Текст книги "Тайна Чёрного амулета"

Он весь светился от счастья. Давно он так не гордился собой. С тех самых пор, когда был учеником Мэйтланда и трудился для спасения людей. Обычные мальчики в обычной жизни не способны на такие героические подвиги. Эд задумался. Голова гудела от мыслей, будто кто-то крутил рукоятку механизма, выдающего всё новые… и новые… и новые мысли.

В конце концов Эд встал, оделся и вышел из дома. Он выскользнул на тёмную улицу, и все его органы чувств ожили, потому что он вернулся в Пустынные земли и крался во тьме, где таилась опасность. Эд перешёл дорогу, направился к ряду заброшенных домов и толкнул старую, покосившуюся дверь.

Он побродил по дому, осматривая каждую комнату и размышляя, какие существа могли здесь скрываться. Чем дольше он оставался там, тем больше вспоминал верные признаки опасности, например, необъяснимые потоки прохладного воздуха в комнате могли указывать на присутствие глидерюнге. А блестящие следы, которые появляются на сырых стенах, если подышать на них, говорят о том, что дом инфицирован жуками-молотобойцами. Он вспомнил, как услышать троллей-простецов, живущих под половицами.

Конечно, он стыдился, что так быстро вернулся к старым привычкам, но его переполняла невероятная радость, потому что после нескольких месяцев обычной жизни он вспомнил, как важна работа Опустошителя. И задумался, как он мог об этом забыть?

Уже почти рассвело, когда он прокрался к себе домой и залез в кровать. Он уснул, как только голова коснулась подушки.

Ему снился Потрошитель – высокий человек с ножами вместо рук, который рассёк его на двух мальчиков. Один, по имени Джонс, вернулся в Пустынные земли и счастливо провёл остаток жизни, охотясь на монстров, потому что это у него хорошо получалось. А второй, Эд, жил со своими родителями, постепенно завёл друзей, учился в школе и ничем не отличался от остальных. Потрошитель сказал ему, что это единственное решение для мальчика с двумя именами, который хочет быть двумя разными людьми.

Эд проснулся, судорожно хватая ртом воздух, напуганный и растерянный.

Глава 9

На следующее утро Руби наблюдала за Уилфредом и всем сердцем сочувствовала ему. Он приготовил яичницу – именно так, как любит его мастер, и кофе тоже, судя по тому, с каким аппетитом мастер проглотил завтрак. Но он до сих пор сердился на мальчика, придирался к любой мелочи и находил ошибки там, где их не было. Руби видела, как он утверждал, что на полу грязно, хотя это было не так, и журил ученика, увидев отбитый край фарфоровой чашки, хотя наверняка это случилось сто лет назад. Он даже пожаловался на полевые цветы, которые поникли в вазе на кухонном столе.

Руби видела, что упрёки ранят Уилфрида, будто стрелы, и пару раз даже накричала на мастера. Конечно, он не слышал её. Но ей стало легче.

– Руби, мастер должен быть строгим со своим учеником. Это его закаляет, – сказал револьвер, лежащий на полу возле зеркала.

– Виктор Бринн был совсем другим. Он был прав, Ордену пора измениться. Там полно самодовольных мужчин, которые мучают детей. Неудивительно, что Джонс хочет быть обычным мальчиком.

– В таком случае почему ты решила стать Опустошителем?

Руби дёргала нитку, торчащую из шва её старых чёрных джинсов.

– Мне понравилось колдовать. И пользоваться другими крутыми штуковинами – оружием и зачарованными предметами.

– Такими, как я?

– Вот именно. Но теперь дело не в этом. И даже не в том, что я хочу стать первой девочкой-Опустошителем. Важно изменить Орден. Это благородная цель, правда? В память о Викторе Бринне. – Руби сглотнула ком и больше ничего не сказала.

Револьвер помолчал с минуту, обдумывая её слова.

– Если Виктор Бринн считал, что ты на это способна, значит, так оно и есть. Тебе нужно поверить в себя, Руби, – так, как верил он.

Руби кивнула.

– Я надеялась, что ты скажешь что-то в этом роде.

Когда двое Опустошителей покончили с завтраком, Уилфреда прогнали в сад выпалывать сорняки и собирать травы. Мастер отправился в кабинет, достал с полки книгу в чёрном кожаном переплёте и уселся за стол, взяв чёрный карандаш из подставки.

