Текст книги "Белая тигрица"

Лидия сделала то, что ей было сказано, нервно задев пальцами заднюю часть дома его дракона. Его плоть слегка подалась от этого прикосновения, и она с наслаждением ощутила ее складчатое строение.

– У тебя хорошо получается, Ли Ди. Продолжай исследовать. Тебе нужно познакомиться с окружением дракона, чтобы уметь выманить его наружу.

– Твой дракон уже весь снаружи, – произнесла она, дивясь своей дерзости. Но Ру Шань рассмеялся, и она почувствовала, как осмелела еще больше.

Не задумываясь о том, что делает, Лидия принялась гладить его мешочек и нащупала под кожей что-то вроде двух плотных шариков. Она очень бережно сжала их, а потом приподняла, чтобы почувствовать вес. Все ее движения были очень нежные, рассчитанные на его благодарную реакцию. Она взглянула на лицо Ру Шаня и увидела, что оно порозовело, а его дыхание стало частым и прерывистым.

– Тебе больно? – спросила она, резко отведя руку. Ру Шань вернул ее руку назад и спокойно пояснил:

– Ты просто поддерживаешь огонь ян. Я чувствую себя так же, как и ты, когда я подготавливаю тебя к выпуску твоей силы инь. Ты вызываешь огонь к жизни.

Лидия продолжила. Она снова собрала в ладонь драконов дом, а затем ее палец скользнул дальше вглубь.

– Здесь. Она замерла.

– Здесь?

–Да. Прижми это место пальцем. Прекрасно. Это оттянет время выхода силы ян и позволит мне правильно ее направить.

Лидия медленно убрала руку, думая о том, что теперь он попросит сделать. Она догадывалась, и вскоре Ру Шань направил ее руку к следующей точке.

– Теперь настало время, чтобы ты познакомилась с драконом, Ли Ди. Сначала ты должна прикоснуться к нему руками, поглаживая от его дома до головы.

– Прикоснуться к нему? – тихо повторила она. К счастью, ее голос прозвучал как обычно.

– Сначала пальцами. Потом ртом. Она отпрянула назад.

– Ртом?

Ру Шань улыбнулся.

– Конечно. Точно так же, как я сосал твою грудь, ты теперь должна сосать моего дракона.

Лидия посмотрела на его огромного дракона, чувствуя, как от страха у нее свело желудок. Она не знала, что сказать, потому что не была уверена, что сможет положить его себе в рот.

– Ты говорила, что хочешь помочь мне.

– Да, но... – Она растерянно замолчала.

– Ты когда-нибудь брала свой палец в рот? Когда-нибудь сосала его после еды или, может быть, после того, как укололась?

Лидия кивнула.

– Да, конечно.

– Так вот, я скажу тебе, что мой дракон чище твоих пальцев, потому что я слежу, чтобы он всегда был безукоризненно чистым. Я защищаю его от загрязнения и мою чаще, чем большинство людей моют свои руки.

Она заметно нервничала. Ее охватил страх, смешанный с возбуждением. Но пока Лидия решалась, Ру Шань вздохнул.

– Я снова слишком тороплю тебя. С вами, англичанами, трудно иметь дело.

– Неправда! – воскликнула она, удивляясь, почему ее так задели его слова. – Просто все это так ново для меня.

– Тебе не следует делать это, если...

– Нет, – перебила Лидия. – Я хочу научиться. – Ей действительно хотелось этого. Очень сильно.

И с этой мыслью она взяла в руки его дракона.

Из писем Мэй Пан Чэнь

21 декабря 1873 года

Дорогая Ли Хуа!

Умирающий от голода мангуст, тот капитан, снова вернулся! Меня просто тошнит от него, но он опять собирается приобрести ткани, а Шэнь Фу хочет ему их продать. Шэнь Фу нанял вышивальщиц, работающих день и ночь, чтобы выполнить заказ капитана. Их работа низкопробная, некрасивая, но Шэнь Фу утверждает, что люди-духи не заметят этого. Он, конечно, ошибается, но не хочет слушать меня. А капитан-мангуст так сразу и сказал, что наша работа стоит недорого.

