Электронная библиотека » Джеймс Баллард » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Привет, Америка!"


  • Текст добавлен: 10 февраля 2019, 11:40


Автор книги: Джеймс Баллард


Жанр: Научная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 12
Верблюды и атомные бомбы

Самый явный признак нового направления экспедиции появился к концу первой недели в Вашингтоне. Штайнер отсутствовал целую ночь – спал один в походной палатке на пересохшем дне реки Потомак, а Орловский после завтрака отправился посмотреть на здание Исполнительного управления. Риччи с Анной Саммерс поехали на кладбище Арлингтон, Уэйн же занялся очисткой морской воды, набранной в Приливном бассейне.

Он уже успел самостоятельно пройтись по знаменитым музеям и государственным учреждениям и испытать трепет при виде космического корабля «Аполлон», а также «Флайера» братьев Райт и «Духа Сент-Луиса». (Что интересно, больше всего при этом Уэйна впечатлил построенный во второй половине двадцатого века «Госсамер Альбатрос», приводимый в движение силой человека, крутящего педали – безнадежно устаревший, но когда-то вдохновлявший многих людей летательный аппарат). Тем не менее были у Уэйна дела и поважнее. Услышав обнадеживающее капание чистой воды внутри дистилляционной установки, Уэйн взял лопату и пошел к мемориалу Линкольна.

Два часа провел он в глубине здания, расчищая статую от песка – широкой дюной, на которую задумчивым каменным взглядом уставился Линкольн, ее накрыло до самых колен. Пусть эффект продлится недолго и скоро все снова засыплет белой пылью, Уэйн был уверен, что оно того стоило.

Он присел на ступени мемориала, чтобы отдохнуть и выпить кофе из термоса, и вдруг увидел, как по Аллее пешком идет Штайнер, одетый в белый бурнус. Позади него по песку неторопливо ступали два верблюда. Только когда капитан дошел до Эллипса, Уэйн заметил, что небольшая группа кочевников – из Бюрократов, судя по темным галстукам на их шеях – расположилась лагерем у подножия мемориала Джорджа Вашингтона. Женщины (на них тоже были галстуки) сидели на корточках у костра из засохших кактусов, а мужчины обступили черную кобылу Штайнера, жадно осматривая ее бока и зад.

Когда Уэйн вернулся в свой лагерь, капитан уже привязал верблюдов к перилам Белого дома и теперь с довольным видом протирал очки.

– Отличную я заключил сделку, Уэйн. Они чем-то встревожены, но все равно слишком сильно растерялись, чтобы торговаться.

– Теперь вы будете ездить на верблюде? – Уэйн с подозрением отнесся к жизнерадостному расположению духа Штайнера. Развевающаяся белая накидка придавала ему новое чувство свободы. Неужели под ней капитан совсем голый? В бурнусе и темных очках он выглядел как современный вождь бедуинов – знаток горных пород, безжалостный к заложникам.

– Естественно, Уэйн, надо было с самого начала брать верблюдов, а не лошадей. Вот эти двое – потомки особей из зоопарка Сан-Диего. Настоящие корабли пустыни.

– Но зачем индейцам ваша кобыла? – спросил Уэйн. – Разве они ездят на лошадях?

Штайнер налил себе теплой воды. Темная поросль бороды заострила линию его подбородка.

– Они и не собираются на ней ездить, Уэйн. Они ее съедят. Конина здесь – редкий деликатес. Не пойму, что их так беспокоит. Они ведь только о еде и думают.

Кобылу увели за монумент, и Штайнер вдруг заметил, как Уэйн нахмурился.

– Послушай, Уэйн, мне очень жаль с ней расставаться, но запасы овса на исходе. Верблюды же питаются листьями юкки и мякотью кактусов. Рано или поздно и остальных животных придется обменять.

Уэйн глянул на капитана с некоторым удивлением. За день до этого группа связывалась с Макнэром: «Аполлон» снова готов к плаванию и через три дня выйдет в море в сторону Норфолка, штат Вирджиния – там членов экспедиции и заберут на борт.

– Капитан, «Аполлон» скоро будет здесь. На корабле полно корма для скота, хватит как минимум на полгода.

Звание словно вернуло в его памяти мгновения из прошлой жизни, и Штайнер кивнул в ответ, с трудом фокусируя взгляд на вовсе не простодушном лице юноши.

