Текст книги "Сещинские рассказы"

Схватка

Богатый на события год оставил позади долгую и нервозную зиму. Он прошелся весенним огородным запалом и пролетел стрелой теплых дней сквозь лето, как пуля навылет. Пришла тучная и тяжелая осень, как женщина на сносях, готовая разродиться новыми делами и свершениями. Шел девятый месяц 2014 года и срок разрешения плодов моих усилий наступил.

В сентябре у меня появилось время и возможность, наконец-то заняться домом и осуществить давно запланированную модернизацию и переделку своего жилья. В список первостепенных дел входили замена полов и штукатурка стен. Начать и кончить. Свободные две недели, мне казались почти вечностью. Я решил начать с замены полов.

Полы давно требовали ремонта и их время пришло. Требовалось лишь найти шпунтованную доску в округе, дабы не тащить ее из далека. Местная пилорама скажем так, не блистала ассортиментом и качеством выпускаемой продукции и поиски привели меня в город Рославль. Там я нашел искомое на одной из пилорам, ненавязчиво окопавшейся на въезде в славный город Рославль и привёз домой.

Поначалу задача казалась несложной и подразумевала под собой снятие старых полов и настил новых. Стоило вскрыть старые полы, как стало очевидным, что все лаги нужно выбрасывать к чертям. Как обычно, одно потянуло за собой другое. Я уже давно перестал этому удивляться и принялся за работу. Димон очень помог мне с возведением новых столбиков под лаги и выведением правильного расстояния между ними. Через три дня мы уже смогли настелить новые лаги и приступить к полам.

Трудовой запал моего друга был весь растрачен на столбиках и выравнивании лаг, поэтому высокую честь настилать полы он предоставил мне одному. Не могу сказать, что это была непосильная задача, но повозиться мне пришлось еще пару дней. Окинув взором настеленную и ровную палубу пола в комнате я остался собой доволен.

Смущало лишь то, что я выбивался из графика работ, но меня это совершенно не напрягало. Ремонтный кураж охватил меня созидательным пламенем и требовал новых свершений. Воодушевленный успехом с полами я бросил вызов стенам.

Очень скоро я уловил правильный алгоритм действий и у меня начало получаться относительно ровно выводить стены. Где-то на половине работ запасы штукатурки подошли к концу, как и мои силы. Усталость вцепилась в меня когтями безразличия, накрыв туманом легкого отупения. Димон заботливо кормил меня обедами с безграничным материнским терпением, уговаривая не растрачивать попусту силы, а взять небольшой тайм-аут.

Вторая неделя подошла к концу истощив меня физической работой и препирательствами с Димоном. Промозглое осеннее утро выходного дня стало роковым и судьбоносным в нашем противостоянии с соседкой Луизой Петровной. Привычно выгнав стадо баранов на выпас за забор я позволил себе роскошь предаться мрачным думам. Долго ли коротко ли, но моя меланхолия была нарушена истошными криками, в которых я смог разобрать свою имя.

Раздосадованный я вынырнул из пучин самоанализа и подошел к воротам забора узнать причину переполоха на этот раз. Мое стадо баранов и коз резво бежало к дому, подгоняемое воплями и проклятиями Луизы Петровны. Ребятушки-козлятушки резко финишировали у моих ворот, и как ни чем не бывало принялись пастись перед ними.

Тяжело дыша, Луиза Петровна вошла в зону акустической досягаемости моего слуха и переключилась на ультразвук:

– Дима, убери своих баранов они ходят у меня под забором. Убери их на хрен, пока я не поубивала их всех!

Обычно подобную тираду я пропускал мимо ушей, но не в это утро. То ли тактика игнорирования изжила себя, то ли это стало последней каплей переполнившей чашу моего терпения. Я взорвался проклятиями в ее адрес и подробными инструкциями относительно дальнейшего маршрута ее следования. Луиза Петровна не дрогнула и в долгу не осталась.

