Текст книги "Террористическая война против империи. Из архивов царского правительства"

Глава 7. Кто настоящий предатель Порт-Артура?

Обращаясь к событиям Русско-японской войны, нельзя обойти молчанием оборону Порт-Артура. Не все знают, что командующий осадой крепости Ноги Марэсукэ по итогам своей победы решил покончить жизнь самоубийством. Ему было до смерти стыдно за бездарно и провально проведенную осаду. Император запретил ему делать сэппуку (харакири), но после смерти императора Ноги все-таки совершил самоубийство. У нас этот факт остается не просто малоизвестным, а еще и непонятным, ведь столетие бесконечного улюлюканья по поводу «победоносной Японии, разгромившей отсталый царизм», не прошло даром. Позором считают действия России, но никак не Японии, и уж тем более у нас удивляются, почему Ноги до такой степени низко оценивал свою победу у Порт-Артура. А между тем он абсолютно прав. Осада Порт-Артура – это поразительное головотяпство, провал и поражение японцев, а России невероятно повезло, что Ноги совершил столь вопиющий просчет.

В результате гарнизон крепости не просто выполнил свою задачу, а многократно ее перевыполнил, добился грандиозного успеха. Приведем в доказательство известную цитату из работы Лиддел Гарта «Стратегия непрямых действий»:

«…Японцы, мечтавшие повторить Седан, сами попали в ловушку, решив захватить Порт-Артур. Последовал ряд длительных кровопролитных боев, не давших решительных результатов. Японцы были настолько истощены в результате последнего безуспешного сражения под Мукденом, что были рады заключить мир с русскими, которые вели войну без всякого воодушевления, не втянув в нее и одной десятой доли своих наличных сил»[158]158
  Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действий. М.: АСТ, 2017. С. 214.


[Закрыть].

Итак, осада Порт-Артура названа ловушкой для японцев, и они в нее попали. Почему? Начнем с того, что Лиддел Гарт упомянул Седан. Речь идет о событиях Франко-прусской войны, когда французская армия, потерпевшая поражение близ этого города, попыталась укрыться в самом Седане. Всего в город вошло около 100 тысяч французов, однако очень быстро эта гигантская сила сдалась, не выдержав артиллерийского обстрела со стороны противника, хотя город был хорошо укреплен, там были фортификационные сооружения с крепостными орудиями.

За все время сражения, включая бои у Седана, Пруссия потеряла немногим больше 2 тысяч убитыми, а также менее 7 тысяч ранеными и пропавшими без вести. Но этого оказалось достаточно, чтобы выиграть сражение, а вместе с ним и всю войну.

Теперь смотрим на ситуацию в Порт-Артуре. Отметим, что линия фортов проходила сравнительно недалеко от города, например некоторые сооружения находились всего-то в 1,6 км от его центра. Это привело к тому, что японцы с самого начала смогли вести обстрел Порт-Артура. Напомню, что французы отступили в Седан числом в 100 тысяч человек (у противника было около 215 тысяч), а гарнизон крепости Порт-Артура насчитывал около 40 тысяч человек, и вместе с моряками общее число защитников достигало примерно 50 тысяч. Есть и еще одна интересная деталь. Во время Японо-китайской войны 1894–1895 годов именно генерал Ноги был командующим пехотной бригады, которая за один день взяла Порт-Артур, обороняемый китайцами. Не исключено, что это обстоятельство тоже сыграло свою роль, когда спустя 10 лет Ноги вновь подошел к Порт-Артуру, но уже с целой армией. К вопросу о том, сколько у него было солдат, мы вернемся чуть ниже, но ясно, что значительно больше, чем у русских.

Возможность обстреливать город и перевес в численности позволяли японскому командованию рассчитывать на повторение Седана. Но как мы знаем, крепость выдержала затяжную осаду. Для Японии буквально каждый день и каждый солдат были на счету, ведь потери надо считать не по абсолютному значению, а по доле от мобилизационного потенциала. И вот в таких условиях как ведут себя японцы у Порт-Артура?