– «Аполлон», точно. Только я думал вовсе не о нем…

* * *

Переваривая уклончивый ответ Штайнера, Уэйн присел на корточки в тени повозки, а капитан тем временем пробовал оседлать верблюдов. Неспешные крупные звери были хорошо обучены, и вскоре капитан освоил высокое седло, привык к перекатывающейся поступи, научился, пусть и неуклюже, залезать и слезать с них. Правда, при остановке верблюд так резко подгибал ноги, что наездник едва не падал прямо лицом вниз.

Пока Штайнер практиковался в езде по Эллипсу, на Аллее появились еще две группы кочевников. В каждой было человек по десять-двенадцать, среди которых трое мужчин с загорелыми лицами, а остальные – женщины с маленькими детьми. Первыми оказались Бюрократы: они расставили палатки у Министерства сельского хозяйства. Вторую группу Уэйн тоже с легкостью узнал – это были Гангстеры. Неторопливо, но напористо они прошли мимо входа в Белый дом; на мужчинах под белыми накидками виднелись костюмы в тонкую полоску, а на женщинах с выбеленными волосами были серебристые парчовые пиджаки, типичная одежда для спутниц гангстеров. Эта компания будто явилась сюда прямиком из старинного Чикаго. Группа не спеша обошла Аллею, угрюмо поглядывая на величественные музеи и административные строения. По неизвестной причине в итоге они облюбовали Конгресс и разбили лагерь под разрушенным куполом Капитолия.

Обеспокоенный появлением индейцев и зловещим дымом, поднимающимся от костра из-за мемориала Джорджа Вашингтона, Уэйн забрался по дюнам в Белый дом, чтобы побыть в одиночестве и все обдумать в тишине Овального кабинета.

Однако едва Уэйн толкнул дверь, он заметил, что за президентским столом кто-то сидит.

– Заходи, Уэйн, – позвал Орловский. – Хочу с тобой поговорить.

Он сдвинул в сторону спальный мешок Уэйна и расположился в невесть откуда взявшемся плетеном кресле с высокой спинкой. Орловский поманил Уэйна к себе широким взмахом руки, источая сильный запах бурбона. Уэйн подошел к столу и увидел, что из верхнего ящика торчит горлышко бутылки. На тонком слое пыли на поверхности стола Орловский вывел большими буквами:

ПРЕЗИДЕНТ ГРЕГОРИ ОРУЭЛЛ, 2114–2126.


Хихикнув, Орловский взял себя в руки и принял по-совиному серьезное выражение лица.

– Я дал себе три срока, Уэйн, как у Рузвельта и Тедди Кеннеди. Один мой прадед был мэром Толидо, так что с политикой у меня все получилось бы. Подобные таланты передаются по наследству. Но ты только посмотри…

Сквозь разбитое окно было видно, что прибыло еще несколько групп кочевников; их верблюды расхаживали среди огромных кактусов.

– Что манит их сюда? Уэйн, поговори со Штайнером, пока он сам не превратился в аборигена. Может, сейчас в Вашингтоне собралась значительная часть всего населения Америки. Если так, то, вероятно, им понадобится правитель. Организуем коллегию выборщиков и проголосуем, поднимая руки, как когда-то делали в Афинах. Я не прочь выдвинуть свою кандидатуру.

Раздражение Уэйна все нарастало, пока он смотрел, как глава экспедиции поглаживает стол своими пухлыми ручонками. Этот упитанный министерский приспешник ничего не знает об Америке, ему нет дела до этой страны, а при случае он превратит весь континент в окрестности Сибири. Вот бы вышвырнуть его из кресла, из Овального кабинета, из Белого дома вообще.

– Замечательная идея, Грегор… то есть Грегори. Буду рад заняться предвыборной кампанией.

– Отлично! – Орловский с довольным видом обводил надпись на столе, чтобы она была заметнее. – Уэйн, ты можешь сыграть важную роль в возрождении американской нации. Итак, представим, что я стал президентом. Каков будет мой первый шаг в осуществлении этой исторически значимой задачи?

