Текст книги "Татуировка птицы"

Л+Ю+Б+Л+Ю

– В Мосуле затмение длилось лишь пару минут, – сообщила Сана. – Но все равно такой грохот стоял. Все, что можем… Как съездил, а?

Элиас улыбнулся.

– Послушай! Есть одна девушка… Я собираюсь жениться.

– Правда? Вот замечательная новость! А откуда она?

– Из Халики. Живет высоко в горах.

– Иди и проси ее руки! Завтра же и поезжай!

– Я в пятницу поеду, двадцатого. У нас уговор, что я буду приезжать в деревню каждую пятницу.

– К чему так усложнять?

– Не знаю, вот такой я сложный человек… Ты не могла бы по пятницам взять на себя Яхью? Помоги уж своему закомплексованному брату.

– Без проблем, я посмотрю за ребенком. Главное, женись, и эта девушка станет ему матерью. Ой! Совсем забыла! В эту пятницу у меня вечером встреча.

– Тогда поеду через неделю.

– Нет, поезжай, поезжай! Вернись только к шести.

После затмения Элиас покинул деревню. Элин думала о нем весь остаток вечера. А ночью, когда пыталась заснуть, прикрыла глаза и тотчас представила его продолговатое лицо, выразительные глаза, из которых исходил ясный свет, и когда он улыбался, и когда грустил. При любом настроении он смотрел на нее наполненным теплотой взглядом, который пронзал ей сердце, разламывая его пополам, словно скорлупу фисташки. Элин не могла заснуть, вспоминая, как они держались за руки, когда чистили ковры у источника, как вместе наблюдали луну в попытке ее спасти и что луна в конечном итоге осталась на своем месте в сохранности.

Когда на рассвете Элин проснулась, то осознала, что влюбилась. Ей казалось, что у нее выросли крылья и она вот-вот упорхнет к Элиасу. Его не хватало ей и физически, и духовно. Ее тянуло стать с ним одним целым. Элин хотелось всем поведать о своей любви, но родным она не решалась признаться. Поделится только с подружкой. Элин вышла на крыльцо и свистнула, сообщив Амине: сегодня она пойдет с ней на выпас. Амина ответила: жду.

В то утро трава слегка колыхалась от ветра. Овечки то разбредались и, качая головами, щипали траву, то бежали вперед. Девушки едва поспевали за ними.

– Ты почему не поднималась со всеми на Собачий Зуб? – спросила Элин Амину. – Я высматривала тебя, но не нашла.

– Только не смейся! Меня сморило. Я прикорнула под деревом, а овцы вокруг паслись. Вздрогнула только от грохота, когда вы бить начали. Подумалось сквозь сон, что это так колокольчики на шее у овец гремят. Я испугалась, что они убежали, и так обрадовалась, что все на месте. Ни одна не потерялась. Мои овечки не разбегаются, даже когда отец одну из них закалывает на глазах у остальных. Мне кажется иногда, что они грустные. Но они никогда не отходят от меня далеко. Каждый раз, когда одну из них режут, я зажмуриваюсь, чтобы не видеть, как хлещет кровь.

– Милые животные! Они нас так искренно, преданно любят!

– Эти овечки что семья мне. Никто меня не понимает, только они и ты, Элин.

– Я люблю тебя, подружка!

– Элин, сегодня у тебя необыкновенно хорошее настроение!

– Я счастлива, Амина. Я сегодня люблю весь мир. А твоих овец пуще прежнего.

Амина рассмеялась, и тогда Элин сказала:

– Открою тебе секрет.

Амина затаила дыхание.

– Я влюбилась в Элиаса, – призналась Элин.

– Вашего гостя? Он на тебя смотрел с таким восхищением, когда ты играла на свирели.

– После первой же встречи я не могла дождаться, когда он придет снова.

– Будь осторожна! Не нужно, чтобы об этом кто-то знал.

– Ах! Я не в силах скрывать, что сгораю от любви.

– Так он будет приходить учить нас письму и чтению, как обещал?

– Начнет со следующей пятницы. Ты придешь?

– Нет, днем не могу. Тебе ли не знать!

– Ничего страшного не случится, если оставишь своих овец на день. Соглашайся ради меня!

– Ладно! Как свистнешь, прибегу.

