Текст книги "Террористическая война против империи. Из архивов царского правительства"

В случае неисполнения этого требования, по овладении селением дома приводятся в негодность для жилья, при этом для большего морального воздействия желательно широко пользоваться пироксилином. При разрушении строений необходимо руководствоваться указанием представителя местной администрации, дабы не уничтожать имущества лиц, не причастных к противогосударственному движению, и без того уже разоренных бунтовщиками.

На места забранных незаконных властей восстанавливаются лица, законно занимавшие административные должности, или назначаются новые лица, руководствуясь указаниями состоящих при войсках представителей местной администрации. Для временного поддержания восстановленных властей при них могут быть оставляемы преимущественно конные части, но с возможною бережливостью в расходовании их (силою не менее взвода).

Выданные населением захваченные войсками главные зачинщики беспорядков, следуя вместе с войсками, при первой возможности распределяются по местам заключения. В случае затруднений в возке захваченного оружия за войсками оно приводится в негодность к употреблению». Касательно «довольствия войск» в «указаниях» В. У. Сологуба рекомендовалось: «Ввиду смещения населением законных властей и непристойности вести какие-либо сношения с властями незаконными, нормальный порядок получения от населения войсками всего им необходимого невозможен.

Поэтому войскам разрешатся забирать путем реквизиции необходимые им жизненные продукты, фураж и подводы. Во избежание же обвинения войск в насилии, реквизиции следует производить лишь в строго необходимом размере и за все забираемое выдавать населению квитанции, занося таковые в особые тетради»[46]46
  Общие указания начальника Военного отдела Канцелярии временного прибалтийского генерал-губернатора для действий воинских карательных отрядов. 19 декабря 1905 г. // Революция 1905–1907 гг. в Латвии. С. 389–390.


[Закрыть].

Отчитываясь перед Николаем II, Соллогуб телеграфировал ему 20 декабря 1905 г.: «Необходимость проявления возможно большей энергии при подавлении беспорядков особо подчеркнута начальникам отрядов, коим в районах их действия предоставлена полная самостоятельность и права военных губернаторов с полным подчинением им гражданских властей»[47]47
  Телеграмма В. У. Соллогуба Николаю II. 20 декабря 1906 г. // Революция 1905 г. и самодержавие. М.; Л., 1928. С. 185.


[Закрыть].

Прекращение 19 декабря 1905 г. забастовок Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги, а 22 декабря 1905 г. – Либаво-Роменской и Рига-Орловской железных дорог, а также почты и телеграфа дало возможности посылать экспедиции в уезды и волости Прибалтийских губерний, находившиеся под контролем революционных властей.

Между тем в Риге 20 декабря 1905 г. в 6 часов утра подвергся нападению располагавшийся на заводе «Проводник» взвод Л.-Гв. драгунского Елизаветградского полка, причем были убиты 11 и ранены 7 человек. В ответ войска оцепили завод и по истечении срока, данного для выдачи зачинщиков и сложения оружия, сделали 6 артиллерийских выстрелов, обративших рабочих в бегство, остановленное пулеметами.

Тогда рабочие в количестве 1600 чел. сдались, были обезоружены и указали на 22 зачинщика, из которых 18 арестовали, 4 скрывшихся приказали доставить, до исполнения же этого приказания задержали 37 делегатов от рабочих[48]48
  Хроника вооруженной борьбы. Реляция Генерального штаба самодержавия о боевых действиях в декабре 1905 г. // Красный архив. 1925. Т. 11–12. С. 175.


[Закрыть].

Николай II телеграфировал Соллогубу 21 декабря 1905 г.:

«Гнусное нападение на драгун в Риге обязывало Вас вместо переговоров с бунтовщиками проявить полную энергию в действиях с применением к мятежникам и их единомышленникам самой решительной репрессии на месте совершения злодейского преступления»[49]49
  Николай II в 1905 г. С. 437.


[Закрыть].

