Текст книги "На Другой стороне. Восхождение"

II

Несмотря на ранний час, казалось, окрестности вокруг деревни охотников сияли светом, настолько контрастно выглядел первый выпавший снег на фоне обращенных Мглой растений. Многие охотники уже проснулись, чтобы с первыми лучами дневного светила отправиться в мрачный черный лес, где им приходилось добывать редкие полезные и дорогие ресурсы. Другие же собирались отправиться на восток, по соседним селениям и деревням, чтобы продать собранный товар. Постепенно их голоса нарастали, превращаясь в привычный для Токалы шум, но сам Токала не спешил присоединиться к другим охотникам в их утренней суете и неторопливо шагал к краю деревни.

Чем ближе Токала был к своей цели, тем больше он хмурился, поддаваясь внутренней тревоге – пока охотники были заняты приготовлениями к вылазкам, он направлялся в тюремный дом. Охранников у дверей уже не было, Токала распустил их, потому что никто не желал проводить много времени в неподвижном состоянии, сторожа предательницу, бывшую старейшину деревни Хельгу.

Оказавшись у запертой двери, Токала отварил ее прикосновением своей ладони, сняв магическую печать, и открыл проем. Слабый утренний свет смог проскользнуть лишь к первым нескольким клеткам, в одной из которых сидела светловолосая эна. Рядом с клеткой лежала пустая тарелка.

Подойдя ближе, Токала осмотрел Хельгу с головы до ног. Она сидела в углу клетки и смотрела в одну точку, будто не слыша шагов визитера.

– Я рад видеть, что ты ешь, – сказал Токала.

Хельга молчала, а потом небрежно пожала плечами, словно хотела сказать этим, что радоваться было нечему.

– Но не спишь по ночам, – снова произнес Токала, внимательно следя за лицом Хельги. – Скажи мне правду, что с тобой происходит?..

Вдруг Хельга слабо улыбнулась, а в глазах появился странный блеск.

– Я говорю с призраком, – сказала она с долей иронии в голосе и посмотрела на Токалу. – Что мне еще остается делать взаперти?

Токала покачал головой. Состояние Хельги его сильно расстроило, что отразилось на его тоне, ставшим сочувствующим.

– Я не могу тебя отпустить.

– А я и не жажду свободы, – произнесла Хельга. – Я не хочу пропустить тот момент, когда вы все поймете, как ошибались… – добавила она, со злорадной ухмылкой отведя взгляд в сторону. – Самый упрямый из вас уже все понял.

Токала жестко взглянул на Хельгу, быстро потеряв к ней всякую жалость.

– Я помог вам двоим обрести себя в гармонии с окружающим миром. Жаль, что вы так и не захотели обрести гармонию с самими собой. И все же, егерь оставил после своей смерти больше добра, нежели ты смогла сделать за всю свою жизнь.

Токала поспешно покинул тюремный дом, снова заперев дверь на магическую печать. Когда шаги Токалы растворились в шуме с улицы, Хельга загадочно улыбнулась и повернула голову в сторону, надменно взглянув в самый темный угол тюрьмы.

Выйдя утром из гостевого дома, Хафза со встревоженным видом направилась в сторону рядов повозок, что поджидали на деревенской площади. Их выстроили в круг, постепенно нагружая разными товарами. Перетаскивая мешки и ящики, Охотники переговаривались друг с другом, от чего-то посмеиваясь при взгляде на последнюю повозку. Хафза с хмурым лицом прошла среди вереницы охотников с ящиками к повозкам, чтобы посмотреть на их содержимое, и обнаружила помимо продуктов и редких артефактов целые мешки обращенных Мглой растений.

Резко отпрянув от повозки, загруженной товарами для Дельца, Хафза нечаянно наткнулась спиной в кого-то стоящего позади. Неожиданной преградой оказался Токала. По его хмурому виду Хафза рассудила, что и самому Токале было неприятно снабжать захваченный Анвар опасными ингредиентами для создания чуди, и все же…

– Иначе никак, – пробасил Токала, заметив грустный взгляд Хафзы, и та кивнула в ответ, не скрывая обреченного вздоха.