Чтобы скрыть свою любовь к Элиасу, Элин решила избегать смотреть на него. Она боялась, что ее выдаст взгляд. Но как только Элиас появился, она, позабыв обо всем на свете, улыбалась ему и не сводила с него глаз. Элиас, казалось, был увлечен своей миссией. Он привез с собой в деревню тетради, ручки и коробку мела и уселся с тремя вызвавшимися помощниками под сенью тутового дерева готовиться к уроку.

– Что думаете, по букве в день будем брать или по две?

– Попробуем по две, а там посмотришь, как пойдет, – предложил Абдулла.

– Отлично! Тогда раздаем тетради и ручки. Нам лучше поделить их на небольшие группы и закрепить за каждой куратора. Ну, если вы готовы, можем начинать!

Абдулла громко свистнул, объявляя начало урока, и на площадку перед домом хлынули ученики. Элин оглядывалась в поисках Амины. Та же подкралась и сзади прикрыла ей глаза ладонями.

– У пастушки руки пахнут овцами, – угадала Элин.

Амина быстро отдернула ладони и недовольно уперла руки в боки. Элин ей подмигнула, и Амина заняла свое место среди других учеников, рассевшихся на земле. На урок пришел и стар и мал, старики заняли места подальше, усадив в первый ряд внуков.

Элиас приветствовал их:

– Вы прекрасны! И вас окружает такая красота, взять хотя бы эти тутовые деревья. – Он говорил, а глазами искал Элин: – Сегодня пройдем две буквы. Первая называется «алиф». Она пишется как единичка. Вот так!

Он дотронулся до куска мела и застыл.

– Боже мой! У нас же нет доски. Но ничего! – нашел он выход и начертил алиф на стволе дерева.

Помощники спешно раздавали тетради и ручки, чтобы все повторили эту букву на бумаге. Но некоторые из слушателей предпочли взять в руки палочки и водить ими по земле перед собой.

– Вторая буква – «ба», – продолжил Элиас. – Похожа на тарелку с рисом. А под ней точка. Напишем рядом «алиф» и «ба» и получим слово «отец» – «аб». Вот так… А сейчас я дам вам задачку, а вы должны ее решить, – сказал Элиас и написал: «„Ба“ + „алиф“ + „ба“ + „алиф“ =?»[23]23
  Сочетание этих букв дает слово «баба», что означает «папа».


[Закрыть]

Ученики начали переглядываться и хихикать, когда услышали, как одна из бабушек стала подсказывать внуку, что под тарелкой с рисом должна быть точка.

Элиас поделил класс на подгруппы, чтобы все успели завершить прописи под руководством одного из наставников.

– Сегодня вынужден оставить вас раньше, – извинился Абдулла.

– Подожди, поедем вместе! Мне сегодня тоже надо раньше быть дома, – попросил Элиас. – Азад с Элин справятся.

Он обратился к Азаду:

– Прошу прощения, но сегодня до шести мне нужно забрать ребенка. Передавай привет семье! Увидимся в следующую пятницу.

Он помахал на прощание, простился взглядом с Элин и отправился в обратный путь с Абдуллой.

Они спускались с горы в тишине. Наконец Элиас прервал молчание:

– Здесь такой чистый воздух! Ничто его не портит.

– Как только находится свободное время, обязательно еду сюда, – отозвался Абдулла. – Но сегодня у меня важная встреча с другом, торговцем из Синджара.

Они снова замолчали. Через какое-то время Элиас спросил:

– Абдулла! Ты говорил, что с детства мечтал о собственной пасеке. Я все хотел тебя спросить: сбылась твоя мечта?

– В тринадцать я бросил школу, чтобы работать у дяди. Мне нравилось разводить пчел. В тот день, когда дядя поручил мне улей, внутри меня будто что-то заиграло. Я словно очнулся от забытья, воспрял. Я долго наблюдал за пчелами и нашел, что они организованны и трудятся продуктивно. С первого взгляда может показаться, что они кружат без толку. Но если приглядеться, обнаружится, насколько выверены их движения. Взять их жужжание, дружище, это же симфония, и дирижирует ими парящая над всем этим королева-пчела. Иногда нужно убить матку…

– Зачем?

– Ради всего улья. Когда особей становится мало, ульи надо объединять. А маток нельзя оставлять больше одной. Если их будет две, одна из них решит покинуть улей, а за ней улетит целая армия рабочих пчел. Это будет катастрофа. Как нельзя в дом приводить вторую жену, так и вторую матку в улей не следует подсаживать. Наши езиды в курсе, что я против многоженства.

