Текст книги "Шантажисты"

Глава 23

Я стоял на кокпите большого катера и смотрел в бинокль, который позаимствовал у Брента – стандартный большой морской бинокль. Открытый катер Хэриет теперь шел на буксире за кормой, раскачиваясь, когда «Ред барон» набирал скорость. За ним вдали постепенно исчезал из виду Литтл Грэсс Ки. К острову причалила небольшая корабельная шлюпка с одним человеком на борту. Сейчас в нее перебирался второй пассажир. Затем шлюпка развернулась и направилась к большому белому рыболовному судну, поджидающему ее на глубине. Я проводил ее взглядом.

– Что вы рассматриваете?

Голос принадлежал миссис Уэллингтон Фиппс, черноволосой матери красавицы блондинки Хазелтайна. Я оглянулся. Эта женщина не слишком подходила на роль матери. Скорее она напоминала очаровательного ребенка, который играл на пляже и перепачкал свою новую атласную пижаму. Теперь я совершенно уверился, что не видел ни одного фильма с ее участием. Я бы ее запомнил.

У меня промелькнула мысль, что я допустил серьезную ошибку. Мне следовало "проявить сообразительность и устроить все так, чтобы на пустынный остров вместе с миссис Фиппс высадили меня, а не Хэриет, которая скорее всего даже не оценила этого в должной мере. Разумеется, я не мог знать, что придется иметь дело именно с этой дамой. Увы, я упустил свой шанс.

Помимо наличия у нее мужа, если он был еще жив, в отношении этой женщины меня несколько смущало лишь одно: странная сдержанность, с которой она приветствовала Хазелтайна и столь же натянутое поведение с его стороны. Что ж, отношения между зятем и тещей зачастую складываются не лучшим образом.

Я ответил так же громко, как она, стараясь перекричать грохот двигателей.

– Хотел посмотреть, пристрелят ли они его на месте или отвезут в открытое море, чтобы избавиться от него без свидетелей.

Глаза миссис Фиппс расширились.

– Пристрелят его? Вы шутите? Я покачал головой.

– Этот человек покойник, миссис Фиппс. Возможно, ему удастся прожить еще несколько часов, если они вздумают дождаться темноты, но не больше.

– Но если они ценят его настолько, что согласились на этот обмен, чтобы заполучить его назад...

– Они хотели получить его назад, чтобы пристрелить. Вот и все. Во-первых, останься он в наших руках, не исключено, что нам удалось бы убедить его рассказать нам то, о чем ему следовало молчать. Во-вторых, речь шла о поддержании дисциплины. Хотя, по правде говоря, они не так уж сильно жаждали получить его назад. Этот человек всего лишь пешка в сложной шахматной партии, миссис Фиппс. Как и все мы.

– Но вы передали его в их руки, зная, что его убьют?

Эта женщина меня разочаровывала. Опять этот набивший оскомину, лишенный здравого смысла, но доведенный до автоматизма инстинкт человеколюбия. Нельзя допустить гибели человека, даже если в противном случае с жизнью расстанется дюжина других людей.

– У меня был выбор, – ответил я. – Группа невинных людей, силой удерживаемых где-то на побережье Кубы, или один профессиональный убийца, на руках которого еще не просохла кровь. Если вы считаете, что я принял неверное решение, еще не поздно все изменить. Мы развернем катер и, возможно, успеем перехватить эту шлюпку раньше, чем она доберется до судна. Слушаю вас, миссис Фиппс. – Она молчала. Не дождавшись ответа, я сказал: – Простите, мне нужно вернуть бинокль нашему навигатору, пока он не начал водить нас кругами...

Когда я вновь спустился по трапу на кокпит, она уже исчезла внутри каюты. Я вслед за ней шагнул в дверь и, остановившись на пороге, тихо присвистнул.

– Вот именно, – сказала Аманда Фиппс. – Игрушка, которая делает сорок узлов, да еще и укомплектованная баром и кроватью. Вот уж и впрямь обитель со всеми удобствами. Вам когда-нибудь приходилось видеть такой плавучий бордель?

