Текст книги "Серый прилив"

– Значит, так! – объявил наконец-то Гонза. – Входим в Прилив на двух десятых, по выходу – рассредоточение тройками, дальше – по обстановке. Идем на поддержку группы новых истребителей, таких же, что мы видели возле «Кирасира». Еще там будут два линкора, несколько крейсеров и наши коллеги – другая группа «Зигзагов», относящихся к базовому флоту Солнечной. Вопросы?

Вопросов не возникло. Они были бессмысленны, потому что вряд ли командир знал больше, чем только что передал своим пилотам.

– Джокт! – Ну вот, он так и знал, что Гонза заставит держаться в конце строя. – Твоя тройка выходит из Прилива последней. Подчиняться в бою будешь только мне и никому больше! Пусть даже это окажется обер-командор. Никаких импровизаций, действовать по своему усмотрению – только если я разрешу или... Ну ты не маленький, понимаешь... В случае чего, – Гонза обратился уже ко всей группе, – за меня остается Вейс. За Вейса – Клим... Дальше – по обстановке. Все понятно? Тогда – вперед! Потрудимся, господа пилоты!

Когда Гонза перечислял схему замещений командования группы, Джокту стало как-то не по себе. Потому что при оказании помощи «Инку» таких распоряжений не было. Выходит, тогда командир не сомневался, что вернется живым, а сейчас сомневается? Великий космос! Что на этот раз? И неужели теперь всегда будет так происходить: кто-то вляпывается в неприятности, а со всех сторон к нему начинают кидаться незадействованные в боевом дежурстве истребители и корабли Большого флота? Это же – путь к хаосу! Энтропия в самом наглядном ее проявлении! Так Бессмертным удастся здорово расшатать пока еще существующую схему обороны Солнечной и ее форпостов. А может быть, именно сейчас, когда истребительный флот «Австралии» оказался неожиданно ослаблен на тридцать единиц, ей самой потребуется помощь? Что тогда? Снимут недостающие для отражения массированной атаки истребители с других Крепостей? Пошлют еще одну группу с Юпитера или Сатурна? А если в это время произойдет атака на Солнечную? И все подобные стычки – детали одного грандиозного плана Бессмертных?

Дальше думать не хотелось. В любом случае это бессмысленное занятие вместе с нарастающей тревогой прервало действие индапа. Ну правильно! Что нужно для дела пилоту истребителя? Холодная, ясная голова, горячее сердце и руки, натренированные «водяными матрешками». Омытые жидкостями из проклятых «матрешек» чистые руки...

Проход в Приливе. Никаких посторонних звездолетов или потусторонних звуков. Туман, какие-то мирные шары и тетраэдры с постоянно увеличивающимся количеством граней, если на них смотреть долго. Как их там? Додекаэдры? Или что-то в этом роде... Выход из Прилива.

– Ого! – вырывается у Джокта.

Сразу срабатывают инъекторы индапа. «Долбанные черви!» – Это Гаваец. «Кошмар!» – Барон. Три лаконизма, три срабатывания индапов. Целое море огней на тактическом терминале, полыхание плазмогенераторов...

Такого Джокт еще не видел и даже не мог представить, что оно случается. Два линкора – Солнечной и Бессмертных – сошлись борт в борт и резали друг-друга лазерами и плазмогенераторами, не имея возможности дать полный бортовой залп гравитационными орудиями.

– Но почему? – Очередь Гавайца изумляться вслух.

– Нельзя бить с такого расстояния. Они стоят вплотную. Возврат гравитационной волны будет ничем не лучше самого удара.