19 августа 1904 года начался первый штурм города. Японцы понесли тяжелые потери, но Порт-Артур не взяли. Уже на этом этапе стало ясно, что никакого Седана не получилось. Что же тогда следовало делать японцам? Им надо было оставить идею захвата города путем штурма, держать Порт-Артур в осаде, а высвободившиеся значительные силы направить против русских армий в Маньчжурии.

Гарнизон Порт-Артура находился в более выгодном положении, по сравнению с противником, благодаря фортам, но если бы защитники предприняли попытку прорваться, то им пришлось бы выйти из крепости. В этом случае русские лишались бы преимущества и, даже наоборот, теперь уже сами попадали в положение атакующих укрепления неприятеля. Вместе с тем понятно, что блокированный город обречен слабеть, подкреплений нет, продовольствие постепенно заканчивается, нехватка витаминов вызывает цингу (так оно в реальности и произошло), сами условия осажденной крепости способствуют распространению и других болезней. То есть японцы могли взять город измором и малой кровью, но генерал Ноги принял иное решение.

После поражения первого штурма Ноги получил подкрепления и начал готовиться ко второму штурму. Между прочим, в это время шло сражение под Ляояном. Японцам очень бы пригодилась поддержка Ноги, но он был занят Порт-Артуром, причем до такой степени, что 19 сентября японцы вновь пошли в атаку, опять понесли серьезные потери и снова цели не достигли.

Ну, может быть, хотя бы сейчас Ноги одумается, остановится и прекратит делать уже очевидные глупости? Положение для Японии постепенно становилось непростым. Выяснилось, что японские военные аналитики ошиблись и пропускная способность Транссиба оказалась значительно выше, чем они оценивали накануне войны. Русская армия крепла на глазах, и быстрее, чем ожидалось. И вот 5 октября началось наступление Куропаткина у реки Шахэ. Ноги в это время усиленно готовится к очередному штурму, ведутся масштабные саперные работы, подтягиваются мощные гаубицы, продолжаются обстрелы города. Между тем на Шахэ идет рубка, чаша весов колеблется, а сражение заканчивается лишь 18 октября без явного победителя. Японцам очень бы пригодились солдаты Ноги, но они увязли у стен Порт-Артура, им ни до чего.

30 октября после трехдневной артподготовки Ноги в третий раз идет на приступ, и с тем же самым печальным для себя результатом. В ноябре Ноги получает очередное подкрепление, и в конце месяца (26-го числа) состоялся четвертый штурм города, на этот раз с двух сторон. А Порт-Артур снова устоял. Представьте себе моральное состояние генерала Ноги. Вот это позор так позор.

Три месяца целая армия, получающая при этом пополнения, заваливающая город снарядами и своими трупами, ничего сделать не может. После четырехкратного позора Ноги меняет тактику. Думаете, он хотя бы сейчас сделал то, что должен был сделать с самого начала? Думаете, он прекратил бросать своих солдат в бесконечную мясорубку? Как бы не так. Ноги теперь решил сосредоточить главный удар в направлении горы Высокая. С нее была видна портартурская гавань, и ее захват позволял японцам четко корректировать огонь своих батарей.

Последующие битвы за Высокую не классифицируются как штурмы Порт-Артура, однако они по степени ожесточенности и числу задействованных солдат и потерь не уступят полноценному штурму. 5 декабря японцы взяли все-таки высоту, и это предрешило судьбу города, но он, как известно, сдался не сразу. Японцы продолжали непрерывные обстрелы, разрушили значительную часть важных укреплений, а потом вновь атаковали город с двух сторон. Вот только здесь была поставлена точка в обороне Порт-Артура. После чего Ноги двинулся на подмогу своим, что сыграло свою роль в сражении под Мукденом, но это произошло лишь спустя семь месяцев после первых боев у Порт-Артура.