Я надеялась, что слова капитана рассердят Шэня Фу, но мой муж просто стоял и глупо улыбался этому человеку. Ему так хотелось получить английские деньги, что он потерял всякий здравый смысл!Я притворилась, что меня задели слова капитана. Я начала громко всхлипывать, а потом убежала, будто была так расстроена, что не могла продолжать разговор. Беспомощный Шэнь Фу остался наедине с капитаном. В тот день он не смог вести свои дела.

Но вечером я заплатила за свой обман. Шэнь Фу был очень зол на меня, и теперь я вынуждена прятать от людей свое лицо, пока оно не заживет. Меня это не беспокоит, ведь теперь встреча с капитаном-мангустом невозможна. Но этим утром Шэнь Фу не пустил нашего сына на занятия. Он сказал, что раз я больна и не могу переводить, то он возьмет с собой Ру Шаня.

Я ничего не могла поделать, Ли Хуа. Я должна была вернуться в лавку. Я не могла позволить, чтобы Ру Шань пропускал занятия. На мой взгляд, он и так слишком рассеянный ученик, чтобы прогулять целый день. Поэтому я пошла в лавку, хромая и волоч ушибленную ногу, а свое накрашенное лицо прикрывала веером.

Я даже принесла Шэню Фу его любимый обед из свиных клецок и paспростерлась на полу, выражая стыд. Я думала, что, увидев мое искреннее раскаяние, он отправит Ру Шаня домой.

Но он не сделал этого. Он все время держал мальчика при себе, чтобы запугать меня. Чтобы показать мне, что он не даст Ру Шаню учиться, если я не буду помогать ему.

И это не было единственной неожиданностью! Капитан-мангуст привел с собой какого-то мужчину. Я не помню, как звали этого человека. Про себя я назвала его Потерявшимся котом, потому что у него короткие, торчащие в разные стороны усы. Он все вокруг разглядывал, будто кот, который повсюду сует свой нос. Мне казалось, что он потерялся и пытается найти что-то знакомое. Может быть, дорогу домой. Поэтому я так назвала его.

Капитан сказал, что Потерявшийся кот умеет говорить по-китайски, поэтому он будет переводить для нас. На самом деле тот говорит очень плохо, на кантонском диалекте китайцев, прислуживающих англичанам. Но теперь я думаю, что он не такой пропащий, как мне показалось первый раз. Наверное, он, как и я, понимает больше, чем говорит, поэтому мне придется быть более осторожной, когда я буду переводить для Шэня Фу. Теперь мне нельзя переиначивать то, о чем они говорят.

ГЛАВА 8

В цзин ничего нельзя, ухватить.

Когда люди, изучающие цзин , не

видят его, – это от избытка нетерпения.

Инъ-Ян

У него все должно было получиться, но Ру Шань уже начал понимать, что с Ли Ди ничего не давалось легко.

За все эти годы, что он занимался с тигрицами – от самых неопытных до Ши По, которая развила в себе навыки, превосходившие границы контроля любого мужчины, – Ру Щань научился спокойно ожидать и предельно концентрироваться, направляя огонь своей силы ян. Для него не имело значения, была ли женщина опытной тигрицей или начинающей.

Но только не с Ли Ди. Как неискушенной в этом искусстве белой женщине удавалось нарушать его концентрацию, он до сих пор не мог понять. Сегодня Ру Шань готов был выяснить причину этого и преодолеть ее.

Руки Ли Ди были испытующими, но отнюдь не робкими. Она осторожно исследовала длину, обхват и строение его нефритового дракона. Затем, осмелев, она легко потянула за крайнюю плоть, двигая дракона вправо и влево. Женщина даже понюхала его, не догадываясь, что ее нежный выдох, коснувшийся рта дракона, заставил напрячься все тело мужчины в нетерпеливом ожидании.

Ру Шань нагнулся к ней, направляя ее руки, чтобы показать, как сдвигать крайнюю плоть вверх и вниз.

– Подобно раздуванию мехов в кузнице, – объяснил он, – это поддерживает пламя силы ян.

– Но я думала, что ты хотел, чтобы я... Я имею в виду, что ты говорил мне делать это языком.

Он покачал головой.

– Если ты еще не готова, то...

– Нет, – остановила она его. – Я хочу. Я хочу научиться.

Да, она хотела. Ли Ди была очень смышленой и любопытной.

