Текст книги "Исцеленные. Вселяющие надежду истории необъяснимого выздоровления"

Когда сетка на его лице слегка затвердела на коже, его осенило: он не хотел жить дольше. Он хотел жить лучше. Он хотел прожить оставшееся ему время нормальной жизнью, а не лежать на этом столе шесть дней в неделю, облучаясь, чтобы потом проходить химиотерапию по воскресеньям.

Он резко встал, и терапевты, замерев, удивленно уставились на него.

– Я не буду этого делать, – сказал им Пабло, снимая сетку. – Можете оставить маску себе.

Он перешел на кетогенное питание. Большинству людей трудно придерживаться этой диеты – она чрезвычайно специфична и полна ограничений. Но Пабло был настроен решительно. Он думал об этом как о том, чтобы бросить курить, что он и сделал несколько лет назад, хоть и курил больше десяти лет. Пусть это и было мучительным процессом и едва не свело его с ума, но он сделал это. И знал, что сможет сделать подобное снова.

Он начал с нескольких дней голодания, быстрого способа достичь кетоза – метаболического состояния, при котором организм, лишенный глюкозы (которой, как мы обсуждали ранее, питаются раковые клетки), начинает расщеплять накопленные телом жиры.

В течение первых пяти дней он нарушал пост только небольшими перекусами, такими как орехи или листовая зелень. Достигнув состояния кетоза, он перешел на стандартную кетогенную диету, которая допускает мясо, листовую зелень и зеленые овощи, а также молочные продукты с высоким содержанием жира, такие как сливочное масло, орехи и семена. Он поддерживал кетоз в течение следующих трех лет.

Он достиг отметки в шесть-девять месяцев, до которой, по оценкам врачей, мог дотянуть без химиотерапии или облучения, но не умер. Пабло чувствовал себя лучше, а не хуже. Он ежеквартально проходил сканирование в клинике. Предполагалось, что он придет, сделает сканирование, а затем вернется через несколько дней, чтобы ознакомиться с результатами. Но каждое сканирование показывало, что рост опухоли полностью прекратился – очень необычный поворот событий для мультиформной глиобластомы. Он начал звонить заранее, чтобы спросить, могут ли они взглянуть на результаты и сообщить, нужно ли ему вообще приходить. Ответ был одним и тем же.

– Состояние стабильное, – говорила медсестра. – Никаких изменений.

Ко всеобщему удивлению, мяч для гольфа так и оставался мячом для гольфа.

Так прошло два года, и вдруг хирург Пабло обратился к нему с небольшой новостью: он хотел попробовать операцию. Обычно при глиобластоме хирургическое вмешательство не приносит никакой пользы, кроме временного облегчения симптомов. Глиобластома имеет длинные «усики», которые простираются в окружающий мозг, и единственный способ удалить всю опухоль – это удалить большую часть или вовсе весь мозг, что, очевидно, невозможно. Но беспрецедентная двухлетняя стабильность его опухоли изменила тактику возможного лечения.

Весной 2017 года хирурги провели Пабло трепанацию черепа в сознании. Пабло лежал на боку, и анестезиолог ненадолго погрузил его в сон. Нервных датчиков боли в головном мозге не существует, и для таких операций желательно, чтобы человек был в сознании, чтобы хирург получал как можно больше обратной связи, когда дотрагивается и надрезает мозг. Когда они разбудили Пабло вскоре после начала операции, хирург уже удалил сантиметровый кусок его черепа и отложил его в сторону. Сбитый с толку и напуганный, Пабло заплакал. Но нейропсихолог, сидевший прямо перед ним в маске и халате, взял его за руку.

– Сожми, – сказал он. – Сожми мою руку.

Он начал задавать Пабло вопрос за вопросом, показывая ему изображения, прося назвать их, периодически снова беря его за руку и проверяя его способность сжимать ее. Тем временем хирург разрезал твердую мозговую оболочку – защитную мембрану, которая окружает мозг. Используя крошечные ножницы, он сделал Т-образный разрез, отогнул эластичные, полупрозрачные лоскуты твердой мозговой оболочки, и оттуда показался мозг Пабло: бледно-розовый, с ярко-красными венами и капиллярами, гладкий и живой. Затем врач осторожно раздвинул тонкие, студенистые доли мозга Пабло, чтобы отыскать опухоль. Она была твердой и беловатой, неправильной формы, и у нее были усики, похожие на щупальца осьминога, которые проникали глубже в мозг. Мозговая ткань, окружающая ее, стала бледно-фиолетовой, как синяк. Опухоль явно нужно было удалять.