Руби сидела на полу, подавшись вперёд и скрестив ноги, как лягушка перед прыжком, – она с интересом наблюдала, что он будет делать.

Но мастер ничего не записал. К её удивлению, он нарисовал ключ. Рисунок был простым, особое внимание он уделил только витиеватым рунам на ключе. Затем он перевернул книгу вверх дном и стал трясти, пока на стол не выпал настоящий ключ.

– Это Книга фантазий, – сказал револьвер оживлённо. – Рисуешь что угодно, и оно оживает. Большая редкость. Должно быть, он и вправду занимает высокий пост, как ты и говорила. Как думаешь, от чего этот ключ?

Руби покачала головой, наблюдая за тем, как мастер тщательно разглядывает ключ. Убедившись, что всё в порядке, он вырвал лист с рисунком и скомкал, затем подошёл к камину напротив стола. Бросив лист в потухший очаг, он поднял руку и выстрелил из пальца белой искрой, которая попала точно в лист, и пламя поглотило его.

Вернувшись к столу, он взял ключ и подошёл к стене, на которой висела большая картина, от пола до самого потолка. На заднем фоне был изображён волнистый пейзаж зелёных холмов под светло-голубым небом. Домики самых разных размеров были разбросаны по холмам; те, что поменьше, располагались в глубине пейзажа. Самые маленькие были не больше крошечных квадратиков с завитушками дыма над крышей. На переднем плане, по обеим сторонам картины стояли два громадных тролля почти в полный рост, учитывая размеры полотна. Их серые, покрытые чешуёй лапы были грозно подняты, чтобы схватить любого, кто посмеет приблизиться.

Мастер стоял не шелохнувшись, и вдруг тролли зашевелились и свесились с холста. Они понюхали воздух и, довольные, отступили обратно в картину. Как только они замерли, мастер поднёс ключ к двери небольшого домика на левой стороне пейзажа. Совершенно неприметный на фоне остальных строений, он преобразился, как только ключ прикоснулся к холсту, и стал расти, пока раму не заполнила парадная дверь выше человеческого роста. Мастер вставил ключ в замочную скважину и повернул. Раздался щелчок, и дверь отворилась.

Руби не разглядела, что находится за дверью, но, кажется, коридор с каменными стенами, освещёнными свечами. Мастер переступил порог и скрылся. Но зеркало для наблюдений не последовало за ним.

– Не упусти его, Руби! – забеспокоился револьвер.

– Не получается. Что-то мне мешает.

– Думаешь, колдовство?

Руби кивнула. Оставалось лишь сидеть и ждать. Когда картина приняла прежний вид, она пригляделась и заметила, что дверь дома, в которую зашёл мастер, всё ещё открыта.

Она встала и близко подошла к зеркалу, разглядывая троллей на картине нос к носу.

– Осторожно, – шепнул револьвер. – Это низшие тролли, свирепые создания.

– Нас не видно и не слышно, – сказала Руби. Но при взгляде на их сморщенные морды и мутные зелёные глаза ей показалось, что за ней наблюдают, и она отступила на несколько шагов. Тролли были настолько громадными, что могли запросто разорвать её пополам.

Через несколько минут картина снова приблизилась, и появился мастер. Он вернулся в кабинет, захлопнул за собой дверь и запер её на ключ. Дом уменьшился и растворился на заднем фоне картины, неотличимый от остальных. Мастер поглядел на картину, проверяя, всё ли в порядке, а затем бросил ключ в камин и поджёг его белой искрой. Он наблюдал, как ключ занялся пламенем и расплавился. Прежде чем покинуть кабинет, он взял Книгу фантазий со стола и поставил обратно на полку, а затем закрыл за собой дверь.

Стало тихо. И вдруг комната исчезла из зеркала, осталось лишь отражение Руби, потому что она решила больше не следить за мастером. Одно из правил наблюдений гласит, что наблюдать можно только за тем, кого ты уже встречал, или за местом, в котором ты уже побывал. Мастер вышел, а без него зеркало не покажет кабинет.

Руби молчала.

– Что будем делать? – спросил револьвер.

– Я думаю.

– Бедняжка, какой тяжкий труд.

Руби вздохнула.

– Только когда ты рядом.

– Давай обсудим.

– Ты всего лишь револьвер.

