Текст книги "Доктор Кто. Легенды Асхильды (сборник)"

– Некоторые в ужасе бежали от них прочь, другие, напротив, стремились скорее оказаться у их ног. Против них выставляли армии – боги сметали их, оставляя лишь горстку пыли. Сильнейшие цари мечтали выдать за кого-нибудь из них своих дочерей. Мудрейшие люди искали встречи с ними, чтобы испросить совета, врачеватели молили поделиться целительной силой. Все мы легко приняли их как богов, потому что видели в них заботливых родителей, способных направить на истинный путь. Слишком поздно пришло осознание, что на самом деле наши жизни отданы в руки капризных детей, вечно соревнующихся между собой. Мы думали, что они идеальны – все как один, – но как раз единства среди них и не было, лишь противоречия. Некоторые боги не разговаривали друг с другом, другие угрожали уничтожить этот мир, если мы не убьем одного из их соперников. Наша жизнь стала богаче – но и сложнее.

– Кровавые битвы уносили еще больше жизней, ведь теперь у воинов было лучшее оружие. Тысячи и тысячи гибли на полях сражений, целые царства выгорали дотла. Один из богов восстал против своих братьев и уничтожил почти всех. Когда он все же был повержен, боги решили покинуть Египет. Их время в этом мире подошло к концу.

– Но что оставалось делать нам – тем, кто был рабами в их доме, жрецам и слугам чужой веры? Мы не могли вернуться к своему народу: люди убили бы нас, узнав, что боги ушли. Из их числа нас не покинула лишь Зекахмет, царица Медного города. Здесь мы могли укрыться за стенами, которые оградили бы нас от прочего мира. Зекахмет поклялась, что будет защищать нас от своих братьев, потому что не одно лишь Отмщение, но и величайшее Благородство было присуще этой богине. Она относилась к нам, как к забавным питомцам. Взгляните на птиц, которые кружат над нами. Это не просто падальщики в поисках поживы – перед вами все, что осталось от величественных созданий, некогда бродивших по паркам Зекахмет. Она любила мир и красоту и создала в стенах этого города подлинный райский сад. Здесь мы могли боготворить ее вечно, а она защищала бы нас.

– Увы, собратья прознали о ее намерениях, и небеса разверзлись снова. Они шарили по всей земле, надеясь отыскать Медный город, но долгое время нам удавалось отводить им глаза. Потом они все же обнаружили примерное место и решили начать войну. Сам город наши враги так и не нашли, как не смогли и проникнуть за его стены, – хотя им помогали лучшие: древнейшая Гильдия воров и разбойников день и ночь трудилась, собирая все, что было известно о нашем укрытии. Несмотря на это, точное место так и осталось тайной.

– А потом настал день, когда я предал свою царицу. Я не желал этого, но так было суждено. В тот роковой день я обходил окрестности под охраной джиннов, и на нас напали разбойники. Мне удалось скрыться, но следом за мной в город проник ифрит – мерзкая тварь, указавшая нашим врагам вход за крепостные стены.

– Он не давал о себе знать, пока я не предстал перед царицей с новостью, что мы отбили атаку Гильдии. Лишь тогда это порождение ночи явило себя и поклонилось Зекахмет.

– О великая правительница и богиня, – сказал он, – простись со всем, что тебе дорого, и вини во всем этого человека. Он глуп и недостоин тебя. Теперь для вас все кончено.

– Я пытался защищаться, но царица кивнула:

– Прочь! Ты изгнан из города и не удостоишься чести погибнуть вместе с нами.

– И я ушел. Верные железные рыцари сопроводили меня к летающему галеону. И хоть я однажды поклялся, что буду сражаться как защитник Медного города, этому оказалось не суждено сбыться. Их оружие было слишком мощным: лишь вспышка сверкнула над равниной, а почудилось, будто сам воздух раскололся на части. Я услышал крик царицы и понял, что ее больше нет. С тех пор я не ведаю радости. Удар имел такую силу, что задел даже мое судно, и оно нырнуло к земле. Джинны спасли меня, но корабль разбился, и наши враги скрыли его останки от моего взора.

