Текст книги "Дыхание. Новые факты об утраченном искусстве"

Сон и жизнь вновь начали доставлять нам с Ольсоном удовольствие. Сидя в кровати с заклеенными губами, я пролистал книгу Кэтлина «Дыхание жизни» до последней страницы и прочитал последний абзац, подводивший итог его долгих исследований продолжительностью в целую жизнь:

«И если бы мне предложили завещать потомкам самый главный девиз, который способна передать человеческая речь, я бы выразил его в двух словах: ЗАКРОЙТЕ РОТ… Я бы написал его на стенах всех детских учреждений и возле каждой кровати. В значении этих слов невозможно ошибиться.

Если люди последуют этому совету, они очень быстро осознают его важность».

Глава 4
Выдох

Каждое утро в 9:00, после того, как мы с Ольсоном заканчиваем свои тесты и остаемся предоставлены сами себе, я расстилаю на полу гостиной мат и добавляю себе еще немного бессмертия.

Путь к вечной жизни включает массу упражнений на растяжку: наклоны назад, сгибание и повороты шеи. Каждое упражнение представляет собой священную древнюю практику, передававшуюся по секрету от одного буддистского монаха к другому на протяжении 2500 лет. Нам с Ольсоном растяжка необходима. Даже если мы будем дышать носом двадцать четыре часа в сутки, это мало чем поможет, если не хватает объема легких, способного удержать весь этот воздух.

Упражнения, носящие название «Пять тибетских жемчужин», стали известны западному миру и мне с помощью писателя Питера Келдера, который прославился как «любитель книг и библиотек, слов и поэзии».

В 1930-е годы Келдер сидел на скамье в парке в Южной Калифорнии, когда с ним заговорил пожилой незнакомец, Этот человек, которого он называет полковником Брэдфордом, провел многие десятилетия в Индии в составе британских войск. Полковник был немолод. Об этом говорили его опущенные плечи, седые волосы, шаткая походка. Однако он был уверен, что существует лекарство от старости и его можно найти в одном из гималайских монастырей. В этом монастыре будто бы происходило нечто поразительное: больные становились здоровыми, бедные – богатыми, старые – молодыми. Старик надеялся найти свой Шангри-Ла еще до того, как испустит последний вздох. Потом он вдруг исчез.

Прошло четыре года, и привратник сообщил Келдеру о приходе посетителя. У дверей его ждал полковник. Он выглядел на 20 лет моложе. У него была прямая осанка, живое и энергичное выражение лица, голова была покрыта густыми черными волосами, хотя раньше была на грани облысения. Он нашел тот самый монастырь, изучил древние манускрипты и обучился у монахов практике восстановления. Ему удалось обратить вспять процесс старения всего лишь благодаря упражнениям на растяжку и дыхание.

Келдер описал эти упражнения в небольшой брошюрке под названием «Око возрождения» (The Eye of Revelation), опубликованной в 1939 году. Лишь немногие удосужились прочесть ее, а поверили – еще меньше. Описанный Келдером эпизод был явно выдуман или, по крайней мере, сильно преувеличен. Однако упражнения, направленные на увеличение объема легких, действительно существуют и родились за 500 лет до нашей эры. Тибетцы на протяжении тысячелетий использовали эти методы для улучшения физического и душевного здоровья, сердечно-сосудистых функций и, разумеется, для увеличения продолжительности жизни.

Позднее исследователи стали с научных позиций подходить к тому, что древние тибетцы понимали интуитивно. В 1980-е годы было завершено 70-летнее Фремингемское исследование. Оно было посвящено причинам сердечно-сосудистых заболеваний, но попутно изучался и вопрос о корреляции размера легких с продолжительностью жизни. За два десятка лет были собраны данные о 5200 людях. После их обработки ученые пришли к выводу, что главным фактором, определяющим продолжительность жизни, является не генетика, не рацион питания и не физическая активность, как считали многие, а объем легких.

Чем меньше легкие и чем менее эффективно они работают, тем чаще люди болеют и тем быстрее умирают. Причина не имеет значения. Чем меньше объем, тем короче жизнь, чем больше – тем длиннее.

Способность дышать полной грудью, по словам исследователей, «в буквальном смысле является мерилом продолжительности жизни». В 2000 году ученые из университета Буффало провели похожее исследование, в ходе которого сравнивались данные об объеме легких более чем тысячи участников, полученные в течение более чем трех десятилетий. Результаты оказались такими же.