Каюта была отделана красной кожей и позолотой, ноги по щиколотку утопали в ковре. Я направился к обитой красной кожей стойке бара, запасся виски со льдом, поскольку это было первое, что попалось под руку, и присоединился к даме, восседающей на кожаном канапе, которое наполовину окружало низкий коктейльный столик, – черный мрамор, не лишь бы что. К достоинствам каюты следовало отнести отличную звукоизоляцию. О работе огромных двигателей напоминали лишь слабый гул и вибрация. Можно было говорить, не повышая голоса.

– Простите, – сказала Аманда. – Я наговорила вам глупостей. Не сердитесь на меня.

– К подобным вещам сразу не привыкаешь, – отозвался я. – Тут иной мир, с иной шкалой ценностей. Надеюсь, что очень скоро вам удастся вернуться в свою уютную вселенную, где жизнь каждого человека бесценна. – Я сделал глоток из своего бокала и сменил тему. – Как выяснилось, эта королевская баржа не способна разогнаться до сорока узлов с полным грузом топлива. Билл весьма разочарован. Того и гляди, подаст в суд на хозяина. Тридцать шесть узлов оказалось максимумом, который ему удалось выжать из катера по пути из Ки Ларго.

– Не сомневаюсь, что он не преминет это сделать, – кивнула Аманда. – Никому не дозволено надувать Большого Билла Хазелтайна. Никому.

Я пристально посмотрел на нее.

– Могу я спросить, в чем состоят ваши с ним разногласия?

– Разве это имеет какое-либо значение? Ведь он обхаживает мою дочь, а не меня. – Голос ее звучал сухо и отстраненно. Затем она неожиданно улыбнулась. Изумительной, захватывающей дух улыбкой, которую ничуть не портило то, что она, несомненно, долгое время отрабатывала ее перед зеркалом и использовала в своей работе перед камерами. Улыбка эта заставляла забыть, что перед тобой женщина, у которой имеется взрослая дочь, не говоря уже о муже. У меня промелькнула мысль, так ли уж необходимо спасать мистера Уэллингтона Фиппса. Она произнесла: – Еще раз простите меня, мистер Хелм. Я не хотела вас обидеть. Просто не могу рассказать вам об этих вещах. Все дело в Билле. Спросите у него.

– И заработаете по челюсти, – продолжил я. – Я и так сыт Хазелтайном по горло. Представляю его реакцию на вопрос, который меня не касается. Или все же касается?

– Нет, не касается. – Аманда поколебалась и добавила: – Знаете, вам вовсе не обязательно меня развлекать. Я ценю ваше внимание, но может вам следует подняться туда, – она махнула в сторону мостика наверху, – и заняться секстантами, параллельными линейками и всем прочим? Хетти говорит, что вы здесь всем заправляете. И еще она считает вас весьма важной особой, способной на самые решительные действия.

– Даму, которую вы упомянули, нельзя считать объективным источником информации, – возразил я. – Что же касается вашего предложения заняться электроникой, которой этот катер просто-таки напичкан, то там, наверху, собрались трое опытных мореходов, и до наступления темноты у них еще куча времени, чтобы проверить все показания. Надеюсь, если я буду держаться подальше, они так и не узнают, что я в этих вещах абсолютный профан. Вы ведь меня не выдадите, не так ли, миссис Фиппс?

Она тихо рассмеялась.

– Я вас понимаю. Уж сколько мне довелось поплавать на яхтах Гуляки – так прозвали моего мужа – а я так и не удосужилась выучить их морской жаргон.

– Я и сам в нем постоянно путаюсь, – признался я и, заметив, что она машинально пытается убрать с колена промокшую материю, добавил: – Если вам холодно, можно попытаться отыскать какую-нибудь сухую одежду. Не знаю, что имеется на борту этого шикарного лайнера, но пойду взгляну...

– Нет, не надо! – поспешно сказала она.

– В чем дело?

Она вновь одарила меня своей неподражаемой улыбкой.