– Делай что хочешь, но будь нежна. Я не буду реагировать. Я начну отвлекать огонь ян. – Заметив ее смущенный взгляд, он принялся объяснять. – Природа заставляет мужчину выводить свою силу ян наружу, чтобы ребенок попал в материнское лоно. Но если я не хочу зачинать ребенка, то вся ци, энергия, уходит понапрасну. Человек, достигший степени нефритового дракона, направляет эту энергию к обретению бессмертия.

– Ты говоришь о себе?

– Да, если у меня получится.

– Значит, ты хочешь, чтобы я разожгла твой огонь ян, а ты используешь эту энергию для обретения бессмертия. – Она склонила голову набок, глядя на него со страхом и смущением. – Разве такое возможно? Кто-нибудь уже достигал бессмертия?

– Да.

– И они теперь живут вечно?

Несомненно, она хотела научиться, поэтому он сел рядом с ней, решив помочь ей обрести высокое понимание таинства, которое должно произойти.

– Их тела когда-то умирают, хотя физическое существование становится намного продолжительнее. А их дух...

– То есть душа?

Он переменил позу и стал на колени.

– Я не понимаю слова «душа».

– В нашем понимании это дух. Та часть в нас, которая живет вечно. Она есть у каждого человека. Когда человек умирает, его душа вечно живет с Богом.

Ру Шань нахмурился.

– Но разве твое сознание сейчас пребывает с небожителями? С твоим Богом в Небесном Царстве, пока ты еще дышишь здесь, на земле?

Она покачала головой.

– Нет. Конечно, нет.

– Тогда откуда ты знаешь, что духовный эмбрион, эта душа, существует внутри тебя?

Лидия закусила губу.

– Я не знаю, – сказала она наконец. – Так нас учили. Он вздохнул.

– Тогда, я думаю, ты обладаешь крупицей истины, но не имеешь полного понимания. Ваша душа не существует, пока не произойдет слияния женской силы инь и мужской силы ян. Когда обе силы соединятся, а огня и энергии будет достаточно, можно обрести бессмертие.

– Но что это означает? И откуда ты знаешь, что силы инь и ян будет достаточно?

– Потому что в этом случае наше сознание попадает в Небесное Царство, к бессмертным.

Искренний восторг осветил ее прекрасное лицо.

– Правда? Всегда?

Ру Шань улыбнулся, вспомнив, как сам задавал именно эти вопросы много лет назад.

– Правда, – ответил он. – Но не всегда. Нашим телам необходимо питание, поэтому мы возвращаемся на землю. Но тот, кто действительно стал бессмертным, попадает в Небесное Царство довольно часто.

Окинув взглядом обнаженное тело Ру Шаня, она вновь посмотрела на его все еще голодного дракона и с любопытством спросила:

– Но ты уже близок к бессмертию? Он вздохнул.

– Был. Я уже три раза попадал в Палату тысячи раскачивающихся фонарей, но больше не продвинулся ни на шаг. И за последние два года я ни разу не был там.

– Но ты хочешь попытаться снова. Это оттого, что в тебе так много силы ян?

– Да. И потому, что ты дала мне так много силы инь. – Ру Шань выпрямился. – Ты хочешь помочь мне? – Он не знал, зачем спросил об этом. Она была его рабыней, и он мог приказать ей, но ему не хотелось сердить женщину, от которой сейчас многое зависело. Кроме того, у Ли Ди было доброе сердце и она, казалось, искренне хотела помочь ему.

Выслушав его, Ли Ди с готовностью спросила:

– Что я должна делать?

Ру Шань благодарно улыбнулся ей и начал учить ее.

– Продолжай вызывать огонь медленными поглаживаниями, но не спрашивай моего совета или помощи. Это не даст мне сконцентрироваться. Тебе покажется, что я в трансе – так может продолжаться много часов. – Его губы расплылись в улыбке. – Обретение бессмертия может отнять много времени.

Лидия кивнула и нежно взялась за его нефритового дракона.

– Я буду осторожна.

– Да, я знаю. – Выражая полнейшее доверие, Ру Шань закрыл глаза и принялся изменять направление силы ян.

