Текст книги "Обещания"

Глава 20

Линна сидела на кушетке у камина и ждала приезда Курта. Впервые после того унизительного вечера, когда она пыталась соблазнить его, она дала ему согласие пообедать вместе. Коленка ее ноги, отстукивавшей равномерный ритм, то подпрыгивала, то опускалась, пока Линна, наконец, не заметила этого внешнего проявления нервозности. Он звонил ей каждый день, ласковым, заискивающим голосом умоляя встретиться, и она, в конце концов, сдалась. Все случившееся тогда у него в квартире до сих пор смущало ее.

Честно говоря, ей уже давно хотелось хоть что-нибудь узнать о половых взаимоотношениях мужчин и женщин, и то, что произошло между ней и Куртом, стало для нее открытием таинственной физиологии мужчины. Но какой-то внутренний инстинкт предупреждал, что в поведении Курта была не только страсть, и не позволял ей вновь попасть в подобную ситуацию, пока она не разберется, в чем дело. Вместе с Джиллиан они решили, что сегодняшняя встреча нужна для того, чтобы Линна проверила свои чувства – свои, а не его. Она положила руку на часы: он должен был придти с минуты на минуту. Благодаря заботе Стефена и его постоянной опеке, она теперь хорошо ориентировалась в старом доме. Здесь жили ее друзья, в камине негромко потрескивали дрова, и это ощущение уюта и домашнего тепла немного успокаивало.

Чтобы хоть чем-то занять себя, она стала кончиками пальцев трогать мягкую плюшевую обивку старой кушетки, нащупывая протершиеся места и представляя себе, какой она была раньше роскошной, ярко-золотой. Линни подумала, что и в жизни бывает так же: проходит время, и ткань жизни постепенно изнашивается, появляются прорехи, заплаты. Она уже примирилась с тем, что без разочарований и боли опыта просто невозможно добиться независимсти и почувствовать себя личностью. У нее теперь была другая цель. Линна твердо знала, чего хочет от сегодняшнего свидания. Она прислушалась к разговору, который вели между собой Анни и Стефен, добродушно подтрунивая друг над другом. Они сидели за игральным столом и вот уже четвертый вечер пытались разгадать изображенную на его крышке головоломку.

Джей стал просто невыносим с тех пор, как Джолин предпочла ему Паркера, и Линна знала, что Джиллиан тоже страдает, но сегодня, казалось, обстановка немного разрядилась. Джиллиан и Джей находились сейчас на кухне – подошла их очередь дежурить, и они вместе занялись бесчисленными кастрюлями и сковородками. До Линны доносился приглушенный звук их голосов вперемешку с негромким звоном и бряцаньем металлической посуды. Потом со скрипом был выдвинут деревянный ящик буфета, и ножи, ложки, вилки стали со стуком и дребезжанием падать в свои отделения.

Стефен. принялся перебирать пальцами струны гитары, и Линна поняла, что он сидит справа от нее в одном из мягких кресел. Послышались чьи-то шаги, сначала отчетливые – по доскам пола, потом мягкие, почти не слышные – по ковру. К ней кто-то подошел, и Линна нисколько не удивилась, когда почувствовала легкое похлопывание по руке. Ей на колени упала шерстяная кофта. Она где-то забыла ее.

– Спасибо, Чарли.

Подошел еще кто-то и устроился слева от нее на тахте. Через несколько минут голос Данни простодушно спросил:

– Интересно, как это быть слепой?

– Закрой глаза, и я попробую объяснить тебе. Устав от ожидания Курта, довольная тем, что есть чем заняться, Линна дотронулась до лица Данни. Малышка немного испугалась и вздрогнула, но сидела не шевелясь, когда Линна, слегка касаясь кончиками пальцев ее век, погладила их.

– Чарли только что принесла мою кофту. Пока я не потрогала ее руками, я даже понятия не имела, что это такое, точно так же, как ты, не ожидала прикосновения к твоему лицу. Я слышала только шаги человека, который шел в моем направлении, и больше ничего, что могло бы подсказать мне, что кофта окажется у меня на коленях. И до тех пор, пока Чарли молчала, я не знала, что это была она.

