Текст книги "Хрустальные Звёзды"

Глава 6

Вернувшись домой, Макс с радостью обнаружил, что его компьютер подключен к интернету. Но Гугл никакого Роджера Стоуна, путешественника, не знал. Тогда Максу стало интересно, что за цветы такие, эти подземные орхидеи, и как выглядят хуонские сосны загадочной Тасмании, и почему мистер Брукс сказал «ничего особенного» про пёструю трёхцветную ель-биалобок.

Тем временем Лиса, прихватив лук и стрелы, выскользнула из дома. В прошлом году отец взял их с Максом на ярмарку в Шовиль, где она впервые увидела ребят и девчонок своего возраста, соревнующихся в конной стрельбе из лука, – и загорелась новой идеей. Новой – потому что за год до этого Лиса решила, что выиграет городские соревнования по карате, а три года назад была уверена, что станет новой звездой в школьном мюзикле. Стелла возила дочь два раза в неделю к учительнице вокала, но в конце учебного года Лиса пришла к выводу, что боится сцены и публики, и прослушивание в школьный театр пропустила. С карате дело обстояло проще – Лиса оставила это увлечение через пять недель, а на кружок рисования её хватило ровно на три раза.

«Я в поиске, – сообщила она однажды Максу, который, в отличие от сестры, своим увлечениям не изменял. – Помнишь, как Шакира поёт „Попробуй всё“?»

Макс предложил Лисе попробовать песок из кошачьего лотка: чего мелочиться?

В этот раз Лису лишь в самом начале привлекла идея победы на соревнованиях. Но это оказалось недостаточным стимулом, и Лиса, наверное, оставила бы затею, если бы Хантер Филдс не подписался на её страницу в Фейсбуке. Не то чтобы её сильно интересовал этот Хантер… Но у него в друзьях была Синтия Рибо, каждый день выставлявшая свои селфи, и Лиса ревниво отметила, что выходила Синтия на этих фотографиях отлично. Так у Лисы появилась мечта. В этой мечте она рисовала себя верхом на несущемся во весь опор Генерале Хомяке, с развевающимися за спиной рыжими волосами (как у Мериды из «Храброго Сердца») и натянутым луком в руках, на тетиве которого трепещет оперённая стрела. Из непременных атрибутов ко всему этому великолепию прилагались цветущий луг и нежно-бирюзовое платье с пышной юбкой, которое практичная Лиса уже присмотрела в мамином гардеробе. Волосы должны были отрасти до пояса как раз к маю, и тогда уже ничто не помешает ей уговорить отца сделать такую фотографию. Лиса не раз предвкушала, сколько лайков она соберёт в Фейсбуке и как сразу станет самой популярной девчонкой в классе и разом утрёт нос этой задаваке Синтии, считающей, что количеством полученных лайков можно заменить и ум, и образованность. Лучший пример – наглядный пример. Вот Лиса ей и покажет, что можно быть умной, хорошо учиться (здесь скрепя сердце она признавала, что тоже далека до идеала, но ведь и до мая ещё есть время), а красота – это дело не такое уж и сложное. Особенно красота для Фейсбука. Может, и Хантер Филдс это тоже поймёт…

Оставалась самая малость: научиться стрелять из лука (не обязательно метко) и при этом удержаться на галопирующей лошади.

Ради таких амбициозных планов Лиса готова была проявить терпение. Почти каждый день она уходила на поляну недалеко от дома и тренировалась в стрельбе из лука. Получалось неплохо, и сегодня Лиса наконец почувствовала, что готова выпустить свою первую стрелу со спины Генерала Хомяка.

