Текст книги "Кремль 2222. Северо-Запад"

А еще в гараже нашелся самый первый «КУНГ-1М». В переводе с армейского на русский «кузов унифицированный нормального габарита, модификация один». Если еще проще – крытый прицеп на колесах, сильно напоминающий с виду крашенный в зеленое строительный вагончик. Его мы тоже забили под завязку, хотя личный состав тихо недоумевал на тему «какого ляда начальству понадобился такой груз»? Но на то он и личный состав, чтоб возмущаться себе под нос, а команды выполнять. При этом на всякий случай два нео с абордажными саблями в лапах негласно присматривали за процессом. А после окончания загрузки заперли КУНГ и сноровисто прицепили его к БТРу. Да уж, покажите мне того, кто сказал, что нео тупые обезьяны и вообще фатальные ошибки повернувшей вспять эволюции? Учатся они прямо на глазах…

…Бронетранспортер, порыкивая, выехал во двор крепости. Я посмотрел на небо, потом на часы с надписью «Командирские», найденные там же на складе. Выставил обе стрелки на цифру «12», завел… Пошли. И почему я не удивлен?

Застрявший в воротах электроцикл, из помятой кабины которого совсем недавно мы сообща выковыряли Шерстяного, БТР просто выпихнул наружу вместе с покореженной второй створкой. Бессменный волосатый водитель проделал эту процедуру лихо и с удовольствием, благо управление бронированной машиной было несложным – руль да педали.

Отъехав от стены крепости сотню метров, Шерстяной по моей команде лихо развернул БТР. Причем даже прицеп не отвалился, хоть я и опасался, что от такого разворота мы сто процентов останемся без КУНГа. Но нет, обошлось.

К ДШК, размещенному на переднем кронштейне боевой машины, встал Ион. Двое из экипажа сбегали к уцелевшему электрокару и присоединились к нам – один за рулем, второй у «Корда». Если осмы решили «кинуть» нас во второй раз, у нас еще есть время устроить им веселую жизнь. Иван показал мне тщательно охраняемый склад со взрывчаткой, и совместно мы устроили там небольшой сюрприз с часовым механизмом. Думаю, обслуга с семьями уже далеко, они покинули пределы крепости немногим раньше нас. Так что Ургу лучше оставаться благородным до конца…

– Ну что, хозяин, всё получилось?

Ион от неожиданности резко развернул пулемет влево и вниз. Понимаю его, я б тоже на всякий случай расстрелял говорящий таз на ножках, появившийся из ниоткуда.

– Ты неплохо научился маскироваться, Колян, – хмыкнул я. – С двух шагов не заметишь. Залезай сюда. Как раз надо твой брелок подзарядить – чисто на всякий случай.

– Жить хочется – научишься, – проворчал говорливый робот, проворно забираясь в десантный отсек БТРа и деликатно забирая стальными манипуляторами с моей ладони крошечное устройство. – Чувствовать я, у вас тут жратвой пахнет.

– А что, трупами не наелся? – удивился я.

– Опасно, – пожаловался серв. – Чует мой процессор, только начать кормиться, тут и пристрелят. Не твои солдат, так вон те уроды из крепости…

Между зубцами стены появилась одинокая фигура.

– Противоядие действует два дня. Это значит, что вы не только вылечитесь, но и сорок восемь часов можете не бояться яда членов моего клана, которые, возможно, встретятся на вашем пути. Но это не касается наших пуль, если вы еще раз приблизитесь к стенам крепости. Я всегда держу свое слово, хомо, – донеслись до меня слова предводителя осмов.

Затем возле передних колес БТРа упала зеленая армейская фляга.

– Я тоже, осм, – отозвался я. Думаю, он меня понял…

Наверно, этот глоток я запомню на всю жизнь. Как меня не вывернуло наизнанку – загадка. Подозреваю, что помимо противоядия Ург намешал туда еще какой-то гадости, чисто чтоб нам жизнь медом не казалась.

– Сучий мутант! – выдохнул Ррау вместе с благородной отрыжкой. – Когда он попадется мне в лапы, я за это заставлю его поесть моего дерьма, прежде чем сверну ему шею.

