Текст книги "Вечная жизнь"

Глава 4

1

Месяц прошёл без происшествий. Вэйлок как всегда работал в Доме Жизни, делая еженедельные визиты в Кларжес, по адресам, которых никто, кроме него, не знал.

Прошёл месяц и с ним семь лет с тех пор, как Грэйвен Варлок покинул пределы Кларжеса. Теперь он по всем законам мёртв.

Теперь Гэвин Вэйлок может свободно ходить по улицам без медной маски, не опасаясь разоблачения. Грэйвен Варлок мёртв. Зато Гэвин Вэйлок полон жизни и решимости бороться.

Он бросил работу в Доме Жизни, выехал из района Тысячи Воров и поселился в роскошной Квартире на Фариот-вэй в Октагоне, в нескольких сотнях метрах к югу от Мерсера, поблизости от Эстердази-сквер и «Актуриана».

Утром он прошёл по Алеманд-авеню, вышел на Олифант-стрит, прошёл несколько кварталов и очутился на Эстердази-сквер. Далее он прошёл по тенистым дорожкам сквера мимо кафе Далмация и оказался на площади перед «Актурианом». Вэйлок зашёл в кафе выпить чашку чаю. На площади перед «Актурианом» всегда толпился народ. Ведь это было сосредоточение всех надежд. Люди жаждали знать, на сколько они преуспели на жизненном пути, каков их слоп.

Вэйлок почувствовал волнение. Все семь лет он жил относительно спокойно, но регистрация в «Актуриане» изменит всё. Он познает те же волнения и беспокойства, которые обуревали всех жителей Кларжеса.

Сидя в тёплом уютном кафе, он подумал, не бросить ли всё это. Но, допив чай, он поднялся, решительно пересёк площадь и вошёл в «Актуриан».

2

Он подошёл к стойке с надписью «Информатор». Служитель, бледный юноша с горящими глазами и тонкими бескровными губами спросил:

– Чем могу быть полезен?

– Я хочу зарегистрироваться в Бруды.

– Заполните, пожалуйста карту.

Вэйлок взял карту, вставил в щель кодирующего устройства, стал нажимать необходимые клавиши. Застрекотала машинка, отпечатывая вводимые данные, закрутилась магнитная лента.

К стойке подошла женщина средних лет. Лицо её было полно тревоги и она не могла встретиться глазами с сияющим взором служителя.

– Чем могу быть полезен?

Женщина стала говорить, но речь её прерывалась. Наконец она справилась с собой:

– Я относительно своего мужа. Его имя Эган Фортам. Я уезжала на три дня, а когда вернулась домой, мужа там не было. – Голос её дрожал. – Может, вы поможете мне отыскать его.

Голос клерка наполнился участием. Он сам заполнил карту.

– Ваше имя, мадам?

– Голд Фортам.

– Фил?

– Я Ведж, школьный учитель.

– Имя вашего мужа?

– Эган Фортам.

– Его фил?

– Бруд.

– Его код?

– ИХД-995-ААС.

– Адрес?

– 2244, Клеобюри Курт, Уиблсайд.

– Минуточку.

Он опустил карту в щель машины, а сам занялся юношей лет восемнадцати, который, видимо, только что закончил Колледж и пришёл регистрироваться в Бруды.

Защёлкала машина. Клерк прочёл ленту и повернулся к женщине.

– Миссис Фортам, вашему мужу Эгану Фортаму нанёс визит убийца в 8.39 в прошлый понедельник.

– Благодарю, – прошептала Голд Фортам и понуро пошла к выходу.

Клерк печально склонил голову, затем снова поднял её, приняв прежний лучезарный вид. Он взял карту Вэйлока.

– Прекрасно, сэр. Теперь положите сюда палец правой руки.

Клерк взял отпечаток пальца, бросил в щель.

– Необходимая проверка, сэр. Некоторые умники снова приходят регистрироваться, когда их слоп приближается к терминальному.

Вэйлок задумчиво потёр подбородок. Сейчас он достанет его старую карту семилетней давности… Он ждал. Медленно тянулись секунды. Клерк рассматривал свои ногти.

Короткий звонок. Клерк с изумлением посмотрел на экран, затем повернулся к Вэйлоку:

– Дубликат!

Вэйлок стиснул пальцами стойку. Клерк прочёл:

– Идентично отпечатку Грэйвена Варлока, переданного убийцам. – Он посмотрел на Вэйлока, прочёл дату. – Семь лет назад.

