Текст книги "Пикник в барской усадьбе (сборник)"

– Здравствуйте, Валерий Осипович! – сказал подошедший к ним Вадим.

– Здравствуй!

– Привет, Вадим! – подошёл Денис. Они пожали друг другу руки.

– Мы тут обсуждаем план совместных действий, какие у тебя соображения? – спросил Берендеев.

– Надо действовать крайне осторожно, в усадьбе есть пленники, которыми Эванс наверняка будет прикрываться, как живым щитом.

– Тогда, может быть, окружим омоном периметр усадьбы, а ваши парни проведут штурм? – предложил Сотников. – У вас это деликатнее получится.

– Здесь есть одна опасность, – заметил Берендеев. – Когда начнётся штурм, Эванс сможет избавиться от пленников, чтобы не оставлять улик. Мы можем не успеть блокировать все ключевые точки, и тогда оставим ему пространство для маневра.

– Но если он их убьёт, это будут дополнительные улики против него! – заметил Куницын.

– В наше время, а тем более при уровне его технического обеспечения, стереть тело человека с лица земли ничего не стоит. – С сожалением ответил Берендеев.

– Я видела в усадьбе резервуары с серной кислотой, и знаю, где они расположены. – Сообщила Вика.

– А это ещё кто такая? – удивился Берендеев.

– А это тот самый человек, благодаря которому мы все здесь и оказались. – Ответил за неё Вадим.

– Я знаю ещё одного! – намекнул Берендеев, правда, почти беззлобно. – Девочка, тебе надо держаться от таких дел подальше.

– У меня в усадьбе отец, и я знаю расположение помещений в подземном городке, а вы нет. И если вы просто окружите усадьбу омоновцами, то получите дырку от бублика, а не Эванса.

– Это почему, интересно? – спросил Сотников.

– А потому, что подземный городок простирается далеко за реку, и Эванс просто ускользнёт от вас на вертолете.

– Так вертолетная площадка располагается именно там?

– Да.

– И ты можешь примерно обозначить на карте выходы на поверхность из этого лабиринта?

– Попробую. Мне, конечно, легче было бы показать их на местности.

– Нет, Виктория, рисковать твоей жизнью мы не имеем права.

– Хорошо, давайте карту.

На крупномасштабной карте Вика отметила места, где за рекой были выходы из подземного лабиринта Эванса. Также она нарисовала примерный план усадьбы и подземного городка и отметила место, где они перепрятали труп Марины. Теперь у спецназовцев была возможность работать предметно. Пора было двигаться к месту будущих событий, расставлять омоновцев и спецназовцев ФСБ по постам и начинать операцию. Вика показала короткий путь через лес, и служебные “Волги” с трудом, но проехали по нему, сэкономив массу времени.

Когда прибыли на место, Берендеев объяснил задачу своим ребятам, а Сотников своим. И операция началась. Когда сорок минут, по расчётам достаточных для того, чтобы омоновцы заняли указанные позиции, прошли, начала действовать группа спецназа ФСБ. На проникновение в усадьбу им отводилось тридцать минут. После истечения этого срока полковники двух ведомств должны будут войти в ворота усадьбы и официально предъявить владельцу постановление прокурора на производство обыска.

* * *

Эванс проснулся от телефонного звонка.

– Алло! – сонным голосом проговорил он.

– Павел, это я.

– Слушаю! – остатки сна мгновенно слетели с Эванса. Он хорошо знал этот голос.

– Тебе необходимо уносить ноги.

– Что случилось?

– Выписано постановление на проведение обыска в твоей усадьбе.

– Не может быть!

– Ещё как может! И через несколько часов к тебе пожалует рота ментов и гэбэшников, а может быть, уже пожаловала.

– Что мне делать?

– Советую смываться. Я уже помочь ни чем не могу, нечего было трупы по всему лесу раскидывать. Да и звонить больше не буду. Твои телефоны могут слушать.

– Да у меня же защита, в штатах специально покупал.