Прежде чем продолжить, она сложила лежавшую у нас из коленях кофту.

– Быть слепой – это значит жить среди звуков, но никогда не знать наперед, какие из них имеют к тебе отношение. У меня нет визуального способа ориентации.

Она поняла, что для восьмилетней девочки ее слова слишком мудреные, и решила говорить проще.

– Когда Стефен играет на гитаре, я знаю, что он в комнате, и в каком конце комнаты. Но большинство вещей не существует для меня, если я не слышу их звука, не могу потрогать, понюхать или попробовать на вкус, – она старалась, чтобы зрячему человеку ее слова стали понятны. – Это как в машине. Если не видишь из окна тех мест, которые проезжаешь, то кажется, будто никуда и не едешь. Чувствуешь только толчки и покачивания то вправо, то влево и слышишь различные звуки. Так же происходит и со мной. Сажусь в эту машину без окон, немножко подожду и выхожу из нее уже совсем в другом месте. Я не замечаю ни расстояния, ни каких бы то ни было изменениий на моем пути.

– А что еще?

Входная дверь тихонько открылась, и Курт, никем не замеченный, зашел в коридор.

– Мне всегда темно. Чтобы знать сколько времени, мне нужно все время сверяться со своими часами, – Линна пыталась рассказать о тех вещах и ощущениях, которые очевидны только слепому. – Мне нельзя забывать улыбаться, открывать глаза и смотреть на человека, который разговаривает со мной. Иначе он подумает, что я не слушаю его. Это все только ради вежливости, и потому я всегда это делаю.

Она услышала понимание в голосе Данни:

– Это, должно быть, не так уж легко.

– Зрячий человек все это делает машинально, ему не нужно постоянно контролировать себя. А слепой учится по-новому воспринимать весь окружающий его мир. Например, я слышу не так, как ты. Я пытаюсь уловить звук удара – когда предмет ударяется о что-то твердое. Обычно это называют лицевым зрением, но, по сути дела, это эхолокация. Я почти всегда могу знать, что приближаюсь к стене, так как, если на пути препятствие, появляется воздушная волна, отражаемая этим препятствием. Таким образом я могу установить, что передо мной находится какой-то предмет.

Следующий вопрос последовал уже от Чарли:

– А что ты видишь? Черноту или пустоту?

– Мне все кажется черным. Я не знаю, можно ли сказать, что я «вижу» черноту, но впечатление именно такое.

– Ну хватит, дети. Дайте ей передохнуть. Линна повернула голову в направлении голоса Джея, стоявшего у камина. Она услышала, как о каминную доску звякнул поставленный на нее стакан. За обедом он пил пиво, а сейчас виски. Она почувствовала запах, когда Джей проходил мимо.

Джиллиан обнаружила в коридоре Курта. Он сделал невинное лицо, когда она многозначительно посмотрела на него и на открытую дверь, и протянул ей руку. Она пожала его женственную ладонь с мягкими пальцами и громко сказала:

– Линна, пришел Курт.

А затем со стуком захлопнула входную дверь. Линна встала с кушетки. Она почти забыла, что должен прийти Курт.

– Привет, милая, – сказал он, подойдя к ней и взяв ее за руку. – Я не хотел перебивать тебя. Он нежно поцеловал ее в щеку:

– Ты выглядишь замечательно. Она представила его всем остальным.

– Ты готова ехать, дорогая? – любезно спросил он. – Я заказал столик на шесть тридцать, и если мы сейчас выедем, то успеем как раз ко времени.

В коридоре ее остановила Джиллиан.

– Citius, a Hius, fortius, – весело сказала она. Линна припомнила из своего уже заржавевшего латинского «быстрее, выше, сильнее» и рассмеялась.

– Carpe diem, – ответила она.

– Что это значит? – спросил Курт.

Линна объяснила, и он тоже рассмеялся. Оказалось, что все ее волнения насчет сегодняшнего вечера были напрасны, ей вовсе не стоило беспокоиться. Курт вел себя как нельзя лучше. Он был весел и остроумен, внимателен и тактичен и при каждой возможности уверял, что у него и в мыслях не было оказывать на нее. какое бы то ни было давление. Он казался таким счастливым оттого, что она согласилась с ним встретиться, что Линна почувствовала себя виноватой.