После нескольких часов кропотливой операции, в ходе которой были сделаны микроскопические надрезы на мембранозных краях опухоли, чтобы отделить ее от ткани мозга, нейрохирург смог удалить 90 % опухоли. Врачи рекомендовали химиотерапию и лучевую терапию, чтобы уменьшить оставшиеся 10 %.

– Или, – сказали они ему, – просто продолжай делать то, что делал до этого.

Никто, казалось, не хотел признавать, что строгое соблюдение кетогенной диеты было фактором, позволившим Пабло стабилизировать опухоль до тех пор, пока у него не появилась возможность для операции. Однако все-таки признали, что происходит нечто необычное, пусть и продолжали неопределенно называть это «то, что ты там делаешь».

Пабло продолжал делать «то самое» в течение нескольких следующих месяцев.

И при следующем сканировании остатки опухоли исчезли.

С тех пор ежеквартальные сканы продолжали приходить чистыми. Пабло, как и прежде, придерживается кетогенной диеты и планирует следовать ей до конца жизни, а на вопрос о возврате к обычному питанию отвечает категоричным «нет».

– Такова теперь моя жизнь, – говорит он. – Глиобластома может вернуться с удвоенной силой. Я не собираюсь прекращать есть так, как нужно моему организму, только потому, что на снимках не видно следов опухоли.

Его ремиссия вызвала большой шок и благоговейный трепет.

– Я решил, что ты просто сошел с ума, – сказал Пабло его иглотерапевт. – Просто ждал, когда именно ты отправишься под откос, но в какой-то момент все же задумался: «Черт возьми, похоже, в этом что-то есть».

Девушка Пабло беременна; через несколько месяцев они ждут появления своего первенца. Он больше ничего не принимает как должное, ведь знает, что болезнь может вернуться даже после такой беспрецедентной ремиссии, как у него. Сейчас Пабло счастлив; он живет той жизнью, которую когда-то себе представлял.

– Я не думаю о смерти как о проблеме, – говорит он. – Все, к чему я стремился, наконец сбывается.

Что общего между радикальными изменениями диет Тома, Клэр и Пабло? Несмотря на внешнее отличие, у них есть и сходство: фокус на богатой питательными веществами некрахмалистой растительной пище и исключении обработанных пищевых продуктов, химических веществ, сахара и рафинированных углеводов. В остальном они радикально отличаются – каждый должен был «выписать себе свой собственный рецепт», основываясь на ситуации и интуиции. Как сказала Клэр, никакой «серебряной пули» нет. И я обнаружил, что это правда: нет ни одного набора питательных веществ или токсинов, которые я мог бы выделить из случаев спонтанного исцеления и которые любой из нас мог бы добавить или вычесть из своего рациона, чтобы исцелиться. Любая книга или исследование, пытающиеся сделать это, вводят вас в заблуждение.

Бывает так, что два разных изучения одного и того же изолированного питательного вещества дают противоположные результаты; и эта информация становится достоянием общественности без реальной связи, контекста или подлинного понимания.

В 1917 году педиатр по имени Сидни Хаас открыл чудесное лекарство от целиакии – глютеновой болезни, от которой страдало большое количество детей в Нью-Йорке. В течение многих лет он боролся за облегчение таких болезненных симптомов своих маленьких пациентов, как желудочно-кишечные расстройства, недоедание, задержка роста и даже смерть. Чудодейственным лекарством оказались бананы.