Японский блицкриг провалился, русская армия добилась стратегической победы, так что поражение у Порт-Артура на самом деле надо считать победой. Уже отсюда понятно, что Ноги воевал бездарно, и у него были все основания сгорать от стыда, а уж если мы посмотрим, какой ценой была достигнута его «победа», то становится понятно и то, почему он покончил жизнь самоубийством.

Так какими же возможностями располагал Ноги и как он ими распорядился? Сначала сделаю небольшое отступление. Когда человека ловят на крупном вранье, то обычно ему в дальнейшем не верят. Всё, это самодискредитация. С чисто формальной точки зрения такой подход неверен, ведь и лжец может говорить правду, так что если кто-то крупно солгал в одном, это еще не означает, что он солжет в другом. Тем не менее факт прошлой лжи надо учитывать, поскольку она характеризует личность. То же самое и с государственными системами. Если про какое-то государство известно, что оно занимается фальсификацией статистики, и это четко доказано, то стоит ли доверять очередной порции данных, которые такое государство предоставляет? Вопрос почти риторический.

Это сказано к тому, что в октябре 1894 года во время японо-китайской войны состоялось крупное сражение у реки Ялу под Цзюляньчэном (10 тысяч японцев против 15 тысяч китайцев). Оно шло несколько дней, носило упорный характер, применялась артиллерия. Одним из тяжелых этапов сражения была битва за гору Хуэршань, которую защищали 2 тысячи китайцев. Лишь после четырехчасового сопротивления китайцы отступили под натиском японских войск, насчитывавших на этом участке более 5 тысяч человек. Были и другие явно кровопролитные эпизоды, например переправа японцев и китайская контратака, в которой участвовало 6 тысяч человек. Сражение в целом закончилось победой Японии, которая официально объявила, что в ходе ВСЕЙ битвы погибло ЧЕТЫРЕ японца. Повторяем, четыре человека, а не 4 тысячи или 400 человек.

Ну и как это понимать? Это отчет о потерях в крупном сражении, с 25 тысячами участников, или рассказ о поножовщине между двумя компаниями хулиганов? Так что и к японским данным, касающимся Русско-японской войны, мы бы отнеслись с большим недоверием.

Между прочим, уже во время Русско-японской войны 25 сентября 1904 года после сражения под Ляояном в МИД России поступила телеграмма от Павлова, дипломата, занимавшегося разведывательной деятельностью на Дальнем Востоке:

«…18 сентября в Токио доставлено десять тысяч деревянных ящиков, заключающих пепел от сожженных трупов японских солдат, убитых под Ляояном; ящики будут раздаваться родственникам убитых, о чем было опубликовано официальное объявление…»[159]159
  Глушков В. В., Черевко К. Е. Русско-японская война 1904–1905 гг. в документах внешнеполитического ведомства России: факты и комментарии. М.: ИДЭЛ, 2006. С. 224.


[Закрыть].

Итак, только убитыми японцы потеряли 10 тысяч человек, между тем до сих пор считается, что при Ляояне их потери убитыми составили лишь 5431 человек.

Впрочем, вернемся к Порт-Артуру. В разных источниках разброс сведений очень значителен, и фигурируют совершенно несопоставимые цифры. Впрочем, собирая данные воедино и оперируя наиболее часто встречающимися цифрами, получаем следующую картину.

«Защитники крепости длительное время сковывали крупные силы противника (около 200 тыс. человек) и практически весь японский флот. Японцы потеряли в борьбе за Порт-Артур в общей сложности более 110 тысяч человек и 15 боевых кораблей. 16 кораблей получили серьезные повреждения»[160]160
  История Русско-японской войны 1904–1905 гг. / под ред. И. И. Ростунова. М.: Академия наук СССР; Институт военной истории Министерства обороны СССР;.. Наука, 1977. С. 251.


[Закрыть].

