Текст книги "55"

– Через какое-то время я очнулся – во второй раз за день – и опять не понимал, где нахожусь. Передо мной была отвесная скала, и я вспомнил, как падал. Все болело. Вдруг я подумал: а где же Хит? Он лежал рядом, лицом вниз, а вокруг все в крови.

– Мертвый?

Смерть подозреваемого сильно упростила бы жизнь Чендлеру.

– Не знаю.

– Как это не знаете?

– Вот так вот и не знаю. Мне что, надо было у него пульс проверить? А вдруг он прикидывался? Нет, сержант, я смотрю фильмы и знаю, как бывает. Поэтому сразу убежал.

– А он остался там?

Гэбриэл кивнул. Стало быть, констатировать смерть Хита нельзя и действовать следует из предположения, что он жив. Неопределенность раздражала. Надо объявлять поиск, прочесывать лес… Впрочем, если Гэбриэл добрался до города всего за несколько часов, то, возможно, глубоко заходить не придется, а значит, есть все шансы разыскать Хита, откачать и арестовать.

– Как вы добрались до города? – спросил Чендлер.

– Повезло. С пару часов я плелся куда глаза глядят, а потом увидел грунтовку. Пошел по ней, думал, встречу кого-нибудь, мне помогут, но никого не было. Тут я заметил на обочине брошенный велосипед. Ржавый насквозь, того гляди рассыплется, но выбирать не приходилось. Доехал кое-как до выезда на дорогу, увидел впереди город и направился туда. Шарахался от каждой машины: все казалось, что из какой-нибудь выскочит Хит или что меня спихнут в кювет и там добьют.

– Что за дорога, помните? – уточнил Чендлер.

Это помогло бы сузить круг поисков.

– Без понятия. Все как в тумане… Даже не припомню, была ли там табличка. Просто грунтовка и выезд. Он гнался за мной, понимаете? Эта скотина… гналась за мной. Но я сбежал.

Гэбриэл обмяк. Рассказ о пережитом полностью вымотал его, хотя и позволил сбросить часть груза с плеч. Глаза Гэбриэла были закрыты, положение тела выдавало облегчение и настороженность с налетом страха.

– Теперь вы в безопасности.

Гэбриэл открыл глаза, на лице появилась усталая, вымученная улыбка. Между губами мелькнули идеально ровные зубы – результат хорошей наследственности или работа высококлассного ортодонта.

– Я хочу домой, – проговорил он.

– Вы, кажется, говорили, что у вас нет дома.

– Нет.

– Куда же вы отправитесь?

– Да куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

– Подыщете ферму в другом месте?

– Нет, к черту, завяжу с этим.

– Я попросил бы вас задержаться.

Улыбка Гэбриэла померкла, он нахмурился. Такая перспектива ему явно не нравилась.

– Зачем это?

Показания потерпевшего записаны, так что формально Чендлер обязан его отпустить, но делать этого было нельзя. Сержант попытался сообразить какой-нибудь предлог.

– Вы нам понадобитесь на опознании.

Ответный взгляд Гэбриэла заставил сержанта задуматься, не раскусил ли тот его уловку. Глаза прекратили бегать и смотрели внимательно и сосредоточенно, как бы умоляя Чендлера рассказать правду и не юлить.

– И где меня будут держать?

Первой мыслью было поместить Гэбриэла в одну из камер, но напуганного парня так не заманишь. А вот если предложить ему переночевать в комнате, на хорошей постели…

– У нас в городе есть отличная гостиница.

Чендлер, конечно, слукавил. Номера Олли Орландера хоромами не назовешь, но для наемного работника, привыкшего спать в бытовках на двадцать человек, сойдет.

– Ладно, – без энтузиазма согласился Гэбриэл.

– Охранять вас будет наш сотрудник.

Чендлер уже решил, что поручит это Джиму – тому все равно чем заниматься, лишь бы от кроссвордов не отвлекали.

– Мне связаться с кем-нибудь из ваших родственников?

– Нет, – резко ответил Гэбриэл.

От доверительной обстановки, которую пытался создать Чендлер, не осталось и следа. Семья, видимо, больная тема для парня.

– Совсем ни с кем? – все-таки уточнил Чендлер.

Гэбриэл медленно мотнул головой.

– А почему?

Вопрос рискованный, но привычка искать уязвимые места собеседника, чтобы впоследствии использовать на допросе, вырабатывалась годами, и не так-то просто было ей изменить. В такие минуты она выводила из себя и самого Чендлера.