– Вы наверное слышали, что мне приходилось сниматься в кино. Джунгли и кораблекрушения были моей стихией. Как только начинали работать ветродувные машины и завывать ураган, тут же звали Аманду Мейн. Я побывала во всех голливудских и в некоторых настоящих океанах – так что промокать мне не впервой. И знаете, мистер Хелм, каждый раз, когда я в своих сексуальных лохмотьях выползала на берег очередного затерянного в Южных морях острова, обязательно появлялся какой-нибудь занюханный герой и в ту же секунду изыскивал для меня чьи-то огромные, старые и грязные штаны, в которые мне надлежало облачиться. Это наводило меня на своеобразное размышление относительно интимной жизни голливудских продюсеров и директоров. У них, явно, просто слюнки текут при виде женщины в несоразмерной мужской одежде, причем чем больше, тем лучше. Не следуйте их примеру. Я превосходно себя чувствую и в этой несчастной пижаме, хотя, признаюсь, что к следующему похищению постараюсь лечь спать в джинсах.

– Вы не хотите мне об этом рассказать?

– Дорогой вы мой, конечно, хочу. Я буду рассказывать эту историю на вечеринках до конца своей жизни, так что нужно начинать практиковаться... – Она умолкла. Потом заговорила вновь, но теперь ее голос звучал совершенно серьезно: – Мистер Хелм?

– Да?

– Какова вероятность?

– Того, что удастся их спасти? – спросил я. Она кивнула.

– Пока не знаю. Мы еще не обладаем исчерпывающей информацией, но не хотелось бы вас излишне обнадеживать. Противник не дурак и своего не упустит. Весь вопрос в том, кто окажется умнее в конечном итоге.

– Я хочу быть с вами. Не заставляйте меня ждать где-нибудь в безопасном месте. Я улыбнулся.

– Рад это слышать, поскольку не успел позаботиться о том, чтобы подготовить для вас – или вернее для вашей дочери, которую ожидал увидеть – безопасное место.

Некоторое время она молчала, затем тихо произнесла:

– Мистер Хелм, я люблю этого кучерявого, помешанного на море проходимца, за которого вышла замуж. Пожалуйста, постарайтесь его спасти. Я согласна провести всю оставшуюся жизнь на его паршивых яхтах, если вам удастся отыскать Гуляку.

– Только Гуляку? – сухо поинтересовался я.

Миссис Фиппс нахмурилась.

– Конечно, я беспокоюсь и о Лоретте, но, говоря между нами, мы с ней не слишком ладим, хоть она и моя дочь. Грубо говоря, я смогу прожить и без нее, если возникнет такая необходимость. Матери не пристало произносить подобные вещи, но это правда. – Она отрывисто рассмеялась. – Итак, я открыла перед вами душу. Что вас еще интересует?

В результате я узнал, что эстебанец с тремя пальцами, помощник, кок или капитан – не знаю, кем именно значился Лео Гонсалес – извлек пару пистолетов и повел "Аметту-два" на восток от Багамских островов. В чем ему помогал один из молодых членов команды.

– Бадди Якобсен, – хмуро сказала Аманда. – Участвовал в деле самым активным образом. Неустанно именовал себя либералом, хотя не понятно, что либерального он находит в похищении и убийстве.

– Убийстве?

– На борту находился еще один парень, Сэм Эллендер, который не спасовал и попытался наброситься на Лео, когда тот отвлекся. Бадди его застрелил. Они погребли Сэма в море, если это можно назвать погребением. Завернули в парусину, привязали кусок якорной цепи и выбросили за корму...

После чего они плыли еще несколько дней. Семью Фиппсов заперли в большой каюте на носу. Наконец яхта бросила якорь, и им позволили подняться на палубу. Они увидели, что находятся в маленькой бухте, окруженной пальмами. Им сообщили, что на берег переправили все паруса, а также шлюпку и спасательные жилеты. Двигатели вывели из строя. Поэтому на яхте им не сбежать. Если у них возникнет желание вплавь добраться до берега – пожалуйста, остров, у которого они остановились, слишком мал, чтобы на нем можно было укрыться. В противоположном направлении, к северу, протянулись не слишком приятные на вид отмели, рассеченные фарватерами, а за ними земля. Это была Куба, где на дружеский прием рассчитывать не приходилось.