Хаас обнаружил, что, когда он вводил в рацион пациентов большое количество бананов, их симптомы быстро ослабевали, они начнали набирать вес и расти. Он выдвинул теорию, что банан – это суперпродукт с целебными свойствами, и написал медицинскую статью, восхваляющую воздействие «банановой терапии», включив в нее фотографии до и после, которые демонстрировали удивительную трансформацию. Я уверен, что превращения детей были удивительными; их здоровье изменилось так внезапно, поскольку то количество бананов, которое они поглощали, позволило им полностью отказаться от хлеба. Глютен является токсином для людей с целиакией; этот простой белок, содержащийся в пшеничной муке, разрушает реснички желудка, делая невозможным усвоение питательных веществ. Доктор Хаас действительно вылечил своих пациентов, но все же неверно истолковал результаты. Они выздоровели не потому, что ели бананы, а потому, что не ели глютен.

Исследование в Китае едва не стало жертвой аналогичного неправильного толкования: группа ученых первоначально обнаружила корреляцию между болезнями сердца и потреблением пшеничной муки в определенном регионе страны, из-за чего пришла к выводу, что пшеничная мука вредна. Разобравшись, они все же смогли выяснить, что отмеченный всплеск сердечных заболеваний был связан не с тем, что люди ели, а с тем, чего не ели. В этом северном регионе овощей было мало, поэтому люди питались в основном злаками и крахмалистыми овощами. Дело было не в том, что употребление пшеничной муки вызывало сердечные заболевания, а в том, что широкое употребление овощей предотвращало их.

Когда мы уменьшаем масштаб, чтобы взглянуть на общую картину диеты, здоровья, болезней и возможности самопроизвольного исцеления, мы видим, что многим из нас требуется радикальное изменение философии питания, чтобы наконец встать на путь здоровья. Речь идет не о пищевой пирамиде в том виде, в каком она известна обществу в настоящее время, не о подсчете калорий и не о добавлении или удалении из рациона определенной пищи. Речь идет о питательной плотности и понимании того, что это значит.

Помните шкалу ANDI? Это отличная отправная точка. Но что следует понять и усвоить, так это то, что вам нужно увеличить потребление продуктов с наибольшим количеством витаминов, минералов и фитохимикатов, и исключить «пустые» продукты, содержащие высокую долю калорий и относительно мало того, что действительно нужно организму для наилучшего функционирования клеток.

Что именно представляют собой фитохимические вещества? Это природные соединения, которые содержатся во фруктах, овощах и цельных злаках («фито» означает «растение») и придают этим продуктам цвет, вкус и аромат.

Хотя многие из них все еще нуждаются в идентификации и более глубоком понимании, на данный момент мы знаем, что некоторые из этих веществ являются источниками антиоксидантов и служат для защиты растений от болезней, нашествий насекомых и загрязнения. То же самое они делают и для нас. Они защищают наши клетки от свободных радикалов, тем самым сохраняя клетки здоровыми и снижая риск возникновения заболеваний.

Когда эта книга поступила в печать, в журнале The Lancet после трех лет изучения лучших мировых данных о питании и окружающей среде [14] вышел свод рекомендаций, составленный группой из 37 ведущих экспертов, по тому, что они назвали «диетой для здоровья планеты». Частично возглавляемые Уолтером Уиллеттом из Гарвардской школы общественного здравоохранения и в меньшей степени подверженные влиянию отраслевых групп, которые десятилетиями формировали и ограничивали наше понимание питания, исследователи пришли к тем же выводам, которые озвучивали люди, пережившие спонтанное исцеление. Все они говорят об одном: гораздо больше фруктов и овощей, цельного зерна, бобовых и орехов, но гораздо меньше мяса, молочных продуктов, рафинированной муки и сахара. Они призывают развитые страны сократить потребление мяса на 80 %, что для среднего американца означает съедать всего около одного чизбургера в неделю.

Это беспрецедентный уровень в решении проблем, связанных с питанием, голодом и ожирением. С ними сталкиваются во всем мире, а потому мы можем говорить, что вскоре окажемся в мире с невероятными возможностями для сохранения здоровья и жизненной силы не только для привилегированных слоев общества, но и для всех людей.