– Да, могу представить, как трудно удовлетворить обеих. К сожалению, у нас это набирает популярность. Но лучше скажи, ты все еще занимаешься пчеловодством?

– Конечно. И вот как я начал. В один прекрасный день я увидел, что по нашей улице на продажу выставлен дом с садом. Я предложил дяде пойти прицениться. У меня была накоплена почти тысяча динаров. А хозяин запросил девять. За такую цену в Синджаре можно два дома купить. Мы держали семейный совет. Я был готов к тому, что мне скажут забыть о покупке этого участка, скажут, что это нереально. Но меня удивила мать. Она отдала мне свой свадебный подарок, все украшения и деньги, что причитались ей после смерти отца. Она сказала: «Продай это! И доложи свои!» Жена брата поступила так же, она отдала мне золото, которое получила на свадьбу. Когда я выкупал пасеку, насчитал на ней с десяток ульев, а через три года было уже больше сотни. Каждый раз, когда я наблюдаю за маткой и ее движениями, я помню о том, какую роль в моей жизни сыграли женщины и чем я им обязан. С прибыли от пасеки я женился, сейчас у меня подрастают дети. Мед – источник моего дохода, но главное, что он мне принес, – не деньги, а друзья.

– Ты традиционным способом искал жену или женился по любви? – спросил Элиас.

– Не так и не этак. Мы с Сари одногодки и жили неподалеку друг от друга. А познакомились мы на водяной мельнице, куда обычно ходят юноши и девушки нашей деревни, чтобы сполоснуть посуду или омыть ноги, ну и, конечно, повидаться. Особенно часто они наведываются туда летом. Наша с Сари дружба крепла. Мы болтали друг с другом обо всем, что нас тогда заботило. А на деревенских гуляньях танцевали в паре. И вот моя матушка решила, что это настоящая любовь, сама пошла и предложила матери Сари нас поженить. Сари дала согласие. И каково же было удивление матушки, когда обнаружилось, что я совсем не рад тому, что она устроила. «Я видела, как вам хорошо вместе, и довела дело до конца, чтобы вы были счастливы, скрепив браком свои отношения», – оправдывалась она. Сари ранило то, что я не собирался жениться. Она оказалась очень чувствительной и, затаив на меня обиду, стала уходить с мельницы, как только я туда являлся. Я сокрушался, что потерял ее дружбу, потому что она много для меня значила. Мне не хватало ее компании. В итоге я сказал матери, что она правильно поступила, посватав за меня Сари. Однако к тому времени Сари сама отвергла мое предложение, заявив, что она никогда не выйдет за меня. Вообще никогда. Тогда в один прекрасный день я дождался ее на мельнице. Она пришла мыть посуду, и я подошел к ней: «Хочу сказать тебе несколько слов. Выслушай меня!» Наконец она взглянула на меня, и я сказал: «Ты навсегда останешься самым близким для меня другом. Я желаю тебе, чтобы ты встретила замечательного человека и вышла за него замуж. Я был бы счастлив, если мы останемся друзьями на всю жизнь». Она улыбнулась и спросила: «Ты будешь на празднике в эти выходные?» – «Да, буду», – ответил я. Потом все стало налаживаться. Мы встречались у мельницы, и наши сердца будто шептались друг с другом. Когда я попросил мать посватать Сари еще раз, она запротестовала: «Ну уж нет! Девчонка же отказалась!» Мне удалось убедить мать, что Сари даст согласие, нужно только еще раз переговорить с ее родителями. Сейчас у нас уже два сына и две дочери. Мы счастливая семья.

Абдулла откашлялся.

– Ну и болтун же я!

– Все это очень интересно! А как ты приобрел друзей благодаря меду?

– Как тебе известно, наш район недалеко от границы с Сирией. И как-то раз мне пришло в голову туда съездить. Страну посмотреть и дела сделать. Я тогда впервые выехал за границу. Взял несколько жбанов своего натурального меда, чтобы там продать и окупить тем самым поездку. И так совпало, что одному местному зажиточному торговцу уж очень мой мед понравился, и он предложил мне наладить поставки в Сирию. И так предприятие мое пошло в гору, я стал часто ездить туда-сюда, знакомился с бизнесменами и находил среди них друзей.

– Сегодня ты встречаешься как раз с одним из них?

