Текст книги "Косово поле. Балканы"

До Кларенса гордостью городка был сын ирландского священника, дослужившийся до унтер офицера ВВС. Остальные становились максимум рядовыми, если их до этого не выгоняли из армии или не сажали в тюрьму за наркотики. Сеймур стал первым, сделавшим карьеру в элите американских вооруженных сил.

Первым за столетнюю историю городка Гранд-Вариорз.

Македонец уходить не собирался.

Повалялся на войлоке, покурил, а теперь сидел на ящике и читал газету.

Владислав ясно слышал, что грузчики прощались «до завтра». Значит, молодой парень либо ждал какой-то груз, либо просто не хотел идти домой. Ворота заперты, машина ушла, начальство отсутствует.

«Что он тут забыл? – Рокотов осторожно поменял позу. – При нем мне не вылезти… Вот черт, сидит и сидит! Шел бы ты, парень, подальше отсюда, а то я сейчас описаюсь… – биолог немного поерзал, – время уже позднее, три часа. Пора обедать. Или он на диете?»

Наконец появился тот, кого парень ждал. Вернее, та. Молоденькая девушка скользнула в дверь, чмокнула грузчика в щеку и принялась выставлять на прикрытый салфеткой ящик судки с едой.

«Ага… Обед с доставкой. Славно. Теперь они могут часа три просидеть. Во мне везет! Или толпа идиотов за мной бегает, или влюбленная парочка мне выход перекрывает. Не хватает только, чтобы они на моей куче войлока любовные скачки устроили… Тогда точно заору! Смеху будет – ужас сколько! Навсегда у них охоту к сексу отобью».

Пока парень ел, девушка щебетала о городских новостях. Грузчик заинтересованно кивал, поддакивал и что то мычал с набитым ртом.

Разговор шел по-сербски.

Как понял Влад, молодые люди собирались в скором времени пожениться. Главным препятствием являлось отсутствие собственного жилья. Элена уговаривала Ристо бросить работу на складе и пойти в контору, где молодым семьям предоставляли квартиру. Македонец важно кивал. Однако для того, чтобы перейти на другую должность в строительной фирме, требовалось закончить какие-то курсы. А Ристо не горел желанием садиться за парту.

Рокотову захотелось вылезти и наставить молодого человека на путь истинный. Но он сдержался.

Девушка подлила жениху горячего чаю и переключилась на вчерашние события.

Владислав навострил уши.

– Кошмар какой-то! – Элена широко распахнула и без того огромные карие глаза. – Только к утру закончили трупы собирать. Галка говорит, что там человек пятьдесят убитых.

«Врет твоя Галка, – биолог улыбнулся, – от силы десяток наберется…»

– Ерунда, – солидарно выступил Ристо, повторяя мысль лежащего в пяти метрах русского, – Галкины слова надо делить на тридцать восемь. Небось нашли два тела, а молва превратила их в полсотни.

– Нет, точно не два. Мой дядя вчера на место выезжал, так до сих пор не вернулся. Если б два, так давно бы дома был.

– Ну пять, – Ристо закурил, прихлебывая чай, – но никак не пятьдесят. А что по поводу этого парня из «мерседеса» говорят?

– Ой, разное! Вроде его возле площади видели… Сейчас там облава.

– Опять врут, – хмыкнул македонец, – у страха глаза велики. Не такой дурак этот парень, чтобы в город переться.

«Эх, дорогой, ты еще не знаешь, какой я на самом деле дурак…» – грустно подумал Рокотов.

– Киро его видел, – вдруг вспомнила Элена.

– Серьезно?

– Ага. Он с ним по дороге чуть не столкнулся, когда мороженое вез.

«Тот парнишка на грузовичке, – сообразил Влад, – с розовым кузовом… Пусть Богу молится, что не попытался меня остановить. А то бы сейчас рассказывал свои истории не друзьям, а апостолу Петру».

– И что Киро?

– Перепугался, конечно, – Элена захлопала ресницами, – а ты бы не испугался?

– Думаю, нет, – независимо ответил Ристо.

«Щас! Ты, братец, пушку не видел, потому такой крутой… Может, проверим?»

– Да ладно тебе, – улыбнулась девушка, – передо мной-то не выпендривайся. Тот парень был с оружием. Глупо бросаться на автомат с голыми руками.