Курт привез ее домой и девять тридцать, ласково поцеловал у дверей и мягким, нежным голосом еще раз напомнил, что он любит ее и готов ждать, сколько угодно, пока она окончательно не разберется в себе. Он сказал, что закрыл все свои дела в Чикаго ради того, чтобы быть ближе к ней, и что намеревается постепенно, шаг за шагом, снова ввести ее в свою жизнь.

Она согласилась встретиться с ним на следующей неделе.

Carpe diem. He упусти момента. Джиллиан не спеша взошла на пристань, чтобы полюбоваться, как над озером заходит осеннее солнце. Она улыбнулась, воспомнив, что в ответ пожелала ей Линна. Подруга не рассказала подробности той встречи с Куртом, когда она оказалась у него в спальне, но Джиллиан подозревала, что Линне не понравился не только запах духов, исходивший от его подушки, но и то, что Курт, скорее всего, слишком уж настойчиво требовал от нее секса. Лично она не могла отделаться от чувства, что этот парень немного переборщил, когда, обходя комнату, стал пожимать всем руки. Все это выглядело как-то слащаво, даже льстиво. Похоже было, он считал Линну беспомощной и зависимой от него.

Джиллиан сорвала пригоршню лавандовых листьев и, растерев между ладонями, вдохнула чудесный, пряный аромат. С крыльца до нее доносились негромкие звуки какой-то народной песни – Стефен ждал возвращения Линны. День был просто замеча тельный – теплый, напоенный бальзамом, настоен-ным на запахе душистых трав и поздних цветов. Стояло настоящее бабье лето. По ночам уже подмораживало, и окружавшие двор вязы и клены полыхали тысячами разных оттенков красного и золотого, постепенно теряя свои словно художником раскрашенные листья.

Джиллиан сошла с пристани и медленно побрела по берегу. Как-то незаметно к ней присоединился Джей. Солнце задело своим краем выстроившиеся, словно как на параде, ели, росшие на другой стороне озера, превратив их в тонкие черные шпили с позолоченными макушками. Джей протянул Джиллиан свой стакан, и она, сделав глоток, сморщилась от неприятного горького вкуса. Даже ей не составило труда понять, что в этом стакане с содовой и со льдом преобладало шотландское виски.

Чувствуя себя как-то дискомфортно в его присутствии, огорченная тем, что он пьет, Джиллиан надеялась, что сейчас он не станет говорить с ней о сестре. Как бы там ни обстояли дела, она не хотела обсуждать с ним Джолин. Джиллиан беспокойно шла вдоль озера, а он безмолвно ее сопровождал. По воде, освещенной танцующими на ней яркими солнечными лучами, скользили волны мелкой зыби, закручиваясь вокруг гладких камней маленькими водоворотами и разбиваясь о берег. Она оставила попытки найти какой-нибудь предлог, чтобы избавиться от его общества. В конце концов, он сам подошел к ней, и она решила ничего не предпринимать.

Вдоль берега были расставлены ловушки для мух – прикрепленные к шестам длинные клейкие ленты, которые, словно флаги, трепыхались на ветру. Джей медленно шел рядом с Джиллиан по самой кромке воды. Когда солнце спряталось за деревьями и разбросало тонкие блестящие пальцы своих лучей по всему озеру, они подошли к маленькой тихой бухточке. Их присутствие заставило замолчать-крикливых лягушек, кваканьем уверждавших свои права на прибрежную территорию. Зеленые кузнечики и сверчки тоже притихли, перестав настраивать свои инструменты для исполнения ночных сюит, последних в этом году. В стакане еще оставалось немного виски, и Джей снова протянул стакан ей. Джиллиан с кривой усмешкой взяла его в руки и увидела, как вспыхнувший в стекле луч заходящего солнца волшебным янтарным блеском зажег дурманящий напиток. Она одним махом проглотила виски и отвернулась. С этого момента она твердо решила, что не хочет никаких перемен в своей жизни.

– Эй, – тихо сказал он и, взяв стакан из ее рук, поставил на землю.

Косые лучи солнца, пробивавшиеся сквозь сосны золотыми полосками, ложились на его лицо и волосы. Она снова смотрела на Джея, не в силах отвести взгляд. Он приблизился к ней, отвел с ее лица прядь волос и аккуратно заложил за ухо, потом нежно провел большим пальцем по щеке. Его глаза были такими ясными, кристально-голубыми в медовом свете теплого солнца. Рука Джея соскользнула на ее шею, и пальцы стали играть волосами, то скручивая, то раскручивая кудряшки. И вдруг он поцеловал Джиллиан, жадно, настойчиво ища языком ее язык.

Несмотря на то, что он пил виски и от него пахло спиртом, его пьяный поцелуй током пронзил ее тело. Она обхватила руками голову Джея, и ее горячие губы страстно прижались к его открытому рту. Гиганстская волна трепетного, неведомого прежде блаженства захлестнула Джиллиан. О Боже, она сама целовала Джея. На какой-то миг в ней заговорил разум, призывавший быть честной по отношению к сестре, но уже в следующую секунду она думала только о том, что невероятно хочет насладиться каждым мгновением близости, получить все, что Джей даст ей. Он обнял ее и так крепко прижал к себе, что во всем теле Джиллиан разгорелся пожар. Чувствовать его рядом с собой и целовать было в сто крат приятнее, чем она могла себе представить. Неужели это происходит с ней? Неужели это не сон?

Он продолжал целовать, требовательно, зовуще, будто она всегда принадлежала только ему. Он хотел ее, и она с радостью была готова утолить его жажду. Джиллиан чувствовала возбуждение Джея, чувствовала охватившую его лихорадку желания. Целуя Джея, о Господи, целуя его, смакуя каждое прикосновение, ощущая силу молодого тела, она поняла, что сама хочет того же, хочет чего-то волнующе-таинственного, дразнящего все ее существо. И это должно случиться сейчас. Здесь.

Они опустились на траву. Его руки блуждали по ее телу, все сильнее сжимая в объятиях, чувствуя покорную податливость. Пальцы Джея пробрались под ее свитер и, расстегнув бюстгальтер, сняли и отбросили его в сторону, а потом принялись ласкать груди, поглаживая соски. Она расстегнула ему брюки и стянула их с его сильных ног. Наконец она могла отдать ему себя, раскрыть для него свое тело, удовлетворить жажду Джея, одновременно напоив и себя его силой. Жгучая волна наслаждения накатила на нее, и она уже была не в силах ни о чем думать. Черт с ним, с завтрашним днем.

Глава 21

В голове Джея был полнейший сумбур. Когда он в последний раз посмотрел на часы, было три часа ночи. Наконец ему удалось задремать, и в полусне он вдруг услышал, что кто-то пытается открыть его балконную дверь. Прежде чем он успел встать с кровати, чтобы проверить в чем дело, приоткрытое окно распахнулось, и женское тело, словно угорь, беззвучно скользнуло в комнату.

Она раздевалась в полнейшей тишине. Когда он откинул одеяло, приглашая лечь рядом с ним, его плоть напряженно стояла. Закрыв ладонью рот Джея, она стала ласкать его, дразня своими тонкими, нежными, опытными пальцами. Уже через несколько секунд он вошел в нее, неистово, безумно целуя в жаждущие губы и запустив пальцы в волосы. Он мял ее тело, стискивая в своих объятиях, и никак не мог насытиться. И вот он уже снова проник в нее, испытывая сумасшедший прилив возбуждения, наслаждаясь этой безмолвной запретной любовью.

Она тихонько вошла в кухню. Пытаясь восстановить в памяти последовательность невероятных событий вчерашнего дня, Джиллиан достала чашку из застекленного шкафчика и неожиданно застыла, услышав приглушенный смех своей сестры. Ошибиться было невозможно. Воркование Джолин, перебиваемое негромким голосом Джея, доносилось со второго этажа. Они украдкой спускались по лестнице. Через несколько секунд Джилиан увидела, как они, обнявшись, вышли в гостиную, на цыпочках прокрались в коридор и, стараясь не шуметь, закрыли за собой входную дверь.

Пораженная, Джиллиан буквально приросла к полу. Ее мозг отказывался что-либо понимать, сердце превратилось в ледяной комок. Прежде чем она успела опомниться, в кухню вошла Анни, как всегда шурша своим халатом и шаркая по полу шлепанцами. Ей нужно было все подготовить к завтраку и заварить свежий кофе. Под ее пристальным вопросительным взглядом Джиллиан ополоснула под краном чистую сухую чашку.

– Всю ночь не могла уснуть, – пробормотала она и оцепенело побрела из кухни наверх в свою комнату под звук удалявшейся машины сестры.

Услышав, как за Джеем захлопнулась входная дверь и он вошел в кухню, Джиллиан остановилась на ступеньках лестницы, замерев, как мышь. Его торжественные слова эхом прокатились по тишине спящего дома.

– Я собираюсь сделать Джолин предложение, Анни. И если она скажет «да», мы поженимся сразу же, как только я смогу купить ей обручальное кольцо.

Что ответила Анни, Джиллиан не расслышала. Она бросилась в свою комнату и тихо закрыла дверь, отгородившись от всего мира. А ведь он не сказал ей ни слова. Это, наверное, и было самым ужасным из всего, что произошло между ними. После того как они достигли оргазма, и Джиллиан все еще продолжала плыть по волнам блаженства, Джей смотрел в небо глазами, полными восторженного удовлетворения, и молчал. Его молчание было каким-то странным, даже немного жутковатым. Потом он приподнялся на локте и заглянул ей в лицо, и в молочных сумерках она увидела растерянное удивление в его глазах, которое в конце концов превратилось в разочарованное осознание того, что случилось. Джей уронил голову на ее обнаженную грудь, и все его тело поникло беспомощно, изможденно. Но он так и не произнес ни единого слова.

Он только тихо, тяжело вздохнул, и она поняла, что Джей сожалеет о том, что не сдержался. Только теперь он осознал, что наделал, но было слишком поздно, ничего уже нельзя было исправить. И в это мгновение ее словно ударили по лицу – так значит, Джей не собирался заниматься любовью с ней, Джиллиан. Держа ее в своих объятиях, он обнимал Джолин. А она была всего-навсего заменой.

Они смущенно одевались в полнейшей тишине, и он, боясь взглянуть на нее, смотрел в землю. Тогда она взяла его лицо в свои руки и повернула к себе. Джей закрыл глаза.

– Я все знаю, – сказала Джиллиан. – Все в порядке.

Потом она поцеловала его, наверное, в последний раз в жизни, и он, сжав ее плечи, поцеловал Джиллиан в ответ, благодарно и опустошенно.

– Только не говори, что ты сожалеешь, – попросила она. – Это будет просто невыносимо, если ты скажешь, что сожалеешь.

Лицо Джея казалось по-настоящему несчастным в сгущавшихся сумерках. Он отчаянно не мог смириться с тем, что произошло, и беспомощно развел руками, жестом показывая, что действительно не знает, что ей сказать. Она повернулась и пошла в дом, охваченная одновременно ликованием и глубокой грустью, осознавая, что нашла и тут же его потеряла. Тело Джиллиан парило от восторга где-то высоко-высоко, а душу затягивало сумрачное болото печали. Не может быть, что все кончено. Никак не может быть. Они были вместе, были. Какая-то иступленная радость не покидала ее. Несколько часов она беспо койно ворочалась в постели, не силах уснуть, не в силах унять трепет, охвативший ее оттого, что наконец свершилось то, о чем она не смела прежде и мечтать – Джей занимался с ней любовью! И в голове Джиллиан воздвигались сияющие воздушные замки. Ну конечно, он ничего не забудет. Можно даже не сомневаться, что с Джолин ему никогда не будет лучше, чем с ней сегодня, там, у озера.

Она снова ощутила на своих губах теплый, сладкий вкус его губ, почувствовала солоноватый запах пота. У нее снова начинала кружиться голова, земля уходила из-под ног. Она была словно в послешоковом состоянии, все тело прокалывали острые иголки возбуждения. Они не просто занимались сексом, она любили друг друга. Их объединяло место и время, они по очереди доставляли друг другу удовольствие, исследуя и лаская друг друга тела. Конечно же, Джей снова ее захочет. Если быть терпеливой, если подождать немного, он наверное забудет Джолин и вернется к ней.

Действительность безжалостно разрушила все замки и швырнула на землю воздушные обломки. Джиллиан, наконец, дала волю слезам. Он хотел Джолин. Он всегда хотел Джолин. Не прошло и несколько часов после того, как они были вместе на озере, а Джей уже затащил Джолин в свою постель. И вот теперь он хотел жениться на Джолин.

Убедившись, что его нет дома, Джиллиан приняла душ, сделав воду настолько холодной, насколько могла вытерпеть, приложила к опухшим глазам мокрое полотенце, а потом вышла из ванной, чтобы мужественно встретить новый день. Первым делом она разыскала Анни и сообщила ей, что собирается уехать, потому что все-таки решила вернуться в Нью-Йорк. Анни понимающе кивнула головой и сказала:

– Как хочешь, милочка.

Пытаясь скрыть опустошенность, Джиллиан все рассказала Линне. Сжигая за собой мосты, она призналась, что влюблена в Джея.

– Я знаю, – в голосе Линны звучало сочувствие. – То есть, я, конечно, ничего не знала, но подозревала это.

– Он никогда не будет любить никого, кроме Джолин. Он хочет на ней жениться, – печально сказала Джиллиан.

– Подожди, ты разве забыла о моем брате? Они ведь фактически обручены с Джолин. Если она и выйдет за кого замуж, так только за Паркера.

Джиллиан, затаив дыхание, пыталась все хорошенько осмыслить.

– Поженятся они или нет, Джей любит ее, – заметила она, с трудом произнося эти мучительные слова. Он любит ее, и даже если мы, если я…

Она прикусила язык, испугавшись, что сказала лишнее. Она занималась любовью с мужчиной, который собирался жениться на ее сестре. Неожиданно в мозгу Джиллиан сверкнул безумный луч безумной надежды. Если Джолин скажет «нет», Джей вернется к ней, и все проблемы будут решены. В конце концов он забудет Джолин и поедет за ней в Нью-Йорк…

Она сразу же отбросила эту мысль. Джей никогда не бросит свою семью.

После того как Сэм поставил подписи на копиях дополнительного распоряжения, касавшегося наследства, Бурт Хольман подал ему папки с отчетами, содержавшими собранные им сведения о Курте и Анни. Сэм не стал смотреть бумаги.

– Что стало известно о Курте?

– Ничего особенного. Простая рабочая семья из Техаса. Отец на пенсии, бывший сварщик. Мать работала учительницей в школе. Уже умерла. Скромный студент, ничего выдающегося, никаких талантов. Мы еще не закончили собирать сведения. Хотите, возьмем под наблюдение?

Сэм на секунду задумался.

– Нет. Пока не надо.

Его глаз снова разболелся, когда он просматривал отчет относительно Анни. Он выхватывал самое основное: вдова, хорошая репутация в поселке, незапятнанное прошлое.

Выйдя из кабинета своего поверенного, он решил по дороге домой заглянуть к Анни Чатфильд, чтобы навестить наконец Линну и представиться хозяйке пансиона.

Предварительно выпытав, кто он такой, и убедившись в конце концов, что он действительно является отцом Линны, Анни Чатфильд согласилась наконец говорить о ней. Она была немногословна и высказывалась по существу дела, что произвело на него хорошее впечатление. Теперь он не сомневался, что Линна в заботливых, добрых руках и ни в чем не испытывает затруднений. Анни с гордостью рассказывала ему об успехах его дочери. Сэм уже собирался уезжать домой, не застав Линны, как она вошла в комнату вместе с Джиллиан Лоуэлл. Линна была невероятно обрадована ему и уговорила остаться еще ненадолго, чтобы познакомиться с многочисленными семейством Спренгстенов, обитавшем в этом старом доме. Потом она потащила его на озеро, и, когда они завели разговор о жизни, Сэм удивился, как сильно изменилась дочь, почувствовав в ее словах незнакомую ему прежде в ней целеустремленность и уверенность в своих силах. Особенно, когда они говорили о Курте.

– Я все еще ношу его кольцо, но у меня нет уверенности, буду ли я носить это кольцо всегда, – сказала она. – Я не хочу так же зависеть от мужа, как прежде зависела от своей семьи.

– Я знаю, что слишком уж опекал тебя, – неохотно признался он, – и ты сделала правильный выбор, решившись на самостоятельную жизнь. Но ты должна помнить, что можешь вернуться домой в любой момент, когда только захочешь. Тебе не нужно ничего доказывать Курту или кому бы то ни было.

Линна перебила его.

– Я и не пытаюсь никому ничего доказывать. Никому, кроме самой себе, папа.

Сэма невероятно обрадовало оказанное ему Линной доверие. Он крепко обнял дочь. Он был очень доволен, что она счастлива среди этих людей. Договорившись на следующий день вместе пообедать, Сэм уехал домой с чувством облегчения.

Шестое чувство подсказывало Анни, что в жизни Сэма Боумонта есть какое-то страшное несчастье, такое, какому не могут помочь деньги. Она заметила глубокую тоску в его глазах, болезненный цвет лица и дряблость кожи от быстрой потери веса. Этот человек был болен. Она могла поклясться всей своей кухней, что он ничего не говорил Линне.

Узнав о решении Джиллиан уехать, Анни тяжело вздохнула. Девушка была безнадежно влюблена в Джея, и это было во сто раз хуже, чем безрассудное увлечение Стефана Линной. С того самого дня, когда она переехала к ним, все было написано у нее на лице, но принимая во внимание намерения Джея относительно ее сестры, этот выход, вероятно, был наилучшим. Анни кряхтя встала на ноги и, подойдя к тумбочке, на которой стоял телевизор, достала из нижнего ящика маленький белый конверт. Ей было дано ясное указание: рассказать все Джею до его женитьбы. Если он собирается жениться на Джолин, то сейчас самое время отдать ему это письмо. Она положила конверт в карман своего фартука, чтобы уже не передумать.

Джей присел на огромный валун, лежавший в долине на том самом месте, где они всегда встречались с Джолин. Мысли беспорядочно скакали в голове. Проклятье. События его жизни сплелись в такой клубок, что можно было сойти с ума. Сегодня утром он был так поглощен Джолин, так удивлен и даже шокирован ее появлением у него в спальне среди ночи, и столь упоительно было снова заниматься с ней любовью, что на какое-то время он действительно забыл о том, что произошло между ним и Джиллиан.

Каждый раз, как только Джей принимался об этом думать, все его существо начинало бунтовать. Просто невозможно, чтобы кто-то еще смог завести его так же, как Джолин. Ведь он любил ее еще со школьной скамьи! Даже в армии Джей первое время не мог заниматься ни с кем сексом, если не представлял на месте своей партнерши Джолин. Уже почти пять лет, как он не переставая думает о ней. То, что случилось с ним и Джиллиан на озере, несомненно было ошибкой. Но если бы можно было это вычеркнуть из его жизни! Все началось потому, что он был слегка пьян. И пытался представить, что перед ним Джолин. Он целовал ее, как Джолин, обнимал, как Джолин, но зачем обманывать себя, он знал, что это не Джолин. Когда Джиллиан стала отвечать на поцелуи и объятия, когда стала ласкать и возбуждать его, он не мог спутать ее с сестрой. Сердце, душа и голова совершенно отчетливо осознавали, что он не с Джолин. Проникая в ее тело, он знал, что это была Джиллиан. Между ними была какая-то разница, которой он пока не мог уловить, но совершенно точно, они отличались друг от друга.

Джей признавал, что все это до крайности нелепо. Нельзя всего за одну ночь измениться настолько, чтобы забыть женщину, о которой мечтал годами. Это был настоящий кошмар. Какая-то живая, дышащая, адская черная дыра засасывала его. Джолин наконец вернулась к нему, и не дай Бог, ее сестра расскажет ей о том, что случилось прошлым вечером… Его сердце то мучительно сжималось, то разрывалось на куски. Теперь, когда между Джолин и Паркером все кончено, теперь, когда она вернула Паркеру проклятое изумрудное кольцо и, наконец-таки признала, что оставила свой выбор на нем, Джее, что она его любит, теперь, когда перед ним открылась долгожданная возможность быть рядом с той единственной женщиной, которую он желал больше жизни – он умудрился переспать с ее сестрой!

Все это было безумием, ужасной глупостью. Но было еще глупее, что до тех пор, пока полностью не проснулся и не увидел лица, тело женщины, проникшей, словно неземное существо, в его комнату через окно, казалось ему чарующим таинственным сном, и он был убежден, что это Джиллиан. Пока не поцеловал эту женщину – женщину, которая оказалась Джолин.

Час назад Анни сказала, что Джиллиан возвращается в Нью-Йорк, и Джей понял, что разговора не избежать. Ему придется встретиться с ней и попросить ничего не говорить сестре. Он вернулся домой и нашел Джиллиан на пристани с устремленным на озеро внимательным взглядом. Она даже не хотела поворачивать голову в его сторону, и он так смутился, что не знал, как приступить к разговору.

– Анни сказала, ты уезжаешь, – с трудом произнес Джей. – Если это из-за вчерашнего…

Он чувствовал себя подавленным, несчастным и, увидев боль в ее глазах, пришел в крайнее замешательство.

– Я не знаю, что тебе сказать, Джиллиан. Наконец она посмотрела на него, и на ее лице отразилось разочарование:

– Ты занимался любовью со мной и с моей сестрой в один и тот же вечер…

– О Боже, Джиллиан, пожалуйста, не надо. Он чувствовал себя по уши в грязи. Сойдя с пристани, Джей подошел к самой кромке воды и поднял несколько гладких камешков, чтобы хоть чем-то занять свои беспомощно свисавшие по бокам большие руки. Надо было все объяснить ей.

– Я совсем не хотел, чтобы это произошло, клянусь тебе. Но как только я увидел твое тело, твои волосы, все золотые от лучей заходящего солнца, я представил, что это она, – он вздохнул. – Пойми, я не хотел тебя обидеть.

Она молчала, словно немая, и он попытался объяснить все так, чтобы было понятно.

– Джилли, когда не стало моей мамы, жизнь дала мне тяжелый урок. Нельзя отказываться от того, что она тебе дарит сегодня. Нужно брать и пользоваться. Где гарантия, что для тебя наступит завтра? – он стал один за другим бросать камешки в воду, потом нагнулся, чтобы поднять еще. – Когда я вернулся домой, Джолин была с Паркером, и я приложил все силы для того, чтобы воссоединить свою семью, но я люблю твою сестру с семнадцати лет. А вчера вечером я был пьян… я хотел Джолин, но ее со мной не было. Я даже и не думал, что ты…

Лицо Джиллиан вспыхнуло. Это была не только его вина. Да, это он сделал первый шаг, он поцеловал первым, но если бы она сказала «нет», ничего бы не произошло. Джей был настойчив, но вполне мог сдержать себя. Она сама хотела, чтобы это случилось, она сама подтолкнула его на близость. Разумеется, он признавал свою ошибку, но она должна согласиться, что какая-то доля ответственности лежит на ней самой. Джиллиан покорно кивала головой, и по ее щекам бежали слезы. Она видела, как Джей облегченно расслабился.

– Джолин дала Паркеру отставку, и если она согласится выйти за меня замуж, ты и я – мы будем одной семьей. Если же ты все ей расскажешь, а ты имеешь полное право это сделать, то этого уже никогда не будет. Может быть, я того заслуживаю. Может быть, это будет справедливо, и между нами все будет кончено. Но в любом случае, мне бы не хотелось потерять нашу с тобой дружбу. Я ею слишком дорожу. «Но хочешь мою сестру».