Текст книги "Зимняя гонка Фрэнки Машины"

40

– Ничего себе сукин сын, – говорит Карло.

Они сидят на парковке у «Бургер Кинга» в Эль-Сентро, в шестидесяти милях к востоку от Боррего и очень близко к мексиканской границе. Остальных ребят из своей команды Джимми разослал по разным местам. Сам поехал к «Бургер Кингу», Джеки и Тони отправил в «Мака», а Джои и Поли – в «Джека».

– Почему это мы в «Джека»? – проныл Поли.

– Хочешь в «Бургер Кинга»? – спросил Джимми.

– Ну да.

– Черт тебя побери, «Бургер Кинг» для меня, – сказал Джимми.

В «Бургер Кинге» картошку жарили лучше и содовую продавали не очень газированную. Когда по многу часов сидишь в машине не один, газировки как-то не хочется. Джимми смотрит на Карло и говорит:

– Не дурак этот Фрэнки, иначе не был бы Фрэнки Машиной.

– Он удрал. Теперь у него есть деньги – путь открыт. Мы не знаем, куда он, черт его дери, подевался. Он может быть где угодно.

– Тихо, – отзывается Джимми. – Один чертов телефонный звонок, и я буду все знать.

Карло смотрит на него одновременно удивленно и скептически.

– Кому звонок?

– Гостбастерам.

41

Дейв смотрит на красную поблескивающую точку на электронной карте. Крошечное устройство, подложенное в банковский мешок с деньгами, работало отлично.

– Я думал, он отправится в Мексику, – говорит Трой.

– Это тупик, – отзывается Дейв. – Уж Макьяно-то знает.

Черт подери, он знает, думает Дейв, кто, как не он, загнал там Вурхиса. Бюро единодушно ахнуло, узнав, как сработал Фрэнк, однако найти хоть какие-то доказательства его причастности к убийству им не удалось.

Классика Фрэнки Машины.

Трой не сводит взгляда с карты.

– Похоже, он едет в Броли.

До вечера они следят за красной точкой.

Она приближается к Броли и застывает неподвижно. Тогда они принимаются определять ее местонахождение.

Фрэнк устроился в недорогом мотеле в двух кварталах от 78-го шоссе.

42

– Он в мотеле, – говорит Джимми, убирая телефон. – Заря-яжай, на предохранитель ста-авъ, рок-н-ролл врубай и правь.

Карло поворачивает ключ зажигания.

Заря-яжай, на предохранитель ста-авь, рок-н-ролл врубай и правь.

Он любит Джимми, хотя тот и задница.

– Где этот мотель? – спрашивает Карло.

– Броли, Калифорния.

Они ищут Броли на карте. До него всего около часа езды.

– Леди и джентльмены, – произносит Джимми, подражая Майклу Бафферу,[25]25
  Майкл Баффер – популярный ринг-анонсер американского телеканала НВО


[Закрыть] – тысячи присутствующих и миллионы телезрителей всего мира… давайте приготовимся к драке! Нам предстоит Буря в Броли!

Буря в Броли, смеется Карло.

Ну и задница!

43

Городок Броли – оазис в пустыне.

Во время Великой депрессии известное Управление общественных работ призвало тысячи парней на рытье отводного канала из реки Колорадо на запад, в пустыню. В результате вокруг Броли стала расти лучшая в мире люцерна. Если смотреть сверху, зрелище поразительное – на многие мили голая неживая коричневая пустыня, и вдруг изумрудно-зеленые прямоугольники.

Когда едешь на автомобиле, смена пейзажа тоже впечатляет, но не так сильно, однако в город въезжаешь, чувствуя облегчение после пустыни. Тут есть все, что только может предложить небольшой городок, живущий земледелием, – несколько заведений сети «фаст-фуд», пара банков, большой элеватор и два-три мотеля.

Фрэнк довольно быстро отыскивает нужный мотель и поселяется в нем.

Укладывается на кровать, вытягивается и закрывает глаза.

44

В мотеле Джимми поднимается по лестнице на второй этаж.

Теперь он не шутит, он весь во власти адреналина, и все тело у него адски напряжено.

В конце концов, в номере его ждет встреча с самим Фрэнки Машиной. Может быть, он и старый боец, однако до старости он дожил неслучайно. Джимми известны все истории о Фрэнки Машине, из которых как минимум половина – чистая правда… Джимми рассказывали, как Машина вошел в бар в Сан-Диего и положил всех англичан, прежде чем они успели оторваться от своего чая. Тем не менее, если хочешь стать настоящим мужчиной, надо взять верх над настоящим мужчиной, поэтому Джимми настроен не упустить свой шанс.