Как все сообразительные подростки нового века, в качестве учебных пособий Лиса использовала разнообразные видео с YouTube. Генерал Хомяк, всегда считавший, что нет необходимости двигаться, когда есть возможность не двигаться, был идеальной лошадью для первого совместного урока – ведь Лисе предстояло выстрелить, сидя верхом на неподвижно стоящей лошади. Потом можно было попросить Генерала Хомяка и шагом пройтись мимо стога сена, служившего мишенью. А недельки через две после ежедневных занятий Лиса уже планировала попасть в яблочко и на рыси.

Оседлав Генерала Хомяка, Лиса подвела его к посадочному блоку. Однако стоило ей подняться на блок, как Генерал Хомяк, будучи в душе солдатом, никогда не сдающимся без боя, отвёл в сторону круп и развернулся к девочке мордой. Зная его привычки, Лиса вытянула руку как только могла, стараясь достать до лошадиного крупа кончиком хлыста – лёгкое похлопывание означало команду «парковка». Генерал Хомяк должен был в ответ на команду развернуться параллельно посадочному блоку и дождаться, пока Лиса сядет в седло. Так он, по крайней мере, поступал, когда его просила об этом Стелла.

Но на Лисину команду Генерал Хомяк ответил честным взглядом задумчивых карих глаз и пожевал губами.

«Парковка? – так читалось на его морде. – Нет, не знаю, что это такое. Похоже, мы это ещё не проходили. И вообще, приходите завтра». Лисе пришлось шлёпнуть мерина посильнее, но он только притворился, что его страшно обидели, и отскочил в сторону, стащив при этом Лису с посадочного блока.

Но во второй раз Генералу Хомяку не повезло. Он замешкался всего на секунду, и Лиса успела запрыгнуть в седло прежде, чем он развернулся на девяносто градусов. Разочарованный, Генерал Хомяк завернул шею набок и попытался ухватить Лису за ботинок.

– Но-о! – прикрикнула на него девочка. – Ты свои шутки брось!

Генерал Хомяк вздохнул. Этот бой он проиграл – но проиграл честно.

Они заехали на поле, и Генерал Хомяк послушно стал напротив мишени. Девочка сняла лук с плеча, вытащила стрелу из колчана и натянула тетиву. Генерал Хомяк, смирившись с судьбой коня амазонки, мгновенно задремал, развесив уши и вытянув нижнюю губу. Ему уже снились тепло конюшни и кусок яблока, плавно плывущий в детской руке к его рту, и он блаженно вздохнул и даже испустил храп настоящего потомка викингов – но тут Лиса отпустила тетиву. Раздалось резкое «вз-з-з-з!», похожее на свист хлыста. Генерал Хомяк вскинулся, от неожиданности всхрапнул и отпрыгнул в сторону. Лиса за ним не успела: прежде чем успела сообразить, что произошло, она оказалась лежащей ничком на мокрой траве, а Генерал Хомяк, почувствовав себя свободным от всех обязательств, во весь опор мчался в сторону конюшни.

Удар о землю был таким сильным, что Лиса несколько секунд не могла вдохнуть. Она лежала на спине, смотрела в небо и молилась, чтобы не было переломов. Потом осторожно перевернулась на бок и приподнялась.

Что-то прошелестело в кустах. Что-то большое. Лисе сначала подумалось, что это олень, но шорох раздался вновь, потом она услышала треск ветвей и отчетливо увидела, как сквозь заросли можжевельника пробежал какой-то большой белый зверь.

«Только бы не волк», – испуганно подумала девочка, но стало тихо, и Лиса осторожно поднялась на ноги. Огляделась. Подождала минуты три, а потом быстро зашагала к дому, то и дело оглядываясь и потирая ушибы.

Тем же вечером Стелла по просьбе Макса дала объявление на местной страничке в Фейсбуке: может, у кого-то разбился аквариум с бабочками? Но за несколько часов, что висело объявление, никто не отозвался, а наутро его сместили другие местные новости.

Две бабочки, отловленные Максимом, уже переселились к мистеру Бруксу, и всё, казалось бы, улеглось – но на следующее утро в поле за конюшней дети увидели нечто невероятное.