Она немедленно подвергла сомнению мои пожелания о направлении своего движения и пункта прибытия и выразила схожие пожелания в мой адрес. Собственно наш незатейливый разговор на высоких децибелах быстро исчерпал себя внятной аргументацией и застопорился на открытом вопросе кто и куда должен идти.

В разгар диспута я выскочил за ворота своего дома, размахивая руками, настаивая на своей своей точке зрения. Отдышавшись и взяв себя в руки, я предпринял попытку пересмотреть тактику переговоров, пока мой оппонент заканчивал длинную тираду по поводу наглых и паанаехавших Москвичей, которые думают, что всё тут могут купить. Здравая мысль закончить это шоу прямо здесь и сейчас, вспыхнула во мне подобно огоньку на догорающих углях и потухла, задутая ветром холодной ярости. Я набрал в грудь побольше воздуха…

Каждое воскресенье в деревню, населенную преимущественно стариками, приезжала автолавка. Потрепанная газель, с приваренными сваркой дверями и куском фанеры вместо бокового стекла, выполняла функцию выездного магазина и полностью вписывалась в окружающий антураж тлена и забвения. Нехитрый товар, который она привозила в своем чреве, вполне удовлетворял спрос местного населения, не способного отмахать лишние три километра до магазина.

К десяти утра все подтягивались к месту рандеву с автолавкой, обмениваясь последними новостями и сплетнями. Иногда вяло поругиваясь друг с другом, а зачастую просто узнавая диагноз соседей. Крепенькие бабушки и чуть менее крепкие их мужья, радостно гудели и шушукались, когда встречались у пятачка, куда приезжала автолавка.

Мой дом находился в десятке метров от места деревенской тусовки и словесная битва разыгравшаяся у его ворот, произвела фурор среди населения моей деревни, подобно струе бензина брызнутой в умирающий костёр. Люди вначале замерли, а затем плавно переместились ближе к авансцене, стремясь занять места в партере и вкусить батальное зрелище в полной мере. Не могу их осуждать за это, подобные шоу не идут ни в какое сравнение с аналогами телевизионных суррогатов.

Искра здравомыслия, мелькнувшая во мне подобно мотыльку в ночи, была сметена напором эмоций, окончательно превратив наш диалог с Луизой Петровной в жестко структурированный набор слов и недобрых пожеланий, развлекая публику. В конце концов я устал орать и отступил в свои владения взбешенный как бык, перед которым покрутили красной тряпкой, но разорвать при этом обидчика не дали.

Димон, как угловой на ринге, хлопотал вокруг меня, остужая мой пыл здравыми рассуждениями, не разделяя моего негодования. Публика неохотно откатилась назад, принимая в свои объятия рассерженную, как росомаху Луизу Петровну, пышущую праведным гневом. Там она нашла сочувствие и понимание, но не удовлетворения нанесенной обиде. Ей, первой барыне на деревне, посмели противостоять ее же оружием – луженной глоткой и резкими эпитетами.

Через час я остыл и занялся домашними делами, пока Димон стряпал обед. Автолавка давно уехала, жители разбрелись по своим домам, а ссора мне казалась забытой, как вчерашний день. Иллюзию покоя и благоденствия разрушил, проехавший мимо моего дома полицейский уазик. Я тоскливо проводил его взглядом. Он пропылил к дому Луизы Петровну и остановился там. Недобрые предчувствия охватили меня.

Мы с Димоном расположились на крыльце моего дома потягивая пиво, нервно пыхтя сигаретами и ожидая визита полиции. У ворот появился представитель закона и атаковал меня едва войдя в мой двор.

– У тебя есть документы? – вместо «Здрасьте», полюбопытствовал у меня суровый дядька, в форме полицейского, с колючим взглядом, на хмуром лице.

– Есть. А у Вас? – поприветствовал я его в той же манере.

Коренастый мужик с мясистым и гладковыбритым лицом в форме капитана, снял с головы фуражку, вытер ладонью вспотевший лоб и пристально посмотрел на меня:

– У меня есть удостоверение. Я участковый Володин Сергей Владимирович. Я бы хотел взглянуть на твои.