– Я скитался по миру, и вечны были мои странствия, ибо Зекахмет лишила меня дара смерти. Вам не понять, что это за мука: жить изо дня в день, зная, что никогда не умрешь. Девочка, ты смеешься сейчас надо мной, но поверь, боль, которую не смягчат ни забытье, ни вес прожитых годов, – это ужасная ноша.

– Вот почему я так жаждал найти аметистовый ключ. Я давно забыл о нем. Шли века, песок обращался в пыль, а я все блуждал по земле, наблюдая последствия того страшного удара богов, которые и спустя сотни лет проявлялись тут и там. Мне встречались люди, способные на величайшие дела, но лишенные дара речи, и звери, выросшие до невероятных размеров или получившие способность говорить. Я не знал, где упал мой корабль, хотя джинны обыскали половину мира, – и все же верил, что однажды нападу на его след. Если амулет уцелел в той страшной катастрофе, надежда вернуться домой у меня еще оставалась.

– Я знаю, почему вы так рвались сюда: юные мужи вечно ищут богатства и власти, юные девы – укрытия. Но Медный город никогда не был укрытием. В каком-то смысле это всегда была тюрьма. Я вернулся сюда потому, что это единственное место в мире, где меня может найти Смерть. Вы вольны забрать отсюда что угодно: люди, жившие здесь, давно погибли. Берите, что хотите, лишь не трогайте тело моей царицы. Она отдала жизнь в попытке спасти нас и потому священна и в смерти.

– Чья-то холодная рука уже сжимает мне грудь – это Великая Разлучница явилась сюда. Да будет так.

Крах Медного города

– Сказав так, Чародей из Моравии закрыл глаза и медленно опустился на руки своих верных джиннов. Они подхватили его и положили на каменное возвышение, которое затем окружили почетным караулом.

Асах эль Дир огляделась по сторонам, и по лицу ее потекли слезы.

– Нам не сбежать отсюда, – пробормотала она, оплакивая себя и этот город. – Все это было пустой затеей. Не стоило приходить сюда.

– Как ты можешь говорить так? – с упреком обратился к ней Карим. – Посмотри, здесь столько сокровищ! Столько чудес! Мы нашли клад, который Гильдии разбойников и не снился.

Оглядевшись, он начал перебирать богатства Медного города, вытаскивать драгоценные камни из орнаментов на стенах и скатывать в рулоны красивейшие золотые ткани, чтобы унести их в заплечном мешке.

Асах эль Дир умоляла его прекратить, но Карим только качал головой:

– Чародей разрешил нам взять все, что сможем. Я лишь выполняю его волю.

С этими словами царевич потянулся к ожерелью на шее богини Зекахмет, но Асах схватила его за руку:

– Нельзя! Он запретил нам.

Карим снова кивнул:

– Ты мудра и справедлива. Нельзя этого делать.

Однако не успела Асах перевести дух, как царевич неожиданно передумал.

– Пусть нам и запрещено касаться ее, но ведь и богине эта вещь больше ни к чему, – сказал он и быстро сорвал украшение с шеи Зекахмет.

На мгновение им показалось, будто богиня улыбнулась, – а потом ее тело осыпалось прахом. В ту же секунду город, который был ею создан, начал рушиться, высокие башни храмов разваливались на глазах.

– Она хранила его! Только она! – прокричала Асах. – Если бы ты оставил ее в покое, все это могло бы принадлежать тебе!

Карим в ужасе умолял ее остановить разрушение.

– Но я ничего не могу сделать! Я не могу противостоять последней воле богини!

В страхе и отчаянии Карим бросился бежать к выходу, подхватив все украшения и драгоценные камни, которые успел собрать.

Асах эль Дир осталась в тронном зале. Неплохое место, чтобы погибнуть, рассудила она, – не лучше и не хуже других. Подойдя к телу Чародея из Моравии, Асах погладила его по щеке. А затем поклонилась праху царицы и отправилась прочь, навстречу жизни.

Стоя посреди песков, она слышала лишь грохот – это рушился Медный город. Металл звенел о металл, камень скрежетал о камень. Дворцы, фонтаны, библиотеки, сокровищницы – все было сметено и погублено, исчезло навек. Асах стояла неподвижно, пока на равнине не воцарилась тишина. За ее спиной высились толстые стены, но по эту их сторону уже ничего не было.