Они шли по дорожке вдоль яблоневого сада. Лиса любила там гулять с Генералом Хомяком. Вспугнули пару оленей: те пронеслись мимо детей оранжевыми стрелами, но Генерал Хомяк даже ухом не повёл. К оленям он привык, тетерева, перелетающие с ветки на ветку, его не пугали, да и вообще его мечтой было стать полицейской лошадью. Поэтому он только потянулся за багровеющим яблоком, когда нечто необычное привлекло внимание его маленькой хозяйки.

Глядя поверх головы брата куда-то в кусты, Лиса медленно поднесла палец к губам.

– Тс-с-с… Не дёргайся. Повернись, только тихо, не спугни…

Макс, едва не лопаясь от любопытства, осторожно повернулся – и тут же наткнулся взглядом на громадные немигающие глаза: чёрные и блестящие, как плоды волчьей ягоды. Заключённые в тёмно-шоколадные узкие ободки, они резко выделялись на фоне кирпично-рыжих и коричневатых ободков большего размера. В первые секунды, точно заворожённый, Макс смотрел безотрывно, силясь понять, что это за зверь перед ними. Сердцеобразная, зауживающаяся книзу голова, покрытая густым серовато-коричневым подпушком, огромные глаза…

– Да сова это, балбес! Ты на неё так уставился, что сам похож на филина! – рассмеялась Лиса.

Махнула рукой в сторону кустов, пугая заплутавшую потеряшку.

– Кыш-кыш, спать иди, а то ночью без мышей останешься!

Вспугнутое шумом создание резко вспорхнуло – и дети ахнули. Огромная, в локоть величиной, бабочка металась в кустах, шурша сухими, ещё не опавшими листьями. Даже Генерал Хомяк встрепенулся. Да, бывало в его жизни всякое, но бабочек, ярких, огромных и шумных, он видел в первый раз. Эта была больше предыдущих трёх, и дети замерли в восхищении.

Бабочка, устав трепыхаться, наконец-то успокоилась, выпорхнула из кустов, села на ограду и замерла, сложив свои удивительные «глазастые» крылья.

– Завтра снег обещали, – задумчиво произнесла Лиса. – Ой, жалко, погибнет ведь с первым холодом…

Глава 7

Макс, громко топая, взбежал по ступеням веранды и распахнул дверь в дом. Сачок, скорее всего, мог быть в кладовке, в дедовом шкафу с резными дубовыми дверками, куда мама складывала все старые вещи, которые «могут ещё пригодиться». Пару лет назад Максим, начитавшись детской энциклопедии, устраивал в нём убежище, воображая, что оказался в каменном веке и рядом бродят саблезубые тигры. Роль кровожадного хищника отводилась ничего о том не подозревающему Бобу, который, тем не менее, не отказывался поохотиться на Макса в тёмном углу и сам устраивал на него засады. А так как крупный десятикилограммовый кот уже запугал до полусмерти собаку, лошадей и даже местных медведей, то когда он выпрыгивал из темноты на Макса с боевым кличем «Маво-оу!», мальчика хватало ровно на пять минут сражения, после чего он ничком падал на землю и притворялся мёртвым. Боб ещё с минуту бил его по голове лапой (когти, правда, не выпускал), потом приваливался рядом и начинал вылизывать ему макушку.

Раскрыв скрипучие дверцы, Максим сделал глубокий вдох. В шкафу пахло особенно: остановившимся временем, застрявшим в старых вещах, а ещё высушенными апельсиновыми корками, которыми мама перекладывала стопки шерстяных вещей – как она говорила, от моли. Сачок, одинокий и заброшенный, действительно стоял там на своей тонкой длинной ноге – в самом дальнем углу, окружённый зонтами, сторожившими его, как летучие мыши со сложенными крыльями сторожат сокровища пиратов в пещере где-нибудь за тропиком Козерога.