– И мы остались на яхте, – угрюмо продолжала Аманда. – В некотором смысле это было лучше, чем если бы нас отвели на берег и заперли в кишащем крысами сарае. Генератор они не сломали и у нас оставались электричество и свет. По мере необходимости нам приносили пищу и воду. На борту всегда оставался один охранник. Мы смогли бы с ним управиться – разумеется, мы подумывали об этом – но это представлялось бессмысленным. Бежать было некуда.

– В общей сложности, с того времени, как вашу яхту захватили, прошло около пяти недель, – осторожно заметил я. – Более четырех недель вы провели в бухте, и все это время ничего не происходило. Не знаю, правильно ли я вас понял, но звучит это довольно странно.

Мгновение она пристально смотрела на меня.

– Вы неправильно меня поняли, мистер Хелм. Поначалу событий хватало. Только по прошествии недели все настолько вошло в колею, что можно было свихнуться от однообразия этой тюрьмы.

– Но вы не хотите рассказывать о том, что происходило?

– Нет, – ответила она. – Я не стану вам рассказывать. Сначала я хочу посмотреть, как сложится сегодняшний вечер. Хочу обдумать все самым тщательным образом, прежде чем говорить об этом. Чтобы говорить только правду.

– Тогда попытайтесь сказать правду мне, миссис Фиппс, – попросил я. – Хазелтайн каким-то образом замешан в этой истории? Возможно, этой ночью от него будет зависеть моя жизнь и жизни нескольких других людей. Если мне следует о чем-то знать, скажите сразу.

– Если бы это могло повлиять... – Аманда быстро встряхнула головой. – Нет. Думаю, что могу с полной определенностью сказать: то, о чем я молчу, никому не повредит.

– Ладно, – проговорил я. – Тогда, как говорят во флоте, полный вперед.

Они провели в заточении уже несколько недель, когда однажды ночью были разбужены прибытием еще одного судна. Утром они увидели, что в пятидесяти футах от них бросила якорь большая моторная яхта. Связаться с тамошними пассажирами им не позволили. Много позже, всего несколько дней назад, на посадочную полосу, которую частично очистили их похитители, приземлился самолет.

– Там с самого начала находилось около полудюжины человек, – в ответ на мой вопрос пояснила она. – Не считая Лео и Бадди Якобсена. После появления Лео командование в большей или меньшей степени перешло к нему. Нам это было на руку, поскольку он все еще чувствовал себя обязанным заботиться о нас после стольких лет службы. На второй яхте прибыли еще два человека. После приземления самолета появилась девушка, темнокожая девушка в форме стюардессы. Мы видели в бинокль, как она с пистолетом в руке выводит из самолета пассажиров. Их переправили на вторую яхту, наверное, потому что там было больше места. – Она поколебалась. – Не знаю, имеет ли это значение, но мы узнали одного из пассажиров самолета: делового партнера Билла Хазелтайна по имени Адолфо Элайр. Мы познакомились с ним год назад, когда плавали на остров Розалия, что в группе Наветренных островов. Это было отличное путешествие, но Билл намеревался заключить какой-то нефтяной контракт, и, по-моему, ему это не удалось...

– Постойте! – прервал я и сам удивился звучанию собственного голоса. – Вы сказали остров Розалия? Это тот самый остров, у берегов которого год назад обнаружили нефть, вскоре после того, как он объявил о собственной независимости?

– Совершенно верно, на Каракасском шельфе, хоть я и понятия не имею, где это находится. Прежде там невозможно было вести разработки, потому что нефть залегала слишком глубоко, но с современным оборудованием...

– Хазелтайна это интересовало?

– Конечно. Ведь речь шла о нефти. Но похоже, сделка оказалась ему не по карману. Знаете, он действует на манер одинокого волка, а там спор вели правительства и гигантские межнациональные корпорации...

– А ваш капитан родился на острове Розалия?

– Да, Лео оттуда. Мы еще тогда порадовались, что он сможет навестить родные места и повидаться с родственниками. Мы и представить не могли, что соотечественникам удастся втянуть его в свои безумные политические игры... Вы этого не знали?