Не оказалось ничего и за стенами. Царевич Карим не стал ждать служанку. Страх ли заставил его бежать или злоба – неизвестно, но тот, кого она так любила, покинул ее. Забрав все украденные сокровища, царевич бежал.

Все, что оставалось Асах, – это слушать птиц, круживших высоко в небе и жалобными криками провожавших Медный город в вечное небытие.

Тут госпожа Шерада прервала свою речь.

– Неужели все так и закончилось? – выдохнул царь.

Госпожа Шерада лишь рассмеялась.

– Но как же Синдбад? Выпустили ли его из заточения?

– Он получил, что заслужил, как я тебе и говорила.

– Этого мало! – возмутился царь. – Я хочу, чтобы эта история закончилась, как полагается.

Госпожа Шерада обдумала его слова.

– Какой же конец придумать? Может быть, он оставался в заточении, пока Асах эль Дир не вернулась и не освободила его? А жители города с удивлением выслушали рассказ о ее приключениях, и калиф щедро одарил их всех?

– Так-то лучше.

– Или же она забыла о Синдбаде и отправилась путешествовать по миру?

– Нет, так хуже.

Госпожа Шерада пожала плечами.

– Тебе интересно лишь это? Возможно, осталось еще что-то неясное?

– Асах эль Дир… Та мудрая девочка-служанка. Она не получила никакой награды, так ведь?

– Ты прав, – кивнула госпожа Шерада. – Она не разбогатела и не отправилась к богам на небеса, а тот, кого она любила больше жизни, тот, с кем надеялась делить дни, пока Крадущая Радость не явится за ним, – он оставил ее и больше никогда о ней не вспоминал. После такого жизнь становится невыносимой, и неважно, сколь долгой она окажется.

– Да, мне жаль ее, – признал царь. – Но ведь царевич все равно бы не взял ее в жены. Такое бывает только в сказках – вроде той, что ты рассказала мне сегодня, госпожа. Твои слова поразили меня. Немало легенд ходит в нашем роду, но твоя история так похожа на предания о моем прадеде Кариме… Я и мечтать не смел о том, что однажды кто-то сможет поведать мне о нем так подробно. И пусть твои слова – лишь выдумка, мне было приятно их услышать.

– Так ты думаешь, что моя история – просто сказка, призванная тебя потешить? – улыбнулась госпожа Шерада, поддразнивая мужа.

– О нет, она нечто большее, – обнял он ее. – В ней столько прекрасных моментов и увлекательных поворотов, что они сохранили тебе жизнь. И я очень рад этому.

Он улыбнулся своей царице, и она улыбнулась в ответ. Слегка отстранившись, он взял со столика кубок шербета.

– И более ничего, господин мой?

– Твои сказки – как этот напиток, сладкий и бодрящий одновременно, – ответил он, сделав глоток. – Однажды распробовав его, уже не сможешь остановиться. Ты очень талантлива.

Он опустошил кубок и снова наполнил его до краев.

– А полюбились ли тебе мои герои?

– Я видел их, как живых. Ты рассказывала так, будто встречалась с ними сама. – Царь легко подтолкнул ее. – Ну же, придумай что-нибудь, нам нужен красивый финал для твоей истории.

– Ты прав. – Она в последний раз наполнила его кубок. – Ты должен знать, что у всех моих историй была одна общая тема, мораль, к которой должен прислушаться каждый мужчина.

– И какова же она? – спросил царь, шутливо щелкнув ее по носу.

Госпожа Шерада поднялась на ноги и наклонилась к нему. Ее супруг потянулся было следом, но понял, что не может пошевелиться. Судорожно всхлипнув, он попытался позвать на помощь, но голос покинул его. Недвижим, он остался лежать на подушках топчана, а за плечом его уже стояла Крадущая Радость.

Из последних сил пытаясь вздохнуть, он услышал тихий смех госпожи Шерады.