– Никто не говорит, что бросаться. Я бы просто помощь предложил. Как я слышал, он этих проклятых албанцев замесил. Так что он наш… Жалко, что он уже далеко.

«Это смотря как считать…»

– Думаешь, он успел уйти?

– Естественно. – Ристо погладил невесту по плечу. – Скорее всего, это диверсант из Сербии, был тут со специальным заданием. И вряд ли один. Может, его и группу вертолет ночью забрал.

– Полицейские так не думают…

– Скажите пожалуйста! – ехидству Ристо не было предела. – Не думают они… Да они вообще думать не умеют. Только штрафы за парковку вовремя выписывают да ракию хлещут.

Отношение к органам правопорядка во всех славянских странах примерно одинаково. Видимо, это связано с тем, что в полицию идут далеко не самые умные и не самые честные индивидуумы.

Рокотов с Ристо полностью согласился. Разумеется, молча.

– Да наши полицейские, даже если захотят, никого поймать не смогут! – разошелся македонец. – Они вон своего начальника в здании управления по полчаса разыскивают. Видел один раз… Ходят, как стая шимпанзе, и у всех выспрашивают. Мол, не подскажете, куда это господин Джинджич подевался? А то нам на патрулирование выезжать надо, а документы еще не подписаны…

Элена прыснула. Ристо явно обладал неплохими актерскими способностями и изобразил грустных полицейских один в один. Правда, в его исполнении они больше походили на пациентов психоневрологических диспансеров. Постоянных и с сильной задержкой умственного развития.

– Перестань… У меня дядя полицейский.

– Исключения только подтверждают правило, – нахально выдал Ристо. – И долго наши мыслители в форме будут ловить призрак диверсанта?

– Не знаю. До вечера, наверное. Город взяли в кольцо. Говорят, что он еще здесь.

– Интересно, а как они это узнали и почему так уверены?

– Американцы с базы помогли. Всю ночь на своих вертолетах окрестности прочесывали… С какими-то приборами, что на тепло реагируют.

«Вот это плохо! – Рокотов насупился. – Тепловизионные игрушки мне совсем ни к чему. С таким подходом мне из города не уйти. Либо придется сидеть здесь неделю. Но это очень опасно. В любой момент обнаружить смогут…»

Ристо задумался и пожевал губами.

– Вертолеты, говоришь? Это меняет дело… Значит, группу никто не забирал, и они действительно могут быть здесь. За наших-то я уверен, не выдадут, но вот шептары… Сразу побегут к своим дружкам янкесам. Надо как то помочь…

– Милый, что ты такое говоришь? Как мы поможем?

– А элементарно! – македонец снова закурил. – Подбросим им приманку. Я пойду в полицию и скажу, что видел недалеко от склада прячущегося человека. Якобы он побежал к карьеру. Туда, где шахты.

«Ишь, чего удумал! Да для начала они склад обыщут! И меня тепленького выволокут! Правильно говорят, что дорога в ад благими намерениями вымощена…»

Рокотов приподнялся на локтях.

– А если они действительно там скрываются? – Элена остудила пыл жениха.

– А чего им там делать? – вопросом на вопрос отреагировал Ристо. – Шахты давно обвалились, никто в здравом уме туда не полезет. Даже если они и сунулись туда, так давно ушли. А полицейским и американцам там на три дня работы хватит. Они ж не профессионалы, полезут… Вот кого нибудь и засыпет. Пока будут своих откапывать, диверсанты уйти успеют.

– А поверят тебе? – продолжала сомневаться Элена.

– Разве есть другое предложение? Поверят, никуда не денутся… Им сейчас любая информация нужна, чтобы поиски изобразить. Лучше, чем моя, не придумаешь.

– Врать, конечно, плохо, но не в этом случае, – согласилась сербка. – Тогда не рассиживайся и иди быстрее. Вечером расскажешь.

– Лады, – Ристо поднялся с ящика, – побежал. Ох, и попляшут они у меня!

– Вот уж фигушки! – листы войлока откинулись, и вдоль стены поднялась темная фигура со скрещенными на груди руками. «Хеклер-Кох» остался лежать под материей: Влад не хотел никого пугать. Хотя своим эффектным появлением чуть не отправил Элену в обморок.