– Да, но мысли-то у меня есть.

Руби снова вздохнула.

– Нам суждено быть командой.

– Неужели?

– Судя по тому, как вирд расправился с Мэйтландом, а теперь и с Виктором Бринном, вселенная явно хочет, чтобы мы с тобой работали вместе.

– Да что ты говоришь.

– Поверь мне. Итак, предлагаю рассмотреть эту картину вблизи, согласна? А вот что делать с этим странным ключом, понятия не имею. Тут мы в тупике.

– Говори за себя.

– Значит, у тебя всё-таки есть план?

Руби тяжело вздохнула. Затем улыбнулась.

– Да, есть. Готов?

– Думаю, да, но что же насчёт ключа…

– У нас есть план, забыл?

Руби сунула револьвер за пояс, взяла бутылку шлепковой пыли и высыпала немного себе на ладонь. Она попросила перенести её в комнату, которую она только что видела, затем хлопнула в ладоши и исчезла.

Комната пахла сосной и полиролем, Руби слышала, как Уилфред и его мастер трудятся в саду. Руби надеялась, что они пробудут там достаточно долго и она успеет осуществить задуманное.

Она посмотрела на картину на стене, внимательно разглядывая двух троллей. Хотя ничего необычного в них не было, достала револьвер из-за пояса, прежде чем набраться мужества и сделать шаг вперёд, как вдруг…

– Стой! – шепнул револьвер.

Руби застыла на полушаге.

– В чём дело?

– Заколдованные картины оживают, только если близко подойти.

– Откуда ты знаешь?

– Я видел их однажды. Если бы такие картины оживали всякий раз, когда кто-то входит в комнату, тролли только и делали бы, что прыгали туда и обратно. Они бы набросились на тебя, как только ты появилась.

Руби замерла на месте, следя за троллям – вдруг пошевелятся. Но они не шелохнулись. Согласившись с револьвером, она обернулась и направилась к книжным полкам, пробежала пальцами по корешкам, пока не нашла чёрную Книгу фантазий. Она взяла её с полки и села за стол, открыв её на первой странице, как тот мастер. Книга была пуста. Ничего, кроме хрустящих белых листов. Руби взяла чёрный карандаш из подставки на столе и поднесла его к бумаге. Но вместо того чтобы рисовать, она принялась заштриховывать бумагу. И вскоре через серый фон проступили очертания ключа, точно повторяя рисунок Мастера с предыдущей страницы.

Затем Руби начала обводить ключ по контуру – как можно аккуратнее. Оказалось, это совсем не сложно, если вести карандаш по выступающим линиям. Даже руны получилось скопировать. Наконец, довольная проделанной работой, Руби залюбовалась рисунком. Но вдруг она резко подняла голову, сообразив, что больше не слышит стука лопат и камней снаружи.

Она чуть не вскрикнула, когда в доме раздались голоса.

Руби схватила книгу и перевернула её. Затем встряхнула, как это делал мастер. Но ничего не произошло. Ключ не выпал. Она встряхнула сильнее. Что-то стало появляться, будто выскальзывало из литейной формы. Половинка ключа, с зазубринами, высунулась из книги. И всё. Руби всё ещё трясла книгу, как вдруг услышала шаги. Кто-то стремительно приближался к кабинету.

Руби взялась за ключ – тёплый, как свежеиспечённый хлеб, и стянула его со страницы. Сначала он был ровным, но потом начал кривиться, головка получилась бесформенной и уродливой. Запах раскалённого металла ударил ей в нос, и она едва сдержалась, чтобы не чихнуть.

Руби вырвала страницу и захлопнула Книгу фантазий. Затем быстро поднялась. Поставила её обратно на полку и обернулась к картине.

Шаги приближались.

Бежать некуда, кроме как домой. Поэтому Руби зажала ключ в зубах и быстро отыскала шлепковую пыль в кармане. Она исчезла в тот самый момент, как дверь кабинета распахнулась.

Запыхавшись, Руби ворвалась в свою комнату и с минуту переводила дыхание. Она так сильно стиснула зубами ключ, что мышцы свело. Только когда она разжала челюсти, вынула ключ изо рта и отдышалась, она набралась смелости вызвать кабинет в зеркале для наблюдений – это было намного проще теперь, когда она побывала там. Два тролля на картине всё ещё стояли на страже с двух сторон. Лучи солнца пробивались через окно, оставляя светлые пятна на красном ковре.