– Хорошо, Сергей Владимирович. – ответил я, подходя к нему и протягивая, заготовленный для нашей встречи паспорт.

Участковый с важным видом изучил мой паспорт и потребовал документы на дом. Я удовлетворил его любопытство копиями. Рассматривая бумаги, он успел ввести меня в курс дела и цели своего визита:

– Твоя соседка Луиза Петровна, составила заявление о нанесенных тобой оскорблениях. И я должен разобраться в этом.

– Конечно. – поддакнул я ему.

– Хотел бы послушать тебя по этому поводу. – он отдал мне ворох документов и уставился на меня своими глазами-рентгенами, пытаясь понять что я за птица.

Я начал ему рассказывать историю конфликта с самого начала. Он не дослушав и половины, махнул рукой:

– Ну, на хрена ты ее вобще трогал? Ты хоть понимаешь, что она сейчас всех достанет!

– Понимаю. – согласился я с ним. – Но меня она достала первого.

– Короче, мой тебе совет, пиши на нее заяву, как она на тебя. – сказал он, доставая листы бумаги из своей папки и раскладывая их на уличном столике.

Собравшись с мыслями я изложил на бумаге свою точку зрения на произошедшее. Участковый прочел моё сочинение с стиле «как я провёл это лето» и хмыкнул. Он аккуратно разгладил рукой листок бумаги и убрал его в свою папку. Напоследок он сказал мне:

– Я передам заявление в район, но будь готов к суду. Учти она тебя в покое не оставит.

Мы с Димоном проводили участкового до калитки и пошли допивать пиво. В этот день я решил выходной так выходной. Настроение было окончательно испоганено и делать ничего не хотелось, кроме как пить пиво и наслаждаться хандрой.

Участковый оказался прав и через день меня разбудил телефонный звонок. Звонкий девичий голос, представился секретарем Дубровского районого суда и любезно пригласил меня на рассмотрения дела по факту оскорбления личности.

Здание суда находилось в районом центре – Дубровка, маленьком городке положившим юридическое начало моей Сещинской эпопеи. В городе теплилась жизнь, ярким свидетельством которой было наличие: больницы, почты, сбербанка, нотариальной конторы, кучи магазинов и конечно суда. Вызванный мною таксист скоренько доставил меня к оплоту местного правосудия.

Современное одноэтажное здание, покрашенное в веселые бежевые и салатовые цвета, встретило меня рамкой металлоискателя и двумя суровыми охранниками, придирчиво осмотревшими мой паспорт, рюкзак и меня самого на наличие потенциальной угрозы. Выслушав причину моего визита, они направили меня в зал, где должно было проходить заседание суда. Комната где проходило заседание, с большой натяжкой можно было назвать залом. Она вмещало в себя десяток стульев для визитеров и огромный письменный стол судьи позади которого висел массивный герб нашей Родины.

Луиза Петровна с соседкой гордо восседали на первой линии стульев. Они зашептались и обменялись многозначительными взглядами, когда я вошел и выбрал себе местечко подальше от них. Секретарь появилась в дверях следом за мной и юркнула куда-то в бок большого стола, не подавая признаков жизни до тех пор пока в зал не вошла судья.

Крупная женщина в черной мантии вплыла в зал заседания. Она молча и торжественно прошествовала на своё место за судейским столом. Углубившись в чтение бумаг она никого не замечала. В звенящей тишине она внимательно изучала наши заявления. Все присутствующие в зале замерли на своих местах, не рискуя привлечь к себе внимание грозной судьи, дожидаясь пока она начнет разбирательство дела…

Судебное разбирательство прошло быстро и закон сурово покарал виновных, обязав обоих ответчиков оплатить штраф в размере пятиста рублей. Луиза Петровна несколько раз пыталась вмешаться в речь судьи, перебивая ее и вставляя свои комментарии за что была наказана отдельным штрафом. Вобщем-то всё прошло как я и ожидал, нас признали обоих виновными и отпустили с миром и добрым напутствием больше так себя на людях не вести. Пришло время возвращаться домой.

