Текст книги "Психология выбора"

1. Говоря о характеристиках ситуации выбора, следует отметить, что, хотя ситуация представляет собой нечто «внешнее» по отношению к выбирающему, речь зачастую идет о субъективных параметрах, то есть о преломлении ситуации во внутреннем мире человека: «Ситуация всегда содержит что-то данное, но в ней есть всегда как бы пустые, незаполненные места, через которые “проглядывает” нечто, выходящее за ее пределы и связывающее ее со всем существующим» (Рубинштейн, 1976, с. 359). Среди факторов, усложняющих для человека процесс выбора, можно назвать ограниченность времени (Переверзева, 2008; Шумилин, Горбачев, 2009; Лаврова, 2010); многофакторность ситуации, искажение, запаздывание (Лихачева, 2010), дефицит информации (Моросанова, Индина, 2011) или, напротив, ее избыток – повышенную информационную сложность, в том числе по причине изобилия альтернатив (Переверзева, 2008; Шварц Б., 2005; Диев, 2011), а также нестандартность, нетипичность (Переверзева, 2008), уникальность и невоспроизводимость ситуации, то есть невозможность ее повторения для выполнения адекватных действий (Шумилин, Горбачев, 2009). Среди факторов также можно отметить высокий уровень риска и стрессогенность условий, высокую цену ошибки (что особенно актуально при принятии решений в чрезвычайных ситуациях), внезапность появления, интенсивность и масштабность критической ситуации, требующей немедленного реагирования (Моросанова, Индина, 2011). Д. Дернер (1997), останавливаясь на трудностях, возникающих вследствие решения жизненных задач, называет следующие характеристики ситуации выбора: ее сложность, непрозрачность (заключающуюся в том, что многие признаки ситуации оказываются недоступны тому, кто решает задачу), динамику (выражающуюся в непрерывном развитии проблемной ситуации), сетевидность (сводящуюся к тому, что вмешательство и влияние лишь на один параметр системы приводят к отдаленным и косвенным последствиям в виде изменений других параметров) и неполноту или неверность знаний о данной задаче. А.А. Реан с соавторами (2008), описывая выбор жизненной стратегии человеком, указывают на важность учета требований социальной среды – их силы, степени враждебности и дестабилизирующего влияния, степени ограничения потребности личности. Отдельную область исследований представляет так называемый межвременной выбор – сравнение альтернатив, неодинаково отстоящих во времени. В этих исследованиях описан и исследован феномен временного дисконта – склонность меньше заботиться об отдаленных последствиях, чем о более близких (Frederick, Loewenstein, O’Donoghue, 2003; Liberman, Trope, 2003).

В исследовании, проведенном израильскими психологами (Katz, Assor, 2007) с опорой на теорию самодетерминации Э. Деси и Р. Райана, перечисляются важные условия предоставления выбора ребенку в процессе обучения. Выбор (темы занятия, вида деятельности, формата и последовательности заданий и т. д.) является мотивирующим, когда предлагаемые альтернативы релевантны интересам и целям ученика (поддержка потребности в автономии), не являются слишком многочисленными, трудными для понимания или многокомпонентными (поддержка потребности в компетентности) и не входят в диссонанс с ценностями той культуры, к которой ученик принадлежит (поддержка потребности во взаимосвязи с другими). Если хотя бы одно из этих условий не соблюдается педагогом, предоставляемый ребенку выбор будет лишь демотивировать ученика, не способствуя его психологическому благополучию, вовлеченности в процесс обучения и лучшему усвоению материала.

О влиянии условий окружающей среды говорит и Ю. Козелецкий (1991): в благоприятных условиях иррациональные и ошибочные выборы могут привести к хорошим конечным результатам, а «качественные» выборы, основанные на рациональном анализе данных, – к неуспеху. Таким образом, «хорошие решения могут иногда приводить к плохим результатам» (там же, с. 109). Ряд авторов указывают на зависимость принятия решений от социального контекста ситуации (Савина, Ванг, 2003).

