Текст книги "Вечная жизнь"

Глава 9

1

Новым суперинтендантом Балиасского Паллиатория стал дидактор Леон Граделла, приглашённый из какого-то другого института. Выглядел он уродливо: тяжёлый торс и паучьи конечности. Голова его была очень большая, взгляд подозрительный.

Граделла объявил, что будет беседовать со всеми сотрудниками Паллиатория и, возможно, сделает внутреннюю перестройку структуры. Начал он с ведущих специалистов. От него никто не выходил улыбающимся и никто не рассказывал о содержании бесед. На следующий день был вызван и Гэвин Вэйлок. Он вошёл в кабинет и Граделла указал ему на кресло. Не говоря ни слова, он углубился в досье Вэйлока.

– Гэвин Вэйлок, бруд, – сказал он, подняв глаза на Вэйлока. Маленькие пронзительные глазки внимательно изучали его. – Вы здесь недавно.

– Да.

– Вы приняты на низшую должность.

– Да. Я хотел начать с самого низу, чтобы моё продвижение по службе было обусловлено моей работой. Я хотел, чтобы моя работа говорила сама за себя.

На Граделлу это не произвело впечатления.

– Люди могут имитировать бурную деятельность, чтобы обеспечить себе путь наверх. Здесь этого не будет. Ваша квалификация в области психиатрии слишком низка, чтобы на что-то надеяться.

– Я не согласен.

Граделла откинулся на спинку кресла.

– Естественно. Но как вы можете убедить меня в обратном?

– Что такое психиатрия? – спросил Вэйлок. – Это изучение болезней мозга и лечение их. Когда вы используете термин «квалификация», вы имеете в виду формальное образование в этой области, которое совсем не связано с умением лечить больных. Следовательно, квалификация – иллюзорное понятие. Истинная квалификация доказывается успехами в лечении. У вас какая квалификация с этой точки зрения?

Граделла улыбнулся почти с удовольствием.

– О, по вашему определению, я вообще профан. И, значит, вы полагаете, что нам следовало бы поменяться местами?

– А почему нет? Я согласен.

– Лучше оставайтесь пока на своём месте. Я буду внимательно следить за вашей работой. Вэйлок поклонился и вышел.

2

В тот же вечер звонок оторвал Вэйлока от его занятий. У двери стоял высокий человек в чёрном.

– Это вы Гэвин Вэйлок, Бруд?

Вэйлок рассматривал пришельца, не говоря ни слова. Лицо у человека было длинным, сосредоточенным, подбородок заострялся в точку, голова покрыта редкими волосами. На нём была одета чёрная униформа. Эмблема гласила, что это человек из Специального Отряда Убийц.

– Я Вэйлок. Что вам нужно?

– Я убийца. Если хотите, можете проверить мои полномочия. Я почтительно прошу следовать за мной в Дистрикт Келл для короткой беседы. Если сейчас время, неудобное для вас, мы можем договориться на более подходящее время.

– Разговор о чём?

– Мы расследуем преступление против Джакинт Мартин. Получена информация, которая указывает на вас как возможного преступника. Мы хотим получить либо доказательство, либо опровержение.

– Кто источник информации?

– Наши источники конфиденциальны. Я советую идти сейчас, хотя, разумеется, решаете вы.

Вэйлок поднялся.

– Мне скрывать нечего.

– Внизу нас ждёт служебный автомобиль.

Они подъехали к старому угрюмому зданию на Парментер-стрит, поднялись по узкой каменной лестнице на второй этаж, где убийца передал Вэйлока молоденькой девушке с глазами, как оловянные пуговицы. Она усадила его в кресло, предложила минеральной воды.

Вэйлок отказался.

– Где трибуны? – спросил он. – Я не желаю, чтобы кто-нибудь шарил по моим мыслям в отсутствие трибунов.

– Здесь трое трибунов, сэр. Вы можете потребовать ещё большего количества, если желаете.

– Кто эти трибуны?

Девушка назвала имена. Вэйлок удовлетворился: ни один из них не был замешан в чём-нибудь скандальном.

– Они будут здесь через минуту. Сейчас заканчивается очередное дело.

Прошло пять минут. Открылась дверь, вошли три трибуна, а за ними инквизитор, высокий тощий человек с умными, но язвительными глазами.

