Текст книги "Проникнуть в мысли BTK. Подлинная история тридцатилетней охоты на жесточайшего серийного убийцу из Уичито"

Акт 2
Поимка и арест ВТК

8

Спустя двадцать один год после мозгового штурма, который мы предприняли с целью помочь полицейским найти ВТК, я прилетел в город Уичито, штат Канзас, где была назначена встреча с лейтенантом Кеном Ландвером. Этот опытный 51-летний сотрудник убойного отдела местного полицейского управления не дал делу ВТК заглохнуть после роспуска опергруппы «охотников за привидением» в 1987 году. Ландвер согласился побеседовать со мной в гостиничном номере и пообещал, что в свободное от службы время он и его коллеги будут посвящать меня в детали дела, которое так глубоко въелось в его душу.

Я обрадовался, наконец-то оказавшись в Уичито – в городе, куда местная Торговая палата зазывает обилием возможностей для трудоустройства и здоровым образом жизни.

После ухода в отставку в 1995 году в моей жизни происходило многое. Я переквалифицировался в автора криминальных бестселлеров, преподавателя и профайлера на общественных началах, оказывающего помощь полицейским небольших городков и семьям пострадавших от рук преступников. За это время дети выросли, мой брак сперва развалился, а потом восстановился, и я дважды оказывался на грани смерти от легочных тромбов. И, что очень важно, 25 февраля 2005 года был наконец-то разоблачен убийца-призрак, уходивший от поимки на протяжении более чем трех десятилетий.

Оказалось, это 59-летний отец двоих взрослых детей. Все это время он состоял в браке с одной и той же женщиной и жил в одном и том же месте – небольшом доме в тихом спальном районе в девяти с половиной километрах от центра Уичито. На протяжении многих лет он был вожатым бойскаутов и старостой церковного прихода, а последние 15 лет разъезжал по району в тускло-коричневой форменной одежде, чем-то напоминающей обмундирование лесников и полицейских, изводя местных жителей штрафами за неподстриженные газоны и незарегистрированных собак.

Его звали Деннис Рейдер.

Примерно через четыре часа после задержания на тихой жилой улочке неподалеку от его дома Рейдера проинформировали о генетическом совпадении образцов его слюны и следов спермы, обнаруженных на ночной рубашке Нэнси Фокс. Сначала он признал себя виновным в семи известных полиции убийствах, которые совершил между 1974 и 1977 годами, а потом еще в трех – в 1981, 1986 и 1991-м.

Четыре месяца спустя суд признал Денниса виновным в десяти умышленных убийствах с отягчающими обстоятельствами и приговорил к десяти пожизненным срокам. Поскольку все убийства были совершены до восстановления смертной казни в штате Канзас в 1994 году, ему удалось избежать инъекции от руки палача.

Многие, в том числе я, сочли это трагической несправедливостью. За свои зверские преступления себялюбивый убийца совершенно точно заслуживал смертной казни.

Через два месяца после вынесения приговора я решил, что пора съездить в Уичито. Хотелось ощутить атмосферу, в которой ВТК жил на протяжении почти шести десятилетий. Я планировал не спеша поколесить по тем же тенистым улицам, по которым разъезжал он. Но больше всего жаждал изучить мышление лейтенанта полиции Кена Ландвера, человека, сыгравшего наиболее существенную роль в поимке Рейдера.

Он состоял в опергруппе «охотников за привидением» с момента ее организации в 1984 году. Сказать, что это расследование задело его за живое, было бы преуменьшением. Оно его просто поглотило. Поимка загадочного убийцы, на протяжении трех десятилетий ускользавшего от правоохранителей, превратилось в дело его жизни. А в последние одиннадцать месяцев эпохи террора ВТК Ландвер не только возглавлял расследование, но еще и стал тем самым суперкопом. Он провел почти два десятка пресс-конференций и в итоге убедил убийцу, что ему можно доверять.

Как я и ожидал, это стало самой большой ошибкой ВТК.

Решение сделать Ландвера лицом следствия приняли по рекомендации двух сотрудников отдела, который я в свое время возглавлял. Когда в 2004 году ВТК снова заставил о себе говорить, эти агенты совместно с полицией Уичито проработали проактивные методы, впервые намеченные мной в общих чертах за двадцать лет до этого в отчете по делу ВТК. С тех самых пор и вплоть до ухода в отставку я пропагандировал идею суперкопа на учебных и консультационных семинарах для работников правоохранительных органов. Меня порадовал сам факт, что данная концепция оказалась известна как минимум этим сотрудникам отдела бихевиористики. Наглядное свидетельство, что семена, посеянные мной за годы службы в ФБР, укоренились и дали всходы.

