Текст книги "Король моря"

Это слишком сладостно. Слишком опасно. Это как отрава.

Торлекссон судорожно вздохнул и опустил простыню.

– Нет, Изабел, мое желание слишком сильно, а вы, боюсь, совсем меня не хотите.

Когда он сел, принцесса поднялась, опершись на локоть. Увидев в ее блестящих глазах тревогу и уныние, Коль сочувственно проговорил:

– Все это не имеет значения. Спите. – Поднявшись, он оделся и взял меч. Выйдя во двор, Коль поежился от холода. Впрочем, он был рад уже тому, что к нему снова вернулось здравомыслие.

Глава 12

Изабел чувствовала себя ужасно одинокой среди огромного моря людей, которые ее окружали.

Она направила кобылку по каменистой тропке, ни на шаг не отставая от Векелля. После прошлой ночи Коль избегал ее, и она была благодарна ему за это! Совсем недавно огонь очага вкупе с одиночеством заставил ее внушить себе, что она испытывает то, чего в действительности не существовало. Она увидела датчанина совсем другим человеком, тем, кем он является на самом деле, и почувствовала, что между ними возникла какая-то внутренняя связь. Увы, это был всего лишь ночной мираж, и теперь при ярком свете дня ее настоящее положение рисовалось ей ясно и четко.

Она – принцесса Норсекса, которую удерживает в плену предводитель армии наемников, – тот самый, который, судя по всему, два года назад лишил ее невинности, а в настоящее время выслеживает ее брата-короля, одержимый жаждой крови и мести. Как могла она быть такой наивной? Как можно было хоть на минуту обо всем этом позабыть?

Конная процессия, в которой ехала принцесса, вышла из леса на горную дорогу и соединилась с пехотными частями армии датчан.

Свидетельницей чего она сейчас станет? Подготовки к бою? А может, чего-нибудь похуже? Для чего соединились войска?

Мурашки побежали по спине у Изабел. Неужели датчане нашли Ранульфа?

Одно Изабел знала точно: они приближались к ущелью Лотара.

В лицо дул порывистый ветер, и принцессе пришлось надеть опушенный мехом плащ датчанина, иначе она продрогла бы до костей; ее руки и так уже занемели от холода.

Ущелье Лотара представляло собой западную границу королевства Ранульфа. Когда Изабел была маленькой, она вместе с отцом и братом и сестрой приезжала сюда. Они сидели на краю каменистого обрыва и бросали камешки и сухие веточки в бездонные глубины. Олдрит пытался отогнать детей от обрыва, говоря, что у этой бездны нет дна и, если они свалятся вниз, в темноту, то окажутся в краю злых великанов, где земля дышит огнем.

Никому не приходило в голову проверить, правда это или нет, но сейчас Изабел казалось, что едва ли логово великанов хуже, чем плен. Особенно досадно было оказаться в плену у этого высокого брюнета, общаясь с которым она уронила себя до такой степени, что ночью его поцеловала.

Принцесса вспоминала лицо брата, когда он был ребенком, и подумала о том, где он может находиться сейчас. Она окинула взглядом скалы, словно надеялась одним усилием воли определить, где прячется Ранульф с остатками своего войска, планируя ответный удар. О вероятности другого варианта развития событий – о том, что его может не быть в живых – Изабел не хотела и думать. Ее брат не только могущественный правитель, он также искусный воин и умелый стратег, его голыми руками не возьмешь. Вне всяких сомнений, Ранульф вполне достойный соперник датчанину. Только непонятно, как он мог исчезнуть в самый разгар битвы, тут, должно быть, скрывалась какая-то загадка, и это было частью его хитроумного замысла. Несмотря на то что ему пришлось оставить Изабел и Ровену на произвол судьбы, в конечном итоге все это делалось на благо пользы королевства. Возможно, сейчас Ранульф занимается объединением соседних правителей в единый союз.

«Дай-то Бог!» Принцесса вздохнула.

С самого рождения Ранульф являлся ее защитником и полной противоположностью отца. Он был не только заступником Изабел, но и защитником своего народа, и она старалась уверить себя, что Ранульф по-прежнему будет выполнять эту роль.