Каким-то непостижимым образом два соперника оказались на расстоянии, не превышающем километра, и наверняка испытывали даже слабые ноля тяготения друг друга – ньютоновский закон в действии! – а теперь боялись разойтись, потому что расхождение даже на одну светосекунду означало немедленный удар противника. Чем-то все напоминало ковбойскую дуэль из старых видеофильмов. Не обязательно тот, кто первым потянется к оружию, окажется победителем. Еще было похоже, что линкоры, влипнув в глупую, смертельно опасную для них обоих ситуацию, сцепились крепче, привязавшись обоюдно использованными гравитационными ловушками. И теперь им оставалось кипеть плазмой, выжигая друг другу шкуру до самых внутренностей. Исходом такого боя могло стать только обоюдное уничтожение. Можно сказать, они шли, обнявшись, дорогой в никуда.

С земного линкора, с его другого, правого борта, полным ходом шла эвакуация экипажа. На палубах левого борта, прижатого к линкору Бессмертных, очевидно, все были уже мертвы. И теперь там действует только сохранившаяся автоматика. Порты гравитационных орудий закрыты, чтобы сохранить генераторы для возможного победного залпа. Сохранять до последней минуты! До срока жизни надежды...

Эвакуацию у правого борта прикрывало три крейсера и десять троек «Зигзагов». Крейсера были ограничены в маневре, принимая спасательные капсулы – одну за другой, и поэтому не вели активный бой.

«Кнопок» было порядка пятидесяти, и «Зигзаги» дрались, что называется, на последнем издыхании. Они уже отработали торпедами – в стороне раскорячилось два уничтоженных «Кросроуда», и кое-где, вокруг сцепившихся линкоров, носились по хаотичным вихревым орбитам обломки нескольких «Кнопок».

Линкор Бессмертных эвакуацию не производил. Вообще возможности эвакуировать членов экипажа больших кораблей были сильно ограничены у Бессмертных. Предполагалось, что звездолет, хоть частично сохранивший целостность, можно эвакуировать полностью, чтобы потом неторопливо воскрешать экипаж. Если, конечно, оставалось из чего воскрешать. Похоже, кое-кому такое счастье не светило. Сейчас своим левым бортом линкор врага отбивался от других четырех крейсеров Солнечной, долбивших его с неимоверной яростью. Крейсера в свою очередь отражали атаки юлившей рядом с ними группы «Кнопок», состоящей из двадцать машин. И получался своеобразный многослойный пирог, начиненный смертью и беззвучным пламенем.

Но не это было кульминацией всей схватки. Впереди, достаточно далеко для запуска торпед, велось еще одно сражение.

Второй линкор Солнечной, находясь в выгодном положении, держал на расстоянии два вражеских линкора.

Командор «Блистательной Порты», так определил его название тактический анализатор, умудрился втиснуть свой звездолет между тремя огромными астероидами и уравновесил скорость со скоростью дрейфа этих астероидов. Прикрываясь тремя пухлыми тучами обломков – видимо, он здесь еще и произвел бомбардировку – «Блистательная Порта» неторопливо, будто из охотничьей засады вела отстрел истребителей, что пытались приблизиться. Одновременно ее батареи главного калибра производили залп за залпом в сторону линкоров. Состояние их командоров можно было смело охарактеризовать как растерянное, будь это люди, а не черви, с их чуждыми землянам логикой, сознанием и мироощущениями. Действительно, как вести обстрел спрятавшегося за планетоидами корабля, если все удары вязнут в этих каменных облаках? С небесными же обломками, градом рушившимися на обшивку из-за гравитационной стрельбы противника, «Порта» справлялась без труда. А два «Кросроуда», сунувшихся было поближе, оказались тут же уничтожены залпами батарей вспомогательного калибра. Вот этому линкору собственные миниджеты на самом деле могли сослужить хорошую службу, не особенно при этом рискуя.

«Вариоры» рассыпались по всем полусферам, сменяясь каждые семь-восемь минут и отпугивая некоторые особо ретивые «Кнопки». Они даже сожгли пять или шесть истребителей. Но и этой частью общая диспозиция боя не заканчивалась.

Рядом с линкором, превращенным в дрейфующую крепость с собственными форпостами – астероидами, развернулось совсем уж странное сражение.