Мастер листал толстую книгу, которую он взял с полки. Уилфред робко подошёл к порогу и встал, потупившись. Когда мастер нашёл, что искал, он сунул книгу под нос мальчику.

– Вот как надо собирать майоран, – сказал он, ткнув пальцем в страницу. – Иди и потренируйся.

Уилфред кивнул и ушёл.

– Обед через час! – крикнул мастер ему вслед. – И проверь, чтобы в фургоне было достаточно продуктов как минимум на несколько дней пути. Мы вернёмся на лей-линию, но сначала заедем в аббатство святого Ансельма. Нужно выполнить поручение Ордена. Отнеси в фургон как можно больше розмарина с солью и банки серебряного пламени. В аббатстве водятся виты, нужно подготовиться.

Глава 10

За весь день магия ни разу не заговорила с Эдом. Сначала он радовался, что голос не отвлекает его, особенно потому, что было воскресенье – свободный день для компьютерных игр и телевизора. Но час проходил за часом, и он понял, что магия молчит, потому что она сделала своё дело. Мысли не давали ему покоя после ночной прогулки по Пустынным землям. Магия знала – и он знал, – что обычная жизнь теперь кажется совсем другой. Чужой. Будто кто-то по-дружески положил ему руку на плечо и помог взглянуть на себя со стороны.

– Всё хорошо, милый? – спросила мама, когда он спустился на кухню.

– Конечно.

Но стакан молока показался кисловатым, а печенье, которое он жевал, – не таким хрустящим, как обычно.

– Знаешь что? – сказала мама, надевая пальто. Эд улыбнулся и покачал головой. – Мы с папой планируем грандиозные летние каникулы. Для нас троих. Где-нибудь, где жарко и очень весело. – Она открыла брошюру и показала на страницу. – Видишь? Там будут водные лыжи, парусники, подводное плаванье…

Эд взглянул на глянцевые страницы с улыбающимися людьми, которые веселились от души.

– Здорово, – сказал он.

– Да? По тебе не скажешь. Можем поехать в другое место, куда захочешь.

Эд взял себя в руки.

– Нет, правда, замечательное место. Я… просто никак не привыкну ко всему этому… вот и всё.

– Понимаю, – она крепко поцеловала его в макушку. – Мне пора бежать. Мэри опять поругалась с мужем, – сказала она, закатив глаза. – Хочет поболтать, как обычно. Ничего, если ты побудешь один? Папы тоже дома нет.

Эд кивнул.

– Не забудь, вечером смотрим фильм. Ты выбираешь, помнишь? Так что поторапливайся.

– Ладно.

Он остался один за столом, размышляя о школе и каникулах, и маминой подруге Мэри, которую он видел несколько раз – яркая помада, светлые кудри и большие зубы. Запах маминых духов повис в воздухе, как недомолвка, и Эд подумал, как больно будет потерять её и отца, если Высший совет разоблачит Томаса Гэбриела. Но его мучила мысль, что ради новой жизни он пожертвовал слишком многим. В тот день, когда он покинул Пустынные земли, в его сердце появилась зияющая пустота, которую ничем не заполнишь.

Эд так сильно задумался, что когда на кухонном столе появилась банка из-под джема с сообщением внутри, он чуть не откусил себе язык от неожиданности. Он сразу понял, что письмо от Руби, потому что узнал почерк.

Я подсмотрела за тобой всего на секундочку!

Мы собираемся разузнать про Потрошителя.

Хочешь с нами? Если да, встречаемся в гостиной.

Эд забарабанил пальцами по столу, размышляя, что делать. Затем встал, поднялся к себе в спальню и достал из комода экстренную бутылку шлепковой пыли.

Оказавшись в коттедже, он обнаружил Руби и Томаса Гэбриела в гостиной, как и говорилось в записке.

– Джонс! – воскликнула Руби, помахав ему сквозь облако шлепковой пыли, осевшей на пол. Но мальчик ничего не ответил, он стоял, растерянно озираясь, будто сомневался, что поступил правильно.

– Джонс? – Руби встревожилась. Он смотрел на неё, как испуганная птичка. – Ты в порядке?

– Думаю, да.

– Выглядишь…

– Потерянным, – сказал Джонс, кивнув.