Главный из отрядов, призванный восстановить порядок в регионе (Северный отряд Орлова), начал формироваться в начале декабря 1905. Раух записал 5 декабря 1905 г.: «Усиленная работа по подготовке экспедиции Орлова в Лифляндию, где очень плохо. Курляндия совершенно отложилась, а юг Лифляндии тоже присоединился. Орлов пойдет по Балтийской железной дороге»[50]50
  Раух Г. О. Указ. соч. С. 86.


[Закрыть].

Отряд Орлова, командированный 11 декабря 1905 г. от С.-Петербургского военного округа и сосредоточившийся 13 декабря 1905 в г. Валк (Лифляндия), начал действовать: 14 декабря 1905 г. в Валкском, затем – Венденском, Верроском, Вольмарском, Перновском и Феллинском уездах Лифляндской губернии. С 16 по 21 декабря 1905 г. подчиненные Орлова в 4 селениях, жители которых, несмотря на ультиматум, не выдали имевшегося у них оружия, сожгли дома и имущество владельцев оружия и расстреляли одного революционера.

За указанный период отряд Орлова арестовал 76 революционеров[51]51
  А. А. Орлов – В. У. Соллогубу. 21 декабря 1905 г. // Революция 1905–1907 гг. в Латвии. С. 388.


[Закрыть]. Великий князь Николай Николаевич приказал Рауху написать Орлову частное письмо.

«Валяй вовсю и знай, – говорилось в письме, – что за строгость излишнюю Тебя не осудят свыше, а скорее за недостаток ее. Надо пользоваться настроением общества, теперь возмущенного всеми вооруженными действиями революционеров и потому оправдывающего всякие крайние действия; настроение это может скоро пройти, террор же можно прекратить в Лифляндии лишь террором. От Тебя ожидали многого в смысле энергии, теперь уже почти чувствуется как бы возможность начала разочарования».

В ответном письме Орлова, полученном Раухом 28 декабря 1905 г., Орлов сообщал, что «в Валкском уезде восстания еще не было, но должно было вспыхнуть», и поэтому «нигде не встречалось сопротивление, и ни на ком нельзя было применить экзекуций». «Теперь же, с 23 декабря, – отмечал Раух 29 декабря 1905 г., – наконец, по настоянию Орлова, объявлено было населению военное положение, высочайше введенное уже 22 ноября, и руки были развязаны»[52]52
  Раух Г. О. Указ. соч. С. 94, 95.


[Закрыть].

Действительно, 22 декабря 1905 г. Орлов издал следующий приказ, в котором перечислил категории революционеров, подлежавших немедленному расстрелу:

«К неуклонному и точному исполнению начальникам отрядов объявляю нижеследующее: 1) виновные в насильственном посягательстве в форме подстрекательства отдельных лиц или целых групп населения на изменение в России образа правления; 2) виновные в подговоре других к вооруженному восстанию против правительства, в особенности имевшие в своем распоряжении средства для взрыва или склад оружия; 3) виновные в подговоре и подстрекательстве других к ниспровержению существующего государственного строя; 4) виновные в умышленном истреблении, повреждении, умышленном зажигательстве и вообще в вооруженном нападении на недвижимое имущество частных лиц, а главным образом – подговорщики и подстрекатели к перечисленным преступлениям; 5) виновные в вооруженном нападении на законных должностных лиц края с целью принудить их, под угрозой смерти, отказаться от своих прав и обязанностей, в особенности если действия эти сопровождались нанесением ран, тяжких побоев и т. д.

Во всех перечисленных случаях, при несомненной доказанности виновности со стороны местных гражданских властей, вменяется в обязанность военному начальнику, руководившему вооруженной силой, подвергать виновных немедленному расстрелянию, донося мне как о лицах, доказавших виновность подвергнутого экзекуции, так и о личности последнего»[53]53
  Приказ начальника Северного карательного отряда о немедленном расстреле организаторов и активных участников революционного движения. 22 декабря 1905 г. // Революция 1905–1907 гг. в Латвии. С. 391–392.


[Закрыть].

