Текст книги "Зимняя гонка Фрэнки Машины"

77

Дейв возвращается домой и сразу же идет в кабинет.

Это не занимает много времени. ПАТРИОТИЧЕСКИЙ акт разрешает ему внеочередной доступ к записям телефонных переговоров – и через пять минут у него уже есть номер, который набирал Трой. Увы, он звонил на мобильник. Это немного затрудняет дело.

Дейв все еще возится с компьютером, когда приходит Барбара с кружкой кофе и овсяным печеньем.

– Опять работаешь ночью?

Дейв кивает.

Они уже тридцать пять лет женаты, и Барбаре не в диковинку такие ночи.

– Ты как будто расстроен, – говорит она.

– Так и есть.

– Ты принимаешь это близко к сердцу?

– В общем, да.

Барбаре нравится такое отношение мужа к делу – ему никогда не бывает наплевать на то, чем он занимается. Расследуемые им преступления никогда не становятся всего лишь папками с номерами – такого не было в молодые годы, нет и теперь, хотя он уже давно на службе.

– Скоро все изменится, – произносит Барбара. – Еще несколько месяцев, и такие ночи останутся в прошлом. – Она целует его в лоб. – Подождать тебя?

– Понятия не имею, пойду ли я сегодня спать.

– Ничего. Я немножко подожду. На всякий случай.

Еще три часа Дейв просматривает записи, прежде чем ему удается выяснить, кому звонил Трой.

Трой звонил Донни Гарту.

78

Рассвет застает Фрэнка в Сан-Диего.

Он рассчитывает, что туман и ранний час защитят его от любопытных взглядов.

А револьвер за поясом защитит его от врагов.

Прихрамывая, Фрэнк приходит на пересечение Одиннадцатой улицы и Айленд, где старики спят на тротуаре, подложив под себя картонки. Идя мимо них, он слышит, как они что-то бормочут, как стонут во сне, вдыхает отвратительный запах пота и мочи, вонь гниющей плоти.

Он останавливается возле входа в таверну «Айленд». Таверна еще закрыта, но он знает, что найдет там пьянчуг, жаждущих опохмелиться. Не проходит и минуты, как щелкает замок, и на него устремляется подозрительный взгляд.

– Корки здесь? – спрашивает Фрэнк.

– Кому он понадобился?

– Фрэнку Макьяно.

Слышны приглушенные голоса, после чего дверь распахивается и на пороге появляется старик – Фрэнк старается вспомнить, как его зовут… вроде бы Бенни. Старик впускает Фрэнка и машет рукой в сторону бара.

Детектив (бывший) Корки Коркоран, сгорбившись, сидит на табурете за стойкой со стаканом виски в одной руке и сигаретой – в другой.

Фрэнк садится рядом с ним.

– Давно не виделись, Корки.

– Давно.

Когда-то – прежде чем бутылка и накопившиеся обиды одолели его – Корки был чертовски хорошим полицейским. Ему платили, не без этого, чтобы он смотрел сквозь пальцы на игроков и проституток, но если речь заходила о чем-то серьезном, его было не свернуть, как вьшущенную из лука стрелу, и все знали об этом.

Избил женщину или прохожего, застрелил человека, не имеющего отношения к банде, – жди неприятностей, Корки ни за что не отступится.

Однако это было давно.

– Корки, заказать тебе выпивку?

– Я уж было подумал, что ты не спросишь.

Корки никогда не отличался могучим телосложением, а теперь совсем усох, думает Фрэнк, подавая знак Бенни, чтобы тот принес виски. И волосы у него поредели, а кожа будто прилипла к костям и пожелтела.

– Корки, мне нужна твоя помощь.

Корки допивает свой стакан, потом берет тот, что заказал Фрэнк, и быстро опрокидывает его.

– Что я могу сделать?

– Саммер Лоренсен.

Корки смотрит на него непонимающим взглядом и качает головой.

– Восемьдесят пятый год, – напоминает ему Фрэнк. – Ты занимался тогда убийствами. Убийствами проституток.

– «Человеческих жертв нет».

