Текст книги "Предвестник шторма"

– Да, сэр, подполковник. Эти дыры ваших парней тоже помогают.

Она показала на ряд больших кратеров, пробитых по медиане, которые заставляли послинов отклоняться почти на километр в обе стороны. Взрывы и выстрелы с обоих направлений говорили о стычках на флангах. Послины еще не давили в этих направлениях и не проявляли к ним интереса. Когда проявят, защитникам придется отходить.

– Просто удивительно. Похоже, они еще не консолидировались, – сообщил ей подполковник. – Они просто подходят группами, и мы взрываем их по всей округе. Мы взорвали мост в Джефф-Дэвис, но они давят на Джефф-Дэвис и Тайдуотер-Трейл с юга. Эту позицию мы потеряем раньше, чем закончится топливо.

– О’кей, ладно, мы отходим, когда дадите отмашку, – сказала шеф пожарных, вытирая пятно сажи на лице. Запах горящих послинов не был похож ни на что другое на свете. Ближе всего он напоминал ей запах горелой резины и был так же похож на него, как цыпленок на аллигатора. Дым стоял такой, что в пору надевать дыхательные аппараты, и кто знает, какие токсины он содержит.

– Это будет не скоро, – прокомментировал он с мрачной улыбкой, когда следующая группа попыталась прорваться сквозь огонь. Пожарники превратили это почти в игру, открывали проемы, чтобы дать врагу пройти вперед, затем отрезали им путь, после чего поливали топливом и поджигали. Даже бого-короли казались неспособными найти источник топлива, когда пламя высоко взметалось в ночное небо.

– Вам, наверное, следует передать это вашему заместителю, – заметил подполковник Робертсон. – Я хотел бы, чтобы вы взглянули на топливно-воздушную взрывчатую смесь с точки зрения безопасности. Будет хреново, если она сдетонирует преждевременно, но нам необходимо заранее наполнить здание.

– Договорились, подполковник. Где вы будете?

– О, у меня назначена встреча в арсенале. Насчет подготовки приема.

Старая пожарная улыбнулась.

– Что ж, выставляйте пунш, и я полагаю, они придут.

– Прямо по Уильям-стрит.

– Угу. На экскурсию в исторический Фредериксберг.

* * *

– Думаю, они немного разойдутся в стороны от Уильям-стрит, – сказал Маленький Томми, сворачивая на улицу Принцессы Анны. – Наверное, доберутся до Фокиера или Хока, прежде чем они бабахнут Большую Дуру.

Они шли в сумерках по улице Принцессы Анны, под ногами хрустели осколки разбитых витрин, издалека доносился треск выстрелов. Изящные старинные магазины сильно пострадали от звуковых ударов приземления.

– Я тут думал… – неуверенно проговорил он. – Ты не хочешь попытать счастья в бункере? Раз они собираются сделать это?

– Я старше шестнадцати, – напомнила Уэнди, – и не мать.

Последнее прозвучало резковато, почти горько.

– Гм! Ну, там может оказаться больше места; они могут взять, ну, ты понимаешь, других. Блин, хотелось бы мне иметь дыру, куда спрятаться.

– Ты бы не стал прятаться, если бы тебе дали шанс, так ведь?

Томми подумал об этом.

– Нет. Нет, не стал бы. Не раньше, чем я… сделал бы что-то полезное. А к тому времени будет слишком поздно.

– Как насчет всего этого? – спросила она, показывая на бронежилет и сумку. – Я хочу сказать, я знаю ребят из Молодежной Милиции, которые подготовлены гораздо хуже.

– Ага, ну, единственное, о чем мой отец по-настоящему жалел в жизни, так о том, что он взял стипендию в Клемсоне, чтобы играть в футбол, а не в Вест-Пойнте, чтобы играть в армию. Затем он перешел в профессионалы, и это положило конец всем шансам стать военным. Вместо этого он стал солдатом в кресле. Такой, знаешь, наркоман канала Си-эн-эн, который вместо игры в гольф стреляет из пистолета, а по выходным играет в пэйнтбол. Вся эта эпопея с послинами стала величайшим событием его жизни; он наконец станет солдатом. Он даже пытался записаться в армию, но не отвечал требованиям, так как раньше не служил. И потом его колени… Как бы то ни было, еще раньше, до того как мы узнали, он решил, что я стану следующим Ганнибалом…

– Кем? – переспросила Уэнди и закашлялась, когда по улице проплыл особо едкий клуб дыма с шоссе.

