Текст книги "Одолжи мне свою жену"

Глава 6

Все было кончено. Энн осталась одна.

Она лежала, измученная и опустошенная, на том самом месте, где оставил её Эвери. Ей до сих пор не верилось, что все это произошло не во сне, а случилось на самом деле. И вдруг воспоминания накатили с поразительной ясностью.

Да, она не выдержала и уступила, подалась какой-то дикой, неистовой, животной страсти. Она металась и рычала, терзала спину Эвери когтями, бессвязно выкрикивала его имя и ещё какие-то невнятные слова, целиком отдавшись этому безумию. В жизни ещё она не вела себя столь раскрепощенно. «Вернее – развратно», – с ужасом подумала Энн. Она не помнила, сколько раз сосала его член, проникала пальцами в анус, вылизывала и нежно покусывала яички. Энн сбилась со счета, пытаясь припомнить, сколько раз Эвери извергал в неё поток своей фонтанирующей страсти. Его руки, губы и член, казалось, были сразу повсюду: на её губах, клиторе и грудях, во рту, вагине и анусе, между бедрами…

Энн вдруг вспомнила, как Эвери сокрушался, что у него всего один член и две руки, потому что ему хотелось ласкать и ощущать её сразу повсюду…

Ей стало стыдно. Стыдно и страшно. Как она могла вести себя с таким бесстыдством! Как последняя шлюха!

Энн закусила губу, терзаясь муками совести.

«Дейв, – подумала вдруг она. – Он подтолкнул меня на этот шаг, он хотел, чтобы я отдалась Эвери!».

На глаза навернулись слезы и она всхлипнула.

«Как он мог так поступить со мной!».

Встав с софы, на которой только что простиралась в бесстыдной отрешенности, Энн быстро оделась и нашла свою сумочку. Вынула расческу, причесалась, потом вытерла салфеткой размазанную помаду и, даже не удосужившись накраситься, вышла в коридор.

Она была уже у дверей, когда, точно по мановению волшебной палочки, откуда-то вынырнула Мария Санчес. Домоправительница метнула на неё взволнованный взгляд.

– У вас все в порядке, миссис Логан?

– Да. Да, Мария.

– Может быть, мадам, вам нужно немного отдохнуть перед выходом…

– Нет, – гневно отрезала Энн, сгорая от стыда перед этой женщиной, которая, конечно же, отлично знала, что с ней приключилось. – Не беспокойтесь на мой счет.

– Как скажете, миссис Логан. – Мария распахнула перед ней дверь.

Вместо того, чтобы возвратиться домой, Энн проехала вдоль горной гряды, а затем свернула на незнакомую грунтовую дорогу, исчезавшую в пустыне. Она даже не представляла, куда едет. Оставив позади миль пятнадцать, она вылезла из автомобиля и зашагала в сторону от дороги.

Вокруг расстилалась бескрайняя белесая пустошь с почти выжженной травой. Мария пробиралась под палящим солнцем между высоченными цереусами, стараясь не наступать на бесчисленные колючки. Ее вдруг обуяло отчаянное желание сбросить всю одежду и, оставшись совсем голой, подставить свое обнаженное тело солнечным лучам. Чтобы они выжгли весь её позор, очистили опоганенную плоть. Увы, даже всей магии всемогущего солнца было недостаточно для того, чтобы исправить содеянное.

* * *

Энн с превеликим трудом дотянула до вечера. Она отвезла миссис Мак-Гоуэн домой. К тому времени Дик уже вернулся из школы и настоял на том, чтобы мать прихватила его и Нэнси в город. На обратном пути Энн купила детишкам мороженое. В шестом часу начала хлопотать над ужином. К шести все приготовления были закончены. Обычно к этому часу Дейв уже появлялся, но на сей раз он задерживался. Энн сама накрыла на стол и накормила обоих детей.

Она уже искупала и уложила их, а Дейва все не было. Энн прошла в ванную, примыкавшую к их с Дейвом спальне, разделась донага и, наполнив ванну, улеглась в нее. Она лежала так до бесконечности, напуская теплой воды, то и дело намыливаясь и отскребая кожу. Затем, набросив легкий халат, вышла в патио и растянулась в шезлонге. Внизу расстилались огни Сахуэро-сити, над головой сияли звезды. Ночь стояла душная и жаркая.

