Текст книги "Планета шестизарядного пистолета"

24

К восходу солнца ему удалось осмыслить все происшедшее. Он не знал, есть ли у него еще малейшая возможность разыскать Хенси Бонна, когда подонки вернутся из Джеронимос. Ему просто необходимо убедить себя в том, что такой шанс у него есть. Если окажется, что его план является ничем иным, как местью, подкрепленной законом, по крайней мере, он сможет сказать Сефрану: «Я пытался». Если бы Сефран никуда не обращался. Усилия Зака могут способствовать понижению его по службе, а не увольнению из Косфеда. Он надеялся только на это.

В пять минут десятого он уже стоял возле бесплатной библиотеки, пропуская группы людей, которые входили в боковые двери.

Люди негромко переговаривались. Мисс Вирджиния, позабыв о своей злости, взмахнула душистым платочком и спросила Зака, слышал ли он ужасные новости о том, что всю ночь у О'Мориарти орудовал вор, крадущий тела. И оставил все двери и окна закрытыми.

Он ничего не ответил и направился к подвалу, в центральную информационную систему. Включил компьютер, вошел в банк данных информационного центра Косфеда на южном континенте и набрал:

«ХОЧУ СДЕЛАТЬ ОТЧЕТ О ПОДОЗРЕНИЯХ ОТНОСИТЕЛЬНО РАЗДЕЛА С.Р.С.С. 12 578.2. ПРЕКРАЩЕНИЕ КОММЕРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВСЛЕДСТВИЕ ГРАЖДАНСКИХ БЕСПОРЯДКОВ. ПРОШУ О НЕМЕДЛЕННОМ ПОВТОРЕНИИ ПОИСКА. ПОДПИСЬ: РЕНДОЛЬФ, ЭКОНОМИЧЕСКИЙ АГЕНТ».

Два патрульных Центральной административной базы Косфеда спустились на закате и сразу направились в дом Зака. В течение часа Зак принимал в своем доме почти полдюжины приезжих.

Шеф группы отдела алкогольных напитков был немногословным молодым мужчиной с одним искусственным глазом. Как и на его коллегах, на нем был пурпурный спортивный костюм, который украшала эмблема Косфеда. Она располагалась на плече. Зак говорил быстро и убедительно. Кое-что он приукрасил, а кое о чем умолчал. Он построил свой рассказ таким образом, что смерть герцогини Пенткастер оказалась прямым результатом отказа бандитов прекратить вымышленную дуэль с огнестрельным оружием в ту самую минуту, когда Зак попросил их об этом. Так как бандитов в городке не было, и некому было подтвердить, где правда, а где вымысел, и так как у Зака был официальный статус (слава богу, Сефран еще не успел зайти слишком далеко), шеф группы утвердил следующий план: сначала действовать, потом проводить расследование.

К полуночи, используя молотки-ухваты, наполненные концентрированным воздухом, группа представителей отдела алкогольных напитков уничтожила все до последнего запасы алкоголя, которые имелись в Шейне. Улицы наполнились парами виски, напитки лились рекой. Не осталось запасов даже у Зака.

На следующее утро глава группы повел своих людей на сувенирные фабрики, которые они должны были закрыть и опечатать. Затем агенты отдела алкогольных напитков запрограммировали маленького робота цилиндрической формы, чувствительного к алкогольным парам, и запустили его полетать над городом.

Почти в десять сенсор издал дикий ревущий звук. Представители группы высыпали из дозорных машин, где они занимались составлением предварительных отчетов. Они обнаружили скрытые запасы спиртного в подвальном помещении погребального дома. О'Мориарти пытался вывезти их и случайно разбил одну бутылку. Они изъяли все, что было.

Оставшись без запаса алкогольных напитков, Зак днем вышел из дому. Он проходил мимо группок горожан, которые сердитыми взглядами провожали его. Гарликов чересчур учтиво вел себя, продавая ему продукты, и, презрительно фыркнув, бросил его деньги в сторону. В переулке Зак столкнулся с доктором Бастером.