Дом меня встретил хорошим настроением и ликованием Димона, приготовившего на радостях отличный ужин под бутылочку коньяка. Лишь маленькая деталь слегка омрачила этот праздник жизни и чревоугодия, а именно мои бараны, которые в момент моего возвращения мирно паслись под забором Луизы Петровны. Я досадливо поморщился и погнал их в загон, под мрачным взглядом Луизы, выглядывающей из своего окна.

На следующий день я закончил штукатурные работы в доме и встречал гостей приехавших ко мне. Моя подруга Оля привезла с собой моего старого друга Леху, которого я не видел много лет. Мы радостно отметили воссоединение. Вспомнили былое, обсудили настоящее, наметили планы на будущее. Лёха оказался строителем, и как показало время, очень грамотным и толковым.

Я со смехом рассказал нелепую историю про суд и сразу забыл о ней, углубившись в громадьё строительных планов. Но не такова был Луиза Петровна, чтобы легкомысленно отнестись к своему поражению. Суд не принес ей удовлетворения, а еще сильней озлобил ее против меня и подтолкнул к смене тактике.

Ранним утром меня растолкал Лёха и вытащил на улицу, молча показывая куда-то пальцем. Напротив моего дома раскинулось небольшое поле на котором я выпасал своё козье-баранье стадо. Оно начиналось от моего забора и упиралось метров через сто в заболоченную низину. Растянутое по краям, оно напоминало приплюснутый мяч для регби. На нём в этот туманное утро я разглядел силуэт в знакомой красной куртке.

Луиза Петровна кралась по вытянутому краю поля в сторону своего дома, поминутно наклоняясь и что-то разбрасывая на земле. Она прошла уже большую часть пути, приближаясь к своему дому. В руках у нее было пластиковое ведро и мы с Лехой никак не могли понять, что она с ним делает, то ли выбрасывает из него землю то ли кладет.

– Она уже минут десять так шастает по полю, и что-то копает по-моему. – поделился Лёха своими разведданными.

– Какого хрена она вообще там делает? – задал я риторический вопрос.

– Трудно сказать, но точно ничего хорошего. – подогрел мою подозрительность Лёха.

Остатки сна окончательно слетели с меня, как пепел с сигареты, и я возжелал расследования. Одно было очевидно, Луиза Петровна не хотела быть замеченной и потому вскочила в такую рань, чтобы никто ее не увидел. Эта мысль мне показалась обоснованной и я с чувством нарастающего раздражения ждал, когда Луиза уйдет с поля, чтобы я смог докопаться до истинны.

Луиза Петровна наконец-то достигла конечной точки своего маршрута у калитки собственного дома и скрылась за ней. Мы с Лехой не сговариваясь бросились на поле искать следы преступления. Мне не понравилось то, что путь моей недоброй соседки пролегал исключительно по местам выпаса моих животных, и я будучи уверен в ее злокозненности, ожидал найти как минимум следы химического оружия.

Пройдя выпасное поле из конца в конец, мы смогли обнаружить лишь разбросанные комья свежей земли по кромке поле. Никаких зловещих следов отравы мы не нашли и не солоно хлебавши вернулись домой держать совет.

– Ты знаешь, мне не нравится эта земля. – поделился своими опасениями Лёха, прихлебывая горячий чай из кружки.

Мы расположились с ним на крыльце и чаевничали, обдумывая ситуацию. Лёха надвинул свои густые брови на глаза, был похож на старого филина и внимательно изучал свою чашку, иногда прикладываясь к ней. Я нервно расхаживал рядом с ним, накручивая себя всевозможными вариантами возникшей угрозы.

– Она подсыпала отраву в эту землю. – выдал я очередную гениальную догадку.

– Ага! Размолола ее в пыль, подкрасила чтобы не выделялась и смешала с землей. – саркастично ответил Лёха. Его мысль явно развивалась в другом направлении.