В наше время цифра в 110 тысяч человек оспаривается, тем не менее урон, который понесла японская армия, в любом случае огромен.

«Но геройская оборона Порт-Артура завершилась предательством Стесселя», – скажет оппонент. Действительно, его фамилию в любом тексте сопровождают хлесткие характеристики: «трус, бездарность, предатель». Стесселя до сих пор винят во всех мыслимых и немыслимых грехах, и от бесконечного повторения эти выпады превратились в самоочевидную истину. Но что, если в данном случае мы имеем дело с известным принципом, согласно которому ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой?

Суд по делу о Порт-Артуре приговорил Стесселя к расстрелу, и это обстоятельство обычно считают достаточным доказательством предательства, бездарности и трусости генерала. Но о том, что суды ошибаются, знают все. Все слышали и такое понятие, как «заказное решение суда», так почему бы не поставить под сомнение действия судей начала XX века? Тем более что для этого есть масса оснований.

Начнем с того, что Стессель, участник Русско-турецкой войны, потом воевал в Китае во время «Боксерского восстания», имел награды. Ни в трусости, ни в бездарности не замечен. В Порт-Артуре был ранен в голову, но командования не сдал. Более того, когда японцы стали постепенно обкладывать город, он получил письменное предписание от Куропаткина покинуть Порт-Артур. Стессель отказался и обратился к Куропаткину с просьбой позволить ему и дальше руководить обороной. Вы будете смеяться, но потом именно этот факт поставили Стесселю в вину. Сказали, что он не подчинился приказу и «самопроизвольно» остался в крепости. Вспоминается фраза из фильма «О бедном гусаре замолвите слово»: «Я еще понимаю, когда самозванец на трон. Но самозванец на плаху?»

На этом фантасмагория не заканчивается. Любой, кто прочитает приговор Верховного военно-уголовного суда по делу о сдаче крепости Порт-Артур, будет удивлен формулировками. Сначала Стесселя приговаривают к расстрелу. Потом этот же суд в том же самом документе обращается к царю с ходатайством смягчить наказание до 10 лет заточения. А мотивирует свою просьбу тем, что крепость «выдержала под руководством генерал-лейтенанта Стесселя небывалую по упорству в летописях военной истории оборону»[161]161
  Из истории Русско-японской войны 1904–1905 гг., Порт-Артур. Т. I: Сборник документов / под ред. В. П. Козлова; сост. И. В. Карпеев и др. М.: Древлехранилище, 2008. С. 533.


[Закрыть], а также тем, «что в течение всей осады генерал-лейтенант Стессель поддерживал геройский дух защитников крепости»[162]162
  Там же. С. 533.


[Закрыть].

Что же мы видим? «Предатель» руководит обороной, да так, что она поражает своим упорством. «Трус» успешно поддерживает геройский дух защитников! Согласитесь, что-то тут не так.

Идем дальше. Известно, что Стессель был помилован Николаем II. Этот факт, кстати, используют в качестве «доказательства» неадекватности царя. Грубо говоря, Стессель – предатель, а Николай – дурак и размазня, предателя помиловавший. Но вот телеграмма участника обороны Порт-Артура штабс-капитана Длусского в адрес Стесселя: «От души поздравляю с освобождением своего любимого боевого начальника». А вот что пишет другой артурец, командир судна «Силач» Балк: «Вспоминая боевое время, сердечно поздравляю Вас с милостью государя императора». Мы привели лишь два свидетельства, но их больше. В те годы отнюдь не все считали Стесселя предателем.

Теперь переходим непосредственно к решению суда. Следственная комиссия, разбиравшая порт-артурское дело, нашла в действиях Стесселя признаки целого вороха преступлений, и обвинение состояло из множества пунктов. Однако на суде оно почти полностью развалилось, съежившись до трех тезисов:

1) сдал крепость японским войскам, не употребив всех средств к дальнейшей обороне;

2) бездействие власти;

3) маловажное нарушение служебных обязанностей[163]163
  Там же. С. 532.