Питание – это большая, важная тема, но не главная или исключительная как для этой книги, так и для большинства исцелившихся. Здесь я остановлюсь всего на четырех кратких, но важных моментах:

1) важно понимать, что вредный для здоровья уровень сахара и соли скрыт в большинстве обработанных пищевых продуктов, и сахар часто маскируется под названиями «кукурузный сироп», «фруктоза» или другими;

2) то, что рекламируется как «здоровая пища» или как содержащее полезные ингредиенты, часто таковым не является. Например, «цельнозерновой хлеб» почти всегда готовится из обогащенной муки, что означает, что он сделан не из цельной пшеницы;

3) еда – это способ поделиться любовью, а пищевые привычки тесно связаны с традициями, существующими в обществе;

4) при внесении изменений в питание крайне важно сосредоточиться на том, что вы даете своему организму, и быть благодарным, не зацикливая внимание на внесенных ограничениях. Смещение фокуса имеет решающее значение для победы в ментальной игре по формированию образа мышления, который работает на вас, а не против того, чего вы пытаетесь достичь.

Разумеется, требуется приложить усилия, чтобы обучиться и разобраться в деталях своего нового пути.

Когда я возвращаюсь к видеозаписям моей первой поездки в Бразилию более 15 лет назад, я вижу совершенно другого человека во всех отношениях. Я не узнаю себя физически. Не узнаю того конфликта и замешательства, которые явно испытывал, размышляя, стоит ли вообще исследовать спонтанное исцеление. У меня совершенно другое тело.

Когда я больше не мог игнорировать уроки, которые извлекал из услышанных и увиденных историй о спонтанном исцелении, я начал вносить свои собственные изменения. Отказался от сахара, и оказалось, что я даже не осознавал, насколько зависим от него. Следом исключил из рациона обработанные пищевые продукты, что тоже поначалу было непросто. Сорок фунтов растаяли, несмотря на отсутствие других изменений в образе жизни. Даже эти два простых пункта имели радикальные и моментальные последствия.

Теперь, когда я ем, я думаю о питательной ценности пищи. Является ли то, что я вкладываю в свое тело, насыщенным питательными веществами?

Важно быть практичным, когда дело доходит до еды. Нам всем нужно есть, и большинство из нас живет напряженной жизнью в контексте особых отношений и сложного, уникального сочетания обязанностей, традиций финансовых ресурсов и доступности различных видов продуктов.

Какой бы путь вы ни выбрали, вы не должны ставить под угрозу свое здоровье только потому, что вас окружает обстановка, не способствующая лучшему состоянию вашего здоровья. Я расскажу, как поступаю сам, но оговорюсь, что это не сработает для всех, потому что если вы живете, например, в сельской местности, у вас не будет доступа к магазинам с цельными продуктами. Когда я куда-то направляюсь, всегда обращаю внимание на то, где находятся ресторанчики с хорошими салатами и другими здоровыми продуктами навынос. В основном я ем овощи, бобовые, рыбу и орехи, и в этом мой рацион похож на средиземноморскую диету. Наши семейные обеды обычно состоят из вкусных овощных блюд, часто со сладким картофелем, иногда c рыбой, и я знаю рестораны, где доступны здоровые варианты похожих блюд. Выходит все больше и больше книг, содержащих сотни потрясающих, по-настоящему полезных рецептов, иллюстрирующих, как вы можете продолжать употреблять здоровые версии продуктов, которые любите. Например, я люблю пиццу и мороженое, а потому был рад узнать, что цветная капуста, перемолотая до размера рисовых крупинок, может быть использована вместо основы для пиццы, и что такие деликатесы, как мороженое из авокадо, можно легко приготовить и хранить в морозилке.

Закономерность такова: исцелившиеся от неизлечимых болезней, как правило, заполняют свой рацион продуктами, как те, что подавали в Абадиании в 2002 году и в сельской местности Китая в 1983 году; как те, что Том Вуд и его жена вместе готовили на своей кухне, выбросив все остальное из кладовой. Том, которому сейчас чуть за 70, говорит, что он чувствует себя моложе, чем 15 лет назад. И его показатели подтверждают, что во многих отношениях он действительно помолодел.

– Я сожалею только об одном, – говорит сейчас Том, – я сожалею, что не попробовал этого раньше. Если бы какой-нибудь врач озвучил мысль о том, что я мог бы вылечить болезнь с помощью диеты, я бы обязательно сделал это еще 15 лет назад.

Головоломка

Мое глубокое погружение в тему диет и в то, как значительные изменения в питании могут остановить болезнь, были невероятно поучительными. Стало ясно, что для многих людей изменение рациона может быть ключом к радикальному исцелению. Но вот в чем загвоздка: я продолжал наблюдать случаи, когда люди испытывали спонтанные ремиссии, не внося никаких существенных изменений в рацион. Также, напротив, были и те, кто потреблял целебные продукты, но это не повлияло на течение их болезни. Я знал, что питание играет огромную роль, и мне хотелось бы предложить идеальную, богатую питательными веществами диету, которая дала бы универсальный ключ к исцелению. Но было ясно, что разгадать эту головоломку будет сложнее.

Я прочитал увлекательное тематическое исследование, которое пролило некоторый свет на эту проблему. Оно было сосредоточено на жителях Пенсильвании. В 1960-х годах исследователи министерства здравоохранения прибыли в крошечный городок Розето, чтобы выяснить, почему у его жителей уровень сердечно-сосудистых заболеваний был значительно ниже, чем в соседних городах. Ведущая теория заключалась в том, что сплоченная итальянская община придерживалась удивительно здорового питания, из которого врачам следовало бы извлечь урок. То, что они обнаружили, оказалось прямо противоположным: розетанцы курили сигары, пили вино, жарили мясо в сале и на масле. Потребление ими холестерина просто зашкаливало. Они не придерживались «здоровой» диеты – то, что они делали, так это собирались за каждым приемом пищи и поддерживали необычайно тесные семейные связи. Они находили радость и общность в том, что делились едой и наслаждались ею. [15]

Я не утверждаю, что вы можете жарить всю еду на сале, курить сигары дни напролет и ожидать выздоровления от серьезной болезни только потому, что садитесь за стол со своим супругом или детьми. Отказ от токсичных, лишенных питательных веществ продуктов был ключевым для большинства людей, у которых наблюдались ремиссии. Но я не мог игнорировать очевидное: диета – это лишь часть картины.

– Со мной связывается много отчаявшихся людей, – однажды сказала Клэр Хейзер, пациентка, пережившая рак поджелудочной железы. – Каждый из них спрашивает меня: «Что ты такое ела? А что должен есть я?». Мы слишком часто садимся на диету, делая самый простой выбор. Начать есть другие продукты и покупать добавки намного проще, чем менять себя. Еда – это быстрое решение, та самая таблетка, которую мы хотим принять. И я неизменно отвечаю людям: «От этого нет таблеток».

Долгосрочное изменение вашего рациона, оживление «почвы» микробиома и подготовка условий для чудесного выздоровления требуют пересмотра всей жизни не только касательно еды, но и касательно того, что вы думаете о себе и об окружающем мире, какой опыт вы от этого получаете.

Перемены – это любовь и уважение к своему телу. То же самое касается и понимания вашего окружения. То, что вы едите, – это привычка, ритуал и даже часть вашей личности, общий опыт с людьми, с которыми вы живете и которых любите. Внося глубокие изменения в питание, мы должны стремиться делать это таким образом, чтобы увеличить количество радости и любви в нашей жизни, исходя из возможностей, а не из страха.

Позже, в главе «Сожгите свою лодку», я подробнее расскажу о том, где исцеленные нашли внутренние резервы, чтобы внести изменения в свой рацион. Мы увидим, что для многих людей, забывших о смертельном диагнозе, изменение рациона стало «лекарством, открывающим путь» к более глубоким и даже глубинным изменениям, которые, по их мнению, и привели их к выздоровлению. Возникает вопрос: «Если диета была первым шажком к радикальным преобразованиям, то каким должен быть следующий?»

Я знал, что одним из главных следствий диеты, богатой питательными веществами, было значительное снижение системного воспаления. Сахар, например, может вызывать разрушительную воспалительную реакцию по всему организму, а потому западная диета, которой придерживается большая часть населения развитого мира, особенно ее провоцирует. Следует помнить, что воспаление – это иммунный ответ. За пределами острой ситуации «восстановления» иммунная система работает в режиме перегрузки, нанося ущерб тому, чему должна помогать. Люди, выжившие после неизлечимых заболеваний в результате диеты, несомненно, укрепили свою иммунную систему. Так что же еще они делали, чтобы потенциально усилить этот эффект?