За восемь супружеских лет Энн не раз представляла, каково это – заниматься любовью с другим мужчиной. Однако желания изменить Дейву у неё не возникало. Она не представляла рядом с собой другого мужчину. С того самого дня, как она полюбила Дейва, Энн не желала никого другого. Даже с тех пор, как он уехал учиться в колледже, она ему всерьез не изменяла.

Нет, с другими парнями она встречалась и охотно предавалась взаимным ласкам – на танцплощадках, на берегу реки, на заднем сиденье автомобилей, – но не более того. Она охотно ласкала члены своих ухажеров, любила смотреть, как они кончали, извергая на добрый ярд фонтанчики молочной жидкости. В их школе это не считалось чем-то постыдным или даже запретным, тем более, что проходить весь путь «до конца» Энн ни с кем не соглашалась. Однажды, в разгар какой-то вечеринки, распаленные вином, мальчишки предложили устроить соревнование: кто сможет кончить быстрее и дальше. Все ребята разделись догола, но, по условиям состязаний, члены мальчикам дрочили девочки. При состязании на дальность, школьники провели черту, на которой выстроились участвующие в состязании мальчики, а дальность полета спермы измеряли потом линейкой. Энн как сейчас помнила, что победивший Дик Тревейн «выстрелил» почти на полтора ярда. Та вечеринка едва не закончилась массовой оргией, но Энн участвовать в ней не согласилась. Тягостные воспоминания о дяде Джеке были ещё слишком свежи.

А вот год спустя, познакомившись с Дейвом, она охотно отдалась ему. Это случилось теплой летней ночью, когда она осталась дома одна. Мать укатила в Ланкастер на похороны тетки, а Дейв, живший по-соседству, проходя мимо, заглянул к ней. Позже он сказал, что перевозбудился, увидев её в крохотных шортиках и холтере с низко вырезанными проймами, из которых то и дело соблазнительно выглядывали её голые грудки. Сперва они с Дейвом сидели на крыльце и любовались звездами, а потом зашли в дом – посмотреть телевизор. Сидя рядышком в темноте на диване, они вскоре забыли, что хотели смотреть телевизор. Более опытный Дейв сумел возбудить девочку до такой степени, что она сама, не думая, что делает, разделась, затем стянула с него брюки и трусы, и взгромоздилась на его возбужденный член. За ночь Дейв кончил, как ей показалось, около десяти раз. С тех пор Энн не хотела никого другого…

* * *

Дейв вернулся домой около полуночи. Энн заметила огни автомобиля и узнала его «кадиллак» ещё прежде, чем тот свернул на подъездную аллею. Она не шелохнулась. Ее тело было так напряжено, что она даже не заметила, как из-под вонзившихся в ладони ногтей выступили капельки крови. Энн показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Дейв вышел в патио.

Он нерешительно приблизился к ней и заговорил охрипшим от напряжения голосом:

– Извини, милая… – Язык его заплетался и Энн сразу догадался, что муж выпил. – Извини, что вернулся так поздно… И что утром сбежал…

– Ничего страшного, – холодно ответила она. – Главное, что теперь все в порядке. Да?

– Если ты имеешь в виду этот паршивый контракт, то да – я его уже подписал.

– Да, я имела в виду именно его.

– Ты сердишься, Энн. Ты…

– С какой стати я должна сердиться? Как и ты, я получила то, о чем мечтала. Мне не пришлось расставаться с моим любимым домом. По меньшей мере до того, как ты втянешь нас в новую финансовую пропасть.

Дейв громко икнул.

– Если ты меня ненавидишь, то я тебя не виню, – прохрипел он.

Энн вдруг захотелось заплакать. Оплакать их загубленную жизнь, безвозвратно поруганную любовь.

– Нет, я тебя вовсе не ненавижу, – всхлипнула она. – Как, впрочем, и себя, хотя, наверное – следовало бы. Мне только жалко себя, жалко нас обоих. Ты ведь понимаешь, какой ценой получил этот контракт?