– Да, с Са́лехом. Он прекрасный человек. Я познакомил его с семьей дяди, и он стал закупать у него инжир и сдавать его в магазины. У дяди есть большой каменный резервуар, они его заполняют инжиром, отбивают дубовыми палками, чтобы размягчить, и лепят из этого теста фигурки животных и птиц. А уж сколько они бус из высушенных ягод инжира нанизывают!

– О, я пробовал такие! Пальчики оближешь! От твоего дяди Шаммо я слышал о том молодом торговце.

– Сегодня он попросил встречи со мной по личному делу.

– Надеюсь, встреча пройдет удачно.

– Я тебе скажу, но по секрету, поскольку это все только разговоры.

Элиас кивнул.

– Он намеревается посвататься к дочери дяди, к Элин. И хочет, чтобы я пошел с ним просить ее руки.

Элиас задержал на мгновение дыхание, потом спросил:

– Когда?!

– Еще не знаю. Вот сегодня встретимся и выберем подходящий день.

– А что Элин?

– Она не знает об этом. Сегодня я рассказал все ее отцу, он переговорит с ее матерью. Надеюсь, они дадут родительское согласие. Уж очень хорош жених. Завидный, можно сказать! Повезет той, на ком он женится.

– Да и ему повезет с Элин. У нее доброе сердце.

– Безусловно! Моя двоюродная сестричка прекрасна!

На тяжелых ногах Элиас добрался до дома Саны.

– Ну как? Ты позвал ее замуж? – первое, что спросила она.

– Меня опередили. Ей уже сделали предложение.

– И она согласилась?!

– Понятия не имею.

– Значит, ты ей так и не признался!

– Нет.

С минуту подумав, она проговорила:

– Если она твоя судьба, сам черт ее у тебя не уведет!

С этой пятницы до следующей для Элиаса тянулась самая длинная неделя в жизни. Сгорая от страсти к Элин, терзаемый опасениями, что она дала согласие торговцу инжиром, он глаз не мог сомкнуть по ночам. Только чтение иногда ему помогало. В ночь с четверга на пятницу, ворочаясь с боку на бок, от безысходности он взял полистать журнал. Он не верил в астрологию, но ему уже было все равно, откуда получить ответ на сводившие его с ума вопросы, хотя бы и от звезд, до которых миллионы миль. Он открыл на страничке гороскопов. Его знаку зодиака пророчили деньги, поддержку и предупреждали о вызовах. Элиас задумался, прокручивая в голове все возможные неприятные варианты, например, как после урока Шаммо пригласит его остаться на торжество по случаю помолвки Элин.

У Элиаса пересохло в горле. Он встал с постели и направился на кухню. Налив стакан воды, он приблизился к клетке с кекликом и ясно увидел, как птица мучится в ней. «Клянусь! Если Элин станет моей, отпущу тебя на волю», – поклялся он.

На самом деле он не рассчитывал, что его желание сбудется и придется выполнить обещанное. Проснувшись рано утром, как обычно, он оставил птице корм и воду. Как только она все склевала, Элиас приоткрыл дверцу клетки, чтобы она выпорхнула. Он прождал минуту, но птица не сдвинулась с места. Тогда он сам вынул ее из клетки, рассуждая о том, что жизнь на воле для нее опаснее, но оно того стоит. С минуту подержав ее на ладони, он распахнул входную дверь, заставив птицу ощутить солнечный свет и огромность мира. Птица потопталась у него на руке и осталась на месте, будто боясь сделать шаг к свободе. Элиас вернул ее в клетку, решив, что здесь ее выпустить не получится и лучше сделать это в естественной среде, где-то у смоковниц. Это решение успокоило Элиаса, и он почувствовал, что его предложение о свободе принято птицей, а значит, он получит желаемое.

Последняя песня

Когда в следующую пятницу Элиас шел в деревню, чтобы дать свой второй урок, он надеялся встретить Элин у той же смоковницы, где они встретились впервые, где она разбередила его рану и заставила прослезиться. Ему надо выплакаться еще раз. Любовь заставляет его плакать. И самое странное, он действительно нашел Элин на том же месте, как и загадывал. Она сидела, прислонившись спиной к стволу дерева, будто ожидала его. От переполнявшей его радости Элиас даже не поздоровался с Элин, а просто опустился рядом, не сказав ни слова. Он заметил, что на стволе мелом было выведено «инжир».

– Кто это писал? – спросил он.

– Не знаю. Уже кругом все исписано – деревья, скалы, на земле даже царапают.