– Я его реликт, – сказал Вэйлок. – Я ждал семь лет, чтобы иметь возможность зарегистрироваться.

– О, да, – сказал клёрк. – Да, да. – Он надул щёки. – Тогда всё в порядке. Ваш отпечаток не принадлежит ни одному живому человеку, а мёртвые нас не интересуют. Мы редко встречаемся с реликтами.

– Нас мало.

– Да. – Клерк подал Вэйлоку металлическую пластину. – Ваш кодовый номер КАО-321-ЖСР. Если пожелаете узнать свою линию жизни, наберите кодовый номер на ЭВМ и прижмите палец к сенсору.

Вэйлок кивнул.

– Я понял.

– А сейчас пройдите в комнату С, там запишут ваш Альфа для телевекции.

В комнате С девушка завела Вэйлока в кабину, усадила в металлическое кресло. Сотрудник в белой маске надел на голову Вэйлока металлический шлем с полусотней электродов.

Девушка подкатила тележку с чёрным ящиком, установила контакты размером с боксёрские перчатки на висках Вэйлока.

– Мы делаем анестезию, – сказала она. – Тогда излучение вашего мозга будет чётким и ясным. – Она положила руку на тумблер. – Это не больно, но ваш мозг на секунду онемеет.

Щёлкнул тумблер и сознание Вэйлока погасло. Он пришёл в себя, не представляя, сколько же прошло времени.

Девушка сняла шлем, ласково улыбнулась.

– Благодарю, сэр. Первая дверь направо.

– Это все?

– Всё. Теперь вы Бруд.

Вэйлок вышел из «Актуриана», пересёк площадь, снова занял место в кафе и заказал чай.

Возле «Актуриана» стояла железная клетка. В ней скорчилась какая-то старуха. Это была Пещера Стыда. Старуху, видимо, бросили туда, пока Вэйлок был в «Актуриане». Она нарушила правила «Актуриана» и теперь, по древнему обычаю, несла наказание.

За соседним столиком сидели двое мужчин – толстый и тонкий. Они обсуждали происходящее.

– Эта старая ворона, – сказал толстяк, – хотела обдурить «Актуриан».

– Теперь это не редкость, – ответил его собеседник. – Раньше эти клетки использовались не чаще раза в год. – Он покачал головой. – Мир изменился…

Вэйлок перестал слушать их, когда заметил прекрасную девушку, идущую с деловым видом по площади. Серый плащ оттенял красоту её фигуры, пепельные волосы развевались по ветру.

Это была Джакинт Мартин.

Она прошла совсем близко от кафе. Вэйлок привстал, но тут же одёрнул себя. Что он ей скажет?

Джакинт взглянула на него, как будто припоминая что-то, но её мозг был занят другим. И в своём сером плаще, прижимаемом ветром к её стройным ногам, она исчезла за углом, как прекрасное видение.

Вэйлок постепенно пришёл в себя. Странное ощущение! Ведь для новой Джакинт он был незнакомец. Она же для него – всего лишь красивая женщина.

Вэйлок приказал себе не думать о ней. Главная забота сейчас для него – будущее.

Он подумал о предложении Бэзила работать в Паллиатории.

Взгляд его привлекла кипа газет. Как и во все времена, пресса Кларжеса обсуждала самые горячие темы жизни. Газеты могли помочь сделать ему выбор.

Вэйлок подошёл к столу, просмотрел заголовки. При виде «Клариона» он горько усмехнулся.

Вернувшись к столу, он стал просматривать новости.

Несмотря на технические достижения, в Кларжесе было ещё много недостатков с социологической точки зрения. Люди не успевали за развивающейся техникой. Социологи с тревогой отмечали нарастающую волну самоиндуцированных переходов, попросту, самоубийств. Вэйлок читал дальше:

«Веджи вносят наибольший вклад в число таких исчезновений. За ними идут Серды и затем Бруды. Вержи и гларки наименее всего подвержены этому бичу нашего времени. Амаранты, естественно, не могут уйти из жизни, даже если и захотят».

Вэйлок задумался. Может заняться методом выявления и наказания потенциальных самоубийц. Это может дать повышение фила…

Он стал читать дальше. Два амаранта – Блэйд Дюкерман и Фиделия Бусби были закиданы гнилым виноградом в одной деревушке. Это случилось во время праздника. Толпа гнала их через всю деревню с криками и хохотом. Вмешались местные власти, но наказания не последовало. Всё было объяснено обильными возлияниями. Власти извинились и извинения были приняты.

Интервью с дидактором Тальбертом Фальконе Вержем, выдающимся психопатологом.

Дидактор Фальконе был…

…крайне обеспокоен нарастающим количеством умственных расстройств. 92 процента больных в стране – это психические больные. Один человек из шести находится на учете в психдиспансерах. Серьёзнейшая проблема нашего времени, но ею никто не занимается, так как не видно путей её решения – а значит, возможности повышения фила.

Вэйлок перечитал параграф. Это же его собственные слова! Он стал читать дальше с интересом.

«Причина всех психических расстройств очевидна. Интеллигентный человек, много работающий, вдруг обнаруживает, что, несмотря на все его усилия, его слоп неотвратимо приближается к терминатору. Человек впадает в транс. Временами, при определённых обстоятельствах, он становится буйным и опасным для окружающих.

Это самая характерная особенность нашего времени. И количество таких больных увеличивается в связи с тем, что повышение фила становится всё более и более трудным. Разве это не трагедия? Мы, познавшие тайны материи, покорившие межзвёздное пространство, построившие роскошные дворцы до небес, и, наконец, уничтожившие время, мы, знающие и умеющие так много – всё ещё беспомощны, когда нам приходится иметь дело с человеческим мозгом!»

Вэйлок задумчиво положил газету. Он поднялся, вышел из кафе, пересёк Эстергази-сквер и прошёл по Рамбольд-стрит в Мерсер.

Вот его поле деятельности – и именно тут пролегает путь в амаранты, именно здесь предлагает ему работу Бэзил, обещая поддержку. Разумеется, ему сначала будет трудно. Придётся много учиться. Но Бэзил прошёл через всё это и теперь уже приближается к Сердам.

Вэйлок задумчиво шёл дальше, дошёл до башни Пелагис Индастри и поднялся на лифте на верхнюю площадку.

Вид был исключительный. Горизонт расширился до пятидесяти миль. Он видел реку Шант, Глэйд Каунти, Карневаль и даже далёкое море. Внизу лежал город, извергающий низкие звуки, вверху сиял беззвучный купол неба. Вэйлок подставил лицо ветру и волна энтузиазма охватила его. Кларжес! Блистательная цитадель цивилизации в море дикости и варварства. Он, Гэвин Вэйлок, уже раз вознёсся над ним.

Он сделает это ещё раз!

Глава 5

1

К северу от Мерсера река огибала Семафор Хилл и втекала в долину Ангелов. Затем она извивалась среди холмов Вандун Хайлед – самая красивая местность в Кларжесе. На северном холме расположился Балиас, тоже красивое место, не менее престижное. Здесь, в основном жили Вержи и Серды, а также богатые гларки, которые компенсировали отсутствие фила экстравагантным образом жизни.

Паллиаторий был расположен всего в нескольких сотнях метров от Риверсайд-роад. Вэйлок вышел из сабвея на станции Балиас, поднялся на поверхность и очутился перед Паллиаторием. Он прошёл в приёмную.

Там он спросил, где ему найти Бэзила Тинкопа, и был направлен на третий этаж в 303 кабинет. Найти его оказалось несложным. На двери висела табличка:

БЭЗИЛ ТИНКОП

психиатр

и чуть ниже, более мелким шрифтом:

СЭТ КАДДИГАН

психотерапевт

Вэйлок вошёл.

За столом сидел и работал человек. Он отчёркивал линии на листе бумаги. Вероятно, это и есть Сэт Каддиган. Он был высоким, но немощным, с костистым лицом, растрепанными рыжими волосами и чересчур длинным носом. Он нетерпеливо посмотрел на Вэйлока.

– Я хотел бы видеть мистера Бэзила Тинкопа.

– Бэзил на конференции. – Каддиган вернулся к работе. – Садитесь. Он скоро вернётся.

Вэйлок не стал садиться, а подошёл к стене посмотреть на фотографии. Это были групповые съёмки, очевидно, персонал Паллиатория. Каддиган искоса наблюдал за ним. Внезапно он спросил:

– А зачем вам мистер Тинкоп? Может, я помогу вам? Вам нужно место в Паллиатории?

Вэйлок рассмеялся.

– Разве я похож на сумасшедшего?

Каддиган наблюдал его с профессиональной беспристрастностью.

– Словно сумасшедший не несёт в себе научной информации. Мы, врачи, редко используем его.

– Вы учёный? – спросил Вэйлок.

– Считаю себя таковым.

На столе лежал лист, на котором было что-то изображено красным фломастером. Вэйлок взял лист.

– И художник к тому же.

Каддиган взял лист, поднёс его к носу, положил на стол.

– Этот рисунок, – ровно сказал он, – сделан пациентом. Он нужен для диагноза.

– А я думал – это ваша работа.

– Почему?

– В ней чувствуется что-то необычное.

Каддиган снова посмотрел на рисунок.

– Вы действительно так считаете?

– Да, конечно.

– Вероятно, у вас те же мании, что и у больного, рисовавшего это.

Вэйлок рассмеялся.

– А что это?

– Пациента попросили нарисовать его мозг.

Вэйлок заинтересовался:

– У вас много таких рисунков?

– Очень.

– Вы как-то классифицируете их?

Каддиган показал на какой-то прибор.

– Пытаемся с его помощью.

– А когда проведёте классификацию, что тогда?

Каддиган явно не хотел отвечать. Наконец он сказал:

– Вы, конечно, знаете, что психология как наука, развивается не так быстро, как другие науки.

– Я это предполагаю, – задумчиво сказал Вэйлок. – Психология мало привлекает талантливых людей.

Каддиган поморщился:

– Трудность и сложность нервной системы человека и отсутствие точных методов контроля. Уже набрано громадное количество материала – например, диагностика по рисункам. – Он показал на лист бумаги. – Я надеюсь, что моя работа внесёт небольшой вклад в это дело. Психология бурно развивается, но всегда наталкивается на основную трудность – сложность мозга и отсутствие точных методов. О, кое-что уже сделано. Можно вспомнить амарантов Аброяна или Сашевского, Коннели, Меларсона… Но несмотря на это, паллиатории полны больных и наши методы лечения ничем не отличаются от методов во времена Фрейда и Юнга. – Он устремил на Вэйлока пронзительный взгляд:

– Вы хотели бы стать амарантом?

– Очень.

– Решите одну из 20 основных проблем психологии и вы на вершине славы. – Он склонился над столом, как бы говоря о конце беседы. Вэйлок улыбнулся, пожал плечами и пошёл по комнате.

Внезапно раздался пронзительный, леденящий душу вой. Вэйлок посмотрел на Каддигана.

– Старый добрый шизофреник, – сказал тот. – Наш хлеб.

Дверь открылась. Вэйлок повернулся. В дверном проёме стоял Бэзил Тинкоп в строгой серой униформе.

2

Во второй половине дня Гэвин Вэйлок покинул Паллиаторий. Усевшись в воздушный кар, он полетел над городом. Солнце опускалось в оранжевый туман за Глэйд Каунти. Башни Мерсера горели в последних лучах солнца, затем погасли. В городе начали зажигаться огни. За рекой веселой россыпью засветился Карневаль.

Вэйлок думал о своём новом деле. Бэзил был несказанно рад, увидев его, и сказал, что Вэйлок сделал правильный выбор.

– У нас работы столько, Гэвин, горы работы! Работы и слопа!

Каддиган с лёгкой ухмылкой смотрел на восторги Бэзила. Он явно считал его дилетантом.

Сейчас главное, думал Вэйлок, овладеть терминологией, жаргоном. Однако нужно всё время стараться избежать рутины, в которой запутались и застряли сотни его предшественников.

Он должен изучить это дело критически, не поддаваясь никакому влиянию, абсолютно непредвзято.

Он должен остаться в стороне от всех доктрин и теорий, однако чётко понимать, что даёт каждая из них.

А пока не представится возможность для повышения фила – или пока он сам не создаст её, – он должен приобрести репутацию, которая поможет ему скидывать одного за другим тех, кто стоит выше его. Вверх к слопу! К дьяволу всякие предрассудки!

Он очутился в Флориандер Ден, в самом сердце Октагона, всего в трёх минутах ходьбы от его квартиры.

Остановившись возле стенда новинок, он пробежал глазами индексы и выбрал две книги по психологии и организации психиатрических учреждений. Вэйлок нажал соответствующие кнопки, опустил в щель флорин и через минуту получил микрофильмы в целлофановых пакетах.

Вскоре он уже шёл по Фариот-вэй. Всё утреннее возбуждение у него пропало. Он устал и очень хотел есть. Придя домой, он поужинал и поспал пару часов.

Проснулся он, чувствуя себя маленьким, слабым, ничтожным. Он взял микрофильмы, устройство для просмотра и вышел в ночь.

Лениво брёл он по Эстергази-сквер и по привычке завернул в кафе Далмация. Площадь, тёмная и пустая, казалось, хранила эхо шагов тех, кто ходил по ней днём. Клетка Стыда всё ещё стояла на площади и в ней сидела старуха. В полночь её освободят.

Он заказал чай, кексы и стал работать.

Когда Вэйлок поднял глаза, он удивился, что в кафе столько народу. Время было 11 часов. Он вернулся к чтению.

Без четверти 12 все столики были уже заняты. Мужчины и женщины были странно возбуждены и старались не смотреть в лицо друг другу.

Вэйлок больше не мог работать. Он посмотрел на тёмную площадь. Пусто. Но все знали, что Вейрды там.

Полночь. Голоса в кафе притихли.

Клетка заколебалась. Старуха стиснула руками прутья, глядя на площадь.

Вот дверь открылась и старуха была свободна. Наказание кончилось.

Все приникли к окнам, затаив дыхание.

Старуха осторожно пошла вдоль фасада «Актуриана» по направлению к Бронз-стрит.

Камень упал на тротуар позади неё. Ещё и ещё. Её ударило в бедро. Она побежала. Камни сыпались на неё из тьмы. Один, размером с кулак, попал ей в шею. Она пошатнулась, упала. Затем она с трудом поднялась, проковыляла до угла и исчезла в темноте.

– Она сбежала, – сказал чей-то голос.

Ему ответил другой:

– Ты сожалеешь об этом, значит ты такой же, как и Вейрды.

– Вы заметили, сколько было камней? Настоящий град.

– Вейрдов становится всё больше.

– Вейрды, Визереры и остальные… Я не знаю, не знаю…

Глава 6

1

На следующее утро Вэйлок прибыл в Паллиаторий точно вовремя. Это принесло ему горькую мысль:

– Я похож на всех остальных трудолюбивых неудачников.

Бэзила Тинкопа не было, и Вэйлок представился Сэту Каддигану.

Каддиган протянул ему бланк:

– Заполните это, пожалуйста.

Вэйлок просмотрел бланк, нахмурился. Каддиган рассмеялся:

– Если хочешь работать здесь, заполни.

– Но я уже принят на работу.

Каддиган терпеливо повторил:

– Бланк нужно заполнить. Таковы правила.

Вэйлок написал несколько слов, поставив прочерки против тех вопросов, на которые не хотел отвечать, и вернул бланк.

– Вот. Моя история жизни.

Каддиган просмотрел листок.

– Твоя жизнь кажется мне сплошным вопросительным знаком.

– Какая есть.

Каддиган пожал плечами.

– Здесь у нас наверху сидят люди, которые любят строго придерживаться правил. Твоя бумажка будет для них как красная тряпка для быка.

– Может, эти люди нуждаются в таком стимуляторе.

Каддиган строго взглянул на него.

– Люди твоего положения редко бывают стимуляторами, не пожалев об этом.

– Надеюсь, что я недолго буду в таком положении.

Каддиган спокойно улыбнулся.

– Я уверен, что недолго.

Последовала короткая пауза, а затем Вэйлок спросил:

– Ты когда-нибудь был в такой должности, как я?

– Нет. Я получил образование в Хорфройдском колледже. Два года проработал интерном в «Мидоу Груп Хоум». Следовательно… – Каддиган посмотрел на свои руки. – Я был сразу принят на более интеллектуальную работу.

Он с сардоническим ожиданием взглянул на Вэйлока:

– Хочешь познакомиться со своими обязанностями?

– По крайней мере мне любопытно.

– Отлично. Работёнка не очень приятная. Иногда опасная. Если ты причинишь вред пациенту, твой слоп понизится. Мы не имеем права на эмоции и жестокости – если, конечно, сами не сходим с ума. – Глаза Каддигана сверкнули. – А теперь, если ты пройдёшь со мной…

2

– Вот наша маленькая империя, – с иронией сказал Каддиган. Он прошёл в зал, который чем-то напоминал Вэйлоку музей. По обеим сторонам зала стояли кровати. Всё было выдержано в серо-белых тонах. Прозрачные пластиковые перегородки отделяли одну кровать от другой, образуя ряд стойл вдоль стен.