– Уничтожить дамбу Беринговых проливов, – выпалил Уэйн. Орловский удивленно посмотрел на него, но Уэйн продолжил, скрывая сарказм: – В Небраске наверняка полно ядерных ракет – их деактивировали и залили бетоном, но так и оставили в стартовых шахтах. Макнэр разбирается в инженерном искусстве, он заново отстроит пусковые установки, а профессор Саммерс и доктор Риччи модернизируют боеголовки и быстро соберут запас вооружений. Уберем дамбу, направим арктические воды в Тихий океан, вернем Гольфстрим с берегов Африки. Всего один ливень, и эта пустыня снова зазеленеет, по Америке опять потекут реки, а Канзас и Айова превратятся в твои любимые степи.

– Уэйн! – Орловский вскочил с кресла, неуверенный в серьезности слов юнца. Глава экспедиции уже твердо стоял на ногах и выглядел совершенно трезвым. Резким движением он стер свое имя со стола. – Я впечатлен. Сколько амбиций! Когда закончится мой третий срок, президентом можешь стать ты. Правда, боюсь, Москва не одобрит такой план – ведь тогда главный сибирский водоем замерзнет и превратится в каток.

– И что сделают русские? Поставят ультиматум? – настаивал Уэйн, с любопытством наблюдая, как его фантазии увлекают Орловского. – На востоке нет ни ядерного оружия, ни даже регулярной армии – одни только полицейские и профсоюзные чиновники. У них годы уйдут на то, чтобы организовать морскую экспедицию. К тому времени на Аллее уже будут собирать урожай сладкой кукурузы.

– Потрясающе, Уэйн… – Орловский задумчиво разглядывал Уэйна, словно впервые обнаружил в прежде неуклюжем безбилетнике черты сильного характера. – Ты все верно говоришь, и поэтому нам лучше вернуться на «Аполлон», пока мы не чересчур увлеклись. Пусть доктор Риччи обустроит базовый лагерь в Норфолке. Завтра отправляешься с ним. И убери отсюда свои вещи – можешь занять любой из кабинетов секретарей. В Овальный кабинет перебираюсь я.

– Нет, – ответил Уэйн и машинально подошел к столу. – Здесь буду жить я, Грегор. Это ты заселяйся в секретарские комнатки.

– Уэйн, ты что?

Орловский подался назад, но Уэйн успел стащить с него шляпу. Они неловко сцепились, спотыкаясь о ноги друг друга, и в пылу не услышали крик из коридора. Орловский с силой прижал Уэйна к столу и выкручивал ему правую руку. Тяжело дыша, Уэйн смотрел на отпечатки их ладоней в песчаной пыли – следы смехотворной битвы двух мужчин на президентском столе.

– Уэйн!.. Ради всего святого, Грегор, отпусти его!

Растерянно обежав пустой Белый дом, будто безутешная вдова убитого президента, забытая его помощниками, в кабинет ворвалась Анна Саммерс.

– Грегор! У нас очередное землетрясение – сильные толчки в центре Бостона! – Пытаясь отдышаться, она показала сквозь треснутые окна. – Мы потеряли связь с «Аполлоном». Возможно, Макнэр и остальные члены экипажа погибли!

– Успокойтесь, профессор Саммерс… – Сурово глянув на Уэйна, глава экспедиции поднял шляпу. – Они в Нью-Йорке, в сотне километров от эпицентра. Нет ли ошибок в измерениях? Через Бостон не проходят геологические разломы.

– Нет! – Чтобы заставить Орловского замолчать, Анна оттащила его от стола. – Дело не в этом. Случился огромный выброс радиации. Счетчики Гейгера на Пан-Ам-билдинг засекли обширную вспышку нейтронов. Ты понимаешь, Грегор? На Бостон сбросили атомную бомбу!

Глава 13
Запад

Они ждали в сумерках у палатки радиосвязи. Наконец, когда тень от антенны вытянулась вдоль Аллеи в сторону примерно сотни кочевников, на короткой волне послышался голос Макнэра. Немного успокоившись, Анна Саммерс сидела на корточках у приемника, неутомимо повторяя позывной экспедиции. В течение дня ее сменяли то Риччи, то Орловский, но ответа не было – лишь монотонный статичный фон, который в семь часов, назначенное время выхода на связь, прервался оживленным голосом Макнэра.

– У него получилось! – Анна махнула рукой, показывая всем остальным молчать. – Правда, это запись, и мы не сможем с ним поговорить. Одному богу известно, где Макнэр сейчас!