– Засунь эту защиту знаешь куда? Всё! Действуй. Надеюсь, отходные пути ты себе отработал.

– Отработал.

– Тогда, когда уладишь дела, позвони мне во Францию, я через месяц буду там.

Эванс вскочил на ноги и вызвал управляющего.

– Свет починили?

– Нет. Хуже того, теперь он отключился во всём подземном городке. Специалисты не могут понять, в чём дело.

– Теперь уже и не надо! Пора уносить ноги, собирайся! С минуты на минуту у нас будут проводить обыск.

– Кто?

– Ты слишком много говоришь! Собери наличные, документы и необходимые в дороге вещи, самый минимум.

– Есть! – осознав всю важность момента, по военному ответил управляющий.

– Жду через пятнадцать минут.

Когда управляющий вышел, Эванс по компьютерной сети дал команды на уничтожение всех секретных данных. Он также соединился с инженером Рубиным, своим доверенным лицом, и сказал, что ему необходимо уехать и назначил его вместо себя. Он объяснил Рубину, что в усадьбе будет обыск, и велел показать сотрудникам правоохранительных органов всё, что они попросят, кроме секретных лабораторий, которые они вряд ли найдут. Эванс распорядился также быть с представителями закона предельно вежливым и до конца играть свою роль. Всех пленников и лиц, на которых проводились эксперименты, он приказал убрать и растворить трупы в кислоте. На вопросы “где хозяин?” Эванс велел отвечать, что уехал только что, сказал, что вернётся через неделю. “Куда уехал?” – не знаешь, вероятно, в Москву, мол, шеф никогда не докладывает.

Как и было велено, точно через пятнадцать минут управляющий вернулся в кабинет Эванса. Он был чем-то сильно взволнован, и это было заметно на его всегда спокойном лице.

– Мистер Эванс, неприятности!

– Что, случилось что-то ещё?

– Все выходы блокированы, в усадьбе полно спецназовцев, посты не отвечают на позывные.

– Значит, уже пришли. Оперативно. Тогда, тем более, пора. Блокируй на всякий случай дверь здесь и в приёмной.

– Уже.

Управляющий сделал это вовремя. В дверь тамбура послышались глухие удары.

Вика точно описала оперативникам план усадьбы и подземного городка, поэтому они быстро добрались до покоев Эванса. Но девушка не могла знать всех тонкостей устройства дома. Как только раздался шум ломаемой двери, Эванс, больше не мешкая ни мгновения, схватил свой портативный компьютер, в котором были сосредоточены все основные результаты научных исследований и конфиденциальные данные, папку с важнейшими бумагами и нажал потайную кнопку в стене. Заработал механизм, и комната стала поворачиваться. Когда ФСБшники сломали дверь в тамбур, перед ними вместо двери в комнату оказалась глухая стена, на которую они ошарашено и уставились, потому что поверхность ещё не закончила своего движения. А Эванс с управляющим, тащившим две объёмистых дорожных сумки, шагнули в проход, который открылся за вновь появившейся дверью и, оказавшись в лифте, нажали единственную кнопку. Они оказались глубоко под землёй и, сев в маленький электрокар, скрылись в неизвестном направлении по узкому тоннелю, о существовании которого из конструкторов и строителей, строивших его, кроме Погодина, в живых уж никого и не осталось.

Ребята из группы захвата сообщили Берендееву, что Эванс странным образом забаррикадировался в своём кабинете. Валерий Осипович решил, что далее медлить нельзя, и они двинулись в усадьбу. У ворот их уже встречал Рубин, который, сначала для порядка удивился визиту представителей спецслужб в их тихий уголок, а затем, внимательно изучив служебные удостоверения Берендеева и Сотникова и, прочитав постановление на обыск, любезно предложил показать всё, что интересует уважаемых господ полковников. На вопрос находится ли в усадьбе в настоящий момент её владелец, он ответил отрицательно, пояснив это, как и учил его Эванс. Вадим и Игорь также вошли в усадьбу, чтобы сопровождать начальников. Когда они прошли вглубь, то Рубин любезно поинтересовался, обведя владения своего хозяина рукой:

– С чего же всё-таки господа предпочитают начать осмотр? Может быть, принести план усадьбы?