– Миссис Фиппс, вас бы чрезвычайно удивило то, что нам приходится выслушивать от некоторых людей. Но еще больше вы поразились бы тому, что держат от нас в тайне. Ладно, заканчивайте, времени почти не осталось. Что случилось прошлой ночью? Ведь это случилось ночью, не так ли? Вы не похожи на женщину, которая весь день разгуливает в пижаме.

По всей видимости, Мендерфилд подготовил ее для обмена еще до того, как встретился со мной в ресторане. Хэриет сообщила ему о результатах нашего, состоявшегося после любовной прелюдии, ночного разговора, он тут же связался с начальством и получил те самые указания, которые вызвали его недовольство. Что ж, причин ставить под сомнение его профессионализм я не видел. Хотя и предпочел бы наличие таковых.

– Благодарю вас, сэр, – сказала Аманда. – Случилось это уже далеко за полночь, но я не удосужилась взглянуть на часы. Нас разбудила стрельба и крики на острове. Затем кто-то осветил прожекторами посадочную полосу, и на нее начали садиться самолеты – два или три. Мы так и не успели понять, что происходит. Внезапно в бухте появились резиновые лодки, и на борт "Аметты" полезли люди. Нашего охранника обезоружили. Ввиду численного превосходства противника он и не думал сопротивляться. Нас всех согнали в резиновые лодки, не дав даже одеться, и перевезли на берег. Туда же доставили людей с другой яхты. Нашего охранника швырнули к Лео Гонсалесу, Бадди Якобсену и их дружкам. Теперь они тоже превратились в пленников, но держали их отдельно. Затем к нам подошли несколько человек с автоматами и принялись светить фонариками, разглядывая наши лица. Один показал на меня. Меня схватили, поволокли в самолет и мы взлетели. Это было незадолго до восхода. Когда мы приземлились, уже рассвело. Меня отвели на какой-то причал, где нас поджидала пятидесятифутовая яхта, та самая, которую вы видели. Яхта тут же отчалила. Мчалась она так, как будто кого-то преследовала, но Хетти, которой поручили присматривать за мной, не позволяла приближаться к иллюминатору. Поэтому ничего определенного рассказать не могу.

– Думаю, вы преследовали нас с Биллом, – сказал я. – Этим утром у нас вышло с ними небольшое столкновение.

– Надеюсь, что когда-нибудь услышу эту историю, – сухо промолвила она. – Когда приведу нервы в порядок. Как бы там ни было, в конце концов, нас с Хетти посадили в шлюпку и отвезли на этот островок. Потом появились вы и спасли несчастную, которая так и не успела сменить пижаму.

– Вернемся к месту, где вас удерживали. На нападавших была какая-то форма?

– Нет. На кубинских военных они не походили, если вы это имеете в виду. Одеты были как попало и говорили между собой на нескольких языках, не только по-испански. Вооружены же просто невообразимо. Всем, что только может стрелять, резать или колоть... – Она прервалась на полуслове. Гул двигателей внезапно затих и воцарилась странная, звенящая тишина. – Что это? – спросила она. – Случилось что-то?

– Надеюсь, что нет, – ответил я. – Но если случилось, то лучше узнать об этом сейчас, чем у побережья Кубы...

Глава 24

– Вот здесь, – сказала Хэриет, опуская изящный коричневый палец на маленькую серую полоску земли, окруженную мелкими голубыми водами, неподалеку от побережья Кубы. – На карте мелководье обозначается голубым цветом, а глубина – белым, тогда как в реальности все обстоит как раз наоборот. Вероятно, на то есть свои причины.

Мы собрались в каюте с красной кожей и позолотой вокруг коктейльного столика – не слишком подходящего места для навигационных расчетов, поскольку самый острый циркуль на мраморной поверхности ведет себя совершенно непредсказуемо. Аманда Фиппс предусмотрительно отошла к стойке бара, освобождая место для остальных. Наверное, ей не слишком улыбалось сидеть плечом к плечу с Хазелтайном. Хотелось бы знать, почему, но я уже понял, что расспросами тут ничего не добьешься. Хэриет сидела за столом, а мы, трое мужчин, склонились над ней.