Правда, ни в одном из этих исследований ничего не говорилось о том, как восстановить и укрепить недостаточно развитые легкие. Существуют операции по удалению поврежденной ткани и лекарства для подавления инфекций, но нет ни одной рекомендации по поводу того, как на всю жизнь сохранить величину и здоровье легких. Вплоть до 1980-х годов в западной медицине царило всеобщее убеждение, что легкие, как и любой другой внутренний орган, не подвержены изменениям в лучшую сторону. То есть с какими легкими мы родились, с такими нам и жить. Все органы деградируют с возрастом, и единственное, что нам остается, это вздыхать и сожалеть.

Представления о процессе старения выглядели следующим образом: где-то после 30 лет можно ожидать убывания памяти, подвижности и силы мышц с каждым прожитым годом. Соответственно снижается и способность к правильному дыханию. Кости становятся тоньше и изменяют свою форму, в результате чего грудная клетка сужается. Мышечные волокна, окружающие легкие, ослабевают, и из-за этого затрудняются как вдох, так и выдох. Все эти факторы снижают производительность легких.

Сами легкие теряют около 12 процентов объема в период с 30 до 50 лет, а затем деградация идет еще быстрее, причем женщины страдают от этого больше, чем мужчины. Если удастся дожить до 80 лет, то в легкие будет поступать на 30 процентов меньше воздуха, чем в 20 лет. Нам придется дышать чаще, и каждый вдох будет даваться с большим трудом. Следствием изменившейся модели дыхания станут повышенное артериальное давление, снижение иммунитета и стресс.

Однако западные ученые только сейчас заново открывают то, что тибетцам было известно уже давно: старение вовсе не напоминает улицу с односторонним движением. Внутренние органы подвержены изменениям почти в любом возрасте, и при этом в обоих направлениях.

Фридайверы знают об этом лучше, чем кто-либо. Я узнал это от них несколько лет назад, встречаясь с теми, кто сумел увеличить объем своих легких на невероятные 30–40 процентов. Официально подтвержденный объем легких у многократного рекордсмена мира Герберта Нича составляет 14 литров. Это более чем вдвое превышает показатели среднестатистического мужчины. Ни сам Нич, ни другие фридайверы не получили эти легкие в наследство. Они увеличили их за счет силы воли. Они усвоили такие способы дыхания, которые производят заметные изменения во внутренних органах тела.

К счастью, для этого вовсе не обязательно нырять на десятки метров. Любые регулярные упражнения, которые растягивают и поддерживают эластичность тканей легких, могут сохранить или увеличить их объем. Доказано, что даже умеренная двигательная активность типа ходьбы или езды на велосипеде может повысить объем легких на 15 процентов.

Эти новости могли бы прийтись по душе Катарине Шрот – девушке, которая в начале 1900-х годов жила в Дрездене (Германия). У нее был диагностирован сколиоз – боковое искривление позвоночника. На лечение не было надежды, и большинство детей, которые страдали от этого заболевания в тяжелой форме, могли рассчитывать только на постельный режим или инвалидную коляску.

Но у Шрот были другие представления о потенциале человеческого организма. Она наблюдала, как воздушные шарики при надувании толкали и передвигали находящиеся рядом с ними предметы. По ее мнению, легкие ничем не отличались от них. Если бы ей удалось расширить свои легкие, то, возможно, они расширили бы и костные структуры вокруг себя. Это помогло бы ей выпрямить позвоночник и улучшить качество жизни.

В шестнадцатилетнем возрасте Шрот начала упражняться в так называемом «ортопедическом дыхании». Встав перед зеркалом, она поворачивала тело таким образом, чтобы затруднить дыхание одним легким и чтобы вдох осуществлялся только через второе. Затем она, хромая, шла к столу, ложилась на него одним боком и изгибала грудь назад, вперед и назад, чтобы расслабить грудную клетку и вдыхать воздух в освободившееся пространство. За этими занятиями она провела пять лет. В конечном счете ей удалось излечиться от «неизлечимого» сколиоза. С помощью дыхания она выпрямила свой позвоночник.