[Закрыть].

Под «бездействием власти» подразумевалось следующее. В Порт-Артуре генерал-лейтенант Фок в насмешливом тоне критиковал действия не подчиненных ему лиц, а Стессель этого не пресек. За такое «бездействие» Стесселю потом дали месяц гауптвахты. Третий пункт назван маловажным самим же судом, так что его даже рассматривать не будем. Остается лишь один пункт, причем смотрите внимательно формулировку – тут нет ничего про трусость, бездарность, некомпетентность или предательство.

Вместе с тем считается, что Стессель принял решение о капитуляции вопреки мнению других офицеров, причем в обществе до сих пор бытует убеждение, что крепость могла еще долго держаться. Одного такого проступка действительно достаточно, чтобы заслужить смертную казнь. Вот с этим мы сейчас и разберемся.

Незадолго до падения крепости состоялся военный совет, на котором обсуждалось сложившееся положение. Что говорили офицеры, зафиксировано в журнале заседания, и этот документ давно обнародован.

Любой может убедиться, что на совете происходили весьма странные вещи. Один за другим офицеры подробно описывали отчаянное положение крепости, долго объясняли, почему держаться невозможно, но тем не менее призывали продолжать оборону.

Вот характернейшие примеры:

• подполковник Дмитревский: «Обороняться можно еще, но сколько времени, неизвестно, а зависит от японцев… Средств для отбития штурмов у нас почти нет»[164]164
  Там же. С. 377.


[Закрыть];

• генерал-майор Горбатовский: «…Мы очень слабы, резервов нет, но держаться необходимо, и притом на передовой линии…»[165]165
  Там же. С. 379.


[Закрыть].

Уверяем вас, большинство участников заседания рассуждали в том же духе. Впрочем, на самом деле в этом нет ничего удивительного. Просто никто не хочет прослыть трусом, никто не хочет попасть в ситуацию, когда на него укажут пальцем как на человека, который предлагал сдаваться. В какой-то степени подчиненные подставляли своего командира, который прекрасно видел, что обороняться нечем, а ответственность за непопулярное решение будет лежать только на нем.

Между тем абсолютное большинство нижних чинов защитников Порт-Артура под конец осады болели цингой. На этот счет есть данные в материалах следствия[166]166
  Там же. С. 489.


[Закрыть]. Там же приведены и показания генерал-майора Ирмана о том, что за день до падения крепости на Западном фронте снарядов для орудий большого калибра не было вообще[167]167
  Там же. С. 487.


[Закрыть]. Немногим лучше обстояли дела на Восточном фронте, где, по свидетельству генерал-лейтенанта Никитина, в среднем было по 10–12 снарядов на полевое орудие[168]168
  Там же. С. 487.


[Закрыть], то есть на несколько минут стрельбы. Причем к этому времени японцы захватили практически все мало-мальски серьезные русские укрепления. Кроме того, в руках японцев уже была важная высота – гора Высокая, за которую долгое время шли ожесточенные сражения. Захватив и оборудовав на ней наблюдательный пункт, японцы смогли корректировать огонь своей артиллерии и начали топить корабли русской эскадры, которая находилась в Порт-Артуре. Всего защитников крепости оставалось около 10–12 тысяч человек, а госпитали были переполнены больными и ранеными. Между прочим, Стессель потом заявил, что японцы в августе 1904 года через своих парламентеров сказали, что если крепость будет взята с бою, то японские начальники не ручаются за зверство своих войск и возможность повальной резни.

Оценив ситуацию, Стессель понял: вскоре японцы сообразят, что у русских больше не осталось возможностей для сопротивления. В этих условиях придется принять любое решение, которое продиктует победитель. Стессель, не тратя времени на формальности, на сбор еще одного военного совета, сыграл на опережение, направив японцам предложение начать переговоры о капитуляции и тем самым добившись относительно почетных условий сдачи.