У Джимми есть план.

Наверняка Машина держит дверь на цепочке, поэтому у Карло с собой кувалда, какими судебные исполнители выбивают двери. Потом Джимми войдет внутрь и всадит несколько пуль в голову Фрэнки М.

Хорошо бы, старый хрыч спал.

Джимми Малыш кивает, и Карло прибегает к помощи кувалды.

Дверь здесь уж точно не такая, как в Форт-Ноксе, и валится, как «Янкесс» под напором «Ред Соке».

Джимми входит.

Фрэнки М. нет в кровати.

Его вообще нет в комнате.

Джимми Малыш подавляет выброс адреналина, вскидывает руку с револьвером и обводит им все пространство комнаты – слева направо.

Машины нет.

Потом до его слуха доносится плеск воды.

Старый ублюдок под душем и даже не слышал, как выбили дверь.

Джимми видит, как пар поднимается из-под двери ванной.

Он усмехается.

Ничего сложного.

И чисто.

Джимми ногой открывает дверь.

Он держит револьвер тридцать восьмого калибра обеими руками, как это делают опытные федералы.

Вот только в душе никого нет. За прозрачной занавеской никого не видно.

Левой рукой он дергает занавеску.

И видит записку – вместе с датчиком – на стене душевой кабины.

Джимми хватает записку и читает: «Думаешь, что имеешь дело с ребенком?»

Он кидается на пол.

Потом по-пластунски выползает из ванной.

Карло уже сидит, привалившись к стене, и прижимает одну руку к ране на плече, но кровь просачивается между пальцами, а другой рукой он едва удерживает револьвер.

Поли лежит на балконе, стонет, держится за правую ногу и смотрит на Джимми, как раненый солдат на плохого офицера. Мол, во что ты втравил нас и как собираешься вытаскивать отсюда?

Отличный, черт подери, вопрос, думает Джимми, стараясь не высовываться и все же разглядеть что-нибудь между железными прутьями балкона. Ему не видно, откуда стреляют. Он ждет хоть какого-то движения, может быть, отражения, хоть чего-нибудь, однако нет ничего такого, что могло бы ему помочь. Он знает лишь, что следующая пуля может размозжить ему голову. С другой стороны, если бы Фрэнки М. хотел кого-нибудь убить, и Карло и Поли уже не было бы в живых.

А что с Джеки и Тони? Джимми смотрит вниз, пытаясь отыскать взглядом их машину, и видит, что они с поднятыми вверх головами сидят на передних сиденьях и держат в руках оружие. Он делает жест рукой, мол, оставайтесь на месте, не двигайтесь.

– Мне нужен врач, – хнычет Поли.

– Заткнись, – шипит в ответ Джимми.

– Я истеку кровью! – кричит Поли.

Не истечешь, думает Джимми, взглянув на его ногу. Пуля не задела артерию – она остановила его, но не убила.

Забавляешься, Фрэнки Машина!

45

Фрэнк лежит на крыше стоящего через дорогу зернохранилища. Винтовку он закрепил на нижнем изгибе «з» на большой вывеске.

Он держит юнца на мушке и целится ему в лоб. Кто этот парнишка, который как будто старается стать меньше ростом?

Ничего у него не получается, думает Фрэнк.

Раненного в ногу парнишку он тоже не знает, и это понятно. Слишком тот молод, чтобы ему приходилось с ним вместе работать, думает Фрэнк. Или сказываются годы – все выглядят юными.

Тот, что скорчился, настроен серьезно. Он совершил ошибку, но он не дурак. Дурак бросился бы бежать. А этому парню хватило ума лечь на пол и ползти. Да и теперь он неплохо держится – осматривается, не паникует, не суетится из-за раненых ребят, контролирует их, в парнишке что-то есть.

Фрэнк видит это по его глазам.

Парнишка думает.

Думающие люди опасны.

Так сними его, думает Фрэнк.

Нельзя, чтобы он сидел у тебя на хвосте.

Фрэнк вновь прицеливается и нажимает на спусковой крючок.

46

Пуля попадает в деревянную раму в полу дюйме от головы Джимми Малыша.