Торжествующе вскрикнув, Макс схватил сачок, не обращая внимания, что зонты повалились один за другим, точно сбитые кегли. Порядок и позже можно навести, а вот бабочка ждать не будет!

Когда он домчался по дорожке до яблоневого сада, Лиса уже сидела верхом на Генерале Хомяке.

– Она улетела! – возбуждённо закричала она брату. – В лес улетела, поторопись!

Проворно взлетев на изгородь, он вцепился в протянутую руку Лисы и взобрался на спину Генерала Хомяка. Тот, получив лёгкий тычок ботинком в бок, тряхнул головой и резво побежал через просеку.

– Вперёд, как рыцари на белом коне! – воскликнула Лиса, не упускавшая случая устроить маленький театр. – Вперёд, спасать бабочку! О, мой герой, мы ведь не позволим ей замёрзнуть в снегу?

Макс, обхватив сестру за плечи, сидел сзади и только молился, чтобы Генералу Хомяку не взбрело в голову поиграть, поддать задом или встать на дыбы.

Много лет назад у Шеверсов был пони, белоснежный Мини, на котором Макс любил кататься. Стелла всегда шагала рядом и крепко держала пони под уздцы, а Максим чувствовал себя большим и сильным. Но однажды Стелла попросила Лису покатать брата, а Лисе взбрело в голову, что Мини надоело отшагивать по кругу и ему очень хочется побегать. Она припустила по дорожке, усыпанной мелким гравием, Мини бодро зарысил вслед за ней. Поначалу всем было весело, но вскоре старенький пони, привыкший к траве и мягкому грунту, неудачно поставил копыто и не то споткнулся, не то поскользнулся, и… Последнее, что Макс запомнил, были навалившиеся на него с одной стороны земля, а с другой – белый пони. Обошлось без переломов, но с тех пор в образе рыцаря на белом коне Макс себя больше не воображал. И очень боялся падать с лошади.

– Лиса, помедленнее, – заканючил Макс.

– Не бойся. Генерал Хомяк маленький, до земли лететь недалеко, – успокоила его сестра.

Из всех лошадей, которых держали Шеверсы, только у Генерала Хомяка рысь была такая мягкая, а спина такая широкая, что Лисе казалось, будто она едет на большой подушке. Конечно, у Генерала Хомяка всегда были свои идеи, как лучше провести остаток дня, но сегодня он был расположен слушаться девочку, а может, и сам получал удовольствие. Когда дорогу им преградило упавшее молодое дерево, Генерал Хомяк, перейдя на галоп, легко перепрыгнул его, не потеряв ни равновесия, ни своих седоков. Он даже покосился глазом в сторону своей всадницы: «А хорош я, а как я хорош!» И даже довольный Максим вскрикнул:

– Эгей, Хомяк! Ай, браво!

Некоторое время они ещё видели бабочку, порхающую перед ними метрах в десяти, но потом она затерялась среди деревьев. После этого тут и там детям мерещились «совиные глаза» в кустах, но присмотревшись, они только разочарованно вздыхали. Захваченные азартом естествоиспытателей, Лиса и Макс не думали о том, что могут заблудиться. Но вот незаметно для них просека превратилась в узкую тропу, потом и та исчезла; несколько раз им приходилось объезжать поваленные деревья. Наконец, пытаясь обойти очередной бурелом, они оказались на поляне с заросшим прудом.

С неба посыпался лёгкий снежок.

Генерал Хомяк остановился посреди большой поляны, смешно фыркая, когда его ноздрей касались снежинки. Сидя на его спине, Макс, притихший и серьёзный, удивлённо рассматривал деревья. Здесь они были совсем не такие унылые и облетевшие, как на входе в лес. Всё ещё одетые в яркие осенние цвета, они полыхали рыжим и багряным, и даже медленный снег не мог приглушить буйство красок – снежинки таяли, не достигая земли. Единственным светлым пятном здесь оставался только Генерал Хомяк.