– Думаю, тебе есть с чем сравнивать, – заметил Грок.

Ррау не нашелся что ответить, только погрозил довольно скалящемуся собрату кулаком и смачно сплюнул за борт БТРа. А я, несмотря на рвотные позывы, отметил, что, пообщавшись со мной, нео начали говорить почти так же, как и я, без первобытных оборотов. Кстати, в этом отношении Коляну, безбожно коверкающему русский язык, до них далеко.

Мы отъехали от крепости примерно с километр. Я приказал водителям остановиться и потратил около часа, объясняя личному составу некоторые нюансы специальной военной подготовки.

Личный состав оказался понятливым. Ну и я одновременно убил сразу трех зайцев. Когда стрелки моих часов сошлись на цифре «один» я, во-первых, убедился, что в случае чего мои мутанты знают что делать, во-вторых, понял, что осм нас не обманул и мы не начали превращаться в кисель, – как раз минуло шесть часов с момента моего последнего разговора с Ургом. И, в-третьих, не услышал того, что ожидал услышать. Зато увидел Иона, бегущего со стороны крепости.

– Все нормально? – спросил я.

– Как видишь, – хмыкнул стаббер, влезая на БТР и вновь становясь к ДШК. – Кстати, у тебя с лица пятна сошли. Так что точно осм не обманул.

– И как ты его предупредил?

– Элементарно, – пожал плечами Ион, постучав ногтем по стеклу часов, аналогичных моим. – Стрелки сошлись вот тут, как ты говорил. Я понял, что не трансформируюсь в дерьмо, вылез из-под обломков электроцикла, засунул твою записку с инструкцией по разминированию заряда в учебную гранату, привязал к ней взрывпакет и бросил через стену.

– Замысловато, – почесал я переносицу. – А просто вызвать Урга и сказать о моем сюрпризе не проще? Они, кстати, подстрелить тебя могли запросто.

– Ну, подстрелить стаббера у них кишка тонка, – хмыкнул Ион. – Пока они очухались, я уже был далеко. А вызвать было проще, согласен. Но я с этими уродами если и буду еще беседовать, то только при помощи вот этой штуки.

И похлопал ладонью по ребристому стволу ДШК…

До Зоны трех заводов мы добрались за полчаса, несмотря на колдобины разбитой дороги – и то только из-за электрокара, который не поспевал за бронемашиной. Когда мы въехали в разрушенный город, я заметил, что в развалинах мелькают какие-то тени.

– Кто это? – поинтересовался я.

– Да Механик его знает, – безразлично ответил Ион. – Муты какие-нибудь неопознанные. Мы зовем их вормами. Город – это свалка отходов. После каждой Игры сюда заградотрядами вывозятся и сбрасываются трупы. Мы своих мертвых преступников вывозим, маркитанты – своих. Негласный закон. Только сегодня вормы останутся без еды.

– Вормы. По-английски – черви, – сказал я. – Интересно, почему такое название?

– Не знаю, – пожал плечами Ион. – Говорят, после Третьей войны здесь бродили не только бесхозные боевые роботы, но и военные с другой стороны Земли, которые тех роботов прикрывали. Может, некоторые слова от них и остались.

– Может, и так, – пробормотал я, прикидывая, что «военные с другой стороны Земли» тоже были непростыми парнями. Насколько я знаю, морпехов нехило натаскивали выживать в любых условиях. Думаю, они вполне могли окопаться где-то поблизости, дожидаясь, как и все остальные, пока спадет радиационный фон и можно будет вылезти на поверхность. Вон осмов тоже недооценивали – и что получилось в итоге? Надо будет как-нибудь на досуге растрясти Коляна на подробную инфу о его прикрытии, оставшемся в далеком прошлом.

Но пока что гипотетические заокеанские морпехи были лишь темой для того, чтобы скоротать время в дороге. Гораздо больше занимала меня реальная опасность. И когда впереди показалось четырехэтажное кирпичное здание заводской поликлиники, превращенное в укрепленный дот, я скомандовал:

– Стой! Гранатометы к бою! Пулеметчикам приготовиться! Огонь только по моей команде!

