Текст книги "Тридцать дней тьмы"

17

– Виктора нет.

Маргрет лишь немного приоткрыла дверь. Она смотрела на Ханну, и та не могла понять, чего больше в этом взгляде – раздражения или любопытства. Ханну прямо-таки распирало от желания показать завернутую в платок бутылку или – кто знает? – быть может, завернутое в платок орудие убийства.

– Можно мне войти и подождать его?

– Я не знаю, когда он вернется.

Ханна рассматривала Маргрет. Тон последней был гораздо менее категоричен, чем сказанные ею слова. В доме у нее за спиной царила тишина – по всей видимости, дети уже спали. Ханна даже не представляла себе, в котором часу детей такого возраста укладывают в постель.

– Мне кажется, я нашла орудие убийства.

Ханна выставила вперед руку со своей находкой. Маргрет с заметным недоверием покосилась на скрываемый платком предмет.

– Тора что же, платочком убили?

О’кей, вероятно, сарказм и можно отнести к достоинствам, коль скоро ты замужем за полицейским. Ханна немного приоткрыла платок и продемонстрировала донышко разбитой бутылки. Взгляд женщины-вулкана скользнул по бутылке и начал подниматься выше – по руке Ханны, ее плечу, пока глаза обеих женщин не встретились. Что это, ей не показалось? Похоже, в глазах Маргрет мелькнуло нечто похожее на одобрение. Она потянула дверь на себя, впуская гостью в дом. Ханна с облегчением шагнула в прихожую.

Осторожно пристроив бутылку на журнальном столике, Ханна утомленно откинулась на спинку коричневого кожаного дивана. Виктор выбирал? Едва ли женщина.

– Мягкий, правда? Уродливый, конечно, зато практичный – любую грязь можно стереть тряпкой. Большое преимущество, когда в доме есть дети.

Маргрет принесла два бокала красного вина и протянула один из них Ханне, которая взяла его с таким видом, будто внутри было золото. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы с жадностью не опустошить бокал единым махом. Поглаживая рукой мягкую коричневую кожу дивана, Ханна принялась разглядывать устроившуюся в другом углу супругу инспектора, которая также пригубила свое вино. Со стороны они выглядели как две пропащие души в слишком большой для них спасательной лодке. Маргрет извлекла из стоявшей на столе маленькой коробочки пачку сигарет, предложила Ханне, дала ей прикурить и закурила сама. После чего зажгла две гигантских размеров стеариновые свечи. Ханна, мешая во рту вино с табачным дымом, блаженно прикрыла глаза. Когда она их открыла, выяснилось, что Маргрет внимательно ее изучает, как будто никак не может понять, кого же она впустила к себе в дом.

– Где ты это нашла?

Маргрет кивнула на предполагаемое орудие убийства.

– Недалеко от моря. Я там встретила одного бездомного, ну, или почти бездомного, Гисли. Думаю, это его бутылка.

– Ты что же, думаешь, это он сделал?

Маргрет чуть наклонилась и стряхнула пепел в самодельную пепельницу. Ханна проследила за грациозным и уверенным движением изящной руки. Почему это так ее притягивает?

– Нет. У него нет мотива. Бедняга просто лишился своей водки.

– Гисли приходилось лишаться и гораздо большего.

Губы женщины-вулкана выпустили струйку дыма.

– Что ты имеешь в виду?

Ханна подалась вперед и потушила сигарету. Она ощущала на себе пристальный взгляд Маргрет, и это придавало ей уверенности.

– Когда-то он был профессором в Стэнфорде. Математиком.

– И что же произошло?

Маргрет пожала плечами.

– А что иногда происходит, стоит только уверовать, что все у нас в жизни под контролем? Либо что-то портит нам жизнь, либо мы сами себе ее портим.

– Надо же, по его нынешнему виду никогда этого не скажешь.

Ханна умолкла, глядя прямо перед собой. Чувствуя настойчивый взгляд Маргрет, она не осмеливалась поднять на нее глаза. Почему? В ее душе что-то шевельнулось. В чем причина? Вино? Наконец она справилась с собой, повернулась к Маргрет и прямо посмотрела в ее сияющие глаза. Что это? Слабая улыбка? Или просто легкое подергивание губ? Что-то непременно должно было случиться, то, над чем Ханна не властна. Она вовсе не была уверена, что это будет благо. Она протянула руку, взяла бокал и освежила рот изрядным глотком вина.