– …следующим Робертом Е. Ли [57]57
  Выдающийся полководец армии Конфедерации в Гражданской войне США.


[Закрыть], – перевел Томми.

– А!

– Меня готовили быть солдатом с того возраста, когда большинство детей учились играть в Т-бол. [58]58
  Род бейсбола для совсем малышей, 5—6 лет.


[Закрыть] Папашка устроил большую помпу, когда подарил мне в восемь лет мой первый пистолет. Я просил о новом компьютере.

– Да-а, – сказала Уэнди вопросительным тоном. – Я думала, ты был компьютерным шизом, а не пистолетным шизом.

– Пистолетный шиз, это уж действительно, – с горечью произнес он. – Я и есть компьютерный шиз, фактически компьютерный супершиз. Я занимаю одиннадцатую строчку в национальном списке игроков «Долины Смерти», и на следующей неделе мне могли бы достаться неплохие деньги, присуждаемые лучшей пятерке. Я начал программировать почти с тех пор, как научился писать. Я живу компьютерами. Зная это, отец поставил условием, чтобы я выделял одинаковое время и на этот вид тренировок. Мне приходится проводить на стрельбище и в поле столько же времени, сколько и за компьютером.

Я был самым молодым членом Молодежной Милиции и практически бросил ее после двух лет, поскольку на две головы превосходил остальных толстозадых клоунов. Я могу бегать достаточно хорошо, чтобы участвовать в соревнованиях, но времени хватало либо на беговую дорожку, либо на компьютер. Не в чертов же этот футбол было мне играть? Поднятие тяжестей рассматривается в качестве военной подготовки, так что я могу выжать гораздо больше своего веса, и отец хотел, чтобы я выступал за свое отделение. Это был единственный раз, когда я сказал ему засунуть эту идею куда подальше. Если бы я стал «качаться», пришлось бы сократить либо время на стрельбище, либо за компьютером, и я знал, что выберет мой отец.

Он философски пожал плечами.

– И вот я здесь, самый опасный парень в школе и отвергаемый всеми компьютерный псих. Дальше считай сама.

– Ну, – осторожно сказала Уэнди, когда они остановились у аптеки «Гоолрик» на углу Джордж-стрит, – полагаю, наступил твой час.

– Час моего отца, ты хочешь сказать. Он где-то там, замаскировался и ждет, когда послины появятся в поле зрения, и живет этим. Мама и Салли спустятся в бункер, а я «выдам им так, чтобы мало не показалось», – процитировал он поддельным баритоном. – Хренов ублюдок, – выплюнул он с горечью. – Самое сволочное в том, что я сижу тут и вычисляю углы стрельбы не хуже любого пехотного лейтенанта, как будто из этого выйдет что-нибудь путное.

Он пожал плечами и огляделся, все еще высчитывая углы.

– Как насчет «Алесия Антике»? – спросил он, указывая подбородком через дорогу. – Там позади магазина хорошее поле обстрела через двор. Мы даже сможем перейти в Банковский музей. Так у нас будет первая и вторая позиции. Мы, может быть, даже проживем три минуты, – со смехом закончил он.

– Я думала насчет «Алесии», – задумчиво ответила она. – Когда ты спросил, не хочу ли я отправиться в Бункер.

* * *

– Господи, – сказал Томми, когда ломик из прута арматуры пробил кирпичную стену рядом со старинным сейфом, – он действительно здесь. Как ты узнала об этом?

– Ну, ты любишь компьютеры и армию. Я – местную историю и исследования.

Он просунул голову в небольшую дыру и дальше в затхлый тоннель за стеной, освещая внутри фонарем «Мэглайт».

– Высота пять – пять с половиной футов. Кирпичный свод, сухой земляной пол. Поразительно. Для чего они предназначались?