– Если не сложно. – В тон ему сказал Берендеев.

– Не угодно ли пока выпить по чашечке кофе в нашем баре? – любезно предложил Рубин, отдав распоряжение принести план усадьбы по мобильному телефону.

– Нет, начнём осмотр, а схему пусть принесут по ходу дела. – Решил Берендеев, предварительно посоветовавшись с Сотниковым.

– Что ж, куда вести? – осведомился Рубин.

Берендеев вопросительно посмотрел на Вадима.

– Может быть, начать с подземного городка. – Предложил Петров. – Я думаю, самое интересное можно найти именно там.

– Согласен! – сказал Сотников.

– Тогда начнём. – Вытирая пот, подытожил Берендеев. – Ведите нас, господин хороший, в ваш секретный институт, посмотрим, какой наукой там занимаются!

Рубин с интересом взглянул на Вадима, но быстро отвёл взгляд, и повёл офицеров ко входу в подземелье. Пока они шли, Берендеев связался с Управлением и попросил прислать группу экспертов, чтобы оказать им помощь в осмотре и обыске усадьбы. Им одним, ввиду масштабов владений Эванса, эта задача была явно не под силу.

Осмотр начали в том же порядке, в котором управляющий водил здесь недавно Вадима. Рубин показывал им лаборатории, оборудование, рабочие места, кладовые методично и последовательно, полно отвечая на возникающие вопросы и комментируя непонятные вещи. Он пообещал, что когда приедет группа экспертов, то они смогут также беспрепятственно пройти по всем помещениям, при необходимости изъять блоки памяти компьютеров и иные необходимые вещи и документы. «Скрывать нам нечего!» – постоянно приговаривал он. Подачу электроэнергии возобновили (отключение электричества входило в план штурма). Спецназовцы, которые до начала обыска сумели проникнуть в усадьбу незаметно, теперь могли не скрываться и в открытую обеспечивать безопасность оперативников и мирных сотрудников подземного института. Они присутствовали во всех известных опергруппе ключевых точках усадьбы. Охрана усадьбы была обезврежена и одета в наручники. Нельзя сказать, что такие картины придавали сотрудникам, оставшимся на местах, спокойствия, но подобные вещи неизбежны при любой операции.

Всё время, которое объединенная группа сотрудников ФСБ и МВД обыскивала усадьбу, у Вадима из головы никак не шёл тот незнакомец, которого они с Викой видели в жигулёнке у дома сельского учителя. Он пытался отбросить эти мысли и сосредоточиться на более важных проблемах, но ничего не получалось. А между тем, поиски продолжались уже около часа и, по утверждению Рубина, он показал все подземные помещения. Но пока они не нашли ничего предосудительного, и, самое главное, никаких следов инженера Погодина, Интеграла, Кормишина и иных пленников не было. Надо ли говорить, что Вика не согласилась с утверждениями Рубина и предложила продемонстрировать оставшиеся части лабиринта, по крайней мере, те из них, что ей были известны от отца. Рубин при этих словах заметно побледнел и стал менее разговорчивым. Такие метаморфозы в поведении помощника Эванса заметно ободрили опытных Берендеева и Сотникова, которые уже склонялись к мысли окончательное обследование усадьбы и составление многочисленных протоколов предоставить экспертам-криминалистам и уже направленным к ним оперативникам, а самим, для порядка осмотрев таинственным образом начавший вращаться кабинет Эванса, отправиться на доклад к начальству. Полковники были, в целом, не вполне довольны ходом поисков, а самые неприятные эмоции доставляло исчезновение Эванса, ради задержания которого и затевалась, по сути, вся операция. Конечно, обнаружение трупа Полежаевой, следы перестрелки, покушение на жизнь оперативников содержали состав преступления, но… Главный подозреваемый ускользнул, и ускользнул, что вдвойне обидно, буквально из рук. И как теперь оправдаться перед руководством, как подать ситуацию… Этот вопрос всё больше занимал головы умудрённых опытом полковников. Но, так или иначе, ради освобождения пленников и отыскания важных следов преступления, они будут продолжать осмотр подземных помещений, пока самый последний уголок лабиринта не будет обследован.