– Почему?

Джонс прикусил губу. Ему было слишком стыдно признаться, как важно быть Опустошителем, ведь он всеми силами убеждал их, что хочет быть обычным мальчиком.

– Этот дом хранит столько воспоминаний, – сказал он и показал на камин. – Мэйтланд всегда проверял, хорошо ли я вытер пыль.

– Если тебе так тяжело возвращаться, почему ты пришёл? – спросил револьвер.

Джонс нахмурился.

– Мне показалось, это важно. Нужно найти Потрошителя, так? Что вам удалось выяснить? Я должен вернуться домой к вечеру, мы будем смотреть кино.

Однако Руби мало что смогла рассказать ему. Она ничего не знала о тайной комнате на картине. Даже имя Опустошителя, за которым она наблюдала, и где находится его дом. То есть им троим придётся отправиться туда вместе.

– Готовы? – спросила она, когда они встали в кольцо, приготовив шлепковую пыль. Мальчики кивнули. Руби закрыла глаза и подумала, куда хочет отправиться, и пыль зашипела.

Томас Гэбриел оглядел кабинет. В лучах заходящего солнца, струившихся из окна, он сразу узнал, где находится, и ему это не понравилось. Совсем не понравилось.

– Это дом Рэндалла Гивенса, – шепнул он. Остальные удивлённо глянули на него.

– Ты бывал здесь? – спросил Джонс.

– Да! Гивенс – мой наставник. Я приходил к нему, когда он взялся обучать меня. Это он проверяет мои магические способности. И это он дал мне карточку, – Томас Гэбриел достал тикающее приглашение из кармана и помахал им в воздухе. – Нужно уходить. Немедленно!

– Успокойся, – сказала Руби. – Гивенса здесь нет. Он уехал с учеником не меньше часа назад.

– Успокойся? – выдавил Томас Гэбриел. – Этот человек – глава Высшего совета. Если он узнает, что я явился к нему в дом без разрешения, он сразу вышвырнет меня из Ордена. Скажет, что я не гожусь быть Опустошителем.

Руби ласково положила ему руку на плечо.

– Он никогда не узнает, что мы были здесь.

– Ты правда думаешь, что такой человек, как Гивенс, оставит свой дом без охраны? – ответил Томас Гэбриел.

Неожиданный БАМ! над головой заставил его вздрогнуть.

– Видите! Нужно уходить!

– Нужно остаться! Мы должны проникнуть в тайную комнату за картиной, – прошептала Руби, указывая на стену.

Руби и Томас Гэбриел молча глядели друг другу в глаза, будто хотели испепелить. И вдруг они услышали смех и топот. Джонс приложил ухо к двери кабинета и прислушался, затем открыл её и осторожно выглянул в коридор. Смех стал громче.

Джонс обернулся и улыбнулся остальным.

– Чертенята, – сказал он. – Всего лишь маленькие шалуны.

Томас Гэбриел выглянул за дверь и увидел целую толпу чертенят у подножия широкой лестницы. Они ели, пили и таращились на то, как два смелых чертёнка скатывались с лестницы на чайных подносах, выставив руки и подпрыгивая на каждой ступеньке. Половина толпы взвыла от восторга, а другая половина застонала, когда один из чертенят скатился вниз, а пустой поднос взмыл в воздух и приземлился прямо ему на голову.

Томас Гэбриел вздохнул. Затем поправил воротник.

– Что вы творите? – рявкнул он, решительным шагом направившись в коридор. Его встретила оглушительная тишина. Красные глазки уставились на него, а потом все чертенята, как по команде, потупились. Томас Гэбриел осмелел, он скрестил руки на груди и повысил голос.

– Как известно некоторым из вас, мистер Гивенс – мой наставник. – Томас Гэбриел наколдовал белые искры, чтобы казаться внушительнее, лишь бы они не погасли.

Чертенята зашушукались.

– Итак! – произнёс Томас Гэбриел. – Кто мне объяснит, что здесь происходит?

Вскоре всё прояснилось. Пару месяцев назад несколько чертенят обнаружили, что заклинание на их банке расшаталось, и, когда Гивенс покидал дом, они вылезали на свободу. Вскоре они стали выпускать и остальных. Как только они заполучили весь дом в своё распоряжение, они отключили сигналы тревоги и волшебные устройства, которые уведомляли Гивенса о вторжении. В общем, всё обернулось неплохо для Томаса Гэбриела и остальных, хотя чертенятам они бы ни за что в этом не признались.