Издание приказа его авторы мотивировали тем, что «местное население выдает и указывает на виновных только при уверенности, что виновный немедленно будет казнен, т. е. полной гарантии, что он никогда не вернется для мести». Действие приказа Орлова великий князь Николай Николаевич распространил на остальные отряды, командированные в Прибалтику от С.-Петербургского военного округа.

Как отметил 29 декабря 1905 г. Раух, в Эстляндии «сначала моряки и Безобразов действовали крайне энергично, но, несмотря на военное положение, инструкция Саранчева, на основании указаний Соллогуба, требовала лишь арестов с протоколами – конечно, вещь невыполнимая. Приказано принять к руководству приказ Орлова»[54]54
  Раух Г. О. Указ. соч. С. 95.


[Закрыть].

К 9 января 1906 г., вследствие действий отряда А. А. Орлова, чей штаб 6 января 1906 г. переместился в г. Венден, были убиты при сопротивлении 22 и расстреляны 78 чел., «подвергнуты экзекуции» – «многие», сожжены 70 строений и взорвано пироксилином одно строение, из которого в октябре 1905 г. революционеры нападали на войска[55]55
  Телеграмма А. А. Орлова Николаю II. 9 января 1906 г. // Революция 1905 г. и самодержавие. С. 203.


[Закрыть]. «Оказывается, – записал Раух 12 января 1906 г., – что большая часть Лифляндии теперь усмирена благодаря энергичным мерам Орлова»[56]56
  Раух Г. О. Указ. соч. С. 99.


[Закрыть].

Южный отряд Мейнарда, который 16 декабря 1905 г. приехал в Двинск, начал формироваться накануне, 15 декабря 1905 г., когда туда же доставили первый эшелон мариупольскх драгун, на следующий день – остальные эшелоны и взвод 7-й конной батареи. Вместо 4 эскадронов Екатеринославского полка, которые также были предназначены для Южного отряда, но 15 декабря 1905 г. по ошибке прибыли в Митаву, Мейнарду передали из Летучего отряда Вендта эскадрон кавалерии и казачью сотню.

Хотя к этому времени пехотные части находились еще в пути, Соллогуб предложил Мейнарду приступить к действиям, не ожидая пехоты, и 18 декабря 1905 г. он, сосредоточив наличные силы в Штокмансгофе, направил 2 эскадрона в волость Саусен.

Экспедиция Южного отряда началась 19 декабря 1905 г., когда он принялся за водворение порядка в волостях южной части Венденского уезда к западу от железнодорожной линии Штокмансгоф – Валк[57]57
  Телеграмма В. У. Соллогуба Николаю II. 19 декабря 1906 г. // Революция 1905 г. и самодержавие. С. 183.


[Закрыть]. С 20 по 27 декабря 1905 г. Южный отряд обошел несколько волостей вдоль указанной железнодорожной линии до Мовяна и вернулся в Штокмансгоф.

Несмотря на отсутствие местной полиции, Мейнард сумел восстановить законные власти, арестовал 10 «главарей» и сжег имущество бежавших революционеров. Согласно задаче, поставленной Южному отряду 26 ноября 1905 г., Мейнард занимался уничтожением «революционного гнезда» в районе Мариенбург – Шваненбург[58]58
  Там же. С. 44.


[Закрыть].

Благодаря тому что 2 января 1906 г. Южный отряд вошел в связь с Северным отрядом Орлова, было открыто сквозное пассажирское движение по железнодорожной линии Штокмансгоф – Валк. В районе к югу от железнодорожной линии Рига – Псков совместными усилиями Южного и Северного отрядов революционное движение прекратилось, и местное население стало вносить подати[59]59
  Прибалтийский край в 1905 г. С. 287.


[Закрыть].

Виленский летучий отряд Вендта сосредоточился в окрестностях Крейцбурга 13 декабря 1905 г. и, имея целью возобновление движения по Риго-Двинской железной дороге, прежде всего восстановил законное управление в Якобштадте, арестовав «несколько вожаков противогосударственного движения». Ослабленный возвращением в Двинск батальона 62-й пехотной дивизии и передачей в Южный отряд Мейнарда эскадрона и сотни, Виленский отряд тем не менее 18 декабря 1905 г. продвинулся до ст. Ремерсгоф, оставляя охрану на станциях и производя аресты «заправил беспорядков»[60]60
  Телеграмма В. У. Соллогуба Николаю II. 19 декабря 1906 г. // Революция 1905 г. и самодержавие. С. 183.


