Текст книги "Я тебя хочу"

Глава 13. Если есть ружье, оно обязательно выстрелит

Мне понравилось в пекарне.

Пока Владимир занимался бумагами и просматривал отчеты по продажам, я дегустировала продукцию кондитерской и старалась не думать о поцелуе, от которого неизменно краснела. Усугубляли красноту моих щек и взгляды, которые то и дело бросал на меня мужчина.

Как же я хотела в этот момент забраться к нему в голову! Хоть бы толику мыслей уловить, но нет. Оставалось довольствоваться сладкими мини-тортиками, которые обычно изготавливали для дегустации на встречах с новыми партнерами. Строго говоря, было вкусно. Да и фирму эту я часто встречала на полках магазинов. Даже у нас в городе они продавались – видимо, этот бизнес у Володи шел хорошо.

Не понимала только, зачем ему тогда нужно оружие? Может, оно вообще не его было?

– Готова к экскурсии? – окликнул меня Владимир, вырывая из не слишком приятных мыслей.

– Смотря что ты предполагаешь под экскурсией.

Было на самом деле интересно. Мне выдали форму и платок, чтобы я могла спрятать волосы. Свою руку я приложила в каждом цехе, начиная от заготовки теста и заканчивая упаковкой готовой продукции. Думала, что Володя скинет меня на своих подчиненных, но мужчина удивил. Он сам обо всем мне рассказывал: показал, как работает оборудование, провел по всем процессам изготовления и разрешил мне самой сделать торт, который получился несколько кособоким.

К тому моменту, когда мы закончили, в холле появились новые лица. Владимир ушел разговаривать с охранниками, пока я переодевалась, а когда вернулся, поделился ужасной для меня новостью.

– Твоего начальника не нашли – уже успел сбежать, но с этим мы разберемся позже. Здесь журналисты. Как насчет того, чтобы дать им новую тему для сплетен?

– Хочешь назвать меня своей невестой? – пытливо прищурилась я.

– Именно. Это позволит нам…

– А у брата ты спросил? – перебила я, не дослушав. Не нравилось мне, когда меня воспринимали за бесправную вещь. – Он согласен с тем, что я твоя невеста?

– Он это примет, – ответил мужчина твердо.

– Делай, как знаешь.

Я была недовольна тем, что пришлось выступать перед журналистами. Вся эта толпа могла бы запросто поместиться в холле, но тогда бы это отвлекло работников, потому что стены между цехами и холлом были стеклянными. В свой кабинет Владимир их приглашать тоже отказался, поэтому пришлось немного обустроить площадку перед зданием. Сюда вынесли для нас стол и два кресла, а вот журналистам пришлось стоять. Причем стоять на расстоянии как минимум двух метров.

Я в основном молчала. Володя даже пошутил, что я у него скромница, а я же пыталась не отсвечивать, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Если журналистам понадобится, они и так все раскопают без моих ответов. А вот если я еще и отвечать буду, могут переврать слова и напридумывать кучу того, чего не было. Уж я-то свою работу знаю.

Через полчаса я уже была выжатая как лимон. Никогда не думала, что это так выматывает – быть по эту сторону баррикад. Увидев мое состояние, Володя быстренько свернул наши откровения, в которых ничего интересного для журналистов не было.

В их глазах мы были скучными женихом и невестой, ничем не примечательные, кроме утренней истории, которую мы выдали за клевету. Мол, да, у нас с Михаилом не слишком хорошие отношения, но разговор, который прозвучал в новостях, нам не принадлежит. Его наложили поверх записи – что на самом деле так и было, а то, о чем мы разговаривали, история не для прессы.

Из пекарни мы выезжали значительно позже обеда. Строго говоря, есть мне не хотелось, потому что я налопалась сладкого, а Володя перекусил у себя в кабинете. В этот раз на заднем сиденье мы расположились вместе. Он снова разбирал бумаги, закопавшись в них по самые уши, а я рассматривала новый каталог их продукции. Новинки еще не поступили на полки магазинов, но выглядели привлекательно. Мне всегда нравились фигурки из мастики.