Инквизитор сделал формальное заявление:

– Гэвин Вэйлок, вы допрашиваетесь по делу об устранении Джакинт Мартин. Мы хотим знать всё, что вы делали в период времени, когда это устранение произошло. У вас есть возражения?

Вэйлок задумался.

– Вы сказали: в период, когда произошло устранение. Это слишком расплывчато. Это может быть и минута, и час, и день, и месяц. Думаю, для ваших целей достаточно спросить, что делал я в момент устранения.

– Время точно не установлено, сэр. Поэтому мы должны рассматривать некоторый период.

– Если я виновен, – заявил Вэйлок, – то я знаю точный момент, если я невиновен, то вторжение в мою частную жизнь вам ничем не поможет.

– Но, сэр, – улыбнулся инквизитор, – мы на службе общества. Неужели в вашей жизни есть нечто, что нужно скрывать от нас?

Вэйлок повернулся к трибунам.

– Вы слышали моё заявление. Будете ли вы защищать меня?

Один из трибунов сказал:

– Мы разрешим задавать вопросы, касающиеся только трёх минут до и трёх минут после устранения Джакинт Мартин. Думаю, такой период времени должен устроить всех.

– Хорошо, – сказал Вэйлок. – Я готов.

Он сел в кресло. Девушка принесла электроды, закрепила их на висках. Послышалось шипение, в шее стало покалывать. Это девушка ввела в мозг препарат.

Наступила тишина. Инквизитор расхаживал взад-вперёд, трибуны сидели неподвижно.

Прошло две минуты. Инквизитор коснулся кнопки. Электроды запульсировали, в мозгу Вэйлока сформировались спирали, которые бешено крутились, постепенно сжимаясь в точку.

– Смотрите на свет, – сказал инквизитор. – Расслабьтесь. Больше от вас ничего не требуется. Расслабьтесь и ждите. Скоро всё кончится.

Вэйлок смотрел на раскалённую добела точку. Сознание стало удаляться, покидать его. Вокруг слышались неясные голоса, двигались какие-то тени. Вдруг свет мигнул, яркое пятно стало рассасываться, размазываться – и вот он уже в полном сознании.

Инквизитор стоял рядом, вглядываясь в лицо Вэйлока.

Было очевидно, что чтение мыслей ничего не дало. Трибуны смотрели в сторону, как бы стесняясь своей необычной роли, позволяющей им выслушивать сокровенные тайны людей. За ними стояла Джакинт Мартин.

Вэйлок привстал в кресле и гневно заговорил:

– Почему эта женщина была здесь? Это противоречит всем законам. Я потребую наказания для вас!

Главный трибун, Джон Фостер, поднял руку:

– Присутствие этой женщины, конечно, нежелательно. Но оно не противоречит законам.

– Почему бы тогда не производить чтение мыслей прямо на улице? Тогда все прохожие смогут удовлетворить своё любопытство.

– Ты не понял. Джакинт присутствует здесь по своему положению. Она сама убийца. Недавно зачислена в штат.

Вэйлок повернулся к Джакинт. Джакинт улыбнулась холодной улыбкой.

– Да. Я расследую собственное убийство. Кто-то совершил чудовищное преступление. Я хочу знать, кто это.

– Хорошенькое занятие для красивой женщины.

– Что делать. Но я не собираюсь заниматься этим всё время.

– Есть у вас какой-нибудь прогресс?

– Он был бы, если бы не странные провалы в твоей памяти.

Инквизитор откашлялся.

– Вы не хотите дать нам информацию по своей воле?

– Какую? – спросил Вэйлок. – Я ничего не знаю о преступлении.

Инквизитор кивнул.

– Мы это выяснили. В вашем мозгу есть провал относительно всего, что относится к данному делу. – Он отошёл. Трибуны поднялись с кресел. – Благодарим, мистер Вэйлок. Вы старались нам помочь.

Вэйлок повернулся к трибунам:

– Благодарю вас за помощь.

– Это наш долг, мистер Вэйлок.

Вэйлок бросил взгляд на Джакинт, вышел из комнаты и пошёл к выходу. Сзади послышались шаги. Это была Джакинт Мартин. Вэйлок остановился и стал ждать её. Она подошла с выжидательной улыбкой.

– Я должна поговорить с тобой, Гэвин Вэйлок.

– О чём?

– Разве ты не знаешь?

– Я не могу сказать ничего, кроме того, что ты уже знаешь.

Джакинт прикусила губу.