Он приветствовал Зака многозначительным взглядом, полным горечи, и потащил его в тень.

– Мой мальчик, хочу предупредить тебя. Сегодня утром я прошелся по городу. Мирные горожане растеряны. Во-первых, из-за исчезновения тела. Странное совпадение! Это напоминает мне о Шеттерхенде. Но еще больше их взволновало и испугало то, что изъяты все запасы спиртного. Я бы на твоем месте поскорее укрылся дома.

– Черт побери, почему они все сошли с ума? Я сделал это, потому что бандиты…

– Жизнь наложила печать монотонности и бездушия на жителей Миссури, мой мальчик. Тебе необходимо понять это. Ты забрал у них, хотя и временно, их утеху. – Глаза доктора Бастера устремились вдоль улицы. Несколько групп пристально смотрели вслед Заку. – Поверь мне, мальчик. По роду своей деятельности я часто сталкиваюсь с людьми. Я слышал много неприятных слов о саморасправе.

Это была правда. Зак скомкал пакет с продуктами и поскорее свернул в ближайший переулок.

Черт бы побрал их всех до одного! Жители Шейна были не лучше, чем убийцы с оружием. Людям нравятся коррупция, кровопролитие, омерзительные убийства. Они увлекаются всем этим не меньше, чем эти головорезы. Их подчинение законам и порядку является чисто внешним. Это уже доказано воочию. У него исчезло всякое желание чем-то помочь оскорбленным жителям городка. Симпатия к угнетенным? Эта дурацкая затея уже не волновала его, когда он возвращался к себе по темным переулкам Шейна.

Длинная тень заслонила солнечный свет, который падал на открытое пространство переулка. Зак поднял голову и увидел Филемона.

Филемон шатался. Он выглядел отвратительно: глаза, словно засыпанные песком, волосы, взъерошенные как солома, скрюченные пальцы. Филемон встал у него на пути.

– Это твоя работа, черт бы тебя побрал…

Зак с отвращение сплюнул.

– Твой крик – это звук в пустом стакане. Пора, наконец, и протрезветь.

Вытянув желтый язык, Филемон побежал за ним: «Твои часы почти сочтены. Погоди, пока они вернутся с гор. Погоди, пока Дикий Билл не получит к ужину свой стакан, а также и Келемити!»

Зак повернулся. Вдруг он принял решение. Он проскользнул в лучах оранжевого солнца, которые пробивались через задний дворик. Демону в котелке он прокричал: «Мне совершенно безразлично, что думают эти негодяи. Когда они вернутся, меня уже здесь не будет. Понятно, Филемон? Я уже сыт по горло всем этим. Я ухожу. – Ему на ум пришло только слово из местного лексикона. – И быстро».

На мгновение Филемон застыл. Затем он потряс в воздухе цилиндром.

– Так вот ты как? Уносишь ноги? Исчезаешь? Ладно, ладно. – Он почесал живот, вздрогнул. – Уверен, Малышу и остальным парням будет интересно узнать об этом. – И он убежал.

Зак закрыл глаза. Минуту назад ему в голову пришла трезвая, но рискованная мысль. «Куда он делся, этот старый сумасшедший педераст? Наверное, уже на пути к Джеронимос, чтобы рассказать Малышу, что я покидаю город? Это просто невозможно!»

Зак, насвистывая, продолжал идти дальше. И вдруг до него дошло, что Филемон просто дразнил его. Должно быть, Малыш с компанией захватили с собой какой-то запас спиртного.

О, боже!

Очевидно, это так!

25

В этот день в своем кабинете Зак пытался заняться любимым делом.

Сверкающая голубоватая гроздь фороспоры лежала на куске упаковочного материала еще с того момента, когда он извлек ее из печи для обжига. Он сидел на табуретке, держа голубоватую гроздь перед собой. Ему приходилось часто сдвигать упаковочный материал, потому что капли пота все время попадали на поверхность кристалла и делали его мутным.