[Закрыть]. Действия Виленского отряда привели к прекращению революционного движения в полосе, прилегавшей к Риго-Двинской железной дороге[61]61
  Прибалтийский край в 1905 г. С. 286.


[Закрыть].

Общей чертой в деятельности всех отрядов, сражавшихся с мятежниками, было то, что к сожжению отдельных зданий и усадеб они прибегали в крайних случаях, имея целью наказание владевших этой недвижимостью главных виновников беспорядков, а также скрывшихся агитаторов, убийц и грабителей.

Данная мера устрашения затрагивала интересы помещиков и кредитных учреждений, поскольку в большинстве случаев усадебные строения принадлежали помещикам (если не полностью, то в размере невыплаченного выкупного долга за землю) либо являлись обеспечением банковской ссуды. Поэтому циркулярным распоряжением Соллогуба от 7 января 1906 г. было предписано вместо сожжения недвижимости применять ее секвестр, согласно пункту 18 статьи 19 «Правил о местностях, объявленных на военном положении».

После этого хозяйственные постройки сжигались только в случаях: 1) когда требовалось уничтожить находившиеся в них, в особых тайниках, склады оружия и боевых припасов и 2) когда постройки служили наблюдательными пунктами, с которых подавали сигналы отрядам революционеров о приближении войск. Столь же редко практиковался артиллерийский обстрел селений, чьи жители не желали добровольно выдавать хранившиеся там склады оружия, выдававшиеся, однако, ими сразу по исполнении угрозы.

Отнятие у крестьян скота и товара у торговцев и их раздача нижним чинам производились по распоряжению начальников отрядов только относительно лиц, виновных в революционной деятельности и большей частью скрывшихся[62]62
  Из записки начальника отделения Канцелярии Совета министров П. Н. Апраксина… С. 459.


[Закрыть].

К 18 февраля 1906 г. в Эстляндской губернии при сопротивлении с оружием в руках были убиты 50 человек, расстреляны – 68, в Лифляндской губернии убиты при сопротивлении с оружием в руках 14 человек, при попытке побега – 1, расстреляны – 120, на о. Эзель расстреляны 2 человека.

В Южном отряде убиты при попытке побега 2 человека, расстреляны – 39, в Курляндской губернии убиты при сопротивлении с оружием в руках 36 чел., при попытке побега – 37, расстреляны – 64, в отряде подполковника Принца убиты при сопротивлении с оружием в руках 5 человек, в отряде генерал-майора Безобразова расстреляны 63 чел. Всего убиты при сопротивлении с оружием в руках 105 человек, при попытке к побегу – 40, расстреляны – 356, всего погиб 501 человек[63]63
  Там же.


[Закрыть].

С февраля 1906 г. деятельность отрядов постепенно теряла военный и приобретала преимущественно полицейский характер. Войсками производились аресты и налагались штрафы за порчу телефонных линий, за невыдачу убийц, совершивших преступления в данной местности, и т. п., а также сжигались усадьбы скрывшихся убийц и грабителей. Всего же в 1905–1907 гг. в Прибалтике были убиты 625 «революционеров», то есть врагов нашего государства[64]64
  Революционные события в Прибалтике в 1905 г. // Красный архив. 1940. Т. 102. С. 156.


[Закрыть].

Глава 3. Анархистский террор

Анархисты в значительной степени ответственны за создание психологически нервозной обстановки в стране. Так называемые «безмотивные» нападения способствовали распространению убеждения, что отныне никто не застрахован от расправы, и соответственно подрывалась вера в то, что власть способна обуздать это зло.