Кстати, впоследствии при Главном управлении Генерального штаба была создана Военно-историческая комиссия, которая подробнейшим образом изучила опыт Русско-японской войны. Результаты ее работы опубликованы до 1917 года, и вот как военные аналитики тех времен оценивают положение Порт-Артура накануне капитуляции:

«Изложение событий 19 декабря показывает, что в этот день японцы одержали крупный успех: на Восточном фронте оставленная нами Китайская стена и упорно оборонявшееся Орлиное гнездо перешли в их руки, на Западном фронте они овладели первой оборонительной линией и оттеснили оборонявшие ее войска к Лаотешаню. Таким образом, к закату солнца 19 декабря линия обороны на Восточном фронте приняла положение, чрезвычайно неблагоприятное для обороны крепости»[169]169
  Русско-японская война 1904–05 гг. Работа Военно-исторической комиссии по описанию Русско-японской войны. Т. 8. СПб.: Типография И. Шурухтъ, 1910. С. 714.


[Закрыть].

Но может быть, потеряв первую линию обороны, защитники Порт-Артура могли укрепиться на второй? Причем была еще и третья линия. Снова смотрим выводы комиссии:

«Взятие Большого орлиного гнезда поставило вторую оборонительную линию в такое положение, что держаться на ней было почти невозможно. …Последовавшее в ночь на 20 декабря очищение Малого орлиного гнезда, Куропаткинского люнета, батареи лит Б., Залитерной батареи и Китайской стены до укрепления № 2 вновь изменило положение линии Восточного фронта еще более к худшему… Вследствие этого положение третьей оборонительной линии сделалось чрезвычайно тяжелым, так как теперь участки ее могли поражаться с Залитерной батареи и с высот между этой батареей и укреплением № 2 не только фронтальным, но и тыльным огнем»[170]170
  Там же. С. 715–716.


[Закрыть].

По сути, Комиссия оправдала действия Стесселя. Но если он не виноват, то возникают вопросы: кто и как слепил позорную ложь о Стесселе, кто его оклеветал и почему решение суда оказалось столь несправедливым? Если говорить о подготовке общественного мнения, то здесь важную роль сыграл Ножин, автор книги «Правда о Порт-Артуре». Оттуда общественность и почерпнула «всю правду» о Стесселе.

Ножин – весьма интересная личность, так сказать, хрестоматийный поборник «свободы слова». Он был военным корреспондентом в Порт-Артуре, делал репортажи с места событий. И все бы ничего, если бы не одна деталь: его заметки содержали важную военную информацию, которая попадала японцам в руки. Ножин писал о том, насколько эффективен огонь японцев по нашим укреплениям, отмечал, какими силами выходят русские корабли на рейд, в какое время возвращаются. Рассказывал, кто командует различными участками обороны, описывал тактику боя защитников Порт-Артура. Спрашивается, кому нужна такая информация? Русские солдаты и офицеры и так без всякого Ножина знают, как они воюют. А японцам, которые имели доступ к прессе и читали газету, это бы помогло. Думаю, что в Великую Отечественную войну за аналогичные очерки из осажденной Одессы, Севастополя или блокадного Ленинграда деятеля, подобного Ножину, задержали бы как немецкого шпиона и расстреляли бы в два счета. И дело тут не в пресловутой «кровожадности сталинского режима», а в соблюдении самых элементарных правил информационной безопасности.