– Но ты был со мной в ту ночь! Правда, я не знаю, как долго. Эта часть ночи мне совсем неизвестна. А в ней, может, и содержится ключ.

Вэйлок пожал плечами.

Она сделала шаг вперёд, вгляделась в его глаза.

– Гэвин Вэйлок, ты будешь говорить со мной?

– Если хочешь.

3

Они нашли укромное место в Голубом Боболинке, старой таверне, деревянные стены которой почернели от древности. На стене висела коллекция старых фотографий – знаменитости давно ушедших лет. Официант принёс им заказ и удалился, не сказав ни слова.

– Ну, Гэвин Вэйлок, – сказала Джакинт, – расскажи мне, что случилось в тот вечер.

– Я мало что могу тебе сказать. Ты всё уже знаешь. У нас возникло взаимное влечение друг к другу, по крайней мере мне так показалось. Мы посещали разные Дома развлечений и под конец пришли в Памфилию. Остальное ты знаешь от своих друзей.

– А где мы были до Памфилии?

Вэйлок, как помнил, перечислил все их действия. С большим трудом он выуживал сведения из своей памяти и наконец добрался до встречи с Бэзилом.

Джакинт запротестовала.

– Но ты многое пропустил. – Вэйлок нахмурился. – Я не помню. Может, я был сильно пьян?

– Нет. Денис и Альберт утверждают, что ты был совершенно трезв и насторожен.

Вэйлок пожал плечами.

– Значит, тогда не произошло ничего такого, что произвело бы на меня впечатление и отложилось в памяти.

– И ещё, – сказала Мартин. – Ты забыл сказать, что мы заходили в Дом Истины.

– Да? И это я не помню.

– Странно. Служитель хорошо запомнил тебя.

Вэйлок согласился, что это действительно странно.

– Хочешь услышать мою теорию? – мягко спросила Джакинт.

– Пожалуй.

– Я уверена, что в Доме Истины я узнала о тебе нечто такое, что ты хотел бы скрыть. И ты решил убить меня. Что ты скажешь на это?

– Ничего.

– Ты ничего не сказал во время чтения мыслей. – Голос её стал горьким. – Самые интересные события почему-то отсутствуют в твоей памяти. Не знаю, как ты добился этого. Но я хочу узнать правду. И ты увидишь, что не смог извлечь выгоды из своего преступления.

– Что имеешь в виду?

– Больше я ничего не скажу.

– Ты странный человек.

– Я обычный человек, но с сильными чувствами.

– И я тоже.

Джакинт сидела неподвижно.

– О чём ты?

– О том, что распри между нами ни к чему хорошему не приведут.

Джакинт расхохоталась.

– Ты более уязвим, чем я.

– И соответственно более безжалостен.

Джакинт поднялась.

– Я должна идти. Но думаю, ты не забудешь меня. – Она быстро пробежала по ступеням и скрылась из виду.

На следующее утро Вэйлок направился в Паллиаторий. Примерно через час его вызвали к дидактору Граделле.

Он был холоден и суров.

– Я рассмотрел ваше дело. У вас нет никаких оснований занимать эту должность, и, следовательно, вы уволены.

Глава 10

1

Бэзил Тинкоп позвонил Вэйлоку через день после того, как его уволили из Паллиатория.

– Гэвин! Я боялся, что не застану тебя дома.

– Зря боялся. Я больше не работаю в Паллиатории.

Розовое лицо Бэзила превратилось в лицо обиженного ребёнка.

– Плохо, Гэвин! Какое несчастье!

Вэйлок пожал плечами.

– Работа была так себе. Может, мне удастся найти что-нибудь получше.

Бэзил с сомнением покачал головой.

– Хотел бы я сказать то же самое.

– Значит, у тебя ещё нет планов?

Бэзил вздохнул.

– В молодости я занимался стеклодувным делом. Я мог бы предложить несколько усовершенствований. А может, я вернусь на корабль. Я все ещё не устроен и не уверен ни в чём.

– Только не бросайся на первую попавшуюся вакансию.

– Разумеется. Но я должен подумать о своём слопе, иначе надолго застряну ниже Серда.

Вэйлок налил себе чаю.

– Нужно всё хорошо обдумать.

Бэзил махнул рукой:

– Обо мне не беспокойся. Я всегда останусь на ногах.

– Давай думать. Ты утверждал, что в Паллиаторий необходим приток свежих мыслей.

