Текст книги "Стань уверенным. Как обрести здоровую самооценку и изменить жизнь к лучшему"

Уильям Джеймс, широко известный как отец современной психологии, был блестящим интеллектуалом и дальновидным ученым. Его уже ставшая классической книга «Принципы психологии» получила высокую оценку самых выдающихся психологов своего времени, включая Карла Юнга и Зигмунда Фрейда. Книга Джеймса – это обширное исследование того, что такое психология и в каких областях можно найти ей применение. В отличии от учений других, более известных психологов, включая Юнга и Фрейда, идеи и теории Джеймса выдержали критику и остались актуальны.

Жизнь Уильяма началась непросто. В детстве он страдал от недугов физических и психологических. Его проблемы, от болей в спине до депрессии, так мучили его, что несколько раз он был близок к самоубийству. Джеймс хотел быть художником, но начал изучать медицину из практических соображений. Он ненавидел ее. О своей учебе в медицинском колледже отзывался так: «Я и телом и душой был в таком безнадежном и одиноком состоянии, в котором никогда больше не хотел бы находиться».

В 1869 году Уильям получил диплом, но с тех пор более никогда не занимался медициной. Вместо этого молодой ученый искал способы побороть мучившую его депрессию: «Я c головой погрузился в психологию и философию». Исследования Джеймса обнаружили тесные связи между состоянием разума и тела. Эта работа помогла ему получить должность преподавателя Гарвардского университета в 1873 году, где он разработал один из самых первых курсов по психологии под названием «Связи между физиологией и психологией». «Меня никто этому не учил, – признавался Джеймс, – первая лекция по психологии, которую я слышал, была моей собственной первой лекцией».

В 1878 году Уильям Джеймс написал о силе позитивной визуализации. Он представлял, как он взбирается на гору и останавливается перед глубокой расщелиной. Единственный способ ее преодолеть – «смелый, но опасный прыжок». Он писал: «Может, я и хочу прыгнуть. Но у меня нет никакого опыта, чтобы понять, а есть ли у меня силы для этого?» Джеймс описывает два возможных исхода.

В первом случае он верит в то, что действительно этого хочет. Он воображает, что его уверенность дает ему силу, чтобы удачно прыгнуть. Джеймс верит в себя, прыгает – он на другой стороне.

Второй вариант – Джеймс колеблется, медлит, а потом, «ослабленный и дрожащий, вынужденный совершить прыжок от отчаяния, упускает основную цель и падает прямо в расщелину». Из этой ситуации Джеймс делает вывод: «Я буду дураком, если не поверю в то, чего я так хотел. Ведь моя вера является предварительным условием, которое необходимо для достижения цели, которую она же и утверждает». Другими словами, Джеймс представляет себе ситуацию, в которой его убеждения становятся реальностью. Таким образом, мудрый человек будет верить, и его вера принесет ему успех.

Когда я впервые прочитал эту историю Джеймса, я воспринял ее как убедительный аргумент в пользу оптимизма. Бесспорно, существуют ситуации, в которых вера в позитивный исход увеличивает шансы того, что кто-то решится на активные действия. Тем самым он увеличивает шансы на ожидаемый позитивный исход. Если вера в то, что вы сможете перепрыгнуть через расщелину, увеличивает вероятность того, что вы в итоге прыгнете, увеличится и шанс на успех этого прыжка. Но, с другой стороны, боязнь неудачи может легко отпугнуть вас от самой попытки прыгнуть.

Все родители видели, как их дети сами убеждали себя в неудачах. Дети обычно с неохотой пробуют что-то новое: новый класс, новый вид спорта, новую еду. «Попробуй, тебе может понравиться!» – нежно призываете вы. «Что если у меня не получится? Что если я это возненавижу?» – отзывается ребенок. Воображаемый провал мешает попытаться, делая страх самоисполняющимся пророчеством. Однако в других случаях родители становятся свидетелями того, как ребенок с огромным энтузиазмом, с разбегу врывается в какое-нибудь новое дело. И этот энтузиазм не пропадает, а сохраняется, что увеличивает шансы на успех. И вновь убеждения превращаются в реальность.