– Пока нет лекарства от этого яда, пускай создает свою проклятую чудь, лишь бы все оставались живы, – сказала она, и Токала согласно хмыкнул.

– Тогда сделай что-нибудь со своим другом, потому что ему жизнь как будто уже не дорога, – сказал неожиданно Токала, указав на последнюю из повозок.

Хафза нахмурилась, бросив на Токалу беглый взгляд, и поспешила к последней повозке. Вскарабкавшись по лесенке у заднего колеса, Хафза обнаружила в повозке большой груз, прикрытый рваной тряпкой. Сердито вздохнув, Хафза стянула тряпку с одного края и уставилась на лежащего под ней Антона. Антон был полностью экипирован в свои громоздкие латы и прижимал к себе секиру. Он упрямо смотрел в небо над собой, словно боялся даже косить взгляд на Хафзу.

– Ты же обещал! – возмутилась Хафза искренне обиженным тоном.

– Я обещал, что не телепортируюсь в Анвар, – пробурчал Антон, крепче сжав секиру. – Поэтому я туда поеду.

– Не поедешь! – воскликнула Хафза. – Ты там просто погибнешь, и на этом все закончится! Вылезай, Антон! Так нельзя!

Антон не пошевелился, лишь поджал губы, и Хафзе пришлось прибегнуть к крайним мерам. Взявшись за рукоять секиры, Хафза начала тянуть ее на себя, надеясь забрать оружие у Антона. Но секира была сама по себе неимоверно тяжелой для хрупкой волшебницы, да и Антон свое оружие выпускать из рук явно не собирался. В потугах вытянуть секиру Хафза успела устать и чуть было не повалилась сама в повозку.

– Я должен отомстить за брата! – пробасил Антон уверенно и грозно. – Больше нельзя ждать!

Хафза не слушала. Встав рядом с повозкой, она совладала с гневом и вместо огненной магии, которая обычно сопровождала ее плохое настроение, наколдовала не менее сильную ветряную эссенцию. Направив ветряную магию под край повозки, Хафза подняла всю конструкцию под удивленные взгляды охотников, идущих неподалеку. Наклонив повозку почти перпендикулярно, Хафза дождалась, когда Антон все в той же позе, в которой лежал на дне повозки, выпадет из нее на землю. Антон сполз по дну повозки и встал аккурат на ноги, все так же прижимая к себе секиру. Опустив повозку, Хафза с недовольным видом скрестила руки. Антон тоже выглядел сердитым, но при виде Хафзы как будто сдался и опечаленный направился в сторону от вереницы повозок, не проронив ни слова.

С расстроенным видом Хафза обреченно опустила руки. Она понимала состояние Антона, но все же считала себя правой и потому поспешила за ним следом в один из охотничьих домиков, где Антону выделили место для сна. Антон прошел в дом и бросил свою секиру близ лежанки на полу. Он был слишком тяжелым для хлипких коек, потому спал на полу на нескольких шкурах, укрываясь по ночам теплым одеялом. Зайдя в дом и увидев лежанку, Хафза удивилась расположению лежанки и догадалась, что Антон даже не спал ночью, наверняка продумывая план, как пробраться в Анвар и сразиться с захватчиком города.

Антон сел у камина, лицом к слабо горящему очагу, и склонил голову. Хафза осторожно прошла к камину и села рядом.

– Зачем ты себя мучаешь?.. – спросила Хафза.

Антон с легким удивлением поднял на нее грустный взгляд, не понимая, о чем речь. Хафза со слабой улыбкой указала на огонек в камине.

– Ты ведь боишься огня, – сказала она, – я видела, как ты остерегался моих огненных чар в Басилее. Зачем теперь держишь пламя при себе рядом?

Антон взглянул на огонек в камине и прорычал что-то про себя, а после произнес вслух:

– Теперь бояться уже нечего, – сказал он угрюмо. – Я боялся, что пламя заберет мою семью, как в детстве. Но это случилось и без огня. Теперь он мне не страшен. – Антон покачал головой и закрыл глаза. – Обидно сидеть здесь в деревне и ничего не делать, – сказал он искренне. – Прошел месяц, а я так и не отомстил за брата. Ничего не происходит! Все как будто смирились с этой бедой!