Мой небольшой отряд выметнулся из БТРа и грамотно рассыпался в цепь. Надо же, не ожидал! А всего-то одно учение было, если так можно назвать только что преподанный мной краткий ликбез.

Вместе с отрядом вылез наружу и Колян.

– Хозяин, я сейчас не очень нужный? – на всякий случай поинтересовался робот. При этом на меня он не глядел. Все его четыре глаза настороженно смотрели в сторону Стены.

– Не очень, – хмыкнул я, похлопав по карману, в котором лежал заветный брелок, возвращенный мне Коляном. – Погуляй пока. Понадобишься – позову.

– А если кто-то на меня нападать?

– Тогда ты зови, – сказал я. – Жив буду – разберемся…

Ладно. Теперь мой выход.

Я поднял трофейный бинокль. Ага. На Стене, окружающей Зону, оживление. Стало быть, нас заметили. Бывшая поликлиника, стараниями заводских мутировавшая в дот, замерла, готовясь выплюнуть в нашу сторону что-нибудь из тщательно хранимого неприкосновенного запаса довоенных времен. Два снайпера на вышках скукожились, ловя нас в прицелы винтовок, наверняка аналогичных моей. Нет, ребятки, бесполезно. Вам такой подвиг не потянуть. Практики маловато, чтоб с шестисот метров по ростовым фигурам прицельно работать… В общем, все как и предполагалось.

Я положил ненужный больше бинокль на деревянную сидушку десантного отсека, спрыгнул на землю и направился к шоссе – своеобразной границе, разделившей цепь моих бойцов и Зону трех заводов.

Шел я не торопясь, прогулочным шагом, через парк, когда-то, наверно, бывший зеленым, цветущим, радующим глаз. Сейчас же на его месте росла роща кривых, обезображенных радиацией деревьев с серой, мертвой, растрескавшейся корой. Вместо листвы – лысые тонкие ветви, напоминающие свободно висящие веревки. Заденешь такое, и вмиг вокруг твоего тела обовьются щупальца плотоядного дендромутанта. И будешь висеть как вон тот зазевавшийся рукокрыл, пока дерево не выпьет из тебя все соки.

Рукокрыл еще не умер. Дерево высосало его лишь наполовину, но живучая тварь не умирала, а только беззвучно разевала пасть, словно просила о чем-то. О чем – понятно. Проходя мимо, я махнул «Сталкером» – и черная кровь струйкой брызнула на ствол дерева из рассеченного горла. Мутант захрипел, дернулся в последний раз и умер. Надеюсь, что в свой последний миг он был благодарен мне…

Я ступил на шоссе. Теперь меня при желании снял бы даже «дух»-первогодок очередью из АКСу. Например, из окна второго этажа поликлиники, лишь наполовину заложенного кирпичом. Как раз там мелькнуло что-то похожее, короткоствольное, на фоне светлого пятна чьей-то рожи. Но если снайперы на вышках не стреляют, значит, и остальным не положено. Значит, приказ. И это хорошо. Потому что у моих тоже есть приказ. Сомневаюсь, конечно, что Ион его выполнит, но за остальными точно не задержится.

Возможно, когда-то на этом участке Стены была заводская проходная. Теперь на ее месте лежала рельса, по которой ездила туда-сюда тяжелая, массивная плита. Ворота, значит. Громоздкое решение, однако. Зато надежное. Думаю, проще расковырять из гранатометов Стену, чем вынести эдакую преграду. Но, в случае чего, мои расковыряют, я не сомневался. Выстрелов к РПГ мы набрали на базе маркитантов достаточно. Как и самих РПГ.

Я остановился и выразительно посмотрел на свои «Командирские». Мол, я, конечно, готов к переговорам, но со временем у меня не очень. И если вы там еще помните, что такое часы, то я, так и быть, готов вам уделить пару минут.

Плита ожидаемо дрогнула и немного отъехала в сторону. Как раз чтобы пропустить электрокар с пулеметчиком и «Кордом» при нем, нацеленным прямо мне в голову. Мол, учти, мы в тех «Кордах» как в сору роемся.