Один из выводов, который вы невольно можете сделать из всего этого, – позитивная визуализация приводит к хорошим результатам в жизни. Вы не первый, кто так думает. Однако и ваш скепсис тоже оправдан. Хотя и имеются определенные свидетельства пользы визуализации, эти данные все же указывают на то, что ее ценность ограничена. Конечно, представлять себе, как вы «выводите ракеты на орбиту», занятие весьма приятное. Но простая визуализация не увеличит шансы на успешный запуск. Если вы представите себя папой римским, это не заставит вас внезапно перенестись в Рим.

В одном из исследований эффективности визуализации психологи попросили студентов колледжей представить себе хорошие оценки на экзамене. Когда просьба включала в себя визуализацию процесса обучения и подготовки к экзамену, это приводило к увеличению продолжительности занятий и улучшению результатов экзаменов. Но когда визуализация была сосредоточена исключительно на положительных оценках, исследователи не обнаружили конкретных изменений. Не увеличилось ни количество часов, потраченных на обучение, ни успеваемость студентов.

Для того чтобы визуализация была эффективной, она должна влиять на фактическое поведение, которое в свою очередь повлияет на исходный результат, такой как изучение, практика или тренировка. Помните те аудиозаписи с аутотренингами, которые я слушал в подростковом возрасте? Могли ли они реально помочь? Вряд ли. Они, вероятно, были бесполезными как для меня, так и для других людей, заплативших за них значительную сумму.

Дальнейшее размышление над историей Джеймса о его горном приключении вызвало дополнительные опасения, на которые в первый раз я не обратил внимание. Если сомневающийся Уильям действительно ожидал, что упадет в расщелину, то прыжок изначально кажется плохим решением. Мне хотелось верить, что на его месте я бы продумал все возможные выходы из данной ситуации, которые бы с меньшей вероятностью вели к смерти. Но самое главное в этой истории другое. Если мораль Джеймса заключается в том, что лучше всегда верить, что можно перепрыгнуть расщелину, то это кажется чем-то неправильным. Иногда ты просто не можешь осуществить такой прыжок. Иногда расщелина может быть просто слишком широкой.

Может быть, у Джеймса и получится перепрыгнуть через расщелину шириной в полтора метра. Предположим, вера в себя поможет ему прыгнуть сантиметров на 30 дальше. Тогда если расщелина была бы в ширину меньше двух метров, то Джеймс должен повторить слова аффирмации и прыгнуть. Но если перед ним пропасть шириной в 15 метров, то никакие ободряющие разговоры с самим собой не помогут. Вера в себя, которая побуждает вас прыгнуть на смерть, – это ошибка. И не важно, какую уверенность в своих способностях она вам сулит.

Это ошибка, которую можно было бы избежать при адекватном уровне уверенности. Уверенность может вам помочь во многих сферах жизни, но ее ресурсы ограничены. Вера в себя не спасла мои ноги от ожогов после ходьбы по углям. Постановка невозможных целей похожа на прыжок через 15-метровую пропасть: вдохновляюще, амбициозно, но обречено на неудачу.

«Погибели предшествует гордость, и падению – надменность», – предсказывает Книга притчей Соломоновых. Во многих ситуациях излишняя уверенность в себе может действительно снизить вероятность успеха. Это фактор наглядно объясняет работа психолога Джеффри Ванкувера. Он изучил обстоятельства, в которых возросшее чувство личной эффективности влияет на будущую деятельность. Такие эксперименты требуют манипуляций с личной эффективностью. Если бы исследователи просто измеряли самоэффективность и производительность, они нашли бы много причин, почему эти две корреляции не имеют никакой связи с уверенностью. Например, те, кто способен выполнить ту или иную задачу, будут уверены в себе и добьются успеха, поскольку они уже добивались успехов в прошлом.

Следует ли делать выбор в пользу уверенности? Чтобы ответить на этот вопрос нужны экспериментальные данные. Именно этим и занялись Ванкувер и его коллеги. В одном исследовании добровольцы играли в игру Mastermind, в которой нужно угадывать цвет и порядок колышков. Коварная компьютерная программа, созданная Ванкувером перестраивала скрытые от игрока колышки так, чтобы участникам было легче или сложнее выиграть игру. Те, кто легко выигрывал, становились более уверенными в своих способностях. Они заявляли о значительно более высоком чувстве самоэффективности. А как они играли в последующие раунды, но уже без помощи компьютера? Они играли хуже, чем те, у кого изначально не было сильного чувства собственной эффективности. Когда производительность зависит от стараний, излишняя уверенность в себе может сократить ваши усилия и подорвать успех.