Не спрашивала, куда мы едем. На этот счет доверяла Владимиру, а ему в свою очередь удалось в очередной раз меня удивить.

– Я думала, нам в офисы, – кивнула я на центральный вход в офисное здание, когда увидела, что мужчина шагнул в другую сторону.

– Нет. Мы здесь не по работе, – странно улыбнулся Володя. – Пойдем, ты же хотела котенка.

– Ты серьезно?

– Это прописано в договоре. Пункты договора нельзя нарушать.

До самого конца я металась в сомнениях. Не верила, что мне действительно разрешат купить котенка да еще и притащить его в чужой особняк, но Владимир был полностью уверен в своем решении сдержать обещание.

За углом офисного здания находилась небольшая частная студия, в которой, судя по афише, сегодня проходила выставка кошек. Едва мы вошли внутрь, я поняла, что столько кошек сразу в одном месте еще ни разу не видела. Это был какой-то кошачий бум. Причем взрослых котов и кошек было значительно больше.

На то, чтобы осмотреть всех котят, мы потратили несколько часов. Мне хотелось забрать их всех – вот буквально всех, за исключением лысых. Эти бедняги меня пугали, но остальные так и просились на ручки.

Мне было странно видеть среди этого бедлама Владимира. На мой взгляд, он в это пушистое сборище не вписывался совершенно, но вот что интересно: едва котята попадали ему в руки, он не только гладил их, но еще и разговаривал с ними, вынуждая меня улыбаться и любоваться им. Кто бы знал, что этот мужчина становится мягким рядом с животными.

– Ну что? Выбрала кого-нибудь? – спросил он, останавливаясь у меня за спиной.

Непринужденно обнимал, поместив руки у меня под грудью, пока я вздыхала над очередной корзинкой. На стенде рядом было написано, что это котята породы русская голубая. Маленькие заморыши смотрели на меня своими грустными глазками, а я едва ли могла выбрать из них одного.

– Не могу выбрать, – призналась я.

Голос мой был жалобным, а объятия совсем не смущали. Наоборот, было приятно чувствовать себя защищенной.

– Тогда возьми всех. Уж трем котам мы место в особняке найдем.

– Правда? – обернулась я неверяще.

– Правда, если ты будешь за ними ухаживать и, скажем, поужинаешь со мной в ресторане, – строго произнес Владимир и посмотрел на меня, прямо как отец, когда я притащила домой бездомную собаку.

Естественно, я с радостным воплем согласилась. Согласилась, еще не зная, какую свинью подложил нам Завойский-младший.

После того как мы расплатились за котят, отдав владельцу как минимум три мои зарплаты, и получили всеобъемлющие наставления, следующим пунктом нашей поездки стал зоомагазин. Вот где я оторвалась, хотя и старалась не тратить слишком много, ибо именно Владимир оплачивал покупки.

Мне понравился огромный домик для кошек, где они могли не только спать, но и точить когти, и даже играть. Кроме того, Володя взял большую мягкую лежанку, отлично понимая, что они все равно будут лежать там, где им заблагорассудится. Сухой и жидкий корм, какие-то вкусняшки, закрытые лотки, игрушки и шампунь. Брали так много, что охранники с трудом разместили все в багажнике, а для домика пришлось заказывать доставку.

– Устала? – обеспокоенно спросил Владимир, помогая мне сесть рядом с корзиной, в которой, закопавшись в плед, дрыхли котята.

– Кушать хочется, – призналась я с улыбкой, отлично помня о своем согласии на ужин в ресторане.

И, между прочим, это я еще скромно выразилась, потому что есть хотелось просто зверски, что я и подтвердила, когда мы приехали в ресторан. Атмосфера была впечатляющей, но по-домашнему уютной. В интерьере использовалось много дерева и зеленых растений. Панорамные окна во всей красе показывали шумную столицу, наблюдать за которой было интересно, как за муравейником.

– Что будешь? – кивнул Володя официанту, подзывая его, чтобы сделать заказ.

– Все! – искренне ответила я, подбирая слюни со стола – настолько вкусно выглядели фотографии в меню.