Немаловажную роль при выборе играют формулировка проблемы (Плаус, 1998; Greene, Morelli, Lowenberg et al., 2003), субъективные смещения и искажения при построении умозаключений (Kahneman, Tversky, 1979) и порядок, в котором альтернативы предлагаются субъекту (Ariely, 2008). Это на сегодняшний день широко используется в сфере управления, маркетинга и рекламы, а также при проведении социологических опросов. Так, в частности, согласно ряду экспериментов, при предъявлении трех альтернатив, частично пересекающихся между собой, человек с большей вероятностью выберет среднюю, отвергнув первый и последний варианты (Ibid., p. 3). Израильско-американский психолог Д. Ариели замечает, что при совершении потребительского выбора большое значение имеют не столько желания и ценности самого субъекта, сколько контекст: «Люди редко сравнивают вещи в абсолютных величинах. У нас нет внутреннего измерителя ценности, который говорил бы нам, настолько стоящи те или иные вещи. Скорее, мы фокусируемся на относительных преимуществах одной вещи над другой и оцениваем ее в соответствии с этим» (Ibid., p. 2). Автор также отмечает, что люди предпочитают иметь дело с альтернативами, которые легко сравнивать между собой, и избегают сравнивать разноплановые возможности, которые не могут быть сопоставлены с легкостью (Ibid., p. 8). В последнем случае перед субъектом стоит задача самостоятельного конструирования критериев выбора, а это непросто.

Влияние значимых людей может выступать в качестве фактора, способного как облегчить принятие решения (Николаева, 2010), так и усугубить сложность и многомерность ситуации выбора (в том случае, если мнение авторитета или референтной группы входит в противоречие с желаниями и потребностями выбирающего). При этом если внутренняя работа выбора не проделана субъектом, не происходит соотнесение как самих альтернатив, так и мнения значимых других со своим Я, может иметь место «пустой», спонтанный, вынужденный выбор, выбор без самоопределения (Леонтьев Д.А., 2014а), осознаваемая или неосознанная подмена собственного выбора решением другого (см. конформный тип идентичности у Дж. Марсиа – Marcia, 1993). Стоит отметить, что воздействие на процесс решения может быть оказано и в том случае, если другие люди не принимают деятельное участие в выборе, а просто присутствуют рядом: на первый план при принятии решения может выйти желание подчеркнуть свою индивидуальность либо, напротив, принадлежность к группе (Ariely, 2008, ch. 13).

В связи с этим немаловажное значение для процесса выбора имеет то, должно ли итоговое решение быть озвучено публично (Ibid., p. 235). Согласно Д. Ариели, удовлетворенность собственным выбором часто выше в ситуациях, когда решение принимается приватно: человек больше склонен руководствоваться собственными предпочтениями, а не ориентироваться на то, как его решение будет выглядеть со стороны.

К важным аспектам ситуации выбора относится и то, является ли принимаемое решение коллективным или индивидуальным. Специфика группового ПР активно исследуется рядом отечественных и зарубежных авторов, преимущественно специалистами в области социальной психологии и психологии управленческой деятельности (см., например: Диев, 1998; Плаус, 1998; Rojer, 1999; Hopthrow, Hulbert, 2005; Nijstad, 2008; Зажогина, 2010; Карпов, 1999, 2000, 2011). К основным преимуществам групповых решений по сравнению с индивидуальными относятся их большая рациональность и меньший субъективизм, а также большая эффективность в случае трудно формализуемых задач и проблем, разрешение которых требует богатого опыта (Диев, 1998; Карпов, 2011). При этом принятие решений в группе часто является более время– и энергозатратным и сопряжено с возникновением таких феноменов, как диффузия ответственности (Майерс, 2000), сдвиг риска (Козелецкий, 1991) и огруппление мышления (Janis, 1972). В целом же качество коллективного решения зависит от характера решаемой задачи, состава группы и процедуры ПР (Диев, 2011), поэтому ответ на вопрос о том, что лучше – групповое решение или индивидуальное, – является далеко не однозначным.