Но в глубине души у нее таился страх. Знатные династии острова изнутри разъедали распри и предательство. Лишившись покровительства брата, Изабел продолжала бояться за жизнь Годрика; ей оставалось только надеяться, что датчанин выполнит свое обещание, и в аббатстве Годрик будет в безопасности.

Когда они приблизились к расщелине, воины, вместе с которыми ехала Изабел, спешились и вошли в прикрытый альков в скале. Продрогшая принцесса тоже была не прочь укрыться там от пронизывающего ветра.

Прислонясь к стене, она с изумлением наблюдала, как солдаты скинули с ног сапоги; но и на этом их разоблачение не закончилось. К ее ужасу, они сняли с себя меховые телогрейки и шерстяные мундиры, и ее взору представились обнаженные торсы. Изабел и ахнуть не успела, как солдатские брюки упали на пол вслед за остальной одеждой.

– Не волнуйтесь, вам нечего бояться…

Больше всего в этот момент принцесса опасалась, что Коль тоже начнет раздеваться, и тут она заметила, что воины вновь надели на голое тело свои телогрейки, которые едва-едва прикрывали их мускулистые груди и чресла.

Взгляд Изабел остановился на плечах Коля, и у нее пересохло во рту. В ту первую ночь она видела его почти полностью обнаженным, и эта живописная картина до сих пор стояла у нее перед глазами. Гармонию и безупречность его мужественной красоты нарушали лишь грубые шрамы, испещрявшие тело.

Принцесса стыдливо отвела взгляд в сторону. Временами она уже начала задумываться о вероятности того, что Коль невиновен. Могла ли она себе позволить предположить такой поворот событий? Могла ли она обвинить в случившемся кого-то другого? Какого-то неизвестного сакса, лица которого не разглядела, так как была без сознания.

Когда Изабел подняла глаза, она обнаружила, что Торлекссона уже нет в расщелине, однако Векелль по-прежнему оставался с ней, полностью одетый.

Вскоре он вывел ее кобылу из расщелины в скале, и Изабел обеими руками вцепилась в луку седла, раздражаясь из-за собственной беспомощности, чутье подсказывало ей, что скоро должно произойти; нечто важное.

В окружении бесчисленного множества полуголых мужчин Изабел с. Векеллем присоединились к группе всадников, затем поднялись на скалу, за которой начиналось глубокое ущелье. Принцесса поискала глазами Коля, но его нигде не было.

Вокруг не было ничего, кроме голых скал. Волосы Изабел распустились по плечам и развевались на ветру. Внезапно она заметила на другой стороне пропасти какое-то движение. Это был флаг Осберта, правителя Нор-тумбрии.

Хотя самого Осберта не было видно, Изабел заметила графа Тридуольфа. Облаченный в доспехи, он восседал верхом на своем коне, а по сторонам от него расположились нортумбрские солдаты – пехота и немного кавалерии. Многие воины держали в руках белые щиты в знак того, что их предводитель желает решить дело миром, совершив выгодный обмен.

Изабел повернулась к Векеллю.

– Если меня освобождают за выкуп, я не согласна.

– Нет? Почему же?

– Я уйду только вместе с сыном.

Сидя в седле, Векелль нагнулся к принцессе и тихо шепнул:

– Не беспокойтесь. – Дернув за поводья, он вывел ее лошадь вперед, туда, где Изабел было лучше видно нортумбрцам. – Мой господин никогда не пойдет на такое соглашение.

В этот момент ветер завыл так, что у Изабел засосало под ложечкой.

В следующую секунду до принцеееыдошло, чтоона слышит вовсе не завывание ветра, и у нее по коже побежали мурашки. Обнаженные солдаты, находящиеся вокруг нее, словно сошли с ума: они лязгали зубами и рвали на себе волосы. Некоторые выли, словно дикие звери.

Из самой гущи толпы датчан, которая совсем недавно была дисциплинированным войском, верхом на лошади выехал Торлекссон. Несмотря на то что его лицо закрывал шлем, Изабел сразу догадалась, что это он.