Вследствие этого кровати в дальнем конце зала казались окутанными туманом. Пациенты лежали на спинах, вытянув руки вдоль тела. У некоторых глаза были открыты. Все пациенты были мужчинами, довольно молодыми.

– Всё тихо и спокойно, – сказал Каддиган. – Они в сильном коллапсе и даже не могут шевельнуться. Но иногда в мозгу кого-нибудь из них что-то происходит, и тогда он начинает извиваться, корчиться…

– Тогда он опасен?

– Это зависит от человека. Некоторые просто корчатся. Другие вскакивают на ноги и бегут по залу, уничтожая всё на своём пути. Если, конечно, позволить им это. – Он угрюмо улыбнулся. – Посмотри… – он показал на углубление в полу, куда входили ножки кроватей. – Как только пациент поднимается с постели, датчики давления вырабатывают сигнал управления и специальное устройство закрывает дверь отсека. Пациент не может бежать, и тогда он начинает рвать простыни. Мы разработали специальный материал для постельного белья, который рвётся со страшным треском. Когда пациент истратит свою ярость на них, входим мы, успокаиваем его и укладываем в постель. – Он помолчал. – Но такие больные не самое страшное. Есть гораздо хуже. – Он посмотрел на потолок. – Там наверху крикуны. Они лежат тихо и неподвижно, как статуи, но иногда издают вопли. Это трудно выдержать, ведь мы люди, а человеческий мозг очень чувствителен к звукам определённой частоты. – Он снова замолчал.

Вэйлок с содроганием смотрел на безжизненные лица больных. Каддиган продолжал:

– Я часто думаю, что если бы у меня был смертельный враг, я поместил бы его в палату крикунов, где он мог бы всё слышать и не мог бы бежать оттуда. Через шесть часов он стал бы таким же, как они.

– Вы не используете седдативы?

Каддиган пожал плечами.

– В отдельных случаях без них не обойтись, а в остальном мы работаем по указаниям психиатра, ведущего отделение. Здесь это дидактор Альфонс Клу. Дидактор Клу разработал курс лечения, в котором совершенно не используется телепатия, что, по-моему, неверно. Но я Бруд, а дидактор Клу за свой метод получил Вержа. Помощником Клу является Бэзил Тинкоп. Этот зал его домен. У него тоже свои представления о лечении. Очень необычные. Он считает, что все известные методы лечения неправильные. Необходимо делать всё как раз наоборот. Если, например, известно, что в определённых случаях истерии помогает массаж, Бэзил оборачивает пациента в мокрую простыню. Бэзил – экспериментатор. Он делает всё, что хочет, без сомнений и колебаний.

– И какие результаты?

Каддиган поджал губы.

– Никому хуже не стало. Некоторым помогло… Но, конечно, Бэзил сам не знает, что делает.

Они пошли по центральному проходу: лица, разные лица, но выражение у всех одно: глубокая меланхолия и ни проблеска надежды.

– О, Боже, – прошептал Вэйлок. – Эти лица… Они в сознании? Мыслят они? Знают они, что мы смотрим на них?

– Они живые. В какой-то мере мозг их функционирует.

Вэйлок покачал головой.

– Но ты не думай о них, как о людях, – сказал Каддиган. – Если ты будешь так думать, то ты пропал. Ты ляжешь рядом с ними. Для нас они только объекты, с помощью которых мы повышаем свой слоп. Идём. Я покажу, что тебе нужно сделать.

3

Вэйлоку его обязанности показались отвратительными. По своей должности он должен был убирать, проветривать, кормить 36 коматозных пациентов, каждый из которых в любой момент мог стать буйным. Кроме того, в его обязанности входило вести записи и помогать Каддигану и Тинкопу.

Бэзил заглянул в зал в конце дня. Он был в прекрасном настроении и хлопнул Вэйлока по спине:

– Ничего, Гэвин. Ты не слушай ворчание Сэта. Вообще-то он умный мужик.

Каддиган поджал губы и отвернулся.

– Полагаю, что мне пора пойти поесть. – Он коротко поклонился и пошёл к выходу. Бэзил взял руку Гэвина. – Идём, я покажу тебе кафе. Мы поедим и подумаем, чем тебе заняться.

Вэйлок взглянул в зал:

– А как с ними?

Бэзил усмехнулся.

– А что с ними? Куда они денутся. Что с ними может случиться? Они лежат, как замороженные. А если вырвутся, то что? Из камеры не выйти. Разорвут простыни, уляжется пыл и они снова будут спать.

