Текст книги "В поисках Колодца Душ"

ОЯКОТ, ВБЛИЗИ ГРАНИЦЫ ПУГИША

В Оякоте члены лидирующей экспедиции продолжали наслаждаться относительно приятным и комфортабельным путешествием. Местные жители напоминали оливково-зеленые холщовые мешки, покрытые короткими острыми шипами. У основания мешков росли сотни крошечных ножек, а в верхней части – пучок щупалец. Суровый климат и сильные холодные ветра нимало их не смущали.

Гекс был покрыт сложной транспортной сетью: путешественники то и дело проезжали через массивные мосты и туннели длиной в несколько километров. Все транспортные средства оякотцев обладали высокой скоростью и автоматическим управлением, водители осуществляли общее наблюдение за работой двигателей и вмешивались только в случае опасности.

Оякотцы отличались поразительной болтливостью. Это был добродушный, сообразительный, трудолюбивый народ, который прекрасно освоил неприветливую землю. И хотя местные жители считали кислород твердым веществом, это никак не отразилось на том теплом чувстве, которым путешественники прониклись к своим хозяевам.

Однако Вули продолжала беспокоиться. Через сеть коммуникаций до нее дошло сообщение, что Трелиг с компанией тоже успешно продвигаются через Оякот. Кроме того, экспедиция, возглавляемая яксой, приближалась к границе Пугиша, так ничего толком и не выяснив об обитателях этого загадочного гекса.

– Я о них мало знаю, – признался водитель-оякотец. – Слишком уж там жарко. Как перейдешь границу, так хоть помирай. Да и страшновато. Все вокруг так и кипит. Я слыхал, они и в Зону представителя не отправили, так что выводы делайте сами. Ну вот – видите впереди? Я как посмотрю, дрожь охватывает.

Сразу за линией границы начинались джунгли – сплошная стена лиловых растений, между листвой которых проплывали густые облачка испарений.

Пока они разгружались, Вули предупредила:

– Пугиш соседствует с самым северным морем Мира Колодца, оно состоит главным образом из чистого хлора, так что можете представить, что это за места. Оякотцы считают Пугиш жарким, но без скафандра любой из нас здесь просто замерзнет.

Мавра Чанг недовольно озиралась по сторонам.

– Я не вижу никаких признаков дороги, – заметила она мрачно. – Интересно, как мы будем продираться сквозь это дерьмо?

– К северу отсюда лежат равнинные земли, – ответила якса, разглядывая топографическую карту. – Таким образом, мы можем обойти горы. Что же касается джунглей, то, вероятно, нам придется прорубать дорогу.

Бен Юлин занервничал:

– А что, если эти растения и есть пугишцы? Мы начнем прорубать их – и нате! Нельзя же идти, постоянно сражаясь!

– Я почти уверен, что пугишцы не растения, – вступил в разговор Торшанд. – А на случай непредвиденных обстоятельств у нас есть средства, которые даже здесь заставят любого относиться к нам с уважением. – С этими словами усики его хрустального обиталища зарылись в тяжелые мешки на спине у Джоши и вытащили несколько металлических предметов непонятного предназначения. Собранные вместе, они оказались винтовкой с длинным дулом и огромным, низко подвешенным цилиндром.

Мавра удивленно покосилась на незнакомое оружие.

– Чем оно стреляет?

– Напалмом, – ответил Торшанд.

Чтобы было удобнее тащить вещи, для Мавры и Джоши соорудили длинные волокуши, балансирующие на ролике с шипами. Это устройство имело около двух метров в ширину, но было достаточно удобным, если соблюдать равновесие.

Мавра возмутилась таким использованием ее лошадиных сил и особенно постыдным сочла то, что их с Джоши взнуздали, но остальные прикрикнули на нее.

– Именно для этой работы тебя и взяли, – отрезал Юлин раздраженно. – Если не будешь нести груз, ты нам вообще не нужна.

Мавра подчинилась, но всю дорогу так и кипела. Может, она сейчас и животное, но вьючное животное – это слишком!

Как только они добрались до равнины, идти стало гораздо легче. Почва под ногами была твердая, покрытая длинными лиловыми ростками, которые вели себя как обычная трава, когда на них наступали, и не оказывали никакого сопротивления катящимся роликам.

Выдерживать направление оказалось довольно трудно, и Вули частенько поглядывала на компас. Его стрелка указывала только на экватор, но для ориентировки этого было вполне достаточно.