Он вздрагивает, но старается держать себя в руках, и это у него получается.

Какой-нибудь глупец, наверное, решил бы, что Фрэнки Машина промахнулся, но только не Джимми.

Фрэнки Машина не промахивается.

Пуля – мирное послание: я мог бы тебя убить, если бы захотел, но не убил.

Джимми Малыш выжидает пять минут, потом приходит на помощь своей «Убойной команде». Карло одолел шок и теперь в состоянии идти. Он и Джимми помогают Поли спуститься по лестнице и сесть в машину. Кружным путем они выезжают на шоссе, потому что стрельба наверняка разбудила полицейских – такое нечасто случается в сонном городишке, и они должны были сообразить, что в мотеле неладно.

Потом Джимми звонит тому, кому ему очень не хочется звонить.

Он будит Мыша Старшего, спавшего глубоким сном.

– У меня двое раненых, – говорит он.

– И?

– И ничего, – отвечает Джимми. – Он ускользнул от нас.

– Похоже, не просто ускользнул, – говорит Мышь Старший, и Джимми слышит довольную ноту в его голосе.

– Послушайте, – не выдерживает он. – Что мне делать с ребятами?

– Очень припекло?

– Да, черт подери.

– Ладно, – произносит Мышь Старший по-отечески, и Джимми вскипает, чувствуя себя Джимом, мать его, Бакусом из «Бунтаря без идеала». – Ты в двадцати восьми минутах езды от Мексики. Дуй через границу в Мехикали. Держись.

Тремя минутами позже Мышь Старший перезванивает и называет адрес.

– Поезжай. Врач ждет твоих парней. У тебя есть медицинская страховка?

– Что?

– Я шучу, малыш.

Ну да, опен-майк в «Комеди Стор», думает Джимми и жмет на газ. Надеюсь, ты еще не успеешь отгоготать, когда я суну «глок» тебе в зад и нажму на спуск.

Потом Джимми выходит на связь с тем, с кем ему уж совсем неохота общаться.

Этот парень не спит.

Этот парень отвечает после первого же гудка. Очевидно, он сидел около телефона и ждал звонка.

Но не такого звонка.

Этот парень ждал вестей о воссоединении Фрэнки Машины с праотцами. Ему не хочется слышать о том, что Фрэнки Машина все еще на этом свете.

– Скажи своим ребятам, – говорит он, – что пока статус-кво не изменится, их денежный статус тоже не изменится.

О чем это он? – задает себе вопрос Джимми. Мало того, что он ничего не понимает, так он еще и не знает, с кем говорит. У него всего лишь телефонный номер, и он должен докладывать тому, кто берет трубку.

Этому самому придурку с его статусами.

– Все будет сделано, – говорит Джимми. У него нет желания продолжать разговор, тем более что рана Поли опять начала кровоточить. Поли весь пол залил кровью.

У Джимми разболелась голова, и ему почти жаль, что Фрэнки М. не выбил ему мозги.

Надо было тебе это сделать, думает Джимми.

Будь ты проклят, Фрэнки М.

Будем надеяться, это не последняя наша встреча.

Потому что я не считаю себя твоим должником. Никто не просил тебя о пощаде, и никто не собирается щадить тебя.

Старик-всезнайка.

47

Дейв Хансен входит в номер на втором этаже известного мотеля.

Все местные полицейские собрались тут, и у них глаза на лоб лезут, потому что они никогда такого не видели. Если в этих местах и стреляют, то это делают пьяные mujados в субботу вечером или белые голодранцы в любой день недели, так что такая перестрелка в мотеле была здесь делом необычным.

Дейв осматривает место в дверной раме, куда попала пуля.

Непохоже, чтобы Фрэнк промазал.

Он оборачивается и смотрит на вывеску напротив. Отличное место. Хороший обзор сверху, а снизу ничего не видно.

Дейв идет в ванную комнату и видит на стене душевой кабины послание: «Думаешь, что имеешь дело с ребенком?»

Нет, Фрэнк, я так не думаю. Мне надо было предвидеть, что ты найдешь датчик. Даже усталый, измученный, ты не теряешь головы.

Юный Трой спрашивает:

– Что случилось?

– Случилось то, – сердито отвечает Дейв, – что это Фрэнки Машина.

Хотя, если честно, ничего не ясно.

Что тут произошло на самом деле?

Кто явился убрать Фрэнка?

Откуда им стало известно, что он в этом мотеле?

48

Фрэнк едет по пустыне.

Ему всегда нравилась ночная пустыня. Даже зимой в ней есть что-то милое.

Милое-то милое, думает Фрэнк, всегда со мной так. Надо было убить их всех, устроить кровавую баню, чтобы никому не повадно было брать контракт на мою голову.

Особенно вожаку команды мальчишек, который – вылитый старик Тони Джекс в молодости.

Нет, не Тони Джекс, его младший брат.

Как его звали?

Билли.

Значит, сын Билли?

Фрэнк смутно помнил что-то о сыне Билли, который за что-то отмотал срок. За что? За вымогательство, кажется. Паренек из ранних, со своей командой… у нее еще дурацкое название…

«Убойная команда». Вроде бы они начинали с разбитых машин?.. У малыша уже есть репутация.

Теперь кое-что понятно.

Группа послала Винса убрать меня. Винс состорожничал и заставил Тедди Мильоре послать Джона Хини к Мышу Младшему, чтобы тот привел меня к нему.

Понятно, понятно.

Мильоре зависят от Группы.

У них секс-индустрия.

Порно, проституция, стриптиз-клубы.

Ладно, хорошо, но какое я имею к этому отношение?

Не лукавь.

Как насчет ночи в Солана-Бич?

Еще война стриптиз-клубов.

49

Черт побери, стриптиз-бизнес вырос из лимузинного.

Это было в 1985 году.

Вегас накрылся, и Майк с Фрэнком остались в Сан-Диего одни, если не принимать в расчет детройтцев, которых Фрэнк в расчет и не принимал. У семьи Мильоре всегда был собственный бизнес, и они занимались им, не подвергаясь особым гонениям со стороны полиции.

Фрэнку было все равно. К тому времени он был сам по себе.

Еще три года относительного покоя, и жизнь стала налаживаться. У него были свой дом, жена, небольшой рыбный бизнес, да и лимузинный бизнес процветал в восьмидесятых с их легкими деньгами.

А потом Пэтти забеременела.

Это было самое замечательное. В семидесятых они чего только не делали, и ничего не получалось. Их отношения испортились, они перестали стараться, собственно, совсем перестали заниматься сексом.

А тут однажды решили поужинать в ресторане. Поужинали, выпили вина, немного поболтали, вернулись домой, легли в постель – и на тебе.

Когда Пэтти сказала ему, он был на седьмом небе от счастья.

Итак, к лету 1985 года у них должен был родиться малыш.

– Хочешь заработать немного денег и без особого труда? – как-то спросил Майк.

Фрэнк хотел – ребенок должен был появиться на свет через пару недель, и немного лишних денег ему не помешало бы.

– Что делать?

Некий банкир хочет пригласить деловых знакомых на все выходные. Им же с Майком предстоит кое-кого привезти, а потом, судя по словам Майка, приглядеть за вечеринкой.

– Звучит неплохо.

– Есть одна загвоздка, – сказал Майк.

Вот вечно так, подумал Фрэнк, всегда есть загвоздка.

– Какая?

– Вечеринку устраивает…

– Кто?

– Донни Гарт.

– Без меня.

– Да ладно тебе.

– И это ты говоришь? – возмутился Фрэнк. – Мистер Риццо Крысоненавистник! Самая отвратительная крыса – это сам Гарт. Удивительно, как это он еще не утонул в дерьме!

– У него связи. У него такие связи, какие ни я, ни ты даже вообразить не можем.

– Я достаточно поработал на Донни Гарта, – сказал Фрэнк. – На сей раз без меня.

– Фрэнк, они просят тебя.

– Кто просит?

– Старик Мильоре, – ответил Майк. – И еще один парень из Нового Орлеана.

– Марчелло? Не хочу иметь ничего общего с Марчелло.

– А Гарт хочет. Он президент «Ассоциации, принимающей вклады и выдающей кредиты на покупку жилья», а парень из Нового Орлеана имеет в ней свою долю. И клан Мильоре тоже.

Вот как выживает Донни Гарт, подумал Фрэнк. Он покупает свою жизнь. Он платит за нее.

– Что надо делать? – со вздохом спросил Фрэнк.

– Тереться среди гостей и смотреть, чтобы все было в порядке. Говорю тебе, непыльная работенка.

Да, подумал Фрэнк, непыльная.

«Непыльная работенка» началась с того, что Фрэнк отвез одного из служащих «Ассоциации» в банк в Ранчо-Санта-Фе, где тот взял пятьдесят тысяч наличными, после чего приказал Фрэнку везти себя в «Прайс-клаб».

В «Прайс-клаб»? – не поверил своим ушам Фрэнк. Что же ты собираешься купить там на пятьдесят тысяч?

Женщин.

На парковке они встретились с мадам. Как ее звали? Кажется, Карен. Она подъехала на пятисотом «мерседесе», и клиент Фрэнка, открыв окошко, передал ей наличные деньги. Когда они отъехали, он сказал:

– Я получил степень магистра экономики управления в бизнес-школе Уортон, а стал сутенером.

Его фамилия вылетела у Фрэнка из головы. Но он делает над собой усилие и старается вспомнить.

Сандерс – нет, Сондерс – Джон Сондерс, еще один ТРУТЕНЬ, с ужасом обнаруживший, что запачкал руки. Фрэнк даже не стал ему говорить, что настоящие сутенеры берут, а не отдают деньги. Как бы то ни было, Фрэнк отвез его в порт, где Гарт держал свою стодвадцатифутовую яхту, и там его высадил.

– Привези девочек в восемь, – сказал Сондерс, вылезая из машины. Он дал Фрэнку адрес в Дель-Мар.

Пэтти хватил бы удар, думает Фрэнк, если бы она увидела вторую часть «непыльной работенки» мужа, который приехал в бордель и посадил в машину самых роскошных девиц, каких когда-либо видел свет.

Самой красивой была Саммер Лоренсен.

Она совсем не походила на проститутку, наоборот, казалась девчонкой со Среднего Запада, выросшей на кукурузе – со светлыми волосами, голубыми глазами, белой кожей и персиковым румянцем – обыкновенная девчонка из соседнего дома, каких «Плейбой» любит помещать на центральном развороте. И говорила она, как говорят такие девчонки, и называла его «мистером Макьяно». Она в первый раз ехала в лимузине, и ее все восхищало. Она в первый раз оказалась на яхте, и была вне себя от восторга.

Разодеты девочки были в пух и прах и подобраны на все вкусы, хотя никакой мужчина не отказался бы заполучить любую из них.

Саммер Лоренсен, однако, была особенной.

Итак, Фрэнк привез девиц, и Майк тоже привез девиц в порт. Сондерс встречал их. Он, Фрэнк и Майк помогли девочкам на высоченных каблуках взойти на яхту, после чего Сондерс сказал:

– Имейте в виду, что бы вы ни увидели на яхте, кого бы вы ни увидели на яхте, это не ваше дело. Я полагаюсь на ваше благоразумие.

– Мы благоразумны, – уверил его Майк и ухмыльнулся, глядя на Фрэнка. Мол, мы много такого видали, отчего этот яппи надул бы в штаны, и все осталось при нас. Мол, чем же таким он хочет нас удивить?

Многим.

Поначалу было почти смешно, когда девочки ступили на палубу и банкиры смолкли с разинутыми ртами, онемели от восторга, как толстяки при виде шведского стола.

Там в основном были банкиры. Но еще была парочка судей, три или четыре конгрессмена, один сенатор и несколько политиков, судя по их виду. Фрэнк не знал их, а Майк знал и назвал их всех по именам.

– Откуда ты их знаешь? – поинтересовался Фрэнк.

– Такая у меня работа, – сказал Майк. – Мало ли что может понадобиться в жизни. Удобно иметь карманного конгрессмена.

– Ты же не собираешься никого шантажировать?

Фрэнк не мудрствовал лукаво. Если государство тебя не трогает, то и ты его не трогай. Не надо будить спящих собак.

Майк не ответил, потому что Гарт встал и самолично произнес приветственную речь в честь своих гостей. На нем была настоящая капитанская форма: синий китель, белые брюки и соответствующая фуражка. Выглядел он дурак дураком, но дураком с собственным банком.

Вклады и кредиты…

Итак, Гарт приветствовал гостей, приветствовал дам, даже произнес:

– Увиденное вами на корабле останется на корабле.

Все засмеялись, когда он сказал это, ведь в качестве капитана судна он мог даже поженить желающих, и этот союз был бы законным все время, проведенное в море.

Всю ночь.

Итак, отдали швартовы, и яхта покинула порт.

Фрэнк стоял на носу, возле перил, и смотрел на мужчин, выбиравших себе партнерш. Как ни странно, даже зная, что девочки – проститутки, они испытывали необходимость поболтать с ними, угостить шампанским и пофлиртовать. Девочки же вели себя как настоящие профессионалки – они смеялись шуткам, мило подыгрывали мужчинам, кокетничали. Вскоре все разделились на пары и потянулись вниз, в каюты.

Благоразумие, мысленно произнес Фрэнк.

Но все запреты были забыты с появлением кокаина.

Его разносил Сондерс, изображая официанта. Сутенер и официант, размышляет Фрэнк, вот тебе и карьера магистра, которому захотелось легких денег. Восьмидесятые. Бизнесмены, политики, проститутки вдыхали кокаин из свернутых стодолларовых купюр, часть которых уносилась ночным ветром.

Вечеринка превратилась в оргию, в морскую вакханалию.

Калигула и Отважные капитаны!

Зрелище было чудовищное. Реальная порнографическая фантасмагория разыгрывалась на яхте Гарта на фоне огней Сан-Диего. Казалось, в ней участвуют все.

Все, кроме Майка Риццо.

И Фрэнка.

И Саммер Лоренсен.

Потому что обязанностью Фрэнка было присматривать за Саммер Лоренсен. К нему подошел Сондерс и сказал:

– Она в этом не участвует. Она для ВИП в доме Дональда на побережье. Держи ее подальше от порошка.

– Что это значит?

– Она наживка и предназначена для определенного человека, но не сейчас.

Большую часть вечера Саммер просидела с Фрэнком и Майком – болтала, смеялась и делала вид, будто не замечает, что творится кругом. Она рассказывала о своих школьных годах, о том, как два семестра проучилась в колледже, как ей там не понравилось и она бросила учебу. Рассказала она и о том, что забеременела и родила дочку, а ее дружок, который, как она думала, любит ее, сбежал.

Время от времени на нее предъявляли права то один, то другой из гостей Гарта, однако или Фрэнк, или Майк бросали:

– Она не для вас, – и так как немногие парни на этой земле пошли бы против Фрэнка или Майка, не говоря уж о том, чтобы пойти против них обоих, то никаких проблем не возникало.

Но на яхте был один парень, который глаз не спускал с Саммер, хотя и держался на расстоянии – молодой, лет тридцати, может быть, немного моложе или немного старше, с мальчишеским лицом вечного богатого сынка. Приближаться он не приближался, но Фрэнк видел, как он смотрел на Саммер с расстояния то десяти, то пятнадцати футов. И с лица у него не сходила странная ухмылка – недостаточно открытая, чтобы выдавать вожделение, однако самонадеянная, словно у него была тайна, причем важная тайна.

Майк заметил, что Фрэнк наблюдает за ним.

– Ты его знаешь? – спросил он.

– Нет, – ответил Фрэнк.

Тогда Майк улыбнулся и прошептал его имя.

– Шутишь, – отозвался Фрэнк и повнимательнее вгляделся в сенаторского сынка.

На яхте был один сенатор, однако как боссы боссам рознь, так и сенаторы сенаторам. Скажем, в Канзас-сити, Джерси или, например, Лос-Анджелесе есть боссы, хотя они и не того ранга, что боссы Чикаго, Филадельфии или Нью-Йорка.

А этот парень был сыном сенатора, который возглавлял ключевой банковский комитет. Папочка мог бы в один прекрасный день стать президентом, и не только банка, но Соединенных Штатов Америки, поэтому и присутствовавший на яхте сенатор, и конгрессмены относились к юнцу почтительно, позволяя ему наряду с остальными нюхать кокаин.

Фрэнк и Майк наблюдали за ними, и Майк запел:

 
Есть те, что с флагом в руках рождены,
С красно-бело-синим знаменем, у-у-у,
И под звуки марша «Привет вождю»
Они лихо тебя убью-ют, боже мой…[26]26
  Хит американской звезды фолк-рока Джона Фогерти «Везучий сынок».
  «Привет вождю» – официальный марш, исполняемый при появлении президента США на официальных встречах и приемах


[Закрыть]
 

Фрэнк присоединился к нему, когда дело дошло до припева:

 
Но я не из них, но я не из них,
Я не сенатора сын, сын.
 

Вот так они и прозвали парня – «Везучий сынок», и этот Везучий сынок явно смотрел на Саммер Лоренсен как на нечто, что должно принадлежать ему.

Она наживка и предназначена для определенного человека, но не сейчас.

Она была потрясающая, вспоминает Фрэнк. Ее товарки вдыхали кокаин и ублажали двоих, троих всего в футе от нее, а она продолжала болтать о девичьей баскетбольной команде в своей школе, о красивой яхте и отражении городских огней в воде.

Калигула и Поллианна.[27]27
  Поллианна – героиня-сирота из одноименной сказки Элинор Портер


[Закрыть]

Потом она, ровно дыша приоткрытым ртом, заснула в том же кресле, на палубе, и капельки пота блестели у нее над верхней губой.

Утром, когда яхта вернулась на стоянку, пассажиры были в таком виде, словно их всех поразила чума. Они лежали на палубе в разных позах, в разной степени дезабилье, стонали, и над ними витали запахи засохшего пота и прочих секретов, портившие свежий соленый воздух.

Сорок минут Фрэнк с Майком помогали Сондерсу будить гостей, одевать их, вливать им в рот кофе и апельсиновый сок и рассаживать их, счастливых и обессилевших, по машинам.

Несколько избранных получили приглашение Гарта – но не в тот дом, в котором он жил в Ла-Холле, а в другой, который находился на Солана-Бич и в котором он проводил «выходные». Туда Фрэнк привез Саммер. Почти всю дорогу она проспала и открыла глаза лишь когда они въехали на подъездную аллею.

– Ого! – воскликнула она.

Это истинная правда, вспоминает Фрэнк, она в самом деле сказала: «Ого!»

Не то чтобы дом Гарта не заслуживал этого «ого». В 1985 году он стоил полтора миллиона долларов и должен был производить впечатление, которое производил. Большой, ухоженный, белый, современный, с окнами во всю стену, будто приглашавшими в гости океан.

Фрэнк понятия не имел, насколько он подорожал со временем.

Наверное, теперь его можно продать миллионов за шесть-семь.

К дому подъехал Майк и открыл дверцу для второй девушки, потрясающей рыжей красотки с зелеными глазами, казавшейся рядом с простушкой Саммер обольстительницей, агрессивной и искушенной.

Фрэнк делает над собой усилие, чтобы вспомнить ее имя.

Алисой. Алисой… кажется, так. Она была откуда-то с Юга, во всяком случае, у нее был южный выговор.

Гарт вышел из дома вместе с улыбавшимся Везучим сынком, на котором не было ничего, кроме полотенца, обернутого вокруг бедер.

Очень важная персона.

Ты сервировал ее, думает Фрэнк. Сервировал, как особое блюдо.

Возьми себя в руки, мысленно говорит себе Фрэнк. Она была наживкой – играла чистую, наивную девственницу. В этом была ее притягательность, и этим она поднимала себе цену. Красотка из соседнего дома, которую хочешь, но не можешь иметь.

Если, конечно, не быть Везучим сынком.

Тогда нет ничего такого, чего хочешь и не можешь иметь.

Везучий сынок, похоже, хотел обеих девушек.

Ну конечно, думает Фрэнк. А кто не хотел бы? Говоря начистоту – будь у тебя возможность иметь все, что хочешь, разве ты отказался бы? И знай ты, что можешь иметь все, ты бы тоже не спешил. Если никто не отнимет то, чего ты хочешь, почему бы не подождать? Если человек привык иметь все, то ожидание, возможно, даже приятнее всего остального.

Девушки сказали, что им необходимо принять душ. Некоторое время они отсутствовали, потом появились в бикини, после чего все четверо отправились погулять к морю, а Фрэнк и Майк шли на небольшом расстоянии позади, не слыша, о чем беседуют их подопечные, но отлично их видя.

Купаться никто не стал, вспоминает Фрэнк.

Разве что Саммер забежала по колено в воду и тут же выбежала обратно, крича, что вода холодная. Везучий сынок обнял ее и стал растирать, чтобы она согрелась. Потом они вернулись в дом, и там, на первом этаже, их уже ждал ланч.

Фрэнк и Майк отправились в кухню и там поели вместе с поваром. Дверь оставалась открытой, чтобы они могли видеть происходившее за пределами кухни. Странные вещи вспоминаются – мужчины пили пиво, а девушки – коктейль «мимоза».

После ланча девушки сказали, что их клонит в сон, мужчинам идея сиесты тоже понравилась, и они разошлись по спальням. Фрэнк и Майк решили охранять Гарта и его гостя по очереди, и Фрэнку выпало отдыхать первым. Едва Майк отпустил его, Фрэнк пошел к машине, вытянулся на переднем сиденье и заснул.

Когда он проснулся, то пошел к дому посмотреть, все ли в порядке. Сквозь окрашенное в синий цвет окно заглянул в гостиную.

Саммер в открытом белом балахоне, накинутом на бикини, стояла на коленях на роскошном белом ковре. Рядом и тоже на коленях стояла Алисой и нежно целовала Саммер в шею, а Донни Гарт и Везучий сынок сидели в больших черных кожаных креслах и смотрели на девушек. На стеклянном журнальном столике стояло блюдо с кокаином, и остатки кокаина на столике смотрелись как пыльный налет.

Алисой тыкалась носом в шею Саммер, и та сказала:

– Если ты сейчас не остановишься, я ничего не смогу поделать с тобой.

– Знаю, – отозвалась Алисой и расстегнула купальный костюм на Саммер, после чего наклонила голову и поцеловала ее сначала в одну грудь, потом в другую, а потом нежно подтолкнула Саммер, и когда та упала на спину, стала целовать ее в живот над трусиками. При этом Саммер стонала и говорила:

– Я никогда не делала этого прежде.

Алисой села и стянула с Саммер трусики, раздвинула ей колени и улеглась между ее ног. Вскоре Саммер начала содрогаться, выгнула спину и вцепилась пальцами в роскошный белый ковер.

Сцена из порнофильма, подумал Фрэнк. Пародия на «Совращение девственницы» – неплохая пародия, одновременно глупая, непристойная и убедительная. Саммер была хорошей актрисой – она то сопротивлялась, то подчинялась, а под конец положила голову на колени Алисон, и Везучий сынок ввел в ее влагалище член, обсыпанный кокаином.

В эту минуту заработало радио в машине Майка. Так как Майк не обратил на это внимание, то Фрэнк ответил вместо него. Вызывала диспетчерша.

– Господи, слава богу, – сказала она. – У Пэтти начались роды. Она в больнице.

Фрэнк вылез из машины.

– Мне надо ехать, – сказал он Майку.

Майк словно прирос к земле, созерцая происходящее в доме.

– Сейчас?

– Пэтти рожает.

Майк не сводил глаз с окна.

– Езжай. Езжай.

Фрэнк быстро сел в машину Майка и рванул прочь. Он успел вовремя и увидел, как его дочь появилась на свет. Потом он взял Джилл на руки, и его жизнь раз и навсегда изменилась.

Вот так.

Позднее Фрэнк узнал – когда узнали все остальные простофили, – что проект «вклады и кредиты» был самой большой аферой в истории мафии, затмившей все остальные аферы.

Мошенники работали следующим образом.

Гарт и другие члены правления «Ассоциации» сами набрали множество беззалоговых кредитов через подставные корпорации, а потом объявили дефолт и выкачали из «Ассоциации» все активы.

Один Гарт заработал на этом полтора миллиарда.

Ничего необычного, думает Фрэнк, классическая мафиозная схема, разве что мы проделывали это с ресторанами и барами, иногда с отелями. А эти ребята надули всю страну на тридцать семь миллиардов, и конгресс заставил расплачиваться за это трудовой народ.

Карточный домик «Ассоциации» рухнул, и Гарт со товарищи помаялись немножко в исправительных учреждениях с нестрогим режимом, а сенаторы и конгрессмены, принимавшие участие в вакханалии (реально или фигурально), объясняли по CNN, как это все позорно.

Карен Уилкинсон отсидела пару лет за сводничество. Джон Сондерс – год за нецелевое использование банковских фондов.

Саммер Лоренсен плохо кончила, насколько известно Фрэнку. Через несколько дней ее тело нашли в яме недалеко от шоссе на Маунт-Лагуна. Она стала жертвой серийного убийцы с Грин-Ривер, который снимал проституток, насиловал их и убивал, после чего забивал им рты камнями.

Полиция так его и не поймала.

Ничего удивительного. В те времена, если убивали проститутку или наркомана, полицейские обычно говорили: «Человеческих жертв нет».

Однако Фрэнку становилось не по себе, стоило ему представить эту милую девушку в придорожной канаве с камнями во рту.

Постепенно он забыл о ней.

Дела.

Тем более что вскоре разразилась война стриптиз-клубов.