Студенты в моем классе, больше всего уверенные в том, что сдадут экзамен, не получают лучшие оценки, потому что не готовятся. Парашютисты, альпинисты и банджи-джамперы, которые больше всего убеждены в своей неуязвимости, – это точно люди с не самой большой продолжительностью жизни. Психолог Габриэле Эттинген за свою карьеру выявила множество причин, по которым воображаемый успех может усилить неудачу. Она изучала людей, которые хотят похудеть, студентов, которые хотят хорошо сдать экзамены, и влюбленных, которые хотят романтики. Она считает, что те, кто больше всего мечтает о позитивном будущем, на самом деле не получают желаемого результата. Напротив, они склонны получать негативные результаты.

Майкл Рейнор пишет об угрозах чрезмерной уверенности для бизнеса в своей книге «Стратегический парадокс». Проблема, на которую он указывает, заключается в том, что предыдущий успех порождает самоуспокоение. Оно, в свою очередь, подрывает способность организации быстро реагировать на новые проблемы.

Отчасти это объясняется инерцией, которая поражает организации по мере того, как они разрастаются и получают больше опыта. Успешные компании строятся на успешных людях, продуктах и процессах. И люди, и продукты, и процессы, естественно, противятся изменениям, если возникает опасность, что это может подорвать их будущий успех, престиж или влияние. Но успех может также породить уверенность и настойчивость, особенно это справедливо для тех, кто находится во главе организации. Все это затрудняет адаптацию предприятий к меняющимся условиям рынка.

Какое-то время родителей поощряли к тому, чтобы они говорили своим детям, что они могут сделать все, что угодно. Таким образом родители якобы укрепляли в своих детях уверенность и поднимали их самооценку. Сейчас многие психологи развития беспокоятся, что мы, возможно, тем самым непреднамеренно нанесли им вред. В своей книге The Self-Esteem Trap[4]4
  «Ловушка самооценки». На русском языке не издавалась. – Прим. пер.


[Закрыть] Полли Янг-Айзендрат утверждает, что если мы будем постоянно подкармливать наших детей такими мыслями, то это может привести к большому разочарованию и потере интереса к любому делу.

Эта мысль перекликается с мнением психолога Кэрол Дуэк. Она утверждает, что, когда мы говорим нашим детям, что они умные, талантливые и способные, мы лишь заставляем их бояться риска. А это уже может привести к неудачам. Дети осознают свои собственные ограничения и боятся, что в противном случае они могут разоблачить наши утверждения как ложные. И что же в таком случае бизнесмен Илон Маск должен сказать ученому Уильяму Джеймсу? В какой мере смелые цели Маска стали ключом к его успеху в компаниях Tesla и SpaceX? Неужели Маску удалось совершить столько дерзких, опасных «прыжков» просто потому, что он верил, что может это сделать? Когда его спросили об этом, Маск настаивал на том, чтобы эффективно выбирать цели, которые реалистичны и достижимы. «Я, конечно, не пытаюсь ставить невыполнимые цели. Я думаю, что невозможные цели демотивируют», – говорил Илон. Он также видел вред, который наносят чрезмерно оптимистичные цели, и решил изменить ситуацию: «Я стараюсь перенастроить себя, чтобы быть немного более реалистичным».

Глава 2
Почему важно ошибаться

Гарольд Кэмпинг предсказал конец света 21 мая 2011 года. Кэмпинг был президентом Christian Family Radio[5]5
  Сеть христианских радиостанций в США. – Прим. пер.


[Закрыть] и, читая Библию, убедился в том, что конец времен вот-вот настанет. Вознесение и Страшный суд скоро настигнут людей, как и предсказано в «Первом послании к Фессалоникийцам»: «Потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем».

Кэмпинг объяснил числовую основу своего предсказания: «Я был инженером, и меня очень интересовали цифры». Найденные в Библии числа Кэмпинг интерпретировал на свой лад. Они привели его к выводу, что Судный день наступит через семь тысяч лет после Великого потопа. А почему семь тысяч? Ну, в неделе семь дней, и «что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» (2 Пет. 3:8). По предположению Кэмпинга, это указывало на 21 мая 2011 года.