2. Останавливаясь на особенностях субъекта, которые могут сказываться на процессе и результате совершаемого выбора, следует выделить несколько аспектов: социально-демографические параметры, жизненный опыт человека, физические, когнитивные особенности и индивидуально-личностные переменные (в том числе – ценности, потребности, установки и желания субъекта). Остановимся на каждом из перечисленных аспектов подробнее.

На восприятие выбора оказывают влияние определенные социально-демографические характеристики. Рядом авторов предпринимаются попытки сравнения особенностей совершения выбора представителями разных социальных групп: например, людьми с различным уровнем образования и социально-экономическим статусом (Snibbe, Markus, 2005), людьми разного пола и возраста (см., например: Fishman, Iyengar, Kamenica, Simonson, 2006; Волокитина, Попова, 2009; Шумакова, 2009; Вержибок, 2010; Знаков, 2010; Муртазина, 2010; Мазур, Валькова, 2011).

В последнее время публикуется все больше междисциплинарных исследований, посвященных изменениям, которые претерпевает процесс принятия решений по мере старения человека: эти изменения касаются как работы памяти и внимания (Mather, Schoeke, 2014), что опосредованно сказывается на эффективности ПР, так и восприимчивости к денежным вознаграждениям за выбор того или иного ответа (Cavanagh, Neville, Cohen et al., 2012) и предпочитаемых стратегий ПР. Так, в частности, показано, что люди старшего возраста склонны использовать более простые стратегии ПР по сравнению с молодыми испытуемыми (Mata, Pachur, Helversen et al., 2012), они реже прибегают к поиску новой информации в ситуации, когда выбор сопряжен с большим риском (Spaniol, Wegier, 2012), но при этом они чаще соглашаются ждать отсроченные по времени награды (Lockenhoff, 2011). Одно из различий между людьми разных возрастных групп касается легкости принятия финансовых решений: испытуемые пожилого возраста более склонны делать выборы в финансовой сфере без длительного обдумывания, в то время как молодые испытуемые чаще оставляют такие решения на потом (Shivapour, Nguyen, Cole, Denburg, 2012).

Большой интерес представляют кросскультурные исследования процесса и результата выбора личности (например: Iyengar, Lepper, 1999; Wei-Cheng, 2001; Chu, Spires, Farn, Sueyoshi, 2005; Ariely, 2008, p. 237–238; Botti, Orfali, Iyengar, 2009). В частности, на характер протекания и итог конкретного выбора оказывает влияние то, является ли ценностью для человека как представителя определенной культуры и исторической эпохи сама возможность выбирать (см.: Katz, Assor, 2007; Левонтина, 2010, с. 29). Культурные и другие контексты, предусматривающие однозначное регулирование в тех или иных социотипических ситуациях выбора, могут быть названы «настройками по умолчанию» (см. раздел 1.4.3).

К числу таких «настроек» также можно отнести опыт разрешения аналогичных ситуаций выбора в прошлом (Ariely, 2008; Николаева, 2010) и жизненный опыт в целом (Исаев, Кормакова, 2008; Уварова, Дубовицкая, 2010). Согласно данным ряда исследований, выбор, сделанный человеком в первой из однотипных ситуаций, во многом предопределяет итоги его последующих выборов, становясь своеобразным «якорем» на длительное время и приводя к формированию привычки поступать определенным образом (Ariely, 2008, ch. 2; Лерер, 2010). Если речь идет о совершении выбора в рамках профессиональной деятельности, то немаловажным внутренним условием ПР становится профессиональный опыт и необходимый уровень подготовки специалиста (Моросанова, Индина, 2011).