Бэзил покачал головой.

– И какая от этого польза?

– Другое подобное заведение, – сказал Вэйлок, – это «Актуриан». Может, мы наладим его работу так, что добьёмся всеобщего признания.

Бэзил с сомнением потёр нос.

– Любопытно. У тебя очень гибкий ум.

– «Актуриан» не какое-нибудь святилище.

– Это просто основа всей нашей жизни!

– Точно. Подумаем над этим. Его основные операции установлены лет 300 назад. Можем ввести изменения – ведь основные уравнения те же самые, те же самые пропорции филов в обществе, тот же самый уровень рождаемости.

Бэзил задумался.

– И что можно получить от изменения?

– Слушай… чисто гипотетически: предел численности населения основан на максимальной производительности общества в сфере материальных благ. Увеличение производительности может повысить допустимое число Вержей и амарантов. Человек, который докажет это, повысит свой слоп.

Бэзил молчал, глядя в потолок.

– Но ведь такие вещи контролируются кем-то, кто заведует в «Актуриане» всем.

– А твой дидактор Бенберри помогал тебе лечить больных?

Бэзил покачал головой.

– Бедный старик Беберри.

– И ещё, – сказал Вэйлок. – Клетка Стыда.

– Отвратительно, – пробормотал Бэзил.

– Ужасное наказание, даже в те времена, когда не было Вейрдов.

Бэзил улыбнулся.

– Человек может повысить свой слоп, избавив Кларжес от Вейрдов.

Вэйлок кивнул.

– Несомненно. Но тот, кто предпримет действия в отношении устранения такого наказания, заслужит всеобщее одобрение и повысит свой слоп.

Бэзил покачал головой.

– Я не уверен. Кто протестует против такого наказания? А когда наказанный выходит из клетки в полночь, многие респектабельные граждане выходят посмотреть.

– Или смешиваются с Вейрдами.

Бэзил глубоко вздохнул.

– Может, ты наведёшь меня на что-нибудь ценное, важное. – Он посмотрел на Вэйлока. – Благодарю, что ты теряешь время на меня.

– Ничуть не теряю. Дискуссия полезна нам обоим.

– Что ты собираешься делать?

– У меня идея: клиническое изучение Вейрдов, исследование их психологии, мотивов, привычек, распределение филов у них, их общее число.

– Интересно. Однако тема запрещена.

Вэйлок улыбнулся.

– Но зато такая, которая заинтересует многих.

– Но где ты получишь материал? Никто не признает себя Вейрдом. Нужно иметь огромное терпение, изворотливость, смелость…

– Я семь лет был резидентом в районе Тысячи Воров. Под моим управлением была сотня Берберов.

Бэзил был подавлен.

– Мы должны поговорить ещё. Я созвонюсь с тобой.

Экран погас. Вэйлок прошёл к столу и стал набрасывать план будущих исследований. На практическую работу потребуется шесть месяцев, на описание – ещё три. Результат должен поднять его до Веджа.

Он позвонил в одно из известных издательств и через несколько часов явился туда.

Беседа прошла именно так, как он и ждал. Беррет Хоскинс, издатель, заговорил о тех же трудностях, о которых говорил Бэзил, но Вэйлок парировал их теми же доводами, и выиграл. Хоскинс сказал, что такие исследования наконец-то прояснят проблему Вейрдов, о которых ходят пока только невообразимые сплетни и слухи. Контракт для подписи будет готов на следующий день.

Вэйлок вернулся домой в радостном возбуждении. Это была именно та работа, о которой он мечтал! Какого чёрта он позволил затащить себя в Паллиаторий? Вероятно, семь лет выжидания затмили его разум, погасили воображение. Теперь он снова в седле и никто не остановит его. Он откроет новую область социологических исследований, он поразит население Кларжеса.

Беррет Хоскинс позвонил Вэйлоку в полдень. На лице его не было и следа вчерашнего энтузиазма. Он прятал глаза от Вэйлока.

– Я действовал опрометчиво, мистер Вэйлок. Наше издательство не может опубликовать это исследование.

– Что!? Что случилось?

– Выявились некоторые обстоятельства, и главный редактор наложил вето на эту публикацию.

Вэйлок бросил трубку в холодном бешенстве. На следующий день он объехал несколько издательств, но ни в одном из них его даже не хотели слушать.