– «Человеческих жертв нет», – повторяет Фрэнк. – Правильно. Ее тело было найдено в придорожной канаве в Маунт-Лагуна.

Корки долго сидит молча. Когда же Фрэнк решает, что старый коп опять убрался в свой Зачарованный лес, тот вдруг говорит:

– У нее во рту были камни.

– Правильно, – отзывается Фрэнк. – Преступление осталось нераскрытым, однако позднее его повесили на убийцу с Грин-Ривер.

Из одного кармана на рубашке Корки достает пачку сигарет, из другого – зажигалку. Руки у него дрожат.

– Никакой это не убийца с Грин-Ривер. Просто все провисшие дела на него списали.

– Откуда тебе известно? – спрашивает Фрэнк. – Откуда тебе известно, что это не он?

Мозги у Корки становятся яснее ясного, как это все же иногда бывает с пьяницами, правда нечасто и ненадолго. Но теперь он соображает, и Фрэнк рассчитывает, что будет соображать, пока не ответит на его вопросы.

– Во-первых, ее забили до смерти, а не задушили. Жертвы же убийцы с Грин-Ривер были задушены. У нее были следы на шее, но их оставили после ее смерти. Во-вторых, ее не насиловали. А убийца с Грин-Ривер насиловал девушек. В-третьих, она была убита не там, где ее нашли.

– Это почему?

– Фрэнки, там не было крови. Кровь перестала идти задолго до того, как она оказалась в яме.

– А как же камни во рту?

– Ну и что камни, черт подери? Почему бы ее убийце не читать газеты?

– Если ты знал…

– Мне заткнули рот, – говорит Корки. – Кто-то надавил сверху… «Оставь дело Лоренсен. Займись другими делами. Человеческих жертв нет».

Корки делает большой глоток из бутылки.

– Вот так все началось, Фрэнк. После этого я покатился под гору.

Фрэнк достает бумажник, вытаскивает две стодолларовые купюры и кладет их на ладонь Корки. Как в старые времена.

– Держись подальше ото всех. Никто не должен знать, что ты разговаривал со мной.

Корки внимательно смотрит на него.

– Фрэнк, ты собираешься с ними разделаться? Послушайся моего совета. Не надо. Ты ведь не хочешь кончить как я.

– Да ты молодцом, Корки.

– До следующего лета мне не дожить, Фрэнки.

И его как будто не стало рядом. Глаза у него совсем провалились, словно он смотрел на Фрэнка с расстояния не меньше тысячи ярдов, и Фрэнк понял, что Корки Коркоран отправился туда, где он совсем один – куда-то в прошлое или в будущее, и для него больше нет ни настоящего времени, ни этого бара, ни Фрэнка.

Он прав, думает Фрэнк – ему не дожить до лета.

Может быть, и я тоже не доживу.

Фрэнк хлопает Корки по плечу.

– Еще повидаемся.

– Вряд ли.

Фрэнк отворачивается и идет к двери. Уже на пороге он слышит, как Корки окликает его:

– Эй, Фрэнк!

Фрэнк оборачивается.

– Хорошие были денечки, правда? – улыбаясь, спрашивает Корки.

– Да, хорошие.

Корки кивает.

– Да уж. Чертовски хорошие.

Фрэнк выходит в туман.

Теперь думай, думай. Кто еще был там? Донни Гарт был – но это ничего не дает. Была еще одна девушка – рыжая. Как ее звали?..

Алисой.

Прошло двадцать лет.

Кто знает, где она теперь?

79

Карен Уилкинсон он находит на поле для игры в поло.

Это в долине, где Ранчо-Санта-Фе граничит с Дель-Мар и где трава необычно зеленая и свежая для сырой зимы и очень красивая, когда утренний туман начинает рассеиваться.

Карен в конюшнях – осматривает лошадей.

Это пони, соображает Фрэнк, не настоящие лошади.

В последний раз он видел Карен на парковке двадцать один год назад, когда вице-президент банка передавал ей конверт с деньгами за девушек, которых она должна была поставить на вечеринку. Потом Карен отбыла двухгодичный срок, но приземлилась, как кошка, на четыре лапы, когда вышла замуж за риэлтора из Ранчо-Санта-Фе с капиталом, давно нажитым в Сан-Диего.