Ожидать заказ было совсем не скучно. Мы разговаривали с Владимиром, а точнее, я наставляла его на путь истинный, рассказывая, как лучше себя вести с моими родителями. Наставления этой неожиданной встрече навряд ли бы помогли, но я старалась, в первую очередь успокаивая именно себя.

Ну подумаешь, мама с папой приезжают! Подумаешь, женихом моим представился! Ничего такого в этом нет совершенно. А то, что папа из ружья зайцу в глаз попадает, – это сущие мелочи, учитывая то, что его дочку по всем новостям сегодня полоскали.

– А во сколько, кстати, поезд? – опомнилась я, но мы так хорошо сидели, что время пролетало мимо нас.

– Как раз успеем добраться. Как десерт?

– Вкусновато, но маловато, – причмокнула я губами, доедая шоколадный кекс. – Мне кажется или вон за тем столиком сидят журналисты?

– Тебе не кажется, – кивнул Володя, мягко улыбаясь. – Две машины следовали за нами от самой пекарни. Думаю, разные журналы, потому что за твоей спиной занят еще один столик. Пытаются нарыть что-нибудь интересное.

– Тогда они в пролете, – пожала я плечами.

– Не скажи. Мне кажется, я очень колоритно смотрелся в окружении котов.

– О да! – закивала я, старательно пряча улыбку. – Армия хвостатых отлично подчеркивала твой суровый профиль.

Мне нравилось чувствовать себя девочкой-девочкой. Вся эта забота невероятно подкупала. Вроде бы и ничего серьезного: подал руку, отодвинул стул, отдал свой десерт – но именно из-за таких мелочей мне не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался. Ну, еще и из-за того, что встречаться с родителями с каждой минутой было все страшнее. Но это мне, а Владимир внешне держался молодцом.

Пока мы сидели в ресторане, наших котят уже отконвоировали в особняк. Володя сказал, чтобы я не переживала за их серые тушки: он попросил Алевтину Ивановну вернуться домой, чтобы экономка могла за ними присмотреть и приготовить праздничный ужин по случаю приезда моих родителей, так что на вокзал мы ехали налегке.

Я все ногти искусала, пока стояли на перроне в ожидании поезда. Завойский подбадривал меня, пытался шутить, но легче мне не становилось. Еще и кольцо охранников напрягало. Я просто не знала, как родители отреагируют на этих бугаев. Они у меня люди простые, а эти…

– Папа… – схватилась я за сердце, наблюдая за тем, как из вагона выходит мой отец с ружьем наперевес.

– И кто же тут жених? – вопросил он сурово, оглядывая одинаковых мужиков в деловых костюмах.

– Я, – не убоялся Владимир.

А зря, потому что мой любимый папочка тут же наставил на него дуло, вполне себе намереваясь прострелить одну его конкретную часть, прячущуюся под брюками.

– Андрюша, не пугай мальчика! – ворвалась ураганом мама, расталкивая своей добротой всполошившихся охранников. – Ну-ка, на вот, подержи банки, – всучила она ему трехлитровые банки, по которым так сразу было и не понять, что именно в них хранилось. – И ты подержи, коль руки свободные, – отдала она еще две банки Володе. – Так что? До автобуса далеко? Али так и будем на месте топтаться?

Вот за что я любила свою маму, так это за то, что она полностью уравновешивала папу, умудряясь при этом оставлять последнее слово за собой в любом споре. Наверное, именно в нее я пошла своим характером, а вот странный юмор у меня точно от папы.

По крайней мере, если бы я ехала на встречу с женихом дочери, я бы не только ружье взяла, но и гранату. Исключительно для того, чтобы жених проникнулся серьезностью момента.

До особняка ехали на двух машинах. В одной разместились мы и родители – Володя сам сел за руль, чтобы участвовать в беседах, а во второй нас преследовали охранники. Папа всю дорогу вставлял едкие реплики, пытаясь проверить Завойского на прочность, а мама сглаживала все острые углы, хотя Владимир уязвленным и не выглядел.

