Текст книги "Моя грязная Калифорния"

Глава 16
Пен

– И дело не только в фильме. Представьте, что можно перенести из других симуляций в эту, – говорит Пен, надеясь раззадорить слушателей, как советовал Дэниел. – Изобретения. Технологии. Ресурсы. Мы могли бы перенести…

– Пенелопа. – Старший из трех руководителей «Лофти Контент» поднимает вверх обе руки. – Извините, но я думаю, нам придется здесь остановиться.

На этой первой встрече Пенелопа проигнорировала совет Дэниела только подразнить их Домом Пандоры. Собирая свою сумку, она бросает взгляд на часы. Она проговорила почти два часа. А Дэниел советовал ей уложиться в пятнадцать-двадцать минут.

Дэниел звонит ей, когда она едет домой.

– Эти директора и их ассистенты, они общаются с другими компаниями. Ты обходишь несколько собраний, рассказывая им о своем желании прыгать в симуляции, вещая целых два часа, и станешь посмешищем недели в «Гриль на Аллее». Послушай, я думаю, у тебя есть хорошие шансы со следующими пятью студиями. Но ты должна лишь слегка затронуть тему симуляций, оставь это их воображению, пусть сами заполнят пробелы сверхъестественными аспектами. Упирай на сайт, на братьев. Через десять минут после начала встречи они готовы были купить проект. И забудь о названии «Брешь». Назови фильм «Моя грязная Калифорния».

* * *

Следующие четыре встречи происходят в течение следующих трех дней. Пен сдерживается, что радует Дэниела. Одна компания им отказывает, потому что у них есть похожий проект. Другая компания говорит, что они это обсудят. Но две компании проявляют реальный интерес и говорят, что собираются убедить своих глав, что им стоит подписать контракт.

Последняя встреча назначена на пятницу. После ее восемнадцатиминутной презентации встреча превращается в поток вопросов и ответов, а затем перерастает в мозговой штурм.

Один директор предлагает сделать беллетризованную версию по сценарию.

– Мы могли бы объединить вас в команду с продюсером. Типа Деймона Линделофа[64]64
  Д е й м о н Л о р е н с Л и н д е л о ф (р. 1973) – американский сценарист и продюсер, один из создателей культового сериала «Остаться в живых».


[Закрыть]. У нас хорошие отношения с Деймоном.

Другой добавляет:

– Да, я думаю, вам следует использовать это как начало, понимаете? Как отправную точку.

Теперь они говорят сразу все трое, подхватывая фразы друг друга.

«Трансформация жанра». «Одухотворенный триллер». «Международный потенциал». «Универсальность темы». «Решение проблемы антигероя». «Пара-нуар-мальное». «Что-то вроде графического романа». «Шоу для обсуждений у кулера». «Сериал-событие». «Лакомый кусочек для звезд».

Модные словечки вылетают из их ртов, как шелуха от семечек – изжеванные, мокрые и пустые.

Они продолжают говорить минут пять. Как будто Пен уже нет в комнате. Наконец один из них смотрит на Пен и спрашивает:

– Что думаете?

– Думаю, что хотела бы оказаться в другой симуляции.

Все смеются.

– Это было здорово, – говорит один из директоров. – Позвоню Деймону, если вы согласны.

* * *

Дэниел приглашает Пен на ланч после последней из шести встреч. Пока они ждут, чтобы их усадили за столик, Дэниел кладет руку ей на плечо.

– Было бы здорово, если бы один из них купил проект сразу на встрече, но, смотри, у тебя уже есть три студии, которым это понравилось.

– И что нам теперь делать? – спрашивает Пен.

– Будем ждать, когда они позвонят. И скрестим пальцы, чтобы одна из студий сделала предложение.

Глава 17
Джоди

Когда Джоди находит Шайло возле закусочной «Джон О'Гротс», она выглядит хуже, чем прошлой ночью. Она спокойнее, но теперь, свыкшись с новостью, выглядит более встревоженной.

Она обнимает Джоди.

– Спасибо, что согласилась встретиться.

– Да, извини, я не могла больше говорить вчера ночью.

Официант усаживает их в кабинке в углу.

– Так что ты хочешь у меня спросить?

– Очень много всего. С одной стороны, мне хотелось бы начать с начала. Но, может быть, лучше начать с конца.

– Хорошо.

– Когда ты в последний раз его видела?

– Наверное, два месяца назад. Мы с ним то были вместе, то расходились, но порвали отношения навсегда месяца три или четыре назад. И после этого я долго его не видела. Я слышала от друзей, что он переехал в Энсинитас, но потом я узнала, что он вернулся. Во всяком случае в последний раз, когда я его видела, это вышло случайно. Столкнулась с ним в «Эйтфолд Кофе».

– Что он делал?

– Пил кофе с кем-то. Он нас представил друг другу. Это был парень по имени Сал. Не знаю фамилию. Может быть, твоего возраста или на пару лет старше.

– Сал, говоришь? – спрашивает Джоди, записывая имя.

– Да, я бы даже не вспомнила, что Марти был с ним, но было что-то в них… не знаю…

Шайло умолкает.

– Пожалуйста, это важно.

– Просто казалось, что я помешала важному разговору.

– Но ты не слышала, о чем они говорили?

– Нет.

– У Марти были какие-нибудь неприятности? Я понимаю, что вы разошлись. Но был ли он должен кому-то денег или в чем-то замешан?

– Нет, насколько я знаю, но, опять же, последние пару месяцев мы не общались.

– Чем Марти зарабатывал?

– Ты спрашиваешь, продавал ли он наркотики?

– Нет, а что? Он их продавал?

– Нет, просто… Люди иногда так думают… так думали.

– Но что же он делал?

– Разное. Он все время то за что-то брался, то что-то бросал. Часто работа сама к нему приходила. Он как магнит. Людей к нему тянет. И он встречал людей, которые ему платили.

– Что ты имеешь в виду?

– Например, он встречал кого-то, кто предлагал заплатить ему за то, чтобы он взял их в поход. Знаю, звучит нелепо. Или он играет в футбол в парке, и кто-нибудь предлагает ему заплатить за то, чтобы он тренировал их детей раз в неделю.

– Были ли когда-нибудь его работы… сомнительными?

– Если только считать сомнительной оплату наличными. Он был находчивым, например, он фотографировал предприятия и потом предлагал этим предприятиям купить фотографии для рекламы, но никогда не занимался ничем достаточно долго, чтобы заработать реальные деньги. Я всегда думала, что ему надо зарабатывать писательством. Он показал мне пару вещей, и они были хороши, но он не пытался их продать. Как будто стеснялся того, что был таким нарциссом и писал только о собственной жизни.

– Он когда-нибудь показывал тебе свой сайт «Моя грязная Калифорния»?

– Свой что?

– Ничего.

Марти не показывал сайт никому, даже той, с кем встречался больше года.

– Но он хорошо писал. Я встретила одну женщину, которая ведет мастерскую писателей в Айове. И она предложила попробовать затащить его в эту программу. Она сама бросила колледж, и я думаю, ее заинтересовала история жизни Марти. Я заполнила заявление на него и сказала ему, что мне только нужно было отправить образец на тысячу слов, например, стихотворение, или эссе, или что-то в этом роде. Его это взбесило, и он написал совершенно нелепое эссе. Такой способ послать меня к черту.

– О чем оно было?

– Да ни о чем. Глупости. Ерунда.

Шайло краснеет. Так вот почему Марти написал эссе о ее заднице. Когда Джоди впервые его прочитал, текст показался ему несвойственным характеру Марти и нарочито женоненавистническим.

По иронии судьбы, это «глупое» эссе помогло Джоди выяснить, кто такая О и найти ее. Джоди не хочет смущать ее еще сильнее, поэтому ничего не говорит о том, каким образом он вычислил ее в «Спутнике».

Он задает еще вопросы, идя с конца их отношений. Через некоторое время Шайло спрашивает Джоди:

– Значит, ты действительно хочешь попробовать разобраться? В том, что с ним произошло?

– Ага.

– Ты уже что-нибудь знаешь? Есть какие-то зацепки? – Шайло усмехается, когда произносит «зацепки».

– Знаю, звучит как книга про братьев Харди[65]65
  «Б р а т ь я Х а р д и» – серия книг о юных детективах.


[Закрыть], но, полагаю, зацепки – это именно то, что я ищу.

Он рассказывает ей об Уайатте, пистолете и черном «Понтиаке-Гранд Ам».

– Так ты думаешь, что парень с «Гранд Ам» и убил Марти?

– Да.

– Марти хотел купить пистолет? – спрашивает Шайло.

* * *

Через два часа после завтрака Джоди и Шайло заказывают ланч, хотя бы для того, чтобы усмирить гневные взгляды официанта. Они делятся историями: Джоди заполняет пробелы о детстве Марти, а Шайло посвящает Джоди в его взрослую жизнь. Шайло знала Марти половину его времени в Лос-Анджелесе.

Они были просто друзьями несколько лет, а потом в течение восемнадцати месяцев время от времени встречались.

Хотели они того или нет, но вопросы и истории во многом помогали в их скорби, а не только в попытках разгадать тайну, кто убил Марти. В качестве иллюстрации к нескольким разным историям и вопросам Джоди показывает Шайло сайт «Моя грязная Калифорния». Но после третьего видео она говорит Джоди, что не может этого вынести.

Джоди доедает последний кусок своего клаб-сэндвича.

– Марти жил одним днем. Он не платил налоги. Не закончил среднюю школу. Но он встречался с тобой и другими женщинами, которые, кажется, крепко стояли на ногах. Он никогда из-за этого не комплексовал?

– Когда я впервые его встретила, ему было двадцать с небольшим, и в нем чувствовалось некоторое самодовольство. Большинство людей, с которыми он общался, только что закончили институты. Марти знал обо всем на свете больше, чем любой из них. Он так много читал, так много впитывал. Он слегка с презрением относился к тому, что кто-то потратил сто пятьдесят тысяч на колледж. Но примерно к двадцати семи годам его сверстники начали двигаться вверх. Ассистенты стали руководителями. Студенты-юристы получили степени и начали работать и покупать квартиры. А Марти все еще едва сводил концы с концами, без водительских прав, аттестата об окончании средней школы и пенсионного фонда. Он избегал интернет-знакомств. В Марти были дерзость и отвага, которые были видны, когда ты встречался с ним лично. Но на бумаге он был бродяга, не окончивший среднюю школу, не сделавший карьеру, сменивший двадцать пять мест проживания за десять лет и не поддерживающий связь с семьей. От такого описания убежит любая женщина.

– Думаешь, он хотел более нормальной жизни?

– Возможно, иногда, но никогда на достаточно долгое время, чтобы действительно начать так жить. Он не мог усидеть на месте. Всегда хотел узнать, что еще есть на свете.

– И ты сказала, что сначала вы были друзьями какое-то время. А когда вы…

– Мы дружили пару лет, но потеряли связь. Кажется, Марти посеял телефон, и он не пользовался социальными сетями.

Но потом мы случайно встретились в отеле «Стандарт» и снова начали тусоваться. А потом стали парой.

– Как Марти передвигался по городу там, где нужна машина? Сейчас есть службы такси, «Убер» и «Лифт», и новые железнодорожные линии, но он прожил здесь десять лет.

– Марти всегда говорил, что нельзя узнать город, не исходив его пешком. – Шайло смотрит в свой телефон. – Черт, мне пора. Есть еще что-нибудь, о чем ты хотел спросить?

– Я записал парочку вопросов, чтобы ничего не забыть.

Он достает из рюкзака блокнот. Несколько страниц, исписанных вопросами.

– Парочку? – спрашивает она с улыбкой. – Слушай, мои друзья открывают магазин и таверну в Северном Голливуде, и они просили нас сыграть на их вечеринке – ну, они нам платят. Так что я должна встретиться с ребятами. Ты можешь поехать со мной и задать там свои вопросы. Или встретимся завтра.

* * *

Пока они едут под дождем по шоссе 405, Шайло обгоняет несколько машин, которые включили аварийные огни.

– До сих пор меня впечатляло, как люди ездят в Лос-Анджелес, – говорит Джоди.

– У нас много практики вождения. Но редко бывает сильный дождь.

– Так водят у нас в Пенсильвании, когда идет снег.

Джоди использует эту поездку в Северный Голливуд, чтобы задать ей вопросы из блокнота. Почему Марти так часто переезжал? Ездил ли он за пределы Калифорнии? Был ли у него счет в банке? Когда Шайло паркует машину на Ланкершим, Джоди вдруг спрашивает:

– Он был счастлив?

– Он был в поиске, – говорит Шайло.

– Счастья?

– Всего. Марти отрабатывал свои десять тысяч часов по Гладуэллу[66]66
  «П р а в и л о 1 0 0 0 0 ч а с о в» – расхожая идея о том, что для хорошего владения любым навыком или умения нужен именно такой интервал постоянной практики; популяризирована канадским автором Малькольмом Гладуэллом.


[Закрыть], занимаясь поиском. Даже вдвое больше.

* * *

В «Биронсе», модном гибриде магазина крафтового пива и таверны, пока Шайло проверяет микрофоны и что-то обсуждает со своими товарищами по группе, Джоди потягивает пиво в баре и болтает с парнем, сидящим рядом с ним.

Шайло играет на бас-гитаре и поет в инди-рок-группе с названием «Ящерицы отжимаются». Не та музыка, которую Джоди выбрал бы сам, но ему нравятся синти-поп-ритм и фанковое звучание восьмидесятых.

Между сетами Шайло болтает с Джоди. К ним подходит невысокий парень в кепке с надписью «Радиохэт»[67]67
  Основанный на созвучии обыгрыш названия британской группы «Радиохэд» («Радиофанат»); буквально – «Радиокепка».


[Закрыть].

– Привет, Шайло.

– Привет, – говорит она, не скрывая раздражения.

– Мы можем выйти и поговорить?

– Нет.

– Пожалуйста, мне просто нужно поговорить с тобой секунду.

Джоди поворачивается к своему новому знакомому рядом с ним.

– Кто этот парень?

– Он одержим этой группой. Ну, по крайней мере бас-гитаристкой.

– Просто дай мне пару минут. Мне надо с тобой поговорить, – говорит парень. Он кладет руку на плечо Шайло.

– Не трогай меня, – говорит Шайло.

– Я выйду и поговорю с тобой, приятель, – предлагает Джоди.

Шайло краснеет.

Джоди приобнимает парня и выводит его через заднюю дверь, где у торгового центра есть дополнительные парковочные места.

Может, этот парень ревновал ее к Марти. Когда они выходят на улицу, Джоди думает его припугнуть, но решает, что вежливость поможет добиться большего. Десять минут спустя Джоди не может его заткнуть. Понятно, что он влюблен в Шайло, но также ясно, что он из тех парней, кто признается в любви к женщине другому мужчине на парковке в Северном Голливуде, а не из тех, кто поедет в Ланкастер, штат Пенсильвания, чтобы убить двух мужчин из пистолета с глушителем.

* * *

Джоди смотрит второй сет. Группа начала со своих самых сильных песен, а теперь они, кажется, чрезмерно компенсируют громкостью. Пока Джоди слушает, он обдумывает вопросы, которые задавал, и ответы Шайло, уверенный, что это все, что он получит сегодня. Но после того как они закончили играть, к нему подходит Шайло.

– Если у тебя есть кто-нибудь знакомый в Департаменте автотранспорта, ты наверняка смог бы получить список всех черных «Понтиаков-Гранд Ам» четвертого-пятого годов, зарегистрированных в штате Калифорния.

– Да, но как мне…

– Когда я жила в Мар Виста, одна из моих соседок там работала.

– Она поможет тебе?

– Да, она моя должница. Как только она узнала, что я подрабатываю няней, в чрезвычайных ситуациях оставляла на меня двоих своих детей. Довольно скоро чрезвычайной ситуацией стал всякий раз, когда она шла на свидание. Я могу попросить ее дать мне список.

– Это было бы… Шайло, спасибо. Серьезно, это было бы здорово.

Глава 18
Тиф

– Где Гэри? – спрашивает Майк. – Я не могла его привести. – Почему это? – Потому что мне нужно поговорить с тобой о кое-каком дерьме. Твоем дерьме. Даже когда тебя нет, ты все еще вызываешь проблемы. Подарочек, который приносит мне все новые беды.

– О чем ты говоришь?

– Ко мне приходил тот, кому ты задолжал.

– Кому я задолжал? – спрашивает Майк, недоверчиво щурясь сквозь стекло.

– Его зовут Декс. Сказал, что ты должен тридцать четыре сотни. Ты делал ставки.

– Я ничего не должен этому гребаному дерьму.

– Это не то, что он сказал.

– Да? И что еще он сказал?

– Что, если они не получат свои деньги, какие-то парни найдут тебя здесь.

Майк громко хихикает. Но быстро становится серьезным.

– Ты ведь ему ничего не заплатила?

– Три тысячи долларов? У меня нет денег даже на «Макдональдс».

– Хорошо.

– Но я беспокоюсь о тебе.

– Он врет. Я ни хрена не должен. Вот что происходит. Эти суки, подражатели банд, приходят к вдовам и мамашам, чьи ребята отбывают срок, и пытаются заставить их платить.

– Так он это выдумал?

– Ага. Он подлая змея.

– Чертов ублюдок.

– Что он сказал в итоге? – спрашивает Майк.

– Что он снова придет. За деньгами.

– Я попрошу своих ребят об этом позаботиться. Что с другим делом?

– Я нашла секретную комнату в доме Честера. Но картин там не было.

– Дерьмо.

– Да, но его девушка, Сьерра Блейз, сказала, что Честер заказал бронированный фургон на дату через пару дней после его смерти. Так что, думаю, он планировал перевезти картины.

– Да что ты?

– Да. Так что, может быть, я смогу вычислить места загрузки и выгрузки.

– Видишь? У тебя просто талант к поиску сокровищ. Как у Ника Кейджа в том кино[68]68
  По всей видимости, имеется в виду двухчастный цикл «Сокровища нации».


[Закрыть].

* * *

Мечтая об «Ауди», который она скоро купит, Тиф паркует свой «Форд-Фокус» напротив офиса «Бринкс» на Робертсон. Ее приветствует высокий и красивый черный парень в сером костюме.

– Могу я вам помочь?

– Надеюсь, можете. Я здесь, чтобы спросить о бронированном фургоне.

– Мы можем с этим помочь. На кого вы работаете?

– Эй, не судите о книге по обложке. Может, я хочу заказать для себя. Может, я собираюсь перевезти свои золотые слитки в свой золотой дом.

– Не хотел вас обидеть.

– Да ладно, я просто трахаю мозг.

Мужчина, кажется, удивлен ее языком.

– Извините. Моя мама говорила, что мне можно сунуть кусок мыла в рот и он все равно не будет чистым.

– Мне нравится ваш рот. Я имею в виду улыбку.

– О. Спасибо.

Она хочет перестать улыбаться, но никак не может.

– Да, вот эта улыбка.

Парикмахерша убедила ее сделать кудрявый боб[69]69
  Б о б – короткая стрижка с «приподнятым» затылком и спадающей челкой.


[Закрыть], потому что, как она сказала, эта прическа подчеркивает ее улыбку. Тиф кашляет, чтобы заставить себя перестать улыбаться.

– Надеюсь, что вы могли бы найти для меня прошлые записи.

– Для кого?

– Его зовут Честер Монтгомери.

– И какое вы имеете к нему отношение?

– Просто бывший партнер.

– Деловой партнер?

– Да.

– Послушайте, извините, но мы не можем разглашать личную информацию.

– Не думаю, что он станет возражать оттуда, где он сейчас.

– А где он сейчас?

– Шесть футов под землей.

– О… Что ж, это не меняет дела.

– Так вы можете мне что-нибудь предоставить? Не вижу, как это вам повредит, если он мертв.

– Откуда мне знать, что он мертв?

– «ЭлЭй Таймс» подтвердит мои слова. Погуглите.

Он идет к своему компьютеру.

– Честер Монтгомери, – повторяет она.

Он находит новостную статью об убийстве на Голливудских холмах.

– Черт, его и правда пришили. Простите, я не хотел так грубо говорить, если он был вашим другом. Но вы сказали «деловой».

– Можете ли вы дать мне информацию?

– Если позволите мне пригласить вас на ужин, то дам.

Если бы я не была замужем, я бы позволила тебе съесть меня на ужин.

– Однако.

– Черт, мне сейчас неловко. Беру свои слова обратно. Те, которыми я пытался заставить вас согласиться на ужин. Простите, мне просто нравится эта улыбка. Я поищу. Без условий.

– Спасибо.

– Нашел. Для него была приготовлена машина. Которой он не воспользовался. Хотя теперь я понимаю почему. Переехал в броневик.

Она смеется.

– Можно узнать детали заявки?

– От Игл-Рок до Палм-Спрингс.

Тиф помнит, как Филип говорил, что у Честера Монтгомери было два дома – один на Голливудских холмах и один в Палм-Спрингс.

– Где именно в Игл-Рок?

– В нашей системе не указаны точные адреса. Это мера предосторожности для клиентов.

– Вы никак не можете выяснить точный адрес?

– Нет. Подумайте об этом с точки зрения клиента. Если вы перевозите что-то ценное, хотели бы вы, чтобы какой-то сомнительный субъект в нашей конторе знал, куда вы направляетесь и когда?

– Имеет смысл. Говорите, от Игл-Рок до Палм-Спрингс?

– Ага.

– И не сказано, что перевозят?

– Нет. Хотя это тоже нормально. Для конфиденциальности.

– Ясно. Что ж, спасибо вам.

– Как насчет ужина? Не потому, что вам помог, а потому, что я вам понравился.

– Вы мне понравились, да?

– По-моему, да. Так что скажете?

– Скажу, что выражение «зачем покупать корову» работает в оба конца.

Он смеется.

– Вы за словом в карман не лезете. Что на уме, то и на языке, да? Открытая книга…

– Черт побери, да, – говорит Тиф. Язык у нее подвешен, но она не открытая книга. Хранит свои проблемы в шкафу, как сложенные стопкой обувные коробки.

– Вот, возьмите мою карточку, – говорит он с улыбкой. – Будут еще вопросы, обращайтесь.

ДеАндре Уилсон. Она кладет его визитку в сумочку и возвращается к машине. Иногда мужчины окликают ее из машин или с тротуаров, но не каждый день хороший мужчина с хорошей работой приглашает ее на настоящее свидание. Интересно, сколько он получает? Именно такого рода работу она всегда хотела для Майка. Но Майк слишком занят мечтами и планами, чтобы устроиться в нормальную фирму.

Глава 19
Рената

– Я не лгу, – говорит Корал. Рената кричит в ответ, слова эхом отражаются от стеклопластиковых стен их непонятной тюрьмы:

– Ты сказала «Питер»! Потом ты сказала «Пол»! Я знаю, что ты врешь. Просто скажи, где мы находимся. Por favor. Пожалуйста.

– Я не вру тебе.

– Скажи мне. Мы в Доме Пандоры?

– Я не знаю, что это такое.

– Дом с привидениями.

– Никогда не слышала о Доме Пандоры, – говорит Корал.

– Где же мы?

– Не знаю.

Рената ложится. У нее такое чувство, что стены крошечной комнаты надвигаются на нее, а стены ее мозга рушатся. Где она? Как она сюда попала?

Она столько раз воображала свои первые дни в Лос-Анджелесе. Представляла, как подружится с другими чиканами, найдет работу в кофейне вроде «Централ Перк»[70]70
  «Ц е н т р а л П е р к» – кофейня из сериала «Друзья».


[Закрыть]. Вместо этого она заперта в какой-то тюрьме. Она пытается сдержать слезы, но становится только хуже, и она дает слезам течь, и вместе с ними текут сопли.

Корал садится рядом с Ренатой.

– Я из Дезерт-Хот-Спрингс. Я правда переехала оттуда в Лос-Анджелес. Но историю о бывшем парне я выдумала. У меня не было парня. Со мной случилось другое дерьмо. Я сама виновата. И когда добралась до Лос-Анджелеса, хотела начать все сначала. Все вечно спрашивали: «откуда ты?», «почему ты здесь?», я не хотела рассказывать свою плачевную историю, хотела чего-то попроще. Поэтому я говорила, что у меня был тяжелый разрыв с парнем и мне нужны были перемены.

– И как ты сюда попала?

– Эту часть истории я не меняла. Я была на вечеринке, потеряла сознание. И проснулась здесь.

– Чья это была вечеринка?

– Какого-то парня, которого я встретила возле художественного музея.

– Как его звали?

– Не помню.

– Ты не встречала на той вечеринке кого-нибудь по имени Эббот?

– Нет. Кажется, я говорила с Флойдом. Он сказал, что он из Барбивилля или Гарбивилля, что-то в этом роде. У него был пирсинг в носу. Смутно все помню.

– А здесь никто с тобой не разговаривал?

– Нет.

– Ты пробовала…

– Да, я пыталась. Умоляла. Кричала. Когда я слышала, как открывают люк, чтобы положить еду, я подбегала и пыталась с ними заговорить. Но они не отвечают. И если я держала люк открытым с этой стороны, не получала еды вообще.

– Но они тебя кормят. Значит, хотят, чтобы мы были живы. Так что, может быть, если перестанем есть…

– Хочешь объявить голодовку?

Рената кивает, хотя никогда раньше не слышала этого выражения.