Хафза взглянула на пламя камина, а потом на Антона, и осторожно взяла его за руку.

– Неправда, никто не смирился. Но нельзя рисковать жизнью напрасно, иначе никому не помочь, – произнесла она мягко, чувствуя, что еще немного и прослезится. – Я очень хочу, чтобы все было как прежде. Чтобы мы вернулись в Анвар, чтобы все обращенные стали самими собой, чтобы мама была свободна от власти Дельца, и чтобы его самого бы больше никто никогда не видел вместе с его проклятой чудью… После всего, что он сделал, – добавила Хафза, зажмурившись. Глубоко вздохнув, она покрепче сжала пальца Антона в своих и задумалась, прежде чем заговорить вновь.

– Наставник отдал жизнь, чтобы спасти Киру, но все случилось слишком быстро. Мы ни к чему не были готовы, и потеряли их обоих. Это было чудо, что Тодор помог нам сбежать своей завесой тумана, иначе бы… Я не хочу, чтобы кто-то еще ушел к Свету или исчез по другую сторону барьера, – твердо сказала Хафза, нахмурив брови. Казалось, от ее чувств, бушующих внутри, даже слабое пламя камина стало сильнее, одарив своим теплом сидящих напротив очага.

– Я связала тебя обещанием не идти в бой не потому что не понимаю твое желание отомстить за брата, но потому что не хочу и тебя потерять, – честно призналась Хафза, и поймала на себе внимательный взгляд Антона. Он не проронил ни слова, и как в старые времена лишь улыбнулся в ответ, но после взглянул на их сцепленные руки и снова сильно загрустил, заметив на своем запястье браслет с изображением медведя.

– Я отомщу за брата. Я хочу и я должен… Зов земли не сравним с зовом сердца, – сказал Антон, и, заметив напряженный взгляд Хафзы, продолжил: – Но я не буду ради мести рисковать другими, кто мне дорог… Я никогда не был сам по себе, мне тяжело принимать решения. Наверно, теперь, когда Алистар согласился, чтобы я был твоим защитником, мне стоит слушаться его, как старшего.

Хафза хотела было облегченно выдохнуть, но вдруг появившаяся на лице счастливая улыбка исказилась и превратилась в робкую усмешку.

– Это… З-замечательная идея, но… Н-наверно, с этим лучше п-повременить.. – неуверенно произнесла Хафза, виновато улыбнувшись в ответ на удивленный взгляд Антона.

Повозки медленно тронулись в путь. Стук копыт запряженных в них лошадей постепенно удалялся, смешиваясь с треском каминного очага. Алистар смотрел в окно из дома старейшины и с хмурым видом наблюдал за тем, как процессия повозок выезжает за пределы деревни в сторону Анвара. Покачав головой, Алистар дождался, когда в дом войдет Токала.

– Сколько это может продолжаться? – сходу спросил Алистар, едва Токала переступил порог дома. – Надо действовать! Надо вернуться в Анвар и наказать этого мерзавца, а не торговаться с ним!

Токала ничего не ответил, грузно сев в кресло у камина. Он принялся разбираться с бумагами, вытащив целую кипу из ящиков стола. Алистар подошел к столу еще ближе, с сердитым видом разведя руки в стороны.

– Ну или хотя бы послушать, что я говорю! – воскликнул Алистар, на что Токала отреагировал сухой усмешкой и беглым взглядом.

– Город в осаде, мои стражники теперь чудовища, а самого главного монстра мы еще и кормим, – возмутился Алистар.

– Мы продаем товары, чтобы получить за них спифы, а вы здесь укрываетесь, пользуясь нашим гостеприимством, – произнес Токала, не отрывая взгляда от бумаг, в которые принялся вносить записи.

– С каких пор эна снова поделены на «вы» и «мы»? – прорычал Алистар с ненавистью. – Так было раньше, пока шла война между эферья и арья, а теперь? Что нас разделило? Спифы? Или отсутствие смелости помогать тем, кто попал в беду? – запальчиво произнес он, ожидая гнев Токалы в ответ на свою дерзость. Но вопреки ожиданиям Алистара сидящий за столом Токала лишь фыркнул и почти с улыбкой ответил:

– Нас поделило время, – сказав это, Токала покачал головой. – Со временем кому-то стали безразличны чужие беды, кому-то нет, со временем кто-то потерял рассудок, а кто-то сохранил его, помня все былое и предугадывая, что будет дальше. Со временем поменялись представления о чести и долге.