Поскольку в основе принятия любого решения лежит сбор информации и анализ имеющихся альтернатив, а реализация решения требует от субъекта определенных усилий, не последнюю роль в процессе выбора играют физические и когнитивные особенности человека. В экстремальных, чрезвычайных ситуациях, требующих немедленного реагирования, эти факторы имеют исключительное значение, поскольку проблемы с концентрацией или переключением внимания, зрительно-моторной координацией и другими нейропсихологическими параметрами могут привести к фатальным ошибкам, отражаясь не только на выборе стратегии достижения результата, но и на качестве деятельности в целом. Роль памяти в процессе принятия решения была показана еще П.К. Анохиным (1974), изучавшим свободное поведение животных, поставленных в условия активного выбора подкрепления. Исследование, проведенное отечественными авторами (Шумилин, Горбачев, 2009) на материале деятельности дзюдоистов, показывает влияние зрительно-пространственной ориентировки, кратковременной памяти, распределения и переключения внимания на процесс принятия решения спортсменами. Изучению связи между особенностями принятия решения и уровнем физической подготовленности учеников начальной школы было посвящено исследование Е.В. Мазуровой (2010). На протекание выбора, скорость и точность принятия решения оказывают влияние и такие ситуативные факторы, как психофизиологическое состояние и эмоциональный фон человека. В частности, как показали М. Юнг-Биман с соавторами, люди, находящиеся в хорошем настроении, гораздо лучше решают сложные задачи, требующие интуиции, нежели те, кто раздражен или расстроен (Jung-Beeman, Bowden, Haberman et al., 2004). Утомление (Galliot, Baumeister, DeWall et al., 2007) или сексуальное возбуждение (Ariely, 2008, ch. 5), напротив, негативно влияют на способность принимать решения. Когнитивные характеристики (в особенности – уровень интеллекта) оказывают ключевое влияние на успешность выбора и в тех случаях, когда выбор сводится к решению мыслительных задач. Интеллектуальный потенциал личности находится в центре внимания теорий ПР (см., например: Карпов, 1999). Как отмечают В.И. Моросанова и Т.А. Индина (2011), исследования внешних и внутренних детерминант интеллектуальных стратегий стали связующим звеном между исследованиями мышления как процессов решения задач и регуляции выборов субъекта как принятия интеллектуальных решений. Отечественный исследователь Е.В. Лахманский выделяет рефлексивно-творческое мышление как один из психологических механизмов ПР в нестандартных ситуациях (Моросанова, Индина, 2011). В одном из недавних исследований, проведенных М.А. Чумаковой (2009), было обнаружено, что более успешные в принятии решений испытуемые характеризуются более высокими показателями практического интеллекта. В.И. Моросанова и Т.А. Индина (2011), изучавшие психологические детерминанты рационального выбора на примере ситуации политического голосования избирателей, подчеркивают, что рациональность как характеристика процесса ПР положительно связана с интеллектуальными ресурсами субъекта.

Работы, посвященные анализу связи особенностей совершения выбора и ПР с определенными индивидуально-личностными переменными, становятся все более востребованными в современной науке, что в немалой степени продиктовано возрастающим интересом к субъекту выбора и способам улучшения качества его решений. Согласно Г.М. Шварцу (1997), свойства личности оказывают наиболее сильное влияние не на итог выбора, а на способ принятия решений, что приводит к формированию индивидуального стиля ПР.

Среди индивидуально-личностных переменных, сопряженных с теми или иными аспектами совершения выбора и ПР, исследователи выделяют социальную креативность (Голованова, 2011) и творческие способности в целом (Исаев, Кормакова, 2008), индивидуальную религиозность (Знаков, 2010), особенности эмоциональной сферы (Сунцова, 2011) и эмоциональный интеллект (Emmerling, Cherniss, 2003; Корнилова, Новотоцкая-Власова, 2009). Также обнаружена взаимосвязь решительности и интуитивности, воображения, рефлексивности и способности к саморегуляции эмоций (Шумилин, Горбачев, 2009).