Кэмпинг использовал свою сеть радиостанций, чтобы обнародовать сведения о грядущем апокалипсисе. Многие, кто был убежден в пророчестве Кэмпинга, пожертвовали свои деньги – по сути, все свои земные блага – на финансирование информационной кампании. Их пожертвования помогли оплатить более трех тысяч рекламных щитов с надписью «Судный день», размещенных по всему миру. Билборды были даже в таких отдаленных местах, как Доминиканская Республика, Индонезия, Иордания и Танзания. Компания Family Radio потратила более $100 млн на распространение этой новости, в том числе на покупку пяти специально раскрашенных домов на колесах, которые разъехались по Соединенным Штатам.

Некоторые из верующих бросили работу, продали свои дома и избавились от сбережений. Многие из них посвятили себя распространению этой информации, разъезжая на автодомах и раздавая брошюры. Что касается самого Кэмпинга, то он исповедовал абсолютную убежденность. Он сказал, что усвоил урок из своего предыдущего предсказания конца света: в прошлый раз Апокалипсис он обещал в 1994 г.

В этот раз он был невероятно серьезен. Когда его спросили, что он будет делать, если обещанный Судный день не наступит, Кэмпинг ответил категорично: «Я даже не думаю об этом. Меня ведь здесь не будет. Это точно произойдет». После паузы он повторил еще более яростно: «Это произойдет!»

Четыре экономиста – Нед Огенблик, Джесси Чуна, Эрнесто Дал Бо и Джастин Рао – решили проверить уверенность последователей Кэмпинга в его пророчестве. Экономисты предложили им ставки, выплаты по которым должны были прийти после 21 мая. 8 и 15 мая 2011 года исследователи установили столы перед местом собрания верующих. Всем, кто к ним подходил, они предлагали выбор: можно было получить $5 сразу или бóльшую сумму через 4 недели. Насколько больше должна быть эту сумма, чтобы отказаться от $5 долларов сразу? Будут ли они ждать выплаты $50? А $500? Отказ от каждого постапокалиптического платежа, независимо от суммы, будет означать искреннюю веру в пророчество. И каков же был результат?

Никакие деньги не смогли убедить последователей Кэмпинга согласиться на этот более поздний платеж. Они предпочли $5 любому платежу после 21 мая. Последователи настаивали, что ничто не заставит их усомниться в неминуемом апокалипсисе 21 мая. Был один человек, который согласился взять больший (постапокалиптический) платеж, но он признался, что на самом деле не верит в пророчество, а на встречу его просто затащил друг.

Последователи Кэмпинга, без сомнения, имели только благие намерения. Они были хорошими людьми. Большинство из них пожертвовали многим, чтобы предупредить мир о надвигающемся апокалипсисе. Но все же кажется, что их оценка доказательств и логическая основа их убеждений были не такими строгими, чем вы, возможно, надеялись. Насколько высокого стандарта строгости и логики вы придерживаетесь? Как вы можете избежать ложных или вводящих в вас заблуждение заявлений?

В качестве попытки оценить калибровку собственных убеждений я хотел бы попросить вас сделать предсказание о конце света хотя бы для тех, чей свет уже угас. Из всех умерших (во всем мире) в прошлом году какой процент смертей был вызван каждой из следующих причин? Прошу вас оценить нижеперечисленные пункты в разделе «Приложение» в таблице № 2, не подглядывая в справочные материалы и не советуясь с другими людьми.

Я кратко отвечу на эти вопросы. Но сначала давайте поговорим о другом способе, который поможет вам настроить уверенность в ваших убеждениях. В первой главе вам предлагалось оценить уверенность в своих убеждениях, указав 90 %-ный интервал уверенности для оценки неопределенных чисел. Теперь мы используем другой подход.

Не обращаясь к каким-либо справочным материалам или другим людям, пожалуйста, сделайте свои лучшие предположения по каждому из 10 пунктов, указанных ниже. Затем отметьте, насколько вы уверены в своем ответе. Оцените вероятность (от 0 до 100 %), насколько ваш ответ близок (в пределах 5 %) к правильному ответу.

Ну что, боитесь потратить много времени, чтобы ответить на эти вопросы? Да ладно! Будет весело. Просто сделайте это в таблице № 3!

То, как вы проверяете гипотезы, напрямую влияет на вашу уверенность в них. Пытаясь оценить свою уверенность в ответах на вышеперечисленные вопросы, вы, скорее всего, задумались о том, насколько вы уверены в своей правоте. При этом вы искали в своей памяти информацию, которая бы подтвердила ваши ответы. Именно так люди проверяют большинство вопросов, с которыми сталкиваются. Вместо вопроса «Было ли сегодняшнее задание по чтению скучным?» я задаю студентам другой вопрос: «Интересным ли было сегодняшнее задание по чтению?»