Алистар слушал молча, невольно соглашаясь с Токалой. Он и сам знал, что произнесенные слова правда, но все равно надеялся на лучшее.

– Я прошу о помощи… Прошу собрать охотников, чтобы отбить Анвар из рук Шамира, – сказал Алистар. – Ты их лидер, они тебя уважают, раз без лишних вопросов избрали новым старейшиной вместо Хельги, так почему бы не воспользоваться этой властью во благо? – спросил Алистар, сев напротив Токалы за стол.

– Потому что я думаю о самих охотниках и о том, что нужно им, – ответил уверенно Токала. – За это они меня и избрали. Это селение, эти эна – моя семья. Мы можем спорить друг с другом, устраивать драки, соревноваться, но мы держимся друг за друга. Потому предательство Хельги так омерзительно, она использовала нас в своих планах, не думая о наших нуждах. Я не повторю ее ошибки, хоть мне и причиняет боль мысль о том, что стало с твоим домом.

Алистар откинулся на спинку стула, на котором сидел, и закрыл глаза. С гримасой внутренних переживаний на лице он попытался подобрать слова в ответ, но Токала заговорил первым сам:

– Охотники не пойдут в бой на Анвар по нескольким причинам, и поменять их не в силах никто. Во-первых, потому что в основном наши семьи здесь, в деревне. Все кто мог, уже давно перебрались из Анвара…

– Почему? – с пренебрежительным тоном спросил Алистар. – Чем Анвар так не устраивал охотников и их семьи?

– Тем, что власть в городе взял на себя эна, всю жизнь проведший на войне, – сказал Токала.

– Будто это что-то удивительное, – хмыкнул Алистар. – Мы и то вдвоем служили вместе в Закатном форте, не говорю уже о самих охотниках. Половина служила в армии Басилеи!

– А другая в армии арья, – ответил Токала. – И Вителиус так и не смог уравнять их друг с другом. Городской совет, насколько мне известно, состоит в основном из эферья… Богатые стали богаче, бедные с завершением войны еще беднее.

– Едва ли это вина Вителиуса, – сказал Алистар с хмурым видом. – На его месте любой бы не справлялся с такой огромной ношей, примирить два народа после вековых войн, чтобы все почувствовали себя счастливыми и не обделенными…

– Тем не менее, он эту ношу взвалил на себя, – ответил хмуро Токала. – Возможно, потому что ожидал помощи от егеря, которому и арья, и эферья стали верить одинаково сильно. Они к нему прислушивались. Но егерь не стал управлять городом, а Вителиус не заслужил такого же доверия ни во время постройки Анвара, ни после.

– Допустим, я могу принять причину с неудовлетворительным положением дел в Анваре из-за городской власти, что еще? – с нажимом спросил Алистар. – Что еще мешает собраться в бой?

– Спифы, – просто ответил Токала, – они не получат за это спифов, а сейчас только спифы имеют самую высокую цену после жизни эна… И то не всегда, – нехотя добавил Токала.

– Им нужно вознаграждение? Отлично! Оно будет! Они получат столько спифов, сколько хотят! – воскликнул Алистар, вскакивая на ноги.

– Ты не в силах давать такие обещания, Алистар, – покачав головой, произнес Токала. – У тебя власти не было, нет, и вряд ли будет. Неужели ты так поменялся со временем, что готов обманом заманивать в ловушку других ради спасения тех, кто тебе дорог?..

Алистар не смог ничего ответить и отошел в сторону от стола Токалы к окну, невольно потянувшись к своему кристаллу рукой. Сжав камень в ладони, Алистар бросил на него беглый взгляд и крепко зажмурился, сердясь из-за того, что увидел. Его кристалл успел потемнеть из-за появившейся внутри червоточины уже давно, но теперь, после всего случившегося, он уже не так сильно верил в Свет и Тени, как раньше. Теперь он был почти уверен, что его червоточина – это все то зло, что в нем поселилось после захвата Анвара и разлуки с Сафой.