Уэйн схватился за антенную мачту. Его все еще трясло от злости на Орловского, а теперь прибавилось и смутное чувство вины – словно из-за его плана уничтожить Берингову дамбу в Бостоне случился взрыв. Он внимал словам Макнэра, пробивающимся сквозь помехи.

– … в Нью-Йорке четыре часа дня, профессор Саммерс. Через полчаса вместе с исследовательской группой я отправляюсь на Лонг-Айленд, так что решил записать все заранее. Спешу сообщить, что ремонт киля «Аполлона» прошел успешно, утром мы прикрепили последние медные листы и были готовы установить лебедки и вытащить судно с отмели. В половине второго я стоял на крыше Пан-Ам-билдинг – кстати, передайте Уэйну, что я починил один из лифтов, – менял аккумулятор в передатчике доктора Риччи и вдруг ощутил толчок. Здание затряслось; наверное, огромная волна прошла по земной мантии, мощная, как тектонический сдвиг. Весь Манхэттен содрогнулся. На северо-востоке над пустыней появилось странное свечение. Прошло пять секунд, и оно погасло, оставив вместо себя сверкающее облако. Работа на пристани замерла. Видимо, землетрясение задело какую-нибудь старую свалку боеприпасов на Лонг-Айленде, и теперь это облако шириной километров в пятнадцать движется на юго-запад, к побережью Нью-Йорка. До связи завтра в семь – расскажу, что мы обнаружим. Возможно, Орловский захочет оповестить Москву… Передавайте привет капитану и скажите, что «Аполлон» выглядит даже лучше, чем пароход «Ленин».

Когда сообщение закончилось, Анна Саммерс хмуро посмотрела на приемник. С поломанными ногтями, обветренной кожей и песчаной пылью в светлых волосах она выглядела на десять лет моложе, чем та женщина-физик, что сошла с борта «Аполлона» на берег Манхэттена – а Уэйн, как глупец, думал только о том, как бы подарить ей помаду и журнал про кинозвезд.

Вперед вышел Штайнер, откидывая бурнус на одно плечо. Он приехал на своем верблюде всего за несколько дней до начала трансляции и резко вдохнул острым носом вечерний воздух, точно чувствуя в нем запах взрыва. Капитан обнял Анну, чтобы успокоить ее, а потом взглянул на распечатку с данными манхэттенского передатчика.

– Анна, я так понимаю, что показатели уровня радиации высокие?

Орловский обмахивался шляпой и смотрел на Уэйна, явно позабыв об их недавней стычке.

– Есть ли еще информация по этому странному облаку, профессор? Или придется ждать завтрашнего сообщения?

– Грегор… – усталым жестом Анна вырвала распечатку на бумажной ленте и засунула ее в шляпу главы экспедиции. – Информации больше не будет, и сообщений тоже не ждите – ни завтра, ни послезавтра. Облако, которое Макнэр собирался исследовать со своими напарниками, содержит радиоактивные осадки от атомного взрыва – не знаю, где он случился и почему, может, в одном из сухих доков Бостона рванула подлодка. На Манхэттене оранжевый уровень опасности. Что скажешь, Пол?

Риччи поглаживал отвороты черной кожаной куртки, словно догадываясь, что скоро придется вернуть ее законным владельцам.

– Все куда хуже. Грегор, капитан Штайнер, посмотрите сюда. 217 Ферми, 223, 235, а полчаса назад более 254. Это в три раза выше смертельного уровня. Боюсь, капитан, что Макнэр и другие ваши люди уже погибли.

Орловский теребил бумажку в своей шляпе с видом второсортного фокусника, силящегося придумать новый трюк, и, прислушиваясь к возрастающим щелчкам радиоприемника, щелкал в такт пальцами. Штайнер вылез из палатки и двинулся вперед по вечернему песку, за ним последовали Риччи и Анна Саммерс. Среди кактусов толпились десятки кочевников, завороженные видом антенн над палаткой связи – манящих огней нового культа карго. Стало прохладно, и капитан накинул свой бурнус на плечи Анны, будто помечая ее таким образом как свою. Она же опустилась на колени и сжатыми в кулаки руками стала расчищать холодный песок вокруг себя, поглядывая при этом на Уэйна, который словно ассоциировался теперь у нее с отравленным континентом.

