Текст книги "Непокорный ангел"

– Они с Доркас, – сказала Генриетта, накладывая повязку на выпирающую кость, сосредоточенно закусив губу. – Не бойся, девочки в безопасности.

– А Джулия? – Его дыхание прервалось от страшной боли, когда Генриетта попыталась осторожно вправить кость и соединить разрыв.

– Джулия родила прекрасного сына, – сказала она. – Я принимала его, Дэниел. Это удивительная вещь. – Поддерживая его предплечье, Генриетта как можно туже замотала кисть. – Сейчас с ней мать Уилла. Кстати, что с ним?

– Надеюсь, ему удалось скрыться. Он и Том были целы и невредимы, когда вчера на рассвете отправились в Уитли.

– Они оставили тебя? – Генриетта недоверчиво посмотрела на мужа.

– По моему настоянию. Я подвергал их обоих опасности, и не было смысла пропадать всем троим. У них семьи.

– Так же как и у тебя, – сказала Генриетта, закрепляя повязку нескладным, но надежным узлом. – У меня есть план побега.

Дэниел откинул назад голову.

– Милая, в этом нет никакого смысла. Если даже мне удастся бежать, они арестуют меня дома. Я не хочу снова жить в изгнании. Глиб-Парк должен быть домом моих детей. Это их страна, будет ею править король или парламент.

– Но если сторонники парламента не узнают, кто ты, то не смогут арестовать тебя дома, – спокойно заметила Генриетта. – А у них пока нет списка имен пленных.

Дэниел задумался над этим соображением. Все верно, никто сейчас не будет проверять, назвал он свое настоящее имя или нет.

– Боже милостивый, Гэрри! Откуда ты знаешь все это? Как ты оказалась здесь?

– Я упала в обморок около штаба, – объяснила она. – Наверное, потому, что давно не ела и очень устала. Солдаты помогли мне. Я провела в караульном помещении всю ночь и слушала.

– Ты упала в обморок? – Услышав это спокойное признание, Дэниел сразу забыл про свою боль. – Как ты осмелилась пренебречь своим здоровьем?

Она смотрела на мужа, упрямо сжав губы.

– У тебя сейчас не так много сил, чтобы тратить их на раздражение.

Он закрыл глаза.

– Ну, погоди!

– Дэниел, я должна была прийти к тебе, – сказала Генриетта. – Зная, что тебе грозит опасность, я не могла сидеть дома.

– Мы продолжим этот разговор в другой обстановке, – устало произнес он. – Но ты права, у меня нет сил читать тебе нравоучения, и я не в состоянии заставить тебя выполнять мои приказания. Я только могу просить тебя быть очень осторожной.

Она задумчиво прикусила губу.

– Я должна возвратиться в караульное помещение, иначе они подумают, что со мной что-нибудь случилось. Слишком долго я нахожусь в уборной.

Дэниел невольно улыбнулся:

– Так вот где ты должна сейчас быть, моя фея?

Генриетта кивнула.

– Послушай, Дэниел. Когда они спросят твое имя, назови фальшивое. Ты снова можешь стать Дэниелом Болтом. – Она заметила брезгливое выражение на его лице и заговорила с гневной страстностью: – Ты должен сделать так, как я говорю! Я не хочу, чтобы ребенок, которого я ношу, остался без отца. Ты будешь либо казнен, либо умрешь в тюрьме, если не выдержишь допроса! Думаешь, я не знаю, что с тобой будет? Ты должен ради нас использовать этот единственный шанс и бежать.

Дэниел согласился, хотя знал, что этот шанс чрезвычайно ничтожен. Однако хуже не будет. Когда его снова поймают, беременную жену оправдают за попытку спасти мужа. Это будет воспринято как пример

исполнения женой своего долга.

– Очень хорошо.

– Ищи меня на дороге, – прошептала Генриетта, возбужденно блестя глазами. – Я буду верхом на пегом мерине.