Никаких признаков присутствия пугищцев путешественники не замечали. Это нервировало; все предпочли бы жестоких хищников существам, которые никак не проявляют себя до тех пор, возможно, пока не станет слишком поздно.

На закате они решили сделать привал. Бен Юлин и Вули согласились, что здешние обитатели скорее всего ведут ночной образ жизни, поэтому необходимо выставить на всю ночь охрану. Для удобства разбились на пары: Вули с Маврой досталась первая смена, Бену Юлину и Джоши – вторая. Торшанд – который никогда не спал, но произвольно отключал участки мозга для отдыха – согласился быть на подхвате.

Вули с Маврой настроили радиопередатчики в защитных костюмах на другую частоту, чтобы не мешать остальным, и уселись на край кожаного мешка.

Какое-то время обе хранили молчание и прислушивались к царящей тишине. Наконец Вули сказала:

– Ну и глухомань здесь. Мавра кивнула:

– Уже стемнело. Наверху высыпали звезды, а здесь, внизу, ничего, кроме растений, не видно. Конечно, зрение у меня теперь неважное. А ты?

– Ничего, – призналась якса. – Единственное, что движется, – это облачка газа, судя по цвету, хлорные, но я не уверена.

Мавра напряглась и наконец разглядела клочки тумана.

– А ты не думаешь?..

– Облачка? По-моему, это просто сгустки газа. А если это пугишцы, они не могут причинить нам никакого вреда. Даже самые непрочные из наших защитных костюмов можно спокойно искупать в неразбавленной серной кислоте.

Мавра немного подумала и вздохнула:

– Но, с другой стороны, и напалм им не повредит, ведь так?

Говорить было не о чем.

– Ты ведь из Пришельцев? – спросила Мавра после некоторого молчания. Якса медленно кивнула:

– Верно. Но я – из мест, о которых ты даже не слышала. Я была фермером, политиком, полицейским. Наконец я просто состарилась, а процесс омоложения каждый раз лишает тебя частички мозга. Поэтому мы… я решила: к черту, сделано все, что можно, а это и больше, чем удается некоторым людям. Вот такие у меня были настроения, и в итоге я открыла марковианские Ворота. Именно это их приводит в действие – желание со всем покончить. Но здесь у меня жизнь сложилась неплохо. Я не жалею о своем прошлом. А ты?

Мавру изумила откровенность яксы; она почувствовала неподдельную искренность ее чувств, несмотря на холодный монотонный голос, звучащий из переводчика.

«Это, наверное, потому, что она Пришелец», – решила Мавра и сухо хмыкнула:

– Я? Ничего нового я тебе рассказать не могу. А что касается сожаления… не знаю… Некоторые-вещи мне хотелось бы изменить. Не пустить мужа на встречу, где его убили. Не дотрагиваться до проклятого камня в Олборне. Не быть такой умиротворенной последние двадцать лет. Я до сих пор не понимаю, какого черта я сидела в Глатриэле и думала, что все нормально.

– Если тебе это так важно, могу сообщить: ты ничего не могла поделать, – усмехнулась якса. – Каждые полгода амбрезиане устраивали тебе медосмотр. Одно из устройств, которые они использовали, называется гипномашиной. Они потихоньку изменяли твои взгляды на жизнь, очень осторожно, так, что ты ничего не замечала.

Мавру охватила холодная ярость.

– Ах вот как, – сказала она ровным голосом. – Это многое объясняет.

– Однако в момент кризиса твоя индивидуальность полностью восстановилась, – напомнила Вули. – Амбрезиане не хотели гипнотизировать тебя слишком сильно или слишком глубоко, иначе ты потеряла бы для них всякую ценность. Отсюда следует твоя роль в нашем предприятии. Только компьютер на Новых Помпеях может вернуть тебе человеческий облик. Или Колодец. Но он может снова превратить тебя в существо, быть которым ты не захочешь. Кстати, если ты убежишь, Ортега и его компания все равно не подпустят тебя к Колодцу, чтобы твои знания не достались другим. Они сделают тебе полное сканирование мозга, и тогда ты действительно станешь безмозглой лошадью.

Мавра не спеша обдумала ее слова. Она не знала, можно ли вернуться на юг, не проходя через Колодец со всеми вытекающими отсюда последствиями. Хотя случались и более невероятные вещи.

– Мне безразлично, что со мной будет, – сказала она тихонько.

Вули не поверила своим ушам:

– Что? Как это?