– Что ж, надо подумать. – Орловский рассматривал на бумаге бешеные скачки, зарегистрированные сейсмографом, и радиоприемник, сообщивший о пугающих цифрах. Глава экспедиции позвал Уэйна наружу. – Поговорим с остальными – и ты должен меня поддержать.

Подойдя к кочевникам, Орловский угрожающе махнул шляпой, затем повернулся к ним спиной и сказал:

– Капитан, нам стоит отправиться в Нью-Йорк.

Риччи раздраженно пнул песок. Зазубренная тень радиоантенны легла на его щеку очертаниями молнии.

– Грегор, ты чем слушал? Все без толку! Пока мы туда доберемся, все они уже…

– Тогда пойдем на юг, – предложил Орловский. Он выкинул из шляпы распечатку, и та упала на землю. Один из Бюрократов подобрал бумажную ленту с песка и начал увлеченно повторять указанные цифры, обнажив в оскале белые зубы. Орловский вздрогнул, наблюдая за его действиями. – Облако, ядерные взрывы – нас о таком не предупреждали. Придется идти на юг, в Майами, там передохнуть и дождаться спасательного судна. – Орловский обвел всех взглядом, желая увлечь своей идеей. – Да, профессор Саммерс, Майами. Только представьте себе все эти бассейны…

Штайнер повернулся к нему, подняв руку, и Орловский замолчал. Капитан улыбался с таким радостным видом, будто втайне выменял у кочевников все оборудование экспедиции на сброженный кактусовый сок.

– Нет, Грегор, мы не пойдем на юг, будь Майами хоть усыпан бассейнами. Мы не пойдем на юг, потому что это не американское направление. Когда американцы двинулись на юг, ничего хорошего из этого не вышло. – Штайнер обратился к Уэйну и положил руку ему на плечо. – Так ведь, Уэйн? Ты же знаешь, куда надо держать курс…

– Конечно. – Уэйн подчеркнуто убрал руку капитана.

– Тогда вперед, скажи Грегору, каков наш курс.

Уэйн посмотрел на пробитый купол Капитолия, купающийся в лучах закатного солнца, и на собравшихся в круг кочевников. Взгляд Орловского был озадаченным, но при этом полным надежды, словно в Уэйне с его космического масштаба мечтами о смещении морей и ветров видел молодого спасителя.

– На запад, – ответил Уэйн.

Глава 14
Дневник Уэйна. Часть первая

5 июня. Национальный парк «Поле битвы Манассас»

Мы покинули Вашингтон сегодня в шесть утра и остановились на ночь в гостинице «Холидей Инн» у шоссе 66. Долгий день в пути по пустыне, маленькие города едва видно в желтоватом мареве, которое здесь намного гуще, чем на побережье. Думаю, мы справляемся куда лучше верблюдов – животные не в восторге от нашего стиля езды и от внезапных перемен. Риччи, к примеру, переволновался и в последний момент решил обменять своего чалого жеребца на огромного одногорбого верблюда главы Гангстеров. К удивлению Пола, вождь предложил ему одну из своих жен, сногсшибательную блондинку. Тут в разговор вмешалась Анна, запретив такой обмен, и в итоге первые километров семь Риччи ехал верхом с угрюмым видом.

Хорошо, что суровый пейзаж вскоре отрезвил наш разум. Сплошные кактусы с креозотовыми кустами да выветренные холмы и пересохшие соляные озера. Среди пустынных лютиков иногда проскакивали карликовые лисицы и сумчатые крысы, но индейцы нам больше не попадались. Я думал, что некоторые из них пойдут вслед за нами, однако, видимо, землетрясения сильно их напугали. Около трех сотен кочевников обосновались на Аллее, а когда-то в стране жило в миллион раз больше американцев. Что их туда привлекло – память предков о власти президента и Конгресса? Любопытная компания, настроена не слишком враждебно, несмотря на все их разговоры о летающих драконах и бескрылых машинах наряду с видениями в небе – от уже знакомого космического корабля до гигантского грызуна, по описанию подозрительно смахивающего на Микки Мауса. Одна из Разведенок из Рино (с синими волосами и ярким макияжем глаз, но при этом невероятно заботливая – потащила в свою палатку у входа в Верховный суд и предложила официально меня усыновить!) несла какую-то чушь про «Президента Запада», странного мужчину с бледным лицом и пронзительным взглядом, который живет на небесах…