– Никто точно не знает. Никаких записей не осталось, но они датируются по меньшей мере восемнадцатым столетием. Самое правдоподобное предположение, что ими пользовались для доставки грузов наверх от причалов. В те времена улицы не были мощеными и в дождь становились непролазными. Романтическая история говорит, что их использовали для переноски контрабанды. Тайком ввезенный шелк и укрытый от налогов чай, типа такого. По-настоящему глупая история, что их сделали рабы для побега. Никоим образом. Они могли использоваться в качестве укромных мест для Подпольной Железной Дороги [59]59
  До отмены рабства – организация и канал переправки беглых негров-рабов из южных штатов в северные.


[Закрыть], но не были ею созданы; они из более раннего периода.

Он повернулся и посмотрел на нее в полумраке подвала магазина антиквариата.

– Полагаю, не один я удивляю людей сегодня.

– Обычно мне говорят комплименты по поводу моего интеллекта как раз перед расставанием, – сказала она, нахмурившись.

Он проглотил комок собственной обиды.

– Может быть, ты общалась не с теми парнями.

– Да уж, – ответила она, – наверное, не с теми. Послушай, – продолжала она и вытащила «Глок», – он не принесет мне много пользы против пости. У тебя есть там что-нибудь посерьезнее?

Она указала на сумку.

– Да, тут ты права. Единственная проблема, что эти посложнее.

Он расстегнул сумку и принялся ее разгружать. Он отложил в сторону бронежилет и рюкзак перед тем, как отодвинуть в сторону тяжелый сервант, закрывавший стену тоннеля, и теперь указал на рюкзак.

– Открой его и начинай выкладывать. Нам нужно все разделить.

Через несколько минут обе сумки опустели, их содержимое аккуратно разложено на полу. Оно составляло внушительный арсенал.

– Нам не придется применить даже трети этого, но я считаю, что запас карман не тянет.

– Я это вижу, – сказал она и взяла одну из штурмовых винтовок, засунутых в сумку. – Это что?

– Это «Галил» триста восемь. Хорошее оружие против послинов. Хочешь испытать?

– О’кей, оно выглядит не так сложно, как вот это.

Другое оружие по виду состояло из более чем одной винтовки.

– Так и есть. Это мое любимое. – Он поднял винтовку и покачал в руках. – Это Усовершенствованное Оружие Пехоты, винтовка калибра семь шестьдесят два, с подствольным гранатометом, стреляющим двадцатимиллиметровыми гранатами. Магазин на тридцать патронов для винтовки и пять зарядов для гранатомета. Лазерный прицел. Отличная штука.

– Я возьму эту, – сказала она, поднимая «Галил». – Она заряжена?

– Нет. – Он взял ее и прошелся по основным этапам, как заряжать, стрелять, перезаряжать и ставить на предохранитель. – Прижми ее к плечу и нажми на спуск. У нее еще есть лазерный целеуказатель, но он инфракрасный, и его видно только в прицел.

Он поставил оружие на предохранитель и вернул ей.

– Она не заряжена. Направь на противоположную стену, посмотри в прицел и нажми на спуск. – Он помог ей правильно прижать щеку к прикладу. – Видишь точку?

– Да, она повсюду.

– Сделай глубокий вдох, – сказал он; и не мог не обратить внимания на приятные вещи, которые произошли с ее анатомией даже под бронежилетом, – выдохни и жми спусковой крючок нежно…

Он почти продолжил стандартное окончание, но вместо этого просто фыркнул.

– Не смей смеяться надо мной! – резко сказала она, опуская винтовку до уровня талии. – Я стараюсь!

– Знаю, что стараешься. Я не смеялся над тобой, – сказал он, снова фыркая. – Я просто пытался не продолжить выражение, которое следует за этим.

– Что следует? – спросила она, не поняв.

– Послушай, когда ты учишь кого-нибудь правильно спускать курок, выражение, которое при этом используют, звучит так: «Выдохни и жми спусковой крючок нежно, как сиську», поняла? Вот над чем я смеялся, я почти его произнес. О’кей?

– О’кей, – смягчилась она, потом заметила: – Что за грубое и глупое высказывание.

– Я пытался его не произносить! Ты сама вынудила меня это сделать!