Так вот Стессель решил пресечь бурную деятельность этого журналиста, приказав его арестовать. Как ни странно, задача оказалась очень сложной. Ножин вдруг каким-то чудесным образом исчез из осажденного города. Вырваться можно было только по морю, а по настоянию Стесселя вышло распоряжение не брать Ножина на корабли, так что ловкому журналисту удалась штука почище фокусов Дэвида Копперфильда. Впрочем, чудес не бывает, просто у Ножина оказались могущественные покровители: контр-адмиралы Иван Константинович Григорович и Михаил Федорович Лощинский. Они организовали бегство Ножина из города, использовав для этой цели военный корабль! Сначала журналиста тайно переправили на канонерку «Отважный», эту «почетную» миссию возложили на морского офицера Бориса Петровича Дудорова. А потом на миноносце «Расторопный» Ножина вывезли в китайский город Чифу. Миноносец впоследствии еще и взорвали. Все это наводит на мысли о предательстве. Да, приходится с горечью признавать, что в Порт-Артуре могли быть предатели, но это не Стессель.

Здесь уместно привести свидетельство участника обороны Порт-Артура Николая фон Эссена:

«…Но кто здесь главное зло и более всех против меня восстановлен, это командир порта адмирал Григорович, мой бывший ст[арший] офицер на “Корнилове”, с которым я поругался окончательно, так как мне противна была его трусость, и я не мог ему не высказать однажды, когда он, после того, как я, посланный Ухтомским в бухту Тахэ обстреливать неприятельские батареи, попал на мину и взорвался, упрекал меня в моем будто бы неумении управлять кораблем и моей неосмотрительности. Тогда я, возмутившись, сказал ему, что хорошо рассуждать, сидя, забившись в блиндаж в безопасности, а что если он высказывает свое мнение, то мне на его мнение наплевать, я им нисколько не дорожу. С тех пор он мне во всем старался пакостить, но вообще неудачно, так как все воочию увидели, какой он трус, и никто к нему, начиная с офицеров и кончая последним мастеровым, ничего, кроме презрения, не чувствует. Вообще, надо же было набрать в Артур таких начальников!»[171]171
  Козюренок К. Л. Архив адмирала Н. О. фон Эссена. Предисловие к «Воспоминаниям об осаде Порт-Артура 1904 г.» // http://www.navy.su/navybook/kozyurenok/essen/02.html.


[Закрыть]

Давайте внимательно присмотримся к тому, как сложилась дальнейшая судьба тех, кто организовал Ножи-ну бегство. Предлагаю провести проверку «Февралем» и «Октябрем». Суть метода в следующем. Революционерам свойственно после победы проводить кадровую чистку и расставлять своих людей на важные посты. Вот в такие исторические моменты и выясняется, кто чего стоит, кто защитник законной власти, а кто ее враг. Лощинский умер в 1908 году, так что к нему «тест на революционность» не применим. А вот карьера Дудорова после Февральской революции резко пошла вверх. Он стал первым помощником морского министра и контр-адмиралом.

С Григоровичем ситуация занятнее. Это вообще интересный человек, с весьма широким полем деятельности. Находился на военно-дипломатической работе в Великобритании. Был начальником штаба Черноморского флота в неспокойные дни первой революции. В 1911–1917 годах он морской министр. Нетрудно заметить, что годы, предшествовавшие «Февралю», – это период, когда именно Григорович стоял во главе морских сил Российской империи, а сразу после «Февраля» отправлен в отставку. То есть он все-таки сторонник законной государственной власти?

Не будем торопиться, впереди еще тест на «Октябрь», и для всех, кто учился в школе в СССР, слово «Октябрь» и слова «матросы», «флот» неразделимы. Напомню, что сразу после «Февраля» реальной властью на Балтийском флоте стал «матросский» комитет «Центробалт», во главе которого стоял большевик Павел Ефимович Дыбенко. Ясно, что такая мощная организация не появляется в одночасье. Очевидно, что подготовительная революционная работа ведется задолго до формального часа Икс. Значит, Григорович по долгу службы должен был сделать все для борьбы с революцией. Простое соблюдение своих служебных обязанностей автоматически превратило бы его в злейшего врага революционеров. И вот пришли к власти большевики, и что же они сделали с Григоровичем? Что такое красный террор, мы знаем. Также прекрасно знаем судьбу поколения Григоровича, людей его уровня. Такие как он, в массе своей составляли Белое движение либо при первой же возможности бежали из Советской России, а очень многих из тех, кто не успел спастись, ставили к стенке и сажали в тюрьмы.