Сербка закрыла рукой рот, Ристо выпучил глаза.

Русский биолог дружелюбно улыбнулся…

Смена, отслеживающая перемещения и встречи районного прокурора Алексея Терпигорева, явилась на доклад в установленное время. Стажеры Главного Разведуправления по одному просочились на седьмой этаж панельного дома и скрылись за стальной дверью конспиративной квартиры, снятой по поддельному паспорту через газету. Жильцы вели себя так тихо, что соседям казалось, что в квартире никто не живет. Однако любого, кто попытался бы проникнуть незваным гостем в эту двухкомнатную «распашонку», ждал неприятный сюрприз – двое широкоплечих и немногословных крепышей, вооруженных новейшими автоматами АН-94.

Отработка зачетного задания проходила в боевом режиме. Со всеми мерами предосторожности, с контрнаблюдением, с возможностью «острой» акции при опасности расшифровки.

В ГРУ не шутят.

Даже тогда, когда студенты из специальной школы проходят стажировку на своей территории. Боевой режим мобилизует и не дает возможности отнестись к порученному делу с ленцой, как это бывает в других учебных заведениях. Расчет только на себя и на товарища, обеспечивающего тыл, – вот основополагающий принцип подготовки высококлассного агента.

Других школа под номером сто десять не выпускала.

Борис, по праву закрепленного за группой наставника, определил порядок выступлений. Крепыши молча скрылись в соседней комнате. Один уселся у окна, другой – перед монитором компьютера, на который были замкнуты все внешние системы контроля.

Первое слово досталось Николаю.

– Прослушка малоэффективна, – худощавый юноша в очках повертел в тонких пальцах авторучку, – объект предпочитает отделываться общими фразами. Все разговоры о делах замыкает на личные контакты. Дважды связывался с Жирдяем, один раз – с Очередником… По вопросам, не имеющим отношения к точке[34]34
  Точка – материальный объект: квартира, помещение, участок местности.


[Закрыть] на Васильевском. Фиксация прилагается. Удалось выяснить, что у объекта есть мобильник, но по каталогам фирм он не проходит. Соответственно, телефон висит на левом человеке. Предположу, что на какой-то коммерческой структуре… Сканер взял номер, сейчас ставим его на звук[35]35
  Поставить на звук – обеспечить прослушивание.


[Закрыть].

— Хорошо, – Борис невозмутимо посмотрел на Николая. – Общее впечатление от объекта?

– Мелкая скотина. Использует должность для решения своих личных вопросов. Для интереса проверили соответствие его ответов заявителям реальному положению в уголовных делах. Взяли три. По всем соврал. Одному мужику, который проходит потерпевшим по делу о вымогательстве, объект сказал, что обвиняемый в розыске. Потом тут же позвонил следаку, у которого дело, и посоветовал перевести квалификацию на «самоуправство», чтобы прикрыть по амнистии. Двум другим пообещал немедленно разобраться с задержанием их родственников. Естественно, делать ничего не стал. Даже не затребовал постановления для прокурорской проверки. И вообще – он в кабинете и дома почти не бывает, – Николай отложил ручку, – сообщает секретарю, что убыл в горпрокуратуру или еще куда-нибудь, а сам едет по своим делам.

– Да по кабакам он шатается. С барыгами, – вмешался низенький мужичонка в сереньком пиджаке, что шили в советских ателье лет двадцать назад, Георгий, прирожденный топтун, умевший быть незаметным и в толпе, и в пустыне.

– Озвучим мобильник – будет больше информации. Гера, ты барыг проверил?

– А как же! Пятеро армян с Сытного рынка, держат там цветочные ряды и магазин стройматериалов, местный авторитет из бывших ментов, сейчас владеет компьютерной лавкой, и десяток мелких торгашей. Я «зонтиком»[36]36
  Зонтик – направленный микрофон, маскируемый под длинномерные предметы: зонт, трость, букет цветов и пр. Дальность действия – 50 100 метров.


[Закрыть] взял отрывки разговоров, но нашего интереса там нет. Через Свинорыла барыги договариваются с налоговой и таможней. Прямой уголовки нет, но на увольнение по несоответствию должности хватит. Хотя в наше время этим никого не удивишь.