– Словно ты знаешь, на что похоже сжимание сиськи!

Она остановилась и прижала ладонь ко рту, когда до нее дошло, что она выпалила.

– Спасибо, – угрюмо улыбнулся он, – большое спасибо. Если тебе так нужно это знать, можешь поверить, о сжимании сисек я знаю побольше твоего.

– Ну конечно. Не думаю, что ты гулял с девочками после Кэти Сметцер в пятом классе!

– Господи, а ты действительно в курсе моей жизни? – огрызнулся он.

– Городок у нас маленький, – пожала она плечами.

– Верно. Так вот, для пополнения твоего багажа знаний: у моего отца были также совсем… другие представления о летнем лагере…

Потребовалось несколько мгновений, чтобы дошла суть того, что он сказал.

– О, конечно, лагерная история.

– Лагерь, в который я езжу, это смешанный лагерь военной подготовки в Монтане, под эгидой Национальной Ассоциации Милиции, – твердо продолжил он. – Хотя секс не особо поощряется, сексуальное образование типа «вот как это делается, мальчики и девочки» получают все. Детальное. И нет никаких ограничений, кроме касающихся согласия на это. Доходит?

– Ты прикалываешься.

– Думай как хочешь. Весь год я сношу оскорбления, пренебрежение и насмешки, зная, что в том лагере крутой мужик – это тот, кто лучше всех стреляет, лучше всех в рукопашной или маскируется и подкрадывается лучше всех. И я обычно оказывался где– то рядом с первым местом. И все девушки в отличной форме.

– Ты не прикалываешься.

– Нет.

– Итак, – огрызнулась она, возвращаясь к предмету спора, – говорят ли это девушки в лагере, они говорят «нежно, как сиську»?

– Некоторые говорят, – сказал он с теплой улыбкой, явно навеянной приятными воспоминаниями, – но большинство говорят «нежно, как пипиську».

34

Фредериксберг, Вирджиния, Соединенные Штаты Америки, Сол III

10 октября 2004 г., 00:14 восточного поясного времени

У Кеналлая, оолт’ондай кессентая Оолт’по’оса клана Гамалада, было чувство, что после завоевания пяти миров, после столь многих лет сражений, непритязательные феоды, дарованные Сетью мастеру разведчиков, находились в последней стадии орна’адар, он все это видел.

– Сколько оолт’ос потерял Аарнадаха?

Он удивленно хмыкнул, рассеянно двигая свой тенар взад-вперед вдоль бровки шоссе ЮС-1. Треск отдаленных винтовочных очередей доносился эхом с севера, легкий ветерок нес запах гари. От дома по другую сторону улицы остался один кратер, словно какой-то великан просто выдрал его из земли.

– У него остался единственный оолт, – поведал Ардан’аат, его ближайший кессентай. Они провели много лет вместе, и он доверял советам старого оолт’ондая.

Гребешок Кеналлая поднялся в явном пренебрежении к такому невозможному событию.

– Он приземлился с полным Оолт’по’осом, разве нет?

– Да, оолт’ондай. И они приземлились на богатейшую добычу в этом регионе, на склады с провизией этих трешей. Сейчас дело обстоит так, что нами захвачена только малая часть жилищ. Собранные пока треши едва закроют наши нужды на завтра. Более того, многие жилища разрушены либо до того, как в них вошли наши оолт’ос, либо в то время, когда они входили. У многих взрывы происходили прямо перед носом. Трешей удалось собрать немного, большинство трешей и добычи было повреждено или уничтожено.

– Мне придется вызвать его. – Старший мастер битвы распустил гребешок с видом, не предвещавшим ничего хорошего. – Этот трижды проклятый щенок напрашивался на это, оттолкнув нас, как он сделал при посадке!

– Расскажи это Сети, – хмыкнул Ардан’аат. – Он сошел с Пути, как только покинул свой Оолт’по’ос. Один выстрел в гребень!

– Что это за Аллд’нт планета? – подумал вслух Кеналлай.

– У меня, наверное, есть ответ на это, мой эдас’антай, – ответил другой бого-король импровизированного военного совета.