Кучка истребителей, тех самых, новых, как и предупреждал Гонза, врезалась в самую гущу «Кнопок» и теперь играла со смертью на сверхблизких дистанциях. Вплотную!

Соотношение сил было как два к семи – десяток истребителей Солнечной против тридцати пяти вражеских. Но что они творили!

Подобных фигур пилотажа ни Джокт, ни Барон с Гавайцем не видели. Похоже, впервые сталкивался с таким стилем боя и Гонза.

– Сумасшедшие! – услышал Джокт характеристику, что дал командир этим отчаянным пилотам.

Восприятие и осмысление всего происходящего заняло несколько секунд по выходу из Прилива, теперь и для группы Гонзы настало время вступить в бой.

– Джокт! Идете к крейсерам, что проводят эвакуацию. Смотрите не подходите близко к линкорам, пока они занимаются любовью друг с другом. Скоро от этой любви родится сверхновая! Держитесь на удалении, помогайте истребителям прикрытия. Все. Исполнять.

– Принято, ком!

Провал влево-вниз, Барон с Гавайцем идут как привязанные, почему же их обязательно нужно развести по разным тройкам? Потом – форсирование скорости.

– Торпедный залп! Выходим на внешнюю линию прикрытия крейсеров!

И тройка выныривает из глубокого виража, оказываясь между крейсерами и выдохшимися истребителями – с одной стороны и пятьюдесятью «Кнопками» – с другой. Шесть торпед без труда находят цели. Потом Джокт выпускает сразу четыре Има, прикрывая себя и ведомых от ответного торпедного залпа. И чертыхается... Видимо, и у Бессмертных с торпедами тут очень туго... Это становится понятным после того, как все четыре Има выстраиваются в очередь, чтобы принять на себя единственную торпеду.

Жаль, что идем «напополам», подумал Джокт. Восемнадцать торпед вместо Имов, вот бы они сейчас пригодились!

Но сожалеть долго не приходится. Выпустив еще по одной торпеде, тройка уходит с линии атаки. Две «Кнопки» ничего не успевают сделать, буквально нанизываясь на торпеды. Третья торпеда бесславно пропадает в гравитационной ловушке. Кто допустил промах – неважно. В конце концов, это могла оказаться чересчур «невезучая» торпеда. При чем здесь пилот?

Вслед за уходом Джокта и его ведомых в дело вступают другие «Зигзаги», те, которые практически без торпед. Они принимают бой на контркурсах, и Джокт понимает, что это далеко не новички. Пространство наполняется сабельным мельканием лазерных лучей там, где только что находилась его тройка.

– Джокт, ты как?

– В порядке, ком. Уничтожили восемь «Кнопок».

– Понравилось, наверное, медали получать? Смотрите там, осторожнее... Следите за линкорами.

Джокт хотел поинтересоваться, как дела у остальных пилотов группы, но ответ пришел сам собой. Две тройки истребителей Гонзы присоединились к Джокту. Значит, у Гонзы все хорошо, раз уж он отправил сюда шесть «Зигзагов».

– Салим, как там? – спросил Джокт у вновь прибывших, опознавая их с помощью тактического терминала.

– Там полный бардак. К ним даже не сунуться, потому что... Эти новенькие, похоже, и не думают ни о ком. Взаимодействовать не получилось, но они и сами справляются... – Лидер Салим говорил отрывисто, дыхание его было шумным, что могло означать виражирование на критических углах и радиусах, когда СВЗ едва успевает компенсировать все перегрузки.

– Все так же держат ближний бой?

– Еще как... держат... Не выпускают «Кнопок» из ближнего боя!

– Ага, вошли в клинч! – вспомнил боксерский термин Джокт.

– Не знаю, может, у них торпеды закончились, но кажется, без них даже лучше получается... Никогда не видел таких сумасшедших! – повторил характеристику, данную командиром, лидер Салим. – Секунду...

