Текст книги "Общество контроля. Как сохранить конфиденциальность в эпоху тотальной слежки"

И на 115-м, и на 116-м Конгрессах (2017–2018 и 2019–2020 годы соответственно) были внесены законопроекты, обязывающие сотрудников федеральных правоохранительных органов носить нательные камеры[50]50
  H.R. 7028: DHS Body-Worn Camera Act of 2018, sponsored by Filemon Vela (D-TX), introduced October 2, 2018; Police CAMERA Act of 2019, sponsored by Steve Cohen, (D-TN), introduced January 3, 2019.


[Закрыть]. Ни один из них не был одобрен, но в итоге такой закон, вероятно, все-таки примут. Почти 92 % агентств заявили, что наиболее важным основанием для применения этих устройств является необходимость обеспечить прозрачность, подотчетность и легитимность. Большинство агентств предоставили нательные камеры либо всем штатным сотрудникам, либо только патрульным (под патрульными имеются в виду полицейские в форме, передвигающиеся на машинах и пешком, в отличие от детективов в штатском или сотрудников под прикрытием).

По состоянию на май 2016 года, согласно исследованию Лаборатории прикладной физики Джона Хопкинса, агентства могли выбирать из 60 с лишним различных типов нательных камер[51]51
  Vivian Hung, Steven Babin, Jacqueline Coberly, “A Market Survey on Body Worn Camera Technologies”, prepared by the Johns Hopkins Applied Physics Laboratory for the US Department of Justice, National Institute of Justice, 2016, www.ncjrs.gov/pdffiles1/nij/grants/250381.pdf.


[Закрыть]. Сегодня ассортимент, несомненно, больше. Axon остается лидером рынка: по словам представителя компании, ее продукцией пользуются более 18 000 отделений полиции в 100 странах, в том числе в 48 из 79 крупнейших городов Америки.

Нательные камеры – это одна из немногих технологий, которые получили поддержку и от полиции, и от ее критиков, хотя и не без первоначального скептицизма. Многие полицейские профсоюзы выступали против – или, по крайней мере, высказывали опасения – отчасти из-за страха, что начальство будет использовать такие камеры для наказания опальных офицеров за мелкие или технические нарушения. По сообщениям веб-сайта GovTech, посвященного технологиям и государственному сектору, глава Ассоциации полицейских Эль-Пасо сказал, что не хочет, чтобы его офицеров фиксировали круглосуточно и без выходных. Что произойдет, если я буду за рулем, а кто-то выпрыгнет из машины и тут же начнется потасовка? Нет, сэр, погодите, дайте мне включить нательную камеру, чтобы она показала, как вы со мной поступаете.

Другие рассматривали – и до сих пор рассматривают – нательные камеры в первую очередь как способ слежки за сообществами, которые уже находятся под пристальным наблюдением. Альберт Фокс Кан, глава проекта по надзору за технологиями слежения в Центре городского правосудия в Нью-Йорке, написал в «Нью-Йорк таймс», что нательные камеры позволят полиции превратить обход квартала в безосновательное выяснение, куда люди ходят и с кем ведут дела. Например, сотрудник, стоящий возле клиники абортов или перед площадью, на которой идет политический протест, может нарушить некоторые из наших самых фундаментальных конституционных прав[52]52
  Albert Fox Cahn, “How Bodycams Distort Real Life”, New York Times, August 8, 2019, www.nytimes.com/2019/08/08/opinion/bodycams-privacy.html.


[Закрыть]. И еще одно возражение. Многие департаменты разрешают сотрудникам просматривать записи с камер наблюдения перед составлением отчета о применении силы – значит, полицейским будет легче подогнать свой рассказ к тому, что показано на пленке, а не к тому, что они помнят о происходящем.

Критики полиции считают, что камеры заставят полицейских вести себя лучше и применять силу более разумно. Полицейские, которые поддерживают ношение нательных камер, считают, что это защищает офицеров от ложных обвинений в неправомерных действиях. Опрос, проведенный в 2016 году либертарианским аналитическим центром института Катона, показал: 89 % американцев поддерживают требование, чтобы полиция носила нательные камеры, и эта поддержка распространяется на демографические и политические группы[53]53
  Emily Ekins, “Cato/YouGov Poll: 92 % Support Police Body Cameras, 55 % Willing to Pay More in Taxes to Equip Local Police”, Cato at Liberty, January 5, 2016, www.cato.org/blog/catoyougov-poll-92-support-police-body-cameras-55-willing-pay-more-taxes-equip-local-police.