– А что потом? – Ее энтузиазм и энергия передались Дэниелу. Он почувствовал, как к нему возвращаются силы, и больше не предавался беспомощному смирению.

– Увидишь. – Генриетта поцеловала его, на этот раз гораздо решительнее, и пошла к выходу, лавируя между лежащими на полу людьми, небрежно помахала рукой охранникам и вернулась в караульное помещение, чтобы приготовиться к завтрашнему дню.

Глава 22

На рассвете в сарай пришел хирург. Временная повязка, которую сделала Гэрри, принесла Дэниелу некоторое облегчение на оставшуюся часть ночи, однако ему необходима была помощь опытного специалиста. Правда, врач отнесся к нему без особой симпатии, но тем не менее наложил на запястье шину, перебинтовал руку и подвесил ее на перевязь. Оправившись от этой болезненной процедуры, Дэниел почувствовал, что может встретить новый день с достаточным самообладанием.

Вскоре принесли завтрак: скудную порцию черствого хлеба и кружку разбавленного пива. Тем не менее еда подкрепила его. Дэниел вспомнил, что поел первый раз за два дня. Он привалился к стене и закрыл глаза. Что же задумала Гэрри? Дэниел знал, что она очень изобретательна и решительна в осуществлении своих планов, но даже если ей каким-то образом удастся похитить его из колонны пленных, как, по ее мнению, сможет раненый человек избежать поимки на дороге от Вустера до Лондона, где постоянно рыскают поисковые отряды?

Солнце поднялось уже довольно высоко, когда его пнули ногой в бок. Дэниел открыл глаза и увидел физиономию офицера «круглоголовых», который держал в руках перо и бумагу.

– Ваше имя? – спросил офицер.

«Дэниел Драммонд, баронет из Глиб-Парка, деревня Кренстон в графстве Кент, верный подданный его величества», – мелькнуло в голове Дэниела.

– Дэниел Болт, эсквайр из Личфилда, – ответил он. Офицер записал и двинулся дальше.

Через час пленных вывели на залитый солнцем двор. Дэниел зажмурился от яркого света и подумал, сможет ли он выдержать все унижения, связанные с этим длинным переходом в колонне. Офицер направил его в ту сторону двора, где собрались ходячие раненые. Наиболее крепкие из них были связаны друг с другом, однако конвоиры решили не связывать пленных, чьи раны были более тяжелыми.

Это, конечно, должно облегчить задачу Гэрри, подумал Дэниел и несколько воспрянул духом. Колонна пленных вышла на улицу. Он огляделся вокруг и на мгновение оцепенел. Здесь были собраны сотни пленных, шотландцев и англичан, в разорванной одежде, некоторые босые, окровавленные, и все с мрачными, полными отчаяния лицами. Дэниел знал, что многие из них были страшно измучены, так как пришли из Шотландии вместе с королем. Изнуренные утомительным походом, тяжелой битвой, они должны были проделать длительный путь до Лондона. Сколько из них останется лежать в пыли, не имея сил идти дальше?

Вокруг собралось множество ополченцев, кричащих и спорящих с представителями военных властей, а пленные стояли на солнце, безразличные и безропотные. Наконец раздалась команда вперед. Дэниел предложил соседу, который был ранен пикой в бедро и хромал, опереться на свою здоровую руку.

Люди выходили из домов посмотреть на них, стояли в дверях и вдоль всей улицы. Некоторые подбегали к пленным с кружками воды и молока, толстыми кусками хлеба и сыра. Слышались слова утешения и ободрения. Не все в этой стране поддерживали парламент, и многие горевали по королю, чье местонахождение пока было неизвестно. Он избежал пленения, но смог ли добраться до какого-нибудь порта на Ла-Манше?