– Я не выдам вас на этот раз… – заявил он, и чертенята с облегчением выдохнули. Но он проследил, чтобы все вернулись в банки и плотно закрыли крышки. В качестве наказания он заставил нескольких чертенят обойти вместе с ним весь дом и показать волшебные устройства и сирены, которые они отключили, и объяснить, как снова включить их, когда он уйдёт.

Пока Томас Гэбриел возился с чертенятами, Джонс и Руби успели тщательно осмотреть картину. Она схватила его за руку, когда Джонс подошёл к холсту слишком близко.

– Револьвер сказал, она оживёт, только если кто-то приблизится, – предупредила Руби.

Джонс кивнул и стал кусать губу.

– Расскажи ещё раз, что сделал Гивенс.

– Он подошёл к картине, и тролли зашевелились. Они позволили ему открыть дверь ключом, таким же, как этот. – Руби вынула ключ, который она сделала. Он казался ещё более уродливым и бесформенным, чем она помнила. Она провела пальцем по искривлённому кончику, затем осмотрела зубчатую сторону, гадая, сработает ли он. – Ну, почти такой же.

Джонс тоже осмотрел ключ, повертев его в руке.

– Как думаешь, получится?

– Меня беспокоит не ключ. А тролли.

Джонс снова взглянул на картину, и Руби догадалась, о чём он думает.

– Они позволяют открыть дверь только Гивенсу, да? Значит, мы не войдём.

– Может, и войдём, если сделаем фетч Гивенса, достаточно правдоподобный, чтобы обдурить их.

– Но для этого ведь нужна магия.

– Есть и другой способ изготовить фетч.

– А я думала…

– Когда той ночью я произнёс заклинание, чтобы поймать вампира, магия говорила со мной громче, чем раньше. Я не мог заснуть.

– Но если мы отыщем Потрошителя и он решит нашу проблему, ради этого стоит постараться, правда?

– Возможно, но я простой мальчик, а простые мальчики не колдуют.

– Пожалуйста, Джонс.

– Нет. Мы сделаем фетч без магии. Всё, что нам нужно, найдётся в доме.

Они действительно нашли всё необходимое. Руби сняла чёрные волоски с расчёски, лежавшей на туалетном столике в спальне Гивенса. В мусорном ведре они даже обнаружили остриженные ногти. Тем временем Джонс встряхнул нестираные рубашки над кроватью и собрал белые ошмётки кожи и волоски.

Пока они собирали «Гивенса» по кусочкам, Томас Гэбриел копался в снадобьях и зельях, которые лежали на полках в кладовке. Наконец он нашёл то, что искал, – банку с жёлтыми кристаллами и банку с красным порошком, он принёс их наверх и стал наполнять ванну.

Бросив кристаллы в воду, которая стала ярко-жёлтой, он старался не думать о том, что магия внутри него тоже исчезнет без следа. Он прошептал молитву, прося вирд сжалиться над ним и даровать то, чего он хотел больше всего на свете: найти человека по имени Потрошитель, который поможет исправить его Инициацию.

– Я буду хорошим Опустошителем, – сказал он; вода успокоилась, и он увидел своё мутное отражение на жёлтой глади. – Мне просто нужен шанс, чтобы доказать это.

Больше он ничего не успел сказать, Руби и Джонс вошли в ванную с фрагментами Гивенса, которые удалось найти, и он снова перемешал воду, – его отражение исчезло.

После того как они бросили в ванну все предметы, Томас Гэбриел поднёс к воде банку с красным порошком.

– Надеюсь, получится, – сказал он. – Это не лучший способ создавать фетч.

– Я же говорила, без магии не обойтись, – сказала Руби, шутливо стукнув Джонса по плечу.

– Высыпай весь порошок. Должно сработать, – подбодрил Джонс, сердито глянув на Руби.

Вода сразу покраснела. Затем вспенилась и закипела, завитки пара поднялись над поверхностью. Внезапно вспыхнул такой яркий свет, что дети чуть не ослепли, и потом ещё долго перед глазами стояли красные пятна. Когда вода почернела, Джонс в нетерпении склонился над ванной.