Вика сумела вспомнить расположение нескольких подземных тайников, и группа добралась, наконец, до помещений, где содержали Интеграла, Кормишина и Илью. У Вадима с души свалился камень, его товарищи, которые попали сюда в том числе и по его косвенной вине, живы и здоровы! И это самое главное! Надо было видеть, как Рубин будет потом распекать своих нерадивых помощников за то, что они не успели избавиться от этих свидетелей. Но это будет потом. А пока надо ещё найти викиного отца и, возможно, иных несчастных учёных-заключённых. Берендеев связался с оперативниками, уже подъехавшими из Управления и разместившимися около бассейна в ожидании указаний, и попросил находящегося среди них врача спуститься к ним и оказать спасённым медицинскую помощь. Рубин, скрипя зубами, отдал распоряжение находящемуся наверху добру-молодцу проводить к ним врача. После того, как врач спустился в подземелье и занялся пленниками, группа продолжила поиски.

И тут до Вадима дошло. Он остановился как вкопанный. Он вспомнил, кого он видел в жигулёнке около дома сельского учителя.

– Валерий Осипович, я, кажется, знаю, где искать Эванса.

– Да ну? И когда же тебя осенило? – шутливо спросил шеф, хотя глаза смотрели более чем серьезно.

– Только что.

– И где, позволь полюбопытствовать?

– Долго объяснять, мы можем потерять время.

– Тогда поехали. – Просто сказал шеф. Это был, может быть, последний его шанс полностью удачно завершить операцию. И он не хотел его упускать. Очень важное качество руководителя – уметь в нужный момент довериться подчинённому и до поры до времени не задавать лишних вопросов, было присуще старому служаке, и редко подводило его. Он отвёл Сотникова в сторону и о чём-то с ним переговорил. Затем они пожали друг другу руки, и Берендеев созвал по рации часть своих людей, а остальным дал указание продолжить работу и не покидать усадьбу без его сигнала, поступив на это время в распоряжение полковника Сотникова. Затем, в сопровождении семи спецназовцев и Дениса, Берендеев и Вадим отправились на поиски Эванса.

Вадим, Денис и трое из группы захвата сели в джип Вадима, который добры-молодцы оставили на стоянке, да ещё, по привычке, чисто вымыли. Берендеев и остальные четверо сели в “Уаз” и последовали за ними.

* * *

До домика сельского учителя добрались быстро. Как и предполагал Вадим, они обнаружили там Эванса, управляющего и самого господина Лаврушкина, изрядно напуганного неожиданным вторжением. По всему было видно, что Эванс и управляющий готовились отправиться в путь, а Лаврушкин всячески помогал им в сборах, и получал последние инструкции. Эванс и Казанцев изменились практически до неузнаваемости. Эванс облачился в одежду скромного горожанина, произведенную в Турции и купленную на промтоварном рынке, умудрился подстричься под ёжик и надеть контактные линзы, изменившие пронзительную голубизну глаз на цвет тёмно-зелёной болотной мути. Управляющий был менее оригинален. Он приклеил усики, надел тёмные очки и сменил стилизованную под русскую старину одежду на джинсовый костюм. Ещё на подступах к дому оперативники заметили стоящий во дворе автомобиль, снаряжённый в дорогу. Эванс сидел на табурете и проверял что-то в своем ноутбуке, управляющий и учитель складывали рюкзак. На столе был накрыт обед, видимо, перед дорогой мистер Эванс собирался как следует подкрепиться. Когда в комнате появились люди в масках, быстрее всех среагировал управляющий. Он «рыбкой» нырнул на пол, в ноги спецназовцев, и, перекатившись через плечо, хотел вырваться на улицу, но не смог, был скручен и зафиксирован на полу. Лаврушкин также попытался действовать, но почему-то его выдумки хватило только на то, чтобы забиться под стол. Эванс, в отличие от остальных, не сопротивлялся, он был готов к любому развитию событий, спокойно сидел и наблюдал за происходящим.