Как и прежде, Лидия оказалась сообразительной. Используя его редкие подсказки, которые он делал шепотом, она поняла, каким должно быть давление, как часто нужно совершать поглаживание, как следует обхватить дракона. Вскоре Ру Шань с радостью ощутил прилив силы ян, с наслаждением чувствуя прикосновение женского языка к своему дракону и тепло силы инь Ли Ди, окружившее его.

«Она необыкновенная женщина», – подумал он, когда в его сознании сила ян стала смешиваться с вечным кругом мироздания. Река силы ян и река силы инь свободно потекли, благодаря дивному воздействию Ли Ди.

У нее был прекрасный смех, низкий и грудной, он так отличался от смеха знакомых ему китаянок. Те хихикали тоненькими голосками, как маленькие девочки. Даже его мать хихикала, а не смеялась, и он с удивлением понял, что ему больше нравится открытый смех Ли Ди.

Конечно, она не смеялась во время их занятий. Она лишь изредка стонала от наслаждения, когда он отсасывал ее инь. Впервые он услышал ее смех приблизительно неделю назад, когда она была с Фу Де. Ли Ди и слуга, обмениваясь знаниями, учились писать слова влажными кистями. Ру Шань пришел тогда неожиданно и задержался в коридоре, удивляясь радостным возгласам, доносившимся из комнаты. Уже один этот звук, счастливый и беззаботный, разжег его ян до состояния кипящей лавы.

Ее поглаживания стали более длительными и уверенными. Но когда Ли Ди прикоснулась к дракону языком, Ру Шань едва мог сдерживать свою силу ян. Она делала это нечасто, испытующе, но от каждого прикосновения его тело наполнялось небывалой силой.

Ру Шань понял, почему так разгневался на Фу Де в тот день. Не потому, что юноша учил с Ли Ди английский. Он был зол, потому что она была счастлива со слугой, а не с ним.

Огонь ян горел все жарче. Он заметил, что его дыхание делается все более прерывистым и учащенным. Ему все труднее было контролировать себя. Ру Шань постарался максимально сосредоточиться и представил свое дыхание в виде большой ложки, которая перемешивала его силу ян с силой инь Ли Ди, создавая новое бессмертное существо.

Вместе с этим образом в его сознании возник образ его матери, стоявшей во дворе и смешивающей краску для хлопчатобумажной ткани. Это было очень трудно, и, хотя у нее были помощницы, она все делала сама, потому что не доверяла им. Служанки были еще совсем девочками, и раскаленный котел отпугивал их. Краска, нагретая до кипения, пропитывала ткани. Они становились тяжелыми, и многие, ворочая их в котле, получали ужасные ожоги. Часто служанки делали все, чтобы казаться неумелыми помощницами и чтобы им не поручали эту работу.

Когда Ру Шань был мальчиком, он помогал матери, но, повзрослев, чаще занимался продажей товаров. Однажды днем, вернувшись домой, он услышал мужской голос, отличавшийся от голоса его отца.

Ру Шань не должен был заглядывать к матери. Его учили относиться с уважением к собственному саду женщины. Но вдруг его мать рассмеялась, и, хотя она быстро подавила свой смех, Ру Шань все же заметил, что это был необычный смех. Он уже давно не слышал, чтобы мать так звонко и весело смеялась. Лишь в его далеком детстве, когда он кривлялся, придумывая смешные гримасы, чтобы развеселить ее. Поэтому, не долго думая, он подшел и заглянул.

Он узнал мужчину, с которым была его мать. Это был английский капитан с торчащими усами и заразительным смехом. Этот человек хотел купить ткани, но они еще не были покрашены. Наверное, он пришел сюда, чтобы помочь ей.

Но Ру Шань был поражен. Его мать, Мэй Лан, давно знала этого капитана. Она часто выполняла обязанности переводчика. Выучив английский у одного миссионера, она стала ценным приобретением для дела Чэней. Англичане любили говорить на своем языке, даже если им приходилось прибегать к помощи женщины. Несмотря на давнее знакомство, капитан не должен был приходить в их дом и приносить сюда запахи белого человека, смеяться и размахивать своими большими руками.

Ру Шань был готов вышвырнуть этого человека из дома, но тут его мать снова рассмеялась. Наверное, от какой-нибудь глупой выходки капитана. И снова она подавила смех, зажав рот своей маленькой ладонью. Ру Шань, вновь услышав ее смех, неуверенно попятился.