– Все мы что-то скрываем.

Осушив свой бокал, Маргрет встала и прошла на кухню. Ханна проводила ее взглядом. Секунду спустя супруга полицейского появилась, неся в руке бутылку вина. Снова наполнив бокалы, она продолжала изучать Ханну.

– А ты что скрываешь?

Ханна мельком взглянула на продолжающую стоять Маргрет.

– Слишком много всего. А ты?

Ханна пожала плечами.

– Не знаю. Может, в душе я писатель криминального жанра. А может, и кто похуже.

У Маргрет был такой вид, будто она колеблется. Она присела на диван. Ханна обратила внимание, что теперь они оказались на несколько сантиметров ближе друг к другу, чем раньше. Она наблюдала за тем, как руки Маргрет нервно теребят сигаретную пачку. Тем не менее курить снова Маргрет не стала. Сердце Ханны стучало все сильнее и сильнее, толчками выбрасывая закипающую и растекающуюся внутри нее лаву. Она медленно потянулась к пачке сигарет в руках Маргрет.

– Можно?

Беря пачку, она видела, как глаза Маргрет неотступно следуют за ее рукой. Пальцы их соприкоснулись. Внутри у Ханны будто, что-то взорвалось. Дыхание у нее перехватило, она не могла себя заставить посмотреть Маргрет в глаза. И сделала это опять. Коснулась своими пальцами руки Маргрет. Ощутила укол совести. Маргрет сидела совсем тихо, неподвижно. Ханна чувствовала, что не может прекратить – это ей нужно, необходимо. Она погладила руку, сжимающую сигаретную пачку. Пальцы ослабли и выпустили сигареты. Ханна взяла Маргрет за руку, их пальцы соединились, переплелись. Сердце в груди у Ханны замерло. Она умерла. Это прикосновение. Весь мир сосредоточился в этом прикосновении. Женщина-вулкан повернулась к Ханне, встретилась с ней взглядом и всем телом потянулась к ней. Когда губы их нашли друг друга, глаза у обеих оставались открытыми. Распахнутыми. Как будто обе женщины пытались убедиться, что им удалось заполучить друг друга. Наконец Ханна закрыла глаза, потянула Маргрет на себя и одновременно скользнула под нее, как будто просто улеглась на коричневый диван. Сердце Ханны отчаянно билось. Маргрет сняла с нее кофточку. Холодно. В комнате стоял холод. Холод пропитал воздух. Однако в каждой жилке ее тела бушевала кипящая лава. Рука ее скользнула под блузу Маргрет и отыскала ее грудь. Лежащая на ней женщина отозвалась стоном. Ханна прильнула к ней, жадно впилась в ее губы, чувствуя, как тяжесть желания все глубже вдавливает их в диван. Страстно целуя мягкие и в то же время упругие губы Маргрет, Ханна попыталась расстегнуть на ней джинсы. Их тела слились настолько плотно, что сделать это ей не удалось; тогда она просунула руку под поясом брюк и заскользила по животу Маргрет все ниже, ниже… В этот момент по потолку комнаты скользнули блики фар подъезжающего автомобиля Виктора. Яркий свет заставил обеих вздрогнуть. Ханна услышала, как машина развернулась и припарковалась у самого дома.

– Черт!

Маргрет вскочила и, на ходу поправляя одежду, метнулась в прихожую. Подхватив кофту и бюстгальтер, Ханна поспешила в ванную. Вот ведь долбаная банальность!

Запереть дверь, хорошенько вдохнуть-выдохнуть, чтобы успокоить пульс, натянуть одежду. Ханна взглянула на себя в зеркало. Какого дьявола? Ханна чувствовала, что злится. Не на себя, не на Маргрет. А на Виктора, который их прервал. Она бы хотела сейчас опрометью кинуться из ванной и снова целоваться с Маргрет. Увести ее с собой к Элле, запереться вместе с ней в своей мансарде и не выходить никогда. Сердце снова заколотилось, она горько усмехнулась внезапно поразившей ее мысли. Блин! А ведь только что, быть может, она уничтожила собственное расследование. Весь свой проект. Может, ей лучше вернуться домой и никогда больше сюда не приезжать? Ладно, пора заканчивать с проклятой театральщиной.