Вернувшись домой, он стал расхаживать по комнате. Наконец он сел к телефону, набрал номер Джакинт Мартин.

На экране появилась Джакинт, холодная и прекрасная.

Вэйлок не стал тратить слова:

– Ты вмешиваешься в мои дела.

Она несколько секунд молча смотрела на него, затем улыбнулась.

– У меня сейчас нет времени говорить с тобой, Гэвин Вэйлок.

– Выслушай меня.

– Поговорим в другой раз.

– Хорошо. Когда?

Она задумалась. Внезапно у неё вспыхнула идея, которая показалась ей забавной:

– Сегодня вечером я буду в «Пан-Арт Юнион». Ты можешь мне всё сообщить там, если хочешь. – И она загадочно добавила:

– Может, и я что-нибудь скажу тебе.

Экран погас. Вэйлок долго сидел, задумавшись. Убийцы следят за ним. Общество амарантов делает всё, чтобы не допустить его успеха. Это очевидно. Все радостные мечты вчерашнего дня оказались иллюзией. Он ощутил меланхолию, такую глубокую, что вся дальнейшая борьба показалась ему бессмысленной. Как хорошо было бы сейчас отдохнуть, погрузиться в сладкое забытьё…

Он перевёл дыхание. Как мог он хоть на секунду подумать о том, чтобы сдаться, подчиниться?

Он поднялся, одел вечерний костюм – серый с тёмно-голубым. Он пойдёт в «Пан-Арт Юнион» и встретится со своим противником на его поле. Но затем он задумался. Последние слова Джакинт… не означали ли они что-нибудь зловещее. Он хмыкнул, стал одеваться дальше, но беспокойство его росло.

Проверив комнату на предмет наличия шпионских устройств, которые могли быть установлены в его отсутствие, он достал маску – своё альтер эго – и надел её. Лицо его теперь стало тяжёлым и длинным, губы красными и выпуклыми, волосы – тёмно-коричневыми. Затем он набросил плащ и закрепил в волосах безвкусную серебряную пряжку.

2

Фариот-вэй была пустынной. Несколько человек стояли на движущемся тротуаре. Вэйлок некоторое время смотрел на них из окна. Если это шпионы, то недостаточно опытные. Лишь бы они не подключили воздушное наблюдение и сложную систему связи. Правда, от этого тоже можно уйти, но придётся приложить много труда. Нельзя уйти только от телевекции, но она запрещена законом.

Вэйлок хотел уйти от слежки сразу, чтобы не раскрывать своё инкогнито. Самая опасная область начиналась в холле, при выходе из квартиры. Он приоткрыл дверь и в щель рассмотрел всё, что мог увидеть. Он не заметил ничего подозрительного, хотя обзор у него был слишком маленький.

Вэйлок снял маску, плащ, свернул их в узел и, неся в руке, вышел из квартиры.

Он прошел по Фариот-вэй на станцию метро Алеманд-авеню. Там, убедившись, что за ним никто не идёт, и никто не подходил близко, чтобы незаметно закрепить на его одежде радио-трейсер, он вошёл в капсулу и нажал первую попавшуюся кнопку: Гарстенг. Капсула пришла в движение, и Вэйлок снова натянул альтер эго и плащ. После этого он направил капсулу на станцию Флориандер Дек. Он вышел из капсулы, почти уверенный, что скрылся от возможного наблюдения.

В киоске он купил коробочку Стимос и после минутного колебания проглотил жёлтую, зелёную и пурпурную таблетки.

Стимос – это таблетки, воздействующие на нервную систему и мозг. Оранжевые таблетки вызывают восторженность и веселье, красные – влюбчивость, зелёные – сосредоточенность и усиление воображения, жёлтые – мужество и решительность, пурпурные – остроту ума и способность общаться с людьми, тёмно-голубые – сентиментальность, светло-голубые улучшают способность владения мышцами, чёрные возбуждают визуальные фантазии, белые минимизируют эмоциональный отклик. Таблетки можно комбинировать для получения сложного эффекта.

Впереди возвышались залитые светом склоны холмов. Там находились Подоблачный замок, Вандун Хайленд, Балиас с Паллиаторием возле реки, а дальше – Семафор Хилл, Эйнджел Ден, где жил Бэзил, а ещё дальше был расположен «Пан-Арт Юнион».