– Да это же Клуб де Песка, – проговорил Хазелтайн. – Если его только еще не смыло морем.

– Совершенно верно, – подтвердила Хэриет. – Пустынное место, полное название которого звучит Клуб де Песка де Кайо Негро. Что означает рыболовный клуб Черного острова, Мэтт.

– Иди к черту, – отозвался я. – Я habia Espanol так же bueno как и все остальные. Можешь не сомневаться. – Я нахмурился, всматриваясь в разложенную карту. – Похоже, с западной стороны тут имеется отличная маленькая бухта, но пройти туда по мелководью чертовски трудно. С востока это удастся разве что на каноэ, да и то местами его придется тащить. Что это за длинный узкий островок дальше к западу? На карте нет названия.

– Местные жители именуют его Кайо Перро или Собачий остров, – пояснила Хэриет, по-прежнему утруждая себя переводом для вашего покорного слуги. – Он входит в ту же прибрежную цепь.

– А фарватер рядом? По крайней мере, похоже, там должен быть фарватер.

– Он там есть. Или был. Когда мне довелось там побывать, он насчитывал четыре или пять футов в глубину. Отыскать его было не просто, но возможно. Когда дул северный ветер, мы иногда пользовались этим путем, чтобы избежать встречного ветра.

– Так ты бывала в этих местах?

– Да, дорогой, – ответила она. – Много лет назад, еще до Кастро. Конечно, тогда я была совсем девчонкой.

В данный момент меня не слишком интересовал ее возраст, сегодняшний или тогдашний. Я произнес:

– Стало быть, в бухту этого бывшего рыболовного клуба можно попасть либо напрямую по фарватеру между Кайо Негро и Кайо Перро, либо обогнув Кайо Перро с запада. Можно это проделать в темноте?

– Это узкие и мелкие фарватеры, – сказала Хэриет. – Однако на катере, который не требует большой глубины, вроде этого, с хорошими глубиномером и радаром, это может в удастся, если тамошние места не слишком изменились за последнее время. Но этого не потребуется, Мэтт.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебя там ждут. Люди предупреждены. Тебе вовсе ни к чему пытаться незаметно проникнуть в бухту с правой стороны. Можешь проходить совершенно открыто и забирать пленников. Сопротивления не будет. Это я тебе обещаю.

Я пристально посмотрел на нее. Она довольно спокойно выдержала мой взгляд – эта женщина говорила правду. Но не всю.

– Превосходно, – сказал я. – Просто изумительно. Тогда ты не рискуешь получить пулю, если останешься и покажешь нам путь, не так ли?

На мгновение вновь воцарилась тишина. Наконец Хэриет облизала губы и промолвила:

– Мы так не договаривались, Мэтт.

– Раз нам ничего не угрожает, почему бы тебе не совершить небольшую морскую прогулку, милая? – поинтересовался я. – К тому же, не забывай, что договаривались мы о Лоретте Фиппс, а не о ее матери. Раз уж ты позволяешь себе некоторые вольности, не лишай этого права и других.

– Ты бы в любом случае сделал это.

– Разумеется, – подтвердил я. – Но теперь у меня имеется неплохое оправдание. К тому же, чтобы высадить тебя на берег, пришлось бы потерять слишком много времени, а мы не можем себе этого позволить.

– Мой катер...

– Твой катер мы забираем с собой. И мне бы не хотелось, чтобы твои друзья узнали об этом раньше времени.

Хэриет тяжело вздохнула.

– Спорить с тобой все равно бесполезно, не так ли? – проговорила она, и я понял, что она готова была к такому повороту, потому что иначе не сдалась бы так легко. – Но раз уж ты надумал до конца вести мой катер на буксире, в открытом море, на него следовало бы набросить "узду".