– Неужели!

– Да, все так увлеклись, что мы с Азадом дали им еще две буквы. И теперь они ходят с мелом и оставляют их повсюду. Вчера вечером собрались и под музыку повторяли пройденное.

Улыбнувшись, она добавила:

– Твоего урока ждут, дождаться не могут! Какая заготовка на сегодня?

– Сейчас покажу, – ответил Элиас и вытащил из кармана кусок мела.

Он начертил: «Л+ ю + б + л + ю = люблю».

– Сможешь прочитать? – спросил он.

– А если я тебя не люблю? – ответила она.

– Это просто пример.

Элин рассмеялась и прочитала:

– Люблю! Люблю! Я люблю тебя, Элиас!

Он написал ее имя на стволе смоковницы и обвел сердечком. Элин выхватила у него из рук кусок мела и дорисовала стрелу, пронзающую сердце.

– Ты помнишь о кеклике, который попался в мои силки, а ты его отпустила на свободу?

Элин молча посмотрела на него.

– Я бы сжег все клетки мира, кроме одной.

– Какой?

– Золотой клетки для нас.

– Я бы не стала жить в клетке, будь она хоть из золота. У меня душа свободной птицы.

– Я тоже порой ощущаю себя птицей. Что, если нам не сидеть в клетке, а свить гнездышко?

– Каким образом?

– Каким образом нам пожениться? А как птицам, – усмехнулся он.

– А если моя семья не примет этого?

– Тогда придется тебя похитить.

– Как в легенде о Хансэ и Рашо?

– Не слышал такой. Расскажи-ка!

Элин замялась. Он смотрел на нее в упор, улыбаясь, затем склонился к ней, показывая, что он ждет ее рассказа. И тогда она начала:

– Рашо, паренек из деревни в окрестностях Синджара, рос сиротой. Он владел искусством игры на свирели и обладал красивым голосом. Жители деревни привыкли видеть, как он слоняется по улицам босиком, в старой одежонке. Но когда он играл или пел, они застывали, заслушиваясь. Кто-то обязательно приносил ему еду, которую Рашо жадно заглатывал. И вот однажды встретился ему богатый купец, который торговал гранатами. Тот был восхищен его пением. Дело кончилось тем, что купец пригласил Рашо жить у него и обещал заботиться о нем как о члене своей семьи. Рашо помогал им выращивать гранаты. Он преобразился, приобрел новую одежду. А у купца была дочка по имени Хансэ. И через какое-то время между ней и Рашо вспыхнули чувства. Рашо воспевал ее пленительную улыбку и черные глаза, а она слушала его пение с упоением. Любовь их росла, наливалась, как спелый гранат. Как-то Рашо задержался за работой в саду и остался без обеда. Хансэ собрала ему еды и сама принесла. Они присели на землю и, пока Рашо ел, обменивались влюбленными взглядами.

«Нам придется хранить нашу любовь в секрете, – сказал Рашо. – Если твой отец узнает, он разгневается на нас и задумает отдать тебя замуж за более достойного человека, чем я. Но тот человек будет любить тебя меньше. Потому что невозможно любить так сильно, как я люблю». – «Я выйду замуж только за тебя. Укради меня!» – ответила Хансэ.

Элин передавала их диалог в красках и говорила разными голосами:

– «Я ем хлеб со стола твоего отца, как же я могу его опозорить!» – сказал Рашо. «Не будь трусом! Похить меня, и все!» – «Я не посмею этого сделать». – «Видишь ту большую скалу? – спросила Хансэ. – Если я добегу до нее и ты меня не схватишь, то с завтрашнего дня мы будем не больше чем брат и сестра». – «Пусть будет так. Только я не предатель».

Хансэ отошла метров на десять и оглянулась. «Еще один шаг, и все», – воскликнула она. «Постой, безумная! – закричал Рашо и бросился к ней. – Если я украду тебя, куда мне тебя вести?» – «Не знаю. Мне все равно». – «Давай подадимся в дом Ха́лефа Хан Али».

Когда они добрались, Халеф подал им чай и финики и спросил: «Откуда вы и куда направляетесь?» – «Мы не притронемся к еде, пока ты не дашь нам слово, что здесь мы в безопасности», – ответил ему Рашо. «Обещаю», – поклялся Халеф. «Меня зовут Рашо. Я бедняк. А это Хансэ. Она из известного рода Кирани. Я похитил ее. Заклинаю тебя, помоги нам пожениться!»