Засмотревшись в окно, Алистар попытался сам себя успокоить, уже без агрессии прислушавшись ко вновь зазвучавшему голосу Токалы:

– Мы не против вашего присутствия в деревне. Егерь был нам другом, его друзья и наши друзья, а я могу сказать так о тебе и без других причин, в силу нашего общего прошлого, – сказал Токала. – Но воевать охотники не могут, это ваша битва… Все, что мы могли сделать – мы сделали и делаем до сих пор, и вам стоило бы подумать, как отплатить за эти услуги.

– Что ты имеешь в виду?.. – тихо спросил Алистар, повернув голову к Токале.

– Мои лучшие охотники отправились разыскивать ингредиенты для новой протекционной сферы. Я надеюсь, что они все вернутся назад, в деревню, но тогда вам придется оплачивать их работу, – сказал Токала, чуть приподняв голову. – Они знали, что егерь сдержит слово и раздобудет для них взамен соразмерные их работе ценности. Они отправились в опасные края, зная, что долг будет уплачен. Теперь, когда егерь ушел к Свету, этот долг ложится на вас. Когда охотники вернутся, им надо будет заплатить.

– Ты сам сказал, что у меня нет власти возмещать кому-то по заслугам спифами, – произнес Алистар, нахмурившись. – Как мы можем им отплатить? Чем?.. Мы едва смогли сбежать из Анвара в первый раз и едва не погибли все во второй раз.

Вспомнив неожиданное появление Тодора у мостов в Анваре, Алистар на момент замер на месте, невольно вспомнив все произошедшие в городе события, унесшие две жизни. Тодор помог им сбежать, и теперь Шамир наверняка усилил охрану в городе, чтобы избежать новой диверсии.

– Я не могу ограбить городскую казну, которая охраняется моими же обращенными стражниками и предателями, подчинившимися Шамиру, – сказал Алистар, очнувшись от своих тяжелых мыслей.

– Значит, придется искать другие варианты, – ответил Токала таким тоном, по которому Алистар сразу понял, что разговор закончен.

Вдруг услышав откуда-то сверху скрип, Алистар поднял голову, чтобы взглянуть на лестницу, ведущую на второй этаж дома, но никого не увидел. Бросив на Токалу хмурый взгляд, Алистар развернулся и молча вышел на деревенскую площадь. Запрокинув голову, Алистар глубоко вдохнул морозный воздух. Он чувствовал, что за ним наблюдают, но не стал оборачиваться и отправился в сторону кузницы.

Тишина в лесу прерывалась только легким хрустом снега под ногами. Хэйден медленно продвигался вперед, держа наготове лук. Иногда он поглядывал по сторонам, замечая вдали силуэты охотников. Ближе всех к самому Хэйдену шел Лис Лоарн, по обыкновению в своей лисьей шапке, он выделялся на фоне черных деревьев, но едва спереди раздавался шорох и треск, исчезал из виду, словно его и не было.

Хэйден и сам старательно пригибался к земле всякий раз, когда слышал передвижение темной твари, на которую они вели охоту. Когда чудовище вдруг замедлило шаг, Хэйден нырнул в укрытие за большой камень и осторожно выглянул в сторону своей цели. Высокая темная тварь напоминала собой быка, вставшего на задние ноги. Вспахивая землю копытами, чудовище когтистыми руками раздвигало себе путь среди деревьев, ломая их тонкие иссохшие стволы. Монстр что-то чуял, продвигаясь среди чащи леса, и охотники должны были понять, что именно привлекло его так близко к деревне.

Хэйден привык беспрекословно следовать командам Лоарна, который возглавлял их группу. Взамен на его послушание Лоарн обучал Хэйдена особым умениям лучников-охотников непосредственно на практике, сразу предоставляя возможность применить их в бою против темных тварей. Такой подход к учебе Хэйдену пришелся по вкусу, и спустя время он свыкся с жизнью охотников настолько, что с радостью представлял себя одним из них.

Замечтавшись, как однажды сам будет возглавлять охотничью группу, Хэйден едва не подпрыгнул на месте от раздавшегося сбоку голоса.