Ханна уверенным шагом покинула санузел.

– Ну что, он что-то нашел?

Виктор удивленно посмотрел на нее. Ханна вдруг поняла, что в прошлый раз в этом доме ей внезапно тоже понадобилось воспользоваться туалетом. Вот черт! Он, наверное, решил, что у нее расстройство желудка, если, конечно, не подозревает в чем-то более серьезном.

– Судебный медик. Он нашел что-нибудь необычное при осмотре тела Тора?

Ханна сосредоточила свое внимание на Викторе, который в этот момент, стоя к ней спиной, вытаскивал какие-то бумаги из сумки. Маргрет нигде не было видно.

– Маргрет сказала…

О боже, что же такое сказала Маргрет?

– …ты обнаружила что-то и хочешь мне это показать.

О-о, какое облегчение! Ханна гордо выпрямилась, решительно взяла с журнального столика разбитую бутылку и подошла с ней к Виктору. Он обернулся и сурово нахмурился, все еще держа в руке бумаги.

– Разбитая бутылка?

– Не просто бутылка.

Виктор внимательнее пригляделся к завернутому в платок предмету в руках Ханны.

– Разбитая водочная бутылка…

Ханна вздохнула – ну вот, развел тягомотину. Какого черта, разве не понятно, что это такое?

– Это гребаное орудие убийства! Вот, смотри, на ней кровь!

Ханна чуть ли не ткнула бутылку под нос Виктору. Тот взял ее через платок и упрямо возразил:

– Она не является орудием убийства.

Ханна вопросительно посмотрела на него. Он молчал. Как будто выбирал между двумя возможностями: привести обоснованные аргументы в пользу своего утверждения и тем самым отделаться от Ханны или же попридержать информацию (как, собственно говоря, и должен был поступить) и тем самым поддержать жизнь в «бутылочной теории», а также Ханну, самовольно присвоившую себе главную роль в проводимом расследовании. Ханна решила быть назойливой. Если он отметет бутылку, тогда прощай информация.

– Значит, Тор умер не от удара по затылку?

Ханна кивнула на бутылку, которая все еще была в руках у Виктора.

Виктор потер лоб. Как же тяжело должно быть деревенскому участковому, когда ему на плечи взваливают дело об убийстве. Это все равно как оставить мальчишку из школьного патруля один на один с расследованием дорожной аварии. Только Ханна приготовилась надавить на него посильнее, как в комнату вошла Маргрет. Углы губ Ханны инстинктивно дрогнули и взметнулись вверх, сама она потупилась и – что это, не может такого быть! – ощутила, что краснеет. Маргрет, скрестив на груди руки, прислонилась к дверному косяку. У Ханны возникло желание подойти к ней, разомкнуть руки и обвить ими себя. О̓кей, данная ситуация может в любой момент привести к настоящему взрыву.

– Послушай, я пришла не для того, чтобы тебе мешать. Я просто хотела отдать тебе эту бутылку, но раз ты считаешь, что она не имеет никакого отношения к делу, то извини.

Виктор вздохнул. Снова потер лоб. Ханна и Маргрет незаметно переглянулись. Бешеный стук сердца. Свободной рукой Виктор извлек из своей сумки прозрачный пакет и аккуратно поместил в него бутылку.

– Прошу прощения. Просто у меня был трудный день. Вполне возможно, что бутылка действительно играет какую-то роль в этом деле. Спасибо, что ты ее принесла.

– Значит, его убило что-то другое?

Ханна искоса взглянула на Маргрет, на этот раз та первой опустила глаза. Может, она хочет, чтобы Ханна ушла? Но ей необходимо выяснить еще хоть что-то. Ведь это, быть может, последний раз, когда она сумеет найти повод нагрянуть сюда и попытаться выжать из Виктора информацию. Ханна чувствовала, что разочарована. И тем, что бутылка, по всей видимости, вопреки ее ожиданиям, не имела столь большого значения, и тем, что теперь едва ли сумеет найти предлог как бы случайно заглянуть сюда. Демонстративно не глядя на дверь, она сформулировала свой вопрос несколько по-другому:

– Тор погиб как-то иначе?