Дейв уныло кивнул, потом жалобно произнес:

– Я понимаю, что сам во всем виноват. Я не должен был отпускать тебя к этому подонку. А вместо этого я позорно сбежал, взвалив всю ответственность на твои плечи.

– Но теперь, раз ты знаешь, что виновата не только я, допустишь ли ты, чтобы наша жизнь изменилась? – вскричала Энн. – Чтобы вся она пошла насмарку?

Дейв опустился перед ней на колени.

– Нельзя допустить, чтобы так случилось, милая. Ни за что!

Он сказал то, что она больше всего хотела услышать, но было что-то в его тоне, заставившее Энн насторожиться.

Она выпрямилась.

– Дейв, возьми меня!

– Как, прямо сейчас?

– Да, – сказала она, дрожа. – Сейчас и здесь.

Она встала, сбросила халат и остановилась перед Дейвом – дрожащая и обнаженная.

Дейв по-прежнему стоял на коленях, обнимая её за талию.

– Энн, давай не сейчас, – пролепетал он. – Мы ведь сейчас оба не в том настроении.

– Но ты должен, – в отчаянии настаивала Энн. – Ты просто обязан!

Схватив его руки, она прижала их к своей груди, к лобку, увитому золотистым пушком. Энн беззвучно рыдала. Нет, не секс был ей нужен в данную минуту. Она только хотела убедиться, что не все ещё потеряно, что хоть остатки прежней любви ещё теплятся в сердце Дейва.

Дейв покрыл поцелуями её животик. Затем – с явной неохотой, как ей показалось, – разделся и лег с ней рядом на шезлонг. Провел пальцами по её груди, но минуту спустя убрал руки.

– Не могу, – жалобно сказал он. – Я совсем не в том настроении, Энн.

– Можешь, – резко сказала она, борясь с отчаянием.

Она принялась целовать и ласкать его, сперва руками, потом ртом. Она целовала и сосала его безвольно поникший член, но вялый орган даже не встрепенулся, несмотря на все её усилия.

– Завтра, – пристыженно выдавил Дейв. – Завтра будет лучше.

Энн не ответила. Она лежала, чувствуя, что все у неё внутри омертвело. Дейв больше её не хотел.

«Ни сегодня, ни завтра он меня больше не захочет», – в отчаянии подумала она.

Ни послезавтра.

Ни потом.

Ни когда-либо еще.

Глава 7

На следующий день, в субботу, Карлтон Эвери ещё на рассвете отправился в гольф-клуб. Все восемнадцать лунок ему удалось преодолеть до девяти утра. Эвери предпочитал играть в гольф до наступления одуряющей жары.

Прямо из клуба он покатил в свою контору, просмотрел почту, продиктовал несколько писем, встретился с управляющим и сделал пару-тройку телефонных звонков. Он уже покончил с делами, когда в кабинет вошла Донна Бронсон с отпечатанными письмами.

В этот миг зазвонил телефон и Донна сняла трубку.

– Да, Хильда. Снова мистер Брандт? – Она прикрыла рукой микрофон и посмотрела на Эвери. – Сэм Брандт. Уже в четвертый раз. В первый раз я говорила с ним сама – он был вне себя от злости, прочитав в утренних газетах про то, что контракт достался фирме Логана.

– Пусть Хильда ответит, что меня нет, – сказал Эвери, подписывая письмо. – И до конца дня не будет.

Положив трубку, Донна улыбнулась.

– Представляю, как он бесится, – сказала она. – И я его вполне понимаю.

– Ничего, переживет. Как пережил бы и Логан, случись все наоборот.

Донна расплылась до ушей.

– Босс, я пожертвовала бы недельным жалованьем ради того, чтобы узнать, почему вы все-таки предпочли Сэму Логана.

Эвери ухмыльнулся. Секретарша и шеф понимали друг друга с полуслова.

– Ты же сама сказала мне на вечеринке, что его жена мечтает о том, чтобы работу заполучил именно он.

– О, значит она мечтала даже сильнее, чем мне показалось.

– Помнишь поговорку: «За спиной всякого преуспевающего мужчины прячется женщина».

– Если же она к тому же хороша в постели, то успех превосходит все ожидания.