И снова тот же ледяной взгляд, как бы говоривший, что спрашивать дальше не стоит. Чендлер послушался. Парню и без того порядком досталось, не хватало еще, чтобы кто-то лез в его личные проблемы. Впрочем, Гэбриэл все-таки ответил:

– Они умерли, сержант.

На лице у парня не дрогнул ни единый мускул, будто на эмоции не осталось сил. Похищение, угроза смерти, побег, травмы и лишения – неудивительно, что организм Гэбриэла начал понемногу отключаться.

– Сержант. – Его голос вдруг стал тихим и обволакивающим. – При рождении каждому из нас дается потребность в родителях и умиротворение от религии. Я лишился и того, и другого.

– То есть?

Гэбриэл вздохнул и прикрыл глаза.

– Да так, вспомнилось. Сержант, я устал, раздражен и напуган. Отпустите меня поспать.

Чендлеру не терпелось продолжить допрос, однако все ниточки, за которые можно было потянуть, уже оборвались.

Он вывел Гэбриэла в приемную; тот шел, пошатываясь, как будто в изнеможении. Таня едва заметно кивнула начальнику – значит, запись прошла успешно.

– У нас есть что-нибудь из одежды? – спросил Чендлер.

– Да так…

Таня порылась в коробке с вещами и достала оттуда грязную оранжевую футболку с небольшим логотипом на груди, пожалуй, самую приличную из того, что там было: эту одежду не брала даже Армия Спасения.

– Это еще зачем? – спросил Гэбриэл.

– Наденьте.

– Мне есть в чем ходить. – Он указал на свою окровавленную футболку. – Не хочу быть обузой.

– В таком виде в город нельзя. Людей распугаете.

Чендлер вывел потерпевшего во двор, где стояли ослепительно-белые полицейские машины.

– У меня не так много вещей, чтобы ими разбрасываться, – сказал Гэбриэл уже немного спокойнее. – Даже эту футболку жалко.

Знакомое чувство. В детстве Чендлер тоже не любил расставаться с вещами. Как-то раз они с лучшим другом – бывшим другом – Митчеллом чуть не подрались из-за старого футбольного мяча, хотя тот был настолько заигран, грыжа на грыже, что и кататься перестал.

– Никто у вас ничего не отнимает, просто переоденьтесь, – сказал Чендлер. – Считайте, что это подарок.

Гэбриэл взял футболку.

– Ладно, только сначала помоюсь.

4

Чендлер завел автомобиль и выехал в город. Под дневным солнцем салон тут же превратился в духовку, в которой плавилась черная обивка, а пассажиры тушились в собственном соку.

Они ехали по проспекту мимо семейных лавочек и заколоченных магазинов. Чендлер поглядывал на Гэбриэла. Тот спокойно и умиротворенно развалился на сиденье. Чендлер пообещал ему полицейскую защиту и надеялся, что не подведет.

– Тебе точно не нужно к врачу? – спросил он.

– А зачем? Со мной все в порядке; так, ушибы да ссадины. Больно, конечно, зато буду знать, что надо держать ухо востро.

– Прямо как с бывшей женой, – усмехнулся Чендлер.

Парень изобразил что-то вроде улыбки.

– Давно?

Голос звучал расслабленно, под стать позе. Вместо нервной дрожи – спокойный, доверительный тон ночного диджея на радио, который ставит тоскливые мелодии, вгоняющие слушателей в сон. Складывалось впечатление, что в пассажирском кресле сидел совершенно другой человек.

Чендлер прикинул в уме.

– Семь лет уже… Точнее, семь с половиной.

– Прилично так. Скучаете?

– После того как она пригрозила, что отберет детей – нет.

– Ничего себе, – проговорил Гэбриэл. – И как, есть за что?

Чендлеру не очень хотелось обсуждать эту тему с незнакомцем, но его голос вызывал на откровенность. Чендлер чувствовал себя радиослушателем, который, мучаясь бессонницей, позвонил в студию и в прямом эфире рассказывал о своих бедах и трудностях.

– Не-а.

– И сколько у вас детей?

– Двое. Пожалуй, единственное хорошее дело в моей жизни. – Чендлер улыбнулся и посмотрел на пассажира. – Два хороших дела.

Разговоры о Тери выматывали душу, зато он никогда не упускал случая похвалиться детьми, как бы компенсируя этим невозможность уделять им достаточно времени. Работа есть работа: отчеты, проволочки, иногда надо задержаться, а иногда и выйти в неурочное время.

– Сколько лет?

– Саре почти одиннадцать, Джасперу скоро девять.

– Сара и Джаспер… Хорошие имена, – сказал Гэбриэл, но скорее из вежливости.