Именно в этой поездке я узнала то, о чем и не подумала спросить раньше. Ведь, если я невеста, я должна знать все о жизни своего жениха, но с этой стороны мы не подготовились, хотя слушать мужчину мне было интересно. Оказалось, что родителей Володи и Миши не стало уже очень давно. Автомобильная авария унесла их жизни, а мальчики остались на попечении молодой тетки, которая воспитывала этих раздолбаев как могла.

Женщине пришлось кардинально менять всю свою жизнь. Отказавшись от развлечений и закопав свою молодость, она растила их, а позже уже Владимир заботился о ней и о младшем брате. Получив по достижении совершеннолетия наследство родителей, которым до этого момента управляла тетя, Володя вложился в бизнес, но раскрутился не сразу. Сейчас же все было просто замечательно.

– Какой большой дом, – восхитилась мама. – С банками аккуратнее! – шикнула она на охранников, которым была оказана честь занести ее заготовки на зиму.

– Куда нам, пролетариату! – пробухтел отец, но в дом зашел.

А тут нас ждал сюрприз в виде Михаила, который тискал нашу стаю котиков.

– Добрый вечер! – поднялся он с дивана и протянул руку моему папе. – Приятно познакомиться с родителями моей невесты. Я Миша – жених вашей Оленьки.

Все. Меня можно было выносить.

Глава 14. Скелеты в шкафу

– Это какая-то шутка? – грозно прорычал мой отец, о-о-очень медленно оборачиваясь к нам с Владимиром.

Даже мама притихла, ожидая ответа, и, судя по ее растревоженному взгляду, вполне себе собиралась присоединиться к папе. По крайней мере, трехлитровую банку с лечо она перехватила очень устрашающе.

Как ни странно, первым в себя пришел Владимир. Я же стояла, полностью ощущая всю степень своей вины. Даже глаза закрыла, ибо так было хоть немного, но проще.

– Прошу простить моего брата, у него с детства плохое чувство юмора. Прибавьте к этому то, что он профессиональный спортсмен, и сами поймете, насколько я прав, – отшутился Володя, крепко сжимая мою руку.

– Допустим, – согласился отец, но как-то натянуто. В его глазах читалось подозрение.

– Ой, что же мы стоим! – взяла я на себя роль хозяйки. – Вы же наверняка устали с дороги! Мы с Володей покажем вам вашу комнату.

Схватив папу и маму за руки, я потащила их поскорее по лестнице вверх, избегая смотреть на Михаила, который, судя по всему, был взбешен.

– Какая шутка? – прошипел он, надвигаясь на брата.

– Плохая! – не менее грозным выглядел Володя, тогда как между ними оставалась буквально пара сантиметров.

Подерутся! Как пить дать подерутся!

– Любимый! – громко окликнула я Владимира, заталкивая родителей на второй этаж. – Нам без тебя никак!

Без него нам действительно было никак. Хотя бы потому, что я понятия не имела, какую комнату в этом доме можно отдать родителям. Из всех спален я была только в трех и не знала, есть ли в особняке еще свободные комнаты. Лишаться отдельной кровати, только что обретенной, мне совершенно не хотелось, но удача и в этот раз оказалась не на моей стороне.

– Надеюсь, вам здесь будет удобно, – с мягкой улыбкой открыл Володя дверь в спальню перед моей мамой, а я поняла, что снова осталась без спального места.

Что же, один раз я уже облюбовала диван. Правда, закончилось это все тайной, которую мне еще предстояло разгадать. Например, я могла спросить об этом прямо сейчас, но…

– Воруешь? – резко вскинулся папа, подаваясь к Владимиру.

Оба мужчины замерли у двери, но мама оказалась проворнее. Быстро оглядевшись, она схватила папу за руку и втащила его в спальню, извиняясь улыбкой за выходки отца. К чести Володи, он не стал заминать эту неприятную ситуацию, а вывернулся с особым изяществом.

– Я буду рад ответить на все ваши вопросы за ужином. Андрей Дмитриевич, Наталья Борисовна, мы подождем вас на первом этаже.