И все-таки старые добрые Соединенные Штаты никуда не делись, вот они, под палящем солнцем – нужен лишь дождь, скажем, мощный ливень, что бывает раз в столетие. Как ни странно, повсюду полно ржавых цистерн и баков с водой – мутноватой, но более-менее годной для питья. Штайнер предложил бросить повозку с запасами воды, и я поддержал его идею, ведь она давно нас тормозила, к тому же с собой имеется переносная дистилляционная колонна и фильтровальная установка. Меня поражает вера Штайнера в то, что пустыня присмотрит за нами. «Просто приспособься, Уэйн – приспособь свое дыхание, сон, походку, мысли». Капитан наслаждается пустыней и, наверное, будет полностью счастлив лишь тогда, когда останется единственным человеком на континенте. Орловский притих, до сих пор в обиде на меня, и от этого тревожно. Риччи словно гангстер-невротик, одна агрессия и тщеславие. Анна ведет себя очень спокойно, восседает на пыльном кресле в холле гостиницы с царственным видом. Кажется, она переутомилась на солнце. Я подарил ей набор косметики, который нашел в кабинете заведующей, и теперь, пока я пишу, Анна медленно красит губы, при этом странно поглядывая в мою сторону…

* * *

9 июня. Лексингтон, штат Вирджиния

Четыре долгих дня пути до самых Аппалачей – с верблюдами все в порядке, а вот мы сильно устали. Держим курс через долину Шенандоа к Голубому хребту. Ослепительные горы и песок. Похоже на Синай, причем сами мы смахиваем на потерянное во многих смыслах племя (у нас даже есть свой Моисей в белом одеянии – то ли предводитель пиратов, то ли старый арабский мореплаватель). Вчера мы обнаружили, что забыли все аккумуляторы для радиопередатчиков, и обстановка накалилась. Получается, мы никак не сможем связаться со спасательной экспедицией, если таковую направят в Нью-Йорк или Майами. Орловский был в бешенстве; кого винить – непонятно, мы все у него под подозрением. Сидя на своем верблюде с красным от злости лицом, он приказал нам возвращаться в Вашингтон. Еще чего. Никто не стронулся с места. Тогда Грегор достал пистолет, но Штайнер спокойно объяснил ему, что индейцы наверняка уже растащили все аккумуляторы. Орловский уставился на него с таким видом, будто не узнает ни капитана, ни всех остальных, а потом вдруг убрал пистолет в кобуру и махнул рукой, предлагая нам идти вперед, словно ничего не случилось и с Москвой связываться ему вообще не надо.

Вспоминая об этом эпизоде, я думаю, что на какое-то время Орловский стал прежним собой, а потом им вновь овладела пустыня.

* * *

18 июня. Луисвилл, штат Кентукки. Шоссе 64

Разбили лагерь в засыпанном песком ресторане сети «Говард Джонсон» на берегу реки Огайо, от которой теперь осталось лишь русло в виде широкой канавы, где в невысоких дюнах застряли яхты и катера. Все сильно устали: Орловский много километров проспал верхом на верблюде, Анна Саммерс устроила скандал Штайнеру, так как тот опять исчез на целый день, после чего вернулся с охотничьими трофеями – на шее у него красовались три мертвых гремучих змеи. По взгляду капитана было ясно, что он предпочел бы избавиться от всех нас, как от надоедливых гостей на своем огромном ранчо.

Впервые за все время мне кажется, что я не нравлюсь Штайнеру, беспокою его. Я чересчур амбициозен, мечтаю промыть эту пустыню во всех смыслах слова, капитан же представляет нынешнюю Америку наилучшим фоном для своих фантазий. Впервые вызывает некую тревогу проблема с водой. При продвижении на запад через Кентукки условия становились все более суровыми и воды в нагревательных трубах и цистернах все меньше. Зато в погребах и на складах полно бурбона и виски – приходится дистиллировать алкоголь, чтобы в итоге получить 25 % воды от его объема. Жидкость долго остывает, так что в итоге мы пьем что-то вроде безалкогольных согревающих коктейлей. Распоряжаясь запасами воды, я, конечно же, получаю немало власти…