– Муж мой, мораль была такова: без царя царица справится гораздо лучше…

Острова везения
Дэвид Ллевеллин

1

Выпустив веревку из рук, она приземлилась прямо на мостовую и тут же перекатилась вперед. Удар был болезненным, но времени на жалость к себе не оставалось. Вскочив на ноги, она поспешно отряхнулась и бросилась бежать. За спиной уже грохотали по брусчатке шаги стражников и слышался лай пущенных по следу собак. Из открытого окна донесся визгливый голос принцессы. «Держите воровку! Ловите ее!» – кричала она.

Севилья, 1485 год. Ночь темна и безлунна, город похож на безумный рукотворный лабиринт – узкие русла улиц, каньоны площадей – идеальное место, чтобы уйти от погони. Ветхие деревянные дома наваливались друг на друга, почти соприкасаясь над особенно узкими проулками, где темнота становилась совсем уж непроглядной. Ас – одновременно юная и бесконечно древняя девочка Асхильда – уверенно петляла по улицам. Она отлично помнила каждый поворот на пути от замка к порту и смогла бы преодолеть его даже с завязанными глазами.

Она все бежала и бежала, свивая узор из бесчисленных петель и поворотов, пока мерный топот стражников и лай собак за спиной не растаяли в ночной тишине. Теперь она слышала только шорох собственных подошв по брусчатой мостовой. Вынырнув из лабиринта улиц возле порта, она замедлила шаг и тенью прокралась вдоль причала к покачивавшейся на черной воде каракке. Тусклые портовые фонари выхватили из темноты корму судна с едва различимым названием: «El Galgo», Гончая. Несмотря на поздний час, на борту кипела работа: матросы сновали по мосткам, перенося грузы, и заканчивали последние приготовления на палубе. Корабль должен был вот-вот выйти в море – без сомнения, в сторону Генуи или Марселя.

Идеально.

Опустив капюшон еще ниже и подхватив один из ожидавших погрузки ящиков, Ас так уверенно поднялась по трапу, что никто не обратил на нее внимания. Избавившись от груза, она проскользнула мимо остальных матросов и принялась осматривать корабль в поисках укрытия. Один из отсеков трюма, похоже, мог бы ей подойти. Уже сейчас он был забит мешками с рисом, фасолью и мукой, бочками с килькой, медом и вином, а с балок сверху свисали свиные окорока. В дальнем углу нашлось местечко, где можно было спрятаться на время плавания, а кок вряд ли заметил бы, что кто-то понемногу таскает из его столь обильных запасов.

Ас свернулась в самом темном углу на импровизированной лежанке из мешков с мукой, достала из кармана брошь-ящерку и принялась осторожно вертеть ее в руках, стараясь не задеть шип на кончике хвоста. Света в трюме практически не было, и все же изумрудные чешуйки на теле ящерицы то и дело вспыхивали зеленым огнем, а рубиновые глаза, казалось, светились в полумраке.

Вульгарная вещица. Дорогая, о да – Ас прекрасно знала, сколько стоит эта брошь, а ювелира, создавшего ее, молва возвела в гении, но честное слово… У некоторых людей деньги есть, а вот вкус отсутствует напрочь. С другой стороны, если некий кондотьер из Пизы готов заплатить две тысячи дукатов, чтобы его возлюбленная стала обладательницей этой ящерки, к чему лишние раздумья?

Спрятав брошь подальше, Ас попыталась заснуть, но у нее ничего не вышло. Жесткая «постель» была не слишком-то удобной, вдобавок ко всему из головы не шли многочисленные «что, если?» и «а как?». Стоило ей отрешиться от этих невеселых размышлений, как память услужливо подбросила прилипчивый мотивчик, который Ас услышала в Париже несколько месяцев назад и никак не могла забыть.

«Гончая» покинула Севилью с первым лучом утреннего солнца. Медленно – а по мнению Ас, даже слишком медленно, – пробиралась каракка по извилистому руслу Гвадалквивира. Для ее невольной пленницы мир сузился до вентиляционной решетки, сквозь которую можно было разглядеть лоскут голубого неба. С палубы доносились голоса матросов, но понять, куда идет корабль, было невозможно; лишь спустя много часов Ас наконец услышала крики чаек и шелест волн, толкавшихся в борт корабля. «Гончая» вышла в море.

2

Минуло пять дней, а они все еще плыли на запад. Как она это поняла? Легко: солнечный луч каждое утро проникал в трюм со стороны правого борта. «Гончая» шла к Азорам, португальским островам. Вот только что там делать испанскому кораблю?