Ступая по коридору, мы все еще слышали ворчание моего отца, но разобрать слова, слава богу, было невозможно. Нет, мне было не стыдно за моих родителей. Я-то знала, какие они у меня, но это я, потому и немного смущалась, представляя, что думает о нашей семье Владимир. Они сюда, в этот особняк, вписывались, как курица в балет.

Нескромный вопрос так и вертелся у меня на языке. Уже почти решившись задать его, я остановила мужчину, намереваясь припереть его к стенке в буквальном смысле. Чтобы не сбежал, но Володе тоже было что мне сказать:

– Сейчас быстро иди в комнату Миши и переноси свои вещи в мою спальню, – произнес он шепотом, словно заговорщик поглядывая на дверь. – Будет странно, если окажется, что моя невеста живет в другой комнате.

– С этим не поспоришь, – вздохнула я. – А ты?

– Я пойду вразумлю Мишу.

Так и порешили.

Быстро перетаскивала вещи, стараясь никому не попасться на глаза. Справившись с этим нехитрым делом, вприпрыжку спустилась по лестнице, но, не найдя никого в гостиной, заглянула в кухню, чтобы услышать обрывок разговора, который означал очередной провал.

– Кто тебя просил давать это интервью?! – ругался Владимир, но тихо, явно сдерживая себя.

Увидев меня, мужчина замолчал и медленно прикрыл веки, будто справлялся с приступом бешенства. Миша же меня спиной заметить не мог, а потому не постеснялся ответить на поставленный вопрос.

– А кто тебя просил называть эту мелкую дрянь своей невестой? Она – моя невеста! Я сказал журналистам правду, а ты действуешь бесчестно. Так что спор, дорогой братец, ты проиграл.

– Какое интервью? – холодно спросила я. – Какой, черт вас подери, спор?

– Оля… – с тяжелым вздохом начал было Владимир.

– А ты думала, что мы на твою красоту писаную клюнули? – жестоко выплюнул медведь, оборачиваясь ко мне. Скрестив руки на груди, окинул меня насмешливым взглядом. – Ты должна быть благодарна нам за все то, что ты получила. Не хочешь отблагодарить прямо сейчас?

Я хотела его ударить. Так сильно хотела его ударить, что пальцы неконтролируемо сжимались в кулаки, а внутри меня нарастала такая буря…

Если бы я сейчас взорвалась, накрыло бы всех, но я прекрасно понимала, что в этом доме здесь и сейчас находятся мои родители. Я должна продержаться этот вечер хотя бы ради них, чтобы они с чистой совестью уехали к себе домой, думая о том, что у меня все в порядке.

Даже если на самом деле это не так.

– Мне плевать на то, что происходит с вами, – процедила я, с трудом выравнивая дыхание. – Мне плевать на ваши личные проблемы, интервью, журналистов, споры. Мне плевать на вас обоих. Но мне не плевать на моих родителей. Если хоть что-нибудь сегодня еще раз пойдет не так, если хоть один из вас заставит усомниться моих родителей в той версии, которую они уже услышали, клянусь, следующий месяц для вас обоих станет настоящим адом.

– Ты нам угрожаешь? – вызверился медведь, полыхающий яростью, как факел в ночи.

– Заткнись, – коротко, но емко приказал Володя, глядя на меня с нечитаемым выражением лица.

– Да она…

– Заткнись или вылетишь отсюда на все четыре стороны.

Угроза чувствовалась и в словах, и в напряженных плечах, и в серых, холодных, как туман, глазах, но, несмотря на страх, я отступать была не намерена. Со мной эти типы могут играть во что угодно, но родители мои пострадать не должны. Иначе я точно за себя не ручаюсь.

– Вот как? Хочешь променять брата на какую-то пигалицу? – пытался Миша в своей излюбленной манере отыграться на мне, но меня его слова не уязвляли. Я понимала, что в этом бугае говорит обида, тщательно скрываемая за напускной самоуверенностью.

– Я все сказал. Подожди меня в кабинете.

Тишина.

Эту вязкую, густую тишину, что давила на уши, запросто можно было порезать ножом, но все пришло в движение уже через несколько секунд. Грязно выругавшись, Миша вышел из кухни, пока я жалась к стене, чтобы он меня ненароком не задел своими широкими плечами.