Лиза заворожённо смотрела на лес и думала, что он прекрасен. Наверное, именно в таком лесу индейцы когда-то давно и придумали своих духов. Она вспомнила, как дед рассказывал ей об Иоскехе, духе света и тепла, который сходил на землю незадолго до воцарения ноябрьской тьмы и приводил с собой робкое индейское лето. Иоскеха пах сырой кожей, табаком и лошадьми, и рыжие листья, сухо шурша, сыпались золотыми коврами под его босые ноги, и лопались перезревшие жёлуди, мечтая прорасти по весне молодыми дубами, и вспыхивал под его горячей рукой купиной неопалимой рдяно-красный обманщик-сумах.

«В это светлое время в сад по утрам заходят полакомиться яблоками величественные олени, – говорил дед, покачивая Лису на коленях. – Они гордо держат свои изящные головы, увенчанные коронами ветвистых пантов, мерно хрупают сочной мякотью, и Иоскеха тепло усмехается, глядя на них. Малышка, ты знаешь, что олени когда-то тоже были духами, но потом ушли в леса и забыли свою божественную природу? Ну вот, теперь знаешь. Но осеннее время Иоскехи быстротечно, и он всегда уходит так же внезапно, как появляется – потому что долгие недели темноты уже наступают ему на пятки».

Но ведь уже начало декабря…

Лес манил к себе обещанием внезапно вернувшегося индейского лета – но была во всей этой внезапной красоте какая-то неправильность. Словно бы в обещанной волшебной сказке обнаружился вход в тёмное царство, и вот, только сделай шаг – и провалишься в иномирье по макушку…

Лиса встряхнула головой. Ну что за детские глупости!

– Тебе не кажется это странным? – рассеянно хлопая по шее Генерала Хомяка, обратился Макс к сестре.

Глаза его были устремлены на вершины холмов, уже покрытые снегом.

Лиза пожала плечами: ещё как кажется!

Младший брат продолжил:

– Везде деревья уже голые. Только здесь ещё тепло, и… Лиса, ну правда же, что это о-о-очень красиво?

– О-о-очень! – не упустила случая передразнить пересмешница. – Мало что очень красиво, так ещё и очень странно. И вообще, – она сделала многозначительную паузу, – у нас всё стало очень и очень странным.

Ей вспомнился застывший взгляд отца, и по спине прошёл неприятный холодок.

Не очень-то тут и хотелось быть, в этом лесу! Тем более что солнце уже катилось к закату, надо было возвращаться домой.

Но Максим заныл, что у него нога затекла, и сполз со спины лошади. Стоя посреди поляны, он постоянно оглядывался, словно место казалось ему знакомым и он пытался вспомнить, откуда. «Дорожка, змеясь, убегает к пруду, где солнце закатное медленно тонет», – в задумчивости прошептал мальчик. Что-то похожее он совсем недавно уже видел, но не помнил где. Приснилось, что ли?..

– Это называется «дежа вю», – авторитетно заявила Лиса. – Надо поменьше зауми своей сушёной читать потому что. Физическая работа на свежем воздухе, комиксы и стакан тёплого молока перед сном – вот что тебя вернёт к людям.

Макс, вопреки обыкновению, пикироваться с сестрой не стал – он вообще словно бы не услышал её слов, настолько задумался.

Лиса соскользнула с широкой спины Генерала Хомяка и полезла в карман за смартфоном. «Далеко забрались», – пробормотала, всмотревшись в карту.

Солнце уже клонилось к западу, вода, мерно колышущаяся среди зарослей тростника, шла бурой рябью. В зарослях по краям поляны загустевали вечерние тени.

– Ну ладно, мы хотя бы попытались.