Подошедшие истребители выпустили торпеды. На экране погасло шесть «Кнопок». Ну вот, теперь тридцать девять на тридцать шесть! У нас преимущество, отметил Джокт.

Подсчет вышел несвоевременным. Один из трех крейсеров, на котором, видимо, решили, что в противодействии «Кнопкам» он будет нужнее, внезапно ринулся в атаку, прервав эвакуацию. Ему было несложно застать врасплох истребители Бессмертных, которые не учли возможности такого изменения приоритета действий. Крейсер запустил маневровые движки, намереваясь подобраться поближе к очередному спасботу, а потом врубил ускорение и очутился в самом центре вражеского наспех восстановленного строя. И сразу произвел атаку по всем полусферам, разметав истребители и уничтожив при этом пять «Кнопок».

Вслед за крейсером, развивая успех, рванулись десять изначально находившихся здесь троек. Форсировав скорость сразу до максимальной ( «е! – изумился Джокт. – Это какие же там перегрузки!»), «Зигзаги» сожгли еще несколько машин. Оставшиеся Бессмертные вышли из боя, стремясь укрыться под защитой больших кораблей.

Между тем, на обоих, связанных дуэлью с «Блистательной Портой» линкорах плюнули на такое занятие, посчитав его безнадежным при создавшемся тактическом преимуществе земного линкора, и тоже начали отход. Плюнули – не столько образное выражение, сколько отголоски пилотских баек на тему «что умеют, а что не умеют делать черви».

Насчет «не умеют» в специальном файле информатория общего доступа, куда каждый желающий мог внести свою лепту, фигурировал список из более чем двухсот глаголов. Самые обычные вещи и похабщина – все по соседству. А вот глагол «плеваться» находился в другом файле. Кто-то обозвал Бессмертных «космическими верблюдами», имея в виду огромное количество слизи, выделяемое червями. Опять же исторгаемые нити-тоководы... Короче, способны, значит, Бессмертные к плевкам.

«Порта» тут же выплыла из астероидных обломков и, отработав разгонными и маневровыми движками, приблизилась к месту схватки отчаянной десятки пилотов, дерущихся в ближнем бою.

«Им бы сейчас выйти на форсаже из боя, – понял Джокт намерения командора линкора, – тогда „Порта" одним залпом прихлопнет всю свору!»

Командор, именно так и полагавший, сначала скомандовал истребителям, что продолжали носиться в гуще «Кнопок», отход, а потом обложил их ругательствами за неисполнение.

– Эй, идиоты! Выходите из боя! Упрямые ублюдки! Я сказал – выходите!

Но они не вышли и доиграли до конца, пока «Кнопки» сами не стали покидать место сражения, понимая, какая опасность в лице линкора, подошедшего на дистанцию убойного бортового залпа, им угрожает. Командор «Порты» пытался выяснить, в чьем подчинении состоят непокорные пилоты, но оказалось, что они – словно сами по себе. Ни Гонза, ни командир другой группы истребителей не смогли выйти с ними на связь. И двадцать «Кнопок» им все-таки удалось сжечь, этим сумасшедшим!

Постепенно-постепенно бой затихал. Вопреки имеющимся опасениям рядом не возникло ни одного Прилива с вываливающимися кораблями врага. Десятка не подчиняющихся никому пилотов свалила в приливную точку, как только исчез противник. Словно потеряли интерес к происходящим событиям. Впрочем, здесь все было понятно. Хуже дело обстояло со сцепившимися линкорами. Вот где еще ничего не было ясно!

...Ситуация тут была патовая – ни один ни другой огромный звездолет не имел сил, чтобы покончить с соперником одним решительным ударом. Причем сделать это так, чтобы самому не оказаться уничтоженным. Опасность обоюдного уничтожения заставляла удерживаться на расстоянии все другие корабли Солнечной. В случае одновременного взрыва двух линкоров могло накрыться разом не менее одной десятой оперативного квадрата.

– Какие прогнозы? – с наигранной веселостью спросил Гонза.