Шлюхи обычно падают на спину, а их хозяйки приземляются на четыре лапы.

Ей уже к шестидесяти, но она все еще очень привлекательна. Отличная пластическая операция – кожа выглядит молодой и упругой, – глаза по-юному блестят.

– Мисс Уилкинсон, – окликает ее Фрэнк.

Она стоит у стойла, гладит морду пони, при этом что-то ласково приговаривая, и отвечает, не оборачиваясь:

– Теперь миссис Фостер. Интервью не даю. Прощайте.

– Я не за интервью, – говорит Фрэнк.

– Тогда что вам надо? Впрочем, чего бы вы ни хотели, вы не по адресу. Прощайте.

– Я ищу женщину, которую двадцать лет назад знал под именем Алисон.

– Тоска по прошлому или навязчивая идея? – спрашивает Карен Фостер, на сей раз оборачиваясь, чтобы посмотреть на Фрэнка.

– Ни то, ни другое. Я хочу спросить у нее о Саммер Лоренсен.

– На полицейского вы не похожи, – произносит Карен.

– Я не полицейский.

– Тогда я не обязана с вами разговаривать. Прощайте.

– Вам все равно, кто ее убил?

– Я любила эту девушку, как дочь, – отвечает Карен. – И долго оплакивала ее. И Алисон тоже.

– То есть?

– Если хотите встретиться с Алисон Димерс, вам надо побывать на кладбище в Вирджинии. Алисон уехала на Восток после смерти Саммер. Она умерла, упав с лошади.

– Когда?

– Месяц назад, – говорит Карен. – А вы кто? Что вам надо?

– Мне надо выяснить, кто убил Саммер Лоренсен.

– Полицейские сказали, что нашли убийцу.

– Но мы оба знаем, что это не так, правильно, миссис Фостер?

Она внимательно смотрит на Фрэнка.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Нет?

– Нет, – стоит она на своем. – Если вы сейчас же не уйдете, я позову конюхов, и они вышвырнут вас отсюда.

– Не стоит беспокоиться, – отзывается Фрэнк. – Я ухожу. И еще, миссис Фостер.

– Что?

– Когда будете звонить Донни, не забудьте сказать, что Фрэнки Машина передает ему привет.

80

– Он в Сан-Диего.

– Не может быть.

– Скажи это Карен Фостер. Он только что побывал у нее.

– Где?

– В Ранчо-Санта-Фе.

– Дерьмо!

– Еще какое дерьмо. Он спрашивал о Саммер Лоренсен.

На несколько минут воцаряется тишина.

– Надо его остановить, – говорит Гарт. – Если ты не положишь этому конец, мы аннулируем сделку.

– Ты говорил, что можешь угробить операцию «Подсадная грудка»…

Дейв сидит в своей машине рядом с домом Гарта и слушает разговор, который он ведет по телефону.

Насчет того, кому принадлежит другой голос, ошибиться невозможно.

Тедди Мильоре.

Дейв возвращается в контору. Его мутит от омерзения. Трой разговаривает с Гартом. Гарт разговаривает с Тедди. Тедди посылает детройтских убийц убрать Фрэнка. Потому что Фрэнку что-то известно о Саммер Лоренсен.

Саммер Лоренсен, Саммер Лоренсен…

Дейв никак не может вспомнить, что это имя должно сказать ему.

Никак не может.

Он садится к компьютеру. Несколько минут, и он вспоминает. Саммер Лоренсен – проститутка, убитая летом 1985 года. Но при чем тут Донни Гарт? И тем более Фрэнк Макьяно?

Дейв принимается за поиски связи между Гартом и Лоренсен.

Ничего.

Потом он ищет связь между Гартом и днем, когда была убита девушка…

Вот оно.

«Ассоциация, принимающая вклады и выдающая кредиты на покупку жилья». Прием на яхте с проститутками, который закончился обвинением Джона Сондерса в нецелевом использовании банковских фондов. Мадам Карен Уилкинсон получила два года за сводничество. Это было частью кредитно-вкладового скандала, а прием на яхте состоялся накануне убийства Лоренсен.