– Что вам угодно, господа? – спросил он.

– Гуменшток Павел Павлович? – спросил вошедший за спецназовцами Берендеев.

– Да, а в чём, собственно, дело?

– Вы арестованы. Вот ордер. – Берендеев протянул ему бумагу.

– Это какое-то недоразумение! Вы меня с кем-то путаете! – начал возражать Эванс, но тут заметил стоящего за спиной Берендеева Вадима и всё понял. Желая, видимо, сделать «хорошую мину при плохой игре», он напустил на себя вид радушного хозяина и предложил:

– А не желаете ли откушать, господа! – оценив всеобщее замешательство, он продолжил демонстрировать свои актерские способности, – Парни молодые, здоровые, с ружьями. Тем более, на свежем воздухе. Проголодались, наверное?!

Даже управляющий повернул, провезя носом по учительскому полу, голову и посмотрел на хозяина. «Уж не рехнулся ли часом?» – подумал Казанцев. Однако долго выпендриваться чекисты ему не дали. Берендеев терпеливо выслушал последнюю тираду Эванса и просто сказал:

– Мы вами уже и так по горло сыты. Собирайтесь, поехали!

Эванс развёл руками, дескать, насильно мил не будешь, дал защёлкнуть наручники и пошёл, куда велели. Его усадили в служебную “Волгу”, затравленно смотревшего на окружающих Лаврушкина и ухмыляющегося управляющего препроводили в подоспевший «УАЗик», и процессия двинулась в город, в управление ФСБ по N-ской области.

Эванс сидел на заднем сидении служебной «Волги», плотно зажатый между оперативниками. Он с тоской поглядывал на свой ноутбук, которым завладел еле вмещавшийся на переднее сидение Берендеев. Казалось, что потеря содержащихся в компьютере данных по-настоящему его только и огорчает. Берендеев же поглаживал черный бок изъятого чемоданчика и только не мурлыкал от удовольствия.

В Управлении их уже ждал начальник следственного отдела и сам генерал Пестов. Арест столь важной птицы широко не афишировался, удалось даже предотвратить поступление информации об этом событии в СМИ. Перед началом следственных действий, начальник Управления решил побеседовать с задержанным, что называется, без протокола.

Валерий Осипович всё же нашёл время и, отозвав Вадима в сторону, поинтересовался, как он сумел определить местонахождение Эванса. Вадим объяснил, что получил информацию о том, что сельский скромняга-учитель инкогнито появляется в усадьбе и время от времени общается с иностранцами. Сопоставил это с некоторыми иными материалами дела «лесник», и понял, что вероятнее всего Эванс поддерживает конфиденциальную связь с внешним миром, в числе прочего, и через этого любителя природы. «Да, – проговорил Берендеев, – вот тебе и бесперспективное дело!».

* * *

А в усадьбе в это самое время во всю шла кропотливая черновая работа. Не часто милицейским и ФСБшным специалистам приходилось работать вместе в таких количествах и таком тесном взаимодействии. Но что делать, так уж получилось, что в этот раз компетенция обоих ведомств так тесно переплелась между собой. Оперативники ходили по деревне и опрашивали местных жителей, часть из них прочёсывали лес за речкой. Уже был найден и доставлен в усадьбу труп Полежаевой, и над ним корпели несколько судмедэкспертов. Были задержаны и допрашивались Собакевич и Штопор (в протоколах они фигурировали, конечно, под своими собственными именами). Была опрошена половина населения деревни и научного коллектива, работавшего в усадьбе. Специалисты-техники изъяли и отправили в город для последующего изучения несколько грузовиков со всевозможным оборудованием и техникой. Коллеги Вадима прихватили для изучения и несколько подопытных животных из зверинца Эванса. Деревенские бабки наблюдали за пертурбациями в усадьбе, прислонившись к барскому забору, живо обсуждали происходящее и время от времени крестились.