– Я часто вспоминаю свое прошлое, – ответила Мавра, – и спрашиваю себя, куда это я так хочу вернуться. Иногда у меня появляется желание получить деньги, власть, которую они дают, собственный корабль, хотя его, наверное, уже списали в утиль. Но для чего мне все это? Ради чего мне жить? Я сейчас ничего не понимаю.

Какое-то время они молчали, погрузившись в собственные мысли.

Мавра чувствовала себя совершенно опустошенной; онемение, словно свинцовыми тисками, охватывало ее мозг. Она потрясла головой, чтобы прийти в себя, но это не помогло. Наоборот, возникло ощущение, словно она куда-то отплывает.

Мавра снова стала маленькой девочкой, бегущей по зеленой лужайке к большому фермерскому дому. На крыльце стояли пожилые мужчина и женщина, с умилением смотревшие, как она приближается.

– Деда! Бабуля! – в восторге вопила Мавра. Дед взял ее на руки и рассмеялся. Бабушка все еще оставалась удивительно красивой женщиной и словно излучала энергию. Она нежно погладила волосы внучки и поцеловала ее.

Потом они сидели на крыльце, играли, дедушка рассказывал сказки о волшебном мире, населенном необычными существами, где со всеми происходят самые невероятные приключения. Он был замечательный рассказчик, и Мавра всегда слушала его часами. Но хотя ей исполнилось всего пять лет, во время этого визита она почувствовала, что что-то не так, что-то изменилось.

Это «что-то» проявлялось в том, с каким серьезным видом бабушка и дедушка разговаривали с ее родителями, старшими братьями и сестрами, они всеми силами пытались скрыть от нее свою озабоченность, но им не удалось.

Когда они уехали, Мавра заплакала; она почему-то была уверена, что на этот раз бабушка с дедушкой уезжают навсегда и никогда больше не вернутся.

Так оно и произошло. В доме царила лихорадочная активность, приходили и уходили какие-то странные серьезные люди, которые говорили шепотом и делали вид, что все в порядке, как только она приближалась.

Подслушивание чужих разговоров превратилось у Мавры в игру. Как-то раз она спряталась за просторной кушеткой, когда ее мать разговаривала с двумя незнакомыми мужчинами.

– Нет! Мы не покинем нашу ферму и этот мир! – сердито кричала ее мать. – Мы будем бороться! Мы будем бороться, пока мы дышим!

– Никто не собирается держать тебя за руки, Вашура, – ответил один незнакомец, – но когда ты пожалеешь о том, что осталась, будет уже слишком поздно. Сейчас всем заправляет этот подонок Куриль. Он не раздумывая продаст наш мир, как только представится случай. Подумай о детях!

Мать вздохнула.

– Да, здесь вы правы. Я попытаюсь что-нибудь придумать.

– Времени почти не осталось, – предостерег второй. – Может, его уже и вовсе нет.

Действительно, было уже слишком поздно. Ее родителям, возглавлявшим партию оппозиции, уйти не дали. Их дети должны были стать членами нового конформистского общества, а они должны были остаться, чтобы увидеть это. Пример для всей страны, для всего мира.

Но вскоре ночью пришел тот смешной человек. Низенький, щуплый, он проскользнул в дом через заднее окно, ее окно. Мавра хотела закричать, но ночной гость мило улыбнулся, приложил палец к губам, подмигнул ей и вышел из детской.

За дверью послышалась приглушенная речь, шаги, а затем смешной человечек вернулся вместе с ее отцом.

– Мавра, сейчас ты пойдешь с этим господином. Он наш друг, – шепнул он ей. Девочка засмущалась, но в незнакомце было что-то такое, что заставило ее с радостью довериться ему. Кроме того, папа сказал, что это друг.

Новый друг улыбнулся Мавре, а потом посмотрел на ее отца:

– Ну и дураки вы, что остались, – шепнул он тихо. – Бороться с комами – дохлый номер.

Отец тяжело вздохнул и, казалось, пытался подавить рыдание.

– Обещай, что позаботишься о ней.

Улыбка вернулась на лицо маленького человечка.

– Отец из меня, наверное, никудышный, но я сделаю все, что смогу.

Они тайком вышли через заднюю дверь и стали перебегать от одного куста к другому, а ей слишком хотелось спать, чтобы играть в эту игру.

* * *

– Тревога! Они наступают! – раздался у нее в ушах громкий автоматический голос. Спросонья Мавра едва поняла, что это говорит Торшанд.

Бен Юлин выхватил винтовку с напалмом из рук ошеломленной Вули, развернулся и выстрелил в темноту.