Он повернулся к своему эсон’антаю, Кеналлуриалу. Ардан’аату еще предстоит начать доверять ему. Его лишь недавно повысили из мастеров разведки до самого нижнего уровня мастеров битвы, и его переполняли странные новые представления. Там, где кессентаю удавалось объединиться с несколькими близкими и верными союзниками, как Кеналлай с Ардан’аатом, Путь был Путем ярости. Когда припекает, единственный зов, на который можно полагаться, это зов Крови. Одно дело доверять эдас’антаю, но собирать группу одинаково мыслящих кессентаев, вступать в союз со многими и выступать за то, чтобы «думать, как враг», это не Способ Пути.

Многие другие мастера битв выступали за возвращение его в статус мастера разведчиков для большего созревания. Больше времени на переднем крае битвы, когда его непрочные союзы распадутся в горячке эдана и рикошетом ударят по нему, когда его «союзники» будут стараться первыми добраться до лучшей территории и таким образом повысить плодовитость своих собственных феодов, покажет ему, по мнению старших кессентаев, порочность его взглядов.

Тем не менее то ли вследствие кровных уз, то ли потому, что он подозревал о наличии рационального зерна в существе философии юного мастера битвы, Кеналлай продолжал держать его при себе.

Прочие оолт’ондаи свернули в сторону, когда юный мастер битвы поднял глаза от своего интерфейса Сети.

– Я нашел упоминание об этих трешах.

– Я поискал данные про этот мир, – фыркнул Ардан’аат. – Ничего не было. Только широко распространенные сообщения о нем как о плодородном мире с низкой технологией, созревшем, чтобы его сорвали. Нам повезло, что мы прибыли вперед главных волн. Мы захватим много земель и добычи!

Собравшиеся бого-короли алчно заурчали.

– Сообщений про этих трешей на этой планете нет. О них сообщали на двух других мирах во время последнего тара. Эдас’антай, – продолжал он, нажимая на кнопки, чтобы послать данные на экран старшего, – это сообщение беспокоит больше всего.

Сеть данных послинов представляла собой трясину скверно отсортированной информации. Без централизованного контроля, информационных роботов или коррелирующих индексов данные тысячелетней давности обладали одинаковым приоритетом с более новой и более существенной информацией. Мало кессентаев получали удовольствие от навигации в ее бурных водах; большинство старалось пользоваться ею как можно меньше. Сеть предоставляла связь в пределах ограниченного района, с ее помощью распределялись ресурсы после завоевания, и иногда ее использовали для вызова подкреплений, но в качестве источника информации большинство послинов ее не воспринимали.

– В последнем таре похожие внешне треши начали появляться в небольших количествах. На Арадане Пять вторжению успешно воспрепятствовали.

– Что? – поднял его на смех Ардан’аат. – По’ослена’ар никогда не терпели поражений!

– Потерпели на Арадане Пять, – негромко заметил Кеналлай. – Многие уже улетели. Тех немногих, что остались, теснят назад день за днем.

– Обратите внимание на данные по физиологии, – продолжал Кеналлуриал. – Они определенно не модификация зеленых трешей, несмотря на наличие некоторых внешне схожих черт, и не тонких трешей. Это новый вид, и первый, который мне удалось найти в Истории, с Волей к Битве.

Другие кессентаи начали просматривать добытую юным мастером битвы информацию и переговариваться между собой.

– Но в сообщениях не упоминаются жилища этих трешей, – отметил кессентаи Оолт’по’оса. Командир бригады тряхнул гребнем в встревоженной ярости. Данные с других планет выглядели зловеще.

– Нет, эдас’антай, не упоминаются.

– Твой анализ?

– Я полагаю, мы приземлились в их родном мире, – ответил юный представитель касты правителей.

– Тогда мы поистине засунули свой эсонал в гнездо гратов, – сказал командир бригады.

– Мы смахнем их, словно абатов, – сказал Ардан’аат и столь уверенно фыркнул, что слюна долетела до травы за бровкой дороги. – Что такое несколько трешей?

– Спроси у Аарнадаха, – мрачно прокомментировал Кеналлай. – Сейчас наши передовые дозоры пробиваются вперед с юга. Скоро мы зажмем их между нами, Саммадаром и остатками сил Аарнадаха.