Ряд работ посвящен изучению связи особенностей совершения морального выбора с макиавеллизмом, определяемым как склонность человека к манипуляции другими в межличностных отношениях. В.В. Знаков (2010), исследуя связь макиавеллизма с пониманием людьми моральной допустимости абортов, обнаружил, что испытуемые с высоким уровнем макиавеллизма считают аборты допустимыми в большем числе ситуаций, чем испытуемые с менее выраженным уровнем этой личностной черты. И.А. Чигринова (2010) показала, что уровни нравственного самосознания опосредствуют влияние макиавеллизма на принятие решения: макиавеллизм является атрибутом «доличностных» уровней нравственного самосознания, предполагающих отношение к другому как средству достижения своих целей. Автор также продемонстрировала, что уровни нравственного самосознания выступают предикторами выбора в моральных дилеммах, связанных с принятием неопределенности, когда предполагается межличностное взаимодействие. «Доличностные» уровни самосознания, не включающие ориентировку на ценности другого человека, связаны с интолерантностью к неопределенности, то есть ее непринятием или избеганием, в то время как личностные уровни – с толерантностью к неопределенности.

В ряду психологических механизмов ПР в нестандартных ситуациях Е.В. Лахманский называет эмоционально-волевую устойчивость, мотивационные составляющие и психологическую саморегуляцию, подчеркивая, что эти качества определяют направленность, динамику и эффективность принимаемого решения (см.: Моросанова, Индина, 2011).

Осознанная саморегуляция как важная индивидуально-психологическая детерминанта рациональности выбора и ПР находится в центре внимания исследований В.И. Моросановой и ее коллег (там же). В исследовании, проведенном на материале политического выбора избирателей, было показано, что развитие системы осознанной саморегуляции опосредствует влияние как когнитивных, так и личностных характеристик субъекта. Авторы описывают комплекс индивидуально-типических, стилевых особенностей саморегуляции «рациональных» и «эмоциональных» испытуемых, указывая, что первые характеризуются более высокой сформированностью системы осознанной саморегуляции и ее основных процессов (планирования целей, программирования действий, моделирования значимых условий деятельности, оценки результатов), а вторые – большей функциональной развитостью свойства регуляторной гибкости при ПР. «Эмоциональные» субъекты отличаются более выраженными показателями экстраверсии, чувствования, импульсивности и готовности к риску, а у «рациональных» испытуемых преобладают развитая логичность, рассудительность и интроверсия (при низкой готовности к риску и высоком уровне интеллекта). В другом исследовании, посвященном анализу механизмов эффективности ПР в чрезвычайных ситуациях, было обнаружено, что такие индивидуально-личностные свойства, как сотрудничество, добросовестность, рациональность и открытость новому опыту (вкупе с осознанной саморегуляцией), характерны для специалистов МЧС, успешно принимающих решения, в то время как менее эффективным специалистам свойственны высокий уровень готовности к риску и нейротизм.

В исследовании О.А. Таротенко (2007), проведенном на старшеклассниках Омска, определяется связь основных эмоционально-волевых свойств с рациональным и рискованным принятием решения в юношеском возрасте. В ходе исследования были обнаружены отрицательные корреляции рациональности ПР с самостоятельностью, выдержкой и инициативой и положительные корреляции – с саморегуляцией и ответственностью (эти данные подтверждаются приведенными выше результатами исследования В.И. Моросановой и Т.А. Индиной). Связь особенностей совершения выбора с ответственностью человека установлена и в исследованиях, посвященных выбору стратегий совладающего поведения (см., например: Алексеева, 2002; Реан, Кудашев, Баранов, 2008). П. Коста и Р. Маккрей отмечают, что ответственность является личностной переменной, играющей важную роль при выборе копинг-стратегии (см.: Реан, Кудашев, Баранов, 2008).