На этот раз Виктор потер не лоб, а шею. Если он хочет, чтобы она ушла, пусть прямо скажет об этом.

– Он утонул, но…

– Но?..

Ну же, скажи это! Ханна посмотрела на Виктора, на стоящую в дверях Маргрет. Внезапно ей стала невыносима мысль о том, что у Виктора есть право спать с этой женщиной-вулканом, ее женщиной-вулканом. Целовать на ночь Маргрет, прижимать к себе ее тело. Все это доставляло ей едва ли не физические страдания.

– Его ударили по голове, столкнули в воду, а поскольку он потерял сознание, то сразу же утонул?

Озвучивая свою догадку, Ханна старалась выманить из Виктора информацию. Ну же, давай, подтверждай!

Виктор отрицательно покачал головой, немного помолчал, но затем все же продолжил:

– Предположительно его ударили по затылку. Но не бутылкой, каким-то металлическим предметом… И… Отметины на его плечах свидетельствуют о том, что кто-то удерживал его под водой.

Значит, все же убийство! Умышленное убийство! Ханна пыталась скрыть свой восторг. Невероятно. Она постаралась вспомнить все те криминальные сериалы, которые видела по телевизору. О чем там спрашивал детектив?

– А что известно об убийце? Вы нашли какие-нибудь отпечатки пальцев, следы ДНК?

Ханна надеялась, что ее вопросы звучат так, будто их задает крутой профессионал, коим она, разумеется, не являлась.

– Ответы по ДНК-тестам мы получим не раньше чем через несколько дней. Но мы проверим и эту бутылку – быть может, с ее помощью удастся получить какую-нибудь новую информацию. Или же подтвердить то, что мы думаем.

– А что вы думаете? У вас есть подозреваемый?

Ханна вдруг почувствовала, что стоит на цыпочках. Сама того не заметив, она приблизилась к Виктору и Маргрет и оказалась практически между ними. Вытянув руку, она могла коснуться Маргрет.

– Я и так уже рассказал тебе слишком много. Пусть вся эта информация останется между нами.

Говоря эти слова, Виктор указал на дверь. Ханна отступила на шаг вглубь прихожей.

– Обещаю, что все сказанное и случившееся сегодня вечером в этом доме останется между нами.

Проходя дверной проем, Ханна успела на мгновение встретиться взглядом с Маргрет. Затем посмотрела на Виктора. Он выглядел озадаченным. Коротко попрощавшись, она в полном смятении чувств покинула полицейский участок, детский сад и дом своей новой возлюбленной.