— С миру по нитке, – спокойно заявил Борис. – Коготки у этого прокуроришки хорошо увязли. Так что есть перспективы. Стас?

Высоченный, под два метра Станислав обеспечивал дальний круг, не подходя к объекту слишком близко. Фиксировал номера автомобилей, подозрительных людей, прикрывал работающего почти в непосредственном контакте Георгия.

– Ничего. Похоже, что интерес к Свинорылу проявляем только мы. Это объяснимо. Такая мелкая сошка ни серьезный криминал, ни излишне настырных журналистов волновать не будет. Его потолок – сокрытие улик на районном уровне по делам о мошенничестве или неоднозначном вымогательстве.

Борис покивал. Независимый анализ и рассуждения об объекте слежения им приветствовались. Стажеры учились определять тип объекта по мелким деталям и соответственно строить схемы поведения.

– С квартирным бизнесом он связан, видимо, давно, – продолжил Стас, – я тут поднял сводки с того дня, как он заступил в должность, и обнаружил, что за эти три года аферы с недвижимостью и разные непонятные обмены-разъезды-переезды-выписки-прописки расцвели в районе махровым цветом. Двадцать семь жителей выписались в никуда, сорок один не прибыл на место нового проживания. И ни одного уголовного дела. По девяти случаям, когда появлялись заявления, Свинорыл подписывал отказ. Якобы факты не подтверждаются… Маринка вон в приемной поторчала пару дней, – стажер кивнул на молчащую девушку, – так наслушалась о прокуроре по полной программе.

– Я думаю, она сама расскажет.

– Так почти нечего рассказывать, – девушка закинула ногу на ногу, – все до тошноты знакомо. Свинорыла вечно нет на месте, его заместители ничего без начальства не решают, ответов ждут месяцами, людей запирают в СИЗО без достаточных на то оснований. Все ругаются, но изменить ничего не могут. Жирдяй и Очередник в здании прокуратуры не появлялись.

– Ребята позавчера прессанули Очередника, – сообщил Борис, – для затравки. Глядишь, и забегают.

– Может, и нам Свинорыла прессануть? – засмеялся Станислав. – Встретим возле парадной, отнимем ксиву, дадим пару раз по морде.

– А толку? – не понял Борис. – Как залегендируешь нападение?

– Надо думать, – посерьезнел Стас, – но мысль хорошая. В параллель с Очередником. Только надобно увязать как-то эти два случая, чтобы они насчет квартиры нашего фигуранта зашевелились. Кстати, ты нам информации побольше не выдашь, что конкретно связывает квартиру на Васильевском и объекты? Было бы проще запутку устроить…

– Все сведения вам переданы, – отрезал Борис, – извольте управиться при дозированной информации. Не забудьте, что при зачете будет сравниваться реальное положение дел с теми наработками, что вы накопаете. И не надо угадывать! Только подтвержденные факты. Кто, как, зачем приватизировал эту квартиру и где нынче ее хозяин.

– Известно где. В колумбарии. Место у меня записано, – Георгий вытащил блокнот.

– Это по официальной версии. Даю наводку – она не вполне соответствует действительности.

Стажеры переглянулись. Куратор немного отступил от правил, показав краешек нового игрового поля.

Однако с тем же успехом это могла быть и очередная проверка.

Борис загадочно улыбнулся. Ребята ему нравились – собранные, целеустремленные, готовые землю грызть в поисках правильного ответа. И в то же время не зацикленные на инструкциях. Службе наружного наблюдения ГРУ росла достойная смена.

Ристо шумно выдохнул и сделал шаг вперед, прикрывая собой Элену. В храбрости молодому македонцу нельзя было отказать.

– Ну-ну-ну! – Рокотов показал пустые руки. – Это уже лишнее. Я же не собираюсь на вас нападать, иначе действовал бы по-другому.

– Кто вы такой? – Ристо собрался с мыслями.

– Тот, о котором вы только что говорили. Очень одинокий диверсант. Как петушок на картине у Карлсона.

– Какого Карлсона?

– Опять начинается… Вы что, в детстве сказок не читали?

– Почему, читали! – обиделся юноша, не осознавая комизма ситуации.

– Астрид Лингрен знаете? – спросил занудливый Владислав.

– Конечно!