– Ну, а что это тогда за земля? Что за хрень она раскидала по полю? Или ты думаешь это просто земля? – упорно не желал я отходить от своей версии отравления.

– Вот именно, главный вопрос в том, что это за земля? – поднял вверх он указательный палец. – Свежая земля, заметь.

– Заметил. Короче, баранов сегодня туда не гоним, а землю сдадим на анализ! – принял я гениальное решение.

– Отличная мысль! – поддержал меня мой друг. – Соберем пару кило и отвезем на анализ! Куда повезем? В Москву? В судмедэскпертизу? В химическую лабораторию? Экстрасенсам? Или давай сразу Путину отвезем! Он точно разберется. – вернул меня в реальность Лёха.

Я согласился с ним. Куда, а главное кому, мы могли отвезти подозрительную землю, если даже ближайшая районная больница находилась в двадцати километрах от нас. Что уж говорить о каких-то там лабораториях.

– Ну хорошо, а что ты предлагаешь? – спросил я в лоб своего друга.

– Пока ничего. Я сказал, что мне не нравится эта земля и всё! – огрызнулся он. – Тут что-то другое. Нечисто что-то с этой землей. Понятное дело.

– Да уж, дело нечистое. – эхом отозвался я.

Лёха вдруг замер, не донеся до рта чашку с чаем:

– Твою мать, ну конечно! Нечисто! – воскликнул он. – Кажется я понял, что это за хрень! Это земля с кладбища! – ошарашил он меня своей догадкой.

– С кладбища? – тупо повторил я, раскрыв рот от удивления.

– Конечно! Мне сразу не понравилось как она ныкалась в тумане. У вас же здесь есть кладбище? – спросил он у меня.

– Есть. Вот там! – ткнул я рукой в сторону предполагаемого погоста.

– Она оттуда и пришла. – вскрикнул он, вскакивая со своего места. Казалось, что он сейчас возьмет след коварной Луизы Петровны и пройдет по нему до самого кладбища, как заправская ищейка.

Как бы то ни было его мысль мне показалась здравой, учитывая мою веру в мистику, о чем я сам ему вчера весь вечер рассказывал. Отбросив в сторону какие-либо сомнения я принял заявление Лехи, как единственно правильную версию. Осталось найти контрдействия и нанести ответный удар. Война так война!

Пока Лёха выгнал баранов и коз подальше от отравленного «мертвым духом» пастбища, я залез в интернет и принялся искать «противоядие». За этим занятием меня застал Димон, полюбопытствовав чем я занят и спросил почему мои бараны пасутся у него во дворе. Я уставился на него непонимающим взглядом:

– В смысле? В твоем дворе?

– В прямом смысле. Под моими окнами стоит всё твоё долбаное стадо и орёт как на митинге, а я между прочим спать лег только в пять утра. – отчитал меня Димон.

– А где Лёха? – спросил я.

– Дима, ты издеваешься надо мной? Откуда я знаю где твой Лёха? – возмутился Димон.

Входная дверь резко распахнулась, впуская в дом взмыленного и раскрасневшегося Леху:

– Дима, бараны сбежали! Я же говорил это нечистая хрень! – выпалил он на одном дыхании.

Мы с Димоном уставились на него.

– Они не сбежали, а торчат у меня во дворе в полном составе. Из вас обоих пастухи, как из говна снеговики! – недовольно проворчал Димон.

Оставив Димона на хозяйстве мы с Лехой рванули к нему домой и загнали блудное стадо в отчий дом. Успокоив Димона и сварив ему кофе мы поделились с ним нашими подозрениями насчет утренней вылазки Луизы Петровны. Димон выслушал нас и покачал головой.

– Вас нельзя надолго оставлять одних парни. Вы пытаетесь бред одного человека превратить в кошмар другого. – резюмировал он.