Он посмотрел на схему послинов, смыкающихся вокруг беззащитного города. Трехмерное изображение пятнами показывало выявленных врагов и относительное расположение сил послинов. Но изображение не являлось картой, в нем отсутствовали обозначения дорог, зданий или местности. Подобно муравьям, послины полагались на разведчиков, чтобы определить направление движения. Самым лучшим, что им удавалось, были смутные образы, собранные во время фазы приземления, которые отмечали застроенные районы и укрепления с тяжелым вооружением. Обычно местность оставалась для них неизведанной, пока на ней не оказывался бого-король со своими сенсорами.

– Мы растопчем их в прах под нашими когтями и отправимся за более богатой наградой на севере. Здесь второстепенное место. Пошлите отряды вверх по большой дороге за оолтом Аарнадаха, – продолжал Кеналлай. – Так мы сможем претендовать на поместья, которые захватил бы он. Там ждет богатая добыча.

– Мои разведчики сообщают, что выходят на контакт с организованными силами, – заметил один оолт’ондай.

– Так давайте двинемся вперед и посмотрим на этих трешей. И будем надеяться, что они не трешкрины.

– Лучше будем надеяться, что они не металлические трешкрины, – пробормотал Кеналлуриал, просматривая данные с мира, называемого людьми Диссом. Пробормотал негромко, чтобы не заметил Ардан’аат. Но Кеналлай согласно распушил гребень.

* * *

– Сработает, а, сардж [60]60
  Фамильярное сокращение от «сержант».


[Закрыть]? – спросил лейтенант Кевин Рэй, подготавливая оставшийся клэймор.

– Ну, это зависит от того, что вы называете работой, сэр, – парировал штаб-сержант Артур Ван Трай. Его евразийские черты сморщились в ухмылке при взгляде на лейтенанта, который прибыл в часть только неделю назад. – Если вы имеете в виду, спасет ли это наши жизни, то нет. Если вы собираетесь навалить полный ночной горшок дохлых послинов, то да.

Смешанная группа военных инженеров и гражданских помощников сидела в изнеможении на первом этаже Фредериксбергской Ассамблеи Церкви Бога. Высоко в стене была пробита дыра, в которую штаб-сержант Трай, сидевший на стремянке, время от времени поглядывал.

– Я только надеюсь, они не сообразят, что к заборным столбам обычно прикреплен и сам забор, – продолжал он, всматриваясь в темноту через прицел ночного видения.

– Я только надеюсь, они не сообразят, что к верхушке заборных столбов обычно не прикреплены бомбы, – усмехнулся один из гражданских, возясь со своими волдырями. – Мне-то плевать, лишь бы вы, инженеры, успели приготовить бункер вовремя.

– Не беспокойтесь, мистер Санди, – сказал лейтенант Рэй. – Мы его сделаем. Сначала мы их роем, затем в них умираем, верно, сержант Трай?

– Это «Морские пчелы», сэр, – вздохнул сержант.

– Не стоит ли нам отойти назад, сержант? – продолжать лейтенант, ничуть не раскаиваясь. – Мы могли бы устроить еще засаду.

Он помахал клэймором с уже вставленным детонатором.

– За исключением того, что у нас почти закончилась взрывчатка, сэр. Нам действительно следовало использовать его для засады.

– Хей, сержант, это как в старые добрые времена. Всегда оставляй патрон для себя!

– Эхо-39, я Танго-39, прием.

Сержант Трай взял микрофон радио. PRC-77 было древним, но с задачей справлялось.

– Танго-39, я Эхо-39, прием.

– Эхо-39, мы почти готовы начинать. Вижу послинов на Лафайет и Старом Гринвиче, прием.

– Вас понял, Танго-39, принято: послины на Лафайет и Старом Гринвиче, прием. На этой стороне все еще нет активности.

– Ясно, Эхо-39. Я Танго-39, было приятно общаться с тобой, старый китаеза.

Сержант Трай сглотнул, его глаза увлажнились.

– Понял тебя, Танго-39. Увидимся в аду, Хиллибилли. Я Эхо-39, конец связи.

Сержант Трай вытер глаза и снова выглянул в отверстие.

– Похоже, я немного поторопился, – сказал он. – Можете приготовить оружие.

Позади него смешанный отряд подобрал винтовки и стал расходиться по другим бойницам, пробитым в стене.

По дороге, точно так, как ему говорили, неторопливой рысью двигалась фаланга кентавров. Крокодильи головы поворачивались из стороны в сторону, сканируя ночной воздух в поисках запаха добычи и других ресурсов. Далеко позади передних рядов ехал в своем блюдце бого-король, отличавшийся более крупными формами и гребешком на голове.

Сержант Трай неплохо владел Усовершенствованным Оружием Пехоты, но среди гражданских была пара серьезных стрелков, которые отправились на крышу позаботиться о бого-королях, получив инструкции, когда не стрелять.

Хотя системы наведения послинов могли обнаружить снайпера, как бы хорошо он ни замаскировался, в общей свалке они подвергались большой перегрузке, так что умные снайперы ждали, пока бой не разгорится как следует. В действительности сержант Трай не ожидал проблем с первым или даже со вторым бого-королем, поскольку силы землян только что провели очень плодотворный час, готовя огненное приветствие.

Шоссе Джеффа Дэвиса шло практически прямо, как стрела, от межштатного шоссе Девяносто пять на южной окраине города, до пересечения с рекой Раппаханок к северу от города. От средней школы имени Уокера Гранта и до церкви лежали в основном пустые поля. Вдоль ранее практически ничем не украшенной дороги теперь шел ряд дубовых заборных столбов.

Хотя садовый инструмент выглядел практически бесполезным для целей обороны города, бур для копания отверстий под столбы, который принес один из горожан, оказался как раз тем, что было нужно сержанту Траю. В то время как у батальона действительно не хватало мин, обычной взрывчатки было вдоволь. И нашлось довольно простое средство. По дороге из города отряд заглянул в магазин хозтоваров.

Там лучшие стрелки смогли найти отборные боеприпасы, а остальные нагрузили кузов пикапа ящиками гвоздей и рулонами упаковочной ленты – скотча.

Замечательная вещь этот скотч. Быстрое движение запястья, и небольшая шашка «Композита-четыре» примотана к коробке с сотней гвоздей. Другое движение запястья – и сверток примотан к верхушке заборного столба, к дереву, дорожному указателю, проводу, почтовому ящику, дверце машины, к любой другой конструкции. Большинство инструкций ратовали в подобной ситуации за десятицентовые гвозди, но сержант Трай считал это результатом скудного воображения. Хотя обычные гвозди тоже сделают свою работу, он отдавал предпочтение кровельным гвоздям, которыми прибивают листы к крыше. Они имеют широкую плоскую шляпку и склонны приземляться острием вверх. Благодаря этой особенности даже если гвоздь не попадет в послина, он сделает весьма больно следующему, который на него наступит.

– Это их задержит? – спросил Большой Том Санди, показав в направлении наступающих послинов. Трай был склонен примириться с его сомнением: Том был тем самым парнем, который подумал о буре для ямок под столбы.

– Нет.

– Так какого черта мы все это делали? – спросил Большой Том без особого пыла.

– Мы не намереваемся задерживать этих парней, мистер Санди, – вежливо сказал Трай, не отрывая глаз от приближающихся врагов. – Мы намерены их убить.

– Ага. А которые идут следом?

– Ну, им потребуется немного больше времени, чтобы пробраться через груду трупов.

Большой Том Санди улыбнулся и направился к лестнице.

* * *

Анарларалта, мастер разведчиков По’ослена’ар, вертел головой из стороны в сторону и вел свой тенар по бессистемной траектории, легкие прикосновения когтей поворачивали его туда-сюда. Его предупредили, что другие группы несут тяжелые потери, но – за исключением жилищ, которые без всякой видимой причины взлетали на воздух, – он не встретил большого сопротивления. Несколько трешей попытались сражаться, но с ними быстро покончили. Нескольких даже захватили в плен. Легче, когда они сами идут на бойню, чем забить и нести их. Они не сопротивлялись; большинство походило на детенышей. Несмотря на все это, он не мог объяснить сосущее чувство в животе. Возможно, он просто еще не привык к новым трешам.

Сейчас его оолт приближался к зданию, в котором, как показывали его сенсоры, собралась группа трешей, некоторые с оружием. Он подумал было рассредоточить свой оолт и окружить дом, но затем решил не беспокоиться. Он прикажет пойти вперед лишь нескольким оолт’ос, чтобы сократить потери, если здание взорвется, как другие. Но остальные останутся между многочисленными шоссейными маркерами по обе стороны.

Эти треши имели, несомненно, странные привычки. На этой полосе находились не только высоко висящие провода с прикрепленными многочисленными предметами, но и каждые несколько шагов стояли маркеры, украшенные такими же странными приспособлениями, как и провода сверху…

* * *

Сержант Трай увидел, как первые несколько нормалов-послинов направляются к двери церкви, поднял свой УОП и кивнул лейтенанту Ли.

Ли прижал концы проводов к автомобильному аккумулятору, и толстая голубая искра на мгновение осветила окутанную темнотой церковь.

Одновременно – для человеческого восприятия – около трехсот импровизированных клэйморов сдетонировали на протяжении участка дороги в четыреста метров. Каждая мина выплюнула свыше сотни снарядов, летящих гораздо быстрее пули. Мины располагались по обе стороны дороги, были прикреплены к проводам, переброшенным через дорогу, лежали на дороге, находились везде. Тысячи смертоносных снарядов проносились во всех направлениях над дорогой и рвали послинов в клочья.

Гвозди разрывали кентавров на части, струи желтой крови летели по воздуху вместе с кусками мяса и костей. Взорвались сотни зарядов взрывчатки, и блюдце бого-короля в задних рядах поглотило серебристое пламя, когда разрушились энергоэлементы на борту. Свыше сотни послинов погибло в это неистовое первое мгновение, и Битва за высоту Конкорд началась.

* * *

– Подполковник! – сказал Ш-3. – Лейтенант Рэй докладывает: они вступили в контакт с послинами. Передние ряды вошли прямо в ловушку, и они довольно быстро прикончили уцелевших, но задние ряды напирают, и он не думает, что сможет долго удерживать свою позицию.

– Ладно. Хорошо. – Подполковник Робертсон посмотрел вокруг на фигуры, торопливо бегавшие туда и сюда по арсеналу. Куча в центре пола арсенала достигла внушительного размера. – Надо заканчивать эту операцию. Как ситуация на межштатном?

– Основные силы послинов практически загасили себя, фигурально выражаясь, но с севера и юга подходят подкрепления. Их смогут удерживать еще около пятнадцати минут.

– Лучше, чем мы могли надеяться. А бункер?

– Почти загружен.

– Хвала небесам. О’кей, скажите сержант-майору, это последняя партия.

– Кому достанется честь?

– Думаю, предоставим решить сержант-майору. Нам с вами надо в город.

Когда вышли из ворот арсенала в последний раз, подполковник повернулся, посмотрел на эмблему прямо на входной двери и мрачно фыркнул.

– Я надеюсь, что у наших врагов достанет интеллекта начать узнавать этот знак.

– Почему? – спросил Ш-3.

Подполковник сделал жест в сторону замка с двумя башнями:

– Только вообразите, как сильно они возненавидят этот герб.

* * *

– Я сожру приплод этих Аллд’нт трешкринов за ужином!

Кеналлай манерно переступал разбросанные по дороге потроха, покинув свое блюдце, чтобы поближе разглядеть место резни. Над полем битвы все еще висела завеса пыли и дыма, от разорванных тел целых рот послинов в холодный ночной воздух поднимался пар.

– Что, во имя девятнадцати фуссиртов, могло это сделать?

– Вот это, мой эдас’антай. – Кеналлуриал сделал жест в сторону здания, которое стояло в центре сражения. Он указал на крупного треша, одетого в зеленую форму. У него отсутствовало большинство передних частей. Произошедший взрыв поглотил основную часть массы треша, осталось мало чего пригодного для употребления в пищу. Судя по валявшимся вокруг треша оолт’ос, взрыв был сделан, чтобы убить их, когда они пытались добраться до него. Кеналлуриал оторвал кусок зеленого одеяния.