Пока что Ас неплохо удавалось скрываться. Если кто-то спускался в трюм, нужно было сидеть тише мыши; если хотелось есть – брать только крошечные порции еды; если требовалось отлучиться по нужде – ждать до глубокой ночи, когда почти все на судне уже спали. Это было несложно, но Ас сомневалась, что продержится еще хоть пару дней. Она выбрала «Гончую» именно потому, что это был испанский корабль, – а испанцы не могли отправиться слишком уж далеко. Подошел бы любой порт между Севильей и дворцом кондотьера. Однако в план явно закралась ошибка.

Было ли это результатом недостатка сна, из-за которого она не могла ясно мыслить, или любопытство все-таки взяло верх над осторожностью – трудно сказать. Только на пятый день, в час, когда на палубе было больше всего матросов, Ас оставила свое укрытие и выбралась на свет, рассудив, что команда «Гончей» достаточно велика, чтобы не все знали друг друга в лицо.

Это была вторая ошибка.

Не успела Ас выбраться на палубу, как за спиной ее раздался низкий, будто труба, голос:

– Святая макрель, а это еще кто?

Говоривший возвышался над ней, будто древний великан, загораживая солнце. Лицо его скрывала кустистая черная борода, на глазу была повязка.

– Меня зовут Ас, сэр. Я… юнга?

Великан сдернул с ее головы капюшон и разразился смехом:

– Юнга, значит? Придумайте что получше, мисс. Ребятки, похоже, к нам пробрался заяц!

Матросы моментально окружили Ас. Так вот как все закончится – в этот раз. Ее выбросят за борт на растерзание акулам. Это что-то новенькое. Она даже задумалась на секунду, на что будет похожа такая смерть и сколько времени уйдет на исцеление. Это, конечно, при условии, что исцеление вообще возможно для того, кого только что переварила акула.

– Мне искренне жаль, – пробормотала она, надеясь, что это сработает, и заранее зная, что попытка обречена на провал.

– Слышите, парни, ей жаль, – повторил великан. – Ну что, принять мне извинения маленькой мисс? Или отправить ее к Дэви Джонсу?

Поднялся гвалт. «В море ее, в море!» – кричали матросы. Вдруг из толпы вынырнул высокий худой юноша с рыжеватой бородкой и темными волосами.

– Вы действительно считаете, что ее нужно убить? – спросил он.

– Именно так мы поступаем с зайцами, – ответил великан. Ас поняла, что он капитан судна.

– Хороший же тон это задаст всему нашему путешествию.

– У вас есть идея получше?

– Посмотрим, что она умеет.

Великан смерил Ас взглядом:

– Что ж, девочка. Расскажи, что ты умеешь? Может, хорошо шьешь?

Ас состроила гримаску и потрясла головой.

– Готовишь? Стираешь?

Снова нет.

– Видите? Она бесполезна.

– Я умею драться на мечах.

– Да неужто! – расхохотался великан. – Слышали, парни? Драться она умеет.

Он повернулся к одному из членов команды, тщедушному типу с одной бровью, и скомандовал:

– Фернандо! Дай девчонке свою саблю!

Слегка замешкавшись, Фернандо шагнул вперед и протянул Ас оружие. В глазах матроса читалась странная смесь сочувствия и презрения.

– Вот и ладно, – пророкотал великан. – Теперь посмотрим, из чего ты…

Закончить он не успел. Сабля в руке Ас со свистом взлетела прямо к его лицу. Лезвие мелькнуло возле горла капитана и отсекло клок бороды, который медленно спланировал к его ногам. На палубе воцарилась тишина. Наконец великан шевельнулся и провел рукой по оголившемуся подбородку. Ас уже решила, что теперь ей точно несдобровать, когда он снова разразился смехом.

– А она мне нравится! Пусть остается.

Ас с облегчением вздохнула – но тут капитан замахнулся и красивым хуком справа отправил ее в глубокий обморок.