В этой суете никому не было дела до девочки-подростка, которая безуспешно занималась поисками отца. Куницын сам сопровождал её. Они обошли все уголки подземелья, нашли ещё несколько потайных дверей и двоих узников, потерявших от одиночества рассудок и слабо реагировавших на пришедших освободить их, но отца среди них не было. Когда Виктория была уже на пределе и мысленно простилась с отцом, ей позвонил Никита.

– Я, кажется, знаю, где надо искать твоего отца! – Никита старался говорить ровно, но было заметно, что он с трудом сдерживает волнение.

– Где?!

– Я нахожусь на втором уровне, поднимайтесь сюда!

– Хорошо, сейчас идём.

Они поднялись на второй уровень, где обнаружили Никиту, сидящего за разложенным ноутбуком. По его внешнему виду можно было предположить, что он не спал, как минимум, сутки, и столько же не ел, не умывался и не причёсывался. Никита стал показывать на мониторе какие-то схемы, причём менял окна так быстро, что Виктория едва успевала улавливать суть его объяснений. Общий их смысл сводился к тому, что Никите удалось обнаружить чертежи поворачивающейся комнаты и подземного хода.

Для того, чтобы проникнуть в этот подземный ход, им пришлось выбраться на поверхность и добраться до приёмной Эванса. Отыскав замаскированную за дубовой панелью кнопку, Никита привёл механизм в действие и кабинет начал поворачиваться. Ребята никогда раньше не бывали здесь. Никита нажал вторую кнопку, которую недавно нажимал Эванс, и механизм снова пришёл в действие. Наконец, дверь совместилась со входом в потайной лифт, они ступили туда и опустились вниз. Сердце Виктории буквально выпрыгивало из груди, она очень боялась потерять последнюю надежду. Вот и стоянка электрокаров. Прямо ведёт тоннель, по которому скрылись Эванс и управляющий. Слева и справа – также два тоннеля, ведущие, исходя из планировки, в помещения, приготовленные под лаборатории, но до сих пор не занятые. Одно из помещений было оборудовано, согласно схеме, как жилое. Туда и направились. Электрокар быстро довёз их до места назначения, и они оказались перед дверью, какие обычно устанавливаются в стандартных городских квартирах. Дверь была выкрашена в стальной цвет, на ней не было ни глазка, ни замочной скважины, ни даже ручки. Слева от двери находилась панель с сенсорными кнопками и динамиком переговорного устройства. Никита начал манипулировать с ними, но это не привело к положительному результату. Иногда ребятам казалось, что динамик включался, но на их отчаянные призывы откликнуться, следовало гробовое молчание. Тогда Никита стал пытаться открыть дверь. Для этого следовало набрать на сенсорной панели код и нажать кнопку с обозначением ключа. Он уже сделал несколько неудачных попыток, когда за дверью послышались слабые звуки, и она отворилась. Перед глазами ребят предстал старик, с длинными седыми волосами и бородой, опускавшейся почти до пояса. Он был одет в поношенный костюм и опирался на палку. Было видно, что ему очень тяжело стоять, и он прислонился к стене, с трудом переводя дух.

– Отец! – бросилась к нему Вика.

– Вика, а Васенька где? Простите меня, я принес вам столько горя! – почти неслышным голосом проговорил седовласый. По его щекам покатились слезы, руки затряслись, и в следующий момент он в изнеможении опустился на пол и потерял сознание.

Оперативник, не теряя времени даром, уже передал по рации, чтобы прислали врача и носилки.