Ему было трудно работать миниатюрным инструментом огрубевшими кончиками пальцев в узких рабочих перчатках. Почти не осознавая того, что делает, он склонил голову влево.

За дверью веранды солнце роняло лучи на звенящие фороспоры. Сад казался безопасным местом. Но он продолжал наблюдать.

Он так долго смотрел влево, что у него разболелась шея. Так он просидел час. Два. То тут, то там он слышал голоса. Некоторые принадлежали взрослым, другие – детям и подросткам. Он прокрался в сад, чтобы подслушать, о чем они говорят. Странно, что в это время суток на его улице собралось столько людей.

– Это несчастье.

– Эти бандиты из Косфеда сказали, что фабрики будут закрыты до тех пор, пока… – Сторонники Некти тоже слишком уж хороши. – Беседа продолжалась. Зак снова вернулся в дом, ощущая, что весь обливается холодным потом, дыхание его было прерывистым, его хватали судороги.

Присев на скамью, он попытался наладить лампу, вмонтированную в стену, чтобы она лучше освещала комнату. Свет поступал от лампы цилиндрической формы, а также от нескольких металлических рефлекторов, которые помогали сосредоточить блеск кристаллов на рабочем участке. Он понял, что лампа уже работает в максимальном режиме. Забавно. Он протер глаза. У него перед глазами все расплывалось.

Тогда он принес еще одну лампу из спальни, зажег ее. Все равно все расплывается. «Что-то неладное», – подумал он.

Зак изменил положение голубоватого кусочка на упаковочном материале. Его напряженные руки слегка дрожали, пока он дотягивался до колбы с фиксажем. Прежде чем он начнет резать, фороспору необходимо обмыть. Он поднял правую руку. Ее не стало видно. Видения все больше охватывали его. Он взорвал Шейн, разделался с каждым первенцем, при помощи мисс Вирджинии совершил множество убийств, причем на глазах у десятков…

Взревев, он снова опустил руку так, чтобы она была в поле его зрения. Он поднял колбу. Уровень жидкости, находившейся в ней, был незначительным.

На колбе была печать фирмы-экспортера химикатов, которая находилась на отдаленной планете. Он подсчитал затраты на поставки, и его бросило в жар. Об этом даже не может быть и речи. Он полагался на заработки в Тип-Топ, которые полностью шли на приобретение этого редкого вещества. Все к одному: Тип-Топ, сад, может быть, даже и каша в голове.

Наконец, он смог обработать голубоватый кусочек. Ему следовало поработать, иначе он просто сойдет с ума.

Он осторожно опустил колбу. Ногтем большого пальца аккуратно отрегулировал положение колпачка с часовым механизмом. Раздался звук, подобный тиканью часов. Он всмотрелся в голубоватую фороспору, но так, чтобы не видеть свое лицо в отражении. Там можно было рассмотреть множество Рендольфов, все изображения были вытянутыми, суженными, безобразными.

Колпачок колбы начал открываться. С особой осторожностью он приподнял его и отложил в сторону. Ему удалось снова заставить себя сосредоточиться на кристалле. Мысли, словно облака, блуждали в его голове, а потом превратились в одно большое голубоватое облако.

Итак, он придал кристаллу форму, затем микротомировал его на множество частей, каждая была величиной с облачко. Он хотел покрыть края оранжевым лаком, чтобы придать им вид облака, только что снятого с неба Миссури во время заката. Он понял, что всего нужно сделать десять, может быть, двенадцать частей.

Он рассматривал фороспору, замечая исчезновение следов, оставшихся после капелек пота. Следующая операция была решающей. Необходимо было взять точное количество фиксажа, чтобы, когда микроскальпель впервые коснется поверхности фороспоры, последняя осталась бы совершенно растяжимой. Слишком много фиксажа, и срез не будет таким, каким нужно. Слишком мало – и на поверхности фороспоры будут продолжаться симпатические вибрации.