Ага, учел. Уже боюсь. И пулемет ваш, и особенно вон то самодовольное рыло, что сейчас из кабины вылезает. Помнится, когда оно участвовало в позавчерашней пародии на суд и сидело по левую руку от Директора, морда у него была не в пример попроще.

– Где стаббер? – вместо «здрасте» выпалило рыло.

– А ты кто такой, чтоб я тебе докладывался? – удивился я.

Рыло моментально стало малиновым.

– Я второй заместитель Директора Зоны трех заводов!

– Вон оно как, – протянул я. – Это, конечно, серьезно. Ладно, уломал. Сын Директора сейчас за ДШК сидит, ваших снайперов через прицел рассматривает. Хотел он со мной пойти, да я отговорил. Еще сдуру пристрелят ваши отморозки ни за что ни про что.

– А ты, значит, смерти не боишься? – прищурился мордатый зам.

– А тебя за этим сюда послали? Выяснить чего я боюсь, а чего нет?

Мне показалось, что зам сейчас лопнет от ярости как перезрелый помидор.

– Что с заградотрядом? – выдавил он из себя.

– Об этом я поговорю лично с Директором, – отрезал я. – Всё, аудиенция окончена. Возвращайся и передай ему, что я хочу говорить с ним лично.

Зам аж задохнулся от возмущения.

– А с Великим Механиком ты поговорить не хочешь?

– Не-а, – сказал я. И добавил, явно нарываясь: – Я в него не верю. Все, мордатый, утомил ты меня. Чеши к хозяину и доложи всё по форме. И учти. РПГ знаешь что такое? Вижу, знаешь, на картинках видел. Так вот, если ты решишь проявить инициативу, то мои ребята начнут планомерный обстрел Зоны из гранатометов. А потом проедутся БТРом по тем, кто в живых останется.

– Ну, на ваши козыри у нас свои есть… – криво усмехнулся зам. И осекся… – Вы что… захватили крепость маркитантов?

На мордатого было жалко смотреть.

– А ты догадливый, – усмехнулся я.

Надо же, посол его величества наконец сопоставил мою персону с БТРом, торчащим в зоне видимости уже битых полчаса. А вот о том, что захваченную крепость мы уже успели потерять, ему знать необязательно.

– Давай, двигай к начальству, – добавил я. – А то мои бойцы могут решить, что здесь победителей маркитантов ни во что не ставят. И тогда я за последствия не отвечаю.

* * *

За старинным массивным столом мы сидели втроем – я, Ион и Директор. Там, за воротами Зоны, ждать мне пришлось недолго. Он вышел ко мне один, без охраны. И сказал:

– Я хочу видеть сына.

Я предвидел такой расклад. И, зная, что сейчас стаббер напряженно смотрит на нас в бинокль, повернулся и махнул левой рукой.

– Что было бы, если б ты дал отмашку правой? – как бы между делом поинтересовался Директор.

– Вы проницательны, – кивнул я. – Но сейчас это уже неважно…

Итак, мы сидели за столом… а мои мутанты продолжали держать под прицелом Стену. Я не исключал любого расклада. Поэтому у Шерстяного тоже были часы и особые инструкции на случай, если я не вернусь, когда стрелки сойдутся на цифре «3».

Я только что рассказал всё, и стаббер подтвердил мои слова.

Директор задумчиво потер виски.

– И чего ты хочешь?

Золотая монета, пущенная моей рукой, покатилась по столу. Правитель Зоны прихлопнул ее ладонью, поднес к глазам, внимательно рассмотрел. Вопреки моим ожиданиям, пробовать на зуб не стал.

– Откуда я знаю, что она не из какой-нибудь старой коллекции, раскопанной на территории Москвы? – поинтересовался он.

Отличный вопрос. Если бы он спросил «что это значит?» или нечто подобное в этом роде, я бы в нем разочаровался.

– Много вы видели монет восемнадцатого века в такой сохранности? – задал я встречный вопрос. – Этот червонец не был в обращении и сразу с монетного двора попал в сундук.

– Действительно, анциркулейтед[7]7
  Анциркулейтед (англ. uncirculated – «не циркулировавшие») – старинная монета, не бывшая в обращении и потому сохранившаяся в идеальном качестве.


[Закрыть], – выдал Директор мудреное слово. – И много у вас таких сундуков?