Говоря о роли личностных ресурсов при выборе стратегии поведения в сложных обстоятельствах, следует также упомянуть исследование Д. Навон и Д. Гофера, показавших, что на успешность совладания со стрессом влияют оптимизм, чувство связи с миром, вера в жизненные ценности и понимание человеком своих способностей (см.: Арышева, 2009).

Многие зарубежные и отечественные авторы (в частности: Chubick, Boland, Winterspoon et al., 1999; Wills, Sandy, Yaeger, 2001; Алексеева, 2002; Zimbardo, Boniwell, 2004; Хачатурова, Болотова, 2011) подчеркивают важность временной перспективы в выборе стратегий совладания с трудными и конфликтными ситуациями. Исследователи М.Р. Хачатурова и А.К. Болотова (2011) обнаружили, что ориентация личности на будущее предполагает вариативность совладающего поведения; она значимо коррелирует с выбором адаптивных вариантов когнитивных, эмоциональных и поведенческих стратегий и отрицательно связана с выбором неадаптивных вариантов. В то же время направленность на негативное прошлое приводит к выбору наименее адаптивных копинг-стратегий, а ориентация на фаталистическое настоящее – к невариативности поведения.

В исследовании Н.В. Гришиной (2007), основанном на применении биографических данных, было показано, что использование неконструктивных стратегий преодоления трудностей отрицательно коррелирует с самостоятельностью выборов, совершаемых в жизненно значимых ситуациях. Согласно исследователям, самостоятельность при принятии решений является важнейшей характеристикой жизненных стратегий, то есть устойчивых паттернов поведения в значимых ситуациях. Она положительно связана с такими психологическими особенностями человека, как интернальность, активность, независимость, эмоциональная устойчивость, выдержанность, умение устанавливать коммуникативные связи, общая осмысленность жизни, а также адекватная и устойчивая самооценка.

Сходные результаты были получены в исследовании И.Е. Шумаковой (2009), установившей, что на успешность преодоления жизненных трудностей влияют самооценка, ценностные ориентации и акцентуации характера. Согласно данным исследования, наиболее успешно совершают выбор в сложных ситуациях те, кто имеют адекватную самооценку, стремятся к новизне и глубоким переживаниям, к независимости, автономности и самостоятельности в мышлении и выборе способов действия. Люди, завышающие или занижающие свои возможности, а также предпочитающие стабильность, безопасность, смирение и тяготеющие к соблюдению традиций, преодолевают трудности значительно менее успешно. Также автором были обнаружены некоторые гендерные различия: в частности, женщины, которые умеют пробуждать чувство симпатии к себе, обладают артистическими способностями и используют эти качества при преодолении трудностей, а также стремятся удерживать ситуацию под контролем и мысленно перебирать все возможные варианты действий в поисках наилучшего решения, справляются с жизненными трудностями успешнее по сравнению с мужчинами, обладающими аналогичными характеристиками.

Связь самооценки личности с особенностями совершения выбора и принятия решения отмечается и в ряде других публикаций последних лет. В исследовании Н.А. Лавровой (2010), выполненном на материале игры в шахматы, показано позитивное влияние высокого уровня самооценки на успешность ПР как в условиях дефицита времени, так и при отсутствии каких-либо временных ограничений. В работе Е.В. Четошниковой и Ю.А. Мельниковой (2010) самооценка выступает в качестве одного из факторов, влияющих на успешность решения жизненных задач в процессе самоосуществления человека – наряду с ценностными и эмоциональными предпочтениями личности, ригидностью/флексибильностью и лабильностью мышления. Отдельный интерес представляет исследование Е.П. Муртазиной (2010), посвященное изучению самооценки человека в процессе самостоятельного выбора условий психофизиологического тестирования.