Ослепительно яркая, тонкая, как карандашная, линия огня рванулась вперед и ударила во что-то странное, находящееся совсем близко. Последовала вспышка белого пламени, которая осветила пугишцев – огромных веретенообразных созданий, попиравших землю десятком невероятно длинных ног с чудовищными когтями, растущими прямо из тела, с круглыми глазами на ниточках, которые, словно рубины, светились у них на груди.

Напалм оказался довольно эффективным. Он попал на трех передних нападающих и прилип к ним, как клей. Ноги пугишцев стали плавиться, а когти деформировались. Они торопливо отступили назад, капая на землю чем-то похожим на жидкий пластик.

– Слева от нас! – закричал Джоши. – Похоже, у них пушка!

Бен Юлин отследил оружие по бликам, играющим на стволе, и повернул диск на своем огнемете. Между тем Торшанд собрал вторую винтовку и выстрелил наугад, очертив огненным желатином ровный полукруг.

Юлин начал палить частыми прерывающимися очередями, стараясь попасть в огромное устройство, действительно напоминающее пушку. Когда оно взорвалось, казалось, загорелся воздух.

– Боже! Сколько их! – завопил в ужасе минотавр. – Новый цилиндр мне, быстро!

Справа раздался выстрел, и рядом с обороняющимися с грохотом приземлился камень, он покатился и чуть не сбил Торшанда с ног.

Вули резко вышла из транса, в котором до сих пор пребывала, и, схватив цилиндр с напалмом, бросила его Бену Юлину.

Мавра вертела головой из стороны в сторону, стараясь хоть что-то рассмотреть своими слабыми глазами. Напалм оказался идеальным средством, он поджигал все, с чем входил в соприкосновение. Куда бы он ни попал, вещество начинало таять, расплываться, пузыриться – и огонь перекидывался на близлежащие предметы.

Торшанд прикрывал тыл, пока Бен Юлин прицеливался в сложную конструкцию, швыряющую огромные камни. Минотавр хорошо управлялся с винтовкой и с третьей попытки взорвал машину, причем в тот момент, когда она собиралась выстрелить.

Неожиданно пугишцы исчезли. Вернее, они просто слились с кустами, бросив на поле боя дымящиеся останки своих товарищей и пузырящиеся обломки пушек.

Дашин в ярости обрушился на Вули:

– Ничего себе часовые! Они чуть было не прикончили нас! – ревел он, не жалея глотки.

Якса, застигнутая врасплох, неумело защищалась.

– Я… Я не знаю, что произошло, – сказала она почти шепотом, и в первый раз все услышали, как ее невозмутимый голос дрогнул. – Похоже, я незаметно заснула и видела сон. Не понимаю, как это получилось. Да и сновидений у меня не бывает…

– У меня, как правило, тоже, – вмешалась Мавра, рассерженная не столько собственным промахом, сколько тем, что в таком сражении она оказалась в стороне. – Сон навалился на меня, словно тяжелый груз.

Торшанд задумался.

– Что ж, наверное, наши часовые не виноваты. Пугишцы вполне могли воспользоваться гипнозом, чтобы усыпить их бдительность. По-моему, подобные штуки проделывают и в других местах.

– Черт возьми! – выругалась Мавра. – Неужели мы опять угодили в магический гекс!

– Называй его как тебе заблагорассудится, – ответил Торшанд, – но я считаю, что с этого момента нам нужно удвоить бдительность. Сколько у нас осталось цилиндров напалма? Мне кажется, пугишцев может остановить только химический огонь. Это форма жизни, основанная на кремнии.

Не переставая ворчать, Бен Юлин заглянул в мешок со снаряжением.

– Девять. Этого хватит на два сражения. Югашец помолчал.

– Тогда надо попробовать дипломатический путь. А что мы теряем? Будь добр, дотянись и переключи мой переводчик на внешнее усиление.

Но у Юлина все еще тряслись руки, и просьбу Торшанда выполнила Вули.

– Пугишцы! – позвал северянин, подойдя к фиолетовым зарослям, и его голос громким эхом отозвался в ночной тишине. – Пугишцы! Давайте договоримся! Мы усталые путники. Мы не представляем никакой угрозы ни вам, ни вашим владениям. Нам нужно только пересечь вашу землю, добраться до противоположной границы. Ни ваши, ни наши люди не должны больше умирать! Мы просим у вас разрешения продолжить путь.