– Это точно, – подмигнул ей Эвери, протягивая подписанные письма. – Позвони теперь домой к Марии Санчес. Ее самой, наверное, дома нет, а вот дочь должна быть. Я хочу поговорить с ней.

Донна вздрогнула, на лице её мелькнуло недоуменное, даже шокированное выражение.

– Как, Елена? Господи, Карл, неужели ты хочешь совратить ее? Она же – ещё совсем ребенок.

– С такой славной жопой – девчонка уже давно созрела, – ухмыльнулся он.

Донна вышла, укоризненно покачивая головой. Минуту спустя послышался её голос по интерфону:

– Ребенок на проводе, босс.

– Нечего взывать к моей совести, – хмыкнул Эвери и поднял трубку. – Привет, Елена. Это Карлтон Эвери.

– Мистер Эвери? – с легким недоумением произнесла девушка. В следующий миг её голос испуганно зазвенел. – В чем дело, мистер Эвери? Что-то случилось с мамочкой?

– Нет, милая моя, я просто хотел поблагодарить тебя за помощь на вчерашней вечеринке.

– О, вы так меня напугали! Но, право, не стоило беспокоиться – я с удовольствием помогала маме. К тому же вы мне так щедро заплатили.

– Собственно говоря, я звоню ещё и по другой причине.

– Да?

– Я о тебе думал…

– Обо мне, мистер Эвери!?

– Да, Елена. Ты ведь сегодня не учишься, вот я и подумал, почему бы нам с тобой не пообедать вместе.

Ответа не последовало.

– Елена?

– Да, мистер Эвери?

– Что, если я заеду за тобой, скажем, в половине первого?

– Прошу вас, не надо, мистер Эвери, – в голосе девушки слышался страх. – Не хочу показаться невежливой, но я… словом, у меня назначена встреча.

Эвери мысленно улыбнулся.

– Ты хочешь сказать, что твоя матушка предупредила, чтобы ты меня опасалась. Так?

– Умоляю вас, мистер Эвери… Я ведь по правде занята. Извините, я должна идти.

– Хорошо, Елена. Может, как-нибудь в другой раз?

– Может быть. До свидания, мистер Эвери.

Эвери, уловив в последних словах нотки сожаления, самодовольно ухмыльнулся. Он подождет следующего раза. Время у него есть.

В конце концов, так бывало всегда.

Он вызвал Донну.

– Подойди сюда, киска, – сказал он, когда она вошла. – У меня для тебя кое-что есть.

Он расстегнул «молнию» на ширинке и извлек наружу член. Донна, весело хихикнув, приблизилась к нему, опустилась на колени и, привычным движением обнажив головку, обхватила член губами. Двадцать секунд спустя Эвери кончил, а ещё через минуту покинул контору.

Усевшись в свой сверкающий, с иголочки, «континентал», Эвери медленно покатил к предгорьям. До четырех он был свободен, как ветер. «Может, позвонить Энн», – подумал он. Потом решил, что это без толку – теперь, когда он уже подписал контракт с её мужем, Энн не захочет его видеть. Дороговатая получилась победа. С другой стороны, лично ему она ничего не стоила. Деловая сделка. Секс через долларовый знак. $ex. Так уж повелось, что деловые сделки все чаще и чаще заключались через постель.

Приехав домой, Эвери вызвал Марию.

– Обед в час, – сказал он. – А пока я поплаваю.

– Хорошо, мистер Эвери.

– В четыре я уеду и вернусь поздно, так что вечером ты свободна.

– Да, мистер Эвери. Что-нибудь еще?

Эвери высоко ценил Марию. Он прекрасно понимал, что без неё он бы просто пропал в своем огромном дворце. Мария с видимой легкостью справлялась со всеми делами: платила по счетам, вела хозяйство, управляла садовниками, поварами и остальной прислугой. Стоило Эвери только чего-то пожелать – и это уже было выполнено.

Порой, правда, она его здорово доставала. Эвери всегда казалось, что под личиной подчеркнутого уважения к его персоне таится презрение. Мария знала его слишком хорошо. Как облупленного. Никто не знал его лучше. Разве что Донна Бронсон. Хотя с Донной все обстояло иначе. Донна не могла его осуждать, сама обладая моралью уличной кошки. Но вот Мария… Да, Мария вполне могла осуждать его за разгульность и разврат.