– Тогда быстрее соображайте. А то мне в туалет пора. Кстати, где он у вас?

– Там, – Ристо автоматически показал на дверцу в углу ангара.

– Никуда не уходите, – попросил биолог и скрылся в уборной.

Когда он вернулся, македонец оживленно шушукался со своей невестой. Первый испуг уступил место здравому смыслу.

– Вас надо немедленно спрятать! – безапелляционно заявила Элена. По-видимому, в этой паре она занимала лидирующее положение.

– Легко сказать…

– Легче, чем вам кажется, – сербка бросила на Влада оценивающий взгляд, – мы отведем вас к Богдану.

– Стоп. Кто такой Богдан?

– Это серб. Живет недалеко отсюда, – пояснил Ристо. – В прошлую войну он воевал вместе с Арканом.

– Я не имею отношения к Аркану, – честно признался Рокотов, – и, собственно, к сербскому спецназу тоже… Я русский. Воевал, конечно, на сербской стороне.

– Русский? – изумился македонец, – настоящий, из России?

– Ты это потом выяснишь, – Элена оборвала жениха, – как и то, почему наш гость оказался в Македонии. Сейчас есть дела поважнее.

– Полностью с вами согласен. Позвольте представиться – Владислав. Некоторые называют меня Тигром. Даже не знаю, почему, – биолог немного покривил душой, внимательно следя за реакцией своих визави.

– Ристо Лазаревски, – македонец протянул руку.

– Элена Павлич, – девушка сделала изящный книксен, но рассмеялась и покраснела.

– Давайте перейдем на «ты», – предложил Рокотов, – молоды мы для того, чтобы выкать.

– Давай, – легко согласился Ристо.

– Хорошо, – кивнула Элена, – так как мы действуем дальше?

– Надо сообщить Богдану, – заторопился македонец. – Закроем склад и сбегаем за ним…

– Ага, – девушка саркастически скривила губки, – а его не окажется дома. Или в то время, пока мы будем бегать, кто-нибудь сюда заглянет. Или Владиславу что-то почудится и он предпочтет уходить в одиночку…

– Так, ребята, – Рокотов прервал оживленную беседу, – на самом деле мне бы не хотелось, чтобы вы подвергали себя риску. Если есть возможность тихо и незаметно смыться, то покажите мне правильный путь. Дальше я сам выберусь.

– Об этом не может быть и речи! – Элена замахала руками. – Вы… ой, то есть – ты никуда один не пойдешь. Все дороги перекрыты, утром подошли войска из Скопье. Надо переждать хотя бы несколько дней… Делаем так – вы оба остаетесь и сидите тихо. А я отыщу Богдана, переговорю с ним, и мы придем сюда. Заодно принесем одежду. Ты же не пойдешь в таком виде по улице.

– У меня еще автомат имеется. Там, – Влад ткнул пальцем в войлочную кучу.

– А пулемета у тебя нет? – съязвила неугомонная сербка. После пережитого испуга она мгновенно пришла в себя и теперь командовала почище ротного старшины. – С автоматом потом что нибудь, придумаем. Мыло и полотенца тут есть, я принесу заодно бритву. Тебе как то надо себя в порядок привести.

– Ту бритву, что ты мне на день рождения приготовила? – невозмутимо спросил Ристо.

– Ах ты гад! – Элена вспыхнула от корней волос до шеи. – Откуда узнал?

– Есть добрые люди на свете, – македонец победно улыбнулся.

– Вот приедет братик из Струмицы[37]37
  Струмица – город на юго востоке Македонии, в противоположном от Градеца конце страны.


[Закрыть] – прибью, – решила сербка.

Глава 6. ХАЧАПУРИ – ЙЕС, ХАРАКИРИ – НОУ…

Элена отсутствовала почти два часа. За это время Рокотов успел в красках живописать Ристо историю своих похождений. Македонец слушал, открыв рот. Несколько раз у него на лице проявлялась тень недоверия, но Влад в таких случаях предлагал не верить на слово, а перепроверить через знакомых сербов. Или сравнить рассказ с публикациями в газетах, вычленив моменты, которые могли просочиться в прессу.