Решающая операция.

Поверх одной перчатки он надел на правую руку еще одну. На это потребовалось пятнадцать минут. Затем, выбрав из ящичка с материалами подкладку соответствующего размера, он взял ее в правую руку и начал трясти колбу в левой руке. Дымок заклубился и начал медленно подниматься к отверстию в колбе.

Решающая операция. Внезапно произошло нечто весьма неприятное. Он должен был разделить эту фороспору на десятки мелких участков, которые бы соответствовали кусочку неба. Если ему это не удастся…

Что-то прыгнуло, метнулось, блеснуло и перескочило через стену, которая огораживала сад.

У Зака задрожала голова. Левая рука машинально подскочила вверх. Кошка-робот перепрыгнула через дорожку сада. Она дымилась и искрилась, вращая своими изуродованными искусственными глазками в разные стороны. Из головы кошки раздавались странные звуки, напоминающие скрип. Зак почувствовал, что колба выпала у него из рук и ударилась о скамейку. На улице раздавался смех мальчишек. Он издал гортанный возглас, и мальчишки убежали.

Он протянул руку, чтобы поймать хрипящее, сверкающее животное, но отпрянул назад. Мальчишки привязали веревку с табличкой вокруг шеи робота. На табличке чем-то красным было выведено: Рендольф.

Все фороспоры волнующе звенели. Зак пристально посмотрел вверх на оранжевое небо, заполненное радостными на вид облаками. Затем он вошел в дом и заставил себя рассмотреть фороспору.

Вся дымящаяся жидкость выплеснулась на гроздь. Ее поверхность оставалась лишь слегка голубоватой. Избыток жидкости оставил след. Теперь ему уже не удастся перерезать ее. Никогда.

Еще какое-то время перед его глазами возникали видения.

Зак не собирался утруждать себя захоронением кошки-робота. Когда под вечер он все же решил серьезно поразмыслить над этим событием, то заметил что кто-то с невозмутимым видом перебрасывает через стену камни. Один из них повредил великолепный, особенно яркий красный куст. В течение часа в саду раздавался беспокойный перезвон фороспор. Посыпались осколки разбитой кухонной посуды, затем упал большой продуктовый пакет с грубой карикатурой, изображенной на нем. В пакете находились еще теплые экскременты.

На закате через почтовый провод к нему подбросили уведомление. От Делаханти. Лишение имущества и выселение. Он разорвал листок.

Через некоторое время кто-то постучал. Он не обратил внимания, и стук повторился еще несколько раз. Вечер линча? Его охватил ужас, он спрятался в саду с шестизарядкой на прицеле. Но вокруг не раздавалось ни звука. Вечерело. Наконец, раздался хриплый женский голос.

– Рендольф, выходи и отвечай. Каждый в городе знает, что ты слезливый лицемер.

– Клара Сью? Это ты? – Он был поражен, услышав ее хриплый голос. Над головой что-то жужжало. Какая-то тень нарушила покой облаков. Он решил, что это, по-видимому, кружится робот-датчик по выявлению запасов алкоголя. Затем до него дошло, что жужжание принадлежало почтовому роботу. Слишком поздно.

На улице продолжала свою хриплую речь Клара Сью: «Очевидно, это из Косфеда, правда? Послушай, у меня послание от Белл».

Клара Сью. Ему представилась следующая картина: молодая, тучная, уродливая женщина, привыкшая всегда идти по проторенной дорожке. Она работала в «Шансе». Он наклонился к воротам.

– Почему она сама не пришла?

– Дело в том, что она, как и все остальные, считает тебя слишком тошнотворным для того, чтобы общаться с тобой. Ты принес нам несчастье, Зак Рендольф. Ты закрыл фабрики, забрал виски, ты даже осмелился украсть тело бедняги Люка. Может быть, именно в эту минуту ты заканчиваешь расправу над ним, и поэтому не хочешь открыть нам. Ты и твои сторонники, очевидно, издеваются над его телом.