18

Ханна пробралась в спящий дом настолько бесшумно, насколько ей это позволили скрипучие половицы и тяжесть собственных шагов. Не находя себе места, она обошла объятую тьмой гостиную, чувствуя странное желание разбудить Эллу. Ей необходимо было с кем-то поговорить. Или же, наоборот, побыть одной. Ее сотрясала нервная дрожь, она никак не могла разобраться в себе самой. Наконец Ханна сходила в свою комнату и принесла оттуда бутылку вина. Подбросив дров в камин, вооружилась красным вином и устроилась поближе к огню, пытаясь привести в порядок сумбурные мысли. Блин! Она забыла спросить Виктора о Йонни. Где же он сейчас может быть? Ханна подумала, что не заметила ничего похожего на камеру в домашнем полицейском участке. А что же делают здесь в деревне с преступниками? Как поступили с юношей, который угрожал ружьем отцу своего мертвого (убитого?) друга? Неужели его сразу отправили в далекий Рейкьявик? Или все же домой к родителям? Отхлебнув полбокала вина, Ханна завороженно разглядывала языки пламени. Завтра она обязательно попытается отыскать Йонни. Выяснит, какую роль он играет в этой игре. Она чувствовала, что вовсе не главную. А вот с Эгиром дело обстояло иначе. Почему он оказался в нужном месте и почти в нужное время, чтобы выловить из воды тело сына? И что там с Гисли? Может, за его лохмотьями скрываются еще какие-то тайны? И почему разбитая водочная бутылка со свежими следами крови валялась на месте преступления, если не она является орудием убийства? Одним глотком опустошив бокал, Ханна наполнила его снова. Это – последний. Самый последний. Точно! Ведь все лежит на поверхности: это не убийца оглушил Тора бутылкой, а Тор ударил его, защищаясь! Ханна улыбнулась своему маленькому триумфу. Если Тор нанес удар своему убийце, то у последнего должна быть рана. Ей только нужно найти человека с раной от водочной бутылки, и она поймает преступника! А вдруг Виктор тоже это вычислил? Виктор. Улыбка сползла с ее лица. Неужели Маргрет ему что-то рассказала? О’кей. Спокойно. Что она могла поведать? «Мы тут немножко поцеловались с этой писательницей, которая тебя так жутко раздражает. Может, если бы ты не пришел домой и не прервал нас, мы бы не ограничились одними поцелуями». Ханна встряхнула головой. Нет. Невероятно, чтобы Маргрет что-то сказала. Если, конечно, она не хотела использовать данную ситуацию с целью спровоцировать семейный конфликт, чтобы покончить с исчерпавшими себя любовными отношениями, или же… Или наоборот! Сорвавшаяся интрижка могла высечь новые искры, чтобы согреть остывающее супружеское ложе. Бокал безропотно принял третью порцию вина. Ханна даже не знала, что хуже: разрушить этот брак или спасти его? Набрала вино в рот, проглотила, ощутила, как по телу растекается тепло. Ей пришло в голову, что она абсолютно ничего не знает о Маргрет. Они встречались два раза. Просто давай расслабься. Давай расслабься. Расслабься… Необходимо узнать о ней больше. Ведь Маргрет заставила ее почувствовать себя… Ханна решительно прервала поток одолевающих ее мыслей. Что же такое Маргрет заставила ее почувствовать? Нечто. В любом случае, больше того, что ей довелось чувствовать в течение многих лет. Внутри возникло ощущение блаженства. Ханна подняла бокал и мысленно чокнулась сама с собой. Какая глупость! Пламя постепенно превратилось в искры – маленький вулкан. Наблюдая за тем, как огонь пожирает дрова, которые становятся угольками, Ханна допила бутылку.

Они извлекли его из моря на рассвете – местный участковый инспектор Вилладс и владелец деревенского бара, обладатель сальных волос. Здесь же сбилось в кучку несколько местных рыбаков, молча разглядывающих тело, с которого во время подъема на берег стекали струйки соленой воды. Врач, приехавший на своем автомобиле, уже стоял и ждал здесь же. Труп мальчика еще не успел коснуться земли, как врач склонился над ним. Однако никаких сомнений и быть не могло. Рыбакам еще никогда не приходилось видеть, чтобы жертва моря была столь однозначно мертва. Один из них, старый Аксель, который на протяжении полувека, казалось бы, успел насмотреться на трупы своих утонувших товарищей, с горьким отчаянием уставился в мерзлую землю, когда увидел, что на одной ноге Туре все еще красуется футбольная бутса.

Ханна посмотрела поверх экрана на разукрашенное звездами небо. Оказывается, писание по ночам не такая уж плохая штука. Из этого действительно может получиться детектив. Она пересчитала страницы. Двадцать. А сколько вообще страниц должно быть в подобного рода романе? Наверное, если хочешь, чтобы его воспринимали всерьез, минимум двести пятьдесят. Что ж, это она может! В эйфории от собственных достижений Ханна схватилась за телефон, собираясь отправить сообщение Бастиану, однако остановилась. Строго говоря, что такого она может ему рассказать? Что из-за этого убийства у нее самой дела обстоят прекрасно, она потихоньку копирует здешнюю ситуацию, не особо напрягаясь даже для того, чтобы заметно изменять имена главных героев. И, кроме того, ее угораздило влюбиться в жену местного полицейского. Потенциально это может в значительной мере осложнить сотрудничество с Виктором в деле расследования убийства, то есть получения необходимой информации, – и затруднить написание книги. Ладно бы там речь шла о сотрудничестве, а то ведь все может обернуться и умышленным искажением фактов. Так что нет. Она должна попридержать свой оптимизм и поделиться им лишь тогда, когда у нее появятся более веские основания для этого. Ханна снова взялась за клавиатуру и, к собственному удивлению, она ощущала себя необычайно бодрой и хотела использовать прилив вдохновения, чтобы написать еще пару страниц. Неизвестно, когда еще ей это снова удастся.