Вэйлок поднялся на посадочную площадку и сел в воздушный кэб. Кэб взвился в воздух. И внизу и вверху сияли мириады огней. За чёрной лентой реки пылало зарево Карневаля, отражающегося в воде.

Глава 12

1

Воздушный кэб доставил Вэйлока на посадочную площадку, где уже было много частных флайеров – дорогих игрушек, наслаждаться которыми имели время лишь амаранты да гларки. Широкий туннель, покрытый чёрным ковром, вёл в холл. Вэйлок ступил на ковёр. Оказалось, что все ворсинки его незаметно вибрируют и перемещают человека. Вэйлок проехал под стеклянно-золотой портал и оказался в вестибюле. Там он увидел надпись.

СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ!

АКВАФАКТЫ!

РЕЙНГОЛЬД БИБУРСОН!!!

Большая ленивая женщина сидела за столиком, над которым висел плакат:

Пожертвования принимаются с благодарностью.

Женщине, видно, было скучно, и она плела из проволочной нити замысловатый узор. Вэйлок положил на стол флорин. Женщина поблагодарила его хриплым голосом, не отрываясь от работы. Вэйлок шагнул за бархатные портьеры и оказался в холле.

Аквафакты Рейнгольда Бибурсона, сложные конфигурации из сгущённой воды, располагались на пьедесталах. Посмотрев на них, Вэйлок решил, что они не представляют для него интереса, и стал наблюдать за присутствующими.

Здесь было около двухсот человек. Они стояли группами, беседуя или циркулируя вокруг блестящих пьедесталов. Рэйнгольд Бибурсон стоял возле двери. Высокий худой человек семи футов ростом. Он выглядел скорее не как почётный гость, а как жертва, обречённая на страдание. Эта выставка должна была обеспечить ему успех, признание, финансовую поддержку, но он походил на человека, идущего по пустынному лесу. И только когда кто-нибудь обращался непосредственно к нему, он опускал глаза и становился любезен и внимателен.

Джакинт стояла у противоположной стены и разговаривала с молодой женщиной, одетой в платье трагического серо-зелёного цвета. На Джакинт было платье того же цвета, что и её волосы. Платье было сшито в стиле одежды аквитанских уличных танцовщиц. Волосы её были уложены в причёску, напоминающую пламя свечи. Глаза её скользнули по Вэйлоку, когда он вошёл в зал, но, видимо, она не узнала его.

Вэйлок двигался вместе со всеми вокруг зала. Джакинт не узнала его, и по-прежнему наблюдала за входом. Её подруга, молодая, изумительно сложенная женщина, казалось, тоже внимательно следила за входом в зал. Лицо её сужалось к подбородку и расширялось к скулам. На нём выделялись большие тёмные блестящие глаза. Роскошные волосы волнами спадали на плечи. Это лицо показалось Вэйлоку знакомым. Где-то, когда-то он видел его.

Он прошёл за ними и задержался, чтобы обрывки разговора долетели до него.

– Он придёт? – спросила Джакинт волнующим стаккато.

– Конечно, – ответила темноволосая, – он ведь без ума от меня.

Вэйлок поднял брови. Значит, ждут не его! Он был даже немного разочарован. Джакинт нервно рассмеялась.

– До такой степени?

– Винсент, если я попрошу его, он будет жить даже среди кочевников… А вот и он.

Вэйлок проследил за её взглядом и увидел человека, вошедшего в зал. Ему, по всей вероятности, было лет тридцать. И по его виду у него был средний фил. Одежда его была слегка экстравагантна и носил он её с непринуждённым изяществом. Маленькие глаза цвета глины, длинный острый нос, маленький подбородок… скорее всего, учитель-наставник, строгий и придирчивый.

Джакинт отвернулась, чтобы отойти.

– Может, не стоит, чтобы он видел нас вместе?

Тёмноволосая пожала плечами.

– Как хочешь.

Теперь Джакинт могла видеть Вэйлока, и он решил отойти. Так что больше он ничего не слышал.

Тёмноволосая девушка торопливо направилась навстречу тому, кого ждала, и столкнулась с двумя пожилыми джентльменами, направляющимися к Джакинт. Тёмноволосая сконфуженно улыбнулась и исчезла. Пожилые мужчины подошли к Джакинт и стали беседовать с нею.

Вэйлок продолжал движение по залу. Кажется, этот Винсент каким-то образом вовлечён в планы Джакинт. С ним полезно познакомиться поближе.

