Текст книги "Все дело в любви"

Глава 11

Всегда говори правду, и не придется запоминать, кому и что именно ты сказал.

Тара Дэниелс

До этого момента Форд планировал вытащить Тару на морскую прогулку, а потом сжечь несколько лишних калорий.

Активным движением их обнаженных тел.

Это было бы кульминацией дня.

Но все изменилось с того самого момента, как на него своими зелеными глазами посмотрела Миа… Он почувствовал боль, как будто что-то сжалось у него в груди.

Много лет он думал о ребенке, которому они с Тарой дали жизнь.

Долгих семнадцать лет.

И все эти годы он мечтал, что их ребенок благополучно вырастет и в один прекрасный момент покажется на ступенях его дома.

Боже, в этот момент он ничего не помнил из прошлого: ни то, как о его парусник бились двенадцатиметровые волны, грозившие расколоть его судно пополам, ни то, как стоял на олимпийском пьедестале, принимая медаль во славу своей страны, – ничего.

Тара, взволнованная, не могла оторвать глаз от Миа, глаза затуманены слезами.

– Ты такая красивая, – прошептала она.

Миа взглянула на нее, робко и оценивающе.

– Я похожа на тебя.

– Не так, как похожа на…

Они обе повернулись к Форду.

Теперь на него с меняющимися эмоциями смотрела женщина, которую он любил с болезненным отчаянием, и дочь, о которой он мечтал, и это подействовало на него словно удар кулаком в солнечное сплетение.

– Могу я обнять тебя? – спросила Тара свою дочь.

Миа нерешительно кивнула, но поздно: оба они заметили, что она колеблется. Тара и Форд почувствовали неловкость. Миа быстрым движением обняла Тару. Затем Форда, и для него оказалось сюрпризом то, что Миа неловкости вовсе не чувствовала. Волнение, напряжение, но не пересиливание себя. И обнимая эту хрупкую красивую девочку, которая была его – Боже мой – дочерью, он закрыл глаза.

– Как ты нашла нас?

Миа отодвинулась, нервно переступив с ноги на ногу, но голос ее при этом не дрожал.

– Я думала, что все расскажу вам, после того как меня наймут на работу.

Смело. Напористо. Должно быть, эти качества она унаследовала от них в двойной дозе, подумал Форд.

– У меня только семь недель, – сказала Миа, и Тара прижала руку к груди, словно боялась, что из нее выпрыгнет сердце.

Форд понял ее состояние. Черт, да он чувствовал то же самое. В детстве у Миа были проблемы с сердцем: слабый клапан требовал хирургического вмешательства. Тара и Форд знали об этом только потому, что мать Тары выписала очень много счетов на медицинские услуги, взяв вторую закладную на гостиницу, – это они обнаружили уже после смерти Фиби.

– Что случилось? – спросила Тара у Миа с волнением в голосе. – Опять твое сердце?

– Нет. Просто я учусь в школе в Испании по обмену, и уеду туда на девять месяцев.

– О, – выдохнула Тара с видимым облегчением.

– Так как твое здоровье? – спросил у Миа Форд. – Все в порядке?

– Ну да, страшнее простуды за последние пару лет ничего не было.

– Замечательно, – сказала Тара. – А твои родители не против? Не против того, что ты приехала встретиться с нами?

Миа опять смутилась.

– Ну, они хотели приехать вместе со мной, – призналась Миа, – чтобы убедиться, что меня хорошо примут, но я должна была сделать это сама. – Какое-то странное выражение появилось на ее лице. Она занервничала. Как будто заняла оборонительную позицию.

И было что-то еще, заметил Форд. Произнося эти слова, она обращалась только к нему, а не к Таре. Как будто обижалась на Тару, которая бросила ее, а не на своего отца.

Хуже того: посмотрев на Тару, он понял, что и она обо всем догадалась, и ему стало жаль ее. Форд почувствовал, что Тару мучает чувство вины, и сердце его сжалось.

– Родители знают, что я ищу работу на лето, – сказала Миа. – Они согласились, чтобы я прокатилась от Сиэтла до Лаки-Харбора и обратно. Если, конечно, получу работу.

Хорошо придумано. И опять гены.

– Я возьму тебя на работу, – сказала Тара мягко. – Если это то, чего ты хочешь, – работать на меня.

– Правда? – порывисто спросила Миа, обнаружив свою эмоциональность и ранимость.

– Конечно, – подтвердила Тара.

– Но… вы не знаете, что я умею. Не знаете… меня.

– Все в порядке, – тихо сказал Форд. – Не беспокойся об этом.

Миа повернулась к нему, с жадностью изучая его лицо.

– Я нанимаю тебя, – продолжала Тара. – И научу тебя делать все, что нужно. А потом, в конце лета, ты сможешь написать уже настоящее резюме, где укажешь имеющийся опыт работы.

– Спасибо, – ответила Миа, выражение ее лица смягчилось. Стало не таким взрослым. – И не волнуйтесь: я очень организованная и знаю основы планирования. Родители говорят, что я дотошная, и они правы.

Тара посмотрела на Форда, заставив улыбнуться.

– Кажется, я больше похожа на вас, – сказала Миа, глядя на Форда.

Тара отвела взгляд, и Форд почувствовал непривычное чувство беспомощности, не зная, как устранить пропасть, возникшую между матерью и дочерью.

– Простите, мисс Дэниелс, – окликнул Карлос из дверей домика на пристани. Он был в потертых джинсах и футболке, которая рекламировала какой-то магазин серфинга на Кабо. Его темные волосы торчали в разные стороны, в ушах и брови – пирсинг. Он мыл окна прямо под лучами солнца, так что его руки и лицо были покрыты капельками пота.

– Вам звонят.

– Спасибо, Карлос, – ответила Тара. – Можешь спросить, что им нужно?

Мальчик кивнул, его взгляд упал на Миа.

– Миа, это Карлос, – представила их друг другу Тара. – Он тоже работает в гостинице.

Карлос улыбнулся, в его взгляде Форду почудилась подростковая озабоченность. Новые эмоции захлестнули Форда с головой.

Ему хотелось по-отцовски защитить дочь!

Это было смешно. Черт побери, когда он был таким же, как Карлос, точно так же смотрел на Тару. Он не ограничился одним таким взглядом и позволил себе намного больше.

– Надо пересадить саженцы, – сказал Карлос Таре. – Вы говорили, что это работенка для двоих, но все заняты, так что…

– Я могу помочь, – проговорила Миа высоким голоском.

– Нет! – выпалили одновременно Форд и Тара. Форд вздохнул с облегчением. Они все уладят. Он уже был готов убить Карлоса, взглянув на Тару, увидел, что она сердится.

К счастью, до того как кто-то из них ляпнет какую-нибудь глупость, живот Миа заурчал.

– О, милая, – воскликнула Тара. – Да ты голодна! Пойдем, пойдем в гостиницу! Я накормлю тебя завтраком.

– Но как же рассада? – напомнила Миа, все еще глядя на Карлоса.

– Может быть, позже, – ответила Тара.

«Намного позже, – подумал Форд. – То есть никогда».

Тара повела их на кухню. Всех, кроме Карлоса. Его отправили в город с поручением. Усадив Миа за стол, она начала выкладывать продукты из холодильника, пока на столе не образовалась целая гора еды.

– Чего ты хочешь? Омлет? Оладьи? Французские тосты? У меня есть…

– Не важно. – Миа и Форд смотрели, как, занятые работой, мелькали руки Тары. – Что угодно. Хотела спросить о вас двоих. Вы… вместе?

– Овощи или сырный омлет? – Тара отчаянно пыталась сменить тему разговора. – С беконом или свежими фруктами?

– Отлично. – Миа в нерешительности посмотрела на Форда. – Она что, всегда такая? – прошептала она.

Сумасшедшая? Да. Частенько.

– Просто она любит готовить.

Миа кивнула, проглядела газету, которую оставили на столе.

– Это все правда?

Форд посмотрел через ее плечо.

– Что?

Миа указала на статью на первой странице и прочитала:

– «Ноздря в ноздрю идут пара жеребцов Лаки-Хар-бора за право обладать сердцем Тары Дэниелс. Кому из этих жеребцов достанется приз на финише? Милашке из Национальной ассоциации автогонок на серийных автомобилях Логану Перришу или участнику парусных регат и просто горячему парню Форду Уокеру? Люди, без фотофиниша здесь просто не обойтись! На фейсбуке уже началось голосование. Делаем ставки, не жмотимся: все выигранные средства пойдут в фонд педиатрического центра. Голосуйте прямо сейчас!» – Миа подняла глаза и уставилась на Форда и Тару. – Это о вас, ребята?

Форд посмотрел, кто автор статьи. Люси Олденбург. Несносная старая летучая мышь.

У Тары, стоявшей у плиты, от ужаса округлились глаза.

– Это что, шутка?

– Нет, – сказала Миа. – Написано черным по белому. А кто такой Логан Перриш? Тут еще сказано, что вчера он провел два часа на пляже, раздавая автографы.

Тара прикрыла глаза.

– Мой бывший муж.

Миа посмотрела на Форда.

– Вы соревнуетесь с ее бывшим мужем? На самом деле?

– Это шутка. – Он подумал, станет ли Джекс его адвокатом, на случай если он убьет Люси.

Миа задумчиво посмотрела на Форда:

– Как думаете, вы победите? В голосовании?

– Не обращай на это внимание, – указала на газету кухонной лопаткой Тара. – Я не встречаюсь ни с одним, ни с другим.

Миа перевела взгляд на Форда.

Тара тоже посмотрела на него, всем своим видом показывая, что нуждается в поддержке. Он отказался на том основании, что… черт, у него не было никаких оснований. Но когда он не произнес ни звука, Тара устроила такой шум, который явно говорил, что она о нем думает.

– Так вы не встречаетесь? – спросила Миа Форда.

– Нет, – ответила за него Тара.

– Но если так, почему вы целовались там, на пристани?

– Какой сыр предпочитаешь в омлете: швейцарский, моцареллу или американский? – быстро спросила Тара, повернувшись к холодильнику.

– Мне без разницы. – Миа все еще смотрела на Форда. – Так вы не встречались все это время? Все эти семнадцать лет?

– Нет, – ответила Тара. – Да. Подожди минутку. – Она прикрыла глаза ладонью. – Можешь перефразировать вопрос?

– Тара жила в Техасе, а сюда приехала всего шесть месяцев назад.

– Так вы никогда не были вдвоем? – настаивала Миа. – Даже когда я была зачата?

Форд втянул воздух сквозь сжатые зубы.

– Нам было по семнадцать.

Миа кивнула.

– Как мне.

Да, и ему вовсе не хотелось говорить, что в ее возрасте он был намного опытнее. Он потерял девственность двумя годами ранее, соблазненный сексуальной официанткой, которая обещала перевернуть его мир. И она сделала это. На целые великолепные летние каникулы.

Но Тара не была опытной. Совсем.

– Мы были слишком молоды для отношений, – сказал он осторожно.

Пожалуйста, прочитай между строк и никогда не поступай так.

– Ну да, – тихо сказала Миа. – Я догадывалась, что была случайностью.

– Нет, – страстно возразила Тара.

– Да все в порядке, – ответила Миа. – Все равно вы меня предали, когда бросили. – Она взглянула на пораженную Тару. – Я была вашей ошибкой, и вы меня бросили. Все просто.

«Бог мой, – подумал Форд, – эти глаза». Она просто уничтожала его своим взглядом.

– Вовсе не просто, – сказал он, надеясь, что Бог поможет и Миа поверит ему. – И мы бросили тебя не потому, что хотели легкой жизни. Мы хотели, чтобы у тебя было все то, чего мы не могли тебе дать.

Тара, словно слепая, повернулась к окну, забыв о завтраке для дочери.

Форду невыносимо было слышать, что ребенок, которого они бросили, думает, что для них это было просто. И еще невыносимее было то, что их девочка даже сейчас чувствует себя ненужной.

– Я, кажется, забыла помыть посуду в гостевом домике, – прошептала Тара. – Пойду проверю.

Форд готов был отдать руку на отсечение, что она перемыла всю посуду, и встал, чтобы пойти с ней, но Тара сжала губы и покачала головой.

Они были детьми, когда она забеременела. Глупыми детьми. Если бы была возможность забрать ту бурю эмоций, которая захватила тогда, – страх, напряжение, волнение.

Беспомощность.

И гнетущее, вездесущее и отравляющее жизнь чувство вины. Взглянув на Тару, он увидел все это на ее лице. Он знал она чувствует, что тогда они поступили правильно. И всегда так считала. Но каждая женщина испытывает боль, когда приходится отдавать то, что плоть от плоти твоей. Она выносила Миа, ощущая под своим сердцем каждое ее движение.

И потом отдала ее, потому что другого выхода у них не было.

– Мне кажется, что-то горит, – сказала Миа, показав на плиту.

Да, что-то в самом деле горело. Форд обошел Тару, взял у нее лопатку, снял сковородку с огня вместе с подгоревшим омлетом и кинул в раковину, где та зашипела и задымилась.

– Я все сожгла, – пробормотала Тара.

– Да, – согласилась Миа, глядя на сковородку. – В угольки.

– У меня никогда ничего не подгорало.

– Не страшно, – тихо ответила Миа. – Я не голодна. Можно я пойду?

– Нет. – Тара выпрямилась: казалось, она взяла себя в руки. – Миа, то, что завтрак подгорел, – случайность. Как, например, забыть сходить к дантисту. Или когда заканчивается бензин на трассе… – Она замолчала и с трудом сглотнула. – Но завести ребенка – это точно нельзя назвать случайностью. Не для меня. Хочу, чтобы ты знала это. Мне нужно, чтобы ты знала. Я никогда не рассматривала твое появление как случайность. И хочу, чтобы ты осталась.

На лице Миа пронеслись эмоции. Она тяжело сглотнула.

– Хорошо. Спасибо.

После минуты гнетущей тишины Форд направился к холодильнику. Настало время для импровизации, и его взгляд упал на большой сочный земляничный пирог. Отлично. Он взял его, захватил банку земляники и поставил все на стол.

– Это мой земляничный пирог? – удивилась Тара.

– Да, а теперь это наш завтрак. – Форд указал на кресло. – Садись.

Тара поразила его тем, что беспрекословно послушалась. Они разрезали пирог на три равные части.

– Но я не могу кормить дочь земляничным пирогом на завтрак.

– Почему нет?

– Да, – подхватила Миа. – Почему нет?

– Потому что… – Тара явно искала объяснение. – Это не очень здоровая еда.

– Зато с фруктами, – возразила Миа.

Тара посмотрела на нее. Неловкость ситуации все еще ощущалась. Воздух буквально был наполнен неловкостью, вопросами, которые не задали, и ответами, которые не прозвучали. Но наконец она кивнула. Да будет так.

Миа посмотрела вниз, на свою долю пирога, ее красивые волосы упали на глаза – зеленые, как у Форда, но выражение было у них таким, как у Тары.

«Моя дочь», – повторил он про себя. Боже. Его дочь. Внимательная. Умная. А когда она нетерпеливым жестом отбросила волосы назад, он не удержался от улыбки.

– Что? – Она все хотела знать.

– Ты напомнила мне Тару в семнадцать лет. Готова рассказать, как ты нас нашла?

– Отец помог.

Форд ей не помогал! Он вздрогнул от слова «отец», он никогда не был для нее отцом. Тара встретилась с ним взглядом, в котором были понимание и сострадание. Встав из-за стола, она наполнила три стакана молоком.

– Я пыталась найти вас и раньше, – сказала Миа. – Но не смогла. Фиби Трегер, умирая, оставила мне немного денег. – Она взглянула на Тару. – Мне очень жаль вашу маму.

– Спасибо, – сказала Тара тихо. – Ты получила деньги на День благодарения.

– Да. И еще письмо от нее. Она писала, что нарушает все запреты и обещания, но она умирает, и если что-то кому-то не нравится, пусть идут куда подальше. Это ее слова, – добавила Миа с улыбкой. – Она написала, как вас найти, в случае если я захочу познакомиться с вами. С вами обоими. – Она помедлила. – Мне всегда хотелось, но, если честно, боялась до поры до времени. – Она посмотрела на Тару. – В письме говорилось, что вы живете в Техасе, так что я удивилась, когда и вы оказались здесь. Я живу всего в получасе езды, у меня прекрасные родители, которые очень меня любят, и я думала, что этого будет достаточно…

– Нет ничего постыдного в любопытстве, – тихо проговорила Тара.

– Сначала я сказала себе, что мне нет до вас никакого дела. – Миа катала землянику по тарелке. – Вы ведь бросили меня, правильно? Так что мне все равно. И любопытствовать я вовсе не собиралась. Я запретила себе это.

Тара выглядела опустошенной. Форд сжал ее руку.

– Я рад, что ты поменяла свое мнение, – сказал он.

– Кто сказал, что я поменяла?

– Но ты здесь, – заметил он. – Значит, тебе есть до этого дело. И тебе любопытно.

Миа немного поколебалась.

– Ну да. Я всегда была чересчур любознательна.

– А теперь, когда ты здесь, чего ты ожидаешь? – спросил она.

Миа очень аккуратно раздавила большую ягоду вилкой.

– Я думала, что пойму, когда встречусь с вами, но… не знаю точно.

Она посмотрела на Форда. Он все еще держал руку Тары и водил большим пальцем по ее ладони, успокаивая ее, сам того не замечая.

– Знаю, я уже говорила, но, по-моему, вы двое все-таки вместе.

Форд понял, почему она так подумала. Но сказал себе, что все это из-за секса. Черт, Тара говорила ему то же самое. Это что-то вроде самозащиты. Но когда он встретился с Тарой взглядом… Во время их связи, она пострадала намного больше, чем он, и теперь, обжегшись на молоке, дует на воду. Он не мог ее за это винить. С последствиями их связи ей пришлось, так или иначе, разбираться самой.

– Это сложно объяснить, – сказала Тара.

Наконец она заговорила. Форд ждал реакции Миа.

Но она была не только смышленой, но и молчаливой. Она просто кивнула и встала.

– Можно одолжить компьютер?

Тара была слегка сконфужена.

– Компьютер?

– Я хочу зайти на фейсбук и проголосовать. – Миа повернулась к Форду. – Было бы неплохо, если бы мои родители были снова вместе.

Тара посмотрела на Форда и сказала слабым голосом:

– Она хочет голосовать за тебя.

– Но это ведь возможно? – спросила Миа. – Вы ведь ладите? Разумеется, вы не станете вешать мне лапшу на уши о том, как хорошо вам вместе, но все равно между вами что-то есть. – Она вздохнула. – Нет, конечно, возможно, вы хотите жить своей жизнью, главное быть честными с самими собой. Я не буду вам обузой… – Она моргнула. – Простите.

– Твои родители разводятся, – сказал Форд.

Миа кивнула.

Вот дерьмо. Он почувствовал, что хочет прижать ее к себе, но по ее виду было понятно, что она не хочет, чтобы к ней сейчас прикасались, так что он просто встал и налил ей молока. Она схватила стакан и улыбнулась ему.

– Миа, – выдохнула Тара. – Мне так жаль.

– Да, спасибо. – Миа встала на ноги. – Так что насчет компьютера?

– Мой в маленьком офисе за прачечной, – сказала Тара. – Вторая дверь направо.

Когда она ушла, Тара подошла к раковине и посмотрела на подгоревший омлет.

– Я сожгла завтрак, – пробормотала она. – Сожгла дотла.

Форд подошел к ней. Мать, как и дочь, не любила, чтобы ее трогали, но Форд все же положил руку ей на бедро.

– Все в порядке?

Она удивила его тем, что повернулась и посмотрела ему в лицо.

– Она… наша.

– Да.

– А ты хорошенько ее разглядел? Мы ее сделали, – удивлялась она.

– Мы постарались. – Форд притянул ее ближе.

Она с трудом сглотнула, стараясь удержать слезы.

– Мы действительно хорошо постарались. Знаешь, я думаю о прошлом. – Она спрятала лицо у него на груди. – Когда все было так сложно.

– Понимаю. – Он чувствовал тоже самое. Пять последних месяцев беременности Тара провела в Сиэтле. По возвращении она не хотела видеть его. Он ездил в больницу, хотя она не знала об этом. Он сидел в комнате ожидания, смотрел на стены, мучительно переживая за нее.

Впоследствии он провел много часов, просто глядя на свою дочь через стекло в палате новорожденных, пока ее не отнесли к новым родителям.

И к новой жизни.

– Когда я… – сказала Тара, ее голос звучал приглушенно. – Это оказалось намного тяжелее, чем я думала. Боль. Волнение. Я говорила себе, что все скоро закончится, а когда все закончилось, они спросили меня, хочу ли я подержать ее минутку. Я сказала себе нет, иначе я не смогу ее отдать. Но я все-таки взяла девочку на руки. – Она умолкла, вспоминая. – Только на одну секунду, но она проснулась. Она открыла глаза и посмотрела прямо на меня. И я поняла, поняла, что она будет красавицей. – Она сжала губы. – И на какое-то мгновение мне показалось, что я не смогу бросить ее.

– Тара. – Форд прижался лбом к ее лбу, его мучили слова «а что, если…».

– Это было мое решение, – сказала она, кивая, будто стараясь убедить саму себя. – Но когда она посмотрела на меня… Боже, ее глаза. И сейчас у нее такие же глаза, Форд. И ее глаза – твои глаза – мучили меня все эти семнадцать лет.

– Ты дрожишь, – прошептал он.

– Нет, это ты.

Он тоже дрожал.

– Ты с ней поладил сегодня, – сказала она, шмыгая носом. – Ты знаешь, что сказать, и… и… я замерзла.

– Все в порядке. Это шок. – Форд провел рукой по ее волосам и мягко потянул их, пока она не подняла лицо и не посмотрела на него.

Ее глаза мерцали, она едва улыбнулась ему, и от этой улыбки, несмотря на годы и пережитые эмоции, у него сдавило горло. И, как будто это была самая естественная вещь в мире, он взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы. Как раз в этот момент в комнату зашла Миа.

После бесконечной паузы она сказала:

– Я даже не знаю, как мне реагировать.

– Ты нашла компьютер? – спросила Тара, явно стараясь отвлечь ее внимание от происходящего.

– Да. – Миа повернулась к Форду. – Вы лидируете в голосовании, но отрыв небольшой. Может, вам перевести старушку через дорогу, чтобы дело продвинулось? – Она взяла свою тарелку с пирогом и помолчала, подняв голову и изучая их. – Значит, вы опять целовались.

– Можно и так сказать, – поморщилась Тара.

– Но вы не вместе, – уточнила Миа.

Тара снова поморщилась.

– Нет.

Миа продолжала изучать их.

– А у меня, случайно, братьев и сестер нет?