Чем сильней Димон высмеивал нашу теорию, тем сильней крепла наша вера. Пока Димон препирался с Лехой, я продолжил свои изыскания по экзорцизму на просторах интернета. Как только Димон нас покинул, я огласил Лехе окончательный план действий:

– Короче, Лёха мы сейчас берем ведро с пеплом и идём по следам Луизы. Посыпаем пеплом свежую землю до самого ее порога. Затем вбиваем осиновые колья по периметру.

– А молитву читать будем? – спросил с усмешкой он у меня.

– Я язычник и молитв не читаю! Только заговоры! – в корне присёк я дискуссию.

– Ну тогда пошли искать пепел и рубить осиновые колья, язычник хренов. – рассмеялся он и вскочил с места.

План контратаки был окончателен и бесповоротен. Мы пошли искать осину пока не стемнело и рубить ее на колышки. Димон несколько раз приходил к нам, молчаливо наблюдая за нашими приготовлениями. Он воздержался от комментариев и едких советов, лишь с интересом смотрел на то, как я ношусь по участку в поисках золы и пепла, пока Лёха деловито нарезал колышки одного размера. Под вечер всё было готово и как только солнце начало закатываться за горизонт мы вышли «на дело».

Пока Лёха отмерял своими длинными ногами охранный периметр, я вышел в начало поля, откуда по его словам, появилась Луиза Петровна. Найдя, без труда, холмик свежей земли рассыпанной на траве, я присыпал его золой. Так посыпая землю пеплом я достиг калитки Луизы Петровны. Подняв глаза я увидел в окне саму Луизу с круглыми от удивления глазами. Сделав рукой охранный круг я гордо удалился в свою резиденцию.

На следующее утро я встретил у своей калитки участкового.

– Доброе утро, Сергей Владимирович! Чем обязан? – бодро спросил я у него.

– Доброе! – буркнул он в ответ. – Звонила Луиза Петровна… – он сделал многозначительную паузу.

– Чем порадовала? – беззаботно спросил я у него.

– Это я у тебя хотел спросить. Она говорит, что ты вчера обсыпал ее забор какой-то дрянью.

– Что сделал? Обсыпал? – вырвался из меня неубедительный смешок.

Он посмотрел на меня из подлобья, пожевывая во рту неприкуренную сигарету.

– Это очередной ее запойный бред. – категорически отверг я обвинение зловредной Луизы Петровны.

– Возможно. Я спрошу у соседей. Но советую тебе не трогать её. Говна не оберешься, если ты еще не понял, что она за человек. – попенял он мне.

– Да, не собираюсь я ее трогать. Она сама вчера утром ходила по моему полю и раскидывала на нем какую-то землю. И я могу прямо сейчас показать это дерьмо. – загорячился я.

– Это не твоё поле. – остудил меня участковый. – А на поле она с утра собирала землю из кротовых нор, для своих цветов. – вбил он последний гвоздь в наш разговор.

Распрощавшись со мною он ушел восвояси, не иначе как искать свидетелей моей мистической акции. На моё удивление, никто из моих немногочисленных соседей меня вечером не видел. Обвинения выдвинутые Луизой в мой адрес не подтвердились. Вся эта история, в конце концов, лишь укрепила за ней славу вздорной и скандальной тётки.

Версия о кротовых норах, высказанная Лузой Петровной участковому не нашла понимания у нас с Лехой. Мы отнесли ее к одной из возможных версий, которая была ни чем не хуже любой другой. Если конечно, кроты не договорились между собой рыть свои норы строго по периметру поля, соблюдая дистанцию и четкий геометрический рисунок.

Димон, еще долго ходил, стыдя меня за проявленное мракобесие и высмеивая наши с Лёхой дедуктивные способности. Словцо «нечистая» частенько звучало в нашу сторону из его уст, напоминая нам о нашем обряде экзоцирзма на от отдельном взятом участке. Мы с Лехой несмотря на насмешки не считали себя посрамленными, а были уверены что всё сделали правильно.

Моя выходка не прекратила разгоревшуюся между нами войну, а лишь перевела ее на новый уровень боевых действий с новыми персонажами и ситуациями с ними связанными, но это уже другая история…