Тогда Халеф собрал своих людей и обратился к ним: «Мы пойдем к родственникам девушки и первым делом успокоим их, что с ней ничего не случилось, что она у нас».

Как водится у нас, все споры быстро решаются, когда вмешиваются старейшины племен. Поэтому, вернувшись, Халеф приказал: «Готовьте барабаны! Не прячьте свирели! Сегодня свадьба Рашо и Хансэ!»

Но счастье молодых длилось недолго. В те времена свирепствовала чума, унося людские жизни тысячами. И через несколько дней после свадебного торжества эта напасть пришла в дом Халефа. Скончалась его жена, все семеро сыновей, смерть скосила многих его родственников. Почувствовав себя нехорошо, Рашо сказал Хансэ: «Я пойду прогуляюсь!», но, сделав несколько шагов, упал без сил и понял, что конец его близок. Он подполз к скале и прислонился к камням спиной. Хансэ поспешила к нему и положила его голову к себе на колени, чтобы ему было удобно. Она слушала, а он пел свою последнюю песню. Теперь ее называют «Песнь Рашо и Хансэ».

– И что это за песня? – спросил Элиас.

– Слова не помню, – ответила Элин.

Элиас посмотрел в небо, будто силился вспомнить.

– А я знаю их. Подожди минутку! – проговорил он.

У Элиаса в сумке лежала небольшая учебная доска. На этот раз он не забыл захватить ее с собой для урока. Растянувшись на земле, он принялся увлеченно что-то писать на дощечке мелом.

Элин взобралась на камень, едва не потеряв равновесие, и вгляделась в далекие холмы, усыпанные зелеными и желтыми пятнами. Она заметила мальчишку, который нагибался и подбирал упавшие со спины ослика вещи. Ее отвлек подошедший Элиас, и она соскочила.

– Вот, послушай! – сказал он. – Я прочитаю тебе слова песни Рашо.

Этим утромПроснулся влюбленным в тебя. Птицы пели об этой любви. Мне о ней говори, говори!

Этим утромВзберусь высоко на скалу. Ближе станет мне та звезда, Что блестит, как твои глаза.

Этим утромВоркую, как тот голубок. Он вспорхнет – я за ним. Приведет он меня к ланитам твоим.

– Откуда ты знаешь слова, если даже не слышал легенду? – спросила Элин.

Элиас усмехнулся и ничего не ответил.

– Ты только что ее сам сочинил. Верно?

– Песня Рашо должна быть волшебно-красивой. А это просто жалкий набросок.

– Ты пишешь стихи?

– Иногда. То стихи, то рекламу в журнал.

– Рекламу чего?

– Да чего угодно. Например, спрея от насекомых, крысиного яда, энергетического напитка, придающего сил телу и ясности уму.

Они оба рассмеялись. Он смотрел ей прямо в глаза. Она отвела взгляд.

– Забирайся обратно на камень и проси тебя похитить! – сказал Элиас.

– Нет, никогда. Даже если бросишься с обрыва.

Оба опять захохотали. Элиас схватился рукой за ствол дерева и наклонился к Элин ближе. Он уже почти ее поцеловал, но им помешал внезапно раздавшийся свист. Элиас отпрянул. Элин повернулась в ту сторону, откуда свистели. Это, должно быть, тот мальчик со своим ослом.

– Ответить, чтобы он взял нас до деревни?

– Ты сядешь на осла, а я пойду за тобой.

– Я тоже люблю ходить пешком.

Мальчик, спустившийся к ним, обратился сразу к Элиасу:

– Приветствую, учитель! У нас сегодня будет урок?

– Да, как доберемся, сразу приступим.

– Я могу вас обоих отправить верхом.

– Благодарю! Но мы пойдем пешком и по дороге наберем веток для растопки. До встречи!

Как только мальчишка скрылся из виду, Элин сказала:

– Животное и так нагружено, и одного из нас оно бы не выдержало.

– Особенно меня, такого толстяка, – отозвался Элиас, положа руку на живот.

– Не преувеличивай!

– На этой неделе объедался жареной картошкой. Когда нервничаю, всегда тянет на соленое.

– Отчего же ты нервничал?

– Это ты мне сначала скажи, почему твоя семья не примет меня?

Элин смутил вопрос, и она замешкалась. Затем, выровняв шаг, ответила:

– Потому что они дали обещание одному человеку. А нарушить слово – страшный грех у нас.