– Что я говорил про внимательность? – сказал Лоарн, натянув поглубже шапку.

– Прости, – произнес виновато Хэйден, тут же вернувшись к осмотру местности и слежке за темной тварью.

– Остальные пока ставят ловушки, чтобы таврус не смог без вреда повернуть назад в нашу сторону, – вполголоса произнес Лоарн, выглянув из-за укрытия. Чудовище прошло еще глубже в лес, почти скрывшись из виду.

– Иди за мной, след в след… Покажешь мастер-класс, если не проморгаешь свой шанс.

Лоарн тут же выдвинулся из-за укрытия вперед, и Хэйден поспешил за ним, стараясь наступать на остающиеся после Лоарна следы на снегу и мягкой черной земле. Не теряя чудовище из виду, Лоарн прокладывал бесшумный маршрут, огибая не только деревья и кустарники, но и на первый взгляд незаметные для Хэйдена опавшие ветки, которые могли треснуть под их ногами и привлечь внимание тавруса.

Темная тварь шагала впереди, рыча и все больше злясь, будто чуяла где-то источник ненавистного монстру Света. Замедлив шаг, Лоарн указал Хэйдену отправиться вправо, а сам тем временем направился налево. Хэйден послушно удалился от Лоарна и начал выбирать дорогу самостоятельно, все так же бесшумно идя за монстром.

Вдруг откуда-то слева раздался треск и чей-то явно недовольный голос. Монстр услышал шум и побежал с ревом к выдавшим свою позицию охотникам. Недолго думая, Хэйден побежал за таврусом, нагнав чудовище у неожиданно разгоревшегося пожара, охватившего собой часть рощи. Таврус кинулся на охотников, оказавшихся в огненной ловушке. Увидев это, Хэйден резко натянул тетиву лука, загоревшегося сини светом, и выстрелил в ноги темной твари. Волшебная стрела из водяной эссенции проскользнула межу копыт монстра и врезалась в землю как раз в тот момент, когда чудовище готово было накинуться на застрявших среди огней охотников – в том месте тут же появился водяной водоворот, который швырнул темную тварь в сторону, заодно погасив пламя.

Сражение с таврусом оказалось достаточно опасным. Темная тварь нападала на каждого охотника в отдельности, не позволяла к себе подобраться со спины. Исчезающих в невидимости ассасинов монстр сбивал мощными ударами огромных копыт по земле. Воины лишь ненадолго задерживали тавруса своими оглушающими чарами и сковывающими волшебными цепями, и потому серьезный урон темной твари могли нанести только Лоарн и Хэйден. Предчувствуя беду, Хэйден начал стрелять с большей точностью, чтобы нанести чудовищу больше вреда и побыстрее с ним разделаться, пока на место сражения не прибежали другие темные твари.

Мечась между Лоарном и Хэйденом, таврус сбил с дороги мешающихся под ногами воинов. Лоарн злил монстра своими сильными волшебными стрелами, но едва успевал ими отбиваться – таврус все время приближался к Лоарну, мешая ему целиться и колдовать сильные стрелы. Мощные заклятия требовали большего времени для сотворения, Лоарн успел устать от постоянной беготни и споткнулся об высохший поваленный ствол черного дерева. Ухитрившийся забраться на дерево ассасин вдруг спрыгнул на спину монстра, вонзив ему зачарованные ядами кинжалы в загривок. Заревев на всю округу, таврус сорвал с себя ассасина, намереваясь разорвать его пополам, но Хэйден, воспользовавшись моментом, побежал к монстру навстречу и проскользнул под ним, выстрелив одновременно двумя огненными стрелами в незащищенные толстой кожей подмышки чудовища. Взревев вновь, таврус пошатнулся на месте. Обожженные руки монстра упали, растворившись в темной дымке, а освобожденный ассасин спасся, отступив за спину друзей.

– Молодец! Ему мало осталось, надо добить! – воскликнул Лоарн, пытаясь прийти в себя. Натянув тетиву лука, Лоарн принялся стрелять в чудовище волшебными стрелами, чтобы его убить, ведь, даже лишенный рук, таврус все равно представлял собой серьезной угрозу. Но несмотря на старания Лоарна, таврус избрал Хэйдена своей новой главной целью и ринулся на него вперед рогами.