– Ну а у тебя есть кто-нибудь? Девушка, братья, сестры? Может, двоюродные родственники? – спросил Чендлер.

– Никого нет. – Гэбриэл тряхнул головой, в голосе прорезалась грубость, как тогда, в участке.

– Прости.

Чендлеру трудно было представить человека совсем без родных.

Гэбриэл какое-то время молча смотрел на сержанта. Взгляд вызывал неприятную дрожь.

– Ладно, я привык, – бросил он.

– Ты говорил, что лишился не только родителей, но и религии… – закинул удочку Чендлер.

Они свернули у памятника Стюарту Макаллену, шотландцу, который обнаружил в окрестностях залежи железа и тем самым вернул городу жизнь – хотя бы на несколько десятилетий. С тех пор выработку забросили, и молодежь потянулась в более перспективные края. Винить их не за что. Работа нужна всем, а тут ее не сыщешь.

Гэбриэл так ничего и не ответил. Может, те слова и правда ничего не значили – просто вырвалось, – а может, ему не хотелось говорить о семейных дрязгах с чужим человеком. Чендлер, впрочем, тоже не горел желанием обсуждать предстоящее разбирательство по поводу детей.

Они проехали мимо яркой оранжевой веранды «Ред-инн». На вывеске с гордостью сообщалось, что отель открылся еще в конце XIX века. Правда, при этом не упоминалось, что он дважды менял местоположение и в этом здании обосновался только в 1950 году. В том же году родилась мама Чендлера.

Из задумчивости сержанта вырвал вопрос Гэбриэла:

– Ну и что вы будете делать дальше?

– Проведем расследование по всей форме.

– И в чем она состоит? Поверьте, мне будет гораздо спокойнее, если я буду знать, что у вас все под контролем.

– Ты нам не доверяешь?

Гэбриэл неопределенно улыбнулся.

– Мы знаем свою работу, мистер Джонсон. Я занимаюсь этим уже больше десяти лет.

– И как часто вам приходилось иметь дело с серийными убийцами?

Меткое замечание.

– Сначала поселим тебя в гостинице, а потом займемся составлением ориентировок…

– Простите, чего? – перебил Гэбриэл.

– Ориентировка – это документ со словесным портретом подозреваемого.

– А, ясно. Нужная штука.

– Эти ориентировки мы разошлем по всему штату, а также в Северную Территорию и Южную Австралию – на всякий случай. Потом отправим в район холма поисковую группу, чтобы найти вашего похитителя – или его тело, – а также кладбище, про которое вы рассказывали. Хотя, признаться, отыскать его – Хита, – учитывая площадь, будет очень непросто, особенно если он уже давно скрывается там.

Последние слова как будто бы заставили Гэбриэла понервничать.

– Еще подключим к поискам вертолет или самолет.

– Словом, поиски преступника ничем не отличаются от поисков пропавшего без вести?

– Да, общего много.

– Это же все равно что искать иголку в стоге сена.

Чендлер вздохнул.

– Другими средствами, увы, не располагаем. Будем брать количеством: он один, нас сотни.

– Как Иисус против толпы неверующих.

Чендлер бросил взгляд на парня.

– То есть ты все-таки верующий?

– Ну, допустим. – Гэбриэл хмыкнул. – А вы?

– Скажем так, я верю, что религия учит детей отличать хорошее от плохого. С возрастом они научатся принимать решение самостоятельно. В конце концов, Бог никому религию не навязывает.

– Да уж… Если бы все верующие придерживались того же принципа.

Разговор резко иссяк. Впрочем, они все равно уже подъехали к «Гарднер-палас» – приземистому трехэтажному зданию, как бы выточенному из единой глыбы камня. Ярко-рыжее, оно даже выделялось на фоне пыли, усеивавшей все вокруг. Черную крышу выкрасили в белый, чтобы не так притягивала жару, с похожей целью на окна навесили деревянные ставни. Реальной пользы это практически не приносило.

В узком холле гостей приветствовали два залатанных кресла. Не «Риц», конечно, но если вдруг очень надо кого-то разместить, сгодится.

Навстречу им вышел хозяин гостиницы, Олли Орландер. Его бесформенный живот вываливался из штанов, будто комок слипшихся макарон. Олли с превеликим удовольствием устраивал на ночлег свидетелей и потерпевших. Счета оплачивала казна, поэтому он без зазрения совести селил их в самый дорогой номер, который невесть почему назывался президентским люксом.

Олли смерил Гэбриэла презрительным взглядом, сразу давая понять, кто тут хозяин. Неудивительно, что постояльцы в гостинице особо не задерживались – в том числе из-за подобного отношения. Чендлер лично считал, что приветливость куда приятнее, чем нескрываемая подозрительность.