– Они продержатся еще минуты три-четыре, потом – бах! – Снова отыскался скептик-пессимист.

– Но ведь у наших линкоров оружие ближнего боя намного лучше! – возразил оптимист.

– Лучше – не лучше, а минут через пять погибнут оба. – Прогноз реалиста не отличался от первого мнения.

Между тем командор линкора так не считал. Убедившись, что им не угрожает атака с остальных полусфер, на линкоре перекинули всю энергию правого, незадействованного борта, на разгонный двигатель. И пространство за кормой корабля прорезали мощные потоки. Наполовину сожженный, лишившийся почти всего навигационного оборудования и потерявший не менее четверти экипажа, линкор начал движение в сторону приливной точки. Вместе с ним, естественно, поплыл и линкор Бессмертных.

– Говорит Локес, командор линейного корабля «Маунтстоун»! Прошу быть готовым отсечь любые силы врага. Освободите подход к Приливу, у нас крайне низкая возможность маневра... Надеюсь, мы не очень испортили этот подарочек...

С подходом к приливной точке все было понятно – командор «Маунтстоуна» решил протащить израненный вражеский корабль на нашу территорию, надеясь как-то справиться с сопротивлением Бессмертных и сохранить хоть что-нибудь в качестве приза. Насчет маневрирования тоже ясно – вся корма, дюзы разгонных и маневровых двигателей были похожи на крупное сито. К тому же Бессмертные, осознав, какая участь их поджидает, врубили собственные двигатели, их разгонные работали сейчас на пределе, на том, естественно, что они могли себе позволить в режиме реверсирования. Но так как первый ход сделал «Маунтстоун», осталось только уравновесить противодействие двигательных установок линкора Бессмертных, и изначально приданный сцепившимся кораблям импульс приведет их туда, куда наметил командир «Маунтстоуна». Ко входу в Прилив. Само собой, точное управление всей сцепкой являлось крайне затрудненным.

Два левиафана пытались побороть друг друга. Для обоих это была борьба на грани жизни и смерти. Стоило Бессмертным хоть чуть-чуть трепыхнуться – как не подходит это слово к громадине их корабля! Но все же... – или ослабить гравитационные захваты, как на «Маунтстоуне» могли вообще снять захват и перевести движки в рейдовый режим. Тогда Бессмертные сами «оттолкнулись» бы, мигом оказавшись на приемлемом и безопасном расстоянии для залпа. А сориентировать линкор вдоль оси движения, перевернувшись к врагу палубами другого борта – вообще мгновенное, пусть и неприятное для экипажа действие. И тогда – полный бортовой! Для верности можно – всеми калибрами! Бессмертные не могли не просчитать такой вариант; и все, что им оставалось делать, – это не дергаться, неважно, подходит такое слово к их звездолету, или нет.

Но вот о каких «любых силах врага» предупреждал командор «Маунтстоуна», Джокт пока не понимал. Все группировки Бессмертных – и крейсерские и истребительные – действовавшие в квадрате, были дезорганизованы. «Блистательная Порта» являлась надежным и достаточным арьергардом, к тому же к линкору присоединились два крейсера и половина группы Гонзы. Отряд пилотов, удививших своим безрассудством и мастерством в той же мере, что и неумением вести коллективное сражение, тоже барражировал на отдалении. Видно, они передумали уходить первыми, справедливо полагая, что их помощь еще может пригодиться здесь. И даже пытались атаковать. Но им мешала работа вражеских линкоров, тех, что не смогли выковырять «Порту» из астероидного прикрытия. Эти линкоры, хоть и не пытались теперь приблизиться к флоту Солнечной, прикрывали оставшихся пилотов «Кнопок». Неужели на «Маунтстоуне» считают, что эти остатки вражеского соединения ринутся в атаку?

Оказалось, командор Локес знал, чего бояться и о чем предупреждать. В течение двух минут было зафиксировано несколько следов финиша – три линкора и «Кросроуды». Победа вот-вот могла обернуться поражением, прими корабли Солнечной бой с новоприбывшей группой.

– Отсекаем! – тут же отдает команду Гонза.

Все истребители – две группы по тридцать машин и, к всеобщему удивлению, сумасшедшая десятка – становятся в «Завесу» – неплотное размещение истребителей в одной плоскости, отсекающей остальных, нуждающихся в такой помощи. Ядро «Завесы» образует «Блистательная Порта» и два крейсера, контролируя подходы к приливной точке. А «Маунтстоун» вместе с линкором Бессмертных уже исчезает в Приливе.

– Все! Уходим! – командует своим пилотам Гонза, поняв, что атаки не последует.

Вообще подобные действия были характерны для Бессмертных. Убедившись, что какому-то звездолету уже ничем нельзя помочь, они или пытались его уничтожить, или, что случалось чаше, вообще бросали, зная, что даже единственную «Кнопку» не так-то легко захватить в качестве приза. В любом случае у попавшего в капкан врага всегда был выход – пойти на самоуничтожение. Или же драться до последнего, пока корабли Солнечной просто не сжигали их.

На что надеялся командор Локес, затащив вражеский линкор в Прилив? На то, что у Бессмертных не хватит духу запустить программу самоуничтожения линкора? Хватит, еще как хватит! Это может оказаться просто глупостью, думал Джокт. Вообще ради чего стоило идти на такой шаг? И заниматься доставкой бомбы замедленного действия на собственную территорию, где она способна взорваться в любую минуту?

Линкор – не истребитель. И даже не крейсер. И если на нем решат заняться ядерным харакири в окрестностях Крепости или куда там хотел его приволочь «Маунтстоун» – это окажется вовсе не подарок. На что же надеется командор Локес?

Ответ должен был отыскаться через тысячу двести семьдесят две секунды. «Витраж» Джокта вошел в Прилив.

...Снова туман. Опять игра иллюзий и раздолье для воображения. Какие-то черные тучи, будто грозовые, с огненной бахромой по краям, плывут под ногами. Вместо молний в пространстве Прилива мелькают загадочные линии: сплошные и идущие пунктиром. Вот они изгибаются, приковывая этим движением взгляд, вот змеятся, перекручиваясь, образуя наглядное изображение струи от плазменно-гравитационного двигателя... Раньше Джокт не вглядывался во все эти метаморфирующие причуды Прилива, но после Первого Боевого, когда Прилив заставил его увидеть то, что не каждому дано увидеть, отношение Джокта к живой акварели пространства изменилось. Прилив притягивал к себе и пугал одновременно. И вот в первый раз, все когда-нибудь происходит впервые, Джокт отключил обзорный экран, отгородившись от геометрических безумств и оставив себе только узкую полоску. Да и то, больше по привычке. Ведь он и представить себе не мог, что чувствует группа каких-нибудь офицеров аналитического поста, которая связана с миром за обшивкой линкора только показаниями приборов, видя отображение реальных событий на тактических вирт-экранах. А еще хуже: каково это – быть штурмовиком, оказаться в непроницаемом брюхе транспорта, сидеть и гадать, что ждет его уже через минуту после сброса... Джокт, как и любой другой пилот истребителя, нуждался, как в воздухе, в прямом визуальном контакте с окружающим пространством. Пускай даже не совсем в реальном контакте, а происходящем через принимающую и передающую оптику, ведь никакой прозрачный материал не выдержит контакта с плазмой и воздействия гравитационного оружия. Только специальные фасетки из кристалликов гиперхрусталя, идущие рядами вдоль всего корпуса «Зигзага». Миллионы крошечных зрачков, передающих одну общую картину с помощью обзорных экранов. Видеть... Как воздух... Вот только в Приливе воздух для него почему-то начинал казаться спертым. От чужого дыхания.