Владимир же все это время смотрел на меня. Холодный, безупречный, серьезный – полная противоположность брату-раздолбаю, но от этого легче не становилось.

Нет, я и не думала, что кому-то из них действительно могу понравиться. Больше того, было бы глупо с моей стороны ожидать от них чего-то реального, но все-таки само наличие какого-то спора меня обижало. Обижало и одновременно подтверждало теорию о том, что я в их глазах всего лишь вещь. Если бы у нас до сих пор существовало рабство, эти два гада могли бы по праву называться рабовладельцами.

– Ольга, нам нужно поговорить, – обратился ко мне Володя.

– Не нужно, – отрезала я, направляясь вглубь кухни, чтобы с ужасом понять, что у нашей отвратительной сцены был свидетель.

– Оля, познакомься, это Алевтина Ивановна – наша экономка и самый незаменимый человек. Алевтина Ивановна, моя невеста Оля.

– Да уж наслышана, – с грустью заметила немолодая женщина, но тут же улыбнулась мне. – Я была бы признательна вам за помощь. Нужно накрыть на стол.

– Через минуту. Нам нужно поговорить, – ответил за меня Володя.

– Не нужно, – с нажимом повторила я, прожигая мужчину взглядом. – Я с удовольствием вам помогу.

Меня всегда успокаивала такая работа. Помыть посуду, заняться уборкой, приготовить поесть или, вот как сейчас, накрыть на стол. Голова постепенно приходила в норму, эмоции из кипящего варева превращались в тихие воды лесного озера. Была благодарна Алевтине Ивановне, которая спасла меня от разговора.

Если бы не она, я бы могла наговорить Владимиру очень многое, что обязательно привело бы к нехорошим последствиям. Лучше уж потом, когда родители уедут и я смогу разгромить этот особняк до самого его основания.

– Ой, как все красиво выглядит! – восхитилась мама, которая никак не могла расстаться со своими банками.

Появились родители в столовой не одни. Вслед за ними зашли и братья-кролики. Впрочем, меня они волновали мало. Мы уже почти закончили накрывать на стол и готовы были вынести главное блюдо.

Алевтина Ивановна воистину расстаралась, запекая курицу под разными соусами. Здесь были и ножки в меду с травами и лимоном, и сочное филе под красным соусом, и кусочки в сливочном. Гарниром стали запеченные овощи, нарезанные кружочками: картошка, баклажаны, цукини, помидоры, перец и кабачки. В общем, я уже и сама все хотела попробовать, несмотря на то, что ела совсем недавно.

Экономка с нами за стол не села, хотя я и предлагала, и настаивала. Женщина ушла куда-то в дом – отлавливать наш пушистый зверинец. Их тоже нужно было покормить, а еще проследить за тем, чтобы гадили они в свои лотки, а не куда захотят. Если кратко, то дел у нее было невпроворот.

Молчание первых минут напрягало. Я все продолжала суетиться, оттягивая тот момент, когда мне придется занять место за столом. Чувствовала себя не в своей тарелке, потому и убегала то за хлебом, то за стаканами к уже имеющимся бокалам и рюмкам, то за солью – ну мало ли, вдруг и она кому-нибудь понадобится.

– Оленька, сядь, пожалуйста, с нами, – поймал Володя меня за руку на очередном круге, мягко целуя тыльную сторону ладони.

За столом отчетливо проскрипели чьи-то зубы. Сначала думала, что это папа, но, глянув в его сторону, поняла, что звук принадлежал медведю. Михаил до сих пор выглядел злым и уязвленным. Я думала, что он за это время уже остыл и смирился, но, как оказалось, надеялась зря. Только и радовало, что Владимир имел над братом хоть какой-то контроль.

– Ну что же, мне приятно наконец-то познакомиться с родителями моей невесты. Думаю, мы должны выпить за встречу, – взял Володя все в свои руки и уже хотел было открыть бутылку чего-то коричневого и явно алкогольного, когда мой папа грохнул о стол трехлитровой банкой.