3

Худощавый юноша с рыжеватой бородкой, Гарсия, оказался корабельным врачом – и первым, кого увидела Ас, когда пришла в себя в каюте на нижней палубе. Он-то и объяснил ей, что происходит. Великан, с чьей бородой Ас поступила так неуважительно, и правда оказался капитаном. Звали его Франциско Лопес, и «Гончая», забираясь все дальше на запад, преследовала его амбициозную цель.

Наперегонки с другим судном – генуэзским «Сан-Джорджо» – они направлялись в океан в поисках западного пути в Азию. Старые маршруты через Египет и Турцию, наследие Марко Поло, уже много лет были закрыты для путешественников из-за порядков, установленных мамлюкским и турецким султанатами. Добраться до Индии, Китая или Японии теперь можно было, только обогнув мыс Доброй Надежды (чего пока не удалось ни одному европейцу) или же выйдя в Атлантический океан, навстречу неведомому.

По словам Гарсии, Ас выбрала на редкость удачный момент, чтобы выбраться из своего укрытия. Стоило судну покинуть Севилью, как стало ясно: один из впередсмотрящих, и без того робкий парень по имени Диего, сильно боится высоты; желающих же заменить его в «вороньем гнезде» не нашлось. Пока Ас лежала без сознания, капитан Лопес решил отдать эту должность ей.

С того дня, коротая долгие часы высоко над палубой, Ас разрывалась между благодарностью к капитану и его команде, решившим не бросать незваную гостью за борт, и мыслями о том, доведется ли ей еще раз увидеть кондотьера и обещанные им две тысячи дукатов.

Спустя девять дней они встали в бухте острова Сан-Мигел – последнего приюта для тех, кто отправлялся из Европы в далекий Китай, чтобы пополнить запасы свежей воды. Вскоре паруса были вновь подняты, Ас заняла свое место в «вороньем гнезде», и перед ней раскинулась блестящая до рези в глазах голубая гладь. Лишь раз или два ей удалось заметить спины китов, которые поднимались к поверхности, чтобы выпустить водяной столп и, махнув хвостом, погрузиться вновь в безбрежные пучины. Все остальное время открывавшийся вид свидетельствовал лишь о том, что они забрались так далеко, как не отваживался никто другой.

4

Она заметила их на двенадцатый день пути. «Сан-Джорджо». Сначала это был лишь неясный силуэт; затем, когда «Гончая» подошла ближе, стали видны красные кресты на белых флагах и парусах. Ас передала весть капитану, и тот согнал к орудиям всех своих людей, опасаясь, что соперник подготовил им какую-то ловушку.

Расстояние между кораблями все сокращалось, и вскоре на палубе «Сан-Джорджо» обозначилась одинокая фигурка. Молодой человек, едва ли старше Ас – точнее, старше того возраста, на который она выглядела, – метался по палубе и размахивал шляпой, чтобы привлечь внимание. Стоило «Гончей» встать борт к борту с соперником – теперь их разделяло всего несколько футов, – как он бросился к сходням с криками «Слава богу! Слава богу, это чудо!». Не успел капитан Лопес отдать матросам приказ высаживаться на «Сан-Джорджо», как несчастный потерял сознание.

Пока команда «Гончей» обыскивала брошенный корабль, Ас помогла Гарсии перенести португальского моряка на нижнюю палубу. Вскоре он пришел в себя и уставился на своих спасителей, будто не понимая, люди перед ним или ангелы. Гарсия поднес ему чашку с водой и спросил:

– Как ваше имя?

– Пьеро из Лоди, – ответил незнакомец. – Посол его светлости Джана Галеаццо, герцога миланского.

– Что у вас произошло? – вмешалась Ас. – Куда все подевались?

– Погибли, – мрачно ответил Пьеро. – Все до единого.

– Почему?

– Вспышка чумы. Болезнь охватила корабль через четыре дня после того, как мы покинули Азоры. Мне уже доводилось встречаться с черной смертью, поэтому болезнь меня не коснулась. Я в одиночку предал погибших морю: завернул их в одеяла и перекинул через борт. Сперва я думал, что смогу изменить курс и вернуться на Сан-Мигел, но… Судно было слишком велико. Теперь мне не добраться на острова…

Ас и Гарсия обменялись взглядами, в которых читался один и тот же вопрос.

– Что еще за острова? Япония?