Разве позволительно сыну лишать свою мать радости? Эта женщина неутомимо трудилась ради прибыли семьи Чэней. Если капитан как-то облегчал ее труд, то он, Ру Шань, не станет вмешиваться.

Но он не забыл этого случая.

Тело Ру Шаня стало напрягаться, готовясь выпустить энергию ян. Его сознание тоже было готово: инь и ян свободно смешались. Ру Шань почти вступил в небесные чертоги, чтобы увидеть образы, которые бессмертные хотели открыть для него.

Но внезапно он почувствовал, что теряет концентрацию. Ли Ди лизнула рот его дракона, пытаясь обхватить его ртом. Она стала посасывать его так же, как он это делал с ней. О Небо, как же она быстро училась! Его ноги задрожали, дыхание с шумом вырывалось изо рта. Да, сегодня он обретет долгожданное бессмертие.

И все же его сознание не было достаточно уравновешено, чтобы позволить это. В голове, словно в калейдоскопе, проносились воспоминания и образы. Ру Шань снова услышал смех Ли Ди. Но это была не Ли Ди, а его мать. Он увидел танцующего белого капитана, с лица которого стекала красная краска. Нет, это была не краска. Это была кровь.

Ру Шань увидел себя в детстве. Он мешал краску, его лицо горело от жара, руки болели от напряжения. Кровь стучала у него в висках, а краска кипела и разбрызгивалась, покрывая его руки и лицо красными пятнами. Запах стоял отвратительный, боль была настоящей.

Его мать закричала. Когда Ру Шань падал на колени, палка, которой он размешивал краску, показалась ему очень тяжелой.

Капитан был мертв.

Неожиданно из горла Ру Шаня, подобно вулканической лаве, вырвался ужасный вопль. Его тело сжалось, концентрация исчезла. Он оторвался от Ли Ди и упал на колени. Его тело билось в конвульсиях, а семя вместе с энергией, ци, пролилось на пол. Семя извергалось снова и снова, и он ничего не мог с этим поделать.

Как сквозь пелену, Ру Шапь услышал испуганный крик Ли Ди, которая была шокирована происходящим.

– Тебе больно? Я что-то не так сделала?

Он не понимал, о чем она говорит и что собирается делать, но схватил ее руку и прижал к своей груди. Его дыхание постепенно нормализовалось. Ее маленькие, но сильные пальцы, прикасаясь к нему, успокаивали его.

Через несколько мгновений к нему вернулся рассудок.

Ли Ди стояла рядом на коленях, приложив одну руку к его груди, а другой поддерживая спину Ру Шаня.

– Тебе нужно позвать врача? – встревоженно спросила она. Он покачал головой и выдохнул, чувствуя себя совершенно обессиленным.

– Я уже почти был там, Ли Ди. Я почти обрел бессмертие. Я был так близок к нему.

– Что же случилось? – ее дыхание коснулось его плеча, словно теплый бальзам.

– Меня отвлекли воспоминания. – Он с горечью посмотрел на израсходованную зря энергию, которая измазала пол. – А теперь мне придется все повторить сначала. – Он медленно стал на колени.

– Ты хочешь начать прямо сейчас? – прошептала она с сомнением.

– Нет. Мне надо отдохнуть, – ответил Ру Шань. Он с трудом забрался на кровать, увлекая ее за собой. Ему не хотелось отпускать ее: ему так нравилось, когда рука Ли Ди лежала у него на груди.

– У нас считается, что каждый раз, когда мужчина расходует энергию таким образом, он укорачивает свою жизнь на год.

Он лег на бок, бережно перенося ее с собой.

– Ты остаешься здесь? – она двигалась свободно, но ее голос был высоким и взволнованным.

– Фу Де не сможет служить тебе сегодня вечером, – сказал он твердо. – Я позабочусь о тебе сам.

Затем Ру Шань перебросил свою ногу на ее ногу. Зарывшись лицом в волосы женщины, он закрыл глаза и представил их вдвоем в позиции расщепленной цикады.

Но покой не приходил. Несмотря на изнеможение, Ру Шань не мог успокоить свой разум. Сон не шел к нему. Вскоре он обнаружил, что рассказывает Ли Ди о том, что она не могла понять. Его рассказ возник ниоткуда и не имел отношения к тому, что происходило в этой комнате. И все же ему хотелось поделиться с ней, хотелось, чтобы она узнала, как все началось.

– Я впервые услышал об учебе дракона и тигрицы, когда был еще совсем юным, но в моем сердце уже зрел гнев. Мой дво – юродный брат приехал к нам в гости из Пекина. Он несколько лет назад сдавал экзамен в императорском дворце, но потерпел неудачу. Ему дали низкий чин, и теперь все называли его неудачником, даже собственная жена.

Он улыбнулся, вспомнив широкое лицо своего двоюродного брата.

– Чжао Гао тоже был человеком воды, как и ты, Ли Ди. Но его природа была смешана с землей, которая препятствовала и ме-шала потоку воды. Все, что он делал, казалось ему слишком сложным, и его жизнь была полна препятствий. Его тело выглядело неуклюжим, глаза были широко расставлены.

Ру Шань вздохнул, сильнее прижимаясь к ее телу, его сила ян снова стремилась воссоединиться с ее силой инь. Но даже будучи в такой близости к Ли Ди, он не мог ни успокоить своих мыслей, ни умолкнуть.

– Я не хотел, чтобы он приезжал к нам. Я очень боялся его судьбы, его жизненного пути. Для мужчины в Китае нет большего стыда, чем потратить годы на учебу, целое состояние на учителей, огромные деньги на дорогу, чтобы держать экзамен, а потом потерпеть крах. Я не хотел связываться с таким человеком, потому что боялся, что в будущем могу повторить его судьбу.

Ру Шань вздохнул, вспоминая свою глупость.

– Конечно, я не сдавал экзамен. Мой отец решил, что я всю свою жизнь проведу вместе с ним в лавке.

– Ты поэтому гневался? – спросила Ли Ди. – Потому что ты отказался от экзамена?

Коснувшись подбородком ее плеча, Ру Шань потерся об него и ответил:

– Я был зол, потому что меня заставляли учиться. Меня запирали в тесной комнате вместе со стариком, который рассказывал мне о давно умерших людях. Я считал, что это глупо и трудно, но мне хотелось, чтобы моя мать гордилась мной. Она мечтала о моем будущем, представляя меня великим ученым.

– Значит, ты оказался между желанием матери и волей отца. Должно быть, это было нелегко.

– На императорском экзамене все нелегко. По правде говоря, в глубине души я был очень рад, что мой отец освободил меня и приказал работать в лавке. Моя мать была единственной, кто глубоко переживал по поводу этого решения.

Ру Шань шевельнулся и поднял руку.

– Но тогда я очень опасался, что судьба моего двоюродного брата как-то повлияет на меня.

Он нагнулся вперед, чтобы прикоснуться щекой к гладкому плечу Ли Ди, но только теперь заметил, что она была одета. Ру Шань нахмурился, почувствовав грубую ткань крестьянской одежды.

– Сними рубашку, – приказал он. – Сегодня я буду выполнять упражнения с твоими грудьми, находясь в этом положении.

Она беспрекословно подчинилась. Он был рад, увидев, что в движениях женщины не было раздумий и сомнений. Ли Ди лишь немного смутилась, когда он усадил ее между своих ног, прижав спиной к своей груди.

Сначала она держалась прямо, но, когда Ру Шань принялся гладить ее груди, постепенно расслабилась, прислонившись к нему, так что ее обнаженная грудь открылась его взору.

– Я рад, что тебе удобно в этом положении. – Ру Шань говорил, не осознавая всей правды, которая таилась в его словах.

– Я никогда не хотел причинить тебе вреда, – добавил он.

– Я знаю, – ответила Лидия. Он расслышал в ее тоне покорность и печаль.

Ру Шань вздохнул.

– Я знаю, что ты хочешь стать свободной, Ли Ди, но пойми, что сейчас я не могу отпустить тебя. Мне нужна твоя сила инь. И еще мне нужно кое-что понять.

Она повернулась, глядя на него через плечо.

– Что понять?

– Как я потерял средний путь.

– Но я не могу помочь тебе...

Он прижал палец к ее рту, не давая договорить.

– Не сейчас, Ли Ди. Давай закончим упражнения.

Лидия согласно кивнула и отвернулась. Он снова принялся обводить руками ее груди. Ру Шань надеялся, что это успокоит его разум, но он так часто делал это, что его руки двигались машинально, а мысли разбегались.

Он вновь вспомнил своего двоюродного брата Чжао Гао.

– Я не знал, зачем Чжао Гао собирался приехать к нам в Шанхай.

Ру Шань теснее прижал Ли Ди к своей груди, прислонившись щекой к ее волосам. Он обводил ее груди, нежно потягивая за соски. Она уже привыкла к этому и больше не вздыхала и не стонала, когда он приводил в движение ее инь. Но, находясь так близко к ней, Ру Шань чувствовал, как дыхание женщины учащается, и видел, как розовеет ее кожа. Сейчас он знал ранние стадии ее возбуждения так же хорошо, как и свои собственные.

– Он приехал в полдень, когда стояла такая жара, что даже мухам было лень шевелиться. Я не пошел на занятия, ожидая его. – Ру Шань едва не рассмеялся. – Я никогда не забуду, как впервые увидел Чжао Гао. Я представлял его маленьким и невзрачным, как и подобает паршивой овце. Вместо этого я увидел крупного мужчину с широкой улыбкой и размашистыми движениями. Его голос гудел как труба.

– Один из друзей моего отца похож на него, – прошептала Ли Ди. – Он большой и счастливый. Всем хотелось быть рядом с ним.

Ру Шань нежно поцеловал Ли Ди в лоб.

– Именно таким был и Чжао Гао. Все полюбили его. Даже моя мать была счастлива и стала петь во время работы. Вместе с ним в наш дом пришла радость, всем было весело. Всем, кроме меня. – Ру Шань искренне жалел, что оказался довольно глуп, потратив уйму времени на ненависть к вещам, которых не понимал.

Ли Ди попыталась обернуться и посмотреть на него, но он придержал ее руками.

– Тебе он не понравился? – спросила она.

– Я не понимал его. Я думал, что он должен был сгореть от стыда, потому что все называли его boy – бесполезный человек. Но он вел себя так, как будто ничего страшного не произошло. Похоже, только один я и помнил, что он неудачник. – Ру Шань вздохнул, до сих пор чувствуя тяжесть своей вины. – Я такой жестокий, Ли Ди.

– Но ты же был маленьким.

– Не таким уж и маленьким. Я должен был понять, что не прав. Ру Шань начал следующую серию кругов, стимулирующих поток инь. Это возбуждало ее, поэтому он не удивился, когда Ли Ди стала легко двигаться в его руках, а ее дыхание участилось.

– Что с ним случилось дальше? С Чжао Гао?

– Он пригласил меня служить зеленым драконом у Ши По. Так я с ней и познакомился.

Ру Шань заметил, что Ли Ди смущена.

– Я думала, что ты нефритовый дракон. Или же это название твоего... – Она замолчала.

– Да, это название моего центра ян. Но это и название моего статуса. Сначала я был, разумеется, зеленым драконом – мужчиной, которого Ши По использовала для своих занятий, для практики тигрицы. – Он улыбнулся, вспоминая прошлое. – Я ничего не понял, когда Чжао Гао сказал мне о Ши По, решив, что он пытается завязать со мной дружбу и приглашает к проститутке . Позже он объяснил, что во мне явный избыток силы ян, а Ши По как раз это и было нужно.

– Что она с тобой делала?

Он остановился, потягивая Ли Ди за соски.

– Она делала почти то же самое, что и ты сегодня, только намного чаще. Она вызывала мое семя снова и снова. – Ру Шань нагнулся, чтобы заглянуть ей в глаза. – В этом и состоит задача тигрицы. Она вызывает силу ян в мужчине, смешивает ее...

– Со своей собственной силой инь, чтобы стать бессмертной, – закончила за него Лидия.

Ру Шань улыбнулся, радуясь, что она все поняла. А затем она еще больше удивила его.

– Научи меня, как это делать, – попросила она. – Я тоже хочу, стать бессмертной.

Его руки замерли.

– Но ты не сможешь.

– Почему? Потому что я англичанка? Человек-дух, домашнее животное?

Он не стал подтверждать ее слова, чтобы не рассердить Ли Дя но именно в этом и было все дело.

Лидия покачала головой, будто читая его мысли.