Отдельные теракты анархистов фиксировались еще в 70-х годах XIX в., а в 80–90-е годы за рубежом усилиями Кропоткина разрабатывались «теоретические основы» анархизма. Однако, как отмечает историк, исследователь анархистского террора Дмитрий Пейч, первая анархистская группа в полном смысле этого слова появилась в Российской империи в 1903 году[65]65
  Пейч Д. И. Анархистский террор в России 1905–1907 гг.: дис. … канд. ист. наук. М., 2013. С. 37.


[Закрыть].

О том, как развивалось анархистское движение, мы можем судить по информации печатного органа Всероссийской федерации анархистов-коммунистов «Свободная коммуна». В 1918 году в ряде номеров этой газеты публиковались дореволюционные материалы полиции, в которых кратко, но довольно емко приводилась история анархизма. Предлагаем читателю обзор информации, обнародованной в № 7–14, 16 и 18–20 «Свободной коммуны» за 1918 год.

Рассказывая об истоках анархистского движения, автор документа начинает со второй половины XIX века, указывая на подъем рабочего движения в западных странах.

«Шестидесятые годы прошлого столетия на Западе ознаменовались особенным подъемом рабочего движения. В 1864 году в Цюрихе была основана группа, известная потом под названием “Интернационал” (Международное товарищество рабочих), поставившая своей целью защиту интересов рабочих, борьбу с капиталистами и провозгласившая, что “освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих”. В это время под влиянием Бакунина вновь оживают заглохшие было идеи анархизма. Играя в первое время видную роль в “Интернационале”, Бакунин первый придал анархизму революционное направление, усиленно проповедуя свои идеи и стремясь провести свое учение в жизнь».

Вскоре идеи анархизма получают распространение и в России, причем их проводниками стали подданные нашего государства, проживавшие в Европе и воспринявшие идеи этого течения за рубежом. Следует отметить, что с самого начала анархизм принял радикальное направление, провозгласившее целью революцию:

«В 1869 году в России возникает энергичная агитация и пропаганда идей анархизма в духе учения Бакунина и получает распространение журнал “Народное дело” (начал издаваться в Швейцарии с 1866 года), программа коего явилась отражением международного анархизма.

Немаловажную роль в распространении идей международного социализма и, в частности, анархизма в духе учения Бакунина в то время сыграла русская молодежь, которую привлекала в Цюрих молва об Интернационале. Посещая заседания Интернационала и изучая политическую экономию, сочинения Маркса, Бакунина и Прудона, молодежь эта восприняла надлежащее воспитание в духе идей Интернационала и, возвращаясь в Россию, стала распространять на родине усвоенные ею новые идеи анархизма.

В конце 60-х годов по поручению Бакунина прибыл из-за границы в Россию некий Сергей Нечаев (учитель приходского училища в Петербурге, Москве и некоторых других городах), который основал в столицах так называемое “Общество народной расправы”, или “народный суд”. Это общество должно было играть роль своего рода генерального штаба для будущей революции.

Своей задачей это “общество” ставило себе русский “народный бунт”; оно должно было объединить все разрозненные революционные стремления в одно неразрывное целое, чтобы дать в результате планомерную, беспощадную революцию».

Методы, с помощью которых анархисты намеревались свергнуть государственный строй, были изложены в листовках, авторы которых призывали не останавливаться ни перед чем. Несмотря на то что власть обнаружила и ликвидировала первую анархистскую организацию, сама идеология отчасти перенимается народниками, и некоторое время лозунги свержения строя ассоциируются не столько с анархистами, сколько с другими организациями революционного характера:

«Основные положения общества разъяснились массой мелких листовок, издаваемых Нечаевым, в коих указывалось, что люди, идущие к цели, не должны ни перед чем останавливаться, а в действиях своих проявлять полную бесчеловечность и даже кровожадность. Нечаев был первый, кто рекомендовал: убийства, бунт, мятеж и пр. не как средство нейтрализации врагов революции, а как средство пропаганды. Это учение было воспринято почти всеми анархистскими партиями мира и под названием “пропаганда действием” стало специальной характерной особенностью позднейшей анархистской тактики.

“Общество народной расправы” было вскоре раскрыто и ликвидировано правительством.