[Закрыть].

Но нательные камеры – или, в более широком смысле, записи столкновений граждан с полицией – также подчеркивают базовую напряженность во взглядах либеральных обществ на правоохранительные органы. Мы желаем, чтобы правосудие было беспристрастным, но не жестким. Мы не хотим, чтобы людям сходило с рук нарушение закона. Но мы также не хотим, чтобы сурово наказывалось каждое правонарушение. Я снова задам тот же вопрос: устроит ли вас, если нарушителей будут максимально наказывать за любой неправильный переход улицы или за превышение скорости на милю в час?

В мае 2019 года Slate опубликовал статью Кэти Миллер, бывшей сотрудницы полиции. Она написала, что нательные камеры исключают неформальное общение и свободу действий, которые придают работе полиции больше гуманности. Она рассказала, как в те дни, когда нательных камер еще не было, ей случилось остановить женщину, которая проехала на знак Стоп. У женщины в машине были продукты и младенец на заднем сиденье, и оказалось, она ехала с просроченными правами. По закону ее следовало арестовать. Но это разлучило бы ее с ребенком. Вместо этого Миллер велела нарушительнице позвонить другу, чтобы тот ее забрал. «Сегодня мне бы этого не простили», – добавила автор.

«Если бы я увидела, как бездомный мочится в публичном месте, – объяснила Миллер, – видеозапись вынудила бы меня его оштрафовать, арестовать или нарушить общие правила, не записывая наше общение. Нательные камеры, возможно, упрощают привлечение полицейских к ответственности за их действия, но они также позволяют строго наказывать граждан». Кроме того, Миллер упомянула о негласном договоре, разрешающем пить алкоголь из бумажного пакета. Выпивка в общественных местах незаконна, но арестовывать всех, кто пьет пиво в парке в жаркий день – огромная трата полицейских ресурсов. По ее словам, бумажные пакеты предоставили полиции и гражданам обходной путь. Нательные камеры производят обратный эффект: поскольку отснятый материал можно просмотреть поминутно, все должно делаться по правилам. Камеры не породили это противоречие между справедливостью и излишне жестким применением закона, но, безусловно, усилили его[54]54
  Katie Miller, “A Surprising Downside of Bodycams”, Slate, May 3, 2019, https://slate.com/technology/2019/05/body-worn-cameras-police-officers-discretion.html.


[Закрыть].

Кто-то приветствует камеры, потому что они предоставляют доказательства неправомерного поведения. «Плохого копа ненавидят не больше, чем хорошего», – сказал мне Рик Смит, генеральный директор Axon (хотя, конечно, любой глава компании по производству нательных камер высказался бы в пользу нательных камер). Он вспомнил, как недавно встречался с начальниками полиции из нескольких крупных городов и слышал жалобы на то, как трудно избавиться от плохих сотрудников. Офицеры спрашивали: «Вот я руководитель – и что мне делать, если человек явно не подходит для работы в полиции, но мы не можем уволить его из-за правовых гарантий для государственных служащих?» По словам Смита, руководителям действительно нравится идея подотчетности, и видеокамеры помогают доказать правоту, когда кого-то хотят уволить из органов ради защиты имиджа профессии.

Выражаясь более прозаично, кадры с нательных камер помогают в обучении: руководителям видно, какие навыки офицерам нужно совершенствовать. Они также демонстрируют модели поведения, присущие целым отделениям. Как отметил бывший начальник полиции Сан-Диего в отчете Министерству юстиции, что касается сбора данных, сырые цифры не всегда полностью отражают истинный масштаб проблемы. Но аудио– и видеозаписи столкновений обеспечивают объективные данные о том, имела ли место расовая дискриминация, каковы модели поведения офицеров и насколько часто возникает эта проблема[55]55
  Lindsay Miller, Jessica Toliver, Police Executive Research Forum, Implementing a Body-Worn Camera Program: Recommendations and Lessons Learned (Washington, DC: Office of Community Oriented Policing Services, 2014).


[Закрыть].