– Начинается, – сказал он.

Он показал на пальцы, вынырнувшие из воды; бледные и вялые, они хватались за воздух. Но чем больше они двигались, тем сильнее становились.

Через несколько минут появилась голова и плечи фетча. Он с трудом сел в ванне, тяжело дыша, чёрные волосы прилипли ко лбу. Получилась вполне пристойная версия Гивенса, только выглядел он так, будто был при смерти. Такой бледный, что кожа казалась серой, цвета сырого картона.

– Выглядит не очень, – прошептал Томас Гэбриел. – Долго он не протянет.

– Тогда поторопимся, – ответил Джонс.

Он протянул фетчу полотенце и кивнул ему, чтобы встал. Он двигался рывками, будто ожившая марионетка, однако вскоре его движения стали естественнее.

Мальчики быстро натянули на фетча одежду из шкафа Гивенса. Теперь существо больше походило на человека.

– Ты человек, – сказал Джонс.

– Ты Рэндалл Гивенс, – сказал Томас Гэбриел. – Очень важная личность.

– Как я стал таким важным? – спросил фетч хриплым голосом.

– Ты совершил много важных поступков.

– Не помню ни одного.

– Это не значит, что их не было.

Фетч открыл было рот, но снова закрыл его. Руби заметила, как что-то соскользнуло с его головы. Одно ухо съехало вниз.

– Вперёд, – сказал Джонс, потащив его из спальни. – Ты должен нам помочь.

Осилить лестницу было нелегко, но они всё же добрались до кабинета Гивенса, и Руби дала фетчу свой ключ и, прежде чем открыть дверь, объяснила, что от него требуется.

Фетч подошёл к картине, тролли сразу зашевелились с обеих сторон и свесились с холста, чтобы понюхать воздух. Руби, Джонс и Томас Гэбриел наблюдали с порога, надеясь, что стражей удастся обмануть. И действительно – они кивнули друг другу и вернулись на место, скрестив лапы. Их мутные зелёные глаза глядели с презрением, когда дети наконец отважились подойти, но тролли ничего не сказали и даже не пытались схватить их.

Фетч протянул ключ к картине. Изображение ожило, и маленький дом на заднем фоне стал расти, пока не заполнил всю раму.

Ключ щёлкнул в замке, и дверь распахнулась перед ними. Руби и остальные заглянули в коридор, высеченный в скале и освещённый свечами, которые стояли в настенных канделябрах на равном расстоянии друг от друга. Пахло сырым камнем, и где-то во мраке капала вода. Стены из шершавых камней уходили вперёд метров на сто, затем заворачивали налево.

– После вас, – сказал Джонс, протянув руку фетчу и торопя его. Тот улыбнулся, и его губы дёрнулись. Джонс испугался, что они отвалятся, но на этот раз обошлось, и фетч повёл их по коридору, бесшумно ступая в полумраке мимо стен с мерцающими от свечей тенями.

Голова фетча уже раздулась с одной стороны, и в призрачном свете казалась ещё страшнее, будто картофелина.

– Нельзя терять время, – шепнул Томас Гэбриел остальным. – Если фетч развалится, обмануть троллей не удастся, и нас ждут серьёзные неприятности, как только мы вернёмся в кабинет.

Джонс кивнул и ускорил шаг. Руби не отставала, она схватила фетча за руку и потащила за собой, стараясь не тянуть слишком сильно, – как бы что не отвалилось.

В конце коридора они повернули налево и вошли в просторную комнату, похожую на крипту или усыпальницу. Зажглись свечи, и призрачные тени упали на блестящие от влаги стены, покрытые светло-зелёной слизью. Где-то капала вода.

Посреди комнаты стоял белый мраморный пьедестал, а на нём лежала голова с закрытыми глазами. Она была в отличном состоянии, ещё не успела пожелтеть и ссохнуться. Хотя лицо было старым и морщинистым, на щеках играл здоровый румянец, а губы были красными и пухлыми. Нос и уши казались слишком крупными, и Руби вспомнила, что у стариков часто так бывает, – что-то растёт больше, чем нужно. Волосы торчали из ушей, как белые проволоки.

Вода продолжала капать. Кап-кап. Было холодно.

Руби, Джонс и Томас Гэбриел переглянулись, соображая, что же делать. И вдруг голова открыла глаза.