Значимость влияния мотивационно-ценностных образований на процесс и результат выбора не подвергается сомнению (см., в частности: Айламазян, 1990; Леонтьев, Пилипко, 1995; Василюк, 1997; Карабанова, Подольский, Захарова, 2005; Лэнгле, 2008). Тем не менее эмпирические исследования в этой области довольно немногочисленны. Среди них можно назвать исследование регулятивной роли личностных ценностей на материале группового принятия решений (Корнилова, Будинайте, 1993), а также исследование связи параметров глубинной мотивации и особенностей ПР (Чумакова, 2009), в ходе которого было обнаружено, что более успешные в принятии решений испытуемые (ориентированные на снижение неопределенности посредством поиска информации или через принятие конкретного решения) характеризуются более выраженной мотивацией доминирования и коммуникативной компетентностью и более низким чувством вины, а испытуемые, тяготеющие к сохранению неопределенности в ситуации выбора, – мотивацией самопознания и низкой любовью к порядку.

Согласно данным других исследований, люди с большей толерантностью к неопределенности оказываются более успешны при совершении выбора в проблемных ситуациях творческих конструктивных задач (Stoycheva, Lubart, 2001; Корнилова, Чумакова, Корнилов, Новикова, 2010).

Готовность к риску является не только необходимым условием принятия любого решения (Корнилова, 2003), но также той личностной переменной, которая существенным образом связана с качеством совершаемого выбора. Экзистенциальные психологи называют это качество мужеством (см., в частности: Тиллих, 1995; Кьеркегор, 1998) или жизнестойкостью, экзистенциальной отвагой (Мадди, 2005). Важность готовности к риску при принятии управленческих решений подчеркивается многими бизнес-аналитиками (см., в частности: Аргирис, 2006; Хэммонд, Кини, Райффа, 2006б; Этциони, 2006). Неумение действовать в условиях неполноты информации и идти на риск является важным межличностным барьером, мешающим эффективному поиску альтернативных или новаторских решений, гибкости организации и установлению доверительной атмосферы в компании.

Согласно исследователям С.Я. Уваровой и Т.Д. Дубовицкой (2010), умение принимать решения имеет высокую положительную связь с жизнестойкостью, осмысленностью жизни и общительностью и негативную связь – с подозрительностью и напряженностью. Изучая гендерную специфику умения принимать решения на материале старшеклассников, исследователи обнаружили, что юноши, успешные в совершении выбора, отличаются большей эмоциональной стабильностью и склонностью к доминированию, чем юноши с низкими показателями умения принимать решения. Девушки, хорошо принимающие решения, более ориентированы на нормативность поведения и имеют более высокую самооценку, нежели их плохо выбирающие сверстницы.

За последние несколько лет был проведен ряд полевых исследований, посвященных анализу связи ключевых характеристик личностного потенциала (ЛП) с индивидуальными особенностями выбора (см.: Osin, Boniwell, 2010; Леонтьев, Мандрикова, Рассказова, Фам, 2011). Было обнаружено, что такой параметр самодетерминации (Osin, Boniwell, 2010), как восприятие выбора (ощущение себя автором собственных выборов, восприятие жизни как предоставляющей возможности выбора), опосредуется двумя другими параметрами: самовыражением (то есть оценкой своей деятельности, поступков как ценных и субъективно значимых) и аутентичностью (соответствие жизни тому, как человек хотел бы ее видеть). Все три показателя самодетерминации, в свою очередь, связаны с субъективным благополучием (там же). Также было показано (см.: Леонтьев, Мандрикова, Рассказова, Фам, 2011), что такие переменные ЛП, как жизнестойкость, локус каузальности, самодетерминация, толерантность к неопределенности, витальность и самоэффективность, определяют готовность к выбору и отношение к его итогу (хотя их влияние зависит как от выбранной модели исследования, так и от субъективной значимости выбора для испытуемого). Интересно, что эти компоненты личностного потенциала в наибольшей степени связаны с продуманностью, удовлетворенностью процессом и результатом выбора и в гораздо меньшей степени сопряжены с его самостоятельностью. Кроме того, характеристики ЛП оказывают влияние и на цель выбора: в наибольшей степени они опосредствуют выбор новой, непривычной деятельности.