* * *

Вадим, выполнив свой служебный долг и обещание, данное Вике и Василию, пошёл к выходу. В Управлении ему сейчас делать было нечего, разберутся и без него. Тем более, что на допрос такой важной птицы его всё равно не допустят – уровень не тот. Вадим спустился на первый этаж и уже собирался пройти мимо охранника, мельком показав служебное удостоверение, но неожиданно был остановлен. Прапорщик сообщил, что его вызывают в кабинет к начальнику Управления. Петров пожал плечами и, обдумывая, что бы это могло означать, поспешил в начальственный кабинет. Немного стесняясь своей мятой несвежей рубашки, он вошёл в просторную прохладную приемную с царственной секретаршей за внушительным столом. Ангелина Викторовна красноречиво дала ему понять, что его ждут, и продолжила заниматься бумагами. Вадим приоткрыл дверь и спросил разрешения войти.

– Войдите. – Разрешил Пестов.

– Старший оперуполномоченный Петров по вашему вызову прибыл.

– Проходите, Вадим Семёнович! – Пестов вышел из-за стола и протянул руку – Я хочу, чтобы вы присутствовали при беседе с задержанным. Во-первых, вы заслужили присутствия при предстоящем разговоре, который, я надеюсь, приблизит нас к логической развязке всей этой запутанной истории, да и вам, наверняка, будет интересно задать Гуменштоку пару вопросов. Во-вторых, вы знаете многие неизвестные нам с Валерием Осиповичем детали ситуации, и мистеру Эвансу будет труднее вилять и уводить разговор в сторону.

Берендеев всё это время сидел и перелистывал несколько толстых, потрёпанных томов дела, как бы собираясь что-то сказать, но не решаясь открыть рот без дозволения старшего по званию. Пестов поймал его взгляд, улыбнулся и произнёс, обращаясь к Вадиму:

– Не знаю, догадались ли вы, но мы давно вели разработку Гуменштока, и ваше вмешательство было, признаться, неожиданным, не говоря уж о том, что несанкционированным. Повлеки это за собой провал операции, и я бы не позавидовал вашему положению. Но, победителей не судят! Преступник захвачен с поличным, дело сделано!

– Ещё не известно, как отреагирует на это Центр! – осторожно произнёс Берендеев.

– Мне, Валерий Осипович, уже известно, реакция положительная! И скоро представители из Москвы будут здесь сами.

Через несколько минут ввели Гуменштока, который был без наручников и выглядел достаточно неплохо, во всяком случае, с виду был совершенно спокоен. Пестов пригласил его садиться, а сотруднику, который сопровождал задержанного, велел подождать в приёмной. Пестов остался сидеть за своим столом, Вадим и Валерий Осипович заняли места за приставным столиком по правую и левую руку от начальника соответственно, а Гуменштока посадили напротив генерала.

Пестов представился и кратко обрисовал суть претензий со стороны правоохранительных органов к Гуменштоку. Также он пояснил, что в настоящий момент их беседа носит приватный характер и будет вестись без составления протокола. Пестов попросил Гуменштока рассказать подробнее о своей деятельности и прокомментировать своё отношение к сути предъявленных обвинений. Согласно кивнув, Гуменшток откинулся на спинку стула и задумался. При этом он придал лицу такое выражение, что будто бы ничего и не произошло, и он сидит в этом тихом прохладном кабинете со старыми знакомыми и просто милыми людьми, и наслаждается беседой. Через некоторое время Гуменшток попросил кофе, и после того, как ему принесли этот напиток, начал говорить. Свою причастность к убийствам Пал Палыч отрицал начисто. Ограничения свободы передвижения учёных признал, но отнёс это к специфике правил внутреннего распорядка усадьбы, может быть слишком жёстких, но ведь ученые сами подписывались под соответствующими строками контрактов, так что всё было в пределах закона. Ситуацию с содержанием в плену инженера Погодина он комментировал уже не так уверенно, но, считая это, по всей видимости, не принципиальным, не стал выдумывать законообразных объяснений и просто сказал: «Да. Наказал я его. Посадил в темницу. Так не ликвидировал же? Пусть радуется!».