Кафе размещалось в полусфере, прикреплённой к главному зданию. Из окон открывался великолепный вид на залитую солнцем долину. Столы в кафе были расставлены так, что все посетители сидели лицом к окнам. Бэзил провёл Вэйлока к самому дальнему столу, причём выбор места, по-видимому, был сделан без определённого расчёта. Посетители холодно отнеслись к их появлению.

Когда они сели за стол, Бэзил кивком поздоровался с кем-то.

– Заметил, как они бесятся?

Вэйлок неопределенно хмыкнул.

– Они знают, что я иду вперёд. Я вытащил приз прямо у них из-под носа, и это их злит.

– Я думаю.

– Все эти, – Бэзил показал на посетителей, – погрязли в зависти и подозрениях. Они мне завидуют и сплетничают обо мне, как деревенские бабы. Сэт Каддиган тебе высказал своё отношение к моим действиям?

Вэйлок рассмеялся.

– Не совсем так. Он назвал их необычными и сказал, что они беспокоят его.

– Разумеется. Мы оба начинали с одного уровня. Но Сэт занялся тем, что принялся разрабатывать классические методы. Я же плюнул на них.

Принесли меню. Бэзил заказал латук и крекеры, объяснив, что он себя лучше чувствует, когда легко поест.

– Сэт трудится очень много, но он больше работает над совершенствованием своих познаний, чем совершенствованием психиатрии. Я же… экстравагантен. Так говорят они. Но в основном, я прав. Наше общество – это самая стабильная структура в истории, и у него нет тенденции к изменению. Это причина всех психических заболеваний. Мы должны сражаться с ними яростно, сняв перчатки. – Вэйлок, занятый котлетой и кресс-салатом, кивнул.

– Они говорят, что я экспериментирую с пациентами, как с морскими свинками, – пожаловался Бэзил. – Это не так. Я просто пробую разные системы терапии. И это могло бы осуждаться всеми, если бы не приносило результатов. Но… ха, ха, ха, – засмеялся он, закрывая рот рукой, – к их великому огорчению, моим пациентам становится лучше. Некоторых я даже выписал. Кто больше всех вызывает зависть, как не дерзкий и удачливый выскочка? – Он хлопнул Вэйлока по плечу. – Я так рад, что ты со мной, старина! Кто знает, может, мы вместе пробьёмся в амаранты. Неплохая игра, да?

После ленча Бэзил провёл Вэйлока в покой 18 и оставил его. Вэйлок без особого энтузиазма пошёл вдоль ряда кроватей, впрыскивая через кожу в кровь витамины и тонизирующее.

Он думал о больных. 36 мужчин – и всех их сюда привёл слоп. Не было никакой тайны в причине их психоза. Здесь они доживут до того момента, когда за ними придёт чёрный лимузин.

Вэйлок шёл, всматриваясь в эти пустые лица. У каждой кровати он спрашивал себя: как лечить этих несчастных?

Он остановился у постели, где лежал щуплый человечек с закрытыми глазами. Вэйлок прочёл на табличке имя и фил. Олаф Джеремски, Ведж. Там были ещё какие-то значки, но он их не понял.

Вэйлок коснулся щеки человека.

– Олаф, – мягко сказал он. – Проснись. Ты здоров. Олаф, ты здоров, ты можешь идти домой.

Лицо Олафа Джеремски оставалось таким же безжизненным. Ничто не шевельнулось в нём.

– Олаф Джеремски, – строго сказал Вэйлок, – твоя линия жизни пересекла горизонталь. Теперь вы Серд. Поздравляю, Олаф. Вы – Серд.

Лицо не изменилось. Глаза не двинулись. Но Вэйлоку показалось, что какое-то выражение мелькнуло на лице Олафа.

– Олаф Джеремски! Серд! Олаф Джеремски! Серд! – громовым голосом вскричал Вэйлок. – Олаф Джеремски, теперь вы Серд!

Но то едва заметное проявление жизни снова скрылось под маской бесконечной меланхолии.

Вэйлок отошёл, хмурясь, посмотрел на безжизненную маску. Затем он снова наклонился к Олафу.

– Жизнь! – прошептал он. – Вечная жизнь! Жизнь, жизнь!

Лицо оставалось меланхолически спокойным. Лишь глубокая печаль пришла откуда-то изнутри, но вот угасла и она, как последние лучи в небытие.