Лиса храбрилась, но ей не очень хотелось думать о том, что до заката осталось меньше часа, а они ещё не повернули к дому. А уж о том, как влетит от матери, опоздай они хотя бы минут на двадцать, думать не хотелось вовсе. Она уже собиралась выдать Максу что-нибудь особенно язвительное и мотивирующее, но он решительно шагнул от пруда в сторону запада, ориентируясь на закатное солнце, плавно катящееся за гряду леса, потом присел на корточки и провёл рукой по пожухлой траве.

– Лиса, посмотри, тут раньше тропа была!

Под побуревшей травой легко просматривался тонкий слой мокрого от вечерней росы гравия. Солнечные лучи окрашивали его в слабый оранжевый цвет. Посмотрев вперёд, Макс увидел, как тысячи блестящих камешков, словно путеводные звёзды, уводят под сень сосновых лап, в густеющие сумерки. В глухую тёмную чащу.

Пока Макс зачарованно вглядывался в чащобу, Лиса подкралась сзади и, опустив руку ему на плечо, впилась тонкими пальцами под ключицы. Максим вскрикнул и уже хотел как следует отвесить ей ладонью по носу, но Лиса только обхватила его крепче свободной рукой и зашептала на ухо:

– Не боиш-ш-шься? А зря! Там, в красном доме, живёт жу-у-уткая ведьма. У неё во-от такенные, – Лиса развела пальцы сантиметров на десять, – медные когти, поэтому она прячет руки в карманах своего фартука. Раньше она сама ходила по лесу с большущей корзиной и ловила бестолковых детишек, но сейчас стала хитрее. Она выращивает на подоконнике синие баюн-цветы и рассылает по лесу огромных бабочек с «совиными глазами» на крыльях. Зачем? Чтобы заманивать глупых мальчишек вроде тебя. Вот заморочит, заманит, а потом запрёт тебя в своём доме и будет кормить чёрным-пречёрным шоколадом, который ей привозят шоколадные от загара капитаны с Кубы, будет курить вонючие сигары и рассказывать страшные сказки, а ты будешь слушать и есть, есть и слушать, пока не станешь толстым и неповоротливым… И тогда она тебя съест!

Но тут раздался топот копыт, и они оба вздрогнули. Генерал Хомяк, которого страшными сказками было не запугать, мужественный Генерал Хомяк, которого боялся даже соседский ротвейлер, ленивой рысцой потрусил в самую чащу. Прямиком по найденной Максом тропке.

Пришла очередь Лисы пугаться: не хватало ещё на закате солнца потерять в лесу лошадь! Уже ни о чем не раздумывая, размахивая руками и проклиная мерина на тёмном языке, который знаком всем старшеклассникам местной школы, Лиса бросилась за Генералом Хомяком, а за ней неохотно последовал и перепуганный Макс. Не то чтобы он поверил в россказни вредной сестрицы, ей верить – в дураках ходить. Но оставаться на лугу одному почему-то не хотелось. Хотя, если начистоту, то идти за ней в темнеющий лес хотелось ещё меньше.

Лиса не знала эту часть леса. Все лесные дорожки помечались лентами, и у каждой было какое-то поэтическое название – но эта не была обозначена на карте родительских угодий. Уходить в лес одним детям запрещалось, и речи не шло о том, чтобы во время очередной верховой прогулки с обозначенной дорожки свернуть. Угодья Шеверсов граничили с заповедником – можно было легко заблудиться и оказаться от дома далеко-далеко, так далеко, что безутешным родителям пришлось бы вызывать спасательную команду, а местным койотам – перечитывать пособие по выращиванию человеческого детёныша и «Книгу джунглей» Киплинга заодно.

Генерал Хомяк то останавливался на секунду попробовать на вкус хвойную лапу, то снова переходил на рысь, то взбрыкивал, и в лицо детям летели сухие листья и ветки – но Лиса видела, что бегут они за конём хоть и в чащобу, однако по ухоженной тропе, о существовании которой она даже не подозревала, хотя, казалось, объездила с отцом все тропки.