Трудно поверить, что здесь когда-то проводились Кентуккийские скачки, что мы только что пересекли Голубой хребет. Ни табачных полей, ни мятных коктейлей, ни зеленых бархатистых лугов, лишь дикая местность и осыпавшиеся породы у оснований склонов. Сил исследовать город нет. Орловский бродит по парковке, будто герой кинофильма, потерявший ключи от машины. Риччи обычно занят поиском новых костюмов, но сейчас он сидит в пустом холле с видом мелкого букмекера, опоздавшего на сотню лет. Анна отдыхает в салоне красоты, рассматривая себя в зеркалах и нанося макияж (я заметил, что она всегда красится перед вечерней раздачей воды!).

Час назад один хромой вьючный верблюд поскользнулся и упал в осушенный бассейн. Штайнер спокойно пристрелил бедное животное, но из-за запаха нам всем пришлось сменить комнаты. Готовить ужин никому не хочется.

Как и остальные, я тоже теперь все время думаю о воде.

* * *

10 июля. Маунт-Вернон, штат Иллинойс. Шоссе 64

13:30. В самое пекло передвигаться невозможно. Пока Штайнер пропадает в городе, мы отдыхаем в тени ангара в аэропорту. Два дня назад, когда мы пересекали Уобаш, пришлось избавиться еще от одного вьючного верблюда, который свалился в овраг. Уже час лежим под прохладным крылом самолета «ДС-8» и пытаемся прийти к общему мнению по поводу того, какое оборудование взять с собой, а какое оставить. Орловский предложил забрать последний радиопередатчик на случай, если мы вдруг найдем подходящие аккумуляторы, но Анна и Риччи проголосовали против. Все равно мы вряд ли захотели бы с кем-то связываться. Я принял их сторону, на том и порешили. Ко мне теперь прислушиваются все больше. Анна наконец осознала, что я вовсе не ребенок, что именно я в каком-то смысле задаю направление экспедиции. Теперь я понимаю, почему все религии зародились в пустыне – она словно продолжение человеческого разума. Здесь тоже кипит жизнь; каждый камень и кактус, каждый грызун и кузнечик – это часть мозга, волшебная часть, в которой возможно все. Ослепительность пустыни готовится открыть мне некую истину, и я поведаю ее остальным.

В общем, приемник решили бросить здесь, среди забитых песком самолетов, хоть это и означает, что теперь мы полностью отрезаны от мира. Оно и к лучшему. Несмотря на усталость, мы невозмутимо нацелены продвигаться на запад.

Из неожиданного: Штайнер вернулся с бутылкой калифорнийского бренди, которое, по его словам, сделано из «сладких капель дождя над Тихим океаном». Он сидит в кабине «Сессны» и пьет в одиночку, прямо пророк Илия в колеснице. Странно, но мне кажется, что теперь всем нам в пустыне комфортнее, чем Штайнеру. Он осознает, что променял Атлантику на песчаные моря Кентукки и Иллинойса – и мы с этими песками заодно.

* * *

28 июля. Сент-Луис, штат Миссури. Шоссе 70

Наконец-то добрались до берегов Миссисипи. Делаю эту запись на мостике великого парохода «Адмирал». Когда мы доедем до Калифорнии – если доедем, – я не удивлюсь, увидев пересохшим даже сам Тихий океан. Орловский три дня провалялся с лихорадкой из-за зараженной воды. Следить за дистилляцией особо не успеваю, так как взламывать двери мотелей и ограды – работенка не из легких. Больным Грегор лежал в номере гостиницы в Маунт-Вернон, и в бреду ему чудилось, что он президент США – поразительно, как детально он все описывал. Подыгрывая его фантазии, я притворился начальником штаба, называл его не иначе как президент Оруэлл и обещал построить еще один Белый дом на западе, в Беверли-Хиллз, где он будет жить в окружении гламурных экономистов и кинозвезд. От всего этого Орловскому и правда полегчало – потакать людским фантазиям невероятно легко. Штайнер наблюдал за происходящим с неодобрением; пистолет под его накидкой меня беспокоит. Он видит, что я всеми манипулирую, но не знает зачем. Первыми поселенцами тоже когда-то двигали их мечты и фантазии.