Вэйлок наклонился ниже.

– Смерть! – жёстко произнёс он.

Смерть, – самое страшное слово, запрещённое в языке. – Смерть! Смерть! Смерть!

Вэйлок смотрел в лицо Олафа. Оно оставалось спокойным, но из глубины на поверхность стало подкатываться что-то жуткое. Вэйлок отступил назад, не отрывая взгляда от лица.

Глаза Олафа внезапно открылись. Они поворачивались то вправо, то влево, затем зафиксировались на Вэйлоке. Глаза горели дьявольским огнём. Губы растянулись в зловещем оскале. В груди его что-то стало клокотать, рот открылся, и вот Олаф издал дикий вопль. Казалось, без всяких усилий он вскочил с кровати. Руки его протянулись к горлу Вэйлока, но тот успел отскочить. Спиной он ощутил металлические прутья клетки. Она автоматически захлопнулась.

Джеремски шёл вперёд, вытянув руки. Вэйлок крикнул, ударил по рукам – но это было всё равно что бить по стальным трубам.

Вэйлок изо всех сил оттолкнулся от Джеремски, схватился за прутья клетки, закричал:

– На помощь!

Джеремски снова бросился на него. Вэйлок пытался снова оттолкнуть его, но маньяк схватил его за пиджак. Вэйлок упал на пол, увлекая за собой Джеремски. Тот висел у него на спине, как клещ. Вэйлок перевернулся на спину, выскользнул из пиджака, оставив его в руках Олафа, и бросился за кровать, взывая о помощи. Джеремски, дико хохоча, кинулся за ним. Гэвин юркнул под кровать. Джеремски остановился, чтобы в момент изодрать пиджак в клочья, затем заглянул под кровать. Вэйлок забился подальше, чтобы его было не достать. Джеремски бросился под кровать, чтобы схватить его с другой стороны, но Вэйлок успел откатиться на противоположную сторону. Началась смертельная игра. Джеремски, как кузнечик прыгал с одной стороны кровати на другую, а Вэйлок перекатывался под кроватью.

Затем Джеремски вскочил на кровать и замер. Вэйлок оказался в ловушке. Он не знал, куда ему откатываться, а лёжа в центре, он был в зоне досягаемости и с той и с другой стороны.

Он услышал голоса, звуки шагов.

– Помогите! – завопил он. Он увидел ноги Сэта Каддигана. – Я здесь!

Ноги остановились возле клетки.

– Этот маньяк хочет задушить меня! – крикнул Вэйлок. – Я не могу сдвинуться с места!

– Спокойно, – сказал Каддиган. Появились ещё чьи-то ноги. Клетка открылась. Джеремски завопил и бросился в коридор, но его тут же схватили, одели смирительную рубашку, положили в постель.

Вэйлок выполз из-под кровати. Он встал, поправляя одежду, а Каддиган сделал больному впрыскивание. Тот вытянул руки вдоль тела и впал в коллапс. Каддиган повернулся к Вэйлоку, кивнул ему и вышел из зала.

Вэйлок бросился за ним, затем остановился, взял себя в руки и спокойно вышел. Каддиган сидел в кабинете и занимался бумагами. Вэйлок опустился в кресло, пригладил волосы.

– Довольно неприятное ощущение.

Каддиган пожал плечами.

– Тебе ещё повезло, что Джеремски слабак.

– Слабак! Да у него руки, как железо! Я ещё никогда не встречал такой силищи.

Каддиган кивнул, усмехнулся.

– Возможности маньяков чудовищны. Они разбивают все наши представления о механике человеческого тела. Но есть и другие феномены. – Голос его стал педантично монотонным. – Например, в древности и сейчас существуют люди, способные ходить босиком по огню.

– Да, я знаю.

– Я сам видел человека, который мог управлять полётом птиц, заставлял их лететь туда, куда хочет он. Ты можешь в это поверить?

– А почему нет?

Каддиган кивнул.

– Ясно одно. Такие личности могут управлять такими силами в своём организме, которых мы даже распознать не можем. Олаф Джеремски становится в шесть раз сильнее, чем обычно. Но он ещё довольно слабенький. У нас есть два силача: Максимилиан Герцог и Фидо Веделиус. – Улыбка искривила губы Каддигана. – Должен предупредить – а именно к этому я вёл разговор – что очень опасно возбуждать наших клиентов, какими бы мирными они ни казались.