В случае Григоровича картина совершенно иная. Да, при большевиках он никаких заметных постов не занимал, но его, царского морского министра (!), не расстреляли и не посадили. И это в то время, когда за куда меньшие «проступки» ставили к стенке. При советской власти Григорович работал в Петроградском отделении Главного управления Единого государственного архивного фонда, был сотрудником Морской исторической комиссии, потом ненадолго находился в штате Морского архива. В 1920-х годах Григоровичу разрешили эмигрировать. Перебравшись во Францию, он спокойно дожил свой век и умер в 1930 году в возрасте 77 лет. Не похоже, чтобы Григорович и большевики были злейшими врагами. Есть над чем задуматься, не правда ли?

Измена в Российской империи завелась задолго до 1917 года, в Феврале она лишь вышла наружу.

Морской министр Григорович в дни Февральской революции заявил, что болен и ничего предпринимать не намерен. Этого преступного бездействия достаточно, чтобы его причислить, по меньшей мере, к тем, кто сочувствовал идее свержения власти. Но есть и свидетельство прямой помощи Григоровича мятежникам. Процитируем генерала Головина:

«К вечеру первого дня восстания [12 марта (27 февраля)] в непосредственном распоряжении генерала Хабалова (командовавшего войсками Петроградского военного округа) оставалось верными Царскому правительству всего 1500–2000 человек. Решено было занять этими восками Зимний дворец и там “если нужно, то погибнуть за монархию под Императорским Штандартом”. В дворцовом здании войска расположились в коридорах нижнего этажа и во дворе. Но здесь возникло совершенно неожиданное препятствие.

Управляющий дворцом, ген. Комаров, опасаясь, что здание и обстановка дворца могут пострадать в случае боя, просил ген. Хабалова вывести войска. Немного погодя во дворец прибыл великий князь Михаил Александрович, который поддержал настояния ген. Комарова и потребовал удаления войск из Зимнего дворца ввиду того, что они навлекут на дворец опасность. Тогда решено было перейти в здание Адмиралтейства, расположение которого среди площадей было столь же удобно для обороны, как и здание Зимнего дворца. Но во время этого перехода часть верных солдат ушла; согласно свидетельству очевидца, вывод их из Зимнего дворца произвел на солдат тягчайшее моральное впечатление.

Однако на этом не кончились злоключения оставшихся верными царскому правительству войск. На следующий день “около 12 часов 28 февраля (13 марта н. ст.) остатки оставшихся еще верными частей, в числе 4 рот, 1 сотни, 2 батарей и пулеметной роты, были по требованию морского министра выведены из Адмиралтейства, чтобы не подвергнуть разгрому здание…”»[172]172
  Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 гг. М.: АЙРИС-пресс. С. 22–23.


[Закрыть].

Итак, именно морской министр, то есть Григорович, потребовал вывести остатки верных монархии частей из Адмиралтейства.

Изложенные факты заставляют предположить, что Стессель стал жертвой интриги людей, которые уже в то время взяли курс на подрыв государственной власти в России. Стесселя приговорили к смертной казни, чтобы вывести из-под удара настоящих предателей.

Кстати, знаете, кто судил Стесселя? В числе судей был Николай Владимирович Рузский, то есть именно тот человек, который впоследствии был одним из главных участников свержения Николая II. Кстати, он вместе с Гучковым и Шульгиным присутствовал при «отречении» царя. А знаете, кто на суде представлял обвинение? Александр Михайлович Гурский, которого потом Временное правительство назначило председателем Главного военного суда. Полагаем, что дальнейшие комментарии излишни.

К событиям Февральской революции мы еще вернемся. А сейчас продолжим повествование о событиях, непосредственно связанных с терроризмом.