– Свет мне в глаз, – прорычал Хэйден, заметив, что никакие оглушающие чары на разъяренную темную тварь уже не влияли.

Хэйден побежал от чудовища в противоположную сторону. Впереди него было высокое черное дерево, но огибать преграду Хэйден не стал. Улыбнувшись, Хэйден понесся к дереву еще быстрее, расправив крылья, подпрыгнул и пробежался по стволу вверх, махнув крыльями для большей высоты. В падении с разворотом, Хэйден увидел, как чудовище с оглушающим треском врезалось в дерево застряв в нем рогами, и сразу же выстрелил тремя огненными стрелами ему в голову. Перепрыгнув за спину чудовищу, Хэйден приземлился на землю, застыв на месте. Таврус грузно осел на землю, растворяясь в темном дыме.

Осознав, что одолел темную тварь, Хэйден засмотрелся на застрявшие в дереве рога чудовища – все, что осталось от грозного тавруса. Вдруг его похлопали по плечу.

– Ах ты хитрец! Я думал все, прощай, птенец, а ты вон как, – радостным тоном произнес Лоарн. – Я так летать и то не умею, кто тебя научил? – спросил он с легкой завистью.

Хэйден улыбался искренне счастливо вплоть до того момента, как услышал вопрос – после него улыбка стала грустной, и Лоарн понял все сам.

– Понятно… Ну, думаю, егерь бы тобой гордился, – сказал Лоарн с важным видом, выдрав из дерева застрявшие в нем рога. – Один нам, один тебе в качестве награды!

Приняв рог, Хэйден закинул его себе на плечо и гордо вздернул подбородок. Остальные охотники тем временем приходили в себя после боя, но от чего-то не спешили праздновать победу над таврусом. Они отошли в сторону от Лоарна и Хэйдена, глядя куда-то через заросли.

Заметив повисшее странное молчание, Лоарн и Хэйден отправились к остальным охотникам. Раздвинув ветки кустарников, Хэйден увидел перед собой цветущее поле, в центре которого разрослось высокое зеленое дерево.

Обомлев, Лоарн выронил из рук рог тавруса.

– Как ты там говорил?.. Свет мне в глаз?..

Хэйден робко шагнул ближе к дереву, оглядевшись по сторонам. Казалось, все поле вокруг дерева зацвело, несмотря на вездесущую Мглу и зиму.

– Теперь понятно, почему сюда стремятся темные твари… – сказал задумчиво Лоарн. – Они хотят уничтожить вдруг появившуюся тут жизнь.

– Вопрос в том, как она здесь появилась, – сказал Хэйден, остановившись и присев напротив россыпи белых туэборо.

***

Бледно-голубой свет заливал собой всю гостиную. Звучащие вокруг Джордана голоса смешивались друг с другом, превращаясь в невыносимый гул.

– Смотри! Смотри, бабочка! — донеслось до него из динамиков слева.

– Осторожно, тебе надо занять устойчивое положение, чтобы не упасть…

Голосов было только два, но они повторялись, накладываясь друг на друга, и превращались в беспрерывный поток шума. Джордан был словно окружен голосами со всех сторон, он слышал их, но с трудом разбирал реплики, и лишь обрывки долетали до его сознания.

– Как тебе платье? Мне идет такой фасон? Можешь даже сказать в своих этих процентах, я не против…

– Этот фасон подходит тебе на шестьдесят пять процентов.

– То есть, оно мне не идет?!

– На шестьдесят пять и восемь десятых.

– Ну, Дима!..

Джордан терзал воспоминаниями сам себя, хоть и мог их выключить одним взмахом руки. На всех стенах гостиной проецировались разом десятки записей, сделанных Димой за годы жизни Сары – записи моментов, которые Джордан пропустил и о которых ничего не знал. Отчасти поэтому он не выключал ни одну из них, будто боялся что-то упустить, хотя радости при этом не испытывал. Напротив, Джордан страдал, пытаясь смириться с происходящим.

– Дима, спаси меня!

Джордан сидел в середине гостиной на полу возле дивана, держась за голову. Растрепанные волосы и явно давно не стиранная пижама свидетельствовали о том, насколько сильно он запустил себя за последнее время. Небритый и без обуви, он казался потерянным, хоть и находился в своем собственном доме, а серая блеклая одежда еще больше подчеркивала проступающую седину, которой, казалось, стало еще больше за последний месяц его существования.

– Не поеду, никуда не поеду…

Подняв глаза на стену напротив, Джордан увидел самого себя, отдающего приказы Диме. Все происходящее на записях было от лица самого Димы, и потому Джордан видел пережитое чужими глазами и под новым ракурсом, словно в первый раз. Он не узнавал сам себя.

– Ты слушаешь только мои команды!

Собственный голос казался неестественно жестким и неживым.

– Это ведь не просто клонирование!.. Для этого у вас там в пробирках и так много моей крови еще утром набралось! Ты хочешь передать клону мою память!

Джордан помнил тот день, когда решил, что необходимо подготовить новое тело для передачи всех воспоминаний в случае, если исцелить Сару от яда «Итеро» не получится. Но он не помнил, когда попытки бороться за жизнь в одном теле превратились в попытку создать новое, пока не умерло прежнее. Он хотел сберечь Сару любой ценой, но теперь не знал, смог ли.

– Я не смогу нанести увечье тяжелее чем то, что ты нанес себе сам…

Случившееся с Сарой стало переломным моментом для их домашнего андроида. Дима вышел из строя, внешние модули, которые должны были контролировать его устаревшую первичную программу, выключились, и он побежал спасать Сару вопреки командам Джордана и офицеров «Уинг Форс». Джордан смотрел на то, как Дима бежит по улицам Аранона, преследуя машину, на которой увозили Сару. Дима ни перед чем не останавливался, пока не оказался в ловушке «когтей», перекрывших ему дорогу. Тогда-то андроид предположительно и встретился с диверсантами «Инноген». Хронологически следующие за погоней записи отсутствовали, и потому «когти» не могли вычислить тех диверсантов, что помогли Диме сбежать и выкрасть Сару из «Уинг Инженерия». Дима оставил из своей памяти только записи о Саре и обещание от «Инноген» разрушить всю власть в Араноне.

Решать проблему с «Инноген» следовало как можно скорее, но пока не было подходящих способов, чтобы уничтожить диверсантов раз и навсегда. Ни одна машина с запрограммированным мышлением не могла внедриться в ряды «Инноген», а модификация роботов по новым технологиям все еще протекала в полутестовом режиме из-за произошедшего с Димой «инцидента». Полный же контроль над машиной равнялся риску в любой момент потерять контроль над ситуацией. Джордан не хотел, чтобы в «Инноген» знали о шпионе в своих рядах, пока не станет ясно, кто руководит организацией и где найти преступников.

— Потому что моя норма – это то, что в обществе под запретом! И чтобы не быть чужой, мне надо врать, а я бы не врала, если бы искренне верила, в то что говорю!

Услышав одну из реплик, Джордан нахмурился, не сразу осознав, с какой стороны до него доносился голос Сары. Оглядевшись, Джордан увидел запись того дня, когда Сара побывала в Совете Архонта и на пресс конференции произнесла запрещенное слово «семья» при ЛММ.

Указав на запись, Джордан вывел ее перед собой на стену гостиной и расширил руками для проигрывания в полный экран. Все остальные записи остановились, а выбранная началась с момента, который Джордан хотел пересмотреть. Взявшись за голографический ползунок, Джордан вернул запись на нужное ему время и включил проигрывание.

– …моя норма – это то, что в обществе под запретом! И чтобы не быть чужой, мне надо врать, а я бы не врала, если бы искренне верила, в то что говорю!

Джордан остановил запись. Он переменился в лице, в задумчивости отведя взгляд от экрана в сторону. Вдруг свет в гостиной стал ярче и все записи на стенах гостиной свернулись сами собой. Джордан удивился из-за происходящего и запоздало вспомнил о собственной команде, отданной домашней системе контроля «Очаг». В присутствии другого обитателя дома никакие намеки на произошедший «инцидент» не допускались. Услышав шаги, Джордан встал с пола и обернулся.