– Ты ошибаешься, – твердо заявила она. – Я человек, а не животное. И я смогу научиться.

Он медленно кивнул, размышляя, может ли это оказаться правдой.

– Что я должна делать? – спросила она.

Ру Шань молчал. Он не хотел, чтобы Лидия совершала тщетные попытки и затем отчаялась. Но возможно, он недооценивал ее. Возможно, некоторые люди-духи, такие, как Ли Ди, обладали качествами, о которых не подозревали в Китае.

– Ты сейчас получила мою силу ян, – сказал он. – Если хочешь, я буду как можно сильнее стимулировать поток твоей сил.

Когда твоя река силы инь потечет, ты должна смешать ее моей силой ян, чтобы это вознесло тебя к Небесам.

Лидия кивнула.

– Я смогу сделать это. Он улыбнулся.

– Я говорил то же самое, когда Чжао Гао признался и сказал мне правду. – Ру Шань вздохнул. – Видишь ли, это было секретом Чжао Гао. Он не стал большим ученым или крупным чиновником, но зато мог обрести бессмертие, и этот путь дарил ему и всем вокруг огромную радость.

– Значит, твой брат все же не был законченным неудачником, каким его все считали, – пробормотала Ли Ди.

– Нет, вовсе нет. – Ру Шань направил свою энергию на стимуляцию силы инь в Ли Ди, но в его голосе звучало какое-то сомнение, и она остановила его. Удерживая руки мужчины, Ли Ди обернулась, посмотрев на него.

– Ты считаешь себя неудачником, как Чжао Гао, не так ли? – Это было скорее утверждение, а не вопрос. И поскольку Ру Шань не отвечал, Ли Ди продолжала, пристально глядя ему в глаза:

– Ты не сдал императорский экзамен.

– Я и не собирался сдавать его.

В глазах Лидии он увидел сомнение.

– Понятно. Но это означает, что у тебя не было возможности блеснуть своими познаниями. Занять высокий чин. Так?

Ру Шань медлил с ответом. Инстинкт подсказывал ему, что Ли Ди следует остановить и впредь не позволять ей задавать подобные вопросы. Но Ши По говорила ему, что он должен раскрыть свои секреты Ли Ди. Она предупредила, что, пока он не сделает этого, ему не вернуться на средний путь Дао. Поэтому он промолчал, позволяя Ли Ди копаться в его душе.

– Если бы тебе пришлось сдавать этот экзамен, выдержал бы ты его?

Ру Шань отвел взгляд в сторону и нехотя сказал:

– Я был нерадивым учеником. Я бы провалился, как Чжао Гао.

– Итак, ты не стал сдавать экзамен, а теперь и в лавке дела идут плохо?

Ему начинал надоедать этот бессмысленный разговор.

– Эта лавка в твоем распоряжении или в распоряжении твоего отца? – не унималась Ли Ди.

– Мой отец повредил себе спину... некоторое время назад . Ему до сих пор больно ходить. В течение последних двух лет я занимаюсь делами лавки.

Казалось, Лидию только и занимали его проблемы.

– Значит, лавкой управляешь ты. Но это не помогает. – Ее взгляд переместился на пол, туда, куда он выпустил свое семя. – И даже твой средний путь Дао не срабатывает.

Такие смелые заявления, к тому же сказанные на английском языке, языке варваров, взбесили Ру Шаня. Он не мог даже винить в этом свою силу ян. Была задета его гордость, и он оттолкнул от себя Ли Ди.

– Я устал, – отрезал он, но она не слушала его.

– А я устала от того, что мне приходится ждать, когда же наконец ты поймешь, что я такая же способная и умная, как и любая китаянка.

– И даже больше, – вырвалось у него.

– А твои соотечественники содержат у себя китаянок как домашних животных? Запирают их в комнатах, не позволяя им никуда выходить?

– Тебя кормят, одевают. Далеко не все мои соотечественники живут в таких условиях.

– У меня нет свободы.

– У китаянок тоже нет. – Ру Шань поднялся, возвышаясь над ней. Его голос был отрывистым и жестким: – Все, разговор закончен. Если ты хочешь, чтобы я стимулировал твою силу инь я сделаю это прямо сейчас.

Лидия с ненавистью посмотрела на него, сжав губы.

– И ты сможешь держать взаперти бессмертную?