Винсент сразу направился к тёмноволосой девушке, но, заметив Рейнгольда Бибурсона, подошёл поближе.

– К своему стыду, – говорил юноша, – должен признаться, что совсем незнаком с вашими работами.

– Многие незнакомы, – сказал Бибурсон гортанным голосом.

– Меня очень интересует, мистер Бибурсон, – продолжал юноша, – а сам я техник, как вы переводите воду в такое сгущённое стеклообразное состояние. Как вы получаете из воды такие сложные поверхности и сохраняете их.

Бибурсон улыбнулся.

– Для меня нет проблем. Я ведь космолётчик, а в космосе нет силы тяжести. Там я могу делать что угодно, а с помощью мезонного излучателя сохраняю формы.

– Великолепно! – воскликнул юноша. – Но склонен думать, что чудовищные бездонные глубины космоса должны скорее повлиять подавляюще, чем возбуждать тягу к творчеству.

Бибурсон снова улыбнулся:

– Космос – это разинутый рот, который требует, чтобы его наполнили, это голова – требующая мыслей, пустота – требующая формы.

– А куда вы летали в последний раз? – спросил Вэйлок.

– Сириус. И планета Дог.

– А! – воскликнул юноша, – значит, вы были на борту «Стар Эндевор».

– Я главный навигатор.

К ним присоединился мужчина средних лет.

– Позвольте представиться, – сказал он. – Якоб Мил.

Вэйлоку показалось, что юноша насторожился.

– Моё имя Винсент Роденейв, – сказал он неохотно.

Вэйлок промолчал. Бибурсон смотрел на них со спокойной отрешённостью.

Якоб Мил обратился к нему:

– Ещё никогда не разговаривал с космолётчиком. Вы не возражаете, если я задам несколько вопросов?

– Конечно нет.

– Я читал, что во вселенной существует бесчисленное множество миров.

Бибурсон кивнул.

– И есть миры, где человек может выйти из корабля и жить.

– Я видел такие миры.

– Вы исследуете такие миры, если предоставляется возможность?

Бибурсон улыбнулся.

– Не часто. Я ведь всего лишь пилот, извозчик, и делаю только то, что мне приказывают.

– О, я уверен, что вы можете рассказать больше, – запротестовал Мил.

Бибурсон кивнул.

– Есть планета, о которой я редко рассказываю. Свежая и прекрасная, как весенний сад. Она моя. Ещё никто не открыл ее. Это девственная планета с ледяными шапками полюсов, континентами, горами, океанами, лесами, пустынями… Она моя. Я бродил по берегу реки. Справа и слева от меня стояли голубые леса, впереди возвышались горные хребты. И всё это моё. Ни одного человека в пределах пятнадцати световых лет…

– Да, вы богач, – сказал Мил. – Вам можно позавидовать.

Бибурсон покачал головой.

– Этот мир я видел лишь однажды. И увидеть его снова столько же шансов, сколько увидеть знакомое лицо на улице чужого города. Я потерял свою планету. И, вероятно, никогда её не найду.

– Но есть и другие миры. Может, их хватит на всех? Стоит только отыскать их.

Бибурсон рассеянно кивнул.

– Вот такая жизнь мне нравится, – сказал Вэйлок.

Якоб Мил рассмеялся.

– О, мы, люди, живущие в Кларжесе, не космолётчики. И Бибурсон не один из нас. Он из прошлого. Или из будущего?

Бибурсон посмотрел на Мила с меланхолическим интересом, но ничего не сказал.

– Мы живём в крепости, – сказал Мил. – Мы отгородились от варваров барьером, мы находимся на острове в море дикости. И это определяет всю нашу жизнь. Слоп! Слоп!! Слоп!!! – вот всё, что можно услышать в Кларжесе. – Мил воздел руки в сардоническом отчаянии и пошёл прочь.

Роденейв тоже двинулся по залу, обходя аквафакты. Вэйлок немного постоял, затем присоединился к нему. Они вступили в разговор.

– Меня удивляет, – сказал Роденейв, указывая на причудливые формы, – как поддерживаются эти линии? Ведь поверхностное натяжение воды должно было бы всё перевести в сферы.

Вэйлок нахмурился.

– Может быть, он использует поверхностные плёнки, усиливающие плотность воды?

Винсент согласился без спора. Они прошли мимо Джакинт, всё ещё беседующей с двумя стариками.

