Текст книги "Буду твоим единственным"

– Элизабет, – мягко перебил он ее, – это останется между нами.

– Лорд Саттон… граф… Они оба слышали, что говорил барон.

– Они ничего не скажут. На этот счет можешь быть спокойна. Они у тебя в долгу.

Элизабет села в ванне. Вода схлынула с ее плеч, образовав волну, которая омыла ее грудь и ударилась о бортик.

– А ты, Норт? Я не хочу, чтобы ты молчал из-за воображаемого долга. Я хочу, чтобы мы закрыли эту тему раз и навсегда, потому что Баттенберн солгал.

Норт резко сел на постели. Боль заставила его поморщиться, но он тут же забыл о ней. Спустив ноги с кровати, он быстро преодолел разделявшее их расстояние. Его ночная рубашка вздулась, словно облако, когда он опустился на корточки рядом с ванной. Элизабет отпрянула, прижавшись к изогнутой спинке. Норт сжал ее подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

– Если бы даже я поверил обвинениям Баттенберна – а я не поверил, – эта мысль была тут же опровергнута твоей реакцией. Не представляю, что еще он мог сказать, чтобы вызвать у тебя такую ярость. Когда я почувствовал, что ты у меня за спиной и пытаешься подтянуться, чтобы влезть на карниз, честно говоря, я не был уверен, что у тебя это получится. Любая попытка помочь тебе неминуемо обнаружила бы твое присутствие. Баттенберн совершил невозможное. Его ложь была столь отвратительна, что ты просто перелетела через стену.

Элизабет молчала, вглядываясь в его лицо. Открытый взгляд мужа призывал верить ему и освободиться от демонов сомнения.

– Почему он это сделал? Зачем ему понадобилось, чтобы ты думал, будто он был моим… – Она осеклась, не в состоянии закончить фразу.

– Откуда нам знать? Баттенберн не подозревая, что ты рядом, следовательно, это говорилось исключительно для меня. Наверное, он хотел, чтобы я умер, презирая тебя. Кстати, уверен, он получил бы немалое удовольствие, пересказывая тебе слова, которые сказал мне напоследок.

– Он шантажировал бы меня этим всю жизнь, – прошептала она.

– Пойми, для меня не важно, солгал он или сказал правду. Я всегда знал, что не был у тебя первым. Ты не только не делала из этого секрета, но и постаралась изобразить себя в самых черных красках. Было ли время, когда я желал, чтобы было иначе? Да. Хочу ли я этого сейчас? Нет.

Брови Элизабет вытянулись в ниточку. – Не хочешь?

Норт взял ее руку.

– Нет.

– Странно слышать от тебя такое. Разве мужчины не хотят.. чтобы женщина была…

– Девственницей? – подсказал он.

– Да.

Норт хмыкнул.

– Я не могу говорить от имени всех мужчин, но мне ужасно нравится женщина, которая спотыкается на слове «девственница» и, даже не покраснев, произносит слово «шлюха». – Его улыбка поблекла, и он заговорил серьезным тоном: – Тот офицер, твой первый возлюбленный… и все последующие события, они, по существу, свели нас вместе. И хотя я сожалею, что тебе пришлось пережить сердечные муки, печаль и предательство, я понял, что, не испытав всего этого, ты была бы другой. Твоя судьба сложилась бы иначе. И моя тоже. – Он сжал ее руку. – Не знаю, формируют ли нас жизненные обстоятельства или все зависит от нашего восприятия их, но я восхищаюсь той формой, которую вылепила из тебя жизнь.

Уголок ее рта приподнялся в улыбке.

– Правда?

Норт моргнул, осознав двусмысленность своего комплимента.

– Я не имел в виду… то есть я…

– Ханжа, – нежно прошептала Элизабет. – У тебя даже уши горят.

Выпустив ее руку, Норт выпрямился и одним движением сдернул через голову ночную рубашку и швырнул ее на постель. Элизабет, смеясь и протестуя, тем не менее подвинулась, освобождая для него место. Вода всколыхнулась и перелилась через край, когда он опустился в ванну и притянул Элизабет к себе на колени. Ее ноги раздвинулись, обхватив его бедра, руки обвили его шею, грудь прижалась к его груди.

– А мы здорово вписываемся друг в друга, – кокетливо проворковала она.

– Угу. – Он поцеловал ее с такой обстоятельностью, что она покраснела до кончиков ушей. Затем откинулся назад, положив локти на края ванны. Руки Элизабет скользнули по его груди и скрылись под водой. Чуть погодя она бросила на него лукавый взгляд.

– Намыль, – попросил он.

– О! – Элизабет взяла мыло и углубилась в свое занятие. На сей раз ей удалось добиться от Норта приглушенного стона. – Так лучше?

– О да, – задохнувшись, но вполне разборчиво ответил он.

Элизабет улыбнулась:

– Отлично. – Она встала на колени и, подавшись вперед, направила его в себя.

Норт сквозь дымку страсти наблюдал за ней, слышал ее участившееся дыхание, плеск воды и тихо постанывал. Элизабет замерла.

– Что с тобой? Плечо? – Она начала подниматься, но он схватил ее за бедра и удержал на месте.

– Твои соли для ванн, – сердито проворчал он. – Я буду благоухать, как какая-нибудь чертова клумба.

Элизабет засмеялась и ласково поцеловала его в губы.

– Ну и прекрасно. Ты будешь пахнуть мной.

– Я предпочел бы тобой обладать.

Она снова обвила руками его шею и слегка качнулась.

– Как сейчас?

– О да. – Он взял мыло и принялся намыливать ей спину. Элизабет довольно вздохнула и прислонилась к нему, уткнувшись лицом в шею. – Смотри не засни.

– Ну уж нет. – Она нежно укусила его за шею. Норт притворно охнул, и она поцеловала его в место укуса, затем коснулась губами уголка его рта. – У меня на уме совсем другое, – шепнула она.

Норт прижался к ее губам. Его руки выпустили мыло и скользнули вниз, чтобы обхватить ее ягодицы. Элизабет коротко всхлипнула, когда он слегка ее приподнял и сомкнул губы вокруг тугого соска. Вцепившись пальцами в его волосы, она прижимала к себе его голову, ничего так не желая, как вечно ощущать его губы, зубы и язык на своей груди.

Ни один из них и не заметил, что вода залила ковер. Их страсть была подобна приливной волне. Она взмывала, и опадала, и переливалась через край. Влажные пряди прилипли к вискам и шее Элизабет. Их потемневшие кончики струились по ее плечам, всплывая каждый раз, когда она опускалась, подчиняясь движениям Норта.

Она обволакивала его своей страстью, окружала своим стройным телом, увлекая за собой к вершине наслаждения. И когда они достигли ее, Норт был настолько опустошен, что мог бы с благодарностью опуститься на дно и умереть, если бы Элизабет не была той самой нитью, которая привязывала его к жизни.

Поскальзываясь на мокром ковре, они добрались до постели и со смехом повалились на нее. Громадная кровать с пологом исторгла стон почти такого же тембра, как и тот, что сорвался с губ Норта. Элизабет тотчас обеспокоилась его раной, но он скорее согласился бы отрезать свою правую руку, чем признать, что испытывает какие-либо неудобства.

– Мученик, – нежно прошептала она.

Норт решил, что это все же лучше, чем «ханжа». Он откинулся на подушки, а Элизабет перелезла через него, чтобы взять гревшиеся у огня полотенца. Она насухо вытерла его, укрыла до подбородка, затем забралась под одеяло и пристроилась рядом. Норт погасил свечи, и комната погрузилась во тьму.

Некоторое время они молча лежали, наслаждаясь покоем. Рука Норта обвивала ее талию. Элизабет потерлась ступней о его ногу.

– Знаешь, – задумчиво произнесла она, – нам придется что-то придумать, чтобы объяснить, куда делась моя хромота. Никто ничего не сказал, но я заметила, что Уэст довольно странно на меня поглядывал.

Норт улыбнулся, прижавшись губами к ее влажным волосам.

– Что такое? – спросила она и выгнула шею, чтобы увидеть его глаза. – Что они затеяли? Пари?

– Боюсь, что так, – отозвался Норт и поспешно добавил: – Но это никак не связано ни с твоей хромотой, ни с ее отсутствием.

Элизабет подозрительно прищурилась.

– Да?

– Уэст пытается определить, не ждешь ли ты ребенка.

– Ее глаза распахнулись от изумления.

– И они заключили пари на…

– На то, наградил ли я вас ребенком, сударыня, или нет. – Из горла Элизабет вырвался сдавленный звук. – Но он не одинок. Саут ставит три шиллинга. Истлин – тоже. Моя мать наверняка поднимет ставки, и не сомневаюсь, дед тоже примет участие. Вполне возможно, что именно он все это и затеял.

Элизабет повернулась к нему.

– А вы, милорд? Каково ваше мнение по этому вопросу?

Рука Норта скользнула по ее обнаженному бедру и задержалась на плоском животе.

– Мое мнение заключается в том, что если ты не беременна, то скоро будешь.

Элизабет удивленно вскинула бровь.

– Неужели? Что-то ты слишком в себе уверен.

Он со скромным видом пожал плечами.

– Просто у меня достоверные источники.

Элизабет озадаченно уставилась на него:

– Какие еще источники? Даже я ничего не знаю. Что ты имеешь в виду?

– Мадам Фортуну, – ответил он. – Когда я ходил к ней, чтобы узнать, где ты, она сказала…

– Норт!

– Я ее об этом не спрашивал, – поспешно заверил он ее. – Это была целиком ее инициатива.

Элизабет помолчала, прижав его руку к своему животу, когда он попытался ее убрать. Она и хотела и боялась верить в то, что он сейчас сказал.

– Она предсказала, что у нас будет ребенок? – прошептала она наконец.

Горло Норта перехватило. Он кивнул и, когда Элизабет бросилась в его объятия, крепко прижал ее к себе. Он гладил ее волосы, спину, осушал поцелуями ее слезы и, когда она заснула, продолжал баюкать ее, обнимая всем своим телом.

Когда-нибудь он признается ей, что мадам Фортуна вообще-то говорила вовсе не о ребенке. Может, когда они отпразднуют пятидесятилетие совместной жизни, окруженные тремя поколениями любящих потомков, он выберет подходящий момент и расскажет ей, что мадам Фортуна говорила о созревающем персике.

Но ведь могло быть и так, что гадалка имела в виду плод, который вынашивает Элизабет. Всем известно, что она ясновидящая, а следовательно, кому, как не ей, знать, что ожидает их в ближайшем будущем.