Во многом он оказался именно таким, каким я его себе представлял. Однако были и отличия.

Как в свое время и мне, Ландверу иногда снился один и тот же сон. Насколько он помнил, последние лет десять пару раз в год ему виделось, как он с человеком, которого ему нужно арестовать, бродит по ухоженному полю для гольфа с клюшками в руках. Вокруг пусто, они всегда только вдвоем и вполне дружелюбно играют на протяжении нескольких часов с обычными для гольфистов разговорами об удачных и неудачных ударах, направлении ветра и состоянии газона. При этом, даже во сне сознавая, что перед ним серийный убийца, Кен никогда не пытался арестовать его. Будто вопрос не в этом, а в чем-то еще, куда более сокровенном. Ландвер догадался: кто кого перехитрит.

Проснувшись поутру, он первым делом сообщал жене Синди:

– Мне опять приснился этот сон.

– А лицо удалось рассмотреть? – каждый раз спрашивала она.

И каждый раз тот отвечал отрицательно. Сопернику все время удавалось опережать его на несколько шагов и держаться в тени. После этих слов Синди непременно вздыхала.

– Ничего не понимаю, играешь с ВТК в гольф и никак не можешь рассмотреть лицо, – говорила она.

– Не получается. Зато я опять обыграл его. В итоге я всегда побеждаю, – отвечал Ландвер с улыбкой.

Сидя на кровати гостиничного номера, я вглядывался в морщинки на лице Ландвера, особенно глубокие вокруг глаз. Он выглядел безумно усталым. Из разговоров с подчиненными Кена я знал, что последние полтора года были для него сумасшедшей гонкой с яркими взлетами и болезненными провалами.

Казалось, эти 18 месяцев Ландвер жил исключительно на кока-коле и сигаретах.

27 марта 2004 года ВТК прервал 25-летнее молчание, отправив на местный телеканал загадочное издевательское письмо. Это стало шоком для жителей города, и в первую очередь для полицейских. В большинстве своем люди считали, что преступник переехал, арестован за другое преступление и сидит в тюрьме, завершил карьеру серийного убийцы или умер и больше о нем никто никогда не услышит. Выход Душителя из тени произвел невероятный фурор.

За пять дней до этого Ландвера снова попытались склонить к переходу с поста начальника убойного отдела. За 12 лет работы в этом качестве он стал ходячей энциклопедией по расследованиям убийств, и руководство хотело, чтобы он возглавил вновь созданную группу полицейских-инструкторов. Но Кен обожал работу в убойном отделе и всячески сопротивлялся повышению. То же произошло и на этот раз. В общем, 22 марта Ландвер уговорил руководство оставить его на нынешней должности.

Он поставил на карту все, чтобы не позволить ВТК ускользнуть в очередной раз.

Сидя на краешке кровати в моем гостиничном номере, он посмеивался над тем, как могли бы развиваться события, согласись он тогда покинуть пост. Ведь ровно пять дней спустя давно молчавший убийца объявился через свое издевательское письмо.

– По меньшей мере 70 % моих сотрудников говорили, что я сам его написал, чтобы остаться на должности, – расхохотался Ландвер.

– И я их понимаю, – поддержал я. – Сам бы подумал так же. Напоминает дело Зодиака. Помните такое?

– Да, до сих пор не раскрыто, – ответил Ландвер.

– Именно. А помните ведущего следователя? – спросил я. – Ему предоставили личный кабинет с телефоном и выделили небольшой штат сотрудников. Потом в начале 1980-х Зодиак прекратил писать копам. И тут в один прекрасный день мне звонят из регионального офиса ФБР в Сан-Франциско. Оказывается, следователь только что получил сообщение, и, похоже, от преступника. Они хотели, чтобы я его проанализировал. Получаю письмо, сажусь работать, и тут мне снова звонят из Сан-Франциско. «Не парься», – говорит тот же самый агент. «Что значит – не парься?» – ору я в ответ.

– А, теперь припоминаю, чем закончилось, – улыбнулся Ландвер.

– Мне было сказано, что письмо накатал тот самый ведущий следователь, – добавил я. – На парня так давили с расследованием, что, исчерпав все версии, он решил создать новую зацепку и сочинил послание от имени Зодиака. Его сняли с дела и отправили отдохнуть и проконсультироваться с психологом.

Кен усмехнулся. У него был совершенно измочаленный вид человека, каким-то чудом сумевшего выбраться живым из молотилки. На протяжении долгих месяцев он тащил на себе все следствие по делу ВТК и знал его перипетии лучше, чем кто-либо. Информация начала накапливаться в его голове еще со времен работы в опергруппе «охотников за привидением», и в управлении он считался признанным экспертом по всем аспектам занявшего три десятилетия расследования.

Ландвер сказал, что его изводила мысль об убийце, который так и не пойман. Но интуиция подсказывала: может наступить день, когда неизвестный подозреваемый вновь напомнит о себе. А когда в марте 2004 года ВТК внезапно объявился, Кен, ставший самой заметной фигурой следствия, понял кое-что еще: если преступнику удастся ускользнуть и в этот раз, крайним окажется он. До конца дней останется копом, которого обставил ВТК.

Однако события пошли по совершенно другому сценарию.

– Вообще-то я и не собирался работать в полиции, – рассказывал Ландвер. Он намеревался стать агентом ФБР, как дядя Эрни Халсиг, всегда служивший для него образцом для подражания. Но в один прекрасный день 1977 года, спустя пару месяцев после того, как ВТК мастурбировал над умирающей от удушья Ширли Виан с пластиковым пакетом на голове, в жизни 23-летнего Ландвера произошли непредвиденные события.

Он изучал историю в Университете Уичито и работал продавцом в магазине мужской одежды Butell в центре города. Как-то раз Кен выходил из магазина пообедать и чуть не столкнулся в дверях с двумя входящими молодыми чернокожими. «Какие-то они слишком нервные», – подумал Ландвер. На улице заметил припаркованный в соседнем переулке «Кадиллак». Мотор автомобиля работал, а за рулем сидел тип, полчаса назад посетивший магазин и на протяжении десяти минут морочивший ему голову, изображая желание купить спортивный костюм.

– И тут я сообразил, что задумали эти парни, – сказал Ландвер. – Они собрались грабить наш магазин. Но про вооруженное ограбление я и думать не думал. Решил, что вбегут, похватают кожаные куртки, запрыгнут к дружку в «Кадиллак» и слиняют.

Кен решил проявить героизм и рванул обратно. По дороге заглянул в ювелирную лавку и крикнул: «Не вернусь через пять минут – вызывайте копов!» Через считаные секунды он вбежал в магазин, готовясь схватить первого попавшегося грабителя, и тут же ощутил у шеи холодное дуло пистолета. Оружие было в руке человека в балаклаве. Он приказал Кену двигать к кассе, где моментально скрутил его электропроводом.

Порывшись в содержимом кассы, нападавший нашел старый обшарпанный «кольт» 45-го калибра времен Второй мировой войны. Отправив в патронник единственный патрон, он взвел курок и окинул взглядом лежавшего на полу Ландвера.

– Нечего на меня смотреть, мужик. Хорош пялиться! – проорал грабитель.

Кен был уверен: неизвестный уже все решил. Он подойдет, наклонится, направит ржавый ствол ему в лоб и выстрелит.

– Я решил, что ему будет труднее пристрелить меня, если смотреть ему прямо в глаза. Хотел персонализировать себя, – поделился он со мной.

Но такая стратегия вроде бы не сработала. Грабитель подошел к Ландверу, оседлал и велел отвернуться в сторону.

– Стало ясно, что я уже покойник, – передернул плечами Кен.

Однако по какой-то причине этот человек не стал стрелять. Вместо этого они с сообщником, который удерживал остальных сотрудников в подсобке, выбежали из магазина с охапками одежды.

Спустя пару часов Ландвер в компании двух детективов просматривал пачку фотоориентировок. Не прошло и нескольких минут, как он ткнул указательным пальцем в одну и сказал, что это тот самый мужчина, которого во время ограбления назвали Батч. Детективы заулыбались:

– Так, значит, это был Батч Джонсон.

Ландвера похлопали по спине и поблагодарили за помощь.

Но, к великому разочарованию Кена, полицейские не спешили задерживать этого профессионального преступника. Они пришли за ним только спустя пару месяцев, после того как во время ограбления винного магазина он застрелил копа не при исполнении. На опознании Ландвер сразу же указал на подозреваемого, а за день до суда оказался в кабинете окружного прокурора на обсуждении предстоящего процесса.

Окинув взглядом стол, заваленный изъятыми при аресте Батча Джонсона следственными материалами, юный студент-юрист заметил знакомые брюки и жилет.

– А это у вас откуда? – спросил он.

– Это было на Батче, когда его забрали, – ответил прокурор.

Кен посмотрел на стол еще раз и сказал:

– В нашем магазине есть пиджак от этих брюк.

Окружной прокурор воззрился на него с некоторым недоумением.

– То есть? – уточнил он.

– Выбегая из магазина, Батч обронил пиджак от этого костюма. Он все еще висит у нас, если что, – добавил Ландвер.

Улыбнувшись, прокурор велел ему отправляться в магазин и принести пиджак. Через две недели Джонсона осудили за два ограбления и покушение на жизнь сотрудника полиции. Он отбывает тюремный срок по сей день.

Этот случай произвел на Ландвера огромное впечатление. Не столько из-за того, что он впервые в жизни оказал действенную помощь в задержании опасного преступника. Имелась другая причина – он был разгневан и изумлен тем, что полицейские не арестовали Джонсона сразу же после ограбления магазина Butell.

Но Ландвер немного разбирался в криминальной психологии и продолжал смотреть прямо на громилу.

– Тогда я не понимал, что они разыскивали его. И все равно мне казалось, все тянется слишком долго. И это просто бесило. Вот тогда я и решил не дожидаться вакансии в ФБР, а приносить больше пользы, став полицейским у себя в Уичито, – закончил историю Ландвер.

На второй день пребывания в городе Кен появился у меня в номере сразу же после полудня.

– Поехали кататься, – сказал он.

Мы спустились и сели в его машину. Ландвер провел для меня полуторачасовую экскурсию по местам, где отметился Рейдер. Мы посетили дома жертв – спокойные районы, населенные представителями среднего класса. Кто-то из них жил на угловых участках, кто-то в центре квартала, задний дворик одного из домов граничил с парком. Здания ничем не выделялись на фоне остальных. За минувшие годы некоторые снесли – пустующие участки поросли бурьяном.

Чрез 20 минут после начала экскурсии мы проехали мимо двухэтажного дома, где жила несостоявшаяся жертва Рейдера. На допросе он сказал, что в течение нескольких месяцев следил за этой женщиной средних лет и собирался убить ее осенью 2005 года.

– Ее имя не упоминай. Это будет для нее чересчур, – попросил Ландвер.

Время от времени я замечал изумленные взгляды, которыми смотрели на знаменитого лейтенанта из проезжавших мимо машин.

– Тебе бы в мэры баллотироваться, – пошутил я.

– Ага, вот только этого мне и не хватает, – буркнул Кен и заметно поскучнел.

Похоже, он начал уставать от бесконечных разговоров о Деннисе Рейдере. Вдобавок его смущало всеобщее внимание, которое он приковывал к себе после ареста преступника. Сидя рядом с ним в автомобиле, я чувствовал, что ему хочется закрыть этот вопрос раз и навсегда, чтобы спокойно сосредоточиться на текущей работе отдела. Ведь все, что представляло в этом деле хоть какой-то интерес с точки зрения следственной работы, было досконально объяснено – за исключением того, как Рейдеру удавалось настолько долго не привлекать внимания. Именно это не давало покоя мне.

Хоть я изучал беспощадных чудовищ вроде ВТК всю жизнь, у меня не было ощущения, будто я смогу разгадать загадку Денниса Рейдера. Его навыки убийцы казались просто нечеловеческими. Никак не получалось разобраться в нем.

Ландвер прибавил газу, и мы поехали на север по шоссе, ведущему из Уичито в предместье Парк-Сити. Иногда Рейдер преодолевал 11 километров между ними по городским улицам, однако поездка по шоссе была самым быстрым способом «выбраться в город». Ландвер свернул с шоссе по направлению к 61-й улице, и через несколько секунд мы проехали мимо места, где восемь месяцев назад группа вооруженных до зубов копов задержала ехавшего домой на обед Рейдера. Буквально в двух шагах стоял небольшой одноэтажный дом, где он поселился вскоре после женитьбы в 1971 году. В этом доме на три спальни, построенном в 1954 году, они с супругой прожили 33 года и вырастили двоих детей. Но в этот солнечный октябрьский день здание пустовало. Опасаясь за свою безопасность, жена Паула уехала из города сразу же после ареста мужа.

Мы остановились у подъездной дорожки. От пустующего жилища веяло могильником. Сама дорожка и двор были усеяны палой листвой и сломанными ветками. Трава побурела. С крылечек домов нас пристально разглядывали соседи. Похоже, никто не узнавал Ландвера.

Некоторое время мы просидели в машине, молча разглядывая ничем не примечательное строение.

– И смотреть-то не на что, – озвучил я.

Ландвер не ответил, дал по газам, и мы уехали. Все утро он говорил, что хочет показать заброшенное зернохранилище, о котором рассказывал на допросах Рейдер. По дороге к нему мы миновали аккуратное, чистенькое одноэтажное здание муниципалитета района Парк-Сити, где работал Рейдер. Ничем не примечательное строение находилось всего в нескольких минутах езды от его дома. На парковке стоял белый служебный фургон ВТК.

Примерно в пяти километрах располагалось пустующее зернохранилище. В последние 10 лет Рейдер часто проезжал мимо, предаваясь фантазиям об ужасах, которые когда-нибудь будет творить внутри. Кто-то мечтает выйти на пенсию и уехать жить в Аризону или Флориду. ВТК сказал Ландверу, что хотел остаться в своем районе и устроить в этом старом обветшавшем зернохранилище мастерскую.

Для Кена строение олицетворяло весь обескураживающий садизм Рейдера. На протяжении десятилетий следствие не понимало, с кем имеет дело – злым гением или просто везучим злобным малым.

Теперь понятно.

При интеллекте чуть ниже среднего Деннис Рейдер обладал латентной терпеливостью, нечасто встречающейся у серийных убийц. Он был нацелен на выживание.

Ландвер притормозил и съехал на обочину.

– Вот оно, – произнес Кен, указывая на бетонную башню за оградой из колючей проволоки. Строение выглядело слегка наклоненным вправо и напоминало деревенскую версию Пизанской башни. Рядом находился ветхий деревянный сарай с зияющими дырами в стенах и крыше.

– Даже и не спрашивай, как бы он устроил там пыточную, держа хозяев в полном неведении, – хмыкнул Ландвер. – Говорю же – этот тип далеко не всегда продумывал все до мелочей.

Во второй половине дня мы вернулись в гостиницу. Как только Кен заглушил мотор, зазвонил его мобильник. Он выловил трубку из кармана пиджака и коротко произнес: «Ландвер». Из быстрой беседы я понял, что произошел прорыв в одном из дел, которые он расследовал. Ландвер поспешно извинился и умчался, а я направился к себе в номер, взял захваченный из дома ноутбук, проверил электронную почту, а потом раздвинул шторы и посмотрел из окна на Уичито.

Казалось, будто этот город с его скоплением зданий из стекла и бетона вырос из окружающих равнин сам собой. Невольно я подумал, что в глубине души Деннис Рейдер отождествлял себя с прозаичностью мест, где проходила его жизнь. Однако всегда стремился чем-то выделиться на предсказуемо однообразном ровном фоне, подобно зданию, внезапно выросшему посреди равнины. Оно обращает на себя внимание, привлекает ошеломленные взгляды.

Так что же, черт возьми, делает из людей изощренных и безжалостных убийц вроде ВТК? Я представил, как он сидит на стуле и наблюдает предсмертные судороги Джои Отеро. Настолько полное отсутствие сострадания невозможно объяснить одной лишь генетической предрасположенностью. Должен существовать целый ряд факторов, сочетание которых порождает подобных Рейдеру.

За долгие годы я наслушался самых разнообразных теорий о причинах, заставляющих людей убивать себе подобных. Несмотря на существование предположений, будто существенную роль могут играть даже такие, казалось бы, малозначимые факторы, как место жительства, я должен согласиться с Ландвером. Он настойчиво повторял: «Где бы Деннис ни жил, это все равно произошло бы. Переехал бы с семьей в Канзас-Сити, это случилось бы там. Дело не в местности, не в городе, а в личности».