– Кто этот человек?

– Торговец инжиром. Наша семья давно с ним ведет дела.

– А что ты о нем сама думаешь?

– Салех хороший человек.

– Значит, ты выйдешь за него?

– Не знаю.

Следующий подъем они взбирались молча.

– Ты расстроен? – нарушила молчание Элин.

– Отчего же? Ты свободна поступать как вздумается. Можешь выходить замуж за кого пожелаешь.

– Нет у меня свободы выбора.

– Разве?

– В нашей деревне девушка не может отказать серьезному человеку без убедительной причины.

– Я люблю тебя. И ты меня любишь. Это ли не убедительная причина?

– Одной любви для них недостаточно.

– Может быть, будет убедительно, если я официально попрошу твоей руки?

Она улыбнулась и кивнула.

Элиас посмотрел в ее глаза. Карие – этим словом нельзя описать их оттенка. Он увидел в них горный мед, в котором играет луч солнца, согревающий душу.

– Дай руку, я попрошу ее у твоего отца.

Она приблизила ладонь к его губам, и он с нежностью прикоснулся к ней.

На этот раз Элиас готов был поклясться, что расстояние до дома Элин стало короче. Время за разговором с ней пролетело незаметно. Он удивился, как время растягивается и сжимается в зависимости от того, чем человек поглощен, о чем думает.

– Хочу прожить бок о бок с тобой долгую жизнь. Не собираюсь умирать молодым.

Тогда Элин не поняла смысл его слов.

Когда Элиас и Элин вошли в деревню, некоторые из учеников уже сидели на площадке перед домом в ожидании урока.

– Сообщу остальным, что занятие вот-вот начнется, – сказала Элин.

– Давай, покажи свой сладкий голосок, свистни! – прошептал ей Элиас.

Когда подтянулись остальные слушатели и на площадке не осталось места, куда ступить, Элиас начал урок. Он достал дощечку из сумки, чтобы писать на ней буквы, и обнаружил, что на ней так и не стерты слова сочиненной им песни. Тряпки под рукой не было, поэтому он сорвал лист смоковницы и быстро убрал свой неудачный романтический опус.

– Сегодня мы научимся писать короткое, но очень важное слово. О-НА.

Ученики, вторя ему, приступили к прописям. Все выводили старательно, кто на бумаге, кто прямо по земле.

Стоявший сзади Абдулла заметил разочарованно вслух:

– Что ж сегодня такое слово короткое берем? Они быстро напишут, а дальше что делать будем?

Все рассмеялись, и Элиас тоже не удержался от смеха. Он попросил наставников пройтись по рядам и проверить, правильно ли пишут ученики.

По окончании урока Элиас уединился с Элин и шепнул ей, что хочет переговорить с ее отцом. В это время, ответила она, отец обычно занят в саду. Там его и нашел Элиас – тот, одетый в рубаху с закатанными рукавами и шаровары, топорщащиеся на бедрах и узкие на голени, подстригал кусты. Элиас поздоровался и сразу перешел к сути:

– У меня к вам дело особого рода. Надеюсь, вы мне не откажете.

– Для хорошего человека ничего не жалко, – ответил Шаммо.

– Если не ходить вокруг да около, прошу руки вашей дочери.

Шаммо задумался. Он молчал и выглядел будто застигнутым врасплох. Наконец он изрек:

– Посоветуюсь с семьей. Ответ дадим в следующий раз.

Элиас его поблагодарил и собрался было уже уходить, как Шаммо остановил его:

– А подкрепиться? Без обеда не отпустим.

– Спасибо.

– Я слышал, что всем ваши уроки нравятся, – сообщил Шаммо по дороге.

– Вдвойне рад за них.

– Я вам скажу, только прошу меня правильно понять…

– Да, говорите.

– Элин уже посватали. И я дал согласие другому человеку. Я ни в коем случае не считаю, что он чем-то лучше вас, но, как говорится, приз получает тот, кто приходит первым…

Элин заметила, что Элиас во время обеда был грустным. Он едва притронулся к рису и похлебке. Она обеспокоилась, решив, что отец отказал Элиасу. Сразу после чая Элиас извинился, поднялся и направился к двери.

– Не лучше ли дождаться восхода? – спросил его Шаммо.

– Спасибо большое. Но я уже знаю дорогу. Дойду легко и в темноте, – был ответ Элиаса.