Вдруг, глядя на Марию, Эвери испугался, что может лишиться её, если начнет всерьез приударять за её дочерью. И черт его дернул позвонить сегодня Елене. Да, вчера она произвела на него впечатление – свеженькая, юная, сочная и аппетитная, как спелая ягодка. Да, в его возрасте такие девчушки кажутся совершенно неотразимыми.

Он встряхнул головой, словно отгоняя прочь эти мысли.

– Нет, Мария, – произнес он. – Больше ничего.

Проводив взглядом её стройную фигуру, он подумал, что если даже и не потеряет её из-за Елены, то отношения между ними станут конечно натянутыми.

Эвери прошел в спальню, разделся и натянул плавки. Затем остановился полюбоваться на себя в зеркало, занимавшее всю стену.

Эвери гордился своим телом. В пятьдесят один год он выглядел лучше, чем большинство сорокалетних мужчин. Под гладкой кожей переливались упругие мышцы. При росте в шесть футов два дюйма.[2]2
  Около 187 см


[Закрыть] он весил сто девяносто фунтов[3]3
  Около 86 кг


[Закрыть]

Подмигнув себе в зеркало, он легкой поступью вышел на террасу, спустился к бассейну, расстелил на шезлонге полотенце и нырнул в воду. Проплыв взад-вперед раз пятнадцать, он выбрался из бассейна и, быстро обсохнув на жарком солнце, присел на шезлонг и начал натираться кремом для загара.

Вышедшая из дома Мария возвестила:

– Приехала миссис Мак-Аллистер, сэр.

Эвери изумленно воззрился на домоправительницу.

– Как, здесь Гвендолин? О черт. Ладно, пусть идет сюда. И ты с ней.

– Я? – нахмурилась Мария.

– Ты.

Больше года прошло с тех пор, как он в последний раз встречался со своей сестрицей. Да и то – случайно. Отношения с Гвен у него не сложились, поэтому он так и удивился, узнав о её приезде.

Увидев Гвен, Эвери даже не поднялся ей навстречу.

«Боже, как она постарела», – подумал он. Гвен и впрямь разительно изменилась. Ее худощавое, некогда прекрасное лицо избороздили морщины, волосы поседели. Да и в самом облике, в походке появилось что-то старушачье. Эвери даже испугался, ведь Гвен была старше его всего на три года.

Мария поднесла складной стул к его шезлонгу.

– Присаживайтесь, миссис Мак-Аллистер, – сказала она, тепло улыбаясь. Эвери редко видел, чтобы Мария улыбалась, но к Гвен она питала давнюю симпатию.

Гвендолин Мак-Аллистер со вздохом уселась.

– Спасибо, Мария. – Она повернулась к Эвери. – А ты, братец, хорош, как и прежде. Как тебе это удается?

– Добропорядочный и размеренный образ жизни, – ухмыльнулся он, протягивая баночку с кремом Марии.

– Натри мне спину, querida mia.[4]4
  Моя милая (исп.)


[Закрыть]

В течение нескольких секунд Мария не двигалась с места. Казалось, что она откажется. Наконец она опустилась на колени и, взяв крем, стала аккуратно наносить его на широкую спину Эвери.

Гвен не выдержала:

– Черт побери, Карл, неужели ты не способен сам за собой поухаживать? Почему нужно так унижать Марию?

– О, она вовсе не возражает. Может, ей это даже нравится.

– Я бы на её месте тебя бросила.

– Кто знает, может, она так и поступит, – ухмыльнулся Эвери. – Если, конечно, найдет другого столь же щедрого хозяина. Или останется, если искренне ко мне привязана. – Он покосился на Марию. – Ты ведь ко мне привязана, а?

– Вы хотите, чтобы я ответила, мистер Эвери?

– Разумеется.

– Хорошо, – сказала Мария. – Я служу у вас только по одной причине – мне нужны деньги, а вы и впрямь платите щедро. Как только моя дочь закончит школу, я немедленно начну подыскивать себе другое место.

Эвери расхохотался.