Дейв набирает на клавиатуре имя Карен Уилкинсон и через несколько секунд узнает, что она вышла замуж и теперь ее зовут Карен Фостер.

Скажи это Карен Фостер. Он только что побывал у нее.

Где?

В Ранчо-Санта-Фе.

Дерьмо.

Еще какое дерьмо. Он спрашивал о Саммер Лоренсен.

Что же происходит? – задается вопросом Дейв. Донни Гарт убил девушку, Фрэнк каким-то образом узнал об этом, и Гарт использует свои старые мафиозные связи, чтобы убить Фрэнка? А в обмен предлагает угробить операцию «Подсадная грудка»?

С чего это Донни Гарт взял, что может повлиять на операцию, проводимую ФБР?

Неужели из-за молодого агента ФБР, который снабжает его информацией?

Дейв оглядывается – Троя нет. Тогда он идет в мужской туалет и под дверью кабинки видит спущенные штаны новичка. Он ждет, слышит шум спускаемой воды – штаны полезли вверх.

Едва Трой открывает дверь, как наталкивается на кулак Дейва Хансена. Кровь хлещет из разбитого носа парня на белую рубашку и отложные манжеты. Дейв хватает Троя за шею, поворачивает его и заставляет нагнуться, пока его голова не оказывается в толчке.

– Донни Гарт, – произносит Дейв, вытаскивая из толчка голову Троя.

– Какого?..

Дейв опять заставляет его глотать воду из толчка, приговаривая:

– Донни Гарт, дерьмо. Он платит тебе? Сколько?

Потом опять вытаскивает его голову.

Новичок судорожно вдыхает воздух.

– Я работаю не на Гарта! – говорит он. – Я докладываю ему!

– На кого ты работаешь?

Трой медлит.

Дейв хочет в третий раз сунуть Троя головой в толчок.

И тот сдается.

81

Донни Гарт стоит под душем и смотрит в окно на океан, как вдруг появляется Фрэнки Машина с револьвером в руке.

Гарт поворачивает кран.

Фрэнк подает ему полотенце.

– Помнишь меня?

Гарт кивает.

– Прикройся, – говорит ему Фрэнк.

Гарт заворачивается в полотенце. Фрэнк жестом приказывает ему выйти из душа и сесть. Гарт садится у окна, Фрэнк садится напротив него.

– Я убил двоих для тебя, – говорит Фрэнк.

Гарт опять кивает.

Фрэнк усмехается.

– На мне нет жучка. Это ты крыса, а не я. И, знаешь, меня всегда удивляло, как это ты выходишь сухим из воды. Что бы ни случилось, тебе хоть бы хны, так, Донни?

Гарт не отвечает.

– Ладно, – произносит Фрэнк, – на сей раз тебе несдобровать.

– В чем ты меня обвиняешь? – спрашивает Гарт. Он кажется усохшим старичком, когда сидит на стуле в полотенце, обернутом вокруг бедер, и вода стекает у него по тощим ногам на пушистый ковер.

– Саммер Лоренсен, – говорит Фрэнк.

Он поднимает револьвер и целится в грудь Гарту.

– Я не виноват!

– А кто виноват?

Гарт молчит, как будто соображая, кого он боится сильнее.

– Кто бы это ни был, – говорит Фрэнк, – их тут нет, Донни, и стрелять они не будут, а я есть и буду стрелять. Кстати, я тогда подсматривал в окошко и видел небольшое представление, устроенное Алисой и Саммер. Но мне пришлось уехать, и я не знаю, чем все закончилось. Что я пропустил?

– Сенатор, – выдавливает из себя Гарт, – он не мог… кончить. Что только для него не делали, и Саммер умоляла – так было задумано, – а у него не получалось. Она все сделала, поверь, а он ничего не смог.

– И что?

– Она засмеялась.

– Что?

– Засмеялась, – повторяет Гарт. – Не думаю, что она сделала это нарочно, просто так вышло, понимаешь, а он взбесился. Сошел с катушек.

– И?

– Ты же был там! Сам знаешь!

Ты не отличишь одного охранника от другого, так, Донни? Я ли, Майк ли подчищает за тобой – какая разница? Главное, чтобы убрали твое дерьмо. Чтобы тебе не надо было делать это самому.

Теперь Фрэнку стало ясно, что произошло тогда. Они запихнули тело в машину, и Майк увез Саммер на пустую дорогу, а потом выкинул на обочину. Это ему пришло в голову «задушить» ее и положить в рот камни.

А Везучий сынок стал жить дальше, как ни в чем не бывало.

Это было непредумышленное убийство. Наверное, его посадили бы года на два-три. Или вообще ничего не дали бы.

Однако тогда ему пришлось бы распрощаться с политической карьерой.

Но это ведь не для него. Как можно?

Во всяком случае, не из-за шлюхи.

Человеческих жертв нет.

Все было спокойно, пока Майка не прижали за убийство Гольдштейна и он не начал искать чего-нибудь покруче для торговли. Вот и вспомнил – только ему не хотелось стать мишенью, и он подставил меня.

Спасибо, Майк.

Итак, Везучий сынок начинает подчищать прошлое, поэтому обращается к Донни, а тот обращается к детройтцам, чтобы они поработали вместо него.

Ведь эти парни не любят грязную работу.

У них есть люди вроде меня для ее выполнения.

Что же Везучий сынок предложил Группе?

Проклятье, он же собирается стать президентом – мог предложить все на свете!

– Он использовал тебя как посредника? – спрашивает Фрэнк. – Донни, говори правду.

Гарт кивает.

У него круглые от страха глаза, он весь в поту и дрожит, да еще Фрэнк с отвращением замечает расплывающееся желтое пятно на полотенце.

Фрэнк отводит курок.

Слышит, как Гарт скулит.

Тогда он ставит револьвер на предохранитель и опускает его.

– Послушай, – говорит он Гарту, – они уже пытались убить меня, они убили Алисой Димерс. Они убьют всех, кто хоть что-нибудь знает о том дне, и тебя они тоже убьют. Или ты все еще воображаешь, что тебе удастся спастись?

«А почему бы и нет? – думает Фрэнк. – Прежде тебе всегда это удавалось».

– Будь я на твоем месте, – говорит он, – я бы сбежал.

Однако он знает, что Донни не сбежит. Такие, как Донни Гарт, не верят, что их тоже могут убить, они думают, что если убивают, то исключительно ради них.

82

Фрэнк запрашивает информацию и получает телефон сенаторского офиса.

– Я бы хотел поговорить с сенатором.

– Назовитесь, пожалуйста.

– Это его друг со времен Солана-Бич.

– Боюсь, он занят, сэр.

– Послушайте, я думаю иначе, – возражает Фрэнк. – Скажите ему, что это насчет Саммер, а там посмотрим, кто окажется прав.

Через минуту Фрэнк слышит голос Везучего сынка.

– Если вы записываете телефонные разговоры, то советую вам выключить запись, – говорит Фрэнк.

– Кто это?

– Вы знаете, кто, – отвечает Фрэнк. – Я жду.

Через несколько секунд Везучий сынок возвращается к телефону.

– Слушаю. Говорите.

– Вам известно, кто я.

– Кажется, догадываюсь.

– Вы охотитесь не на того парня. Не на того шофера. Понимаю, маленьких людей трудно различать, но лимузин тогда вел Майк Риццо. Будь там я, ничего не случилось бы. Я бы не позволил вам забить девушку до смерти и выйти из этого чистеньким.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

Фрэнк подносит маленький диктофон к трубке и включает запись со словами Донни Гарта.

– Он врет, – говорит Везучий сынок.

– Да будет, – говорит Фрэнк. – Послушайте, мне все равно. Мне не должно быть все равно, ведь тогда вы убили одну девушку, а сейчас убили другую, но у меня нет желания расставаться с жизнью, и у меня есть семья, о которой я должен заботиться. Так вот, сенатор. Мне нужен миллион долларов наличкой, или я это обнародую. Мне известно, что обращаться к полицейским или в ФБР бессмысленно, так как они у вас в кармане, поэтому я обращусь к прессе. Ну а тогда по меньшей мере прощай карьера. Может быть, не удастся привлечь вас за убийство девушки, но вы будете выставлены на позорище, а большего и не надо.

– Почему бы нам не?..

– Миллион долларов, сенатор, наличкой, – повторяет Фрэнк, – и вы сами отдадите их мне.

– Ну нет.

– Что «нет»? Не будет денег или вас?

– Меня, – отвечает Везучий сынок.

– Тогда присылайте вашего сутенера Гарта, – говорит Фрэнк и называет место и время передачи денег.

После долгого молчания он слышит:

– Откуда мне знать, что вам можно верить?

– Я человек слова, – говорит Фрэнк. – А вы?

– Я тоже.

– Значит, договорились?

– Договорились.

Везучий сынок кладет трубку.

Фрэнк выключает магнитофон.

Он не ребенок и отлично знает, что не видать ему миллиона долларов.

Его постараются убить.

Я мог бы сбежать, думает Фрэнк. Пожалуй, мне бы это удалось. Продержался бы как минимум несколько лет. Ну, и что это была бы за жизнь? Понемногу я превратился бы в беднягу Джея Вурхиса и с облегчением принял бы свой конец.

Это не для меня, твердо говорит себе Фрэнк.

Пусть приходят.

Посмотрим, что из этого выйдет.

83

– Так нечестно! – кричит Джимми Малыш. – Я пойду. Я смогу его убрать.

– И он это утверждает, несмотря на множество доказательств обратного, – говорит Гарт. – Ладно, дело решенное.

– Кем решенное?

Гарт не отвечает.

Тогда Джимми выходит из себя.

– Послушайте, я знаю, на кого мы работаем. Мне все известно о вашем дерьме. О вашем сенаторе с недоваренной макарониной, об убитой девушке, о том, как Фрэнки М. бросил ее в…

– Это не Макьяно, – говорит Гарт. – Там был другой…

– Риццо?

– Риццо.

– Тогда какого черта нам было приказано убрать Фрэнка? – спрашивает Джимми. – Он же ничего не знал.

– Теперь знает, – отвечает Гарт.

Да, думает Джимми, потому что ты еще хуже своего политика и сам все рассказал Фрэнку.

– Я поеду.

– Решение принято, – возражает Гарт.

– Никакого решения, пока мы не поговорим с дядей Тони, – стоит на своем Джимми.

– Говорили мы с твоим дядей Тони. Он дал согласие. И ребята уже работают.

Джимми кажется, что у него вот-вот голова разлетится на мелкие кусочки. Ему трудно поверить… Неужели Гарт говорит правду? Вот тебе и дядя Тони. Тони, черт бы его побрал, Джекс пошел на такую подлость?

Дядя Тони – мужчина. Он старой закваски.

Из кармана брюк Джимми достает мобильник и набирает номер дяди Тони, после чего ждет, когда старик возьмет трубку.

– Дядя Тони, мне сказали, что…

– Спокойно, малыш, – говорит дядя Тони.

– Дядя Тони, я сам могу его убрать!

– Не можешь, Джимми! – Старик говорит твердо, четко, ясно. – Здесь нельзя ошибиться. Фрэнки М. умрет, и «Подсадную грудку» прикроют.

– К черту «Подсадную грудку»! – кричит Джимми. – К черту Мильоре с их клубами! Мы проживем и без них.

– Не глупи, мальчик. Думаешь, речь идет о стриптизершах с голыми задницами? Подумай сам. Это же плата, племянник. Пусть сенаторская сука сделает это, и тогда он наш даже в Белом доме. Почище Кеннеди, почище Никсона, потому что мы будем держать этого сукина сына за яйца. За яйца. А теперь выключай телефон и делай, что должен делать.

Джимми убирает мобильник.

Дядя Тони, как всегда, прав.

И все же ему противно заниматься тем, чем его команде предстоит заниматься.