Никто не обращал внимания на молодую женщину на пегом мерине, затерявшуюся в толпе. На закате последовала команда остановиться, пленные и конвоиры с одинаковым облегчением опустились на землю. Отличие состояло в том, что ужин пленных зависел от доброты местных жителей. Молодая женщина, весело болтая, ходила среди мужчин с корзиной яблок. Она была одной из многих. Дэниел взял у нее крепкое зеленое яблоко.

– Спасибо, госпожа.

Ее глаза скользнули по лицу Дэниела, искаженному усталостью и болью. Она оглядела лежащих на земле измученных пленных и обратилась к одному из конвоиров.

– Солдат… прошу прощения, сэр.

Тот подошел к ней:

– Да, госпожа?

– Сэр, я знаю этого человека, – сказала она. – Его имя Болт. Он друг моего брата. Я хотела бы… хотела… так как он ранен, приютить его на ночь в моем доме. Это здесь рядом, недалеко от дороги. Он мог бы получить хороший ужин и выспаться на матраце. Конечно, и вы вместе с ним, раз уж необходима охрана.

Солдат задумался. Перспектива провести ночь в доме и получить хороший ужин была очень соблазнительной, к тому же он ничего не имел против пленного, который был джентльменом.

– Хорошо, я воспользуюсь вашим предложением, госпожа, – сказал солдат. – Только предупрежу капитана, – Он побежал туда, где расположились офицеры.

– С этим тебе будет легче идти, – сказала Генриетта, протягивая Дэниелу тяжелую палку, которую прятала в складках своей юбки.

«Эта палка поможет отделаться от охранника», – подумал Дэниел, надеясь, что у него еще достаточно сил. Он тяжело оперся на палку и постарался сделать вид, будто передвигается из последних сил. Когда солдат вернулся с разрешением отлучиться вместе с пленным, он с большим сочувствием посмотрел на своего подопечного и ничего не сказал по поводу палки.

– Да, сэр, вам будет полезно провести эту ночь на приличной кровати.

– Конечно, – сказала Гэрри. – Идите за мной. – И она пошла через поле, уводя их от лагеря. – Здесь живая изгородь поперек поля, – сказала она через плечо, проворно нырнув в проход между куетарниками.

Ее спутники немного приотстали, так как Дэниел не мог идти быстро, несмотря на то что опирался на палку. Гэрри, очевидно, в спешке совсем забыла об этом.

– Сейчас перейдем поле, а затем через еще одну изгородь, – сказала она, останавливаясь, чтобы подождать их. – Дом на той стороне дороги.

– А вы говорили, здесь всего один шаг от лагеря, – проворчал солдат, оглядываясь назад, чтобы прикинуть расстояние, которое они прошли.

– Да, но большой шаг. – Генриетта улыбнулась ему и остановилась у изгороди, бросив взгляд на Дэниела. – Может быть, вам лучше пойти впереди, сэр.

Значит, это должно произойти здесь. Дэниел крепко сжал палку.

Генриетта подобрала юбки, занесла ногу через перекладину, зашаталась и то ли спрыгнула, то ли упала у края копны. Она вскрикнула, и солдат перепрыгнул через изгородь, чтобы помочь ей.

– Вам больно, госпожа? – сказал солдат, склонившись над ней.

Дэниел поднял палку и с силой опустил ее на голову охранника. Солдат рухнул рядом с Генриеттой.

Она вскочила на ноги.

– Очень жаль, он такой хороший парень. Надеюсь, ты не убил его?

– Думаю, что нет, – сказал Дэниел, приложив палец к артерии на шее солдата. – Пульс в порядке, он скоро придет в себя.

– Тогда давай поторопимся. Мерин привязан вон в той рощице. – И она побежала к деревьям на дальнем конце поля.

Дэниел отбросил в сторону палку и последовал за Генриеттой, легко догнав ее. В данный момент он не чувствовал усталости, так как был невероятно возбужден от сознания, что побег удался.

Генриетта посмотрела на мужа и усмехнулась:

– Я же говорила, что у меня есть план.

– Да, и ты осуществила его. – Он коснулся кончика ее носа указательным пальцем и улыбнулся в ответ.

Они скрылись в роще, и Дэниел вздохнул свободнее, хотя знал, что еще рано расслабляться. Потерявшего сознание солдата могут в любой момент обнаружить, и тогда поднимется шум. Они находились слишком близко от лагеря, чтобы чувствовать себя в безопасности.

– Ну, вот. – Генриетта остановилась на полянке, где мирно пасся пегий мерин. Она прислонилась к стволу дерева и на минуту закрыла глаза.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Генриетта? – Дэниел взял жену за подбородок здоровой рукой и приподнял ей голову.

Она кивнула:

– Вполне. Это от волнения.

Он внимательно посмотрел ей в лицо и удрученно воскликнул:

– Боже милостивый! Я же хотел, чтобы ты оставалась дома! Это неподходящее дело для беременной женщины.

– Не думаю, что это подходящее дело для кого бы то ни было, – парировала она. – Но ты снова пошел на войну, что же мне оставалось делать? – Она освободилась от его руки. – Пойдем, нам надо сменить одежду.

Он вынужден был согласиться, что взаимные обвинения были напрасной и бессмысленной тратой времени при данных обстоятельствах.

– Что ты задумала?

Она озорно и в то же время смущенно взглянула на него.

– Я полагаю, они будут искать женщину и раненого мужчину, но никак не юношу и его старую бабушку. – Генриетта вытащила из седельной сумки сверток. – Вот это для тебя.

Дэниел ошеломленно смотрел на жену. Она достала широкое ситцевое платье, нижнюю юбку и грубый плащ.

– Ты это серьезно? – медленно спросил он.

– О, не будь таким щепетильным, – резко сказала Генриетта, предвидевшая такую реакцию. – Надеюсь, ты не будешь говорить мне о чести Драммондов? Речь идет о спасении жизни, Дэниел! Думаешь, король позаботится об этом? – Она сунула одежду ему в руки и повернулась к седельной сумке, доставая оттуда сверток поменьше.

– Черт побери! – Дэниел потряс платьем, с отвращением глядя на него. – Где ты достала это, Гэрри?

– Стянула с веревки сегодня рано утром. Я чувствовала себя немного виноватой, воруя одежду, но у меня не было выбора.

– Пожалуй, – пробормотал Дэниел, наблюдая, как Генриетта начала снимать платье и нижнюю юбку. Она дрожала в одной рубашке, натягивая шерстяные штаны и возясь с крючками на талии.

– Какая нелепость, – с досадой воскликнула она. – Кажется, я располнела. Я была уверена, что они мне подойдут, а теперь не могу застегнуть.

– Твоя фигура изменилась, – спокойно напомнил Дэниел. – Оставь крючки незастегнутыми.

– Придется. Я выпущу рубашку наружу, чтобы прикрыть штаны. – Она так и сделала, затем подошла к Дэниелу, чтобы помочь ему надеть через голову нижнюю юбку и застегнуть ее на талии. – Думаю, твои штаны будут невидны. Ты же не собираешься их снимать?

– Нет, не собираюсь! Я не желаю бегать по полям в нижнем белье!

– Какой ты смешной! – Генриетта натянула ему через голову платье, осторожно вставив раненую руку в рукав, и застегнула корсаж. – Из тебя получилась замечательная старуха. – В ее голосе звучал смех, глаза блестели, и, несмотря на свое отчаянное положение, Дэниел тоже не удержался от улыбки, вообразив картину, которую он собой представляет.

– Ради Бога, дай мне скорее плащ, – сказал он. – По крайней мере я смогу спрятать под ним свой позор.

– Ты должен надвинуть капюшон на лицо и ходить сгорбившись, – поучала она. – Если повезет, тебе не придется долго идти пешком. Но на лошади ты должен ездить в дамском седле. – Она надела грубую шерстяную куртку, подобрала волосы под глубоко натянутую вязаную шапку и наклонилась, чтобы взять горсть земли.

– Измажь мне лицо. Так я больше буду похожа на мальчишку.

– Ты и есть мальчишка, несносное создание. – Он взял комок грязи и, не скупясь, намазал ей щеки и кончик носа, а затем наклонился и поцеловал ее. – Надеюсь, в скором будущем и в более подходящей обстановке, я поцелую тебя как следует.

– Вряд ли, если ты будешь терять драгоценное время. – Ее голос звучал тихо, на губах дрожала улыбка. – Ты сможешь сесть на лошадь с одной рукой?

– Если не запутаюсь в юбках. – Он сел в седло и протянул здоровую руку Гэрри. – Ставь ногу на мой сапог.

Она так и сделала. Дэниел крепко сжал руку Генриетты, и она подпрыгнула вверх, усевшись впереди него.

– Мерин совершенно свежий и довезет нас до Оксфорда. Я верну его в конюшню и потребую назад свою кобылу, которая дотащит нас до Лондона. Нам надо добраться до Оксфорда к рассвету, тогда к вечеру следующего дня мы будем в Лондоне.

– Сейчас мы едем до Уитли, – сказал Дэниел.

– Но это не то, что я намечала.

– Может быть, – спокойно ответил он, – но я так решил.

– Но надо как можно скорее добраться до Лондона. Нам опасно долго находиться в пути. Не понимаю, зачем менять план, если до сих пор у меня все хорошо получалось. – Генриетта была очень обижена.

– Если ты думаешь, что я позволю тебе скакать верхом всю ночь и весь день, то ошибаешься, госпожа жена, – ответил Дэниел все так же совершенно спокойно. – Ты не спала прошлую ночь и уже один раз падала в обморок от усталости. Этого достаточно. Даже если бы ты не была беременна, я не позволил бы тебе так себя изнурять. Мы поедем к Осбертам, и если собираешься спорить со мной, то вспомни, что и с одной рукой я еще достаточно силен.

Генриетта повернула голову и посмотрела на него через плечо. В ее карих глазах светились веселые огоньки, но они не могли скрыть накопившуюся усталость.

– Ты очень неблагодарный!

– Не в этом дело, моя фея, – сказал Дэниел неожиданно мягко. – Давай трогаться. Я хочу как можно скорее уложить тебя в постель.

– Надеюсь, ты ляжешь со мной, – сказала Генриетта, на мгновение прижимаясь к нему.

Дэниел чувствовал, что за шутливым тоном Генриетты скрывается весьма реальный страх. Он крепко держал ее одной рукой. Внешне это выглядело так, будто старая женщина изо всех сил держалась за сидящего впереди юношу, но они-то знали, как было на самом деле. Свою собственную усталость Дэниел подавил усилием воли и теперь сосредоточился на том, чтобы Генриетте было как можно удобнее, и она не тратила сил ни на что, кроме управления мерином в ночной темноте.

Они ехали в стороне от больших дорог, где можно было наткнуться на отряды солдат парламента, которые выискивали подозрительных путников. Старая женщина и юноша, путешествующие ночью, тоже могли привлечь внимание. Но фортуна посмеялась над ними. В поле они неожиданно наткнулись на вставших лагерем солдат. Хорошо, что они вовремя заметили их и повернули назад с тяжело бьющимися сердцами и влажными от страха ладонями.

Тревога Дэниела возросла, когда на рассвете они въехали в Оксфорд. Им нужно было найти дорогу на Лондон, а Генриетта совсем повалилась на него, едва не теряя сознание. Теперь он уже сам держал поводья одной рукой, другая рука на перевязи была спрятана под плащом.

– Милая, – прошептал он, – ты должна сесть прямо и взять поводья, пока мы проезжаем по улицам, иначе придется остановиться.

Генриетта с трудом выпрямилась.

– Извини. Я, кажется, уснула? – Она вся напряглась, когда они завернули за угол и увидели отряд солдат.

– Поезжай прямо через них, – тихо сказал Дэниел. – Мы едем в Хедингтон, чтобы помочь роженице. По-моему, это ближайшая деревня.

Генриетта выпрямила спину и подняла голову. Она натянула вязаную шапку как можно ниже и сжала коленями бока мерина, заставив усталое животное двигаться рысью. Дэниел нагнулся вперед, прикрыв лицо капюшоном, и расправил свои юбки так, чтобы они полностью закрыли сапоги.

Они поравнялись с солдатами.

– Добрый день, господа хорошие, – приветствовала их Гэрри бодрым голосом.

– Куда это вы едете в такой ранний час? – спросил солдат.

– В Хедингтон принимать роды, – ответила она. – Ребенок не будет ждать, а эта старуха самая лучшая повитуха на несколько миль вокруг.

Солдат понимающе поднял руку, и его товарищи расступились, пропуская мерина.

– Будем надеяться, что солдаты не заметят, как измотана эта скотина, – прошептала Генриетта и ударила мерина пятками, заставив его перейти на легкий галоп. – Через пару миль мы выедем на кратчайшую дорогу, ведущую в Шотовер-Хилл. Может быть, в такой час во всей округе нет никого, кроме браконьеров.

«Голос ее звучит довольно бодро», – с облегчением подумал Дэниел, собираясь с последними силами. Еще дважды их окликали солдаты, и Гэрри все так же объясняла им причину столь раннего путешествия. Нахальный, грязный мальчишка и молчаливая старуха с закрытым капюшоном лицом, не вызывали подозрений. Наконец они свернули с дороги и ступили на общинные земли Шотовера. Мерин споткнулся, попав копытом в кроличью нору, но удержался на ногах и жалобно заржал. Они поднялись на холм. Внезапно Гэрри глубоко вздохнула, и плечи ее обмякли.

– Это же Осберт-Корт. – Она указала на каменные столбы ворот. – Вот мы где. – Генриетта привалилась к нему, окончательно обессилев.

Дэниел крепко обнял жену за талию здоровой рукой и снова взял поводья, направляя лошадь в ворота. Словно почуяв конец путешествия, мерин поднял понуро опущенную голову и двинулся к невысокому, крытому соломой дому в конце дорожки.

– Они еще спят, – сказала Гэрри слабым голосом. – Поезжай вокруг, к конюшням.

Но как только Дэниел повернул лошадь, входная дверь резко открылась, и из нее выбежал Уилл в одной ночной сорочке.

– Боже милостивый, Гэрри, я так и подумал, что это ты, хотя и сомневался. Посыльный принес записку от моей матери, я уже знаю о сыне. Однако, Гэрри, не знаю, как сказать тебе о сражении… Я не мог спать, думая… – Он вдруг замолчал и посмотрел на странную спутницу Гэрри. – Сэр Дэниел… Возможно ли это?..

– Это была одна из самых блестящих идей Гэрри, – сухо сказал Дэниел, откидывая капюшон с лица и слезая с лошади. – Сними ее, Уилл. Я не могу сделать это одной рукой, а Гэрри слишком ослабла, чтобы спуститься самой.

Сияющий взгляд Уилла мог бы растопить снега Арктики.

– Не могу поверить, что вы на свободе. Мы с Томом собирались сегодня утром поехать в Кент. Мы решили, что это вполне безопасно, так как солдаты не беспокоят нас здесь и никто не подозревает, что мы участвовали в сражении. Том так переживал. О, Гэрри, как ты все это придумала? – Он осторожно спустил ее на землю. – Пойдемте в дом.

Эсквайр Осберт, поднятый с постели, появился в гостиной как раз в тот момент, когда сэр Дэниел Драммонд с помощью Уилла снимал ситцевое платье и нижнюю юбку.

– О Боже! – воскликнул он.

– Вот так, Осберт, – сказал Дэниел с усталой улыбкой, освобождая здоровую руку. – Мы вынуждены прибегнуть к вашему гостеприимству на некоторое время.

– Оставайтесь сколько хотите. До сих пор сторонники парламента не тревожили нас, и нет причин полагать, что они здесь появятся, так что в моем доме вы будете в безопасности. – Эсквайр посмотрел на чумазого мальчишку, который опустился на деревянную скамью рядом с Дэниелом. – Как я понял, Драммонд, вас должны были посадить в тюрьму… Неужели Генриетта?

– Да, – подтвердил Дэниел, и на лице его засияла гордая и нежная улыбка. – Генриетта… устроила мне побег. Я обязан ей жизнью. – Он наклонился и поцеловал жену в лоб. Затем быстро перешел к главному: – Ее надо немедленно уложить в постель. У вас есть женщина, которая могла бы помочь ей? – Он жестом указал на свою раненую руку. – Я бы сделал это сам, но, как видите…

– Я пошлю за старой няней, – быстро сказал Уилл. – Она знает Гэрри с детства.

– Не надо укладывать меня в постель. – Генриетта говорила холодным и сдержанным тоном. – Я хочу домой. Когда мы отправимся в Лондон?

– Ты никуда не поедешь, моя фея, – твердо заявил Дэниел.

– Э-э, сэр Дэниел… э-э, не верю своим глазам! – раздался удивленный голос Тома, появившегося в дверях. – Я думал, вы в плену.

– Он и был в плену, – сказала Генриетта, – пока я не пришла ему на помощь.

Том посмотрел на молодую женщину:

– Никогда бы не поверил. Когда мы подобрали тебя на поле боя под Престоном, я считал тебя сумасбродной, легкомысленной девчонкой.

Дэниел тихо засмеялся.

– Этот ее поступок, Том, ценнее всего, что иной мужчина может совершить за всю свою жизнь. – Он повернулся к молчаливо сидящей Генриетте: – Милая, я хочу, чтобы ты легла в постель.

– Мне сразу станет лучше, если я что-нибудь поем, – хмуро сказала она. – А затем мы поедем в Лондон за девочками. Думаю, мы могли бы позаимствовать повозку. Так будет лучше для твоей руки. Ты опять переоденешься старухой, а я буду править повозкой. Если мы нагрузим ее какими-нибудь пожитками, на нас никто не обратит внимания, да и в Лондоне избежим лишних вопросов.

Ее план был встречен недоверчивым молчанием. Тишину нарушил приход старой женщины в чепце и переднике, которая, казалось, не нашла ничего удивительного в этом странном собрании ранним утром.

– Ну, мисс Генриетта, что с тобой приключилось на этот раз? – Она быстро прошла через комнату. – Ты выглядишь очень бледной, даже под этой грязью.

– Разве мы не едем в Лондон? – Генриетта посмотрела на Дэниела огромными, полными отчаяния глазами. – Не оставляй меня здесь… Пожалуйста, не покидай меня снова, Дэниел.

Он сидел рядом с ней, и Генриетта с мольбой прижалась головой к его груди.

– Любовь моя, я не собираюсь оставлять тебя более чем на минуту, – пообещал Дэниел, прекрасно понимая ее состояние. Его жена была на пределе. Страх и отчаяние, которые она так долго преодолевала, вынужденная постоянно что-то придумывать и тут же действовать, теперь взяли свое, превратив Генриетту в слабую женщину, какой он никогда не помнил ее. – Том поедет в Лондон и привезет детей сюда.

– Да, леди Драммонд, я съезжу за ними, – поспешно согласился Том. – Я отправлюсь через час и привезу к вам малышек. Не беспокойтесь об этом, – добавил он, задумчиво почесав затылок, затем повернулся и вышел из гостиной.

– Пойдем, моя фея, я провожу тебя наверх, и няня поможет тебе лечь в постель.

– По-моему, ей нужен горячий мятный настой, – сказала няня. – Я всегда любила их, Уилла и мисс Генриетту. Пойдем, дорогая. Господин Уилл сказал, что ты беременна. В таком положении ты должна заботиться не только о себе.

Генриетта согласилась. Она помнила, как ее раздели, вымыли теплой водой, затем одели в свежее белье. Помнила запах чистых простыней и поглотивший ее пуховый матрац, горячую, приправленную вином кашу, которую поднесли на ложечке к ее губам. И все это время она видела Дэниела, который ласково разговаривал с ней, гладил пальцем ее щеку, целовал ее, держал за руку, пока она не погрузилась в благословенное забытье.

Дэниел смотрел на свою спящую жену и думал: откуда появилось такое дивное, очаровательное создание, как такая любящая и щедрая душа могла взрасти на бесплодной почве, которой была ее семья? И удивлялся, чем же он заслужил ее любовь и это огромное счастье, которым она наполнила его жизнь.

– Гэрри, папа в самом деле оделся как леди?

– Вовсе не как леди, Лиззи, а как настоящая старуха, в ситцевое платье и нижнюю юбку. – Дэниел, смеясь, вошел в освещенную солнцем спальню, где его жена лежала на подушках в большой кровати, а его дочери весьма бесцеремонно развалились поверх одеяла.

– Какое приключение, – с завистью сказала Лиззи. – Я тоже хочу приключений.

– А я нет, – возразила Нэн, слезая с кровати. Она подошла к отцу и обхватила его колени. – Папа был ранен, а Гэрри, как он сказал, должна теперь лежать в постели целую неделю. Не думаю, что приключения так уж хороши.

Дэниел наклонился и неловко поднял дочку здоровой рукой.

– Думаю, ты права, Нэн. С меня достаточно приключений. Кажется, приехали госпожа Осберт и Джулия с ребенком. Почему бы вам не пойти и не поприветствовать их? – сказал он детям.

– Просто ты хочешь остаться наедине с Гэрри, – заметила Лиззи, слезая с кровати.

– Ах ты, дерзкая девчонка, – сказал отец, но в его голосе слышался смех. – Быстренько уходите! – Он поставил Нэн на ноги и повелительно указал пальцем на дверь. Девочки направились к выходу, Лиззи оглянулась через плечо и озорно улыбнулась.

– Как ты думаешь, этот ребенок бесстыдно пользуется тем, что у меня только одна здоровая рука? – спросил Дэниел, поворачивая ключ в двери.

– Меня это не удивляет, – с улыбкой ответила Генриетта.

– M-м… хорошо, думаю, скоро она получит трепку. – Дэниел сел на кровать, – Я должен найти им новую воспитательницу. Расстегни мне рубашку, дорогая. У тебя это получится быстрее.

Генриетта засмеялась и, проворно расстегнув пуговицы, стянула с его плеч рубашку, осторожно касаясь забинтованной руки.

– Как я понимаю, муж мой, это означает, что мы возвращаемся к нормальной жизни?

– Да, – ответил он с благодушной улыбкой. – Я слишком долго воздерживался. Пришло время приступить к исполнению своих супружеских обязанностей.

– Можно подумать, что я пренебрегала ими по своему желанию, – обиженно пробормотала Генриетта, откидываясь на подушки и отбрасывая ногой одеяло. – Мне кажется, твоя рана будет мешать тебе.

– Я занимаюсь любовью не рукой.

Это точно, подумала Генриетта значительно позже, поглаживая темную голову, лежащую у нее на груди.

– Теперь мы поедем домой, милый?

– Да, – сказал Дэниел, прижимаясь губами к ее груди. – Пора переходить к мирной жизни, моя фея. Прежний мир рухнул, и нам придется жить по-новому. Англия остается Англией при любом правлении.

– И мужчина должен по-прежнему заботиться о своей земле, о своих детях и любить жену, – улыбаясь, сказала Генриетта. – А твоя жена хотела бы еще раз получить удовольствие, если ты не возражаешь.