– Ты, глупая шлюха, заткнись.

– Ты не имеешь права…

– Господи, что там у тебя за послание?

– Мисс Белл просила передать тебе, что ваши отношения отныне прекращаются, и что она жалеет, что пачкала себя, пробыв с тобой столь длительный период времени. Вот и все послание.

Протерев глаза, Зак пристально посмотрел на облака. Да. Именно об этом он и догадывался.

Поздно вечером он получил, наконец, гневное и грубое послание от Миколаса Сефрана.

Терпению антрепренера пришел конец. Сефран выехал из форта Лифтофф на корабле Хо Зан Минх, коммерческом судне с ограниченным количеством пассажиров. Зак посмотрел на время отправления сообщения. В настоящее время корабль уже покинул пределы атмосферы этой планеты.

В острых гневных фразах Сефран подтверждал, что его влиятельные связи позволят ему немедленно по прибытии в более цивилизованный мир привести в исполнение свое обещание. Зак может ожидать сообщение от Суперинтенданта, в соответствии с которым ему придется прибыть в Косфед для оформления документов об отставке. В случае, если возникнет необходимость, он будет обращаться прямо в Косфед.

Зак был уверен в том, что Сефран представляет собой опасность. Когда выглянула желтоволосая луна, он опустил в почтовый ящик сообщение. Множество мальчишек выкрикивали его имя, рифмуя его с грубыми словами.

– Рендольф, Рендольф, бац, бац, бац! Рендольф, Рендольф, ты уже смертник!

Он вошел в дом и снова приступил к работе.

26

Его полубезумное состояние продолжалось почти всю ночь, утром ему не стало лучше. Он ничего не мог есть. Ничего не пил. Он бродил из комнаты в комнату, размахивая руками, на все смотрел отсутствующим взглядом, часто моргал, разбрасывая все, что попадалось ему под руки в кабинете. Он наступил на остатки, которые выпали из печи для обжига, и даже не заметил этого.

В полдень в ворота постучал шеф группы отдела алкогольных напитков. Постепенно Зак пришел в себя и смог говорить.

Молодой шеф группы сразу же определил, что Зак находится в ужасном состоянии. Он попытался сосредоточиться на эмблеме Косфеда, которая была нашита на пурпурный тренировочный костюм шефа. Затем перевел взгляд на декоративный искусственный глаз. Он прислонился к воротам, пока шеф группы входил.

– Мы вытаскивали все почти целый час. Повторяю, это мы, Рендольф! С тобой все в порядке?

Зак хватал воздух. «Вытаскивали. Да».

Косой взгляд. Шеф группы отпрянул от Зака из-за запаха. «Некоторые местные до сих пор еще не уяснили сути вопроса и действуют, сломя голову. Их нужно успокоить. Ты правильно все делаешь».

– А-а? – Зак взъерошил волосы. Он странно улыбнулся. – Да?

Внезапно шеф группы забеспокоился. «Ты будешь работать вместе с группой расследования, когда она приедет? Это произойдет приблизительно через 90 дней. Мы еще не все сделали».

– Конечно, я согласен. Так как я являюсь членом Косфеда, то всегда участвую в таких мероприятиях. – Почувствовав головокружение, он приложил ладонь к сердцу. – Сотрудничество с Косфедом гарантировано.

– Ты преданный служащий, Рендольф. Космическая Конфедерация зависит от таких преданных людей, как ты, чтобы осуществлять необходимый контроль. Без… – Он еще раз вдохнул неприятный запах и отошел на шаг. У него был вид, словно он сожалеет о том, что сказал. – Сенсор будет находиться над городком до проведения расследования. Мы постараемся урегулировать любые выступления. Пока, Рендольф, – сказал шеф, повернулся к воротам и красивой походкой вышел, его пурпурные сапоги подняли пыль.

Зак помахал рукой в знак прощания, но шеф этого уже не видел. Затем он снова вернулся в сад и закрыл щеколду. Вечером того же дня две патрульные машины закружились над Шейном и подались на юг, удаляясь в темноту. Сверкали лишь их сигнальные огни.

Ночью, лежа одетым на койке и положив руку на лоб, он постарался выйти из транса. Полубезумное состояние постепенно прошло. Все, что он потерял, было реальностью.

К счастью, компания по травле его котами и отбросами продолжалась всего день. В доме было тихо, темнота была безопасной для фороспор. В такой обстановке ему было легче думать. В промежутках он слышал, как над крышей жужжит робот – сенсор алкогольных напитков, но этот звук оказывал на него удивительно стимулирующее воздействие.

В темноте Зак обдумывал тайну Люка Смитта. Он не мог отделаться от мысли о невероятном открытии. Вспоминая о других полицейских, убитых другими бандитами в других, таких же варварских городках, он приходил к выводу, что все происходило совершенно одинаково. Тихо. Медленно. Методично. Все остальные, подобные Люку полицейские, действовали, как и подобает роботу. И у всех у них были трудноопределяемые имена. Могло ли так случиться, и у него сразу все похолодело внутри, что роботы-полицейские были чем-то большим, чем роботами? Социальные силы? Социальные силы, произведенные с определенной целью.

Возможно, что те, кто сопротивлялся против поворота часов вспять на планете Миссури, как ни давно это происходило, в последние минуты сопротивления, пребывая в полном отчаянии перед поражением, интуитивно заглянули в будущее и создали будущих реакционеров-революционеров? Из прочитанного он помнил о том, что несколько ученых и педагогов продолжали бороться, хотя без особого успеха. Очевидно, они постарались вести борьбу нелегально, по меньшей мере, сузить ее масштабы.

Создание механических роботов-полицейских для поддержания порядка не вызывало никаких технологических трудностей. Подобные роботы широко использовались в шахтах и на рудниках Миссури еще до катастрофы. Предположим, что сопротивление столкнулось с поразительным апокалипсисом, концепции о свободе личности извратили для того, чтобы смотреть сквозь пальцы на безответственное поведение, с целью создать общество, имитирующее идеал, который никогда не существовал, кроме как в художественных фильмах. Предположим, сопротивление видело, что временами это общество столкнется не с проблемой дискуссии о добре и зле, которую будут проводить в ведущих городах Запада, а со сверкающим пламенем револьверного огня. Настанет власть тех, кто обладает силой, тех, у кого лучшие ружья. Очевидно, тайно пытаясь ослабить, насколько это возможно, данный апокалипсис, сопротивление создало открытый символ своей социальной философии: серию роботов, способных выполнять роль людей, соблюдающих порядок, и если не предотвратить, то хоть, по крайней мере, предупреждать беспорядки.

В истории Миссури было упущено слишком много, чтобы существовала возможность все выяснить до конца. На самом деле, он и не пытался найти доказательства. Но его интуиция не подводила его: совершенно логично было использовать синтетических полицейских, которых создали те, кто надеялся поддерживать порядок и следовать установленным законам в упрощенном обществе, опускающемся до появления дикарей.

Так как людей, создавших полицейских, уничтожили в период переворота, логичным было сделать вывод, что их создания стали мешать или приносить несчастья. Их создавали тайно. Из схем и материалов, которых не хватало. Это были худшие модели, что могло и стать причиной флегматичности Люка Смитта, его неспособности быстро действовать в чрезвычайных обстоятельствах. Еще одно объяснение: будучи изготовленными из некачественного сырья или в плохих условиях, роботы-полицейские быстро выходили из строя. Об этом Заку никогда не удастся узнать. Кроме того, он никогда уже не узнает и о многом другом. Где создавались эти роботы? Как их распределяли, внедряли в общество обезумевших городков, подобных Шеттерхенду, Куперу, Шейну?

Его основная задача, тем не менее, заключалась в логическом определении еще одной аномальной серии совпадающих между собой обстоятельств.

Естественно, сопротивление не хотело, чтобы их замыслы были раскрыты. Очевидно, у Люка Смитта умышленно отсутствовали схемы профессионализма и эмоций. Вместо этого ему вмонтировали схему, позволяющую обладать способностью самоуничтожения в случае серьезного повреждения. Например, в случае пулевого ранения. Он уже никогда не узнает об этом наверняка. Но это логично. Зак испытывал чувство восхищения к борцам сопротивления, кто бы они ни были. Он испытывал симпатию к этим разбросанным, обезличенным людям, приспособившим имеющиеся у них орудия производства для осуществления своих варварских замыслов с тем, чтобы по-своему противостоять идеалу, который на самом деле оказался насквозь прогнившим.

Это подбадривало его. Он лишился той последней моральной поддержки, на которой зиждилась его одержимость. Закон оружия, действующий на Миссури, был за пределами восприятия нормального человека. Он не обязан слепо подчиняться ему. Он имел возможность почувствовать пиррову победу после всех тех поражений, которые ему пришлось пережить. Да, он прочертил красную черту внутри себя. Но не следует допускать, чтобы эта черта становилась длиннее.

Так, довольно спокойно, он пришел к выводу о том, что необходимо покинуть Шейн.

Кроме признания полного поражения, ему больше ничего не оставалось. От этого никуда не уйдешь. Это не просто поражение, которое свойственно пережить каждому человеку, так как система ценностей, которые признает он, практически пришла в упадок. Если он исчезнет быстро, если, повернувшись спиной к этому городу, он произнесет с волнением: «Ты никогда уже не доберешься до меня», – это будет равносильно тому, если бы он извлек драгоценный камень из кучи булыжников. Он понимал, что выбраться отсюда на цивилизованную планету очень тяжело. Он потеряет те доходы и случайные заработки, которые получал даже несмотря на то, что занимал самую маленькую должность в Косфеде. Но если ему удастся исчезнуть без нанесения ущерба своим убеждениям, у него останется хоть что-то.

Когда он, незадолго до захода солнца, складывал вещи, то был совершенно спокоен и уравновешен. Всего несколько необходимых вещей, чтобы добраться до форта Пропалшн. Несмотря на возможную опасность со стороны дикарей во время путешествия, уехать было необходимо, если он хотел одержать полную победу.

Какое-то время он постоял в саду. Свет от фороспор делал блестящими слезинки на его щеках. Кристаллы дрожали и звенели, им не было больно, просто они понимали, что он уезжает. Он наклонился, чтобы с минуту подержать в руке одну гроздь. Затем понес вещи к воротам. Когда он вернулся, чтобы закрыть ворота, то услышал топот копыт.

Он глубоко вздохнул. Всадники находились на расстоянии двух кварталов и уже направлялись к Мейн Стрит. Негустой туман от пыли, которую поднимали копыта их лошадей, скрывал ноги животных.

Окно отворилось. Кто-то выкрикнул приветствие. Крупный мужчина повернулся, помахал рукой. Кто-то выскочил на крыльцо, поднял фонарь. Когда мимо проезжал еще один всадник, свет фонаря упал на его сверкающие серебристые шпоры.

Третий проехал через полосу света. У Зака застучали зубы. Ошибиться было невозможно. По телосложению и котелку на голове можно было точно определить, что это Дикий Билл.

Звуки от топота копыт стали тише. Рука Зака потянулась к щеколде ворот. Отдаленный фонарь уже не освещал всадников. Они растворились в темноте.

Звук от топота их копыт исчез. Слышались лишь пронзительные вопли, которые сопровождались маниакальными звуками пианино, находившегося в пивной.

Теперь, когда бандиты вернулись из Джеронимос, казалось, что его ночным замыслам уже никогда не удастся сбыться.