О сбитом «невидимке», о «спасении» капитана Коннора, о разрушении психиатрической больницы в Сочанице, о разгроме банды боснийцев на окраине Влашки Дреноваца Ристо читал. Имя Мирьяны Джуканович также было ему известно. Поэтому, сопоставив факты, македонец признал, что русский на девяносто процентов говорит правду. Тем более что у самого Ристо в Блажево жили родственники, и, если бы Владислав врал, его разоблачил бы один телефонный звонок.

Конечно, о многом из того, что с ним происходило, биолог не упомянул. Чтобы не выглядеть совсем уж лубочным суперменом. В частности – он и не заикнулся про триста тысяч долларов и мешочек с бриллиантами, взятыми в доме у Анте. Сумма была слишком крупной, и Владислав посчитал ненужным посвящать небогатого македонца в детали. В конце концов, многие ломались и на гораздо меньших деньгах. Не то чтобы Рокотов не верил молодым славянам, бросившимся ему на помощь, просто он перестраховывался.

Береженого Бог бережет.

Погибать во цвете лет, если у кого нибудь заклинит голову от кучи зеленых бумажек и горстки прозрачного углерода, сильно не хотелось. Не для того Рокотов шел сотни километров по разгромленному Косову, чтобы сгинуть без следа в почти мирной Македонии.

Впереди была еще масса дел. И основное – ядерная боеголовка, медленно, но верно приближающаяся к берегам Невы. Про атомный заряд Влад тоже ничего не сказал. Уж больно фантастической выглядела история о случайном обнаружении им подозрительной фотографии в кармане френча Ясхара и блицдопросе, на котором албанец выдал детали сделки.

Наконец в железные ворота постучали. Так, как и договаривались – сначала три быстрых удара, перерыв, потом еще два, и затем, с расстановкой, снова три. Ристо пошел открывать, а Владислав встал за стеллаж с ящиками гвоздей и поднял ствол «Хеклер-Коха».

Он предпочитал не рисковать понапрасну. Все может случиться. А тридцатикилограммовые коробки, набитые толстенными гвоздями, служили прекрасным укрытием, способным принять на себя сотни пуль без ущерба для прячущегося за ними стрелка.

Вслед за Эленой в ангар стремительно протиснулись двое. Черноглазый парень со спортивной сумкой на плече и толстячок с ярким полиэтиленовым пакетом. Ристо захлопнул дверь.

– Богдан, – коротко представился первый и указал на толстячка, – а это Киро.

– Виделись, – Влад доброжелательно улыбнулся водителю грузовичка с мороженым. – Надеюсь, я, вас не очень напугал.

– Бывает, – Киро махнул рукой. – Хотя на самом деле я чуть не помер от страха.

– Расшаркиваться потом будете, – заявила Элена, – сейчас выбираться надо…

– Как обстановка в городе? – серьезно спросил Рокотов, вновь усаживаясь на ящик и откладывая в сторону пистолет-пулемет.

Его новые друзья разместились полукругом на войлоке и огромном рулоне рубероида.

– Напряженно, – коротко сообщил Богдан. – Фактически город взяли в плотное кольцо. Подняли резервистов, подогнали дополнительные полицейские части. Сейчас идут поиски на южной стороне. Если результата не будет, приступят к планомерному прочесыванию местности и обыскам в каждом доме. Но это – только завтра. Сегодня по городу можно пройти спокойно, патрули все на окраинах.

– Мы тоже вроде на окраине, – напомнил Влад.

– Верно, – пока Богдан описывал обстановку, Киро подтянул на середину свободного пространства ящик и выложил из мешка несколько пакетов с едой. Увенчав изобилие бутылью красного вина, он сделал приглашающий жест рукой, – первые посты в пятистах метрах, за рощицей…

– Перекусите, – сказал толстячок Киро, разворачивая салфетки.

– Давайте на «ты», – Рокотов пододвинулся поближе к импровизированному столику. – Хорошо, Богдан, тогда вопрос – если пойдут обыски, что мы будем делать?

– Есть несколько идей. Во-первых, тебя можно спрятать у меня в доме. Не найдут, ручаюсь головой. Сам увидишь… Во-вторых, можно поговорить с ребятами, кто служил вместе со мной. Прорвать кольцо мы сумеем. И в-третьих, половина полицейских – сербы. Они тебя просто «не увидят», даже если столкнутся нос к носу.