Сейчас зрительная связь с пространством была настолько мала – сужена до ширины каких-нибудь десяти сантиметров, – что Джокт даже не сразу понял, что произошло. Несколько линий на обзорном экране слились в одну, отчетливую, будто наделенную смыслом, самоутвердившуюся грань чего-то реально существующего в хаосе иллюзий. Вслед за ней из других линий, обрывков, пунктиров и кубиков тумана возникла вторая линия – грань. И это были...

– Ом! – бухнул тяжелый молот.

– Ом! – от неожиданности повторил словно ужаленный Джокт.

Индап запоздал на доли секунды, но их хватило, чтобы страх и какой-то внутренний звон пронзили позвоночник. И мгновенно оказалась забытой лекция техника о низкочастотных сигналах и все остальное, дающее более-менее материалистичное пояснение феномену.

– Ом! Ом! Ом! – грохотало пространство.

И четких граней становилось больше и больше в этом пространстве, и Джокт, вновь включая экран в режим полного обзора, почти угадал, что он увидит.

Почти. Даже в самых дурных кошмарах он не думал встретить ЭТО во второй раз. Все походило на встречу с несуществующей потусторонностью. С призраками. С «Летучими голландцами», как называли их штабные офицеры.

Два корабля! Три! Четыре!

– Ом! – неслось отовсюду, и сознание Джокта превратилось в камертон для странного, страшного и гнетущего звука.

Пять кораблей! Четкие надстройки, радиусы огромных окружностей, скрывающихся за пределами видимости. Щетинящиеся конусы, которые не могут быть ничем иным, кроме как оружием. Вот только в каждый конус мог свободно пролезть не то что истребитель – средний крейсер флота КС!

«Великий космос! Какую энергию могут высвобождать эти орудия!» – Мозг, чья работа поддерживалась теперь исключительно беспрерывным действием индапа, буквально захлестывало непередаваемое ощущение грандиозности увиденной картины.

Они чередовались – мысли, образы и ощущения, словно Джокт стоял на пороге постижения огромной пропасти неведомого, которое не смог постичь до него никто другой. Джокт захлебывался странным восторгом, не чувствуя никакой враждебности от гигантов. Но если существует грань между человеческим сознанием и человеческим безумием, то Джокт стоял как раз на ней, на этой грани, не в силах сопротивляться падению...

– Ом! – Губы его разжались, в глазах пробудился странный блеск, будто он получил «адреналиновый всплеск».

И, не отдавая себе отчета, он повторял раз за разом вслед за таинственным голосом.

– Ом! Ом! Ом!

Индап, похоже, понял, что просто так с возникшей проблемой ему не справиться. И то состояние, в котором оказался пилот, несхоже ни с одним, для противодействия которому и был предназначен медицинский прибор. Несхожим, но тем не менее крайне опасным, угрожающим рассудку пилота.

В шоковом коктейле, что получил Джокт в последнюю секунду, прежде чем его сознание шарахнулось не в ту сторону, растворились и линии, и звуки. Первое стало миражом, просто картинками какой-то неземной техники, которую – тра-ля-ля! – он высмотрел в детском калейдоскопчике. Второе – звуки – превратились в шум. Бесконечный шум. Так, наверное, свистит невидимый космический ветер. И нужно только потрясти головой. Тогда он уйдет... Уйдет... Уйдет?

Джокт даже не заметил, как «Витраж» вывалился из Прилива.

– Принудительная эвакуация! – Впервые для него сработала экстренная система «Зигзага».

И истребитель, оповещая все находящиеся рядом корабли, принялся автоматически прокладывать курс к Крепости.

– Ом! – все так же машинально, по инерции, шептали его губы, когда финиширы приняли «Зигзаг» аварийными захватами, и в ангар, после установления нормального давления и температуры, хлынула спасательная команда – медики, техники, два штурмовика корабельной службы...

Просто удивительно, как много людей может вместить в себя индивидуальный ангар с косо застывшим истребителем, пилот которого не смог вернуться на базу самостоятельно.