Такая постановка вопроса меняет ход мыслей и дает более позитивные ответы. По умолчанию вы должны рассматривать данные, доказательства и воспоминания, которые позволяют вам согласиться с данным вопросом. Отчасти это объясняется тем, что легче идентифицировать наличие, чем отсутствие чего-либо. Но это еще и естественный процесс того, как человеческий разум ищет доказательства.

В одном классическом исследовании по психологии, Марк Снайдер и Уильям Б. Свонн Младший описывали эксперимент, в рамках которого попросили добровольцев опросить других людей и выяснить, кому он/она принадлежат – к интровертам или экстравертам. Половина добровольцев должна была спрашивать, является ли другой человек экстравертом. А другую половину попросили выяснить, является ли другой человек интровертом.

Участники эксперимента выбирали вопросы для интервью из специального списка. Он включал в себя некоторые вопросы, которые предполагали экстравертные ответы. Например, «Что бы вы сделали, чтобы “встряхнуть” вечеринку?». Другие же вопросы, такие как «Какие факторы мешают вам по-настоящему открыться людям?», с большей вероятностью вызывали интровертные ответы. Все добровольцы выбирали из одного и того же списка вопросов, но те, кто намеревался проверить экстравертность, выбирали в два раза больше экстравертных вопросов, чем интровертных. Очевидно, что вопросы, которые вы задаете, влияют на сами ответы, и даже у самого застенчивого интроверта могут быть идеи, как оживить вечеринку.

Когда вы пытаетесь выяснить правдивость гипотезы, то вы можете поддаться искушению поверить в то, что придерживаетесь нейтрального подхода. Но это не так. То, как вы задаете вопрос, может повлиять на ответ самым неожиданным образом. Вам будет проще думать о доказательствах, которые позволят вам подтвердить предположение. Вы сформулируете вопросы, которые с большей вероятностью дадут утвердительные ответы. Когда вы зададите подобные вопросы другим людям, они, скорее всего, ответят утвердительно или предоставят доказательства, подтверждающие вашу гипотезу. Вопрос «Является ли эта гипотеза ложной?» генерирует другой подход, другую линию мышления, другие ответы и выводы.

Незнание того, на чем основывается ваша информация, приводит вас к тому, что вы слишком уверены в своих предвзятых выводах.

Теперь давайте сравним, насколько вы уверены в своем коэффициенте попадания. Как часто ваши догадки были в пределах 5 % правильных ответов? Вот эти 10 вопросов:

Чтобы проверить вашу настройку уверенности, сравните вашу среднюю уверенность с тем, как часто ваши ответы были в пределах 5 %. Как вы с этим справились? Если вы ответили, как большинство людей, то ваша уверенность превысила вашу точность. Но также вероятно, что с этим заданием вы справились лучше, чем с интервалом уверенности из первой главы.

Как правило, люди показывают лучшую настройку оценки вероятности, чем интервалов уверенности. На это есть свои причины. Во-первых, понимание логики интервалов уверенности зависит от рассуждения о неопределенности как о распределении вероятностей, что мало у кого получается само собой. Во-вторых, повседневная жизнь редко требует от нас указывать интервалы уверенности, и поэтому мы не обладаем практикой их использования и не получаем обратной связи.

Позвольте мне спросить вас еще об одной оценке вероятности, о вашем процентном прогнозе всех смертей в этом году, которые будут вызваны травмами (в отличие от болезней и голода). Пожалуйста, не возвращайтесь к своим предыдущим ответам.

Хоть оценки вероятности лучше, чем интервалы уверенности, они также показывают предсказуемые отклонения. Мы склонны раздувать вероятность основной гипотезы. То есть мы переоцениваем вероятность того, что рассматриваемая нами гипотеза верна. В одном из своих исследований, Крейг Фокс и Амос Тверски попросили фанатов баскетбола предсказать вероятность того, что каждая из восьми команд, идущих в четвертьфинал NCAA, выиграет турнир. Когда фанаты рассматривали каждую команду по отдельности, они задавались вопросом: «Может ли эта команда выиграть?» Каждая команда, конечно, имела свои сильные стороны. Это сделало выигрыш каждой команды, если рассматривать его отдельно, правдоподобным.