– Нет. – Пьеро качнул головой. – Острова Везения.

– Таких не существует, – удивился Гарсия.

– О, существуют, поверьте, – с жаром возразил Пьеро и полез за пазуху. Оттуда на свет явился потрепанный свиток, перевязанный красной лентой. Пьеро протянул бумагу Ас; та осторожно развернула ее и обнаружила внутри тщательно прорисованную карту.

– Что это?

Пьеро приподнялся на локте и начал показывать пальцем:

– Вот здесь – побережье Португалии. Тут – Африка, Канарские острова. Это – Азоры. А вот тут, в тысяче миль к юго-западу от места, где мы сейчас, находятся Острова Везения.

– Но так далеко еще никто не забирался! – возразил Гарсия.

– Отнюдь. Восемнадцать месяцев назад там побывал корабль из Генуи. Они вернулись с этой самой картой – и целыми мешками золотых самородков, каждый размером с мой кулак. Их сумки были забиты алмазами с перепелиное яйцо. Моряки сказали, что на том острове сокровищ больше, чем можно увезти даже на самом большом корабле. «Сан-Джорджо» шел именно туда, а не в Китай.

5

Капитан Лопес мерил шагами свою каюту – от стены к стене, от стены к стене. Его тяжелые сапоги грохотали по деревянному полу, а рука то и дело тянулась к едва начавшему обрастать подбородку.

– И вы ему верите? – спросил он наконец.

Ас кивнула. Гарсия не разделял ее уверенности.

– Золотые самородки? Алмазы размером с яйцо?

– Перепелиное же!

– Все равно похоже на преувеличение, – возразил Гарсия. – Ты же знаешь, как это бывает.

– Стоит ли игра свеч? – настаивал Лопес.

– Если он говорит правду, все мы – и его величество король – получим богатство, которое нам и не снилось, – пожал плечами Гарсия. – Если же он лжет, мы отправимся в погоню за призраком.

– Что говорил святой Иероним в конце послания к Ефесянам?

– Дареному коню в зубы не смотрят.

Лопес развернулся и прошел мимо них на палубу. Ас и Гарсия следовали за ним.

– Слушай меня, команда! – гаркнул капитан. – Мы меняем курс и отправляемся на юго-запад. Наш генуэзский гость, Пьеро, дал мне карту – карту, которая приведет нас на Острова Везения.

В толпе раздались радостные возгласы, хотя Ас сомневалась, что матросы действительно поняли, о чем речь. Прежде чем снова поднять паруса, они подожгли «Сан-Джорджо», чтобы судно обрело покой на морском дне. Когда спустились сумерки, «Гончая» устремилась к горизонту, окрашенному закатом в цвет свежей крови.

6

Первыми их приветствовали чайки. Они то с громкими криками проносились над палубой «Гончей», то стрелой уходили под воду, чтобы вновь показаться на поверхности с серебристыми рыбами в клювах. Чайки – верный знак того, что земля близко. Через час кто-то из команды заметил плывущий по волнам лист пальмы, свежий и зеленый, будто только что упавший с дерева, – а к полудню Ас увидела изрезанную береговую линию первого острова, за которым вскоре показались горбы остальных.

Эти острова, как бы они ни назывались на самом деле, являли собой незабываемое зрелище. Покрытые пышными зарослями, они возвышались над морской равниной, походя на драгоценные камни в сверкающей оправе – или на изумрудные чешуйки броши-ящерки, которая лежала у Ас в кармане. Каждый остров был опоясан пляжем с чистейшим белым песком.

Единственной преградой, отделявшей теперь «Гончую» от побережья, был розовый коралловый риф. Каракка не смогла бы пройти его, не сев на мель, поэтому для разведки на воду решено было спустить шлюпки. Никто не возражал. Главное, что Пьеро из Лоди оказался прав: острова существовали, а значит, возможно, существовало и сокровище.

После долгих споров капитан отобрал девять матросов, которые должны были отправиться с ним на самый большой остров. Ночь провели на якоре в миле от побережья, а с первым лучом солнца две маленькие шлюпки уже плясали на волнах бухты.