– Вы всегда так просто относитесь к человеческим жизням и судьбам? – спросил Пестов, которого покоробила последняя фраза Гуменштока.

– Я реалист и человек действия. Для меня его жизнь представляла интерес только с точки зрения получения идей, генерированных мозгом этого инженеришки. А заботиться о себе он сам должен.

– А вы циник! – поморщился Пестов.

– Удивительно слышать подобный упрек от генерала КГБ! – слащаво улыбнулся задержанный.

– Не будем отвлекаться! Итак, что вы можете пояснить по сути своих экспериментов?

– В основном, я изучал проблемы человеческого сознания, и в этой связи, возможности управлять как отдельными представителями, так и крупными группами. Да вам, думаю, и так всё это известно, я же работал, в том числе и на вашу контору. – Гуменшток почесал переносицу и допил кофе, после чего посмотрел на присутствующих с видом победителя.

– Да что вы говорите?! – Пестов изобразил на своем лице крайнее удивление.

– А то для вас это загадка? – парировал Гуменшток. – Причём, я сотрудничал не с вашим провинциальным управлением, а работал на центральный аппарат. Так что вы поосторожнее со мной, не переусердствуйте!

– Да уж ладно, постараемся! – в тон ему ответил Пестов. – Только подскажите, чтоб мы уж совсем не ошиблись, как звали вашего куратора из Центра?

– Это вам самим должно быть известно, он меня специально инструктировал, что, кому надо, его имя известно. А так, на местном уровне оно может и не афишироваться, ведь делом-то занимаемся серьезным.

– Посмотрите, Павел Павлович, не этот ли случайно? – Пестов достал из материалов дела фотографию благообразного мужчины, примерно, пятидесяти лет, и попросил Вадима передать её Гуменштоку.

– Да, это он. – Подтвердил Гуменшток. – Но зачем весь этот цирк с фотографией? Если он вам известен, то зачем проводить чуть ли не опознание?

– Почему «чуть ли»? Это самое настоящее оперативное опознание! Дело в том, уважаемый, что вы все эти годы работали не на российскую, а на иностранную спецслужбу, а этот милый господин – кадровый разведчик, сотрудник ЦРУ США.

– Не понимаю! – Гуменшток побледнел, на лбу выступила испарина, руки задрожали.

– Да, это трудно сразу уложить в голове, но это факт. Он просто завербовал вас под чужим флагом и использовал втёмную. А вы решили, что теперь, с такой-то крышей, всё можно, и пустились во все тяжкие – оружие, наркотики. На научные исследования у вас в последнее время и сил не оставалось. Да и зачем, деньги и так текли рекой.

Гуменшток неожиданно потерял сознание. Пестов срочно вызвал врача. Когда задержанного увезли в лазарет, генерал задумчиво сказал:

– Ну, вот, если бы последствия нашего диалога дошли до какого-нибудь писаки из жёлтой газеты, то он обязательно раструбил бы на весь свет, что в ФСБ задержанных доводят до беспамятства.

Вадим сидел, ошарашенный услышанным. Он только сейчас понял, какую разработку мог испортить своими опрометчивыми действиями. «Выходит, он действовал непрофессионально? А он-то уже начал считать себя неплохим специалистом. Но мог ли он поступить иначе? И что бы тогда он сказал Вике, Василию, Интегралу?! Мог ли он бездействовать? И почему начальство не ввело его в курс дела, или не остановило, зная, чем он занимается? Да что за глупые вопросы я себе задаю?» – носились в его голове беспорядочные мысли.

– Не расстраивайтесь, лучше извлеките урок! – как будто прочитал его мысли Пестов. – Мы, действительно, не увидели связи между усадьбой и некоторыми сотрудниками лаборатории, которых вы изучали в рамках дела «лесник». И вы, изучив их, существенно облегчили нашу задачу в проработке именно этих связей Эванса. То, что вы не захотели бросить дело, похвально. Всё надо доводить до логического конца. А теперь идите, нам с полковником необходимо обсудить кое-какие детали.