Ответа не последовало, но и атак больше не было, Путешественники снова легли спать; угли медленно догорали, и черный дым поднимался в ночное небо.

* * *

В это время всего в пятидесяти километрах от их лагеря вторая группа вела точно такое же сражение, но другим оружием.

Трелиг и Бародир скрючились за большими камнями, обстреливая нападающих трассирующими снарядами. Эффект это имело небольшой. Пугишцы были огромными, но попасть в них оказалось на так-то просто. Стена пламени действовала наверняка, снаряд же мог запросто не попасть в жизненно важную точку…

Диллиане, прекрасно понимая, какой удобной мишенью являются, обнаружили, что ручные контактные гранаты гораздо эффективнее. Их осколки разлетались в разные стороны и в конце концов куда-то попадали.

Одно из веретенообразных существ сделало выпад, и к Ренару потянулся огромный коготь. Защитный костюм аджитара позволял проходить электричеству, и когда коготь оказался достаточно близко, последовал разряд.

Послышалось шипение, и пугишец свернулся в удивительно маленький горящий шарик. Это заставило нападающих остановиться и осторожно отодвинуться назад.

Тем временем Ренар обнаружил, что коготь пугишца успел цапнуть его за руку. Костюм уцелел, но плечо болело.

«Лишь бы не перелом», – мрачно подумал аджитар, придерживая свой локоть.

– А они не хотят умирать, – радостно прокричал Трелиг, выглядывая из укрытия.

– Возможно, это нам на пользу, – ответил Гискайнд. – Проследите, чтобы мой птир не разбился. – Покинув свое хрустальное тело и превратившись в красноватый плащ, он проплыл к трем пугишцам, остановившимися в нерешительности.

Те бросили в него несколько камней, потыкали копьем. Безрезультатно.

Призрак приблизился к обладателю копья и слился с его телом. Пугишец задрожал, повернулся и неожиданно набросился на своих товарищей, которые пронзительно завизжали.

Владение чужим телом продолжалось недолго; слишком напуганный, чтобы что-нибудь предпринять, бедный владелец просто свалился замертво.

В следующее мгновение снова появился Гискайнд и, довольный продемонстрированной властью, направился к следующей жертве. Несчастный издал протестующий вопль.

Раздосадованный, что он не может говорить в этом состоянии, югашец повернул обратно и возвратился в птир.

– Я только показал этим дикарям, на что я способен, – сказал он своим товарищам. – Может, теперь они проявят благоразумие.

Птир засеменил к застывшим в ужасе пугишцам. На этот раз они не осмелились предпринимать какие-либо враждебные действия. Их красные фасеточные глаза видели, как жуткий призрак вернулся в лагерь и проник в хрустальное тело. Они знали, кто к ним приближается, и боялись даже шелохнуться.

Гискайнд остановился и включил громкоговоритель.

– Пугишцы! Слушайте меня внимательно! Мы пересечем вашу страну. Мы ничего не возьмем и не причиним вреда ни вам, ни вашим владениям, если вы снова не нападете на нас. Если вы это сделаете, не только вы, но и ваши дети будут страдать из поколения в поколение. Поэтому давайте договоримся: вы не тронете ни наши тела, ни наш разум, а мы сделаем то же самое. Вы согласны?

Какое-то время было очень тихо, потом раздался звук, похожий на шорох и бормотание. Формально югашец не получил ответа, но вскоре все услышали удаляющиеся шаги целой толпы. Исследования местности показали, что пугишцы оставили лишь пару наблюдателей.

В такой форме они выразили свое согласие.

Гордясь успехом своей миссии, Гискайнд вернулся в лагерь.

– Вряд ли они снова побеспокоят нас. А если это случится, придется прибегнуть к демонстрации настоящей силы.

– Может, этим паршивцам больше повезло с нашими конкурентами, – с надеждой в голосе произнес Трелиг.

Вистару вздохнула. Она была совершенно беспомощна. Защитный костюм мешал ей летать и пользоваться жалом.

– Бедная Мавра! – Это было все, что выдавила из себя лата.

Остаток ночи они провели без сна, а как только забрезжил рассвет, упаковались и тронулись в путь. Местные обитатели больше не показывались, и все надеялись, что так будет продолжаться до самой границы.

Примерно через два часа они наткнулись на лагерь соперников и увидели обугленные останки жертв. Вистару с облегчением отметила, что все они – пугишцы.

– Очень жаль, – грустно сказал Антор Трелиг, – похоже, они все еще опережают нас.