– Шесть, – сказал я. – И в каждом этого добра навалом. Это не считая изделий и золотого лома.

– И почему вы не сказали об этом сразу?

– А вы бы стали слушать бродягу, пусть даже с монеткой такого качества в кармане? – усомнился я. – Я ж не вчера родился и прекрасно понимаю, что предложение гор золота на эшафоте выглядит как попытка спастись любой ценой, а не как деловое предложение.

– Логично, – кивнул хозяин Зоны. – Теперь, как я понимаю, должно последовать то самое предложение, от которого я не смогу отказаться?

– Отказаться можно от любого предложения, – заметил я. – Но Кремлю нужна мощная технологическая база. Взамен они предлагают золото.

Директор невесело хмыкнул.

– Вы переоцениваете наши возможности. Многое из того, что вы видели, – показуха, не более. Заградотряду были отданы фактически последние запасы патронов только для того, чтобы маркитанты не заподозрили нас в слабости. Технологическая база у нас есть. Нет сырья для производства. Мы не можем в достаточных количествах производить элементарный бездымный порох, не говоря уж о свинце, который приходится выплавлять из старых автомобильных аккумуляторов. Поэтому приходится изобретать что-то более простое, но менее эффективное. Даже стабберы ходят в рейды не с автоматами, а с дульнозарядными ружьями.

– Знаю, видел, – кивнул я.

Так-так. Как я и предполагал, Игра это не только уничтожение проштрафившихся ради тренировки боевых навыков охраны Стен. Это еще и взаимная проверка противника на вшивость. Неплохой ход со стороны маркитантов, имевших фактически неограниченный запас оружия и боеприпасов. Готов побиться об заклад, что это они были инициаторами Игры и всячески старались, чтобы традиция не угасла. Дождемся, мол, когда заводские начнут каменными топорами от наших смертников отбиваться, и тогда без проблем и жертв захватим их базу. План, конечно, на перспективу, зато беспроигрышный.

– А если мы сможем помочь в решении ваших проблем? – спросил я.

– Каким образом? – встрепенулся Директор.

– Это уже наши проблемы, – отрезал я. – Да или нет? Вы согласны сотрудничать с Кремлем?

Хозяин Зоны развел руками.

– Почему нет? За МКАДом золото давно уже считается самой твердой валютой. Да только боюсь, что осмы – не маркитанты и не станут выжидать, пока мы превратимся в кроманьонцев. Достаточно отряда фанатиков с РПГ – и Зоне трех заводов конец. Наше величие лишь иллюзия, а в наших танках уже несколько лет нет ни снарядов, ни патронов, ни топлива…

Видно было, что признание дается ему непросто. Но и терять Директору тоже нечего. Действительно, совсем немного – и осмы заполонят этот край как чума, вырвавшаяся из лабораторной пробирки. И выход только один. Загнать их обратно, пока не поздно.

– К БТРу прицеплен КУНГ, в который загружены бочки с соляркой, бензином и машинным маслом, – сказал я. – Плюс несколько ящиков снарядов для ваших танков, не считая снаряженных пулеметных лент. Немного, но для наших общих целей должно хватить.

– Для наших общих целей?

– Именно, – кивнул я. – Я и мои люди поможем вам захватить крепость маркитантов. Захваченное делим пополам. Потом вы даете людей, один танк и БМД для сопровождения груза на нашу базу и дальше в Кремль. Все мы сразу не вывезем, там на несколько поколений хватит. Но, думаю, никто в обиде не останется. Главное – договориться сейчас.

Директор думал недолго.

– Договорились, – сказал он, протягивая мне руку. Его ладонь оказалась сухой и холодной, словно я только что пожал руку трупа.

– Что ж, – сказал я. – Насколько я понял, у вас здесь уважают традиции. У нас их тоже уважают, потому предлагаю отметить заключение договора о сотрудничестве.

С этими словами я вытащил из-за пазухи плоскую стеклянную флягу с аляповатой надписью «Коньяк» на этикетке, которую я прихватил в магазинчике крепости перед нашим отъездом.

– Что это? – удивился Директор.

Я продемонстрировал этикетку, после чего достал из кармана три заранее припасенных раскладных стакана, встряхнул их по очереди, поставил на стол и наполнил пахучим содержимым фляги.

Директор не спешил брать свой стакан. Ион тоже. Я улыбнулся, одним глотком опрокинул в себя порцию самопального напитка маркитантов и наполнил стакан снова.

– Ну, только если ради традиции, – сказал Директор, беря со стола походный заменитель коньячного бокала. Ион покосился на меня неодобрительно, но последовал примеру отца…

Когда я поставил на пол пустую флягу, Директор откинулся на спинке своего кресла и поинтересовался, пристально глядя мне в глаза:

– Скажи, Снайпер, а тебе лично все это зачем? Я же вижу, что ты не имеешь никакого отношения ни к крепости маркитантов, ни к кремлевской базе, ни к самому Кремлю. Хоть я там и не был, но представляю, во что превратились тамошние люди за столько лет изоляции.

Вопрос был чисто риторическим, но я все же ответил:

– Я дал слово своим друзьям. Пусть даже для кого-то они и не люди. Но я считаю, что в них гораздо больше человеческого, чем в тех, кто убивает живые и разумные существа ради чистоты расы.

– Ты сам только что подписал приговор целому народу живых и разумных, – нехорошо ухмыльнулся Директор.

– Это их выбор, – ответил я. – Можно было решить все мирно. Но те, кто предпочитает войну, обычно получают ее в полном объеме.

Наши взгляды пересеклись словно два отточенных клинка в парном ножевом бою. Он понял, что я хотел до него донести. И я понял, что нажил себе еще одного врага. Но ответить иначе я не мог. Вне зависимости от моих слов, пока ему это выгодно, Директор будет соблюдать договор. Но только пока ему это будет выгодно…

Все это время Ион сидел за столом не проронив ни слова. Понимаю – парню было нелегко что сейчас, что по жизни. Воин по натуре не ужился с крутым папашей, пошел в стабберы, хотя мог иметь всё. И сейчас, когда Директор первым делом поинтересовался на тему «что с сыном? Предъявите его живым, иначе говорить не буду», тихо про себя бесился. И это понятно. Никому не приятно ощущать себя обменным фондом. Короче, вечный конфликт правильных детей с правильными родителями. Папаша поди психанул, когда отпустил непослушного сына вместе со смертниками, а потом одумался и места себе не находил все это время. Теперь небось стабберу по жизни не отвертеться от родительской опеки…

– Я поведу штурмовой отряд, – произнес Ион. – Я и Снайпер. Стража уважает стабберов и пришельца с зараженных территорий, который победил маркитантов. И пойдет с нами куда угодно.

– Интересно, когда ты это успел выяснить? – с издевкой поинтересовался Директор.

– Когда они, несмотря на прямой приказ твоего заместителя, не стали стрелять в Снайпера, – криво усмехнулся Ион. – Или этот приказ исходил от тебя?

«Вот тебе и папенькин сынок, – подивился я про себя. – Кстати, похоже, папаша снова заводится».

Лысина Директора и вправду покраснела, лицо пошло пятнами.

– Ты же сам говорил: чтобы развязать твердый узел, отдели сначала главаря, а потом все само распустится, – добавил Ион.

«Надо же, стратагемы наступательных сражений пережили четверть тысячелетия, – во второй раз мысленно удивился я. Но, в общем, Директор мыслил логично. Ион не стал бы воевать против отца, а мутанты вполне могли разбежаться, если б я погиб. Кто ж думал, что охрана выкажет открытое неповиновение и не станет стрелять в победителей маркитантов? Отрадно, что стража оказалась умнее начальства и сумела сопоставить захваченный БТР с моей скромной персоной».

– Делай что хочешь, – ледяным голосом произнес Директор. – Но учти – с этой минуты у меня нет больше сына. Только удачливый стаббер и начальник карательного отряда, с которого я строго спрошу в случае неудачи.

– У тебя никогда и не было сына, Директор, – хмыкнул Ион, поднимаясь со своего места. – У короля на доске нет родственников – только фигуры и пешки.

Директор ничего не ответил. Лишь повернулся к камину, в котором весело потрескивал огонь, давая понять, что разговор окончен. Но я успел заметить в его глазах нешуточную боль. И это тоже понятно. У меня никогда не было детей, но, думаю, это страшно вот так терять единственного сына. Хотя больно ли на самом деле шахматному королю, когда он теряет фигуру? Или он просто иногда придумывает эту боль для того, чтобы самому себе казаться живым?

* * *

Мы разделились. Я вел к крепости два танка и четыре боевые машины – весь передвижной бронированный арсенал Зоны трех заводов. Ион со смешанным отрядом стражи и моих обстрелянных мутантов двинул правее, к развалинам восьмого микрорайона Куркино, дома и коттеджи которого почти полностью были разобраны на кирпичи и бетонные панели для строительства крепости.

Я очень надеялся, что осмы за полдня не успели подготовить организованную оборону. Вряд ли среди них нашелся хоть один нормальный специалист по военному делу. Хотя кто их знает. Безобидные с виду мутанты оказались гораздо опаснее, чем могло показаться на первый взгляд.

В чем я и убедился – уже во второй раз за сегодня.

Когда танк Т-55, наша главная ударная сила, вынырнул из-за кромки леса, по нему с двух башен крепости синхронно долбанули автоматические пушки С-60. Лобовая броня танка с честью выдержала испытание… в отличие от левой гусеницы.

– Твою мать! – выругался я, увидев, что машина встала. Ожидал подобного, но не так сразу.

Правда, порадовала реакция пограничников заставы, занявших места экипажа. Наверно, от нечего делать парни неплохо изучили боевую машину в теории и сейчас сумели быстро применить знания на практике. Стомиллиметровое орудие танка плюнуло огнем – и левую С-60 просто смело с башни крепости взрывом осколочно-фугасного снаряда.

Пушка правой крепостной башни трижды успела выстрелить, пока танкисты доворачивали башню. И небезрезультатно. Башню танка заклинило на полпути.

Обидно, но примерно этого я и ожидал. Нет ошибки страшнее, чем недооценивать противника, но я уже знал чего можно ждать от осмов. И потому проинструктировал танкистов заранее.

Из-за покалеченного танка шустро вывернулась тридцатьчетверка. И с ходу долбанула по башне из своего восьмидесятипятимиллиметрового орудия.

Мимо!

Конечно, можно было порефлексировать по этому поводу, побить кулаком по броне, но я понимал – промах скорее правило, чем исключение. Это поколение вообще не стреляло из орудий, и, честно говоря, удивительно, что первый же выстрел из Т-55 оказался результативным.

Тридцатьчетверка пролетела по открытому пространству, лихо развернулась. Угу. Молодец Шерстяной, быстро освоился с вождением легендарной машины! Еще бы стрелок в башне не подвел во второй раз…

Теперь вопрос был в том, кто быстрее перезарядится – мы или осмы, которые неплохо навострились палить из С-60. Четыре бронебойных подряд… Если хотя бы половина будет в цель, то мы сто процентов лишимся последнего танка… и последней надежды с ходу взять крепость.

Сейчас, пока осмы не разобрались с доставшимся им наследством, надо действовать быстро и решительно. Но я не мог бросить на крепость всю технику одновременно. Меж зубцами стены мелькали гибкие фигуры, в руках которых через оптику бинокля я рассмотрел характерные «копья» РПГ. Лавина бронетранспортеров – это, конечно, эффектно. Но малоэффективно, когда по всей длине стены понемногу выстраиваются мутанты с ручными гранатометами. Судя по их количеству, остатки племени Урга уже успели добраться до крепости. Конечно, стреляют они наверняка хреново, на практические тренировки у них времени не было. Но я-то знаю, как быстро они учатся…

Шерстяной понял, что сейчас решается не только судьба всей нашей затеи, но и его мохнатой задницы тоже. И он не был уверен в своем стрелке… Потому и не стал дожидаться результата лотереи «кто быстрее перезарядится».

Танк на предельной скорости летел к башне. Со стены одновременно выстрелили четыре РПГ… но у осмов действительно не было опыта работы с этим страшным оружием. Ракеты взорвались позади танка, взметнув к небу столбы огня и кубометры земли, разодранной в клочья.

А тридцатьчетверка на полной скорости врезалась в башню…

Строителями маркитанты были неважными. Конечно, против смертников с абордажными саблями Стена была препятствием серьезным. Но от удара танка сложенная из кирпичей и бетонных блоков башня рухнула вниз как приговоренный к повешению, из-под ног которого выбили табуретку.

Шерстяной среагировал моментально, врубив задний ход. Несмотря на огромный вес, обрушившийся на танк, проверенная страшной войной и временем машина начала потихоньку выбираться из-под завала. Но тут на башню тридцатьчетверки свалилась С-60…

Я так и не понял, что произошло. То ли взорвался какой-то из снарядов, вывалившийся из ящика, а за ним сдетонировали другие, то ли умирающий артиллерист-осм подорвал заранее заготовленный заряд, заложенный под пушку с целью, чтобы орудие не досталось врагу… Так или иначе тридцатьчетверку, С-60 и руины башни неожиданно поглотило море огня. Я видел, как на стене заметались несколько фигур, охваченных пламенем, – взрывом достало и гранатометчиков тоже.

Это был шанс…

– Вперед! – заорал я.

Водитель нашего трофейного БТР-60 оказался расторопным малым, не зря поди полжизни на электрокаре по Зоне трех заводов рассекал. Бронетранспортер, конечно, не электрическая хреновинка на колесах, но опытному водиле это не помешало быстренько врубиться что к чему. Сейчас он лихо вел боевую машину, направляя ее к воротам, а по вершине Стены одновременно молотили все три наши пулемета, густо засевая горячими гильзами израненную подмосковную землю.

Конечно, можно было пересесть на любую из боевых машин – БТР-70, БМП или БМД, которые неслись за нами в кильватере. Но я как-то больше доверял обслуге базы маркитантов, чем доморощенным механикам Зоны. Обернувшись на мгновение, я убедился в правильности своих предположений. В БМП что-то отказало. Она остановилась посреди поля, и сейчас ее спешно покидал экипаж, небезосновательно опасаясь уцелевших гранатометчиков, – по неподвижной мишени трудно промахнуться.

Они и не промахнулись. Не обращая внимания на умирающих товарищей, несколько уцелевших осмов выстрелили почти одновременно.

БМП вспыхнула тут же. Рядом с ней запнулся БТР-70, словно олень, поймавший пулю на бегу. Я не стал смотреть, что будет дальше, и вновь приник к пулемету. Оставшиеся на стене гранатометчики были намного важнее разваливающегося на бронелисты БТРа…

Я все больше и больше уважал осмов. За несколько часов они умудрились не только разобраться что такое РПГ, но и восстановить ворота крепости…

Правда, это им не помогло.

Бросив рукоятки ДШК, я одним движением перехватил заготовленный заранее и висящий за спиной РПГ, заряженный кумулятивным выстрелом ПГ-7В. Других на складе маркитантов и не было, но, как говорится, старый конь борозды не портит.

Время замедлилось… Такое часто бывает во время боя.

Я надавил на спусковой крючок. Из трубы гранатомета вылетела смертоносная стрела, расправляя в воздухе расположенные крестом перья стабилизаторов. Я наблюдал, как она неторопливо подлетает к наспех выправленным и установленным воротам… И как под страшным ударом, словно картонный лист, сминается и сгорает металл…

Удар бронированным носом БТРа вынес остатки ворот во второй раз за сегодня. Нас неслабо тряхнуло, но это не помешало нам, не сбавляя хода, вылететь на площадь перед цитаделью, развернуться и прицельным огнем из пулеметов расстрелять последних защитников стены, не успевших перезарядить свои РПГ…

– Сзади! – заорал кто-то из экипажа.

Я успел только повернуть голову и осознать, что доселе запертые ворота цитадели открыты, и рядом с ними в положении стрельбы с колена стоят два гранатометчика.

Водитель уже разворачивал машину, но мы не успевали. Стрелки были вне досягаемости наших пулеметов, и я сделал единственное, что мог в этой ситуации, – прыгнуть рыбкой за борт бронетранспортера, от души желая экипажу сделать то же самое.