– Самогон, – возвестил он присутствующих. – Сам варил.

И именно эта трехлитровая банка стала началом налаживания контактов, но одновременно с этим и последней жирной точкой этого вечера. Беседа протекала непринужденно. Я даже немного расслабилась, что-то ела, пока Володя отвечал на вопросы о том, как мы познакомились, сколько уже вместе.

Врал. Конечно, врал, но его вранье успокаивало моих родителей, а о большем я и не просила. Даже Мише досталась порция внимания. Хотя бы потому, что мой отец бокс уважал, а потому воспользовался случаем и выспросил все и даже больше.

Беседа плавно перетекла на бои и телевидение, что «незаметно» стало отправной точкой в разговоре о том, что показывали утром в новостях. Владимир держался все той же линии, которую мы озвучили журналистам. Мол, клевета и ничего больше, что успокоило маму, но не убедило отца. Папа оставался настороже, изучая всю нашу компанию из-под кустистых седых бровей.

– И когда же вы хотите пожениться? – приступила мама к сводничеству, продолжая подкладывать Володе в тарелку свои малосольные огурчики.

Пили мужчины, кстати, наравне, и если в папе я не сомневалась, то за здоровье братьев переживала искренне. Это пока они сидят, с ними все хорошо, а вот когда попытаются встать…

– Через месяц. Утром хотели подать заявление и начать подготовку. Пусть родственников у нас немного, но друзей достаточно, – не моргнув и глазом соврал Володя. – Жаль, конечно, что сейчас к нам приковано все внимание СМИ. Это несколько осложнит нашу жизнь в ближайшие дни.

– Но с чем связано такое внимание? – обеспокоенно спросила мама. – Оленька, ты же и сама журналист. Разве ты не можешь по своим каналам успокоить всю эту шумиху? Тетя Валя чуть сердечный приступ не получила, когда тебя по новостям показали. И все газеты у нас тебе посвящены.

– Дело не столько в Оле, – переключил Владимир мамино внимание на себя. – Миша редко появляется в СМИ, и эта агрессивная акция была направлена именно на него.

– Потому что впереди важный бой? – со знанием дела поинтересовался папа.

– Потому что у нас отношения на троих, – с обаятельной улыбкой гада произнес медведь, но его слова не сразу дошли до меня. – Но вы ничего такого не подумайте, у нас все традиционно. Вчера с Олей, например, спал я, а сегодня мой брат. Мы не извращенцы, которые делят одну постель на троих. Просто взгляды у нас несколько свободнее…

Внутри меня все резко умерло, покрылось серым пеплом непринятия. Закрыв глаза, я спрятала лицо в ладонях, потому что услышать такое я просто не ожидала. Нет, понимала, что медведь способен на гадость, но чтобы с таким размахом…

Самое поганое, что я все-таки получила ответ на вопрос, который так и не нашла в себе силы задать, и этот ответ меня не удовлетворил. Секс с Мишей совершенно точно был моей самой роковой ошибкой. Да как я могла позволить ему, себе? Чем я думала?

– Оля… – услышала я жалобный голос мамы.

– Да вы совсем оборзели?! – грохнул папа по столу, судя по всему, кулаком.

«А-а-а-а!» – мысленно кричала я, боясь открыть глаза.

– Простите, я на минутку, – процедил сквозь зубы Владимир, сидящий по правую сторону от меня.

Скрип отодвигающегося стула я расслышала отчетливо.

– Да что я такого сказал-то? Только правду! – возмущался медведь, занимающий другой конец стола.

Все-таки осмелившись посмотреть на происходящий бардак, взгляды родителей старательно избегала. Еще успела заметить, как Володя, уступающий брату шириной плеч, схватил Михаила, словно котенка, за шиворот футболки и прямо вместе со стулом потащил на выход из столовой. Причем медведь не сопротивлялся. Только и говорил, что нормально же сидели.

Сжимала вилку с такой силой, что вполне была сейчас способна ее погнуть. За закрытой дверью разносились звуки борьбы и ругань. Чувствовала на себе два пристальных взгляда, в которых наверняка читалось то самое выражение, знакомое мне с детства: «Куда ты опять, доченька, вляпалась?» И да, вляпалась я по самое не балуйся.