Она посмотрела на нортумбрцев, которые выстроились на противоположной стороне ущелья. Когда они увидели Торлекссона, их ряды дрогнули. Тридуольф, который, как видно, оказался настоящим трусом, от страха выронил из рук меч.

Изабел перевела взгляд на Коля, пытаясь смотреть на него глазами нортумбрцев, и тут ей стал понятен охвативший их ужас: датчанин выглядел словно призрак из кошмарного сна. Лицо его закрывало забрало. На его блестящем шлеме красовались остро отточенные рога. Нижняя часть забрала под его подбородком была заострена. Эта железная маска делала Коля похожим на демона, спустившегося из преисподней. Его тело прикрывали металлическая кольчуга и звериные шкуры. Каждый его шаг сопровождали дружные выкрики и громкие восклицания многочисленной армии. Принцесса ахнула от неожиданности, и ей пришлось успокаивать свою испуганную кобылу, когда несколько солдат, словно охваченные экстазом, пали перед своим вождем ниц, выражая ему свое восхищение и поклоняясь ему, словно Богу. На мгновение Изабел даже показалось, что она видит перед собой варваров с острова Линдисфарн.

Конь Торлекссона осторожно ступал между распростертыми воинами, никого из них не раздавив.

Прижимая к бедру булаву с заостренным концом, Коль подъехал к краю ущелья; у него был такой вид, словно он едва сдерживает свою ярость. Перед своим врагом он предстал в образе непобедимого вождя, который держит в узде и беспрекословном подчинении огромную армию неустрашимых варваров.

Внезапно предводитель датчан отъехал назад и его солдаты отхлынули, словно морские волны во время отлива. Затем, повернувшись к нортумбрцам, Торлекссон пришпорил коня, и тот галопом помчался к обрыву. Изабел громко вскрикнув, прикрыла рот рукой.

Со сверхъестественной легкостью человек и лошадь перелетели через пропасть и приземлились на другой стороне ущелья.

Вслед за вождем десятка два обнаженных викингов верхом на своих сказочных конях тоже перемахнули через бездну; остальные также устремились к краю обрыва в безумной попытке продемонстрировать беззаветную верность вассалов своему вождю, но ихостановили товарищи.

Нортумбрцев охватило смятение; Изабел заметила, как несколько смертельно напуганных воинов упали, лишившись чувств. Когда вождь датчан и его солдаты проезжали мимо них, те, кто оказался сильнее духом и продолжал держаться в седле, в страхе пятились.

Коль не проехал вперед, чтобы сразу переговорить с Тридуольфом; вместо этого один из его людей направился к эмиссару короля, изображая переводчика, как предположила Изабел. Принцесса не могла слышать, о чем они говорили, однако заметила, что все устремили взгляду на нее.

– Не шевелитесь, – снова шепнул Векелль. – Вам можно только дышать.

Он подвел Изабел ближе к краю пропасти, чтобы нортумбрцы могли ее лучше рассмотреть. За долю секунды перед мысленным взором Изабел промелькнула страшная картина: ее бросают вниз, в зияющую бездну, принеся в жертву жаждущим крови языческим богам.

Тридуольф кивнул, после чего несколько нортумб-рийских солдат принесли сундук размером с небольшую корову и открыли, чтобы Торлекссон смог взглянуть на его содержимое.

Изабел невольно вздрогнула, но Векелль успокоил ее:

– Это не выкуп, госпожа.

Но Изабел уже и сама это поняла: это была плата, которую предложил Осберт, чтобы обеспечить защиту своего королевства от датчан, что оказалось настоящим ударом для принцессы. Она прекрасно знала: если Ранульфу не помогут союзники, он не сможет восстановить свою власть над Норсексом.

– Трусы! – в сердцах воскликнула Изабел, и тут же все взгляды устремились на нее, а Векелль при этом не удержался от улыбки.

В толпе датчан раздался смех, но нортумбрцы молчали.

Два датских всадника подняли сундук и, держа его между лошадьми, разогнав их, перепрыгнули через пропасть; за ними последовали Коль и остальные его соратники.

Когда обе армии разошлись, Коль приказал расставить патрули для охраны границ Норсекса, а затем подъехал к Изабел.

Принцесса молчала, у нее было тяжело на душе. Она чувствовала себя так, словно ей только что пришлось присутствовать при публичной казни. Впрочем, все происшедшее и в самом деле можно было назвать казнью: только что была убита ее надежда на то, что, объединившись с союзниками, Ранульфу удастся изгнать датчан из своего королевства.

Как видно, Коль уже давно все спланировал: целуя Изабел и вытирая ее слезы, он уже знал, что наутро разрушит мир, в котором она жила.

Теперь у Изабел не осталось никаких иллюзий насчет того, что объединенные силы саксов героически отвоюют Норсекс. Хотя Ранульф никогда особенно не ладил с Осбертом, такого поворота дел, как сейчас, Изабел не ожидала. С этого момента нортумбрцы закроют глаза на присутствие захватчиков на норсексских землях, так как они откупились от скандинавов своими сокровищами. Все это означает, что Осберт повернулся к Ранульфу спиной.

Вокруг датские воины смеялись и шутили, весьма довольные, что им удалось нагнать страху на нортумбрцев, изображая из себя непобедимую армию, и в результате они сорвали солидный куш. Изабел же была охвачена унынием. Ранульфа ловко обошел человек, который с легкостью мог исполнить любую роль, в зависимости от того, чего в данный момент требовали от него его цели. Возможно, одну из таких ролей Коль и пытался сыграть вчера ночью: делая вид, что ухаживает за Изабел, он пытался усыпить ее бдительность, чтобы она поверила в его невиновность.

Вот только для чего это ему? Ради сомнительной радости, которую он испытает от сознания того, что ему удалось ее обмануть?

Сейчас, когда Коль ехал в первых рядах своей армии, от демонического вида предводителя датчан не осталось и следа, он выглядел как обычный человек. Впервые наблюдая, как, общаясь со своими бойцами, он непринужденно улыбается и заразительно смеется, принцесса невольно залюбовалась им; ей казалось, что все окружающие словно грелись в лучах его благодушия и доброжелательности.

Векелль ехал с командиром, и до Изабел донеслись его слова:

– Господин, я дал приказ прочесать все окрестности, и если Ранульф здесь, он от нас не уйдет.

Коль кивнул, и тут же часть датчан углубилась в лес, а другие направились к скалам. Как вездесущие муравьи, устремившиеся на поиски пропитания, солдаты рассыпались по крутому каменистому берегу, тщательно обшаривая пещеры и расщелины в поисках Ранульфа и остатков его войска.

Изабел утешала себя мыслью, что ее брата и его солдат будет не так-то легко обнаружить. Даже если они и прятались раньше в этих пещерах, то наверняка не раз меняли свое местоположение. Ранульф хитер, ловок и изворотлив и так просто не дастся в руки Торлекссона. Что касается Айкена, он попал в плен лишь из-за своего ранения.

Было далеко за полдень, когда принцесса услышала зазывный звук рожка и оглянулась, ища глазами, откуда он доносился: оказалось, это солдаты, находящиеся на каменистом плато, призывали своего предводителя.

Приблизившись к Изабел, Коль спокойно заметил:

– Ваша кобыла не сможет подняться на такой крутой склон.

Скрепя сердце принцесса позволила датчанину усадить ее на своего коня. Боже, что она увидит там, на вершине скалы?

Торлекссон пришпорил огромного жеребца, и тот начал утомительное восхождение в гору; камни и комья земли летели из-под его копыт, а когда добрались до какой-то пещеры, Коль, не говоря ни слова, спрыгнул на землю и, следуя за солдатом, державшим в руке факел, исчез в ней. Принцесса вместе с солдатами оставалась снаружи, замирая от страха и неизвестности.

Какие тайны скрывала эта пещера? Неужели там прячется ее сводный брат, король Норсекса? Эта мысль не давала Изабел покоя. Потеряв терпение, она слезла с коня и, воспользовавшись замешательством стоявшего рядом солдата, спустилась в пещеру.

Скудное зимнее солнце попадало в пещеру через несколько отверстий в потолке; по стенам были развешаны запасы провизии. На земле лежали туго связанные звериные шкуры и свернутые постельные принадлежности, а в углах стояли глиняные кувшины для воды и вина. У стены расположились аккуратные стопки поленьев для костра. Изабел сначала подумала, что находится в тайном убежище своего брата, но, приглядевшись, заметила, что все предметы вокруг покрывает толстый слой пыли.

Хотя она не бывала раньше в этом месте, но знала о его существовании. Два года назад, после того как Торлекссон впервые появился в Колдарингтоне, всех охватила паника: люди опасались, что орды варваров того и гляди нахлынут в город, и боялись, что они уже притаились где-то невдалеке, выжидая благоприятный момент для нападения. Вдоль высокой зубчатой стены Норсекса в течение весны и лета были выставлены дозоры для того, чтобы в момент, когда появятся первые ладьи северных людей, по первому же сигналу граждане могли подняться на защиту своего города.

Тогда подобные пещеры готовились в качестве убежища для целых семей; в них хранились запасы провизии, которых могло хватить на несколько недель. К счастью, норманны никогда не задерживались в завоеванных ими городах надолго: они приходили, дочиста грабили города и затем уходили.

Однако Коль вел себя по-другому, и Изабел знала, что он не уйдет, пока не прольется кровь короля Норсекса.

В этот момент из темноты вышел Коль и жестом приказал ей остановиться.

– Вам не нужно этого видеть.

– Видеть что? – Принцесса похолодела от страха. Она вглядывалась в темноту за спиной датчанина, но ничего не видела.

– Мертвый сакс. – Колю приходилось наклоняться, чтобы не стукнуться головой о низкий потолок пещеры. – Скорее всего после битвы он спрятался здесь и умер от потери крови.

– Пустите, я должна! – Изабел попыталась обойти Коля, но он загородил ей дорогу.

– Уверяю вас, это не Ранульф.

Не видя в темноте лица Коля, Изабел не могла сказать, лжет он или нет. Впрочем, датчанин едва ли будет обманывать ее в таком важном вопросе.

– Я хорошо запомнил вашего брата. Это не король. – Изабел кивнула и молча пошла обратно.

– Я распоряжусь, чтобы убитого забрали в город, где родственники предадут тело земле, – бросил ей вслед Коль.

Когда принцесса подошла к выходу и выглянула наружу, там дул студеный зимний ветер. Небо было серым и мрачным, потом пошел снег, и принцесса, зябко ежась, стала потирать покрасневшие от холода ладони. Когда же наконец она снова вернется в тепло и уют?

Вскоре из глубины пещеры вытащили завернутое в грубую ткань тело погибшего воина. Двое датчан, подняв убитого на лошадь, повезли его в город, и Изабел вдруг подумала об Айкене. Жив ли он или уже отдал Богу душу?

Тем временем Коль давал солдатам указание продолжать поиски, и вскоре топот их коней затих вдали.

Неужели они остались с ним одни?

Стоя возле входа, Изабел выглядывала из пещеры, стараясь отвлечься от грустных мыслей. Взглянув на небо, она увидела, как ветер гонит со стороны океана к городу тяжелые темные тучи, и ей вдруг показалось, что Норсексу спокойно и хорошо под этим темным куполом. Весна не за горами, с ее приходом земля снова оживет. Несмотря на человеческие несчастья, в природе все идет своим чередом.

В пещере было тихо, и, когда эта тягостная тишина показалась Изабел невыносимой, она заговорила:

– Нам нужно возвращаться в замок. Скоро стемнеет и будет трудно спускаться с горы.

– Не думаю, – спокойно ответил Коль.

Изабел повернулась и удивленно посмотрела на него, датчанин стоял так близко, что смог бы до нее дотронуться, если бы захотел.

Чтобы не выдавать своего волнения, принцесса старалась говорить тихо:

– И все же спускаться по скользким склонам очень опасно.

Торлекссон даже бровью не повел и продолжал сверлить Изабел пронизывающим взглядом, отчего ей все больше становилось не по себе.

– Послушайте, Изабел, нам нужно наконец прояснить то, что между нами происходит.

Чувствуя себя загнанной в угол, принцесса вышла из пещеры.

– Ничего между нами не происходит!

У нее над головой кружились снежинки, ветер с океана тянул нескончаемую заунывную песню.

– Раньше я так и думал. – Коль медленно повернулся, и Изабел съежилась под его тяжелым взглядом. – Я осуждал вас, вы осуждали меня, но все оказалось бесполезно.

Изабел подняла руку, словно желая защититься от его слов.

– Я не могу относиться благосклонно к человеку, который желает убить моего короля и уничтожить все, что важно для меня и для моего сына.

Коль хмуро посмотрел на ее руку, словно этот жест оскорблял его.

– Разве вы не можете признать, что между нами есть чувства, которые не имеют никакого отношения к Ранульфу? Попытайтесь хоть на минуту позабыть о нем, открыть глаза и увидеть наконец эту истину!

Принцесса видела, как горели его глаза, и чувствовала, что в ее сердце они зажигают ответную искру.

– Как вы сами сказали вчера, это ничего не значит.

– Я ошибался. Вы значите для меня очень много.

Изабел судорожно вздохнула.

– Больше, чем ваше желание отомстить Ранульфу? – Коль, хмыкнув, опустил голову, но тут же снова посмотрел ей в глаза.

– Самое важное, что не я лишил вас невинности. Теперь мне хотелось бы услышать из ваших уст, что я невиновен.

Ветер дул Изабел в спину, словно бы подталкивая принцессу навстречу датчанину, но она продолжала сопротивляться.

– Как я могу поверить человеку, который хочет разрушить мою жизнь и жизнь моего ребенка? – Изабел отвернулась.

– Не смейте отворачиваться. – Коль схватил принцессу за плащ и повернул лицом к себе; его губы были плотно сжаты, взгляд выражал решимость. – И прекратите от меня убегать!

Он прижал свои губы к ее губам, и Изабел тихонько вскрикнула.

– Я вижу, что правда вам известна: ваши глаза вас выдают. – Его голос звучал на удивление искренне. – Я никогда в жизни не смог бы причинить вам вреда.

Внезапно Изабел вырвалась и оттолкнула Коля. Поверить в его полную непричастность было бы предательством с ее стороны, а она не хотела предавать главное, что имело для нее значение в этой жизни: ее прошлое, настоящее и будущее.

– Если хотите, можете оставаться здесь, – дрожащим голосом произнесла принцесса, а я возвращаюсь в город.

– Изабел… – Голос Коля неожиданно оборвался на полуслове. Принцесса ждала, что сейчас раздастся звук его шагов и он бросится за ней вдогонку, но вместо этого услышала глухой стук.

В страхе оглянувшись, Изабел увидела, что Коль распростерся на земле, и подбежала к нему. Только тут она заметила, что возле его головы лежит глыба льда величиной с поднос.

– Коль, ты жив? – Ей вдруг стало страшно. Датчанин не ответил. Может, он и в самом деле умер.

– Нет. Пожалуйста, не умирай! – Принцесса наклонилась над Торлекссоном и дотронулась кончиками пальцев до его шеи: кожа была теплой, и под ее пальцами равномерно билась жилка.

Изабел охватили радость и разочарование. Может, ей лучше оставить Коля здесь одного и отправиться на поиски Ранульфа? Тогда она сможет присоединиться к нему, встать на его сторону…

Принцесса посмотрела на закрытые глаза датчанина, у него был такой вид, словно он всего лишь заснул крепким сном.

А что, если очнувшись, Коль накажет Годрика за ее побег? Кусая губы, Изабел взглянула в сторону коня, который, стоя поодаль, нетерпеливо переступал с ноги на ногу.

Зажмурившись, она заставила себя вспомнить Торлекссона, каким он предстал перед всеми на краю пропасти – в страшной маске, с огромной булавой в руке. Ссориться с таким человеком – герх безрассудства, и не ей с ним тягаться.

Решено, она сделает то, что должна.

Изабел выпрямилась и протянула руку к коню:

– Морки, иди сюда, дружок!