Олли, прищурившись, посмотрел на сержанта.

– Он тут, часом, ничего не сломает?

– Это не преступник.

– Чего тогда вы его сюда привели?

– Он важный свидетель. Нам нужно поселить его где-нибудь на ночь.

– В люксе? Как обычно?

– В люксе, как обычно… – устало кивнул Чендлер.

– Как пожелаете. – Широкое лицо расплылось в кривой ухмылке.

Олли ушел за бумагами, а Чендлер повел Гэбриэла наверх.

– Люкс – это, конечно, преувеличение… – предостерег он.

– Если там есть ванная с горячей водой и удобная кровать, то мне больше и не надо.

Чендлер пригляделся к парню. Тот снова обеспокоенно забегал глазами, будто ожидая, что за очередным углом его подстерегает Хит.

– Снаружи будет дежурить наш сотрудник.

– Нет нужды, сержант.

Они подошли к двери «президентского люкса».

– Это не обсуждается, – сказал Чендлер.

Не хватало еще, чтобы Гэбриэла сгубила бравада.

5

Некоторое время спустя приехал констебль Джим Фолл – как обычно, с кроссвордами. Из машины он выкарабкивался постепенно: правая нога, левая, руки и наконец долговязый торс. Как он умудрялся не застревать в тесных шахтах, Чендлер не представлял. Несмотря на то что Джим служил в полиции на два года дольше, выше констебля он так и не поднялся. Уровень ответственности его вполне устраивал. Впрочем, все приказы он выполнял безукоризненно.

– Моя задача? – спросил Джим с зевком и запустил пятерню в седеющую шевелюру.

– В гостинице свидетель. Его нужно посторожить.

– Что, порывается сбежать?

– Возможно. Не знаю.

Придя в себя и отдохнув, Гэбриэл наверняка додумается покинуть Уилбрук – собственно, именно поэтому он был против того, чтобы к нему приставляли охрану.

– Приглядывай за ним, – добавил Чендлер напоследок, пока Джим устраивался под навесом рядом с кафе «У Анни» через дорогу от гостиницы.

Чендлер вернулся в участок. Таня как раз вызвонила последнего сотрудника – Луку Гргича. Тот протер заспанные глаза и смерил сержанта взглядом, в котором явно читалось, как он относится к тому, что его дергают в выходной. Впрочем, несмотря на молодость, взрывной характер и обиду на то, что Чендлер с Таней его якобы затирают, ссор с начальством ему хватало ума не затевать. Вспышками амбиций он порой напоминал Митча.

Чендлер поспешил выкинуть из головы непрошеные воспоминания о бывшем напарнике. Есть заботы и поважнее.

– Ну что, шеф, в чем дело? – спросил, позевывая, Лука.

– Случилось нечто серьезное.

Лука нахмурился, из-под соболиных бровей угольками сверкнули глаза, которые влюбили в себя добрую половину женского населения Уилбрука. Если бы в городке выбирали самого выгодного жениха, Чендлеру ничего бы не светило. Лука выигрывал без борьбы.

– К нам обратился потерпевший с заявлением, что его похитили и держали на холме Гарднера. Похитителя якобы зовут Хит; по описанию лет тридцати, среднего роста, крепкого телосложения, брюнет, носит бороду. Загорелый, как будто много работает на открытом воздухе. Потенциально опасен, возможно, вооружен.

– Что мы собираемся ему предъявить? Нападение? Похищение? – спросил Лука.

– Покушение на убийство. – Чендлер помолчал и окинул взглядом подчиненных. – Также у нас есть основания полагать, что это не первая его жертва.

– Ура!

Чендлер обернулся на выкрик. Устыдившись столь бурного проявления эмоций, Ник откатился обратно к своему столу и притворился, что пишет. Последняя ремарка просто не могла не взбудоражить его. Чендлер не сомневался, что парень знает биографии всех серийных убийц – так живо он ими интересовался.

Чендлер посмотрел на Таню. Она набивала ориентировку, поэтому не слушала его.

– Таня, сколько тебе еще…

– Уже все.

Чендлер пробежал глазами текст.

– Отлично, отправляй.

Щелчок мышкой, и ориентировка разлетелась по всем полицейским участкам плато Пилбара, Северной Территории, Западной и Южной Австралии. Копия сообщения попадет и в полицию штата. Очень скоро Уилбрук окажется в центре пристального внимания.