– Мне бы не хотелось афишировать свое присутствие здесь, – задумчиво разъяснил Влад. – Чем меньше народа знает, тем лучше… Честно говоря, если бы не гениальная идея Ристо с Эленой насчет сообщения в полицию о том, что они меня якобы здесь видели, я бы не вылезал, а уходил бы в одиночку.

– Сделанного не исправишь, – спокойно вмешалась Элена. – Ты вылез, и теперь наша обязанность тебе помочь.

– Это точно, – подтвердил Ристо.

– Русские, сербы и македонцы – братья, – немного пафосно выдал Киро, – ты не смотри, что наше правительство так себя ведет. Простые люди все на стороне Сербии. Мы ж почти каждый год в Косово ездили. Так что насмотрелись…[38]38
  Православные, живущие на Балканах, традиционно совершают вояжи по монастырям в Косове. Причем это не экскурсионные поездки, а нечто вроде паломничества – едут целыми семьями, останавливаются в специальных бесплатных гостиницах при храмах, помогают монахам в строительных и сельскохозяйственных работах, вместе трапезничают. Настоятели проводят подробные лекции об истории края, о религии, об архитектуре, о выдающихся личностях.


[Закрыть] Человека, который воевал с шептарами и американцами, любой в своем доме примет и спрячет.

— И все же – это крайне опасно для вас, – Рокотов положил на ломоть хлеба солидный кусок жареного мяса, – надо по максимуму избежать риска.

– Никто попусту рисковать не собирается, – деловито заявил Богдан, – чтобы тебя не подставить. Ты давай ешь…

– Чегой-то ты грустный, – Димон участливо посмотрел на нахохлившегося Вознесенского.

Несмотря на прекрасную погоду, Иван не радовался вступившей в свои полные права весне. На душе было противно. Он устал от бесконечных хождений по милицейско-прокурорским инстанциям, от многочасового ожидания в очередях, от отписок и отговорок, от откровенного нежелания заниматься его делом, от самоуверенной и лживой следовательши. От всего, что было связано с исполнением Закона. Правоохранительная Система раскрылась перед ним во всей красе – с полупьяными оперативниками, с истеричными прокурорами, с жуликоватыми дознавателями, с безграмотностью, лицемерием, фантастическим пренебрежением к человеку, которого эта система была обязана защищать. Всего за месяц Вознесенский из законопослушного человека, верившего в торжество справедливости, превратился в индивидуума, обдумывающего варианты наказания виновных методами самосуда.

– Ага! – Димон наконец понял предмет душевных терзаний приятеля и довольно ухмыльнулся. – Достали… Я тебя предупреждал. Если сейчас отступишь, то потом уж точно ничего не добьешься. С гарантией. Мусоров надо душить, душить и душить. Это архинужно и архиважно. – Димон недавно открыл для себя труды Ленина и теперь цитировал их направо и налево. Ильич со своими бандитскими призывами к расправам над крестьянством и интеллигенцией был бывшему «братку» близок по духу.

– Все без толку, – Вознесенский злобно сверкнул глазами и высыпал в свой кофе пакетик сахару. – Как белка в колесе… Такое впечатление, что они целенаправленно толкают людей на разборки.

– Осторожнее, – Димон понимающе кивнул, – есть такое. Но! Как только ты попытаешься что-нибудь сделать самостоятельно, жди беды. Мусора и прокуроришки только делают вид, что им все по фигу. А в действительности – довольно внимательно наблюдают. Это объяснимо… Видишь ли, преступление раскрыть не всегда легко, если оно совершено в прошлом. А вот подтолкнуть человека к беспределу и схватить его на месте деяния – просто. Так что будь предельно аккуратен. Мусорам выгодно, чтобы ты ввязался в разборку.

Они и твое дело закроют – мол, ты опорочил высокое звание потерпевшего, и якобы пресекут преступление. Еще и денежки с тебя попытаются ссосать. За то, что не откроют дело уже на тебя. Знаю, такие варианты проходили…

– Может, в прессе попробовать поднять бучу?

– А смысл? – двухметровый Димон положил на столик руки, которым мог бы позавидовать взрослый самец-орангутанг. Два кулака размером с мусорное ведро каждый. Димон нынче подвизался на ниве журналистики, и Иван никак не мог представить, как бывший браток попадает по клавиатуре компьютера, когда печатает свои статейки. Ибо подобными руками было удобно только сгребать снег на улицах, а не тыкать в маленькие клавиши буквы.