Шрот начала обучать силе дыхания других пациентов со сколиозом, а в начале 1940-х годов под ее началом уже работал целый институт в сельской местности на западе Германии. Там не было ни больничных палат, ни стандартного медицинского оборудования. Лишь несколько запущенных зданий, двор, забор из штакетника и несколько больших столов. За один раз здесь собиралось по сто пятьдесят пациентов со сколиозом. У них была самая тяжелая форма этой болезни, при которой угол изгиба позвоночника превышает 80 градусов. Многие были настолько скрючены, что не могли ходить или даже поднять голову и посмотреть вверх. Их деформированные ребра и грудь затрудняли дыхание. Они страдали от респираторных проблем, сильной утомляемости и сердечных заболеваний. Клиники отказывались иметь дело с такими больными. Курс лечения у Шрот продолжался шесть недель.

Немецкое медицинское сообщество отвергало Шрот, заявляя, что она не профессиональный тренер и не врач и что она не имеет права лечить больных. Она не обращала на это внимания и продолжала делать то, что считала нужным, и женщины на ее грязном дворе в тени берез гнулись и тянулись по ее команде и своим дыханием возвращали себе здоровье. Уже через несколько недель согнутые спины выпрямлялись, и многие пациенты прибавляли себе по несколько сантиметров роста. Они снова могли дышать полной грудью.

Следующие 60 лет Шрот провела в попытках ознакомить со своим методом клиники в Германии и за ее пределами. К концу ее жизни медицинское сообщество сменило тональность, и германское правительство наградило Шрот Федеральным крестом за заслуги в связи с ее выдающимся вкладом в медицину.

«Любая телесная форма зависит от дыхания (ци), и любое дыхание определяется формой, – гласит китайская мудрость 700 года нашей эры. – Если дыхание совершенно, совершенна и форма».

Шрот всю жизнь продолжала развивать свои легкие и совершенствовать технику дыхания и форму тела. Бывшая больная, которая из-за сколиоза должна была бы всю жизнь провести в кровати, умерла в 1985 году, не дожив всего три дня до своего 91-го дня рождения.

* * *

В процессе работы над книгой я поехал в Нью-Йорк, чтобы встретиться с одной из нынешних экспертов в вопросах дыхания, которые предлагают иные подходы к увеличению размера легких и долголетию. Ее апартаменты, в которых она и работает, расположены в нескольких кварталах от здания ООН в коричневом кирпичном доме с навесами, на которых изображены голуби с розовыми глазами. Я прошел мимо дремлющего консьержа, вошел в лифт и уже через минуту стучал в дверь под номером 418.

Линн Мартин пригласила меня войти. Она была худая, как жердь, и одета в черный комбинезон с поясом, украшенным огромной металлической пряжкой. «Я предупреждала вас, что кабинет у меня маленький», – сказала она. Вокруг были расставлены папки с бумагами, книги по анатомии человека и несколько пластиковых моделей человеческих легких. На стене кроме книжных полок висели черно-белые фотографии самой Мартин в начале 1970-х годов. На одной из них она была запечатлена в черном трико в танцевальной студии. Светлые волосы были завязаны в хвост, а в выражении лица несомненно просматривалась Миа Фэрроу в роли из фильма «Ребенок Розмари».

После непродолжительного обмена любезностями Мартин усадила меня за стол и начала рассказывать о том, ради чего я, собственно, и пришел. «Он был очень разговорчив, но если его спрашивали, в чем суть его метода, то внятного объяснения невозможно было дождаться, – сказала она. – Никто с тех пор так и не сумел повторить то, что он делал».

Объектом беседы был Карл Стаф – хоровой дирижер и медицинский уникум, чья история началась еще в 1940-х годах. Из всех пульмонавтов, с которыми мне довелось иметь дело в последние годы, Стаф был самым незаметным. В 1970 году он опубликовал книгу, которая не имела успеха и больше не переиздавалась. Спустя двадцать лет один продюсер телеканала CBS подготовил часовую программу о его деятельности, но она так и не вышла в эфир. Сам Стаф не афишировал свою методику. Он никогда не выступал с лекциями. Тем не менее тысячи профессиональных оперных певцов, саксофонистов, завоевывавших приз «Грэмми», паралитиков и пациентов, умиравших от эмфиземы, сами находили его. Стаф нарушал все каноны: он увеличивал объем легких и удлинял жизни. И все же большинство тех, кто живет в наши дни, ничего не слышали о нем.

Мартин работала со Стафом более двух десятков лет. Она является живым свидетелем деятельности этого загадочного человека и его исследований в области утраченного искусства дыхания. От него она узнала, что самый главный аспект дыхания – это не просто вдох через нос. В этом как раз нет ничего сложного. Ключевой фактор расширения легких и связанного с ним долголетия заключается в той трансформирующей силе, которой обладает полный выдох.

На фотографиях 1940-х годов Стаф отдаленно напоминает Терстона Хауэлла III – миллионера из комедии «Остров Гиллигана». Стаф любил петь и обучать пению. Он не раз замечал, как его коллегам-певцам порой не хватает дыхания и они вынуждены брать паузу. Пение, речь, зевание, вздохи – все это происходит на выдохе. Стаф считал, что слабые голоса у его учеников объясняются лишь тем, что они неправильно делают выдох.

Будучи дирижером хора Вестминстерского хорового колледжа в Нью-Джерси, Стаф начал обучать своих хористов правильному выдоху за счет развития соответствующих дыхательных мышц и увеличения объема легких. Уже после нескольких занятий ученики пели чище, их голоса звучали сильнее, в них появлялись дополнительные оттенки. Затем он переехал в Северную Каролину и возглавил церковный хор, который выигрывал призы на национальных конкурсах и был представлен в еженедельной программе Liberty Radio Network, транслировавшейся на всю страну. Стаф приобрел такую известность, что перебрался в Нью-Йорк, где получил возможность работать с певцами театра «Метрополитен-опера».

В 1958 году с ним связалась администрация клиники ветеранов войны East Orange в Нью-Джерси. «Очевидно, вы знаете о дыхании что-то такое, чего не знаем мы», – сказал ему доктор Морис Дж. Смолл, возглавлявший отделение туберкулеза. Смолл спросил, не заинтересуют ли Стафа занятия с учениками несколько иного рода. Никто из них не умел петь, и лишь немногие способны были ходить и говорить. Они страдали от эмфиземы легких и отчаянно нуждались в помощи.

Прибыв через несколько недель в клинику, Стаф ужаснулся. Он увидел десятки пациентов на каталках с желтыми и бледными лицами и открытыми, жадно хватавшими воздух ртами, из которых без всякого толку торчали во все стороны кислородные трубки. Больничный персонал не знал, что с ними делать, и просто перекатывал их то на террасу, то обратно в скудно обставленные палаты, где они лежали в ряд, ожидая смерти. Все было как и 50 лет назад.

«Я наивно полагал, что у всех тут есть хотя бы начальные познания в физиологии, – писал Стаф в своей автобиографии «Доктор Дыхание» (Dr. Breath). – Столь же наивным было мое предположение, что хоть кто-то представляет себе, в чем заключается важность дыхания. Ничто не могло быть дальше от истины».

Эмфизема представляет собой постепенную деградацию легочных тканей, следствием чего становятся хронический бронхит и кашель. Повреждения легких приобретают такой масштаб, что люди уже не могут эффективно усваивать кислород. Они вынуждены переходить на короткое и очень частое дыхание. При этом они нередко вдыхают даже больше воздуха, чем им требуется, но тем не менее ощущают нехватку кислорода. Методов лечения эмфиземы пока не существует.

Медсестры с самыми лучшими побуждениями подкладывали пациентам под спины подушки, так что их груди выгибались дугой. По идее такая поза должна было облегчать дыхание, но Стаф сразу понял, что она лишь усугубляет ситуацию.

Он понимал, что причиной эмфиземы является неправильная техника выдоха. Пациенты страдали не от того, что им не хватало свежего воздуха, а от того, что не могли удалить из легких застоявшийся.

Обычно кровь, циркулирующая в наших артериях и венах, совершает полный цикл за одну минуту. Таким образом, через систему кровообращения за сутки прокачивается в среднем 9 тысяч литров крови. Этот стабильный кровоток необходим для снабжения клеток кислородом и удаления из них отходов.

На скорость и силу этого потока оказывает большое влияние давление в грудной полости, возникающее при дыхании. Во время вдоха отрицательное давление помогает притоку крови к сердцу, а во время выдоха кровь вновь устремляется от сердца к периферии тела и к легким. Это похоже на приливы и отливы в океане.

Давление в грудной клетке создает диафрагма – мышца, расположенная под легкими и имеющая форму зонта. При выдохе диафрагма поднимается, что уменьшает объем легких, а при вдохе опускается, за счет чего легкие расширяются. Это движение вверх и вниз совершается примерно 50 тысяч раз в день.

Обычно взрослый человек использует для дыхания лишь 10 процентов амплитуды движения диафрагмы, что создает излишнюю нагрузку на сердце, повышает артериальное давление и вызывает ряд проблем кровообращения. Если задействовать от 50 до 70 процентов возможностей диафрагмы, это снизит нагрузку на сердце и позволит организму функционировать с большей эффективностью. По этой причине диафрагму иногда называют «вторым сердцем», поскольку она не просто работает в своем собственном ритме, но и влияет на силу сердцебиения.

Стаф обнаружил, что у всех пациентов клиники East Orange, страдавших эмфиземой, диафрагма работала очень слабо. Рентгеновское обследование показало, что амплитуда движения диафрагмы составляла лишь незначительную часть от ее возможностей, поэтому в легкие каждый раз поступал лишь небольшой глоток воздуха. Пациенты болели уже так долго, что мышцы и суставы в области грудной клетки атрофировались или были закрепощены. Они утратили мышечную память о глубоком дыхании. На протяжении двух месяцев Стаф напоминал им, как это делается.

«Со стороны мои действия могли показаться глупыми, и уж точно казались глупыми людям, с которыми я работал», – писал Стаф.

Процесс лечения начинался с того, что он укладывал пациентов спиной на ровную поверхность с вытянутыми вдоль тела руками и мягко разминал закрепощенные мышцы груди. Затем он просил их задерживать дыхание на счет от одного до пяти несколько раз подряд, насколько хватало возможностей. После этого он массировал им шеи и слегка давил на ребра во время очень медленных вдохов и выдохов, стараясь разбудить диафрагму от долгого сна. Каждое из этих упражнений позволяло пациентам выдыхать чуть больше воздуха, чтобы затем появлялась возможность чуть больше вдохнуть.

После нескольких сеансов некоторые пациенты смогли впервые за долгие годы произнести полное предложение на одном выдохе. Другие начали ходить.

«Один пожилой мужчина, который до этого не мог даже пересечь комнату на своих ногах, стал ходить по лестницам, что является большим достижением для пациента с эмфиземой в тяжелой степени», – писал Стаф. Еще один больной, который не мог выдержать больше 15 минут без кислородной подушки, стал теперь обходиться без нее по восемь часов. Пятидесятипятилетний мужчина, страдавший тяжелой эмфиземой в течение восьми лет, выписался из больницы и самостоятельно отправился на своей яхте во Флориду.

Рентгеновские снимки, сделанные до и после лечения, демонстрировали заметный рост объема легких у пациентов Стафа всего за несколько недель. Что еще более удивительно, тренировка непроизвольно работающей мышцы – диафрагмы – привела к тому, что она начала подниматься и опускаться на большее расстояние, чем раньше. Руководство клиники заявило Стафу, что с медицинской точки зрения это невозможно и что внутренние органы не поддаются тренировке. Некоторые врачи выступили за то, чтобы отстранить Стафа от лечебной деятельности и вообще от медицины. В конце концов, он был не врачом, а всего лишь хоровым дирижером. Но рентгеновские снимки не могли обманывать. Чтобы подтвердить свои результаты, Стаф начал делать записи движущейся диафрагмы с использованием новой технологии – кинофлюорографии. Это привело всех в замешательство.

«Я заявил Стафу, что только человек с легкой степенью слабоумия может утверждать, будто можно повлиять на движения диафрагмы и ребер, но затем нам были продемонстрированы поразительные результаты одного пациента, которые доказывали, что это возможно, – вспоминал доктор Роберт Нимс, заведующий пульмонологическим отделением клиники West Haven в Коннектикуте. – Мы убедились, что он способен уменьшать объем легких за счет глубокого выдоха сильнее, чем мог бы представить себе любой пульмонолог».

Стаф не сумел обратить развитие эмфиземы вспять. Ущерб, нанесенный этим заболеванием, не восстанавливается. Однако он нашел возможность более эффективно задействовать оставшуюся часть легких, не затронутую болезнью. Метод Стафа доказал свою действенность на практике.

За следующие десять лет Стаф распространил свой метод еще на несколько крупнейших ветеранских госпиталей Восточного побережья, работая с пациентами по семь дней в неделю. Ему приходилось лечить не только эмфизему, но и астму, бронхит, пневмонию и т. д.

Открытие Стафа состояло в том, что совершенствование техники выдоха может пойти на пользу не только хронически больным людям или певцам, но и любому человеку.

* * *

Лежа на матраце в кабинете Линн Мартин, я пробуждал свою дремлющую диафрагму. «Это не массаж», – сказала Мартин, надавливая рукой на мои ребра. Я делал медленные и длинные вдохи и выдохи с помощью живота, пока Мартин помогала мне расслабить грудную клетку, чтобы диафрагма могла двигаться хотя бы на 50 процентов своей максимальной возможности.

По словам Мартин, нет необходимости дышать таким образом. Наш организм может выжить, даже если будет десятилетиями дышать коротко и поверхностно, как это делают многие из нас. Но это не значит, что такое дыхание полезно. Со временем поверхностное дыхание ограничит подвижность диафрагмы и объем легких. Результатом становится характерная для эмфиземы, астмы и других респираторных проблем поза с поднятыми плечами, выпяченной грудью и вытянутой шеей. Прийти к такой модели дыхания и такой позе, по ее словам, не так уж сложно.

После нескольких циклов глубокого дыхания для открытия грудной клетки Мартин попросила меня считать от одного до десяти во время каждого выдоха. «1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10; 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10 – и так раз за разом». В конце выдоха, когда воздуха уже не хватало, нужно было все равно продолжать считать, пусть даже тихо, еле слышным шепотом.

Я сделал несколько выдохов, считая быстро и громко, потом стал замедлять счет. В конце выдоха ощущение было такое, будто всю грудь обмотали пластиком, а мышцы живота болели так, словно после тяжелой тренировки. «Не останавливайтесь!» – попросила Мартин.

Это упражнение со счетом выматывает не хуже, чем силовая тренировка. Именно это и делало его таким эффективным для лежачих пациентов Стафа. Его главная задача состояла в том, чтобы приучить диафрагму двигаться в более широком диапазоне и в конечном счете перейти к непроизвольному глубокому дыханию. «Продолжайте считать! – настаивала Мартин. – Выдавливайте из себя последние молекулы воздуха!»

Посчитав еще несколько минут вслух и шепотом, я остановился и почувствовал, как моя диафрагма ходит туда-сюда, словно поршень в моторе, разгоняя свежую кровь от центра тела к периферии. Это ощущение Стаф называл «координацией дыхания». При нем дыхательная и кровеносная система приходят в состояние равновесия и организм демонстрирует готовность выполнять все свои основные функции.

В 1968 году Стаф ушел из клиники и открыл процветающую частную практику в Нью-Йорке, где занимался уже с совсем другими учениками. Эти люди могли говорить и ходить. Они могли даже очень быстро бегать. Это были члены легкоатлетической сборной Йельского университета, которая считалась в то время одной из лучших в стране. Когда Стаф прибыл к ним на тренировочную базу, спортсмены были в таком восторге, что даже вывесили плакат на стене: «Доктор Дыхание сегодня с нами!»

Стаф ожидал, что элитные спортсмены умеют дышать как следует. Однако на самом деле они страдали все от тех же слабостей, что и все остальные. У них так же часто случались простуды, грипп и легочные инфекции. У большинства было слишком частое грудное дыхание. Хуже всего дела обстояли у спринтеров. Короткое и мощное дыхание во время забегов создавало слишком сильное давление на чувствительные ткани и бронхи. В результате многие из них страдали от астмы и других респираторных заболеваний. На финишной черте их мучил кашель, а иногда даже и рвота. Нередко они валились на землю, корчась от боли.

«Я наблюдал, как в период восстановления после соревнований атлеты дышали так же, как и пациенты с эмфиземой», – писал Стаф. Бегунов учили справляться с болью, и они умели подавлять ее. Главное, что они выигрывали соревнования, даже если и во вред организму.

Стаф установил стол в закрытом беговом манеже, усадил на него бегунов и на глазах целой толпы наблюдающих стал массировать им грудь. Он предупреждал их, что ни в коем случае нельзя задерживать дыхание, когда они принимают положение для старта перед забегом. Наоборот, в этой позиции надо дышать глубоко и спокойно, а выдох делать вместе с выстрелом стартового пистолета. Таким образом первый вдох после старта будет полным и глубоким, дающим энергию для быстрого и долгого бега.

Уже после нескольких занятий все бегуны отметили, что у них улучшилось самочувствие и они стали лучше дышать. «Я никогда в жизни не ощущал себя таким расслабленным», – рассказывал один из спринтеров. Для восстановления в период между соревнованиями им требовалось теперь вдвое меньше времени. Вскоре они смогли улучшить свои прежние личные достижения и нацелились на мировые рекорды.

На волне успеха в Йеле Стаф перебрался в Саут-Лейк-Тахо, где бегуны готовились к летним Олимпийским играм 1968 года. Применив те же методы, он добился такого же результата. Один десятиборец, выйдя на беговую дорожку, побил свой прежний рекорд. Другой перекрыл достижение, к которому стремился всю свою жизнь. Бегун Рик Слоун за три соревнования сумел побить два рекорда.

«Благодаря работе с доктором Стафом я понял, как надо делать выдох, – рассказывал спринтер-олимпиец Ли Эванс. – Видите ли, при выдохе должна сохраняться энергия. Я не устаю. После игр я понял, что это изменило всю мою жизнь».

Вы должны помнить Эванса. На знаменитой фотографии он стоит в центре подиума на церемонии вручения олимпийских медалей в берете движения «Черные пантеры» и с поднятым кулаком. Он завоевал одно золото на дистанции 400 метров, а второе – в эстафете. Остальные спортсмены мужской сборной образца 1968 года, тренировавшиеся под руководством Стафа, завоевали в общей сложности 12 олимпийских медалей, в основном золотых, а пятеро установили мировые рекорды. Это было одно из самых успешных выступлений на Олимпиаде. Американцы были единственными бегунами, которые ни на старте, ни на финише не пользовались кислородом, что было неслыханным для тех времен.

Им это было не нужно. Стаф вернул им искусство дыхания, обучив правильному выдоху.

«Он умел много всего, – говорит Линн Мартин. – У него были очень чувствительные руки и прекрасный слух, и он походя нарушал все возможные инструкции». Вот уже несколько минут Мартин рассказывает мне о том времени, когда работала со Стафом. Она познакомилась с ним в 1975 году по рекомендации другого танцовщика и, пройдя курс занятий, почувствовала в себе изменения. Спустя несколько недель она вернулась к нему и устроилась на работу в клинику. Хотя Мартин работала со Стафом больше двадцати лет и была одной из его самых близких помощниц, он так и не поделился с ней своими секретами. «Он считал, что их трудно выразить словами», – говорит она.

Я готов согласиться с этим. Я видел документальный фильм, запечатлевший Стафа на музыкальном фестивале 1992 года в Аспене. Это единственный документ, демонстрирующий, что и как он делал. В предварявших фильм титрах было написано: «Введение в науку о дыхании. Профилактическая медицина XXI века». Стаф стоял в центре конференц-зала перед массажным столом. Сквозь открытое окно виднелись сосны, серебрившиеся под лучами летнего солнца. Лицо Стафа украшал темный загар, он был одет в черный блейзер с блестящими пуговицами, из нагрудного кармана торчал свернутый платок. Вид у него был такой, словно он только что прилетел на «Конкорде» из Монте-Карло.

Для начала он предложил тенору Тимоти Джонсу лечь на стол и начал трясти его за челюсть, давить на живот, ворочать тело с боку на бок. «Вот так делается массаж груди», – комментировал Стаф, в то время как его желтый галстук в горошек скользил по волосам Джонса. Это продолжалось несколько минут, а затем Стаф наклонился почти вплотную к лицу Джонса и начал вместе с ним считать вслух от одного до десяти. «Релаксация наступает очень быстро!» – объявил он и так резко толкнул тело Джонса, что певец чуть не свалился со стола.

Это был очень странный спектакль. Толчки, давление и другие манипуляции порой переходили границы допустимого. А с учетом того, что я и сам провел в студии Мартин целый час, в течение которого меня тоже заставляли бубнить какие-то цифры, массировали грудь и сжимали ребра, мне стало ясно, почему метод Стафа так и не получил распространения. Неважно, что саксофонист Дэвид Санборн и страдавшие от астмы оперные певцы, бегуны-олимпийцы и сотни больных эмфиземой легких на все лады превозносили его метод и называли его своим спасителем. Стаф не был врачом. Он был пульмонологом-самоучкой, дирижером хора. Он был чужим в этой среде, а его методы лечения оказались слишком непривычными.

«Хотя процесс дыхания включает в себя как анатомию, так и физиологию, ни одна из этих отраслей науки не удосужилась провести его глубокое исследование, – писал Стаф. – Дыхание было неизвестной территорией, ждавшей, пока ее изучат и нанесут на карты».