Дабы не сидеть сложа руки, Чендлер решил прикинуть область поиска и загрузил на компьютере карту окрестностей. С экрана казалось, что небольшой группы хватит: отметок и горизонталей практически не имелось, однако по старым, потрепанным бумажным картам, разложенным на столе, было видно, насколько территория огромна. Да, на ней пусто, но этой пустоты чертовски много.

– Вам нужно позвонить в управление, – напомнила Таня.

Чендлер не забыл. Он просто оттягивал, поскольку знал, чем это чревато. Управление находилось в Порт-Хедленде, и там работал Митч.

– Я в курсе.

– Тут нужно человек двадцать или около того… – предположил Лука. Сразу видно, на холме он никогда не был.

– Это если очень повезет, а так минимум втрое больше, – сказал Чендлер и обратился к Тане: – Попробуй договориться, чтобы подняли вертолет или самолет. Пусть посмотрят с воздуха – вдруг чего-нибудь заметят. Это могло бы сузить круг поисков… Лука, а ты проверь, нет ли у нас в базе кого-нибудь по имени – или по фамилии – Хит. В первую очередь интересуют те, кто проходил по делу о похищении или убийстве. Все, что найдешь, мне на стол.

Подчиненные отправились выполнять поручения, сержанту же осталось самое страшное: звонок Митчу. Если он вмешается, то Чендлер из командира превратится в мальчика на побегушках.

С другой стороны, судя по рассказу Гэбриэла, они имеют дело с особо опасным преступником. Чтобы поймать его, необходимо оцепить район, установить дорожные заставы, прочесать окрестности холма и близлежащие фермы…

Впятером тут явно не справиться.

Только Чендлер потянулся за трубкой, как снаружи кабинета послышался голос Ника. Своим мельбурнским выговором он напоминал иностранца.

– Сержант, код ноль-ноль-один!

Так они между собой в шутку называли звонки матери, которая названивала Чендлеру по любому поводу. Небось, отец опять решил что-то сделать в обход ее запретов – например, вытащить надувной бассейн из гаража, сейчас как раз лето. Услуга за услугу: мама сидит с детьми, а Чендлер разбирается.

Как же некстати.

– Что ей надо, Ник? – крикнул Чендлер.

Послышался сдавленный смешок. И этот туда же, раздраженно подумал сержант. Или почудилось?

– Что-то там с Сарой!

– Ладно, переводи на меня!

Он схватил трубку сразу же, как только телефон затрезвонил.

– Чендлер, ты?

– Да, я, мама. – Он вздохнул.

– У твоего новенького такой выговор. Я сначала подумала, что не туда попала.

– Мам, ты названиваешь по два раза на дню.

– А вот и нет.

Она говорила мягко, но с убежденностью человека, который давно осознал свое место в этом мире. Чендлер решил не спорить. Еще бессмысленной ссоры ему не хватало.

– Что там с Сарой?

– Ах да, Сара. Приходи поскорее домой и поговори с ней. Она очень боится завтрашней первой исповеди.

– Чего там бояться? Сказать нужные слова, встать на колени, подняться – и все.

– Ей десять.

– Спасибо, мама, я знаю, сколько ей лет.

– Ты, между прочим, в ее возрасте засыпал с включенным светом…

Чендлеру не хотелось в сотый раз выслушивать эту историю, поэтому он перебил:

– Ну а вы с папой не можете помочь?

– Можем, но будет лучше, если поговорит родной отец.

– Я занят.

– Так таки и занят?

– Успокой ее, мам. Я приду попозже и обязательно с ней поговорю. Или пусть подружки ее поучат.

– То есть ты предлагаешь переложить ответственность на другого десятилетнего ребенка? – спросила она с возмущением.

Мысль и вправду далеко не лучшая, однако в данный момент голова сержанта была забита более насущными делами.

– Все, мама, мне пора, – сказал он и повесил трубку.

В наступившей тишине Чендлер вспомнил про Гэбриэла: про то, как он вел себя здесь, в участке, и каким спокойным, обволакивающим голосом разговаривал в машине. А что, если он все выдумал, чтобы на него обратили внимание – скажем, решил разнообразить монотонную жизнь? Или, может, ищет «славы» и признания? Серийным убийцам этого часто не хватает… С другой стороны, испуг казался неподдельным, кровь и синяки тоже были настоящими, как и содранная кожа на запястьях. Следовательно, оставалось одно… Где-то в округе скрывается настоящий маньяк.

Чендлер посмотрел на телефон. Может, Митч все-таки отправит кого-нибудь другого? Он надеялся, что им никогда больше не придется работать вместе, но вероятность этого, увы, была крайне мала.