С ликвидацией “Нечаевского заговора” боевые идеи анархизма на почве принципов Бакунина переходят только отчасти в организовавшуюся в 1872 году революционную партию “Земля и воля”, окончившую свое существование в 1879 г., когда на развалинах “Земли и воли” возникла новая революционная партия “Народная воля” (современные социалисты-революционеры), сосредоточившая в себе все современные ей революционные силы».

С этого момента анархизм временно исчезает с политического горизонта России, и с конца семидесятых годов до начала нынешнего столетия в России не замечается никаких проявлений анархистского движения».

Новый подъем анархизма отмечается на излете XIX века и вновь оказывается связан с европейским влиянием. В Англии, Франции и Швейцарии среди эмигрантов из России ведется пропаганда анархизма, а в Лондоне и Париже начинают выходить печатные издания соответствующей тематики. Ячейки будущих анархистских групп также организованы в Европе:

«Между тем в девятидесятых годах прошлого столетия в заграничных русских колониях в Швейцарии, Англии и Франции снова начинает вестись систематическая пропаганда коммунистического анархизма.

Группа эмигрантов анархистов занялась издательством за границей русской анархистской литературы. С этого же времени на почве распространения идей анархизма усиленно работает за границей князь Кропоткин, написавший целый ряд сочинений по анархизму.

Пропаганда анархизма концентрировалась главным образом в Женеве и Лондоне…

В 1903 году в Лондоне появляется первый русский анархистский орган “Хлеб и Воля”, в деле издания которого активное участие принимает Кропоткин, а затем появляются еще и второстепенные анархистские газеты “Черное знамя” и “Новый мир”, а в Париже – анархистский журнал “Безначалие”.

Таким образом, первые ячейки будущих русских анархистских групп возникают за границей в период 1900–1903 гг.».

В России анархистские организации вновь появляются в начале XX века:

«Первые группы, носившие название анархистских, стали появляться в России в 1903 году первоначально в городах Северо-Западного края (Белосток, Вильно, Варшава), находя себе последователей среди рабочего населения, а затем такие же группы появляются на юге и юго-западе (Екатеринослав, Одесса и Нежин), а наконец и на Кавказе. Первые шаги этих групп были неудачны, так как в то время не было вообще наличных условий для успешного распространения идей анархизма. Социально-экономические теории безраздельно владели умами как интеллигенции, так и рабочих масс.

Социализм, являвшийся злобой дня, оттеснил на задний план новое учение анархизма и развил социальное движение, разразившееся знаменательными событиями 1905 года».

Забастовки, которые захлестнули всю страну, террор, мятежи, происходившие в то время, негативно отразились на экономическом положении страны. Возросла безработица, упал уровень жизни населения, что, по мнению авторов документа, сыграло на руку анархистам.

«Московское восстание и крушение революции в дальнейшем изменяют положение дел. Экономический кризис и безработица, с одной стороны, и разочарование в недавних кумирах – с другой – создают почву для нового движения как среди масс, так и среди интеллигенции.

Анархизм, который, казалось, умер, еще не успев народиться, поднял свою голову и пошел по своей линии без особенно сильного сопротивления, награждаемый сочувствием обнищавших разочарованных масс, неудачников социализма, ренегатов и вообще лиц, ищущих новое слово и жаждавших новых ощущений.

Таким образом, почва для анархизма являлась подготовленной самим положением вещей.

В 1903 году в Белосток приехал из Лондона анархист “Зейдель”[66]66
  Зайдель.


[Закрыть], который среди молодежи составил свой кружок и начал пропагандировать анархистские идеи. Придерживаясь лозунга Бакунина: “дух разрушающий есть в то же время дух созидающий”, Зейдель доказывал, что “только насильственным путем всемирный пролетариат сможет добиться улучшений в своей жизни, что пролетариату необходимо с оружием в руках выступить для разрушения современного общества… И что только после разрушения общества в нем естественно народятся силы, которые создадут равенство, братство и свободу”.

Эта теория нашла своих последователей и ознаменовала свое существование в Белостоке целым рядом грабежей, сопровождавшихся убийствами.

Хотя пер-вые анархисты и не нашли к себе большого сочувствия в массах, а скорее наоборот – встретили многочисленных противников в лице представителей бунда, польских и русских социалистических партий, тем не менее народившаяся в Белостоке группа анархистов коммунистов просуществовала около года».

Государство отразило атаку анархизма, ликвидировав Белостокскую группу. Однако вновь анархисты получили поддержку из-за рубежа, и на этот раз преступная деятельность «революционеров» сразу была поставлена на широкую ногу, чему способствовали поставки из заграницы не только пропагандистской литературы, но и денег и оружия.

«Почти вслед за уничтожением Белостокской группы, в 1904 г. из заграницы приехали в Россию для развития анархистских идей несколько интеллигентов, избрав ареной своей деятельности города: Вильно, Одессу, Минск, Екатеринослав и Тифлис. В этот период времени и начинает обрисовываться анархистское движение.

Эти вновь народившиеся группы состояли преимущественно из последователей теории Кропоткина и именовали себя группами “Хлеб и Воля”.

Они преследовали насильственное разрушение существующего общественного и государственного строя и вели пропаганду коммунистических идей среди пролетариата.

Отличались от последователей Зайделя тем, что, исключив из программы экспроприации у частных лиц и признавая одни лишь крупные казенные экспроприации, хлебовольцы доказывали, что антибуржуазные террористические акты отвлекают пролетариат от политической борьбы, сокращая тем самым кругозор его стремлений.

Придерживаясь такой теории, анархистские группы “Хлебовольцев” стали быстро развиваться и привлекли к близкому содействию себе заграничных анархистов, которые начали снабжать российские группы деньгами, оружием и литературой. Приблизительно к этому периоду времени относится и возникновение издания в Лондоне анархистского журнала “Хлеб и Воля”, который доставлялся в Россию целыми транспортами».

Анархизм не был идейно монолитным движением, внутри него существовали разные течения, порой вступавшие в острую дискуссию относительно тактических действий, однако общим было их антигосударственное направление.

«В самый разгар деятельности хлебовольцев (в половине 1905 г.) из среды русских анархистов выступил на арену пропаганды некий Иуда Гроссман (организационная кличка “Рощин”, бывший редактор издававшегося за границей журнала “Черное знамя”) с острой критикой теории “Хлебовольцев”.

Начались теоретические и философские дискуссии и литературная полемика между Гроссманом и руководителями группы “Хлеб и Воля”, приведшие в конечном результате к образованию Гроссманом в Одессе и Екатеринославе новой группы анархистов, присвоившей себе название “Черное знамя”.

Разъезжая по южным и юго-западным городам России, Гроссман вел усиленную агитацию среди рабочих (в особенности в гор. Одессе) и склонял социал-демократов к переходу в анархизм.

Став во главе “чернознаменцев”, Гроссман проводил в группе следующие взгляды: “постоянные партизанские выступления пролетариатских масс, организация безработных для экспроприации жизненных продуктов, массовый антибуржуазный террор и частные экспроприации, лично приступил в Екатеринославе к изданию журнала «Черное знамя»”.

В дальнейшем под влиянием энергичных агитаторов “чернознаменское” движение из Одессы распространилось на другие города юга, а оттуда перешло на запад, где “чернознаменцы” столкнулись с обосновавшимися ранее в Северо-Западном крае группами “хлебовольцев”.

Находившийся в это время в Вильне руководитель хлебовольских групп некий “Хаим Лондонский” созывает в названном городе конференцию с целью выработать тактику теоретической борьбы с появившимися группами “Черное знамя”.

На этой конференции единогласно была принята резолюция:

“Принимая во внимание, что частные мелкие экспроприации не ведут к уничтожению существующего капиталистического строя, а экспроприации у частных лиц не служат средством пропаганды и содействия анархизму, а наоборот, возбуждают широкие пролетарские массы к враждебному отношению, как к пониманию теоретической и философской стороны анархизма, так и к партийным отношениям местных анархистских групп, мы, группы “Хлеб и Воля”, признаем все существующие анархистские группы под названием “Черное знамя” далеко отклоняющимися от реального понимания теории анархизма и считаем, что “чернознаменцы” не могут стать членами “хлебовольческих групп”».

На это Гроссман отвечает усилением пропаганды идей «чернознаменцев». Ему удается предотвратить развал анархистских организаций в Вильно, а кроме того, он созывает конференцию анархистов в Белостоке, где часть делегатов выступила за то, чтобы развернуть так называемый «безмотивный террор». Однако лидер «безмотивников» Стриге погибает от взрыва бомбы, которую он сам и намеревался использовать для теракта, и его группа распалась.

«Организатор “чернознаменских” групп Гроссман, узнав об этой резолюции “хлебовольцев” и предвидя партийную дезорганизацию виленских “чернознаменских” групп, бросает прочно стоявшее на юге дело “чернознаменцев” и из Одессы едет в Вильну, где энергично занимается пропагандой чернознаменской теории среди интеллигенции и рабочих масс и достигает успеха.

Приведя в порядок “чернознаменские” группы в Вильне, Гроссман едет с такой же целью в Белосток, где его застает Манифест 17 октября 1905 года. С обнародованием Манифеста среди руководителей анархистских групп началось сильное оживление, и чтобы парализовать влияние Манифеста, Гроссман, доказывая, что всякий конституционный или даже республиканский строй не в силах изменить нынешнего нищенского положения пролетариата и что только общество, построенное на анархо-коммунистических началах, даст ему те блага в жизни, к каким стремится каждый отдельный индивидуум, созывает в Белостоке при содействии южных групп анархистскую конференцию.

Участники конференции разделились на две половины: одна из них (группа безмотивных террористов) во главе с местным анархистом Стриге вынесла следующую резолюцию:

“признала, что анархистские группы во всем мире в общем, а в частности и в России отдаляются от антибуржуазного террора и этим самым дают буржуазии организовываться в сильные демократические и политические партии, последствием чего является парламентаризм, что такая организация отвлекает пролетариат от его активного выступления в борьбе с властью и буржуазией, конференция решила организовать одну террористическую группу, которая непосредственно занялась бы «безмотивным антибуржуазным террором» главное внимание должно быть уделено «безмотивному антибуржуазному террору»”.

Другая половина делегатов (коммунисты) приняла такую резолюцию: “признавая, что всероссийский пролетариат находится в экстазе революционного состояния, считает необходимым составить группу из интеллигентных пропагандистов и опытных практиков, которым следует поехать на юг России, выбрав там один из подходящих городов, объявить коммуну”.

Вскоре группа безмотивных террористов рассеялась вследствие того, что ее руководитель Стриге погиб в лесу около Парижа от разрыва меленитной бомбы, которую он приготовил для покушения на жизнь миллионера Мендельсона; идея же коммуны также расстроилась вследствие того, что часть группы, отправившейся в Одессу на экспроприацию, была переловлена и погибла».

Несмотря на вышеперечисленные провалы, идея анархистского террора, к сожалению, успела пустить глубокие корни, и ни теоретические споры, ни гибель отдельных анархистов не остановили вал преступности.

«Оставшиеся во главе с Гроссманом анархисты разделились на три части: одна из них с Гроссманом уехала на Кавказ, другая часть осталась на юге России, а остальные уехали в Польшу и обосновались в Варшаве. Вскоре эта группа была ликвидирована, причем 11 ее членов казнено, но отдельные члены группы уцелели.

Деятельность возобновленной Варшавской группы заключалась в грабежах и вымогательствах мелких денежных сумм, в агитации, стремившейся к более широкому развитию анархистского движения в среди рабочих, а затем и в терроре против капиталистов и предпринимателей. Террор стал проявляться в подкладывании у дверей капиталистов разрывных снарядов, рассылке угрожающих писем с требованием денег на революционные цели и грабежах чисто бандитского характера».

Терроризм все больше напоминал гидру, власть отрубала одну ее голову, но вырастали новые. Причем среди множества анархистских кружков наметилась тенденция к объединению в преступные «федерации»: