Текст книги "Обещания"

Кристи выпустила тонкую струйку дыма.

– Нет. У меня ничего такого нет.

Она растянулась на кровати и не спеша стала заканчивать сигарету, зажав ее конец ножницами. Матт с интересом наблюдал, с каким наслаждением она затягивается и задерживает дыхание. Докурив до конца, Кристи взглянула не него и улыбнулась, совершенно расслабленная.

– Никто прежде не волновался о моем здоровье, – сказала она. – Я поищу для тебя что-нибудь.

– Ты просто прелесть. Кто-нибудь говорил тебе это?

Она грустно посмотрела на него и снова улыбнулась:

– Мне это говорят все.

Глава 24
Нарушенное обещание…

– Она знает, что вы звонили, она знает, что вчера вы вернулись из Калифорнии, она знает, что вы хотите поговорить с ней. Что-нибудь еще?

– Нет, сэр, – Джей поблагодарил раздраженного доктора Лоуэлла и повесил трубку.

Взглянув на мрачное лицо Анни, он решил, что раз уж все и так катится к чертям, то он готов услышать об очередной неприятности. Они только что обсудили, каким образом Чарли умудрилась отравиться наркотиками. Но, слава Богу, дела у девочки шли на поправку: за последние двадцать четыре часа она заговаривалась всего один раз.

Поговорили они с Анни и о Даниэле, о ее страхах и переживаниях за Чарли и Линну, затронули еще пару незначительных и тоже не совсем приятных тем, но что-то она все не договаривала. Это было ясно видно по ее озабоченному лицу.

На улице его ждала Джиллиан, и Джей подозревал, что она хочет предупредить его о том, что все рассказала Джолин. Это будет следующим пунктом сегодняшней программы. Программы кошмаров.

– Ладно, выкладывай, что там еще, – сказал он Анни. – Пусть уж все несчастья разом.

Она достала конверт из кармана своего фартука и протянула ему. Этот старый потрепанный конверт был адресован ей.

– Ты должен прочитать это, – тихо сказала она. У него в животе все перевернулось. «Здесь совсем не то, что ты ждешь», – пронеслось в мозгу, но уже было поздно останавливать пальцы, которые вынимали письмо.

«Дорогая Анни!

Сегодня утром я сяду на «Разведчика» Мака и взлечу над озером прямо к солнцу. Я никогда не пасовал перед болью, но с этой мукой мне справиться не по силам. Я никак не могу разделаться с ней. Когда я смотрю на своих детей, я вижу ее, и это невыносимо. Они еще слишком малы, чтобы понять меня, поэтому я даже не буду пытаться что-либо…

Ты знаешь, как я люблю их и тебя. Посылаю это письмо по пути в аэропорт, поэтому возврата нет. В Библии есть кое-что для Джея. Пусть возьмет перед своей женитьбой. Мне чертовски не хочется расстраивать тебя. Я люблю тебя, как родную мать, но у меня больше никого нет, чтобы… Поцелуй за меня детей».

Незаконченное письмо не было подписано. Джей сидел в оцепенении и механически вертел в руках конверт. На конверте стоял штамп Кливленда. Джей мысленно стал прокручивать назад киноленту жизни – кадр за кадром, событие за событием. Человек из Лос-Анжелеса сказал, что его зовут Мак. «Разведчик» – это самолет. У его отца было удостоверение пилота, однажды он показывал его им… еще до того несчастного случая.

Наконец он поднял глаза и вопросительно посмотрел Анни в лицо.

– Я не знала, как сказать тебе об этом, – прерывистым голосом прошептала она. – Я не знала, сделал он это или нет. Она больше не в силах была сдерживать слезы и разрыдалась. Джей почувствовал себя так, будто он ударил ее.

– Я несколько месяцев покупала Кливлендскую газету, но там ничего не сообщалось…

Она говорила о самоубийстве. Он перечитал письмо еще раз. «Взлечу над озером прямо к солнцу». Значит, это случилось рано утром. Над озером Эри. Его отец покончил жизнь самоубийством четыре года назад, и она ничего не сказала ему.

В глазах Анни была безысходность, и вся она как-то поникла от страшного горя. Он хотел успокоить ее, но не мог заставить себя произнести ни единого слова. Как она могла решиться не сказать ему? Он встал и на ватных ногах подошел к шкафу, где стояла их большая старая семейная Библия, еще бабушкина. Онемелыми пальцами Джей начал переворачивать один за другим тонкие шуршащие листы, потом стал нетерпеливо пролистывать страницы десятками. Просмотрев книгу на три четверти, он, наконец, нашел его, этот запечатанный конверт, слежавшийся под весом тяжелой бумаги. Точно посередине конверта, ровно, как по линеечке, почерком матери было написано его имя. Что-то ледяное вползло в его живот и, улегшись где-то в глубине замерло.

Аккуратно положив конверт на то же самое место, где от него остался вдавленный след, Джей закрыл книгу.

– Только не сейчас, когда для меня отец умер, – он резко повернулся и быстро вышел из дома.

Анни смотрела ему вслед и думала, что ничем не может Джею помочь. Когда она получила это письмо, ее глаза не просыхали от слез. Она … снова и снова целовала детей и всем сердцем молила Бога, чтобы Джим передумал и наступил день, когда бы он появился на пороге. Но этого так и не случилось. Джим не вернулся. Ее старое измученное сердце чуть не остановилось, когда позвонили из Лос-Анжелеса. Посадив мальчиков на самолет и вернувшись домой, она долго стояла на коленях. Как ей хотелось, чтобы это оказался он! Когда Джей позвонил и сказал, что это не их отец, она нисколько ве удивилась. Джим Спренгстен улетел к солнцу.

Джиллиан ехала домой к отцу, как обычно, в отвратительном настроении. Вернулась Джолин и настоятельно попросила ее быть сегодня на семейном ужине, намекнув, что подготовила необычный сюрприз. Ну разумеется, все, что касается Джолин, являлось в их семье сюрпризом. Джиллиан не сомневалась, что и на этот раз «сюрпризом» было очередное исполнение какого-нибудь желания сестры. Она припарковала свой белый «Мустанг» в таком месте, откуда в любой момент можно было бы легко удрать, и открыла дверцу машины. Ей в лицо ударил порыв осеннего ветра – мокрого и промозглого, гнавшего перед собой по дорожке потоки сухих листьев клена.

Джей вернулся из Лос-Анжелеса уставшим и обескураженным и, едва переступив порог, закрылся с Анни в комнате для какого-то важного разговора. Наверное, секретничали о Чарли. А потом он как-то неожиданно исчез из дома, и она таки не успела сказать ему, что завтра улетает в Нью-Йорк, чтобы подыскать себе там квартиру. Сегодня за ужином ей придется сообщить о своем решении отцу, и это будет не самой приятной темой их семейной беседы. Она глубоко вздохнула и, скрепя сердцем, вошла в дом.

Джолин встретила ее в холле.

– Как хорошо, что ты приехала. Папа наверху. Джиллиан сбросила с себя куртку. На лестнице показался отец. Он с улыбкой спустился в холл и обнял дочь.

– Так и знай, я не отступлюсь от тебя, пока ты не поступишь на медицинский факультет. Я обо всем договорился, ты сможешь приступить к занятиям уже…

Впервые на памяти Джиллиан случилось такое, что сестра пришла ей на помощь:

– Папочка, ну не сегодня.

– Ну а теперь, Джо… – отец неожиданно осекся на полуслове и выпустил Джиллиан из своих рук. Она обернулась, чтобы взглянуть да сестру. Джолин стояла на нижней ступеньке лестницы, выставив вперед руку с растопыренными пальцами – на безымянном сверкал великолепный бриллиант,

– Сюрприз! Я обручена, – Джолин посмотрела на отца и сестру с довольным видом. – Уже целых два дня.

После довольно продолжительной паузы пораженный отец, сделав медленный выдох, наконец, спросил:

– И все-таки, когда же это случилось, и почему мне сообщают в последнюю очередь?

Вопрос был адресован им обеим, и Джиллиан ответила первой:

– Для меня это тоже сюрприз, папа. Она понятия не имела, что Джей подарил Джолин кольцо. Слезы застилали ей глаза, и сквозь их мутную пелену она оцепенело наблюдала за сестрой, которая с восторгом упивалась эффектом, произведенным ее сообщением на ошарашенного, сраженного наповал отца.

– Мы еще никому не говорили.

Зная, что находится в центре внимания, возбужденная Джолин ликующе улыбалась.

Джиллиан смотрела на озадаченного отца, который не сразу нашелся, что ответить.

– По-моему, это надо отпраздновать, – в конце концов проговорил он. – И где же этот счастливчик?

Джолин кивнула в сторону гостиной.

– Он хотел, чтобы ты узнал первым. Ну как, ты удивлен?

Джей здесь? Джиллиан поняла, что ей придется собрать в кулак всю свою силу воли, чтобы пережить следующие двадцать минут.

– Мы должны позвонить маме, – она заставила себя держаться как можно естественнее и говорить непринужденным тоном. – Ей тоже будет интересно узнать об этом.

Обняв сестру, она расплакалась:

– Поздравляю, Джо. Пойду посмотрю, есть ли у нас шампанское.

Войдя в кухню, она стала уговаривать себя не поддаваться отчаянию, подыскивая разумные доводы.

– А чего ты еще ожидала? – бормотала она, урезонивая сама себя. – Ты прекрасно знала, что это будет больно. И ты сможешь вытерпеть эту боль. Сак это было всегда.

Она достала из холодильника пару бутылок шипучего вина и потянулась за мамиными высокими хрустальными бокалами, стоявшими на третьей полке буфета. Четыре? Джолин, отец… он. Значит, четыре. Машинально снимая с одной из бутылок обертку из фольги, она услышала доносившийся из гостиной голос отца и шиканье Джолин – они заказывали разговор с Флоридой.

В дверь позвонили. Джиллиан, обрадованная тем, что появилась уважительная причина еще немного оттянуть встречу с женихом сестры, бросилась открывать. Она не могла поверить своим глазам. На пороге стоял Джей. О Господи! Ну конечно, это был Джей. Тогда почему Джолин не подождала его? Вообще-то, удивляться здесь нечему. Джолин есть Джолин, она всегда была сумасбродной, подумала Джиллиан.

– Я оч-чень р-рада за тебя, – заикаясь, сказала она Джею, не в силах думать о чем-либо другом. – Джолин только что сообщила папе.

Джей как-то странно посмотрел на нее, когда она указала наполовину развернутой бутылкой вина на сестру. Джолин стояла в гостиной, держа в руке телефонную трубку.

– Они сейчас звонят маме, – раздраженно объяснила Джиллиан, пытаясь привести в порядок свои растерянно блуждающие мысли. – Поздравляю. Мы как раз собирались выпить за вас. Что же ты стоишь? Входи.

Он вошел в холл и, удивленно взглянув на нее еще раз, поцеловал в щеку.

– Джилли, что это за…

В этот момент из гостиной, словно звон колокольчика, донесся восторженный голос Джолин:

– Паркер, подойди сюда! С тобой хочет поговорить твоя будущая теща.

В открытую дверь было видно, как возле Джолин появился Паркер и взял из ее руки трубку. Повернув к нему голову, Джолин увидела Джея и Джиллиан, стоявших рядом в холле, и быстро от них отвернулась.

Только сейчас до Джиллиан стало доходить, какую ошибку она допустила. Смущенная, сбитая с толку, она хотела что-то сказать Джею, но он уже в ярости хлопнул входной дверью. Она немедленно бросилась за ним в надежде все объяснить.

– Так это твоя идея свести со мной счеты? Или ее? – отрезал Джей, не желая слушать.

Открыв рывком дверцу грузовика, он залез в машину.

– Вы грязно и очень нечестно играете, леди!

Он резко нажал на газ, и его машина сорвалась с места. Джиллиан словно окаменела. Как она могла так глупо, так жестоко ошибаться? Занятая только своими переживаниями, она просто-напросто сама все решила за Джолин. У нее даже мысли не появилось, что сестра может не принять предложения Джея. И вдруг оказалось что ее жених – Паркер.

Она в изнеможении опустилась на траву, пытаясь сообразить, что же делать дальше. Не может такого быть, чтобы Джей считал ее обманщицей. Она не нарушила данного ему обещания. Не может он так думать. Она ничего не сказала сестре. Но разум говорил обратное, и Джиллиан совершенно точно знала, что именно так он и думал. Знала они и то, о чем Джей будет разговаривать с Джолин, когда увидит ее в следующий раз. И все полетит к чертям безо всякой на то причины, и он уже никогда не простит ее. Не простит ей и Джолин. Джиллиан совершенно упала духом. Через несколько минут она все-таки заставила себя подняться на дрожащие ноги. Может быть, он выслушает ее, когда немного успокоится. Теперь не оставалось ничего другого, как постараться все ему объяснить и убедить в своей невиновности.

По дорожке вместе с сухими листьями ветер тащил какой-то конверт. Он был адресован Анни. Когда Джиллиан, нагнувшись, подняла его, на землю выпал листок бумаги. Письмо. Первые несколько строчек сами бросились ей в глаза, и, прежде чем Джиллиан осознала что делает, она дочитала письмо до конца. Странный кривой почерк. Значение слов медленно проникало в ее сознание, складываясь в леденящую душу картину.

На крыльцо вышла Джолин и подняла забытую Джиллиан бутылку вина.

– Что он сказал тебе? – спросила она. Джиллиан с трудом заставила себя ответить:

– Он был очень расстроен, Джолин. Он думал, что я все знала о вас с Паркером.

Джолин пожала плечами и бросила взгляд на письмо, все еще зажатое в руке Джиллиан:

– Это от него? Это он оставил для меня?

– Нет, – Джиллиан сложила листок и, пристально посмотрев в глаза сестры, спросила: – Ты любишь Паркера, Джо?

Джолин ответила недоуменным взглядом:

– Конечно. Я же выхожу за него замуж, – и, повернувшись, пошла в дом.

Следующий час был сплошной мукой. Джиллиан вместе со всеми поднимала бокал после того, как отец произносил очередной тост. Ей даже удалось слепить кое-как и свое короткое пожелание, сказав, что она хочет, чтобы Джолин и Паркер долго и счастливо жили вместе. Сразу после этого, сославшись на головную боль, она попросила разрешения уйти. Ей непременно нужно было как можно скорее увидеть Джея, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Все трое тщетно пытались уговорить ее остаться на праздничный ужин. Извинившись, она сказала, что просто не в силах сидеть за столом и торжественно заверила, что обязательно проведет вечер вместе со всей семьей, когда вернется мама. Как только все пошли в столовую, Джиллиан села в машину иотправилась в пансион.

Анни встретила ее возле дверей.

– Его нет дома, девочка, – утомленно сказала она.

Тогда Джиллиан рассказала ей обо всем, что произошло. Анни тяжело опустилась на диван и огорченно вздохнула.

– Наверно, мне не следует этого делать, но я все же всуну нос не в свое дело, – сказала она.

Он понял, что на улице холодно, потому что его дыхание замерзало в воздухе, но Джей этого не чувствовал. Он не чувствовал ничего, кроме ярости. Он приложился еще раз к бутылке «Jack Daniel» и сделав глоток, стал пристально смотреть на огни Уолден-Сити, пытаясь расставить всех предавших его людей в порядке возрастания степени их вины перед ним.

Анни. Ее можно понять. В то время она приняла самое оптимальное решение. Его отец был мертв. Узнай он об этом тогда, ничего бы не изменилось. Пропал или умер – нет разницы, дети все равно остались сиротами.

Что же касается его отца, то предъявлять ему какие-то обвинения поздно. Он разбился на самолете, не оставив даже могилы после себя. Он покончил с собой, потому что не мог жить без мамы. Единственное, что после него осталось, это листок бумаги, на котором он даже не поставил своего имени.

Следующей была Джолин. И опять предательство. Он сделал еще один горький глоток виски. Он пошел к ней, чтобы выяснить все окончательно. Он имел право на ответ. Как много она обещала! Даже если бы ответом было «нет», он все равно имел право его услышать. Жизнь последние три дня была сущим адом. В кармане лежало письмо, в котором говорилось, что отец покончил жизнь самоубийством. А Джиллиан встретила его у дверей издевательски-насмешливыми поздравлениями.

Он хотел обвинить Джиллиан в своем полном фиаско, но это ему не удавалось. Все-таки родная кровь – не водица, и, несмотря на свое обещание, она имела право рассказать Джолин об их близости. Если кто-то и виноват, так это он сам. И Джолин. Он никогда не скрывал своих чувств и намерения на ней жениться. Она же долго терзала его и все-таки заставила сделать ей предложение, а сама в конце концов сбежала к Паркеру. После двух лет, проведенных в ее постели, Паркер вдруг решил жениться на ней? Чепуха. Она использовала его, Джея, только в качестве пугала для Боумонта и при этом даже не удосужилась набрать номер телефона, чтобы поставить его в известность, что все отменяется. Черт бы ее подрал!

Каждой клеточкой своего тела он хотел причинить ей боль, чтобы ей было так же тяжело, как и ему. Его виски пересохло в горле, и на глаза навернулись слезы. Он уже выпил полбутылки, но это не помогло. Он полез в карман за письмом, чтобы освятить его «Дядюшкой Джеком», но оно исчезло. Исчезло, как и его родитель. Джей вылил остатки виски на землю, забрызгав свои новые слаксы и туфли.

Пустую бутылку он отбросил в сторону, чуть не попав ею в Джиллиан, которая приближалась к нему по дорожке. Джей смерил ее тяжелым взглядом, не имея никакого желания разговаривать с кем бы то ни было. Он выглядел враждебно, угрожающе, даже казался опасным. Проклятье, она вовсе не похожа на Джолин, а он чуть не ударил ее бутылкой.

– Я нашла это возле нашего дома, – сказала она. – Знаю, что не должна была б этого делать, но все-таки я прочитала. Прости.

Он схватил письмо.

– Мы не должны делать многих вещей, Джилли.

– Я не рассказывала ей, Джей. Она про нас ничего не знает.

– Да, верю.

– Я все узнала, только когда ты вошел.

– Ты, конечно, очень обо всем сожалеешь, правда?

Виски ударило ему в голову, и он, словно маленький ребенок, никак не мог сконцентрироваться на ее словах.

– Я пьян, – предупредил он.

– Я это вижу.

Скомкав письмо, он кое-как засунул его в карман куртки.

– Кто-нибудь знает об этом? Она покачала головой.

– Это хорошо. У моей семьи проблем и так сейчас предостаточно, – Джей встал с камня, на котором сидел, и у него зашумело в голове. – Я пьян.

Он вдруг понял, что его качает.

– Ужасно пьян. Мне нужно ехать домой. Ты отвезешь меня?

Она повела его по дорожке к машине. Когда они подошли к грузовику, Джиллиан стала помогать ему залезть в кабину.

– Подожди минутку, – попросил он. – А где ты оставила свою машину, Джилли?

– Меня сюда привез Стефен. Он поехал забрать Данни, а заодно захватил меня.

Удовлетворенный ее объяснением, он вскарабкался на пассажирское сидение. Захлопнув за ним дверцу, она стала обходить кабину. Боже как она была хороша. Однако, на данный момент Джей уже был по горло сыт сестричками Лоуэлл.

– А ты справишься с коробкой передач? – с сомнением спросил он.

Джиллиан уселась за руль и растерянно посмотрела на передачи. Их было три вместо двух, да еще посередине кабины торчал рычаг переключения передач с круглым черным набалдашником из резины.

– Ооох, Господи, – выдохнула она, начиная нервничать.

– Это просто. Смотри, что надо делать, – Джей вплотную придвинулся к ней и дохнул сильным запахом виски.

Задрав ей юбку так, что стали видны колени, он бесцеремонно поставил свою левую ногу между ее ног, чтобы надавить на сцепление, затем взял ее правую руку, положил на черный набалдашник, находившийся теперь между его ног, и накрыл своей ладонью.

– Когда надо переключить передачу, давишь на педаль, теперь рычаг… вот так… Готово. Видишь, как просто.

Джей стал показывать снова. Его длинная мускулистая нога тяжело налегала на ее бедро всякий раз, когда он давил на педаль сцепления.

– Нажимаем, переключаем. Нажимаем, переключаем. Попробуй теперь ты.

Он убрал свою ногу, чтобы она сама могла разобраться с педалями. Ее запястье и ладонь, сжимавшие набалдашник рычага, ходили вперед и назад буквально в нескольких миллиметрах от его плоти, когда она переключала скорости, и движения эти были весьма сексуальны.

– Кажется, получается, – сказал он, – попробуй теперь тронуться с места.

Она кивнула, и крепко зажав рукой рычаг, включила зажигание. Мотор взревел, и старый грузовик, громко урча, затрясся и дернулся вперед, потом, вздрогнув, остановился, и мотор заглох. Они стали откатываться назад, и Джиллиан надавила на тормоз.

– Ты же не поставила на нейтралку, – заворчал он.

Вновь придвинувшись к ней, он нажал ногой на сцепление и помог справиться с рычагом.

– Давай снова.

На этот раз ей удалось, и теперь ее правая рука, уверенно двигавшаяся вперед-назад-вперед-в сторо-яу, постоянно прикасалась к нему. Он даже не делал попытки отодвинуться, а она пыталась удержать в себе разгоравшийся внутренний огонь, чтобы снова не сделать ошибки при переключении передачи. Наконец они рискнули выехать на дорогу на первой скорости.

– Просто здорово, – похвалил он ее. – Отлично! Его тело еще сильнее прижалось к ней, когда он помогал переключиться на вторую скорость, и через несколько сотен ярдов Джиллиан пришлось притормозить из-за того, что он почти совсем загородил ей видимость, целуя ее лицо своим жарким открытым ртом и обдавая горьким, пахнущим виски, дыханием. Она так усиленно нажимала на тормоз, что чуть не заглох двигатель.

– Ты просто чудо. Да. Я помню…

Он отклонился на спинку сидения, и она сделала два последующих поворота на слишком высокой скорости. Ее сердце забилось еще быстрее. Наконец ей кое-как удалось замедлить движение.

– Ты не была похожа на Джолин, – торжественно объявил Джей.

Имя сестры, произнесенное вслух, было для нее ударом ниже пояса, неожиданным и жестоким. Слезы затуманили глаза, и Джиллиан быстро заморгала ресницами, пытаясь не дать выхода разгоравшимся чувствам, чтобы как следует следить за дорогой. Джиллиан твердо решила, что сегодняшний кошмарный вечер не будет иметь продолжения.

Проехав еще одну сумасшедшую милю, она заметила, что Джей трясет головой и знаками просит ее остановить машину. Она затормозила как раз вовремя, чтобы он успел выскочить из кабины и, шатаясь, дойти до небольшого овражка, где «Jack Daniel» проделал обратный путь из его желудка. Немного успокоившись, Джиллиан стала искать свою сумочку, в которой у нее были бумажные салфетки, и когда он вернулся в машину, она протянула их ему, чтобы Джей вытерся.

– Извини, – сказал он. – Я настоящий ублюдок, и ты не заслуживаешь этого. Мне действительно очень стыдно за свое состояние.

Она отдала ему салфетки, слишком опустошенная, чтобы обращать внимание на его поведение.

Позади их грузовика неожиданно вспыхнули фары патрульной машины. Когда они подходили к полицейскому, Джиллиан поддерживала Джея под руку. Грузовик немного откатился назад, и его кузов выехал на дорогу, перегородив ее.

Почувствовав запах виски, полицейский сочувственно поинтересовался:

– У вас какие-то неприятности?

– Нет, сэр, просто я напился, – ответил Джей.

– Это ваша машина перегородила дорогу?

– Да, разумеется, моя. Ваша Честь, – стал дурачиться Джей.

– Джей, с тобой же серьезно разговаривают, – вмешалась в разговор Джиллиан. – Это я была за рулем, сержант, и забыла поставить машину на ручной тормоз.

– Эй, но ведь сцепление выжимал я, и передачи… и еще кое-что другое.

– Нет, правда, это я вела машину, сержант, – повторила она.

– Будьте добры, покажите ваше водительское удостоверение, мисс.

Джей полез в карман за своим бумажником.

– Вот мои права, сержант. Это мой грузовик, и это мои права, и это… – он сделал паузу и взглянул на Джиллиан, – …это Джилли. Она заботится обо мне.

– Вы тоже пили, мисс?

– Нет, сэр. Он слишком пьян, чтобы вести машину, поэтому за рулем была я. Джей, скажи ему, что я сидела за рулем.

– Она сидела за рулем, – разъяренно повторил он, словно попугай.

Сержант был настроен скептически.

– Это правда, мисс? Вы не обманываете?

– Не называй ее лгуньей, Джек!

– А ну-ка, подойдите сюда, сэр.

У Матта защемило сердце после того, как связавшись с местным отделением полиции, он узнал последние новости. На этот раз в переплет попали две девочки-подростка, одной из которых оказалась Чарли. Очевидно, ее как следует накачали наркотиками, потому что у нее были тяжелые галлюцинации: в памяти постоянно всплывали какие-то бессвязные картины прошлого. Теперь понятно, почему Анни в эти дни так много времени проводила в комнате девочки. Но до сих пор, как сказал следователь, Чарли не могла ничего вспомнить о той злополучной вечеринке.

Эти новости и огорчили, и обрадовали Матта. По всей вероятности «производитель» пока и не думал скрываться и находился все еще где-то здесь, в этом районе. Как видно, он не терял времени в своем укрытии.

Да, он был рядом. Совсем рядом. Остается только набраться терпения и выждать. А между тем тяжелое отравление выжимало из бедной Чарли все соки. Она была смышленым ребенком, и Матт успел полюбить ее. Он с возмущением думал о том, что какие-то мерзавцы ради наживы губят жизнь вот таких наивных детей. А сам ублюдок, вероятно, убежден в том, что удовлетворяет потребности населения.

Когда Матт спросил Анни, что случилось с девочкой, она ни словом не обмолвилась о наркотиках, по вполне понятным причинам не имея никакого желания обсуждать эту неприятную тему с посторонним человеком. Но, присмотревшись повнимательнее к мелочам, онпонял, что Чарли сейчас приходится не сладко. Но рано или поздно она все-таки вспомнит ту вечеринку, и рано или поздно он сумеет еще на один шаг приблизиться к этому сукиному сыну. Надо только набраться терпения.