– В таком случае я найму вместо тебя Елену. Возможно, даже женюсь на ней. Она ведь у нас молоденькая, крепкая и прехорошенькая. Обзаведусь верной женой, да еще, может, и парой сыновей впридачу.

– Неужели ты у нас вдруг стал примерным семьянином? – недоверчиво фыркнула Гвендолин. – Зря ты это – кровь у нас, Эвери, дурная – никчемная. Наш род должен оборваться, так будет лучше для человечества.

– За себя говори, – презрительно произнес Эвери, с трудом подавив гнев.

Эвери не мог простить Гвендолин давнишнюю историю, связанную с её очередным мужем, медным королем, который в свое время отказал ему в помощи. Уже значительно позже, став влиятельным лицом, Эвери отомстил ему, не употребив своих почти безграничных возможностей на то, чтобы вызволить зятя из тюрьмы. С тех пор отношения между ним и Гвендолин испортились окончательно.

Мария Санчес закончила наносить крем на спину Эвери и выпрямилась.

– Что-нибудь еще? – бесстрастно спросила она.

– Принеси мне виски с содовой, – приказал он. – А тебе чего, сестрица?

– Ничего, спасибо.

– Вот как? – Эвери метнул на Гвендолин подозрительный взгляд. – Подобно ему, Гвен всегда была не прочь выпить. – С каких это пор ты стала трезвенницей?

– Уже три месяца, братец.

– Чего ради?

– О здоровье пекусь. Чего и тебе желаю.

– Не похоже, чтобы воздержание тебе помогло, сестрица. Знавал я дни, когда ты выглядела получше, чем сейчас. Ты возвращаешься в Мексику?

– Нет, я никогда туда не вернусь.

– Вот как? Надоело?

– Нет, Карлтон, дело не в этом.

– А в чем?

– Сейчас расскажу, если тебе интересно, – с вызовом сказала Гвен. – Тебе ведь интересно?

– Очень, – съязвил Эвери. – Я сгораю от нетерпения.

– Тогда слушай. Последние три месяца я провела в Балтиморе. Там мне сделали операцию, после которой я долго лечилась. Продолжать?

– А как же.

– Операция и лечение влетели в копеечку. В такую сумму, что я с трудом наскребла денег на то, чтобы добраться до Аризоны. Да и то – на автобусе. Остановилась в меблирашке. Неделю вперед оплатила, но у меня осталось всего тридцать два доллара. Последнее ювелирное украшение я продала три дня назад. Вот и все, Карл.

– Да, сурово.

– Я в беде, Карл.

– Я бы рад тебе помочь, сестрица, но дела, знаешь ли, идут неблестяще…

– Я утратила гордость, Карл, – перебила его Гвендолин. – Если хочешь, я попрошу тебя. Взмолюсь. Или даже – на колени встану.

– Сколько? – резко спросил он.

Мария принесла стакан с виски, но он даже её не заметил.

– Ровно столько, чтобы оплатить жилье и пищу, Карл. Больше мне ничего от тебя не нужно.

Эвери наморщил лоб. Наконец сказал:

– Что ж, родне надо помогать. Конечно, для меня это не так просто. Но, если поднапрячься, доларов на двадцать пять в неделю ты рассчитывать можешь.

Он думал, что Гвен взорвется, выйдет из себя, но она только слабо улыбнулась.

– Спасибо, Карл, – сказала она, привставая. – Ты очень щедр. По правде говоря, я настраивалась на то, что ты мне совсем откажешь.

Уязвленный Эвери потянулся к стакану.

– Мария, – процедил он. – Прежде чем выпроводить миссис Мак-Аллистер, выдай ей двадцать пять долларов. Бумажник найдешь на туалетном столике в спальне.

Мария метнула на него испепеляющий взгляд.

– Пятьдесят, – отчеканила она. – Пятьдесят долларов – и каждую неделю.

– Как ты легко распоряжаешься моими деньгами, Мария, – вскинулся Эвери. – Почему бы тогда не сотню?

– Очень хорошо, – кивнула Мария с едва заметной улыбкой. – Сотню так сотню.

Она подала руку, помогая Гвендолин подняться.

Эвери отхлебнул виски и проводил обеих женщин задумчивым взглядом. На губах его играла широкая ухмылка.