– Ладно, набрасывай свою узду. Если хочешь, можешь добавить и седло. Билл, отправляйся с ней и проследи, чтобы она не запуталась в узлах и случайно не порвала трос. Не забывай, у нее где-то припрятаны ключи от катера, а ее посудина шутя оторвется даже от этого шикарного лайнера, если ей удастся ускользнуть. – Я проводил их взглядом. Хазелтайн выглядел несколько озадаченно и имел на то все основания. Ведь у него были все причины полагать, что капитан Хэриет Робинсон – одна из моих доверенных сотрудниц. Что ж, у каждого из нас есть свои маленькие секреты. – Где мы? – обратился я к стоящему рядом Бренту.

– Только что миновали Киз. Несколько минут назад прошли под шоссейным мостом.

– Как ты относишься к тому, что сказала эта дама?

– Возможно, она говорит правду. Место весьма подходящее для укрытия. Собственно говоря, мы принимали его во внимание, когда рассматривали возможные варианты. После того, как к власти пришел Кастро, там никто не бывает, потому как прежних богатых любителей рыбалки на острове теперь не жалуют. Не знаю, может, они того и заслужили. Наши сведения несколько устарели, но в свое время бухта считалась достаточно удобной, а взлетная полоса могла принимать по меньшей мере малые самолеты. Там имелось нечто вроде сторожки, причалы и мастерские. Мы относили это место к числу тех, которые следует проверить в первую очередь, но сверху поступило указание ни в коем случае не совать свой нос.

Я повернулся к стройной фигуре, тихо замершей рядом со стойкой.

– А вы как считаете, миссис Фиппс? Пожалуйста, подойдите и взгляните. Здесь вас удерживали похитители?

Аманда несколько неуверенно шагнула вперед.

– Боюсь, я не слишком разбираюсь в картах, – промолвила она и, нахмурившись, склонилась над столом. Некоторое время вглядывалась в карту, потом медленно кивнула.

– Пожалуй, да, – сказала она. – Трудно что-либо утверждать, потому как на пути туда мы были заперты в каюте, а когда яхта бросила якорь, могли видеть только окружающую бухту, но мне удалось кое-что разглядеть из иллюминатора поднимающегося самолета. Там были два крошечных островка, похожих на эти, и тот, с которого мы взлетели, загибался на запад, образуя бухту, где стояли яхты. Я с трудом разглядела их в полутьме.

– Благодарю вас, – сказал я и повернулся к Бренту. – Итак, что скажешь? Я положусь на твое слово. Брент вздохнул.

– Похоже, других вариантов у нас нет. Рискну высказать свои соображения, раз уж ты намерен сунуть шею в петлю.

– Договорились. Так что ты мне посоветуешь? Брент сел за стал и принялся водить по карте.

– Сейчас мы находимся здесь, – говорил он. – Вот твой курс. В твоем распоряжении хорошие приборы и спокойная ночь. К тому же еще и безлунная. К полуночи могут появиться легкие облака, что тебе опять же на руку. Предполагается, что погода продержится неизменной в течение трех-четырех дней – к нам не приближается никаких фронтов. Максимум, что тебя может ожидать, это несколько порывов ветра, особенно в Гольфстриме, но это пустяки. В остальном – только легкий южный бриз, не больше двадцати узлов. Хазелтайн, кажется, в общих чертах разбирается в навигации, и, разумеется, эта Робинсон – отличный моряк, если только ты можешь ей доверять. Думаю, с их помощью ты управишься.

– Путь туда не вызывает у меня особого беспокойства, – заметил я. – Как сказал парень, летящий на надувном матрасе вниз по Ниагарскому водопаду, труднее всего будет вернуться.

На пороге появилась Хэриет в сопровождении своего техасского кавалера.

– Теперь он должен идти нормально, – сказала она. – Попозже я проверю еще раз.

– Разумеется.

– Пожалуй, мне пора прогуляться, – "проговорил Брент. – Пока, ребята.

Я проводил его на кокпит и посмотрел на протянувшуюся вдали щепочку огней – один из множества мостов Заморской магистрали.

– Далековато отсюда. Может, подбросить тебя поближе? – спросил я.