– Мама, папа, это совсем не то, о чем вы подумали, – собравшись с силами, посмотрела я на родителей.

Мама обмахивалась салфеткой и в ужасе смотрела на отца, в то время как папа налил себе чистого самогона прямо в стакан и опустошал его сейчас со скоростью пылесоса.

– Да, все совсем не так, как видится на первый взгляд, – подхватил мою речь Владимир, вновь появившись в столовой.

Выглядел он так же безупречно, как и несколько минут назад. Разве что вошел без пиджака, да и на рубашке у ворота я заметила пятнышко крови. В остальном же мужчина казался невозмутимым.

– Простите нас за это представление. Мне бы не хотелось вдаваться в такие подробности, но, видимо, придется.

– Не придется, – решил мой отец, грохнув стаканом о стол. – Я не знаю, что у вас здесь происходит, но Ольга сейчас же едет домой.

– Папа! – возмутилась я, но скорее на автомате, чем реально была не согласна с его приказом.

– Андрей Дмитриевич, не рубите с плеча. Я могу все объяснить и уверен, вы все поймете.

– Я не собираюсь ничего понимать! Уже напонимался! Правду говорят: вы тут в столице все развращенные.

– Доченька, поехали домой, – всхлипнула мама, тоже поднимаясь из-за стола.

– Оля не может уехать, – холодно проговорил Владимир, скрещивая руки на груди, как это сделал мой отец.

– Это еще почему? Она что? Заложница в вашем доме? В новостях говорили правду? – устало плюхнулась мама обратно на стул.

Если он сейчас скажет про договор, это будет конец. Совсем конец. Всем и всему. Я его просто убью. Да хоть вилкой истыкаю!

– Оля не может уехать домой, потому что ее дом здесь. Я люблю вашу дочь и, поверьте, никому не дам в обиду. Даже брату. Даже вам, при всем моем уважении.

В этот раз от шока на стул плюхнулась я, а вслед за мной сел и папа, но сел с таким видом, мол, великий царь всея Руси готов выслушать вас, но не факт, что не отдаст приказ казнить на месте. Как хорошо, что отцовское ружье осталось в спальне. Иначе я сама бы, честное слово, прострелила кому-нибудь колено.

Увидев, что контакт еще не налажен, но ниточка уже потянулась, Володя тоже сел рядом со мной и, к моему великому изумлению, еще и за руку меня взял, переплетая наши пальцы.

Любовь?

Да, я понимала, что он лжет. И да, была благодарна ему за эту ложь, потому что лучше так, чем будет обнародован наш договор, но играть с ним в чувства не собиралась даже ради родителей. Слишком больно потом может быть. К хорошему неизбежно привыкаешь.

– Я уже говорил, что познакомил нас с Олей Миша – мой брат, но был не до конца откровенен с вами. Дело в том, что он до сих пор не может смириться с тем, что Ольга выбрала не его. Для него это было единственное поражение в его жизни, заставившее его усомниться в себе, да еще и перед важным боем, из-за которого он и так нервничает. Мне бы не хотелось, чтобы вы думали о нем плохо. Мишей управляет обида. Я понимаю, что его поведение недостойно, и могу заверить вас, что подобное не повторится. Он смирится. Ему просто нужно время. Я же прошу у вас прощения за то, что вы стали свидетелями этой неприглядной картины.

– Между родным братом и нашей дочерью ты выбираешь Ольгу? – перешел папа на «ты», задавая очень каверзный вопрос.

– Я уже сделал свой выбор, – ответил Володя, слегка пожимая мои пальцы. – Вы сами должны понимать, что особенная женщина встречается мужчине лишь раз. И тогда именно она становится центром его Вселенной. Это не исключение из правил, а норма, которую просто нужно принять.

– Значит, любишь? – прищурился папа, пока мама не знала, то ли хвататься за сердце, то ли за нож.

– Люблю, – кивнул Владимир, глядя на меня с мягкой улыбкой.