Первую лодку заняли капитан Лопес, доктор Гарсия, Ас, Пьеро из Лоди и тот самый однобровый матрос по имени Фернандо. На второй плыли Диего, бывший впередсмотрящий, Родриго, ученик рулевого, плотник Оскар, стюард Педро и еще один матрос, Бартоломью. Шлюпки бок о бок пересекли бухту на веслах, удерживаясь поперек сильного течения, которое огибало остров.

Первым, что заметила Ас, шагнув на снежно-белый песок пляжа, была тишина: абсолютная тишина, нарушаемая только шорохом волн. В двадцати ярдах от линии прибоя начинались густые зеленые заросли, но, если в них и обитали живые существа, они ни единым звуком не выдали своего присутствия.

– А где именно эти сокровища лежат, на твоей карте не обозначено? – спросил у Пьеро капитан.

Тот лишь покачал головой:

– Моряки, которые побывали здесь, говорили, что богатства тут на каждом шагу.

– Тогда пойдем в глубь острова, – решил Лопес.

Однако, едва они ступили под лесной полог, как идти стало сложно: приходилось буквально прорубать себе путь через свисающие с деревьев лианы и густой папоротник. Тут и там возвышались старые и кривые хлопковые деревья; на их ветвях можно было разглядеть причудливых пестрых птиц и большеглазых мартышек с закрученными хвостами и тонкими когтистыми лапками.

Они шли уже довольно долго, когда Ас заметила под ногами странный предмет: переливчатый шар, похожий на кусок льда. Поверхность его была неровной и ребристой, но сам камень – прозрачен, как кристалл. Она подняла его и поднесла к свету, удивляясь тому, каким прохладным он оказался на ощупь. Вокруг столпились другие члены команды, взгляды их были прикованы к странной находке.

– Это?..

– Неужели?..

– Ты думаешь?..

Капитан Лопес выхватил камень из рук Ас и принялся внимательно разглядывать.

– И правда алмаз, – вынес он наконец вердикт.

– Не может быть! – возразил Гарсия. – Алмазы добывают в подземных шахтах. Они не растут на земле, как какая-нибудь капуста.

– Сами взгляните. – Капитан протянул ему камень. Гарсия несколько секунд изучал его, затем открыл было рот, собираясь что-то сказать, но так и не выдавил ни звука.

Пока всеобщее внимание было приковано к неожиданной находке, трое членов отряда заметили впереди нечто еще более странное. Один из них, Родриго, окликнул отставших:

– Капитан! Думаю, вы должны это увидеть!

Лопес отобрал у Гарсии камень, сунул его в карман и повел остальных туда, где уже ждали Родриго, Оскар и Фернандо. Все трое сияли от радости, но сразу понять, что именно привело их в такой восторг, было сложно. Впереди лежал небольшой, залитый тенью овраг, на краю которого и стояла сейчас команда.

– Не понимаю, – нахмурилась Ас. – Что мы должны здесь увидеть?

– Золото, – негромко ответил Гарсия. – Посмотри! Кругом золото.

И действительно, стоило Ас присмотреться, как она заметила на дне оврага самородную жилу. Она тянулась в обе стороны, насколько хватало глаз.

В ту же секунду все бросились вниз, словно измученные жаждой путники к роднику, и, возбужденно переговариваясь, начали набивать карманы золотом.

7

Ночь опустилась незаметно. Вместо того чтобы возвращаться на «Гончую», капитан Лопес решил переночевать в джунглях, а утром отправиться дальше в глубь острова. Добытое золото и драгоценные камни распределили по нескольким мешкам, которые сложили возле дороги, чтобы забрать их на обратном пути. За сохранность сокровища команда не беспокоилась: похоже, на острове было некому на него покуситься.

Ас задавалась вопросом, стоит ли теперь везти украденную брошь кондотьеру. По сравнению с тем богатством, обладателями которого они стали, вознаграждение в две тысячи дукатов казалось ничтожно малой суммой. Мысль о неожиданно свалившемся на них сокровище не давала ей спать; то же радостное возбуждение испытывали и другие матросы. Только Гарсия, Пьеро и капитан не поддались общему ликованию: стоило им устроиться у костра, как все трое заснули крепким сном. Золото в карманах капитана отзывалось на особенно выразительные его всхрапы негромким звяканьем.