В среднем, эти восемь вероятностей в сумме дают 240 %, хотя логика подсказывает, что в реальности эти вероятности должны давать 100 %. Концентрирование внимания на какой-либо одной гипотезе имеет тенденцию преувеличивать субъективное ощущение ее достоверности или правдивости. Иногда вы сами можете исправить эту ошибку, просто снижайте пропорционально каждую оценку вероятности, чтобы в сумме вышло 100 %.

Возможно, в ваших оценках распространенности причин смерти эта закономерность была очевидна. Пожалуйста, посмотрите вновь на таблицу и сложите вероятности, которые вы определили по отношению к различным рискам смерти в результате травмы.

Как это соотносится с вероятностью, которую вы присвоили общей категории? Если вы такой же, как большинство людей, то вы получите более высокую общую вероятность, когда оцениваете каждую деталь по отдельности, чем, когда вы просто оцениваете общую категорию. По данным Всемирной организации здравоохранения, риск смерти в результате всех травм во всех возрастных группах составляет около 11,1 %. Эта сумма складывается из следующих элементов:

•Ÿ дорожно-транспортные происшествия и травмы в ДТП – 3,1 %;

•Ÿ падения – 1,4 %;

•Ÿ прочие непреднамеренные травмы – 3,5 %;

•Ÿ самовредительство – 1,4 %;

•Ÿ межличностное насилие – 1,2 %;

•Ÿ все другие умышленные травмы – 0,5 %.

Если вы, как и большинство людей, переоценили распространенность каждой из этих причин смерти, то вы понимаете, каким образом концентрация на конкретной гипотезе раздувает наше чувство вероятности. Слишком просто игнорировать такие вещи, как рак, болезни сердца, инфекции и недоедание, которые вызывают множество смертей.

Проблема, очевидно, заключается в том, что наш ум подбирает воспоминания таким образом, чтобы информация в них соответствовала доказываемой гипотезе. Эта проблема усугубляется обществом, которое помогает нам подтвердить наши убеждения. Например, гипотезы, которые вы забиваете в ваш интернет-поиск, определяют получаемые результаты. Поиск в Google по запросу «Бог существует» дает 123 млн результатов, большинство из которых с энтузиазмом поддерживают существование Бога. Этому энтузиазму противоречат более чем 86 млн сайтов, обнаруживаемых при поиске фразы «Бога не существует».

Будьте уверены, что вопросы, которые задавали сторонники пророчества Гарольда Кэмпинга, отличались от вопросов четырех экономистов, которые изучали этих последователей. Когда экономисты спросили, как изменятся их убеждения, если пророчество Кэмпинга окажется ошибочным, многие отказались отвечать на вопрос. Они просто отрицали такую возможность. В отличие от религиозной веры научные исследования направлены прежде всего на установление истины.

Ученые беспокоятся о том, в какой степени их ожидания и гипотезы влияют на полученные результаты. Ожидания исследователей могли подпортить знаменитое учение Джона Барга, Марка Чена и Лары Берроуз. Будучи в аспирантуре я познакомился с их работой. Она меня по-настоящему впечатлила. Это исследование наиболее известно в литературе по «социальному праймингу»[6]6
  В психологии прайминг – это явление имплицитной (скрытой) памяти, при котором реакция на действие данного стимула оказывает влияние на реакцию, возникающую в ответ на последующие стимулы. – Прим. пер.


[Закрыть]. В рамках своих изысканий Барг, Чен и Бэрроуз предложили добровольцам решить головоломку по поиску слов.

Часть участников попросили найти слова, связанные со стереотипами о пожилых людях, например, «морщинистый», «древний», «Бинго» и «Флорида». А в контрольной группе искали нейтральные слова, такие как «голодный», «чистый». Затем исследователи измеряли, как быстро добровольцы шли по коридору, пока несли решенные головоломки со списком слов. В результате исследователи сообщили, что те, кому поручили искать слова, связанные со стереотипами о пожилых, шли по коридору медленнее. Они утверждали, что автоматическая активация концепций, связанных со стереотипами о пожилых людях, спровоцировала их на более медленную ходьбу. «Это просто невероятно, правда?» – поделился я со своими друзьями. Оказалось, что я не единственный, кто так думал. Стефан Дойн и его коллеги позже опубликовали свои попытки повторить находку Барга. Поначалу прямое воспроизведение эксперимента с использованием одних и тех же процедур и значительно большего размера выборки не дало эффекта. Но позже Дойн переключил свое внимание на ассистента-исследователя с секундомером.