Нательные камеры также собирают и хранят улики. На месте происшествия обычно царят хаос и напряжение. Службы экстренного реагирования должны перекрыть движение, держать зевак на расстоянии и отвечать на вопросы вышестоящих офицеров. Иногда свидетелей находят, но они не хотят ни о чем рассказывать полиции у всех на виду. Следователь, работающий над делом, может просмотреть нательные камеры экстренных служб, идентифицировать людей, которые находились на месте происшествия, и попытаться поговорить с ними позже, не в беспокойной и людной обстановке.

Пока все это бесспорно. Но что происходит с отснятым материалом после его загрузки на центральный сервер? Имеет ли полиция право редактировать его? Если да, полицейские могут скрыть доказательства своих неправомерных действий. Должны ли чиновники решать, какие материалы раскрыть и когда? Если да, они могут выбрать такие кадры, которые лучше всего соответствуют их представлениям. Чем больше люди верят, что нательная камера показывает объективную картину события, тем больше у полиции соблазна сделать то, что якобы сделали в 2017 году офицеры в Балтиморе – инсценировать или реконструировать изъятие наркотиков для подтверждения полезности камер[56]56
  Alex S. Vitale, “Baltimore Body Camera Controversy Grows”, The Appeal, September 19, 2017, https://theappeal.org/baltimore-body-camera-controversy-grows-9244fe2b211e.


[Закрыть].

Как полицейским найти баланс между заботой о неприкосновенности частной жизни людей, заснятых на камеру, и гражданским правом на получение информации, которое закреплено в законах о свободе информации и об открытом обсуждении государственных вопросов? Насколько хорошо защищен сервер, на котором хранятся отснятые материалы, и что произойдет в случае взлома? Именно на такие вопросы должна отвечать хорошо продуманная политика использования.

Как долго универмаг хранит материалы с камер, зачастую зависит от преступления, если таковое имеется. Например, полицейское управление в Ньюарке (Нью-Джерси) хранит материалы, не являющиеся доказательствами – то есть кадры, на которых никто не был арестован, – в течение 90 дней. Такие съемки не имеют отношения к преступлениям. Это может быть, например, ситуация на дороге, когда нарушивший водитель оплачивает штраф и не жалуется. Разные отделы хранят подобные кадры от 30 до 210 дней. Съемки арестов полиция Ньюарка не удаляет с сервера семь лет. Видеозаписи крупных преступлений и незавершенных расследований могут храниться неограниченное время.

Вот в чем реальная стоимость этих программ. Камеры не такие уж и дорогие. Например, Axon 3, которая на момент написания этой книги является новейшей нательной камерой компании, стоит от 699 долларов. Это немало – особенно для большого города, покупающего их тысячами, – но и не слишком много, даже учитывая, что отдел должен обновлять их раз в несколько лет.

Опрос PERF показал, что многие агентства тратят на программы для нательных камер до 5000 долларов в год. Но причина в том, что большинство полицейских управлений маленькие, а нательные камеры выдаются далеко не всем сотрудникам. Тем не менее даже отдел небольшого размера с надежной программой способен генерировать огромные объемы данных, которые необходимо хранить, каталогизировать, архивировать и легко извлекать.

Одно крупное агентство, опрошенное PERF, сообщило, что платит 1,4 миллиона долларов в год за оборудование и 4 миллиона за хранение материалов. Полицейское управление Ньюарка обнаружило, что ежегодные затраты на хранение отснятого материала в облаке (то есть на удаленном сервере, управляемом частной фирмой типа Axon) составят 1,3 миллиона долларов, и потому решило хранить его у себя. Некоторые отделения экономят деньги, помещая старые видеоматериалы в холодное хранилище и эффективно архивируя их – это гораздо дешевле, чем держать информацию в постоянном доступе. PERF обнаружил, что большинство агентств обеспечивают хранение данных своими силами, и только 27,3 % используют облачные хранилища, хотя эта доля может расти вместе с объемом информации, требующей хранения.

Фирмы, которые предлагают облачные хранилища, обещают безопасность и строгую документацию по цепочке хранения: при представлении доказательств в суде важно иметь гарантию, что их никто не исказил. Но нарушения случаются. Несомненно, кредитное бюро «Эквифакс» тоже обещало своим клиентам, что их данные будут в полной безопасности, пока не произошла знаменитая утечка, в результате которой была раскрыта личная информация 147 миллионов человек. Когда дело касается видеокамер, подобные нарушения безопасности ставят под угрозу не только конфиденциальную личную информацию, но и общественную безопасность и надлежащие правовые процедуры. Что еще более тревожно – как в 2018 году сообщал Wired – нательные камеры легко взломать. Злоумышленники могут загружать с них кадры, редактировать их и повторно загружать, не оставляя следов[57]57
  Lily Hay Newman, “Police Bodycams Can Be Hacked to Doctor Footage”, Wired, August 11, 2018, www.wired.com/story/police-body-camera-vulnerabilities.


[Закрыть]. Это сводит на нет обещанную прозрачность, ради которой такие устройства получают широкое распространение.

Кроме того, для применения нательных камер нужны дополнительные рабочие часы и персонал: кто-то их закупает и администрирует, занимается анализом и просмотром отснятого материала. Опрос PERF показал, что сотрудники тратили в среднем 25,5 минуты в день на просмотр и разметку кадров с нательных камер. Агентства ежемесячно получали в среднем 9,1 запроса в соответствии с Законом о свободе информации, и на каждый ответ уходило в среднем 9,8 часа рабочего времени сотрудников (это среднее значение для всех агентств, предположительно, у более крупных департаментов цифры выше). Тем не менее большая часть отснятого материала остается непросмотренной. Крис Фишер, исполнительный директор по стратегии Департамента полиции Сиэтла, сказал мне, что в целом просматриваются лишь около 5 % из миллионов часов видеокадров, снятых его коллегами. Но 5 % от миллионов – это все равно минимум сто тысяч.

Без сомнения, машинное обучение и аналитика на основе искусственного интеллекта сократят количество времени, которое люди вынуждены тратить на просмотр отснятого нательной камерой материала. Axon готовит средства редактирования, рецензирования и отчетности на основе ИИ. Благодаря ИИ полицейские будут тратить меньше времени на некоторые из наиболее утомительных задач, в том числе на расшифровку записей и размытие лиц прохожих в кадрах, предназначенных для открытого доступа. Однако столкновения с гражданами, фиксируемые такими камерами, часто бывают сложными и разворачиваются стремительно. Разумным первым шагом могут стать автоматизированные платформы для поиска видео– и фотоизображений. Но немыслимо, чтобы некое отделение полиции в ответ на запрос об открытии записи выдало отредактированное машиной видео без окончательного одобрения человеком. Или чтобы прокурор использовал видеозапись какого-либо оперативника в суде без предварительного изучения как самой записи, так и других видеоматериалов с участием этого оперативника – для определения достоверности и привычек.

Политика применения камер широко варьируется от отдела к отделу. Само по себе это неудивительно и правильно. Все-таки американская полиция управляется на местном уровне – федеральное правительство только предоставляет финансы и дает советы. А если обнаружится, что некий департамент имеет тенденцию нарушать гражданские права, федералы устраивают проверки и рекомендуют реформы. Но они не могут и не должны диктовать местным офицерам правила использования нательных камер – как и униформы, и служебного оружия.

Тем не менее некоторые правила лучше других. Еще в 2014 году ветеран полицейского управления Бостона Чак Векслер, который в настоящее время возглавляет Исследовательский форум руководителей полиции, писал: «Если полицейские управления будут использовать нательные камеры без хорошо разработанных правил, без надлежащей практики и подготовки офицеров для поддержания этой инициативы, они неизбежно окажутся втянутыми в сложные публичные баталии, которые подорвут доверие общества к полиции»[58]58
  Miller et al., Implementing a Body-Worn Camera Program.


[Закрыть].

Даже когда нательными камерами пользовались всего шестьдесят три из пятисот опрошенных департаментов, в отчете Министерства юстиции выражалось беспокойство, есть ли у этих департаментов надлежащие правила защиты частной информации. Когда оперативники должны снимать? Кто может смотреть отснятый материал? Насколько доступными для публики должны быть записи? Видеосъемка перестрелки, оспариваемой в суде, мало кому поможет, если ее не увидит общественность. Но полиция часто приезжает по вызову в личные домовладения, должен ли каждый желающий иметь возможность видеть эти интимные домашние кадры?

Большинство отделений не записывают особо деликатные разговоры, например с детьми, а также с жертвами сексуального или домашнего насилия. Но, повторяя опасения шефа Эмброуза, спросим: если записывать каждое столкновение, не рискуем ли мы сделать неудобными или невозможными бытовые разговоры, которые так необходимы для укрепления хороших отношений между обществом и полицией? Должен ли офицер перед записью любого разговора получить разрешение собеседника?

Четыре года спустя другой отчет PERF обнаружил большие различия в том, когда именно сотрудники включают свои камеры. А 55,7 % агентств требуют записывать взаимодействие полиции с гражданином (правоохранительная деятельность, приезд по вызову), 19,3 % требуют записывать просто любые взаимодействия с гражданами, 9,8 % оставляют решение на усмотрение оперативника, а 6,4 % вообще не придерживаются никакой четкой политики[59]59
  “Cost and Benefits of Body-Worn Camera Deployments”.


[Закрыть].

В ноябре 2017 года коалиция групп по защите гражданских прав, возглавляемая Конференцией лидеров по гражданским правам, вместе с некоммерческой организацией Upturn (специализируется на технологиях и проявляет большой интерес к реформе уголовного правосудия) составили таблицу показателей для оценки политик использования камер наблюдения в 75 крупнейших департаментах Америки[60]60
  “Police Body-Worn Cameras: A Policy Scorecard”, Upturn and the Leadership Conference on Civil Rights, updated November 2017, www.bwcscorecard.org.


[Закрыть]. Есть несколько ярких моментов: большинство департаментов четко определяют, когда офицеры должны вести запись. В большинстве департаментов предусмотрены некоторые меры по защите уязвимых лиц. Например, людей, считающих себя жертвами сексуальных преступлений, от съемки без их согласия. Но видны и пробелы. Например, в полицейском управлении Бостона не было общедоступной политики использования нательных камер. Сотрудник сам решал, когда начинать и останавливать запись. Полицейские могли перед написанием отчета просматривать отснятый материал, ограничений на его хранение не существовало, и офицерам не запрещалось редактировать или удалять готовые видеокадры.

И Бостон не исключение. Большинство отделов не устанавливает ограничений на хранение данных, и лишь немногие защищают отснятый материал от корректировки или удаления. Подавляющее большинство позволяет беспрепятственно использовать биометрические технологии, такие как распознавание лиц для идентификации людей на видеокадрах. Многие не предоставляют записи людям, подающим жалобы на неправомерные действия полиции. Опрос PERF показал: хотя в 79,2 % агентств приняты правила, требующие передавать общественности отснятые материалы, почти все агентства (кроме двух) допускают исключения. А 17 % агентств вообще не обязаны передавать материалы кому бы то ни было.

Сложно определить, какой должна быть идеальная политика применения нательных камер. На мой взгляд, следует нацеливаться на раскрытие информации, особенно в случае достоверных сообщений о неправомерных действиях. Но всегда будет необходимость делать исключения. Сложно выяснить, какими должны быть эти исключения, кто их объявляет.

Это не простые вопросы. Но отсутствие очевидной политики и затруднение доступа общественности к отснятому материалу противоречат принципам прозрачности и подотчетности, для соблюдения которых разрабатывались нательные камеры. Представьте себе случай, когда офицер появляется в местной тюрьме в четыре часа утра и приводит арестованного – молодого человека с окровавленным носом, порезом над глазом и больным плечом. Полицейский говорит, что это агрессивный пьяница, он напал на него возле бара сразу после закрытия. А молодой человек настаивает, что он всего лишь слишком медленно шел (на взгляд офицера). Задержанный пишет жалобу. Если инструкция разрешает офицеру просматривать кадры с нательной камеры до составления отчета и дачи показаний, но к задержанному такой же любезности не проявляет, нательная камера больше похожа на страховой полис для правоохранителей, чем на программу, предназначенную для обеспечения прозрачности, подотчетности и законности.

Многие исследования доказывают, что человек под наблюдением склонен вести себя по-другому. Это одна из надежд, лежащих в основе повсеместного внедрения нательных камер, что граждане будут вежливее, а полиция – с большей вероятностью следовать установленной процедуре. Но рандомизированное контролируемое исследование с участием 2224 полицейских в Вашингтоне (округ Колумбия) показало: ношение нательных камер не вызвало статистически значимых изменений ни в области применения силы полицией, ни в сфере жалоб гражданских лиц. Начальник полиции Вашингтона в беседе с репортером Национального общественного радио объяснил эти результаты тем, что его подчиненные изначально действовали правильно, а назначение нательных камер выходит за рамки параметров исследования. Он упомянул об инциденте, запись которого показала, что полицейские оправданно открыли стрельбу и убили человека, поскольку тот размахивал ножом[61]61
  David Yokum, Anita Ravishankar, Alexander Coppock, “Evaluating the Effects of Police Body Worn Cameras: A Randomized Controlled Trial”, The Lab @ DC, Working Paper, October 20, 2017, https://bwc.thelab.dc.gov/TheLabDC_MPD_BWC_Working_Paper_10.20.17.pdf.


[Закрыть].

Однако аналогичный эксперимент в Лас-Вегасе показал, что полицейские, экипированные нательными камерами, провоцировали меньше жалоб и инцидентов с применением силы, чем полицейские без камер[62]62
  Anthony Braga, James R. Coldren Jr., William Sousa, Denise Rodriguez, Omer Alper, “The Benefits of Body-Worn Cameras: New Findings from a Randomized Controlled Trial at the Las Vegas Metropolitan Police Department”, National Institute of Justice Document no. 251416, www.ncjrs.gov/pdffiles1/nij/grants/251416.pdf.


[Закрыть]. Правда, авторы сделали еще один вывод: полицейские с нательными камерами арестовывали в Лас-Вегасе больше людей, чем полицейские без камер. При этом другое исследование, проведенное двумя годами позже в Месе (Аризона), показало обратное: офицеры, носившие нательные камеры, производили аресты реже, чем те, у кого камер не было[63]63
  Ryan Stokes, Lee Rankin, Tony Filler, “End-of-Program Evaluation and Recommendations: On-Officer Body Camera System”, Mesa Police Department, Arizona, December 3, 2013, www.bwvsg.com/wp-content/uploads/2015/06/On-Officer_Body_Camera_Field_Study.pdf.


[Закрыть]. Первый вывод совпадает с результатом одного из самых ранних исследований камер наблюдения, проведенного в 2012 году (до повсеместного использования таких устройств) в Риальто (Калифорния). Тогда выяснилось, что число инцидентов с применением силы сократилось на 50 %, а жалобы среди гражданского населения снизились почти до нуля[64]64
  “Self-Awareness to Being Watched and Socially-Desirable Behavior: A Field Experiment on the Effect of Body Worn Cameras on Police Use-of-Force”, National Police Foundation, March 2013, www.policefoundation.org/publication/self-awareness-to-being-watched-and-socially-desirable-behavior-a-field-experiment-on-the-effect-of-body-worn-cameras-on-police-use-of-force.


[Закрыть].

Возможно, самый интересный результат был получен в результате рандомизированного исследования, проведенного криминологами в десяти локациях Израиля, Великобритании и США. Выяснилось, что в целом нательные камеры не влияют на уровень применения силы (имеются в виду любые силовые действия, более интенсивные, чем использование наручников). Но за этим общим выводом скрываются различия: в одних местах полиция с нательными камерами применяла силу чаще, в других – реже.

Оказалось, если правоохранители следовали протоколу эксперимента, записывая каждое столкновение с момента прибытия на место происшествия, число инцидентов с применением силы сокращалось на 37 %. Если же сотрудники сами решали, когда включать камеры, число инцидентов с применением силы увеличивалось в среднем на 71 % (оба показателя получены в сравнении с контрольной группой). Эти данные говорят о двух вещах. Во-первых, включение нательной камеры в разгар события может обострить и без того напряженную ситуацию. А во-вторых, для получения положительного эффекта от нательных камер необходимо наличие правильной политики, которая требует записывать все столкновения от начала до конца[65]65
  Barak Ariel, Alex Sutherland, Darren Henstock, Josh Young, Paul Drover, Jayne Sykes, Simon Megicks, Ryan Henderson, “Report: Increases in Police Use of Force in the Presence of Body-Worn Cameras Are Driven by Officer Discretion: A Protocol-Based Subgroup Analysis of Ten Randomized Experiments”, Journal of Experimental Criminology 12 (2016): 453–463.


[Закрыть].

Нательные камеры призваны показывать событие таким, каким оно было на самом деле, чтобы не возникало необходимости рассматривать противоречивые показания, решать, кто из двух свидетелей, говорящих разные вещи, заслуживает большего доверия, взвешивать разные точки зрения и выносить суждения. Но даже если камера показывает то, о чем не упоминается в устных или письменных показаниях, она все равно способна исказить истину.

Такие устройства обеспечивают еще одну точку обзора. В объективе камеры, установленной на груди офицера, человек может выглядеть более крупным или опасным, чем он есть на самом деле. Тем самым камера оправдывает применение силы, которое не требовалось. Нательные камеры показывают действия только одного человека. Поэтому зрители видят, например, растущее возбуждение подозреваемого, но не видят, тянется ли при этом офицер за пистолетом. Запись показывает только то, что показывает. А что происходит за кадром?

В статье для издания Fordham Law Review Джеффри Беллин, профессор юридической школы Уильяма и Мэри, и Шеварма Пембертон, клерк тринадцатого судебного округа Виргинии, задают сложный вопрос, на который судам еще предстоит ответить: допустимы ли в суде заявления сотрудника полиции, записанные нательной камерой. Авторы отмечают, что заявления типа от вас пахнет алкоголем или он просто бросил что-то в кусты суды обычно отвергают как показания с чужих слов. Но когда эти фразы звучат в записанных кадрах, они могут считаться допустимыми (за некоторыми исключениями). Это побуждает полицию комментировать и, возможно, даже приукрашивать события, происходящие во время работы камеры[66]66
  Jeffrey Bellin and Shevarma Pemberton, “Policing the Admissibility of Body Camera Evidence”, Fordham Law Review 87, no. 4 (2019): 1428, 1425.


[Закрыть].

Тем не менее в 2007 году при рассмотрении в Верховном суде США дела Скотт против Харриса большинство в составе восьми судей сошлось во мнении, что записи с полицейских камер обеспечивают объективную фиксацию фактов[67]67
  Дело Тимоти Скотт против Виктора Харриса, 550 U.S. 372 (2007).


[Закрыть]. Дело касалось Виктора Харриса, которого на высокой скорости преследовала полиция округа Коуэта (штат Джорджия). Погоня закончилась тем, что помощник шерифа Тимоти Скотт намеренно ударил заднюю часть автомобиля Харриса, в результате чего Харрис потерял управление и разбился. Из-за полученных травм Харрис остался парализованным. Он подал в суд, утверждая, что Скотт превысил допустимый уровень применения силы и нарушил права, гарантированные Четвертой поправкой. Скотт, сославшись на условный иммунитет, попросил закрыть дело.

Окружной и апелляционный суды отклонили просьбу Скотта, разрешив рассмотрение дела. При изучении ходатайства о вынесении решения в порядке упрощенного производства суды обязаны рассматривать факты в свете, наиболее благоприятном для противной стороны. Поэтому на данном этапе они не подтвердили, что права Харриса были окончательно нарушены, а только согласились с тем, что доказательств, рассматривающих этот вопрос в свете, благоприятном для Харриса, достаточно для продолжения рассмотрения дела.

Верховный суд отменил эти постановления. Судья Антонин Скалиа, записавший мнение большинства, пояснил, что обычно ходатайства о вынесении решения в порядке упрощенного судопроизводства требуют принятия (как это сделал здесь апелляционный суд) версии фактов истца. Но в этом случае, по словам Скалии, была дополнительная зацепка – наличие видеозаписи. Скалиа пишет, что на кадрах видно, как машина Харриса носится по узким двухполосным дорогам глубокой ночью на шокирующе высоких скоростях.

В постановлении упоминается, что Харрис обгоняет другие машины и проезжает на красный свет. «Это далеко не тот осторожный и сдержанный водитель, которого изображает суд низшей инстанции, – писал Скалиа. – То, что мы видим на видеозаписи, больше напоминает самую пугающую голливудскую погоню и подвергает как полицейских, так и невинных прохожих большому риску серьезных травм». Затем он упрекнул апелляционный суд за то, что тот принял интерпретацию фактов Харриса вместо того, чтобы рассматривать факты в том свете, в каком они представлены на видеозаписи.

Но единственный несогласный судья Джон Пол Стивенс отметил отсутствие пешеходов и прохожих на дорогах, по которым гоняли Харрис и его преследователь. Полицейские тоже проезжали на красный свет, и другие машины на перекрестках в это время стояли, как и положено, когда воют сирены. Он утверждал, что автомобили стояли на обочине не потому, что пытались избежать столкновения с Харрисом, а потому, что слышали и видели полицию, ведущую преследование. Он заметил, что Харрис постоянно включал сигналы поворота и двигался так, что никого не задел. Стивенс предположил, что его коллеги могли бы придерживаться другого мнения, если бы научились ездить не по супермагистралям, а по двухполосным дорогам, где обгон по встречной полосе – обычное явление. На эти возражения большинство прямо ответило: «Мы рады, что видеозапись говорит сама за себя».

Но видеозаписи как раз не говорят сами за себя. Достаточно вспомнить решения двух судов низшей инстанции, вероятно, судьи, которые их вынесли, лучше знали, что значит водить машину по сельским дорогам Джорджии, чем судья Скалиа, родившийся и выросший в Квинсе. Кадры были зернистыми и черно-белыми, из-за чего встречные фары выглядели так, будто неслись прямо в лоб, а Скотт едва уклонялся от столкновений. Но когда отснятый материал просматривался в цвете, фары казались неподвижными – как будто встречные машины уже съехали на обочину, чтобы пропустить погоню.

Семь лет спустя в другом деле, Пламхофф против Рикарда, записи с видеорегистраторов тоже рассматривались как объективный источник, а не просто как один из взглядов на ситуацию и, следовательно, предмет споров, как и любой другой взгляд[68]68
  Дело Пламхофф против Рикарда, 572 U.S. 765 (2014).


[Закрыть]. Суть в том, что эта технология, призванная помочь гражданам привлекать полицию к ответственности, может иметь противоположный эффект: ее могут рассматривать не просто как одно из свидетельств, которое можно опровергнуть другими свидетельствами, а как фиксацию объективной истины, более достоверную, чем любое противоречивое свидетельство.

Но видеоматериалы не имеют такого свойства: это не всевидящее око Божье. Это запись одного фиксированного взгляда на события. Она может доказать или опровергнуть некоторые факты – иногда второстепенные, иногда решающие. Но ни один очевидец – даже камера – не дает единой, полной и объективной картины происходящего, не допускающей разногласий.

* * *

Точно так же, как полиция может фиксировать свой взгляд на граждан, граждане с помощью мобильных телефонов могут записывать все с другой стороны. Офицерам не всегда нравится попадать в объективы чужих камер, но несколько федеральных судов пришли к выводу, что Первая поправка защищает право общественности снимать полицейских в общественных местах. Еще в 1994 году Одиннадцатый окружной апелляционный суд (федеральный апелляционный суд, занимающийся делами Алабамы, Флориды и Джорджии) признал, что граждане имеют право снимать на видео публичные собрания[69]69
  Дело Блэкстон против штата Алабама, 30 F.3d 117 (11th Cir. 1994).


[Закрыть].

В 2000 году тот же суд признал, что граждане – и не только журналисты – имеют право, согласно Первой поправке, с учетом разумных ограничений по времени, способу и месту, фотографировать или снимать на видеокамеру действия полицейских. При этом нельзя препятствовать деятельности полиции, но само право людей на съемку защищено Первой поправкой. В конце концов, установленное этой поправкой право иметь, распространять и просматривать аудио– и видеозаписи довольно быстро потеряет смысл, если закон запретит их производство[70]70
  Дело Смит против города Камминга, 212 F.3d 1332 (11th Cir. 2000).


[Закрыть].

Несколько лет спустя другой федеральный суд расширил это право с учетом наступившей эпохи смартфонов. В 2007 году полиция Бостона арестовала человека по имени Саймон Глик, который снимал чей-то арест. Его обвинили в нарушении закона штата о прослушивании телефонных разговоров, а также в нарушении общественного порядка и содействии побегу заключенного. Последнее обвинение было быстро снято, поскольку на самом деле заключенный не сбежал. По двум другим обвинениям суд вынес решение в пользу Глика, постановив, что закон штата о прослушивании телефонных разговоров запрещает тайную запись, в то время как Глик вел съемку открыто. Затем Глик подал жалобу на полицейское управление Бостона за нарушение его прав по Первой поправке (и также по Четвертой поправке, хотя это требование касается закона о прослушивании телефонных разговоров в Массачусетсе и его более широкое применение ограничено)[71]71
  Дело Глик против Канниффа, 655 F.3d 78 (1st Cir. 2011).


[Закрыть].