Наконец они выбежали на небольшую поляну, заросшую высокой травой, – и Генерал Хомяк решил, что дальше мчаться незачем, он уже обрёл свой кусочек рая. Трава казалась сочной, как будто на дворе стоял не конец ноября, а середина мая – поработать на этой поляне газонокосилкой было для Генерала Хомяка делом воинской чести. Он с ушами, гривой и копытами ушёл в самое сочное соцветие, и Лиса наконец перевела дух.

Максим выскочил на поляну вслед за ней и, пока сестра пыталась отдышаться, огляделся.

В центре поляны, окружённой разросшимися кустарниками, стоял старый покосившийся колодец. Похоже, именно к нему и вела странная заброшенная тропа.

«Ты скоро увидишь – таит можжевельник, разросшийся густо, секрет с глубиной…»

Дедовы стихи не отпускали. Ну так вот же он, секрет с глубиной, к которому ведёт тропа через заросли можжевельника!

«Иди же, не бойся – и тайну открой…»

Макс набрался храбрости и подошёл к колодцу, ожидая увидеть на дне его темноту и звёзды. Зажмурившись, перегнулся через каменный обод. Открыл глаза.

И выдохнул разочарованно. Колодец оказался засыпан – и похоже, давным-давно, потому что песок осел и утрамбовался.

До него донёсся голос сестры, отчитывающей Генерала Хомяка, но он звучал приглушённо, словно Лиса была не рядом. Максим опять зажмурился и опять открыл глаза, но в метре от него, там, где закатным солнечным лучам удавалось перебраться через каменный обод, по-прежнему был виден только песок с жалкими пучками травы.

И ему подумалось: дедовы стихи не обманули, вот он, колодец, и значит, там, на дне, обязательно найдётся какая-то тайна. Но Максу до неё не добраться, потому что сам он ничего не раскопает, а отец его не послушает, и мама тоже. Старенький мистер Брукс, может, поверит, но что толку? Когда ты очень стар или очень молод, то, даже объединившись, вы мало чего можете сделать без помощи других.

Максим тяжело вздохнул. Длинные тени сестры и Генерала Хомяка легли на колодезный обод.

– А это что? – Лиса нагнулась над краем колодца и потянула подобие пластикового кулька, торчащего из расщелины между камнями.

Камни старого колодца осели. Лиса тянула изо всех сил, но лес своих тайн просто так не отдавал.

– Да не пыхти, так ты ничего не вытащишь! – убеждённо сказал Макс. – Тут нам нужна толстая палка.

– Это ещё зачем?

– Чтобы перевернуть мир, – уверенно выдал Максим и огляделся. Подходящая палка нашлась быстро – много их было сейчас в потрёпанном ураганом лесу.

Макс засунул один конец сука в расщелину с противоположной стороны и повис на образовавшемся рычаге всем телом. Правда, весил новоявленный Архимед немного. Толку от такого рычага практически не было, но план Макса подал Лисе идею.

Генерала Хомяка вытащили из травяного рая и заставили работать. Шаг вбок. Ещё шаг вбок. И вот палка оказалась прямо под лошадиным брюхом, а брюхо, надо сказать, Генерал Хомяк наел отменное.

– А теперь – поклон!

Генерал Хомяк припал на одно колено – и всем весом на рычаг, как и просила хозяйка.

Кладка колодца разлетелась, пластиковый пакет упал детям под ноги.

– Дайте лошади рычаг… – тихо произнёс Макс, и Лиса, смеясь, закончила:

– И Генерал Хомяк разнесёт весь мир по кирпичикам!

В непромокаемом пакете оказалась бочкообразная шкатулка из кедра с медным крючком-застёжкой. Несмотря на упаковку, дерево разбухло от сырости, крючок заклинило в петле, но дети не собирались пасовать перед такими мелочами. Сломав две Лисиных заколки для волос, они открыли шкатулку и нашли внутри сложенный вчетверо лист бумаги. Лиса предположила, что там – тайное завещание деда, и завещал он им ни много ни мало, а целый остров в океане. Но всё, что обнаружилось на этом листе, когда его развернули, были стихи.

Макс, подсвечивая мобильником, принялся негромко читать вслух.

 
Когда-то юн – сейчас седой,
как волхв с косматой бородой,
я всё иду на свет звезды.
 
 
Но тают за спиной следы,
и двадцать долгих лет вот-вот
коснутся сердца.
 

– Это что? – удивилась Лиса. – Нет, подожди, там должна быть карта острова сокровищ!

– Нету там никакой карты, – озадаченный Макс повертел в руках лист. – Тут только стихи.

 
Вещей и денег не скопив,
искал я смысл что было сил.
В густых лесах далёких стран
обрел в награду талисман –
звезду, что в полночь расцветёт,
чтоб всем согреться.
 

– Ох! – Лиса стукнула себя по лбу. – Нет, мамуля была права. Всё-таки под конец жизни дед спятил. Надо же додуматься: такое «произведение искусства» надёжно спрятать в старом колодце, чтобы оно никогда не было найдено потомками. Лучше бы сжёг, так было бы надежнее. Нет, подожди. Там точно нет карты?

– Точно нет карты. Слушай дальше.

 
К семье вернувшись, строил дом,
и сад разбил своим трудом,
и спрятал ценность там, где в ряд
под шапками снегов стоят
богатыри, на чьих плечах
плащом – туманы.
 
 
И вот заветный срок настал,
и лишь Сочельник миновал,
взошла Хрустальная Звезда.
Но зло не дремлет никогда.
Едва горит моя свеча,
и ноют раны.
 
 
То зло рядится в белый цвет,
да в нём ни капли света нет.
Оно прольёт такую ложь,
что, раз поверив, пропадёшь.
Утянет в топь гнилая лесть,
где всё постыло.
 
 
Но я надеюсь, что верну
надежду, смысл и глубину.
Ведь искру я упас от бед,
и скоро сохранённый свет
раскроет лепестки, и весть
взойдёт над миром.
 

Дослушав, Лиса заявила, что никогда не любила стихи.

Что-то внутри неё отозвалось теплом: вспомнился дедов голос, их игры, его сказки, но тут же, упрямо тряхнув головой, она произнесла, категорично и жёстко:

– Ну вот, дед был сумасшедшим, но он в могиле, а мама – жива и сойдёт с ума, если мы не успеем домой до темноты. Эх, только время потеряли!

Однако Макс выглядел сосредоточенным. Для него эти стихи что-то значили.

– Это дедушкины стихи, в них явно что-то есть, но мы пока не понимаем, – негромко сказал он и разгладил лист. – Ты знаешь, что могут означать «Хрустальные Звёзды»?

Лиса пожала плечами:

– Наверняка что-то вроде ёлочных игрушек?

Явно же ерунда, да и какая разница? Сейчас её волновало другое.

Девочка обеспокоенно взглянула на быстро темнеющее небо.

– Макс, пошли отсюда. Нам влетит от родителей.

Максим задумчиво кивнул, аккуратно складывая потёртый лист по прежним сгибам. Потом спрятал во внутренний карман куртки и для надёжности ещё и «молнию» на нём застегнул.

Генерала Хомяка попросили ещё раз поклониться. Лиса и Макс забрались на его широкую спину, и на этот раз он без капризов и своеволия потрусил к дому – в родную конюшню, к заслуженному ведру с овсом.

Дети, уставшие от приключений, ехали молча. Хотелось в тепло, под уютный круг большого абажура в гостиной, хотелось вкусного маминого ужина, разговора родителей о том, как прошёл день, и просто – хотелось домой.

Но дома этим вечером было неспокойно.