– Я доберусь. Плыть придется по течению. – Брент сбросил одежду, под которой оказался резиновый костюм. Он нагнулся и достал из-под трапа пару ласт. – Что-нибудь еще, Эрик?

– Да. Мендерфилд.

– Он у нас на крючке. Мы знаем о нем все и можем брать в любую минуту.

– Отлично. В том числе и то, что в его распоряжении, по всей видимости, имеются отлично экипированные ребята, готовые по первому сигналу действовать на земле и в море?

Мне показалось, что на лице Брента отразилось некоторое смущение, хотя темнота не позволяла утверждать этого с полной определенностью.

– Нет, пожалуй, это нам не известно. Видимо, нам придется присмотреться к мистеру М. поближе.

– Неплохая мысль, – сказал я. – Мне этот парень не нравится. У него странная улыбка.

– Так и передам. Это наверняка многое прояснит. – Брент помолчал. – Я сообщу о цели и попрошу, чтобы вам дали максимальный запас времени до рассвета. Скажем, птица вылетит в четыре утра.

– Вылетит или приземлится? – переспросил я. – Эти штуки перемещаются быстро, но все-таки не мгновенно.

Брент пожал плечами.

– Будем считать, что в четыре часа она сядет в гнезде. Стало быть, к четырем вам нужно не только убраться оттуда вместе со всеми, кого вы намерены спасти, но и покинуть зону взрыва. Если возникнут какие-либо сомнения в том, что тебе это удастся, лучше и не начинать. Никаких сигналов об отмене операции не предусмотрено. – Брент поморщился. – Приятного мало, но ничего не поделаешь. Сигнал могут перехватить и расшифровать. Это недопустимо, потому как официально никто из вас никоим образом не связан ни с какими правительственными организациями. Просто несколько отчаянных сорвиголов задумала рискованный набег на территорию, принадлежащую чужому государству. Кое-кто никак не может избавиться от воспоминаний о заливе Свиней. Поэтому на сей раз ни о какой официальной поддержке правительства не может быть и речи. Вне зависимости от того, что случится с вами, вне зависимости от того, найдете вы что-то или нет, точка будет поставлена в четыре утра. Ясно?

– Ясно, – кивнул я. – Приятного плавания. Мгновение спустя Брент исчез за бортом. Мысль о предстоящей ему прогулке не вызывала у меня особой зависти. Правда, я не большой любитель поплавать. Говорят, некоторым это доставляет удовольствие. Я шагнул внутрь каюты и замер прямо на пороге – или как там это называется на судах.

– Поосторожнее с этой штукой, – попросил я. Хазелтайн улыбнулся и опустил ствол громоздкого оружия, которое сжимал в руках. Это был старый добрый пистолет-пулемет Томпсона, но не с барабаном, а с обоймой. Аманда выглядела шокированной и испуганной. Большинство женщин, да и многие мужчины, именно так реагируют на появление оружия. Хэриет же, похоже, напротив, с нетерпением ожидала развязки.

– Рождественские подарки, – сказал Хазелтайн. – Я и для тебя один припас. А вдобавок кучу обойм.

Я пришел к выводу, что правилами игры это не запрещено. В наши дни старина Томпсон прижился во всем мире не менее успешно, чем жевательная резинка. Самое что ни на есть подходящее оружие для сорвиголов, отправляющихся в рискованную экспедицию. Не имеющие ни малейшего отношения к правительству Соединенных Штатов.

– Сможешь во что-нибудь попасть из этой штуки? – поинтересовался я.

Хазелтайн пожал плечами.

– Грохот от нее страшный, – заявил он. – Так что если и не попаду, то понервничать заставлю.

Из чего я сделал вывод, что он умеет обращаться с оружием. Профаны обычно не склонны к излишней скромности. Похоже, с каждым днем мне открывались все новые интересные подробности из жизни миллионеров.

– Итак, – вновь заговорил я, – друзья-мореходы, кто из нас поведет лайнер к месту назначения, вы или я? Курс обозначен здесь, на карте. Скорость двадцать узлов. Огней не зажигать. По возможности постарайтесь, чтобы наш кубинский экспресс не сошел с рельс.