– Это Джакинт Мартин, – небрежно бросил Вэйлок. – Ты знаком с нею?

Роденейв бросил на Вэйлока острый взгляд.

– Только понаслышке. А ты знаешь её?

– Очень мало.

– Лично я здесь по настоятельному приглашению Анастазии Фанкур, – сказал Винсент, и Вэйлок ощутил дрожь в его голосе.

– Я не знаком с нею. – Так вот почему это лицо показалось ему знакомым! Анастазия Фанкур!

Знаменитая мим!

Роденейв снова оценивающе посмотрел на Вэйлока.

– Она подруга Джакинт.

Вэйлок расхохотался.

– Между амарантами не бывает дружбы. Они слишком довольны собой и не нуждаются в дружбе.

– Ты, вероятно, серьёзно изучал психологию амарантов?

Вэйлок пожал плечами.

– Да нет. – Он посмотрел вдаль. – Рэйнгольд Бибурсон. Какой у него фил?

– Верж. Хорошее достижение для космолётчика.

– А какой фил у тебя? – спросил Вэйлок.

Роденейв назвал свой статус: Серд. Он работал техническим руководителем в «Актуриане». Вэйлок спросил, каковы его функции.

– Разные исследования. В последний год я ввёл упрощение в телевекторную систему. Раньше оператор интерпретировал код и затем переводил его в координаты общей карты. Сейчас информация печатается прямо на лист, который является непосредственной частью карты. За это я и стал Сердом.

– Поздравляю, – сказал Вэйлок. – Мой друг хочет перейти на работу в «Актуриан». Он будет рад услышать, что там есть возможности для повышения.

Винсент посмотрел на Вэйлока.

– В какой области он хочет работать?

– Вероятно, в области общественных отношений.

– О, там он ничего не заработает, – фыркнул Роденейв.

– Разве нет возможности повысить слоп на усовершенствованиях? Я и сам хотел бы поступить в «Актуриан».

Роденейв смутился.

– К чему эта всеобщая миграция в «Актуриан»? У нас прозаическая работа, ничего необычного.

– Но ты же существенно повысил свой слоп.

– В технической области, если у человека есть логический ум, точная память, работоспособность, он всегда добьётся успеха. Хотя, должен заметить, мой успех больше связан с изобретением.

Вэйлок посмотрел по сторонам.

– Интересно. И что же ты изобрёл?

– Ничего существенного, но это приобрело большую популярность. Ты, наверное, и сам не раз грелся у очага.

– Конечно! – воскликнул Вэйлок.

– Очаг – это встроенный в стену экран. При включении на экране возникает изображение огня с углями, с потрескиванием с запахом дыма… и с инфракрасным излучением.

– О, ты со своим изобретением, наверное, повысил не только свой слоп, но и улучшил материальное положение.

Роденейв фыркнул.

– Кто думает о деньгах, когда жизнь так коротка? Сейчас я должен был бы быть дома и изучать логарифмы.

– ?!

– Я тренирую память. Уже сейчас я умею определять логарифмы числа при любом основании.

Вэйлок с сомнением улыбнулся.

– Чему равен логарифм сорока двух?

– При каком основании?

– 10.

– 1,62352.

– 85?

Роденейв покачал головой.

– Я дошёл только до 71.

– Тогда 71?

– 1,85126.

– Как ты делаешь это?

Роденейв махнул рукой.

– Мнемоническая система. Каждую цифру я представляю как часть речи. 1 – неодушевлённое существительное, 2 – одушевлённое существительное, 3 – существительное-растение, 4 – минерал, 5 – глагол, 6 – наречие эмоции, 7 – наречие цвета, 8 – наречие направления, 9 – размера, 0 – ничто. Для каждого числа я составляю кодовое предложение.

– Замечательно.

– Сегодня, – вздохнул Роденейв, – я должен был дойти до 74 или 75. Если бы не Анастазия. – Он замолчал. – А вот и она.

Винсент смотрел на Анастазию, как заворожённый.

Анастазия подошла к ним лёгкими, как у котёнка, шагами.

– Добрый вечер, Винсент, – сказала она чистым голосом и искоса бросила на Вэйлока короткий взгляд. Роденейв сразу забыл о Вэйлоке.

– Я принёс то, о чём ты просила. И позаботился, чтобы не было ни малейшего риска.