Тук-тук! Ханна проснулась. Тук-тук! Медленно открыла глаза. Мысленно чертыхаясь, выползла из постели. Сколько же она спала? Никак не больше пары часов. Последствия вчерашних возлияний свинцовым обручем сдавили голову. Она раздраженно, рывком распахнула дверь. На пороге стояла Элла с подносом в руках – булочки с сыром, кофе, стакан сока. Элла улыбалась, как будто забыла, что ее племянника убили, а убийца его до сих пор не пойман. Некая стратегия выживания? Ханне стало совестно: это она обязана была приготовить Элле завтрак, проявить заботу о старой даме в ее горе. Все получилось наоборот, однако Элле, похоже, даже нравилось, что ей есть за кем поухаживать.

– Ég gæti imyndað mér að þú værir svöng[27]27
  Я подумала, что ты проголодалась (исл.).


[Закрыть].

Элла протянула поднос Ханне, та с готовностью его подхватила.

– Спасибо. Ночью я писала допоздна. Поспать почти не удалось.

Элла кивнула на стоявший у кровати радиоприемник с часами. Ханна повернула голову и посмотрела. 14.31. Блин! Тоже мне тинейджер. Подумать только, почти весь день проспала. Ханна смущенно пожала плечами, как бы говоря, что ее педагогические навыки в отношении самой себя бессильны. Вероятно, на самом деле так оно и было. Она отнесла поднос и поставила его на письменный стол, предварительно сдвинув в сторону ноутбук. Элла продолжала стоять в дверях, словно Ханна была каким-то вампиром, от которого на вход в комнату нужно было получить особое приглашение. Это и неудивительно, если вспомнить, как негостеприимно Ханна выставила ее отсюда во время последнего посещения. Ханна сделала жест рукой, приглашая Эллу присесть на неубранную постель. Сделав глоток кофе, она облокотилась о письменный стол.

– Ты как?

Элла пожала плечами. Бодрая улыбка сползла с ее лица. Указав на лежащие на столе чистые листы, она с вопросительным видом кивнула на них.

– Да, конечно!

Ханна протянула Элле ручку, та принялась писать:

– Я сейчас собираюсь к Вигдис. Нужно памочь ей гатовиться к похоронам.

Ханна кивнула.

– А ты знаешь, когда они состоятся?

Элла написала:

– В следущую субботу. Полиции сначала нужно все с ним закончить.

– Мне казалось, они уже производили вскрытие?

Элла покачала головой.

– Не до конца.

– А что с Йонни? Ты знаешь, как они с ним поступили?

– В камере.

А-а, так значит, все-таки есть камера? Ханна задумалась. Она не может находиться в доме Виктора и Маргрет. Или все-таки может? А где ей еще быть? В маленькой пещере у моря? Неужели Йонни сидит под замком в том самом здании, где Ханна и Маргрет… Абсурдная мысль. И досадная! Если так, Ханна вполне могла его навестить. Допросить его. Теперь у нее вряд ли появится такая возможность.

– А камера в полицейском участке?

Ханна принялась собирать разбросанные по столу листы бумаги в стопку, старательно делая вид, что задала вопрос случайно, мимоходом. Покосившись на Эллу, она увидела, что та сидит молча, слегка склонив голову набок. Затем она все же кивнула. Однако что-то в этом наклоне головы было явно не то. Некий скепсис или же беспокойство? Ханна подумала, что ей стоило бы поубавить свой интерес к этому убийству. По крайней мере, в общении с Эллой. Ей вовсе не улыбалось раскрывать источник своего внезапно возникшего вдохновения. Кстати, о вдохновении. Элла вопросительно взглянула на Ханну, указывая на лежащую на ночном столике «Сагу о Равнкеле Фрёйсгодесе».

– К сожалению, у меня не было времени. Из-за всего того, что случилось…

Элла кивнула.

– Однако, разумеется, неплохо было бы переключить мысли на что-то другое. Думаю, сегодня я сумею немного почитать. Может, захвачу ее с собой в «Браггин».

Элла снова кивнула. С удовлетворением. Ханна не могла понять, почему Элла так довольна, что она читает эту чертову сагу. С другой стороны, это хороший предлог, чтобы выбраться в деревню. Ей необходимо снова побывать в полицейском участке и поговорить с Йонни.