Текст книги "Опасность"

Джейн Энн Кренц
Опасность

Посвящается Сюзанне Симмонс Гантрам, которую я люблю, как сестру

Глава 1

Было самое темное время ночи – почти три часа. Холодный туман, как призрак, окутал город. Прюденс Мерривезер с раздражением подумала, что и время, и обстановка выбраны не совсем удачно для визита к человеку по прозвищу Падший Ангел.

Когда наемный экипаж остановился перед теряющейся во мраке дверью особняка, Прюденс при всей своей отчаянной решимости невольно вздрогнула. Новые газовые фонари, установленные в этой части города, были бессильны против столь густого тумана. Зловещая тишина, минуту назад нарушенная грохотом экипажа и цоканьем копыт по мостовой, вновь охватила холодную темную улицу.

Прюденс едва не приказала кучеру разворачиваться и везти ее обратно домой, но тут же отбросила эту мысль. Она прекрасно понимала, что теперь не время отступать – на карту поставлена жизнь брата.

Собрав все свое мужество, она решительно поправила очки и вышла из кеба. Низко надвинув на глаза капюшон старенького серого шерстяного плаща – чтобы скрыть лицо, – Прюденс стала без колебаний подниматься по ступеням лестницы, но услышала, как экипаж ее тронулся с места.

Прюденс остановилась и, резко обернувшись, обеспокоенно воскликнула:

– И куда это вы собрались, милейший? Я ведь вас предупредила, что заплачу сверх счета, если вы меня подождете. Я задержусь здесь всего на несколько минут.

– Не беспокойтесь, мисс. Я просто поправлял вожжи, вот и все. – В накидке с глубоко надвинутым капюшоном, в шляпе, натянутой на уши, кучер казался какой-то размытой темной глыбой. Голос его звучал невнятно – сказывалось воздействие джина, который он потреблял весь вечер, стараясь согреться. – Я же сказал, что подожду вас.

У Прюденс чуть отлегло от сердца.

– Смотрите, чтобы стояли на месте, когда я вернусь! Иначе я окажусь в весьма затруднительном положении, закончив свое дело.

– Вот как – дело? Теперь это так называется? – Кучер издал смешок и, отвинтив крышку бутылки с джином, влил содержимое себе в глотку. – Хорошенькое дельце, доложу я вам. А может, ваш дружок захочет, чтобы вы всю оставшуюся ночь согревали его постель? Ночка-то чертовски холодная.

Прюденс негодующе взглянула на него, но решила, что пререкание с подвыпившим кучером, да еще в такой поздний час, ни к чему хорошему не приведет. Кроме того, у нее нет времени на подобную чепуху.

Она поплотнее запахнула плащ и быстро поднялась по ступеням к парадному входу. В верхних окнах света не было. По-видимому, пользующийся дурной славой хозяин дома уже почивал.

Вот уж сюрприз так сюрприз… А она слышала, что легендарный граф Эйнджелстоун никогда не ложится спать до рассвета. Падший Ангел завоевал свою громкую репутацию именно благодаря самому темному времени суток; ведь всем известно – дьявол предпочитает совершать свои делишки под покровом ночи.

Прюденс протянула руку в перчатке к двери, но постучать не решалась. Она прекрасно осознавала – в том, что собирается сделать, есть немалая доля риска. Прюденс совсем недавно приехала в Лондон – до этого жила в деревне, – однако она не была настолько наивной, чтобы полагать, будто леди позволительно наносить джентльмену визит в какое бы то ни было время, не говоря уже о трех часах утра. И все же, отбросив последние сомнения, Прюденс резко постучала в дверь.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем хмурый, кое-как одетый дворецкий отворил дверь. Это был лысый человек, своими мощными челюстями напомнивший Прюденс огромного свирепого пса. Его мрачное лицо, освещенное свечой, которую он держал в руке, выразило раздражение, постепенно переходящее в отвращение. С нескрываемым презрением окинул он взглядом закутанную в плащ фигурку Прюденс с надвинутым на глаза капюшоном.

– Что вам угодно, мисс?

Прюденс набрала побольше воздуха и выдохнула:

– У меня дело к его светлости.

– Вот как? – На губах дворецкого появилась ухмылка, которая больше подошла бы Церберу – трехглавому псу, охраняющему, по преданию, врата ада. – Сожалею, но его светлости нет дома.

– Полагаю, вы ошибаетесь. – Прюденс понимала: чтобы пробиться сквозь кордоны Падшего Ангела, она должна твердо стоять на своем. – Прежде чем явиться сюда, я воспользовалась своими источниками информации. Прошу немедленно известить его светлость, что к нему посетительница.

– И какая же именно? – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросил дворецкий.

– Леди.

– Что-то не похоже. Ни одна леди в такой час сюда не придет. Ну-ка убирайся прочь, мерзкая нахалка! Его светлость с такими, как ты, и разговаривать не будет! Если ему понадобится женщина, он найдет себе не какую-нибудь уличную потаскушку, а кое-кого получше!

Прюденс почувствовала, что щеки ее горят от подобных оскорблений. Похоже, дело еще более щекотливое, чем она представляла, но, стиснув зубы, она продолжала:

– Будьте любезны, передайте его светлости, что к нему пришли переговорить по поводу предстоящей дуэли. Дворецкий в изумлении воззрился на нее:

– А что, черт побери, может знать о личных делах его светлости уличная девка вроде тебя?

– Очевидно, гораздо больше вас. Если вы не скажете Эйнджелстоуну, что к нему посетительница, клянусь, вы об этом пожалеете. Поверьте, ваше положение в доме теперь целиком и полностью зависит от того, сообщите вы хозяину, что я здесь, или нет.

Похоже, дворецкого не очень-то напугали угрозы Прюденс, но он все-таки заколебался:

– Подожди здесь.

Он захлопнул дверь, а Прюденс осталась на пороге. Туман подобрался еще ближе и обхватил ее своими ледяными руками. Она еще плотнее закуталась в плащ. Ну и ночь… Еще никогда в жизни ей не доводилось испытывать таких унижений. Насколько все проще в деревне.

Через несколько секунд дверь опять отворилась. Дворецкий бросил презрительный взгляд на Прюденс и брезгливым жестом пригласил ее войти.

– Его светлость примет тебя в библиотеке.

– Я так и думала. – Прюденс быстро переступила через порог. Она была счастлива избавиться от цепких пальцев тумана, даже если для этого ей предстояло спуститься в преисподнюю.

Дворецкий распахнул дверь библиотеки и придерживал ее, пока Прюденс входила. Она прошествовала мимо него в темную комнату, освещенную лишь робкими язычками пламени в камине. Дверь закрылась за ее спиной, и тут она с удивлением заметила, что Эйнджелстоуна нигде не видно.

– Вы здесь, милорд? – Прюденс застыла на месте, будто наткнувшись на стену, и пристально вглядывалась во тьму.

– Добрый вечер, мисс Мерривезер. Прошу простить грубость моего дворецкого. – Себастиан, граф Эйнджелстоун, медленно поднялся из глубокого удобного кресла с подушечкой для головы, обращенного к камину. Под мышкой он держал огромного черного кота. – Но видите ли, мы не ожидали вашего визита. Особенно принимая во внимание сложившиеся обстоятельства и столь поздний час…

– Вы правы, милорд. Я понимаю. – Прюденс взглянула на графа, и у нее перехватило дыхание. Всего несколько часов назад она танцевала с Себастианом, но с Падшим Ангелом встретилась впервые, и теперь ей пришло в голову, что потребуется не одна и не две встречи, прежде чем она поймет, какие чувства он вызывает в ее душе.

Ни во внешности, ни в манерах Эйнджелстоуна – несмотря на фамилию – ничего ангельского не наблюдалось. В салонах, где собиралось великосветское общество, поговаривали, что он скорее напоминает властителя подземного царства. Что верно, то верно – чтобы представить себе Эйнджелстоуна с крыльями и светящимся нимбом, нужно иметь слишком богатое воображение.

Огонь в камине, мерцавший за спиной Себастиана, казалось, обладал какой-то волшебной силой. Языки пламени отчетливо высвечивали его резкие, суровые черты. Темные волосы коротко подстрижены. В янтарных глазах светится холодный ум и любопытство. Стройная, крепкая фигура. Танцуя с ним на балу, Прюденс ощущала в его движениях ленивую грацию, такую опасную в мужчинах.

Одет он был, естественно, не для приема посетителей, Белый галстук небрежно повязан вокруг шеи, кружевная рубашка расстегнута почти до пояса, так, что видны жесткие черные волосы на груди. Темно-желтые бриджи плотно облегают мускулистые ноги. Он так и не снял черные, отполированные до зеркального блеска ботфорты.

Прюденс не знала, что такое стиль. Да этот вопрос ее и не очень интересовал. Но она чувствовала, что дело совсем не в костюме. Себастиан обладает какой-то врожденной элегантностью, которая неотделима от него, как этот черный кот на его руке.

Единственной драгоценностью Себастиана было золотое кольцо. Когда он гладил кота, оно поблескивало тусклым светом. Прюденс пристально посмотрела на кольцо. Еще раньше, в танцевальном зале, она заметила, что на нем искусно выгравирована буква «Ф», и решила, что это означает фамильное имя – Флитвуд.

Несколько секунд Денси не могла отвести глаз от руки Себастиана, пока тот гладил кота, а когда наконец встретилась с ним взглядом, то увидела на его губах легкую улыбку.

Внезапно Прюденс почувствовала к нему непреодолимое влечение, что страшно поразило ее, но она тут же нашла тому объяснение – просто не привыкла видеть полуодетых мужчин. Хотя несколькими часами раньше, на балу, когда Себастиан был одет, у нее возникло то же ощущение.

Этот человек поистине околдовывает ее, решила Прюденс. Неожиданно ей показалось, что он каким-то образом утратил свою реальность. Падший Ангел только что стоял перед ней и вдруг, как призрак, начал испаряться.

Она была так поражена тем, что он прямо на глазах превращается в привидение, что на миг потеряла дар речи. Но потом поняла, в чем дело.

– Прошу прощения, милорд. – Прюденс торопливо сняла очки и протерла запотевшие стекла, сквозь которые с трудом можно было что-то различить. – На улице так холодно. А когда заходишь в теплое помещение, очки запотевают. С таким неудобством неизбежно сталкиваются все, кто их носит.

Себастиан вскинул брови:

– Примите мои искренние сожаления, мисс Мерривезер.

– Спасибо. Впрочем, ничего не поделаешь. К этому привыкаешь. – Прюденс водрузила очки обратно на нос и хмуро взглянула на Себастиана. – Наверное, вы недоумеваете, почему я приехала к вам в такой поздний час.

– Сознаюсь, я действительно задавался этим вопросом. – Взгляд его скользнул по старенькому плащу, полы которого немного разошлись в стороны, открывая взору аккуратное, но отнюдь не модное бальное платье золотисто-коричневого цвета. В глазах графа вспыхнули веселые искорки, но вскоре они исчезли и снова уступили место задумчивости. – Вы приехали одна?

– Да, конечно. – Прюденс удивленно взглянула на него.

– Кое-кто сказал бы, что вы поступили неразумно.

– Я должна была встретиться с вами с глазу на глаз. Мое дело личного характера.

– Понятно. Прошу вас, садитесь.

– Благодарю. – Усевшись в другое огромное кресло, обращенное к камину, Прюденс неуверенно улыбнулась. Она вспомнила, что вечером на балу Эйнджелстоун понравился ей с первого взгляда, хотя ее подруга Эстер, леди Пемброук, пришла в ужас, когда он настоял на знакомстве с ними.

Не может быть, что граф и вправду такой дурной человек, каким его представляет людская молва, размышляла Прюденс, глядя, как Себастиан устраивается в кресле. О людях она обычно судила довольно точно. Только однажды, три года назад, она жестоко ошиблась в одном человеке.

– Дело это весьма деликатное, милорд.

– Очень может быть. – Себастиан вытянул ноги к огню и опять принялся поглаживать кота. – И несколько опасное.

– Чепуха. У меня в сумочке пистолет, а кучер, который меня привез, согласился подождать. Уверяю вас, я в полной безопасности.

– Пистолет? – Он весело взглянул на нее. – Вы необыкновенная женщина, мисс Мерривезер. Неужели вы считаете, что вам понадобится пистолет, чтобы защищаться от меня?

– Бог мой, конечно же, нет, милорд. – Прюденс была потрясена до глубины души. – Вы ведь джентльмен, сэр.

– Неужели?

– Разумеется! Прошу вас, не смейтесь надо мной, милорд. Я взяла с собой пистолет, чтобы защититься от бандитов. Насколько мне известно, их здесь предостаточно.

– Верно.

Кот свернулся калачиком на коленях у Себастиана и немигающе уставился на гостью. Прюденс вдруг пришло в голову, что глаза у этого кота такого же золотистого цвета, как и у его хозяина. Это открытие привело ее в замешательство.

– Как зовут вашего кота, сэр? – неожиданно спросила она.

На губах Себастиана опять заиграла легкая улыбка.

– Люцифер.

– Да? – Прюденс осторожно откашлялась. – Так вот, как я уже сказала, я самая обыкновенная женщина, ничего необычного во мне нет, но, к несчастью, тонкости столичного этикета мне неведомы.

– Не согласен с вами, мисс Мерривезер. Вы самая необыкновенная женщина, с которой мне когда-либо доводилось встречаться.

– Верится с трудом, – недовольным голосом сказала Прюденс. – Впрочем, это к делу не относится. Итак, насколько мне известно, я стала причиной недоразумения, возникшего сегодня вечером между вами и моим братом, и я собираюсь немедленно положить этому конец.

– Неужели? – Себастиан задумчиво прищурил янтарные глаза. – Мне не известно ни о каком недоразумении между мной и Тревором Мерривезером.

– Не пытайтесь обмануть меня, притворяясь, будто вы ничего не знаете, милорд. – Прюденс сжала на коленях затянутые в перчатки руки. – До меня дошел слух, что на рассвете у вас с Тревором должна состояться дуэль. Ничего подобного я не потерплю.

– И как вы намерены нам помешать? – Себастиан с ленивым интересом изучал ее.

– За последние несколько часов я постаралась кое-что узнать об условиях дуэлей и пришла к определенному решению.

– Неужели?

– Да. Чтобы положить конец этому идиотскому недоразумению, одна из сторон должна извиниться. Как только я это поняла, тотчас же вытащила Тревора с вечера у Аткинса и поговорила с ним. К сожалению, он оказался чрезвычайно упрям, хотя заметно боится того, что должно произойти на рассвете. Видите ли, он еще очень молод.

– Но очевидно, не так уж молод, если решился бросить вызов.

Прюденс покачала головой:

– Он только и твердит, что должен пройти через такое испытание, поскольку на карту поставлена моя честь, да и его тоже. Представляете себе? Моя честь.

– Обычное дело. Дуэли, как правило, происходят именно из-за женщин. Если бы не была затронута честь женщины, они были бы невыносимо скучны.

– Какая чепуха! Позвольте заметить, милорд, если вы действительно так считаете, то у вас не больше здравого смысла, чем у моего брата.

– Потрясающее замечание!

Прюденс пропустила его выпад мимо ушей.

– Глупо думать, будто вы оскорбили меня тем, что поговорили со мной и пригласили танцевать! В ваших поступках не было ничего оскорбительного. Так я Тревору и сказала.

– Благодарю вас.

– Дело в том, – честно призналась Прюденс, – что после смерти родителей брат чувствует себя моим защитником. Ему кажется, что, как мужчина, он несет перед семьей определенные обязательства. Помыслы у него благородные, но иногда он чересчур увлекается идеей моей защиты. Было просто смешно с его стороны вызвать вас на дуэль по такому незначительному поводу.

– Я бы не сказал, что повод был такой уж незначительный. – Холеные пальцы Себастиана медленно прошлись по шелковой шерстке кота. – У нас с вами на балу произошел довольно обстоятельный разговор.

– О проблемах, имеющих взаимный интерес, ничего более, – быстро вставила Прюденс.

– И мы танцевали вальс.

– Ну и что? Как и многие другие. Леди Пемброук говорила мне, что этот танец – последний писк моды. Вальс сейчас все танцуют. Так что вызов Тревора невероятная глупость.

– Но не в глазах некоторых людей.

Прюденс закусила губу:

– Ну и что ж. Поскольку брат бросил вам вызов – а я не могу уговорить его извиниться перед вами, чтобы предотвратить дуэль, – остается только один выход.

Золотистые глаза Себастиана внимательно смотрели на нее.

– И какой же, мисс Мерривезер? Я весь внимание.

– Очень простой. – Прюденс одарила его ободряющей улыбкой. – Вы должны извиниться перед ним.

Рука, которой Себастиан гладил кота, замерла. Черные ресницы опустились.

– Простите, я вас не понял.

– Вы слышали меня. Вам следует извиниться перед ним. – Прюденс подалась вперед. – Это единственный выход, милорд! Тревору нет еще и двадцати. Он нервничает и, по-моему, понимает, в какую дурацкую историю ввязался, но еще слишком молод и слишком горяч, чтобы признать, что действовал в порыве чувств.

– А может, ваш брат и не считает, что он поступил опрометчиво. Может быть, он целиком и полностью убежден, что его вызов является в данных обстоятельствах единственно правильным решением.

– Да что вы! Постарайтесь меня понять, милорд. С тех пор как мои родители погибли два года назад в дорожном происшествии, брат стал главой семьи и считает себя ответственным за честь фамилии.

– Понимаю.

– Сейчас он находится в таком опасном возрасте, когда все чувства обострены. Полагаю, вы и сами были когда-то молоды.

Себастиан, заинтригованный, смотрел на нее.

– Да, действительно, теперь, когда вы об этом заговорили, я припоминаю, что когда-то и вправду был. Разумеется, это было много-много лет назад…

Прюденс вспыхнула:

– Я вовсе не хотела сказать, что вы сейчас старый, милорд.

– Благодарю вас.

Прюденс ободряюще улыбнулась ему:

– Бог мой, да вам ведь не многим больше сорока!

– Тридцать пять.

Прюденс заморгала глазами.

– Что вы сказали?

– Мне тридцать пять, мисс Мерривезер, а не сорок.

– Вот как? – Прюденс испугалась, что могла обидеть его, и попыталась вернуть себе, казалось, утраченные позиции. – Я имела в виду, что вы выглядите как очень зрелый человек.

– Очень мило с вашей стороны. Другие видят на моем лице печать растленной души и беспутной жизни. Прюденс растерялась.

– Я думаю, милорд, если мы хотим положить конец безрассудству двадцатилетнего мальчишки, то должны полагаться на мудрость и здравый смысл, которые вы, без сомнения, приобрели за тридцать пять лет.

Себастиан долго смотрел на нее.

– Вы это серьезно, мисс Мерривезер? Вы действительно полагаете, что я извинюсь перед вашим братом?

– Совершенно серьезно. Это вопрос жизни и смерти, милорд. Если верить тому, что я узнала, – вы отменный стрелок. – Прюденс еще сильнее сжала руки. – Вы, как известно, регулярно практикуетесь у Ментона. Кроме того, у вас это не первая дуэль.

– Вы прекрасно осведомлены.

– Я умею добывать сведения, милорд, – выдавила из себя Прюденс. – Это мое хобби, как я вам уже объясняла на балу.

– Помню-помню. Но если я правильно понял, в основном вы занимаетесь исследованием призраков.

Прюденс невольно взглянула на кота.

– Верно, но уверяю вас, мои интересы несколько шире. Я просто очень люблю находить ответы на интересующие меня вопросы.

– Вы верите в привидения, мисс Мерривезер?

– Я очень сомневаюсь в их существовании, – призналась Прюденс, – но многие в них верят. И часто считают, что имеют тому доказательства. Мое же хобби заключается в исследовании данного феномена и логическом объяснении его.

– Понятно. – Себастиан смотрел на пламя камина. – Я попросил, чтобы меня представили вам именно потому, что заинтересовался вашим необычным хобби.

Прюденс натянуто улыбнулась:

– Знаю, милорд. Мне известно, что в городе меня называют Оригиналкой. Не вы первый, кто ищет со мной знакомства, ради того чтобы узнать о моем увлечении. Вы не представляете, как раздражает, когда тебя приглашают танцевать только потому, что считают странной.

– Думается, представляю, – сухо сказал Себастиан. – Высший свет обожает все нестандартное. Он похож на ребенка, которому покупают новую игрушку. Но сломав игрушку, дитя отбрасывает ее в сторону и тянется за другой, еще более блестящей.

– Понятно. – У Прюденс упало сердце. Очевидно, в глубине души она надеялась, что будет для него чем-то более интересным, чем просто новая игрушка. Но недаром его прозвали Падшим Ангелом. – Вы хотите сказать, что пригласили меня на танец именно потому, что я самая новая игрушка высшего общества? И вы просто развлекались?

– Нет. – Себастиан смотрел на нее, полузакрыв глаза. – Я пригласил вас, потому что вы меня заинтриговали, мисс Мерривезер. Мне показалось, у нас могут быть общие интересы.

Прюденс с изумлением смотрела на него.

– Правда, милорд? Вы тоже занимаетесь исследованием потусторонних явлений?

– Не совсем.

– Тогда чем же?

– Мне кажется, в данный момент это не имеет значения. Сейчас перед нами стоят совсем другие проблемы, не так ли?

– Да, конечно. Дуэль с моим братом. – Прюденс тут же вернулась к тому, с чего начала. – Вы извинитесь перед Тревором? Я понимаю, как вам не хочется этого делать, ведь он сам виноват, но дуэль нужно предотвратить.

– Извиняться не в моих правилах, мисс Мерривезер. Прюденс облизнула пересохшие губы:

– Дело в том, что я не в силах заставить Тревора это сделать.

– Тогда, боюсь, ему придется самому отвечать за последствия.

Прюденс почувствовала, что руки ее похолодели.

– Сэр, я настаиваю, чтобы вы проявили себя разумным, зрелым человеком. Тревору, как и мне, неведомы законы столичной жизни, и, бросая вам вызов, он не понимал, что делает.

– Позвольте с вами не согласиться, мисс Мерривезер. Ваш брат прекрасно знал, на что идет. Ему было известно, кто я такой и какая у меня репутация. – Себастиан слегка улыбнулся. – Почему он пришел в такое негодование, когда я пригласил вас танцевать, как вы думаете?

Прюденс нахмурилась:

– За последние три-четыре часа я столько слышала о вашей репутации, милорд. Однако, мне кажется, что слухи непомерно преувеличены и не соответствуют фактам.

Себастиан слегка оторопел.

– А вы знаете факты, мисс Мерривезер?

– Кое-что знаю. Много лет назад ваш отец опозорил фамилию, сбежав с актрисой. Флитвуды пришли в ярость. Во избежание скандала ваши родители были вынуждены покинуть страну. Никаких объявлений о женитьбе не последовало, поэтому все – и ваши родственники в том числе – решили, что ваш отец так и не женился на вашей матери.

– И это все?

– Не совсем. Когда два года назад вы вернулись в Англию, высшее общество с восторгом приклеило вам ярлык внебрачного сына.

– Именно так. – Казалось, ее рассказ только забавлял Себастиана.

– Люди были к вам слишком жестоки. Но вы не отвечаете за обстоятельства вашего рождения.

– В чуткости, мисс Мерривезер, вам не откажешь.

– Просто здравый смысл. Почему ребенок должен отвечать за поступки своих родителей? Однако на самом деле вы вовсе не были внебрачным ребенком.

– Правильно.

Прюденс задумчиво взглянула на него:

– По какой-то неведомой причине, вероятно желая просто позабавиться, вам хотелось, чтобы все считали вас незаконнорожденным.

– Скажем, я не считал нужным всех разубеждать, – признался Себастиан.

– До тех пор, пока в прошлом году не скончался ваш дядя, старый граф. Он никогда не был женат и не оставил после себя сына, который унаследовал бы титул. Следующим претендентом на титул был ваш отец, но, к несчастью, он умер четыре года назад, а вас считали внебрачным сыном. Поэтому все думали, что законным графом Эйнджелстоуном станет ваш кузен Джереми, отец которого также умер несколько лет назад.

Себастиан улыбнулся и промолчал.

– Но высший свет, – продолжала Прюденс, – был потрясен, когда вы предъявили неопровержимое доказательство того, что ваши родители на самом деле состояли в законном браке, прежде чем вы родились. Таким образом, вы законно унаследовали титул. Хотя, я слышала, ваши родственники вас не простили.

– Это обстоятельство меня мало волнует.

– Кроме того, к тому времени как вы вступили в права наследования, вы уже сколотили столь огромное состояние, перед которым меркло все наследство Эйнджелстоунов, – заметила Прюденс. – И это также пришлось не по душе вашей родне.

Себастиан согласно кивнул:

– Преклоняюсь перед вашей способностью к расследованию, мисс Мерривезер. Вы многое узнали обо мне за весьма короткое время.

– В людях, готовых обсуждать вас, недостатка не было.

– Да, такие всегда найдутся.

– О вашей репутации ходят легенды.

– Вероятно, неспроста, – тихо заметил Себастиан.

– Она такова, – осторожно продолжала Прюденс, – что наверняка выдержит еще несколько колких замечаний, если вы все-таки решитесь извиниться перед моим братом.

Себастиан крепко сжал губы. Но в его глазах горело искреннее восхищение.

– Не в бровь, а в глаз, мисс Мерривезер. Отличный удар, позвольте вам доложить.

– Благодарю вас, милорд. Я только сказала правду. Если вы извинитесь перед моим братом, ваша необыкновенная репутация ничуть не пострадает. Те, кто узнает о вашем щедром жесте, расценят это как милосердный поступок.

– Доброта мне не присуща, мисс Мерривезер. Прюденс ободряюще улыбнулась:

– После того как вы откажетесь от дуэли с моим братом, вам ее непременно припишут. Никто не усомнится в том, что вы убили бы его, если бы захотели.

– Очень интересный и даже забавный взгляд на вещи.

– Счастлива, что вы это понимаете, милорд. Полагаю, мой план сработает безукоризненно. Все, что вам нужно сделать, – это извиниться перед Тревором.

Себастиан секунду размышлял над ее словами.

– Признаться, я в этом деле не вижу для себя никакой выгоды.

– Вам не придется вставать на рассвете! – заявила Прюденс. – Согласитесь, что одно только это уже огромное преимущество.

– Признаться, я никогда не сплю на рассвете. – В глазах Себастиана загорелся холодный огонек. – Так что в этом смысле дуэль не доставит мне никаких неудобств.

Прюденс ошеломленно уставилась на него и заметила, что в его янтарных глазах пляшут какие-то дьявольские искорки.

– Вы смеетесь надо мной, милорд! – воскликнула она.

– Вы так считаете?

– Да. Но не может быть, чтобы вам доставил огромное наслаждение поединок с неоперившимся юнцом. Ведь вы ничего не выиграете. Обещайте мне, что извинитесь и положите конец дуэли, пока не пролилась кровь.

– Вы просите не много – всего лишь переступить через собственную гордость…

– Я прошу вас быть благоразумным.

– А почему я должен быть благоразумным? Прюденс уже почти потеряла терпение.

– Я требую, чтобы вы прекратили вести себя как безмозглый болван, милорд! Мы оба прекрасно понимаем, что вы слишком умны, чтобы заниматься такими глупостями, как дуэли.

– Безмозглый болван? Прюденс вспыхнула:

– Прошу прощения, сэр, но ваше поведение заставляет меня произносить подобные слова. Я была о вас лучшего мнения.

– Я в отчаянии от того, что мой образ жизни не отвечает вашим ожиданиям. Впрочем, он мало кому нравится. Удивлен, что вы не уяснили этого в ходе ваших изысканий.

– Вы обожаете ставить других в неловкое положение, – заметила Прюденс. – И без сомнения, полагаете, что у вас есть причина вести себя подобным образом. Вероятно, именно так вы хотели отплатить обществу за то, что оно слишком жестоко обошлось с вами, до того как вы получили свой титул.

– В отличие от вас оно не проявило великодушия.

– И тем не менее, – решительно продолжала Прюденс, – я прошу вас быть выше всех обид и вести себя как щедрый, разумный, благородный человек, каким вы можете быть.

В глазах Себастиана вспыхнул дьявольский огонек.

– И что, черт побери, наводит вас на мысль, что я способен так себя вести?

Прюденс не удалось скрыть раздражение:

– Вы образованный человек, сэр, с пытливым умом. В танцевальном зале, когда мы с вами обсуждали проблему существования привидений, я о вас многое узнала. Вы задавали вопросы по существу и показали себя совсем не глупым человеком. Потому я отказываюсь верить, что душевная щедрость вам несвойственна.

Себастиан почесал Люцифера за ухом и только потом ответил:

– Для меня это что-то новое.

– Я предлагаю вам рассеять вашу скуку… – Прюденс помедлила и осторожно добавила:

– Ведь вы, насколько я знаю, страдаете именно от скуки.

– Кто вам сказал?

– Да все говорят, – призналась Прюденс. – Это правда?

Себастиан откинулся в кресле и уставился на огонь в камине. Рот его скривился в невеселой усмешке.

– Не знаю, – тихо ответил он.

Прюденс удивилась:

– Вы не знаете, какие чувства испытываете? Он бросил на нее странный взгляд:

– Иногда мне кажется, что я вообще не способен что-либо чувствовать, мисс Мерривезер.

– Я пережила нечто подобное, когда погибли мои родители, – грустно заметила Прюденс.

– Вот как?

– Да. Но у меня остался брат, Тревор. И леди Пемброук была очень добра ко мне. Она явилась для меня истинным утешением, и на душе у меня вскоре стало легче.

– Охотно верю. – В голосе Себастиана послышались насмешливые нотки. – Вы мужественная женщина, мисс Мерривезер. Тем не менее страдаю я от скуки или нет, вас это не касается. Давайте вернемся к теме нашего обсуждения.

– Да, конечно. – Прюденс нерешительно улыбнулась. – Я понимаю, что прошу оказать мне великую любезность, милорд.

– Это верно. Извинения вовсе не в моем духе, равно как и всякого рода любезности…

– Уверена, такой опыт пойдет вам только на пользу.

– Время покажет, – сказал Себастиан. – Должен, однако, напомнить вам, что, делая одолжение, люди рассчитывают на ответный жест.

Прюденс забеспокоилась и осторожно взглянула на Себастиана:

– Что вы конкретно предлагаете, милорд?

– Ничего особенного. Просто в ответ на мою сегодняшнюю любезность согласитесь ли вы оказать мне услугу, если я вас попрошу о ней?

Прюденс застыла.

– И какую услугу я должна буду оказать вам в обмен на жизнь брата?

– Кто знает? Будущее нам неведомо, мисс Мерривезер. Сейчас я представления не имею, о чем могу когда-нибудь попросить вас.

– Понятно. – Прюденс нахмурилась. – Но вы наверняка знаете, что попросите меня о какой-либо услуге?

Себастиан медленно улыбнулся. В его глазах, как и в глазах его кота, отразились язычки пламени.

– Да, мисс Мерривезер. В один прекрасный день я потребую то, что мне причитается. Ну как, согласны?

В полумраке библиотеки воцарилась напряженная тишина, нарушаемая только потрескиванием поленьев в камине. Прюденс не могла отвести глаз от пристального непроницаемого взгляда Себастиана.

Придется довериться интуиции, которая еще ни разу ее не подвела. Может, этот человек и опасен, но маловероятно, что у него какие-то дурные намерения.

– Хорошо, милорд, – тихо произнесла Прюденс. – Я согласна.

Себастиан долго смотрел на нее, будто пытаясь отгадать ее самые сокровенные мысли, как только что делала она, стараясь выведать его тайны.

– Надеюсь, вы умеете держать слово, мисс Мерривезер.

Прюденс взглянула на него исподлобья:

– Разумеется, умею.

– Не стоит обижаться. Настоящая честность – редкое качество как у мужчин, так и у женщин.

– Вам виднее. Значит, вы принесете извинения моему брату?

– Да. Я позабочусь о том, чтобы дуэль не состоялась. Прюденс почувствовала несказанное облегчение.

– Спасибо, милорд. Не могу выразить, как я вам благодарна.

– Довольно, мисс Мерривезер. Я не нуждаюсь в ваших благодарностях. Мы с вами заключили сделку, и очень скоро вы мне отплатите услугой.