И все же, благодаря моим стараниям и тщательно дистиллированному виски «Джонни Уокер», Орловский поправился. Сегодня по дороге к Сент-Луису я глянул на провисшую Арку, известную под названием «Врата на Запад» – в таком виде она стала похожа на рекламу последнего бигмака – и в шутку назвал его Грегори, а он мигом откликнулся, пусть и с подозрительной улыбкой. Настрой у всех на удивление хороший, в самый раз для родины Марка Твена. Анна теперь и днем накладывает макияж. Иногда ее лицо смахивает на маску для Хэллоуина, но я все равно стараюсь добывать для нее косметику, ведь в этих жутких старинных средствах содержатся масла, которые защищают кожу (надо признаться, когда Анна стирает все это с лица, увиденное поражает не только ее одну). Есть некая ирония в том, что она намеренно пытается быть похожей на ту синеволосую Разведенку – ради меня в особенности.

Риччи начал пользоваться кремом для лица от солнца, и я предложил всем остальным последовать его примеру. Помада тоже отлично бережет кожу. Представляю, какой странный был у нас вид, когда мы слезли с верблюдов у дамбы и стояли там, глядя на пересохшее русло Миссисипи. Судя по укрепленным пристаням, оградам из колючей проволоки и мешкам с песком вдоль берегов, река обмелела не сразу, и люди охраняли остатки грязного ручейка до последней капли.

Как ни странно, мы даже не расстроились, а скорее, наоборот, почувствовали облегчение, обнаружив, что Миссисипи пересохла. Завтра снова в путь, по следам бесстрашного охотника Дэниела Буна!

* * *

19 августа. Канзас-Сити, штат Канзас. Шоссе 70

Будто в полусне, мы перемещаемся по окутанному желтым песком и янтарным воздухом миру. Мы в самом центре пустыни, бескрайней Сахары, протянувшейся через континент, и все вокруг кажется нереальным. Опалового оттенка деревья и песчаные пальмовые сады среди бесконечных пригородов, заводов, торговых центров и тематических парков, притихшие и забытые под покровом тусклого света.

Утром, по приезде в Канзас-Сити, между нами состоялся неторопливый спор по поводу того, где именно мы находимся. Я все показывал на дорожные знаки, но Грегора опять лихорадит, вот он и уверен, что это Сан-Клементе, давнее убежище Никсона на побережье Калифорнии. Твердил что-то про оздоровительное влияние морской воды и озона. Риччи с Анной настаивали, что перед ними озеро Тахо, и уже были готовы раздеться и нырнуть в ближайшую дюну. Дабы предотвратить это, я сделал вид, будто хожу по воде, и они в изумлении уставились на меня, как на мессию. Впечатлило даже Штайнера, и тот кратко махнул мне рукой.

Пустыня все-таки пробралась в наши головы, теперь мы мыслим категориями золы и песка. Ландшафт Канзаса – это замысловатый набор шифров, ряд таинственных психологических противоположностей. Здесь можно мысленно убить кого-то, можно увидеть подтверждение собственной божественности в очертаниях дюны.

Трудно сказать, о чем думает каждый из нас, восседая на верблюде в белых одеждах, с обожженными солнцем лицами в пятнах румян и помады. Анна держится рядом со мной, размалеванная, точно гарпия. Естественно, я контролирую раздачу воды, но она-то знает, что судьба экспедиции зависит от меня. Риччи я не доверяю – этим утром я помогал ему слезть с пошатывающегося верблюда и увидел, что в кобуре на запястье у его спрятан небольшой пистолет, не говоря уже о кольтах с жемчужными рукоятками.

Штайнер полностью отдался пустыне. Держится особняком, почти не разговаривает, иногда без предупреждения пропадает на два-три дня и возвращается к вечеру с канистрой ржавой воды. Замечает ли он городской пейзаж вокруг, осознает ли, что находится в залитом солнцем музее Соединенных Штатов? Час назад Штайнер отправился в Канзас-Сити, безлюдную столицу огромных автомобильных заводов, складов и небоскребов, но он увидит там лишь старый пограничный город. Штайнер ждет последней перестрелки на скотоводческой ферме О. К. Коррал, чтобы окончательно убедиться в своем недовольстве человеческой расой.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации