Текст книги "Ледяная колыбель"

«Объединенный разум орды рааш’ке…»

Она почувствовала, как тот смотрит на нее, словно огромный ледяной глаз – больше, чем весь мир. Необъятность этого взгляда нарушила ее самообладание. Никс попыталась противостоять ему, но чудище оказалось сильней.

Вскрикнув, она упала на колено. Даал бросился к ней:

– Никс…

Его забота дорого ему обошлась. Освободившись от призрачной хватки Никс, летучая мышь устремилась к ним – и выбрала самую легкую добычу. Острые когти выдернули обмякшую Хенну из рук ее брата, ухватив ее сзади за праздничное платьице. Взмах крыльев подбросил девочку ввысь.

– Хенна! – истошно выкрикнул Даал.

Никс вскочила на ноги.

«Нет…»

* * *

Грейлин скорчился у самого порога темного убежища, глядя на бойню снаружи – на сражение, которое велась на площади и в небесах. Сердце колотилось у него где-то в горле.

Стражники, вооруженные пылающими копьями и пиками, всячески старались отогнать полчища летучих мышей, которые носились в воздухе или ползали среди мертвецов. Другие мужчины пытались оттащить бесчувственные тела в безопасное место – тех участников праздника, что поддались парализующему напеву рааш’ке.

Расположившиеся на крышах домов лучники засыпали небо тучами огненных стрел.

Грейлин покрепче сжал в кулаке рукоять Терния, страстно желая присоединиться к бою и найти Никс. Но он знал, что не успеет сделать и нескольких шагов, как станет жертвой злобного завывания рааш’ке.

И не только он один маялся в беспомощной тоске.

– Никс наверняка где-то там, – произнес Джейс у него за плечом. Молодой ученый обеими руками сжимал свою секиру, явно готовый в любой момент выскочить за дверь.

Фенн, вооруженный двумя своими полумечами, стоял наготове с другой стороны от Джейса.

Обернувшись, Грейлин заглянул мимо них в помещение с низким потолком. Рифовый Фарер и его семья толпились у дальней его стены, охраняемые парой вооруженных воинов. В момент нападения рааш’ке Грейлин успел вырвать Терние из онемевших от страха рук Берента. Шея рыцаря все еще кровоточила в том месте, куда тот уткнул ему острие меча.

Грейлин очень вовремя завладел своим клинком. Не успели все убраться с помоста, как на него обрушилась огромная летучая мышь, сокрушая троны и кресла. Гигантское крыло смахнуло одного из родственников Рифового Фарера на площадь внизу. Прежде чем кто-либо еще успел пострадать, Грейлин бросился вперед, встав между супругой Берента и чудищем, и ткнул зверя в глаз, царапая кость, чтобы добраться до его черного мозга. Летучая мышь взвизгнула и вперевалку зашлепала в сторону, дико размахивая крыльями, в конце концов тоже свалившись с помоста.

Грейлин подхватил Уларию в охапку и вместе с остальными бросился вниз по ступенькам. Их сразу же окружила горстка стражников, готовых защитить Рифового Фарера и его родню.

У подножия лестницы к ним подбежали Джейс и Фенн. Оба были похожи на вытащенных из воды собак – всклокоченные и промокшие насквозь. Из глубокой царапины на лбу у Джейса текла кровь. Фенн прихрамывал, морщась при каждом шаге. Джейс, запинаясь, панически выпалил страшную весть: когда с моря накатила волна, Никс бесследно исчезла.

У них уже не оставалось времени на поиски. Под натиском обуздывающего напева все еле держались на ногах. Грейлин едва мог думать, зрение у него затуманилось. Стражники подогнали их к узкой арке на краю площади и спустили по четырем ступеням в это темное помещение. Когда они оказались внутри, одуряющий туман в голове стал понемногу рассеиваться. Перед лицом налетевшего шторма комната с каменной крышей оказалась спасительной гаванью. Ничего не оставалось, кроме как переждать его здесь, в полном бессилии и отчаянии.

Что-то вдруг оглушительно грохнуло, вновь привлекая внимание Грейлина к выходу. Звук этот донесся с моря, эхом отразившись от стен площади. Он высунулся еще дальше – настолько, что опять ощутил слабость в коленках от этого жуткого завывания снаружи.

Уткнувшаяся в берег «Пустельга» почти затонула, накренившись набок – вероятно, из-за той пробоины в корпусе, проделанной бомбой безвестного вредителя. Однако Дарант отказывался покидать свой корабль. С высоты бака и средней палубы пират и его оставшаяся команда сыпали стрелами из арбалетов. Из дула одной из палубных пушек поднимался дым. Потом еще одна выпалила огненным вихрем, поразив одну из летучих мышей – сильно отброшенная назад, та плюхнулась в море.

Поскольку поначалу атака орды сосредоточилась на деревне, «Пустельгу» достаточно надолго оставили в покое, чтобы успешно обороняться.

Но, как оказалось, до поры до времени.

Грейлин быстро отступил назад в комнату – все его чувства опять притупились после короткого столкновения с этим визгом и воем снаружи – и оперся рукой о стену, ожидая, пока в голове не прояснится.

– Что же такого в этой комнате, что защищает нас? – пробормотал он.

Ответ поступил у него из-за спины. Мать и отец Даала тоже стояли у порога, встревоженно наблюдая за происходящим. Лицо Мерика, который одной рукой обнимал свою жену, превратилось в маску страха. Этих двоих затолкали сюда вместе с остальными.

– Маг’ни, – отозвался Мерик, дотрагиваясь до черного камня, вделанного в стену из песчаника. Тысячи таких же усеивали все поверхности комнаты, включая потолок.

Флораан перевела:

– Вы называете это словом «магнетит».

Джейс ахнул от удивления, потянувшись к стене со своей стороны.

– Такие камни обладают свойством притягивать железо, что и приводит стрелки путеводов в соответствие с энергиями Урта. Что бы ни исходило от этих камней, оно должно создавать защитную завесу в этом пространстве.

Флораан приложила к уху сложенную чашечкой ладонь.

– Морские ракушки, наполненные дробленым магнетитом, делают то же самое. Хотя крики рааш’ке все равно причиняют боль.

Грейлин бросил взгляд на пробегающего мимо стражника, который метнул копье, а затем исчез из виду. Кожаный шлем у того оттопыривался на ушах.

Мерик нахмурился:

– На протяжении веков мы уже добыли все маг’ни, какие только сумели найти. Больше нет.

Флораан кивнула:

– В каждой деревне есть всего несколько таких убежищ. Даже количество защитных шлемов ограничено. Хотя в большинстве случаев этого бывает достаточно.

Мерик махнул рукой в сторону холодных скал.

– Наши люди вырубили во льду ступеньки, которые ведут наверх. Мы вытаскиваем свежие туши из моря и оставляем их наверху для рааш’ке.

Фенн поморщился:

– Вы кормите этих чудищ?

– Чтобы они не питались нами, – объяснил Мерик.

Флораан вздохнула:

– Время от времени некоторые из них слетают вниз и хватают зазевавшихся. Либо ради свежей крови, либо просто для развлечения. Мы делаем что можем, но в основном остаемся во власти жестокой милости рааш’ке.

Грейлин все смотрел на руины площади, на притопленный корабль.

«Пока мы не свалились сюда и не притащили за собой целую их орду…»

Мерик нервно потирал подбородок и губы, явно не находя себе места и участвуя в разговоре только лишь для того, чтобы не броситься очертя голову в деревню. Он еще крепче прижал к себе жену. Их взгляды ни на миг не отрывались от дверного проема.

Грейлин понимал, что их сейчас больше всего заботит.

«Никс не единственная, кто пропал без вести».

Глава 32

Никс рванулась было вслед, когда тварь выхватила Хенну из рук у Даала.

– Нет! – взвизгнула она, высоко вскидывая руку.

И даже успела коснуться кончиками пальцев края гигантского крыла, прежде чем зверь взмыл в небо. Но больше уже ничего не смогла сделать, чтобы остановить его, удирающего прочь. Никс едва держалась на ногах, измученная битвой с разумом орды, слабая и разбитая.

Даал рядом с ней испустил мучительный крик, полный душевной боли и отчаяния.

Эта его боль и собственное чувство вины разожгли в Никс ярость. Укрепили ее, сузили поле зрения, показав четкую и ясную картину. Она уже и сама так многое вынесла, и за что? Ни о чем из этого она не просила! Целая череда страданий и горя выпала на ее долю: осиротевшей и брошенной на произвол судьбы, подвергавшейся унижениям и издевательствам за то, что родилась почти слепой, видевшей, как убивают ее отца и братьев, – а затем оторванной от всего, что она знала и любила, вынужденной теперь играть роль, которая ей совершенно не по нутру, взвалившей на себя обязанность, которая оставит после себя лишь след смерти и разрушений…

«Нет уж… Хватит!»

Никс собрала в себе всю эту боль, глядя на обмякшее тело Хенны в когтях у чудища.

Еще одна невинная душа…

«Я этого не допущу!»

Никс схватила Даала за руку – главным образом для того, чтобы не упасть, хотя в глубине души инстинктивно понимала, чего на самом деле хочет. Какая-то часть ее знала это с того самого момента, как она встретила его. Этим веяло от него, как мускусом его пота, это ярко сияло в его ледяных глазах.

И с этим прикосновением во всем ее теле вспыхнул огонь.

Никс едва не задохнулась от захлестнувшей ее силы, подпитываемой отчаянием Даала. Каждый удар его сердца – звучащий как отдаленный бой барабана поверх рева в ушах – наполнял ее этим пламенем, загоняя его в темный бездонный колодец, который с готовностью принимал эту энергию, жадно высасывая ее из него.

Она поняла, что происходит.

«Он – быстропламя, а я – горелка».

Никс приняла это и выпрямилась по весь рост, вновь подняв руку и так крепко вонзив ногти другой в руку Даала, что выступила кровь. Все черпала и черпала его огонь, пока больше не могла уже сдерживать его.

Она криком выбросила эту энергию обратно, отчего ее обуздывающий напев прозвучал драконьим ревом. Никс упивалась этой силой, так и пылая энергией. Та вонзилась в зверя подобно огненной стреле.

Когда это произошло, на миг она увидела эту тварь целиком и насквозь, прямо сквозь лохматый мех – вплоть до костей, крови и нервов.

Летучая мышь задергалась в воздухе, пойманная там в ловушку.

Никс проникла еще глубже и с мрачным удовлетворением выжгла ей сердце дотла.

Тварь взвыла, дико захлопав крыльями и выпуская из пасти клубы дыма. Связанная с ней смертью, Никс вновь столкнулась с гнетущим присутствием великого разума орды. Она не ощутила в нем ни страха, ни гнева – лишь холодный интерес, столь же безразличный и необъятный, как сам Ледяной Щит.

Для него эта смерть была всего лишь пылинкой.

Ей тоже было все равно.

Со смертью летучей мыши умерла и эта связь, угаснув, как и сама ее жизнь. И все же на какой-то миг Никс ощутила, что в самой глубине этого всеобъемлющего злобного разума таится и что-то еще. Вроде как паук, укрывшийся в густой тени. Когда ему помешали, он скользнул еще глубже во тьму, отворачиваясь, – но не раньше, чем она успела уловить ледяной отблеск его холодного злокозненного рассудка, оценивающего ее и пытающегося нащупать ее слабые места даже сейчас.

Прежде чем Никс смогла приглядеться повнимательней, его там уже не было.

– Фре гах! – крикнул ей Даал, резко возвращая ее в собственное тело.

Он вырвал руку из сдавивших ее пальцев Никс и резко отпрянул, словно вдруг испугавшись ее. Но дело было не в этом. Раскинув руки, Даал метнулся туда, куда падала кувыркающаяся в воздухе фигурка.

Хенна…

Никс с ужасом осознала, что совершенно забыла про девчушку.

В отличие от Даала.

Подхватив сестру на руки, он быстро откатился в сторону – и вовремя. Здоровенная туша летучей мыши рухнула обратно на улицу, подломив крыло и когтистую лапу.

Никс, опустошенная и ослабевшая, бессильно опустилась на колени. Волна огня оставила после себя лишь зияющую пустоту – такую, что Никс завороженно уставилась на свои руки, словно ожидая что-то увидеть прямо сквозь них. И поверх кончиков пальцев, которые никуда не девались, встретилась взглядом с Даалом. Тот перевернулся на спину, прижимая к себе сестру.

Никс с надеждой посмотрела на него.

«Девочка цела?»

Даал просто смотрел на нее в ответ. Лицо у него напряглось, глаза блестели от страха – но не за благополучие сестры.

«Он боится меня».

* * *

Даал отполз на спине подальше от Никс, крепко прижимая Хенну к груди. Его прошиб холодный пот. Руки дрожали. Дыхание вырвалось судорожными вздохами.

Ноздри наполнило зловоние опаленной шерсти и горящей плоти, донесшееся от распластанной на песке туши рааш’ке. Из обмякших челюстей чудища все еще валил дым.

«Что же только что произошло?»

Даал сглотнул подкатившую к горлу желчь. У него болели все кости. Казалось, будто они пустые и хрупкие, как у давно высохшего скелета. Кожу болезненно покалывало, словно он рубил лед голыми руками. Даже в животе у него похолодело, а легкие налились тяжестью, будто примерзли к ребрам.

Когда Никс схватила его за руку, до крови впившись в нее ногтями, он вдруг перенесся в совсем другое время и место – глубоко под водой, когда ему было так же холодно, а на грудь давила такая же тяжесть. Тогда тоже пролилась кровь. Даал отогнал накативший было ужас прочь, не позволяя ему подняться и захлестнуть его с головой. Однако он помнил, что именно тогда затолкали в него против его воли – поскольку Никс вытянула все это наружу.

И то и другое было по-своему насилием.

Только вот Никс ощущалась как тот могущественный камень маг’ни. «А я был железом». Притяжение было неизбежным. Притяжение, которому нельзя было противиться. В тот момент он ощутил внутри нее пустоту – черную дыру, из которой ничто не способно вырваться. И его жизнь неумолимо затаскивало в эту дыру, высасывая из него все до остатка, оставляя его холодным и оцепенелым.

Тогда Даал был близок к тому, чтобы потерять себя, полностью затянутый в этот колодец. Но его взгляд по-прежнему был устремлен вверх. Из глубины этого колодца он увидел, как Хенну уносят в небо. В этот момент из него вытянули еще больше, и все это для того, чтобы разжечь силу внутри Никс – пока наконец она с яростным криком не выпустила ее из себя, выжигая крылатую тварь с небес.

Когда Хенна выскользнула из когтей летучей мыши и камнем полетела вниз, паника окончательно разорвала связь между ним и Никс. Он вырвался и бросился ловить Хенну.

Даал скосил глаза на сестру.

«Она в безопасности».

Сердечко Хенны часто билось у него на груди. Она тяжело дышала, словно каким-то образом ощутив, что ей удалось спастись.

Потекли слезы облегчения, растапливая сковавший его лед. Болезненный стук в голове утих. Даал оглядел небо в поисках еще какой-либо угрозы. Но какое бы колдовство ни вспыхнуло здесь, оно прогнало летучих мышей.

«Только вот надолго ли»

Его взгляд снова упал на Никс. Не важно, что случилось с ним, не важно, насколько это было похоже на насилие, – Никс спасла Хенну. Он отдал бы все, только чтобы защитить свою сестру. Когда Даал принял это, его страх перед Никс сменился чем-то вроде благодарности.

Когда Никс опустилась на колени, плечи у нее дрожали от изнеможения. Глаза словно потухли – несчастные, даже испуганные. Но прежде всего она выглядела совершенно потерянной.

Глубоко вздохнув, Никс попыталась встать. Ноги у нее подкашивались, и ее первые шаги вышли неуверенными. Она бросила на него взгляд – но лишь краем глаза, как будто ей было слишком стыдно посмотреть ему прямо в глаза. А потом двинулась прочь, к площади, явно полная решимости добраться до своих друзей.

Даал застонал и приподнялся, увлекая за собой Хенну. Повернулся спиной к Никс и, пошатываясь, направился к переполненному убежищу. Укрывшиеся внутри стали свидетелями гибели рааш’ке. Глаза у всех были огромными, тут и там слышались приглушенные шепотки. Подойдя к стражнику, стоявшему на пороге, Даал подтолкнул к нему Хенну. Столь же ошеломленный, как и все остальные, мужчина взял ее за руку, так всматриваясь в ее маленькое личико, как будто она была каким-то бесценным сокровищем.

«А она и есть сокровище».

– Защити ее, – сказал ему Даал.

Стражник кивнул, отступая глубже в тень.

Даал резко развернулся и, спотыкаясь, бросился вдогонку за Никс, задержавшись ровно настолько, чтобы подхватить брошенный кем-то трезубец. Надо было вернуть кровный долг за спасение Хенны.

Но Даал понимал, что дело не только в этом.

«Я не оставлю тебя».

Вконец ослабевшая, Никс далеко не ушла. Он легко догнал ее и пристроился рядом с ней. Она отшатнулась, словно не доверяя самой себе.

– Лучше не подходи ко мне, – предостерегающе произнесла Никс.

Даал придвинулся ближе и схватил ее за руку. Она попробовала выдернуть ее, но он лишь усилил хватку. Ее ладонь и пальцы обожгли его холодную кожу. И при этом прикосновении Даал вновь ощутил ту заполнившую ее пустоту. Только вот теперь эта пустота не имела над ним никакой власти. Никс была слишком слаба. Он мог легко сопротивляться этому неумолимому притяжению.

И все же знал, что ей нужна его сила – то немногое, что у него еще оставалось. И он отдавал ее добровольно. Это не требовало абсолютно никаких усилий. Даал просто позволял этой силе перетекать в нее, как будто наполнял ведро. Никс тихонько ахнула, содрогнувшись всем телом. Шаг ее стал тверже, дыхание менее прерывистым.

Она подняла на него взгляд – благодарный, но все еще немного испуганный.

Пока они шли, эта неведомая сущность передавалась между ними в обе стороны, теперь поделенная на двоих, а не украденная, – будто теплая вода, переливающаяся взад и вперед. Но это было еще не все, что слилось воедино.

С каждой такой волной, накатывающей на него, Даал ощущал ее боль, чувство вины и ту бездну горя, которая была почти невыносимой. Ошеломленный, он едва не отпустил руку Никс, но лишь сжал ее еще крепче – пусть даже и подозревая, что она столь же хорошо чувствует его внутреннюю сущность.

Даал опустил взгляд на их сцепленные руки. Сейчас он чувствовал не только ее ладонь в своей руке, но также и свои собственные пальцы в ее пальцах. Это было весьма странное ощущение – как будто у них было одно тело на двоих.

Это была близость, на которую не способен никакой поцелуй.

Вместе они продолжили путь по разгромленной улице. Хотя все рааш’ке неподалеку бежали от вспышки Никс, на площади все еще бушевала битва. Оттуда доносились мучительные крики, сопровождаемые гулкими взрывами. Пылающие стрелы чертили небо, освещая бурю черных крыльев.

Идти туда было верной смертью.

И все же Даал еще крепче сжал руку Никс:

«Я не оставлю тебя…»

Глава 33

Стоя на самой верхней ступеньке магнетитовой камеры, Грейлин ткнул мечом в морду гигантской летучей мыши – самца вдвое крупней буйвола. Здоровенные челюсти злобно вцепились в его клинок, пытаясь вырвать его. Тварь брызгала ядом, который капал с его меча, хлопала широко распахнутыми крыльями и зарывалась свирепо поджатыми когтями в мягкий песчаник, пытаясь просунуться в убежище. И все это время продолжала безостановочно визжать, полная решимости подчинить себе Грейлина. Даже несмотря на защиту магнетитовых стен, ее обуздывающий напев штормовым ветром дул ему прямо в лицо. Под натиском его зрение у него затуманилось, рука с мечом дрогнула.

Позади него послышался крик:

– Подвинься!

Измученный и ошеломленный, Грейлин попятился. Стоящий у него за спиной Джейс метнулся вперед и изо всех сил взмахнул секирой. Сталь рассекла воздух и ударила летучую мышь прямо между глаз. Клинок глубоко вонзился ей в череп. Зверь попятился, увлекая вслед за засевшей у него в башке секирой и Джейса.

Фенн тут же бросился следом, обхватил своего друга за ноги и оттащил Джейса назад, заставив его выпустить секиру. Оба единым клубком скатились по ступенькам обратно, вновь оказавшись в безопасности каменной комнаты.

Впрочем, не то чтобы в этой деревне хоть где-то было по-настоящему безопасно.

На глазах у Грейлина гигантская летучая мышь со все еще торчащей из ее черепа секирой рухнула на песок и забилась в предсмертных судорогах, – а затем неподвижно застыла, ее жуткий визг стих.

И умолкла не только она.

Крики умирающих, доносящиеся из-за ее необъятной туши, перешли в еле слышные стоны. Лишь несколько отрядов стражи все еще сражались на площади. Повсюду валялись мертвые тела, пропитывая песок черной кровью.

А наверху по-прежнему бурлил котел из летучих мышей.

Джейс вскочил на ноги и бросился к дверному проему, вытянув перед собой руку, вроде готовый выскочить наружу и забрать свою драгоценную секиру, – однако причина была в другом.

– Смотрите! – выдохнул он.

Грейлин повернулся и проследил взглядом туда, куда он указывал. На другой стороне площади показались две маленькие фигурки. Никс и Даал. Опираясь друг на друга, они пробирались между мертвых тел. На них налетела летучая мышь. Никс высоко вскинула руку, и тварь, кувыркаясь в воздухе, тут же отлетела в сторону. И все же Никс едва шла, явно вконец ослабев. Даал поддержал ее одной рукой, а другой высоко поднял над головой стальной трезубец.

В одиночку они бы далеко не ушли.

Джейс сложил ладони рупором:

– Никс! Сюда!

Его крик заглушил пушечный выстрел с «Пустельги» – кто-то все еще сражался на воде.

К этому времени Мерик и Флораан тоже заметили своего сына. Их облегчение было омрачено страхом, и не только за Даала.

– Где же Хенна? – прошептала Флораан, еще плотней прижимаясь к мужу.

Грейлин крепче сжал рукоять Терния, уже достаточно хорошо соображая, что сейчас следует делать. Не говоря ни слова, он взбежал по ступенькам и выскочил на площадь. Всего через пару шагов обуздывающий напев острым копьем вонзился ему в череп. Морщась, но отказываясь сдаваться, рыцарь кое-как побежал дальше. И наконец достиг своей цели – только не Никс, а одного из павших стражников.

Проскользив с разгона на коленях по окровавленному песку, Грейлин отбросил меч, сорвал шлем с головы мертвеца и принялся суматошно прилаживать его себе на голову. Руки дрожали, перед глазами все расплывалось. Наконец он водрузил его на место. Нащупал под ним ракушки с магнетитом и поплотней прижал их к ушам. Весь мир сразу притих.

И все же губительное завывание проникало и под шлем. Казалось, что в кожу головы и кости черепа впиваются острые иглы, но глубже они проникнуть не могли. Грейлин на пару вздохов пригнулся, обхватив колени, чтобы прийти в себя.

И тут услышал крик Джейса. Слов было не разобрать – лишь звучащую в нем настойчивость и ужас. Рыцарь посмотрел на Никс и Даала. Пара остановилась неподалеку от центра площади, тоже опустившись на колени.

Их вновь атаковали летучие мыши. Никс высоко подняла руку, пытаясь удержать их на расстоянии. Две твари опустились на песок, впившись в него когтями и балансируя на кончиках крыльев, готовые наброситься. Даал размахивал сверкающим сталью трезубцем, пытаясь защититься одновременно от обеих. Грейлин вскочил на ноги, подхватил с песка свой меч и бросился к ним.

Даал ткнул гарпуном в одну из летучих мышей, задев ухо и оставив порез у нее на шее. Другая – поменьше, похитрей и попроворней – тут же сунулась к нему на кончиках крыльев и когтях, низко опустив башку.

Сердце у Грейлина застряло где-то в горле. Он явно не успевал. Проехавшись на ногах, свободной рукой рыцарь подхватил торчащее из песка окровавленное копье и со всей силы метнул его.

Копье попало в крыло мелкой твари и пробило его насквозь. Этого оказалось недостаточно, чтобы убить ее, но при этом мышь развернуло и отбросило в сторону. Черные глаза ее остановились на обидчике; губы скривились, обнажая ядовитые клыки.

Грейлин не замедлил бега, устремившись прямо на нее.

Однако еще больше летучих мышей уже налетало на площадь. Одни тоже опустились на землю, другие, поднимая вихри жалящего песка, хлопали крыльями прямо над головой у Никс, всячески силясь добраться до нее.

Опустив Терние пониже, Грейлин набросился на одного из зверей. Когда в ответ на него лязгнули челюсти, он отскочил в сторону и высоко взмахнул мечом, полоснув им по горлу монстра, рассекая кости и сухожилия. Голова твари отлетела в сторону и запрыгала по песку.

Грейлин тут же поднырнул под бессильно бьющееся крыло, чтобы добраться до Никс и Даала. Его появление рассеяло напиравших на тех мышей, которых понесенная потеря явно насторожила.

Никс широко раскрытыми глазами уставилась на рыцаря.

Даал оглянулся через плечо, высоко воздев свой трезубец.

Грейлин махнул в сторону убежища, где в дверном проеме стоял Джейс.

– Давайте скорей туда!

Никс покачала головой. Лицо у нее было бледным, по нему струился пот.

– Кто-то идет к нам… – выдохнула она.

Грейлин, который ничего не понял, огляделся по сторонам, размахивая мечом.

После недолгого колебания орда опять собралась с духом. С неба на площадь вновь обрушилась черная буря.

Грейлин стиснул зубы, готовый защищать Никс до последнего вздоха. Судя по напряженному выражению лица Даала, тот был полон решимости сделать то же самое.

Никс, стоящая между ними, с трудом поднялась на ноги и посмотрела в сторону моря.

– Она уже здесь…

* * *

Никс смотрела, как над морем словно встает солнце, золотистые отблески которого разливаются по волнам. Даал тоже это увидел, благоговейно разинув рот. Взяв его за руку, она ощутила, как внутри него вновь просыпается источник энергии, откликаясь на звучащий оттуда напев.

Ярко сияющая Шийя выбралась из полосы прибоя на песок и направилась к площади. На лице ее застыла ярость, глаза горели огнем. Напев ее звучал звенящими ударами колокола, громко и чисто. Парящие в небе летучие мыши разлетались от нее в разные стороны. Сидящие на земле вприпрыжку убирались у нее с пути.

Шийя быстро шагала к Никс и остальным – воплощение неудержимой силы.

Совсем недавно, как только они вышли на площадь, Никс ощутила приближение Шийи прямо сквозь морскую воду. А может, даже и раньше. Это и влекло ее вперед. Сквозь кровопролитие, мимо раскиданных по земле мертвецов, под эти черные крылья. Никс не знала, как бронзовая женщина оказалась здесь, – главное, что теперь она оказалась рядом. Шийя была обещанием воды в иссохшей пустыне.

Когда бронзовая женщина присоединилась к ним, Никс с головой окунулась в исходящее от той сияние – позволила ему согреть себя, делясь им с Даалом через сцепленные руки. Закрыла глаза, впитывая силу, пока опять не обрела голос. А потом открыла свое горло и сердце и подстроилась к Шийе, усиливая ее напев.

Окружившее их солнце разгоралось все шире, сияло все ярче.

Рааш’ке завизжали и бросились спасаться от этого внезапного пламени. Оно наверняка оказалось для них слишком жарким, слишком поразительным, слишком пугающим. Неистово захлопав крыльями, орда устремилась в туман – в благословенную тьму ледяного мира наверху. Никс смотрела вверх, пока небо не прояснилось, а злобный вой не умолк.

И только тогда опять опустилась на песок.

«Всё наконец позади…»

И все же она не могла отвести взгляд от мертвых тел и руин вокруг себя. Не чувствовала ни радости, ни сладости победы – лишь облегчение.

А еще не могла избавиться от глубоко засевшей тревоги. Никс помнила силу великого разума орды. После того как она впервые соприкоснулась с ним во время спасения Хенны, он уже больше никогда не набрасывался с такой мощью. Возможно, это было проявлением осторожности после ее яростной атаки. Никс все еще чувствовала запах обугленного сердца летучей мыши, все столь же ясно ощущала, как нацеленное ею пламя прожигает ту насквозь. Она шарахнулась от этого воспоминания, стыдясь того, что сделала с Даалом, но не могла отрицать и своего мучительного желания вновь овладеть этой силой.

Однако, похоже, лишь благодаря этому ее поступку им с Даалом и удалось зайти так далеко. Это загнало разум орды в тень, оставив рааш’ке практически без руководства и позволив при ее скудных запасах силы добраться до площади.

Ее окликнул голос, радость в котором казалась здесь совершенно неуместной:

– Никс!

Она обернулась и увидела бегущего к ней Джейса, за которым едва поспевал прихрамывающий Фенн. Подбежав к ней, они заключили ее в крепкие объятия. Остальные тоже начали выходить из укрытий, выбираться из укромных уголков и каморок. Вся деревня зашевелилась, осознав, что угроза миновала.

«По крайней мере, на данный момент».

Мать и отец Даала бросились к ним. Флораан сжала руку сына.

– Хенна?

Даал вытер кровь со лба.

– Цела и невредима.

Флораан всхлипнула от облегчения. Ее муж крепко обнял их обоих.

Грейлин держался неподалеку, прикрывая их группу. Шийя продолжала сиять, пусть даже сила ее напева заметно ослабла. Однако она продолжала поддерживать его, словно огонь в быстропламенной горелке, ожидающей, когда ее снова запустят на полную мощность.

С другой стороны площади на них смотрели лица – одни с ужасом, другие с благоговейным трепетом. На краю ее толпились родственники Рифового Фарера во главе с самим местным правителем – настороженные, но понимающие, что пришельцы, скорее всего, только что спасли Искар, пусть даже орду заманило сюда крушение их корабля.

Со стороны «Пустельги» донесся чей-то хриплый голос. Никс не могла разобрать слова, но знала, кто их окликнул.

Дарант явно выжил, но вот сколько человек из его команды тоже остались в живых?

Грейлин взмахнул рукой, давая пирату понять, что на данный момент они в безопасности.

Когда обитатели деревни собрались на краю площади, Никс дала им молчаливое обещание:

«Мы будем защищать вас так долго, как только сможем».

Хотя, представив себе конечную цель своей группы – заставить Урт вращаться, в результате чего весь этот мир растает и будет залит водой, – добавила более суровую правду:

«Но в итоге мы можем уничтожить вас».