Текст книги "Кому принадлежит будущее? Мир, где за информацию платить будут вам"

Академия Хана[45]45
  Академия Хана (Khan Academy) – некоммерческая образовательная организация, созданная в 2008 году выпускником MIT и Гарварда Салманом Ханом. Цель академии – «предоставление высококачественного образования каждому, всюду». – Прим. ред.


[Закрыть] является, пожалуй, самой известной попыткой дать бесплатное образование каждому, у кого есть доступ в интернет. Там полно видеокурсов по множеству дисциплин, и эти уроки посмотрели сотни тысяч человек.

Профессор Стэнфорда и исследователь из Google Себастьян Трун даже проводил для Академии онлайн-занятия по искусственному интеллекту, слушателями которых стали десятки тысяч учеников. Эти события вызвали бурный восторг, поскольку их сочли шагом на пути повышения уровня образования по всему миру благодаря эффективному использованию интернет-ресурсов.

Было бы здорово. Но на самом деле у меня есть некоторые сомнения насчет того, насколько правильно развивается это направление, и они сродни тому, о чем я писал в предыдущей книге относительно Википедии. Однако проблематика этой книги не касается опасений насчет монокультуры и рассмотрения всех предметов исключительно как технических.

Вместо этого я задаю вопрос, может ли сетевая деятельность подобного рода создавать серверы-сирены, пусть даже и некоммерческие, что в результате приведет к обесцениванию финансирования и социальных гарантий в сфере науки. Это весьма неудобная тема для обсуждения. Разумеется, я очень ценю возможность получения отличных образовательных материалов теми, кто не имел к ним доступа раньше. Я тоже внес свой вклад в достижение этой цели.

Однако это не отменяет проблемы системного характера, которая, боюсь, неизбежно станет следствием подобной деятельности. Я, разумеется, выступаю за то, чтобы выкладывать в сеть качественные учебные материалы. Я лишь отмечаю, что общая тенденция, в рамках которой мы это делаем, нестабильна. Возможно, лучше будет сказать: того, что мы делаем, недостаточно.

Вот как могут развиваться события: студенты колледжей, рейтинг которых ниже, чем у Стэнфорда, могли бы смотреть трансляции стэнфордских семинаров и раз за разом задать себе вопрос, за что они платят деньги своим местным колледжам с низким рейтингом. И если эти колледжи хотят сохранить хоть какую-то ценность в период формирования в сети глобальной звездной системы, единственное, что им остается, – это постоянное присутствие в сети и интерактивность.

Но для интернет-экспертов постоянное присутствие в сети и интерактивность также могут стать обязательными. Возможно, там, где интернет дешевле всего, с кураторами можно будет связываться через Skype. И ими не обязательно будут живые люди. Искусственный интеллект вполне может имитировать куратора. Представьте себе Сири в виде говорящей цифровой головы с отсутствующим взглядом и растрепанной, как выпускник-ассистент на уроке математики.

Зачем вообще продолжать платить деньги колледжам? Зачем оплачивать все эти финансовые запруды, которые приносят выгоду привилегированным слоям среднего класса? Зачем все эти пенсии, страховые программы и огромные расходы, которые давят на нацию, вынужденную брать кредиты на образование?

Я отчетливо помню, как смотрел на фото всей той яркой молодежи, собравшейся на площади Тахрир в Египте как раз после свержения диктатора. Это было то самое перспективное, молодое, грамотное и разбирающееся в новых технологиях новое поколение. Как бы они нашли работу? Возможно, некоторые из этих молодых ребят через десять лет стали бы профессорами в университетах Египта? Поможет ли им интернет получить работу или, наоборот, усложнит задачу?

Этот сценарий мы будем наблюдать снова и снова, пока люди взаимодействуют с главными серверами сети. Вы заключаете заведомо невероятно выгодную сделку, например берете ипотечный кредит с очень низкой ставкой или совершаете крайне выгодную розничную покупку. Может быть, вы бесплатно получаете средства для работы в сети или музыку, но в долгосрочной перспективе сталкиваетесь с уменьшением количества потенциальных рабочих мест. В этом случае вы можете получить с самого начала бесплатное образование онлайн, но в долгосрочной перспективе это будет связано с сокращением рабочих мест в сфере образования и науки.

Нам необходимо дать людям возможность более доступного образования и более достижимой карьерной выгоды, которую это образование обеспечивает.

Теперь же, когда финансовые запруды исчезают и нормой становятся жесткие экономические меры, внезапно оказывается, что договоренности вполне можно нарушать. Это уже выяснили для себя члены профсоюзов и держатели авторских прав. Что же произойдет с учеными и преподавателями в эпоху цифровых сетей? Они будут застигнуты врасплох, если продолжат цепляться за устаревшие запруды, пышные церемонии присвоения степени, трудовые контракты и способы подняться по карьерной лестнице, существовавшие веками. Но теперь все это окажется под угрозой.

ПОЧЕМУ В ВЕК СЕТЕВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ НАС ВСЕ ЕЩЕ БЕСПОКОИТ ПРОБЛЕМА ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ? У НАС ЕСТЬ ВИКИПЕДИЯ И МНОЖЕСТВО ДРУГИХ ИНСТРУМЕНТОВ. МОЖНО ЗАНИМАТЬСЯ САМООБРАЗОВАНИЕМ И НЕ ПЛАТИТЬ УНИВЕРСИТЕТАМ. ВСЕ, ЧТО ВАМ НУЖНО, – ЭТО ДИСЦИПЛИНА.

Проблема будет не в цене зданий или земли, на которой находятся университеты или колледжи. Всегда можно добыть миллионы долларов и построить здание, даже несмотря на то, что аспирантам платят так мало, что они всю жизнь выплачивают кредиты за свое образование. Здания – это деньги. Деньги преумножают богатство, в отличие от аспирантов.

Как люди обычно получали доступ к образованию? Общество не сможет позволить себе риск огромной долговой нагрузки, которую коллективно несут на себе студенты. Жесткие экономические меры спровоцируют сокращение государственной поддержки образования и науки одновременно по всему миру.

Формальное образование становится запредельно и необоснованно дорогим, но при этом неформальное становится бесплатным. Неужели совпадение? Вовсе нет. Это просто частичное отображение глобальной картины спроектированных нами информационных систем на основе сетевых технологий. И это не две отдельных тенденции, а одна.

Если бы мы только могли жить бесплатно и получать все, что хотим, не беспокоясь о том, что политика может быть весьма грязным делом, что некоторые политические процессы направлены совсем не на то, чтобы обеспечить нам лучшую жизнь, что картели никогда не образуются вокруг того, что полностью бесплатно и автоматизировано… если бы мы только могли беспечно позволить своим финансовым запрудам исчезнуть и броситься в распростертые объятия утопии. К чему бы это привело?

Думаю, у преподавателей технических вузов с самым высоким рейтингом все будет хорошо. Честное слово, Кремниевая долина не позволит Массачусетскому технологическому институту потерять свои позиции. Для них не будет никакой опасности, потому что технические вузы с высоким рейтингом зарабатывают на технологиях. Стэнфорд вообще можно принять за одну из компаний Кремниевой долины.

А что делать преподавателям гуманитарных наук в колледжах, финансируемых властями штатов? Некоторые колледжи удержатся на плаву, но если образование соблазнится заманчивыми песнями серверов-сирен, их перспективы будут безрадостны. Если ничего не изменится, то лет через двадцать ситуация будет примерно такой же, как в звукозаписи. В этой отрасли создание доцифровой системы, работающей эффективно за счет использования цифровой сети, экономически сократило ее примерно на три четверти. Когда исчезнут люди со старыми привычками, от нее останется примерно десятая часть. И дело отнюдь не в отсутствии необходимости. Музыка не исчезает, как автомобильные антенны, да и потребность в образовании тоже никто не отменял. Вместо этого деньги концентрируются вокруг серверов-сирен, поскольку большая часть реальной ценности, которая все еще остается в реальном мире, постепенно переходит в неформальный сектор экономики.

Людей поманит сладкий зов «бесплатности». Получай образование даром! Только не рассчитывай потом получить работу в образовательной сфере.

Одним из положительных моментов для сферы занятости среднего класса в будущем обычно считают здравоохранение. Разумеется, стареющему поколению рожденных во времена демографического подъема понадобятся сиделки. Значительный процент среднего класса составят люди, которые будут ухаживать за больными и престарелыми. С точки зрения социальной мобильности это также будет означать крупномасштабное перераспределение материальных благ между поколениями, и при этом денежные средства не всегда будут оставаться в семье. Это должно ознаменовать новый поворот карусели желаний среднего класса в Соединенных Штатах.

Однако неудачу подобного проекта уже можно наблюдать в Японии. Страна столкнулась в этом веке с сильнейшим в мире сокращением численности населения. Около 2025–2030 года в Японии ожидается резкое сокращение численности населения трудоспособного возраста и рост числа пожилых. Япония – страна, где никогда не приветствовалась массовая иммиграция иностранцев и где долгое время велись передовые разработки в области робототехники.

Сейчас можно нередко слышать разговоры о том, что со временем роботы станут настолько продвинутыми, что смогут заботиться о пожилых людях. Это вполне обоснованно с технической точки зрения. Роботы уже способны выполнять тонкую работу, например некоторые медицинские процедуры, а доверять им управление транспортными средствами в некоторых ситуациях становится менее рискованно, чем людям.

Будет ли робот-сиделка приемлем с моральной точки зрения? Японская культура, со всей очевидностью, предвидела надвигающийся резкий демографический спад. Роботов в Японии любили на протяжении десятилетий. Верные друзья-роботы, например тамагочи или трансформеры, – главные объекты национального культурного экспорта. Как и в случае всех прочих волн технологических изменений, сложно предсказать, когда удастся разрешить все проблемы и исправить все неполадки. В этом же случае мотивация настолько сильна, что, думаю, уже в 2020 году роботов начнут использовать в японских домах престарелых и центрах сестринского ухода, а в 2025 году их использование станет массовым.

Если не будет роботов, вероятно, в течение следующих десятилетий в Америку хлынут волны эмигрантов, чтобы пройти подготовку в американских школах подготовки медсестер и обеспечивать уход престарелым американцам. Их дети вырастут в семьях профессионально состоявшихся родителей и будут стремиться сами стать профессионалами. Таким образом, возникнет целое новое поколение потенциальных студентов колледжей и новая волна семей, принадлежащих к среднему классу, поддерживающая развитие американского сценария.

Но импорт роботов будет крайне заманчивой перспективой. Если побывать в учреждении по уходу за престарелыми людьми, например в центре сестринского ухода, то кое-что становится очевидным. Во-первых, даже самый профессиональный и внимательный персонал не в состоянии помочь всем настолько быстро, насколько того требует идеальная ситуация. Просто невозможно круглые сутки быть готовым решить любую возникшую проблему, какой бы простой она ни была.

Во-вторых, забота о пожилых людях – работа невероятно тяжелая и неприятная, если выполнять ее как следует. Даже в учреждениях высокого уровня сложно гарантировать, что абсолютно весь персонал выполняет свои обязанности с максимальной отдачей. Пожилые люди, как и дети, легко уязвимы. Они часто становятся жертвами издевательств и мелких краж.

Экономический аспект ухода за пожилыми людьми отражает процесс исчезновения финансовых запруд среднего класса и расцвета серверов-сирен, точно так же как и в любом другом секторе. Усиливается тенденция нанимать персонал без льгот, поскольку оплата чужого медицинского обслуживания – это всегда обязательства, не обеспеченные средствами в эпоху, когда страховка находится в ведении серверов-сирен (этот вопрос я рассмотрю подробно в следующей главе).

Сказывается и страх перед судебными тяжбами. В эпоху сетевых технологий организация судебных процессов может повлечь за собой сетевые эффекты. Стороны тяжбы могут группироваться между собой в сети. Так возникает неуместная паранойя. Я сталкивался с проблемами при попытках провести интернет в учреждения по уходу за престарелыми. Чаще всего основной проблемой были опасения, что веб-камера зафиксирует мелкое нарушение, которое повлечет за собой большие неприятности. Вдруг кто-то поскользнется на мокром полу, а потом придется платить сотни тысяч долларов адвокатам.

Если зайти в относительно приличное учреждение по уходу за престарелыми, то почти каждый его обитатель окажется выгодоприобретателем какой-нибудь финансовой запруды. Почти никто из них не откладывал денег на жизнь в старости. Почти все живут на пенсию или получают выплаты в рамках государственных программ, например Medicaid. В каждом из случаев учреждение, которое обеспечивает выгоду, задавлено ответственностью.

Учреждения, где пациенты не получают выгоды от финансовых запруд, – очень неприятные места. Выглядят они намного хуже, и запах там стоит соответствующий, хотя, казалось бы, все они находятся в богатой стране. Серьезно, зайдите в ближайший дом престарелых. Такое лучше увидеть собственными глазами.

Роботы не обязательно подешевеют уже в ближайшем будущем. Понадобятся серьезные затраты на пасту для их печати на 3D-принтере или для сборки и техобслуживания. Но расходы предсказуемы, и в этом будет заключаться вся разница.

Если работу сиделки выполняет человек, то ему необходимо выплачивать медицинскую страховку, а юридическая ответственность за ошибки, которые он может допустить в процессе работы, будет непредсказуемой. Например, он не вытрет пол досуха. И те, и другие расходы усугубятся сетевыми эффектами, как и в случае с ипотечными рисками.

Страховые компании будут использовать компьютеры, чтобы всеми правдами и неправдами увильнуть от рисков и получать все большие выплаты. Адвокаты со всего мира будут просто жить в интернете. Аспект ответственности за такого сотрудника будет копироваться и все больше передаваться по сети, как пиратская музыка или секьюритизированные кредиты. Выбор в пользу робота в конечном итоге будет связан с меньшим риском. Когда действие превратится в программу, виноватых в случившемся просто не будет.

Люди всегда будут выполнять работу, с которой не справится робот, но эти задачи могут считаться низкоквалифицированным трудом. Может оказаться, что роботы умеют делать массаж, но не могут открывать двери. Возможно, роботы смогут уличать пациентов, которые не принимают нужное лекарство, но окажутся не способными уговорить их принять лекарство добровольно.

Основная причина не признавать того, что для выполнения задач, с которыми не справляются роботы, нужны реальные навыки, – и предоставлять людям реальные рабочие места, – будет не в стремлении оставить непосредственные затраты на низком уровне, а в нежелании расширять спектр ответственности в эпоху сетевых технологий. А потому многие рабочие места станут бесперспективными, без каких-либо социальных гарантий и льгот[46]46
  Я пишу эту книгу в Америке накануне президентских выборов 2012 года. Возможно, что результаты реформы здравоохранения и защиты пациентов «Obamacare» либо сохранятся, либо будут отменены. В любом случае более глобальный сценарий, о котором идет речь здесь, продолжит развиваться, если не подходить к его рассмотрению более фундаментально, затрагивая не только реформу финансирования здравоохранения.


[Закрыть]. Подобное будет происходить даже несмотря на то, что люди в схеме обеспечения ухода могут оказаться абсолютно необходимыми для благополучия тех, за кем ухаживают.

Тем временем программирование роботов, обеспечивающих уход, будет полностью зависеть от облачных программ, которые, в свою очередь, будут зависеть от наблюдения за миллионами ситуаций и их результатами. Когда сиделка, которая особенно хорошо умеет менять судно, отправляет данные на облачный сервер, – например, видео, которое можно сопоставить с улучшенными результатами, даже не говоря об этом сопоставлении самой сиделке, – эти данные можно применить для работы будущего поколения роботов-сиделок, чтобы от этого выиграли все пациенты. Но получит ли эта сиделка компенсацию за отправленные данные?

Если существующие сетевые сценарии не изменятся, ответ будет отрицательным. От сиделки ожидают, что она «поделится» своим опытом и откажется от надлежащей компенсации.

Приведенные мной примеры – часть стандартного набора ожиданий Кремниевой долины. Этот сценарий можно применить почти к любой сфере, которая еще не полностью перешла на управление посредством программ, как, например, звукозапись. Сейчас я покажу, как этот сценарий может быть реализован в фармацевтической промышленности.

.. Шел 2025 год. Все началось в одной из комнат общежития в Стэнфорде. На вечеринке кто-то уронил на пол баночку с витаминами и рассыпал их. «Блин! Мои витамины». Машины ни у кого не было, а ближайшая аптека слишком далеко.

«Эй, а как насчет чипов для химических реакций?» Так называли мини-станции для химических экспериментов на микросхемах. Тонкая, как паутинка, меняющая форму поверхность была сложена в несколько слоев, а на самом верхнем находились батареи из транзисторов. Вся конструкция умещается на микросхеме общей площадью в пару сантиметров, и на ней можно в нужном порядке располагать емкости. Емкостями можно управлять и создавать миниатюрные насосы, компрессионные камеры или даже крошечные центрифуги. Содержимое временной микрокамеры можно смешивать, нагревать, остужать или спрессовывать. По поверхности чипов также распределено множество различных сенсоров. На каждом участке чипа отслеживаются температура, цвет, электропроводность и множество других свойств.

Я НАДЕЮСЬ, ЧТО БУДУЩЕЕ ОКАЖЕТСЯ КУДА БОЛЕЕ УДИВИТЕЛЬНЫМ, ЧЕМ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ НАМ СЕЙЧАС. ВОЗМОЖНО, ДОРОГА К НЕМУ ОКАЖЕТСЯ ДОСТАТОЧНО ПОНЯТНОЙ, ЧТОБЫ МЫ МОГЛИ ИЗВЛЕЧЬ УРОКИ ИЗ СВОЕГО ОПЫТА И УКРЕПИТЬСЯ В СВОЕМ СТРЕМЛЕНИИ ИДТИ ВПЕРЕД.

Крошечные капельки необходимых для синтеза химических веществ подаются во входные отверстия на поверхности чипа с помощью роботизированных пипеток, встроенных в станцию для заправки микросхем. Вместо того чтобы часами синтезировать то или иное вещество в лабораторных условиях в десятки этапов, можно было запустить чип, который выполнит десятки тысяч операций, пока вы спокойно занимаетесь своими делами. Еще важнее то, что можно было запустить параллельно тысячи чипов, которые осуществляли бы различные варианты экспериментального синтеза. Химия наконец-то слилась с большими массивами данных. В ходе одного типичного выпускного проекта можно было испытать миллион последовательностей синтеза и вывести лучшую или проводить десятки тысяч испытаний разных вариантов экспериментального материала.

Забавнее всего было рассматривать чип под микроскопом, когда там происходил химический синтез. Как будто самая маленькая в мире машина Руба Голдберга[47]47
  Машины Голдберга (машины Робинсона-Голдберга) – вымышленные устройства, выполняющие очень простые действия чрезвычайно сложным образом. Иногда это выражение используется для ироничного обозначения любой излишне сложной системы. Названы по фамилиям американского карикатуриста и изобретателя Руба Голдберга и английского художника Уильяма Робинсона, которые использовали изображения таких машин в своих работах. – Прим. ред.


[Закрыть] сжимала, перекручивала, кипятила и выпускала струйки экспериментальных химических веществ. Видеоролики, демонстрировавшие работу этих микросхем, набирали огромное количество просмотров на YouTube. Самыми популярными были те, где микросхемы взрывались. В химических лабораториях многие сотрудники носили футболки с надписью chip fail («Сбой Чипа»).

Однако вернемся в общежитие. Один из гостей на вечеринке сказал: «Просто возьми такой чип и наделай себе витаминов. Глупо же покупать их в аптеке за деньги».

И вот в тот же вечер из лаборатории пропали несколько чипов.

Оказалось, что хранить их в шкафу в общежитии проблематично. Первый чип, с помощью которого делали витамины, потерялся в куче нижнего белья. Но сосед по комнате сказал: «Надо заглянуть в компьютерную лабораторию. Эти чипы нужно носить прямо на себе».

Но как? Чипы стали наноситься на кожу наподобие татуировок, как золотые штрихи на полотнах Климта.

Невероятно, но лишь через несколько месяцев начальство выяснило, что чипы кто-то украл. Сначала последовал строгий выговор, а потом пришлось бежать сломя голову к юристам Стэнфорда, специализирующимся на защите интеллектуальной собственности, чтобы составить описание изобретения для будущего патента.

Практически все крупные предприниматели Кремниевой долины вложили деньги в поддержку стартапа, получившего название VitaBop. На снимке, сделанном во время первого собрания инвесторов, были лыжники и победитель танцевальных соревнований с татуировками VitaBop. На сцену поднялся спринтер, участник Олимпийских игр, и похвастался своей татуировкой с VitaBop. Все обладатели VitaBop просто лучились здоровьем и жизненной энергией. Конечно же, им всем было по двадцать два года.

Компания VitaBop создала «беспроблемную станцию пополнения». Просто прижми свой чип к станции и получишь полную заправку необходимыми компонентами. Кроме того, компания доработала чипы, и теперь они отслеживали состав крови и другие важные показатели.

VB-станции появились в каждом кафе в Пало-Альто. Теперь можно было заправлять микросхему стандартными ингредиентами. Потом кафе стали предлагать в качестве рекламной акции экзотические компоненты. Заплатив десять долларов, вы получали доступ к программе Bopathon, и любой посетитель кафе мог заправить свою микросхему особым компонентом дня. По этому поводу поднялась изрядная шумиха, но активным ингредиентом всегда оказывался кофеин.

Видные деятели культуры отмечали, что в кафе, где действует Bopathon, люди смотрели друг на друга, а не таращились в экраны гаджетов, потому что всем было интересно, какой рецепт попадется тебе. Странным образом пользователи Bopathon ощущали физическое присутствие друг друга лучше, чем другие люди. Чипы стали социальным шлюзом. Если у вас его не было, вы становились как будто бы невидимкой для тех, у кого он есть.

Дела у VitaBop стремительно шли в гору. Чипы раздавали бесплатно. Оказалось, что тысячи тату-салонов, которые начали постепенно выходить из моды, основали готовую сеть розничной торговли собственными сборками VitaBop. Стартап наслаждался безболезненной критикой.

Ах да, бизнес-план. Существовал «магазин рецептов», где можно было купить формулы, по которым потом можно было синтезировать вещества на Bop-устройстве. Организаторы мероприятий могли заплатить за то, чтобы завлечь людей, которые приобретут на станциях пополнения якобы особые формулы. Рекламодатели, страховые компании и прочие многочисленные третьи лица платили за доступ к замечательной базе данных, которую создали VitaBop, отслеживая, что происходит со здоровьем пользователей их устройств. Поборники конфиденциальности частной жизни были обеспокоены, но представители компании уверяли, что доступными будут только «обобщенные» данные.

Доходы текли рекой, но это была лишь тонкая струйка по сравнению с теми отраслями, которые оказались на грани исчезновения из-за VitaBop. Многим доставляло удовольствие наблюдать за паникой в крупных фармацевтических компаниях, но в то же время было грустно наблюдать, как сходит на нет торговля кофе. Некоторые кафе выжили, став местами тусовок VitaBop-пользователей, но ходили душераздирающие истории о банкротстве тех, кто отчаянно пытался выращивать кофе на плантациях в развивающихся странах и честно им торговать.

Однако в Кремниевой долине все было прекрасно. Было вполне ожидаемо, что сокращение старых отраслей окажется масштабнее, чем рост новых. В конце концов, переход на цифровые технологии – целиком и полностью вопрос эффективности.

Профессиональные химики и фармацевты не знали, куда деваться. Рабочие места исчезали. Конечно, у тех, кому удалось найти работу непосредственно в VitaBop, особенно в самом начале, дела шли очень даже неплохо. Но выпускники химических и биологических факультетов (кроме Стэнфорда) начали замечать, что количество вакансий резко сократилось. В одном из учебных заведений штата Айдахо декан факультета журналистики утешал декана химического факультета: «Я тоже прошел через это, дружище».

Каким-то образом миновал почти год с безумно быстрого первого публичного размещения акций, и вот VitaBop етал объектом культурных войн. Теоретически существовала некая надзорная комиссия, в которую входили уважаемые врачи и крупные специалисты в области здравоохранения, чье одобрение получали любые формулы, распространяемые через магазин VitaBop.

Однако на некоем хакерском сайте, предположительно новозеландском, вскоре появилось описание метода «рутинга», или «разблокировки» VB-устройств с целью получить доступ к полному спектру их функций, а не только к тем, которые были официально одобрены производителем. Теперь пользователи могли запустить на VB-устройстве любую формулу. Противники абортов пришли в ужас от того, что теперь молодые женщины могли синтезировать посткоитальные контрацептивы, никому об этом не сообщая. В спортивной медицине начался переполох. Были попытки запретить использование VitaBop-устройств в профессиональном спорте и в учебных заведениях, но они в конце концов провалились.

НАМ ПРИДЕТСЯ СМИРИТЬСЯ С НЕОБХОДИМОСТЬЮ РЕШАТЬ СЛОЖНЫЕ ЗАДАЧИ, ЕСЛИ МЫ ХОТИМ САМИ НЕСТИ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА СВОЮ СВОБОДУ, КОГДА ТЕХНОЛОГИИ ДОСТИГНУТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВЫСОКОГО УРОВНЯ. ЧТО ЖЕ, ЗА ВСЕ ПРИХОДИТСЯ ПЛАТИТЬ.

Если кому-то была доступна роскошь запрограммировать синтез в десятки тысяч этапов, он мог синтезировать огромное множество препаратов из популярных компонентов. Первыми появились психотропные препараты. Интересно, что «накачаться» наркотиками стало возможно с меньшими дозами препаратов, синтезированных с помощью VitaBop. Можно было ввести строго дозированное количество препарата непосредственно в кровь, контролируя реакции организма на момент приема. Сначала полицейские не могли придумать, как доказать, что пользователь устройства VitaBop запрограммировал синтез нелегальных веществ.

Пользователи VitaBop заявляли, что это устройство не даст получить передозировку. В конце концов, устройство каждую миллисекунду отслеживает все, что происходит в организме. А накачиваться запрещенными веществами и не знать, что будет, – совсем другое дело. Консервативная часть общества не была готова к такому аргументу.

Молодежная субкультура, возникшая благодаря рутованным[48]48
  На рутованное устройство, обычно смартфон или планшет, больше не действуют ограничения компании, которая его продала, оно целиком и полностью управляется его владельцем. Например, на «разблокированный» смартфон можно устанавливать приложения, не получившие официального одобрения производителя.


[Закрыть] VitaBop-устройствам, была целиком и полностью связана с расслабляющими веществами, но с помощью этих же устройств можно было синтезировать и лекарства. Прошел примерно месяц с большой облавы, которую совершила группа, занимавшаяся рутингом VitaBop-устройств в Калифорнийском университете в Беркли, на организацию под названием Granny Boppers. Последняя распространяла рецепты на тех же файлообменных сайтах, где еще недавно выкладывали пиратскую музыку, фильмы и сериалы. Легальные аптечные продажи лекарств от мигреней, повышенного давления и эректильной дисфункции, а также диабетических препаратов резко упали.

Кстати о судебных тяжбах. На VitaBop ополчились все фармацевтические концерны и компании – производители медицинских приборов.

Представители VitaBop выступали перед Верховным судом США, заявляя, что компания не сделала ничего плохого. Они обеспечили только нейтральный канал для действий пользователей, и, более того, они совершенно никоим образом не могут распоряжаться телами пользователей устройств VitaBop. Даже попытка прослушивания или влияния на действия пользователей нарушила бы законы о медицинской тайне.

VitaBop по большей части смогли пережить тщательные проверки их деятельности со стороны законодателей. Людям понравилась возможность больше контролировать то, что происходит с их организмами. Но в то же время экономика переживала спад. Удивительно, но недавним выпускникам медицинских и химических специальностей приходилось рассчитывать на финансовую помощь родителей даже в таких базовых покупках, как новое устройство VitaBop последней модели.

Устройства VitaBop все еще были дешевыми или бесплатными, но их суммарная стоимость постоянно росла. Можно было использовать ингредиенты под маркой производителя, но они почему-то никогда не работали как следует. Что-то подозрительное творилось с ценами на официальные ингредиенты; они постоянно росли без какой-либо видимой причины. У представителей антимонопольных служб, разбиравшихся с VitaBop, настали тяжелые времена. В конце концов, традиционные лекарства все еще были в продаже. В VitaBop заявляли, что компания ведет свою деятельность в конкурентной динамичной среде. К тому же руководство компании отметило, что правительству стоит больше беспокоиться о нелегальной торговле, которая ведется с помощью рутованных устройств VitaBop.

С ними, кстати, происходило что-то странное. Появилась гигантская корпорация под названием Booty, у которой была собственная база данных о том, что творится в организме у обладателей рутованных устройств VitaBop. Как же у Booty получилось добыть эти данные? Миллионы людей заходили на сайты с пиратскими технологиями на основе VitaBop, и Booty могли «считывать» данные с их экрана. Еще миллионы, не читая, добровольно приняли условия соглашения при регистрации в социальной сети, чтобы получить доступ к бесплатным формулам. Таким образом они предоставили доступ к своему организму Bodybook, конкуренту Booty.

Booty обычно зарабатывали не на том, что напрямую брали деньги с пользователей VitaBop. Вместо этого третьи лица платили им за возможность влиять на то, что будет видеть в сети пользователь устройства VitaBop. Например, пользователь VitaBop с отменным здоровьем мог получить предложение бесплатно заправить свое устройство на пункте вербовки добровольцев в армию. Вышло так, что подобная разновидность косвенной манипуляции сработала достаточно эффективно и принесла Booty миллионы долларов.

Booty, Bodybook и VitaBop кое-как сосуществовали. Каждый собирал досье на каждого пользователя, изучая их обмен веществ, но никто из троих не мог получить доступ к хранилищам данных двух других конкурентов. Booty гребли данные открытого мира с рутованными устройствами, VitaBop занимались тем же самым, только в мире своих пользователей, а Bodybook – в мире любителей «делиться». Booty обвинили VitaBop в закрытости и отсутствии поддержки общественного блага биологической открытости. VitaBop обвинили Booty в нарушении прав людей на тайну личной жизни и собственное достоинство. Специалисты сказали бы, что политика VitaBop очень напоминает Apple, а политика Booty больше похожа на Google или на хедж-фонд, ну а на что похожи своей политикой Bodybook, догадайтесь сами.

А объединяло их то, что каждый из них способствовал обвалу экономики и сокращению количества рабочих мест для всех и каждого.