Его работа состояла в том, чтобы выяснить, сколько времени понадобилось добровольцам, чтобы пройти по коридору. Как только этот ассистент узнал проверяемую гипотезу и экспериментальное состояние человека, время которого фиксировалось, результаты успешно повторили выводы команды Барга. Незначительной задержки нажатия кнопки секундомера оказалось достаточно, чтобы непреднамеренно создать неравные условия эксперимента. Эта история служит напоминанием о том, почему полезно не сообщать тем, кто собирает и анализирует данные, какую гипотезу они исследуют.

Карл Поппер писал: «Если мы некритичны, мы всегда найдем то, что хотим: мы будем искать и находить подтверждения. Мы будем смотреть в сторону и не видеть того, что угрожает нашим излюбленным теориям. Нам будет легко получить неопровержимые доказательства в пользу теории, которая, если подходить критически, была бы опровергнута».

Поппер, широко известный как великий научный философ ХХ века, подчеркнул фундаментальную важность теории фальсификации для науки. Он утверждал, что для проверки убеждения нужно задать себе вопрос: «Является ли моя гипотеза ложной?» или, конкретнее, «Какие доказательства могут опровергнуть мою гипотезу?».

Совет Поппера приводит нас к простому решению проблемы проверки гипотезы, которую мы хотим подтвердить. Надо проверить альтернативную гипотезу. Другими словами, спросите себя, почему вы могли ошибаться. Это простейшая, самая универсальная стратегия антипредубеждения, обнаруженная исследователями.

В 1984 году Чарльз Лорд, Марк Леппер и Элизабет Престон назвали этот метод «учетом противоположного». Стратегия продемонстрировала свою эффективность и в проверке гипотез, и в интерпретации новых доказательств. С тех пор эта стратегия антипредубеждения с успехом применяется, чтобы нивелировать предвзятости, которым подвержены человеческие суждения.

Лорд, Леппер и Престон отмечали, что они не были первыми, кто рекомендовал подобный метод. Действительно, подход, который они отстаивали, был сформулирован еще Оливером Кромвелем, когда он оказался в гуще событий Английской революции, в борьбе против монархистов. В 1649 году, после того как король Карл I был публично обезглавлен во дворце Уайтхолл в Лондоне, противоборствующие стороны начали сражаться за место на троне.

Когда Шотландская церковь решила поддержать королевскую родословную и принять Карла II в качестве наследника престола, Кромвель умолял руководителей церкви пересмотреть свою позицию: «Заклинаю вас всеми Страстями Христовыми – задумайтесь на минуту о том, что можете ошибаться».

Вне зависимости от Страстей Христовых, те, кто хочет избежать предвзятости, должны активно подталкивать себя к учету противоположных мнений. Учитывая противоположное, большинство из нас поступает противоположным естественному для нашего мозга образом. Человеческий разум лучше справляется с проверкой положительных утверждений.

Наш автоматический импульс – поиск последовательной и поддерживающей гипотезу информации. За 30 лет до обращения Кромвеля английский философ сэр Фрэнсис Бэкон сформулировал это следующим образом: «Человеческий разум, приняв однажды мнение на веру, сделает все, чтобы его поддержать».

Чтобы проиллюстрировать свою точку зрения, Бэкон напомнил широко распространенное верование, что молитва Богу о защите от штормов в море помогала морякам благополучно вернуться домой. Это мнение поддержали многие моряки, которые молились и выжили. Какие доказательства опровергли бы эту гипотезу? А как насчет тех моряков, которые так же страстно молились, но не спаслись? Бэкон сетует, что люди часто оказываются неспособны задать себе именно этот, последний, вопрос. «Это своеобразная и вечная ошибка человеческого интеллекта – быть более взволнованным утверждениями, чем отрицаниями; в то время как он должен оставаться к ним одинаково безразличным.

В действительности, при установлении любой истинной аксиомы негативный пример часто является более убедительным». Поппер согласился бы с тем, что неуверенность в гипотезе необходима для приближения к истине. В нашем нежелании допустить, что мы можем ошибаться, все мы ведем себя как фанатики, не желающие подвергать сомнению свои убеждения.