Наверное, это действительно так. И в то же время история Уичито и ее окрестностей, равно как и многих других территорий бывшего Дикого Запада, пронизана жестокими и кровопролитными событиями, способными вдохновлять таких, как Рейдер. Самая мрачная из историй повествует о первом европейце, оказавшемся в этих местах. Насколько она правдива, неизвестно, а рассказал ее один канзасский полицейский в первый же мой приезд в этот штат.

Первым белым европейцем в местности, много позже получившей название Уичито, стал прибывший сюда в 1540 году Франсиско Васкес де Коронадо, известный отвратительным нравом. Его путь в эти места начался в 1538 году, когда он и его банда охотников за сокровищами начали поход по юго-западной части Нового Света, убивая едва ли не каждого встречного представителя коренных народностей, независимо от пола и возраста.

Коронадо обуяло причудливое видение, накрепко завладевшее умами интеллектуалов и аристократов его времени: он приехал искать построенный целиком из золота город Чибола, легенды о котором несколько лет ходили в испанском обществе. И вот уже два долгих года не получалось найти эту золотую столицу. Однажды раб-индеец по прозвищу Эль Турко рассказал кому-то из солдат Коронадо, что видел подобный город в восточных землях. Вопреки возражениям местных проводников, опьяненный мечтами о золоте Коронадо решил поверить Эль Турко.

Несколько месяцев его отряд блуждал по Нью-Мексико, Техасу, Оклахоме и югу Канзаса, пока наконец не вышел к пескам на месте слияния двух рек, известных ныне как Арканзас и Литтл-Арканзас.

Для них мы были всего лишь очередными зеваками, приехавшими поглазеть на обиталище дьявола.

Неподалеку виднелась кучка хижин с островерхими крышами из золотистой соломы, едва ли суливших обещанные несметные богатства. Взбешенный Корона-до приказал людям пытать Эль Турко, пока тот не признается. Какие именно пытки применили, доподлинно неизвестно. Однако в исторических книгах хватает рассказов, как конкистадоры заставляли жертв говорить, методично отрезая уши, носы и пальцы острыми как бритва шпагами. Им также нравилось надолго закапывать людей живьем. Как бы то ни было, в конце концов Эль Турко сознался, что выдумал этот город. Только после этого Коронадо распорядился удавить его.

Из окна гостиничного номера я наблюдал за заходом похожего на бесформенную тыкву оранжевого солнца. Когда-то неподалеку протекала река Арканзас, но теперь она превратилась в абсолютно сухое песчаное русло в окружении ив.

Близилось завершение моего путешествия в мрачные глубины исковерканного сознания чудовища, пути, на который я ступил больше 30 лет назад, когда молодым агентом ФБР стал одержим мыслью о поимке и изучении серийного убийцы из Уичито.

Ландвер постучал в полую металлическую дверь номера, после чего решительно распахнул ее. Достав из кармана компакт-диск, он помахал им со словами:

– Здесь кое-какие интересные тебе вещи.

Положив его на письменный стол рядом с моим компьютером, он пояснил:

– Это материал, изъятый у Рейдера после ареста: дневниковые записи, личные фото, заметки об убийствах. Показываю в виде презентации, когда выступаю во всяких там Ротари-клубах и Элк-лоджах[29]29
  Закрытые американские общественные организации консервативного толка. (Прим. пер.)


[Закрыть]. С тех пор, как мы его закрыли, то и дело зовут где-нибудь выступить.

Надвигалась ночь, и я в очередной раз был вдали от дома, в очередном гостиничном номере, пытаясь понять, что же заставляло совершенно незнакомого мне человека убивать, проживая при этом вполне заурядную с виду жизнь.

Тут его мобильник опять зазвонил. Кен поморщился, посмотрел на высветившийся номер, сказал: «Этому нужно ответить» – и вышел в коридор.

Я включил телевизор и улегся на кровать, дожидаясь его возвращения. Однако сигнала не было, поэтому я просто смотрел в серые полосы на экране и слушал шипящие шумы, стараясь не обращать внимания на диск на столе. В окне виднелись последние лучи угасающего солнца. Я изучал их следы на темно-красном ковролине, пытаясь восстановить цепочку событий, приведших меня в этот гостиничный номер в Уичито.

И припомнил телефонный звонок. Он раздался поздним мартовским вечером 2004 года. К тому моменту я уже девять лет как ушел из ФБР. На другом конце провода был один из обученных мной профайлеров, который по-прежнему работал в отделе. После ухода я стал независимым экспертом-криминалистом. И прокуратура, и адвокаты обвиняемых приглашали меня для экспертной оценки дел об убийствах. Порой мои выводы противоречили сделанным сотрудниками моей бывшей организации, и это вызывало раздражение многих фэбээровцев всех уровней. Именно по этой причине мой приятель решил, что обязан позвонить – он знал: кроме него на это никто не решится.

– Он опять за свое, – зазвучал голос на другом конце провода.

– Кто?

– Твой неизвестный преступник из Уичито.

Всю жизнь я охотился за неизвестными преступниками, виновными в многочисленных убийствах, изнасилованиях и прочих гнусных преступлениях. Но услышав «Уичито», понял, о ком речь.

– ВТК? – уточнил я.

– Именно.

– Новые трупы?

– Нет, – сказал приятель. – Всего лишь письмо на местное телевидение с приложением ксерокопий фото, которые он делал на месте преступлений, и водительских прав жертвы. Похоже, что-то выманило его из логова. Ведь с последнего появления столько лет прошло, народ считал, что он умер или уехал навсегда. Для жителей Уичито это реальный шок.

До меня дошло, что с последнего погружения в дело минуло 20 лет, и это казалось невероятным. При определенном оптимизме их можно считать четвертью человеческой жизни – именно столько занимает переход от расцвета сил к их нехватке.

– Знаешь, а я ведь никогда и не думал, что он умер, – сказал я бывшему коллеге.

– Ага, со свойственным тебе оптимизмом, – рассмеялся тот.

Поблагодарив собеседника за информацию, я повесил трубку и уставился в темноту за окном кабинета. И поймал себя на желании снова оказаться в ФБР и работать профайлером, как прежде. Я понимал, что теперь нахожусь в отставке, к расследованию дела меня не привлекут. Меня охватило возбуждение. То, что убийца, о котором я не вспоминал на протяжении многих лет, вновь образовался в моей жизни на пороге глухой ночи, выглядело вполне уместным. В далекие времена работы оперативниками мы обычно занимались грязной работой, рейдами или арестами опасных преступников после наступления темноты. С ее приходом расслабляются даже самые суровые рецидивисты.

Именно в эти моменты я мог обоснованно рассчитывать на то, что чудовища разговорятся.

Хотя время от времени меня посещали случайные мысли о ВТК, последний раз я серьезно задумывался об этом убийце в 1997 году, в процессе работы над книгой «Маньяки», где рассказывал о подноготной различных серийных убийц, насильников и педофилов.

А спустя несколько лет я начал интервьюировать осужденных маньяков и выбирал для появления в тюрьмах вечерние часы, когда заключенные особенно остро ощущают собственное одиночество.

Я лишний раз убедился, что участие в расследовании дела ВТК не прошло для меня бесследно, когда мы с соавтором решили использовать случай Душителя для первой главы книги. В сущности, она представляла собой тезисное изложение моей справки 1979 года с добавлением предположений о личности неизвестного преступника, которые мы выдвинули в ходе консультаций с полицейскими из Уичито в 1984 году. Так как дело оставалось нераскрытым, я предположил, что публикация моих личных соображений вызовет шквал читательских откликов с ложными наводками, в которых полицейские просто захлебнутся. Поэтому изменил имена, места и даты, поселив убийцу в вымышленном городке на северо-западе страны и убрав все упоминания о ВТК.

Однако невзирая на все литературные уловки, написанное явно задело читателей за живое. Вскоре после публикации я начал получать письма, где люди сообщали, что вымышленный персонаж из вымышленного города кого-то напоминает. В большинстве случаев меня спрашивали, не поработаю ли я с предложенной наводкой сам или, в крайнем случае, не посоветую ли знакомого сыщика, который этим займется.

Рекламируя книгу, я разъезжал по стране с лекциями и автограф-сессиями. Меня не покидало чувство, что ВТК может присутствовать на каком-то из этих мероприятий, особенно в Канзасе.

Опасался ли я за свою безопасность? Практически нет. Я был абсолютно уверен: этот тип крайне труслив и ни в коем случае не осмелится прибегнуть к насилию в общественном месте. Со всеми жертвами он расправлялся лишь после того, как убеждался в их полной беспомощности.