Тягу к творческому труду Димон почувствовал год назад. Он немного отошел от преследования разжиревших бизнесменов, накропал несколько эссе и явился с ними в редакцию крупнейшего питерского таблоида. Заместительница редактора, с которой браток пообщался, почуяла в бритоголовом громиле большой потенциал и предложила ему для затравки написать статью об убийствах на религиозной почве.

Димон засел дома и приготовился к приливу вдохновенья. Он выпил две бутылки водки и просмотрел фильм ужасов с «расчлененкой». Водочка оказалась забористой, и к моменту посещения Музы новоявленный репортер дошел до нужной кондиции. За один вечер статья на целый разворот была написана.

Повествование пришлось редакции по вкусу.

Как и читателям.

На нынешний момент Димон был уже довольно известной личностью в журналистских кругах и раз в неделю выдавал на гора парочку «убойных» материалов. Своим личным успехом он считал высосанную на сто процентов из пальца статью о пытках и убийствах бомжей, совершенных якобы некими таинственными «пыточными бригадами». Редкий читатель мог добраться до финального абзаца без того, чтобы его не стошнило в буквальном смысле на яркую багровую страницу.

Материалы Димона изобиловали подробностями и жаргоном. О последнем у него постоянно происходили споры с литературным редактором, по этому поводу она даже бегала консультироваться к академику Лихачеву, у которого защищала кандидатскую диссертацию. Академик на удивление доброжелательно отнесся к специфическим словечкам и посоветовал своей бывшей аспирантке не останавливать творческий порыв нарождающегося таланта. Пусть пишет, как ему удобно.

Радетельница чистоты русского языка опрометчиво поведала о реакции Лихачева виновнику торжества. Димон воспринял одобрение академика как руководство к действию, перешел все границы дозволенного, обозвал в следующей статье прокурора города «мохнорылым уродом» и съездил в Пушкинский Дом, дабы лично засвидетельствовать почтение престарелому столпу словесности, который был немало удивлен визитом широкоплечего верзилы, втащившего в его кабинет ящик коньяка, долго трясшего руку и кричавшего что-то о том, что теперь «все наезды пусть переключают на Гоблина». Старенький академик не понял, кто такой этот Гоблин. Ну и слава Богу…[39]39
  Похожий случаи действительно был в реальности.


[Закрыть]

Из Пушкинского Дома коротко стриженный верзила убыл так же стремительно, как и появился, оставив в недоумении сотрудников. И с головой ушел в развитие своего таланта.

– Прессу подключать рано. Можно этим все испортить. А это – архивредно, – Димон задумчиво покачал головой. – Америкосов надо как-то взбодрить, чтоб зашевелились… Твоя основная проблема в том, что ты не знаешь ни одного имени тех, кто на тебя навалился.

– Первые двое были ментами.

– Это ты мне говорил… Но вопрос – откуда, из какого отделения? На демонстрации сгоняют ментов со всего города. Иногда даже из области. Искать иголку в стоге сена я тебе не рекомендую. Бесполезно… Если б получить точные данные…

– Ну и что? – Иван пожал плечами. – Это ж менты, их так просто не прихватишь.

– Почему это? – удивился Димон. – Если знать, то можно. Вон, мусоров гасят почти каждый день. Кто денег возьмет, а потом дело не сделает, кто начинает бабки с подследственных вымогать, кто борзеет… Разные случаи. Вон, недавно заместителя начальника РУБОПа подстрелили. Думаешь, братва так обалдела, что стала тухлых ментов замачивать?

– Кто такой тухлый мент?

– А-а! Ну, честный, принципиальный… Не суть. Так вот, этого козла по жизни надо было стереть. Он со своими корешами начал бабки делать на имуществе, что у братвы изымалось. Забирали капусту, тачки, хаты, а потом, еще до окончания следствия, заставляли родственников это все переоформлять. Вон Минин, это другой замначальника, на джипе «мицубиси» попался… Сейчас под статьей ходит. И поделом! Нельзя на беде человека себе карманы набивать… При таком раскладе любой братан показания в ментовке даст. Не западло.