Текст книги "И восстанут мертвые. Смерть знахаря. Любопытство убивает"

– Если я коротко изложу все, что вы мне сейчас рассказали, вы подпишете показания сегодня же вечером, миссис Майлз? – спросил он осторожно.

– Да. Только сделайте это внизу, в столовой. Миссис Кейси найдет для вас ручку и бумагу. Я просто умираю от усталости. Полежу пока в постели, там все и подпишу. Имейте в виду: я надеюсь, что вы доставите мое заявление в дом Хейторнтуэйта. Бедному Буллеру, упокой Господь его душу, уже безразлично. Он так и не оправился после той ночи. Начал пить, чтобы все забыть, и выпивка свела его в могилу.

Престарелая дама вызвала звонком миссис Кейси и, когда грозная женщина появилась, приказала ей выдать инспектору все необходимое для письма. Литтлджон последовал за экономкой вниз по темной лестнице, которая, казалось, вела в саму преисподнюю.

Оставшись одна, миссис Майлз поднялась с кресла и усталой шаткой походкой побрела в другой конец душной комнаты. Она улыбнулась фотографиям мужа и сыновей, задержалась перед картиной с изображением болот, которой так восторгался Литтлджон, потом вернулась к своему креслу, немного посидела и, наконец, приняла решение. Миссис Майлз вынула из кармана ключ, отперла ящик стола, взяла карандаш, набросала короткую записку, сложила ее и подсунула под розовую тесемку перевязанной пачки бумаг с надписью «Завещание», хранившейся в том же ящике. Затем достала большую коробочку для пилюль с аптечным ярлыком и припиской, сделанной ее собственной рукой: «Капсулы для усыпления собак». Ох, старость, старость, подумалось ей. Кокер-спаниели, сеттеры, фокстерьер и бобтейл… Все они нашли избавление от изнурения и дряхлости в этой коробке. А теперь настал черед их хозяйки. Миссис Майлз взяла две капсулы и проглотила, запив холодным чаем, сложила руки на коленях и закрыла глаза…

Глава 17. Военный совет

 
Их саван – кровавая глина,
Их могилы – кусты да трава…
Будь проклят ты, жестокий лорд,
Злодей, проливший кровь![26]26
  Бернс Роберт (1759–1796). Плач по павшим при Каллодене.


[Закрыть]
 

Падал снег, когда Литтлджон, Хауорт и Росс вернулись в полицейский участок после короткого расследования смерти миссис Майлз. Престарелая женщина, очевидно, устала от безрадостного существования, ее тревожили последствия сделанного признания, быстрая череда недавних происшествий явилась для нее слишком сильным потрясением. Она приняла дозу синильной кислоты, которую, вероятно, держала для подобного случая. Теперь ее мертвое тело ожидало дознания. Миссис Майлз стала еще одной жертвой, а ее смерть – очередным звеном в цепи ужасных событий, начало которым положило преступление Хейторнтуэйта.

– Мы должны работать быстро. – Хауорт прошел в комнату для регистрации задержанных, отряхнул снег с пальто и смахнул со шляпы капли воды в камин.

Он все еще немного прихрамывал, но носил теперь на больной ноге ботинок, разрезанный поверху до самого носка. Росс не сразу снял пальто, а постоял в задумчивости на коврике перед камином, заложив большие пальцы в карманы. На лице его читалось уныние. Трубка Литтлджона шипела от тающего снега. Щеки порозовели, нос покраснел. Шляпа сползла на затылок. Он снял пальто и шляпу, энергично отряхнул их в коридоре и повесил на крючок за дверью.

– Нам нужно добыть хоть что-то перед дознанием, Литтлджон. – Хауорт закурил, затянулся и выпустил из ноздрей дым. – Вы у нас главный свидетель, и, прежде чем станет известно, что самоубийство миссис Майлз произошло после вашего визита, мы должны найти способ прижать Хейторнтуэйта к стенке. Если ваши показания перед коронерским судом получат огласку, а это неизбежно случится, миссис Майлз обвинят в убийстве. Весь город уже знает, зачем вы здесь, Литтлджон, и люди станут говорить, будто она выбрала самый простой путь избежать ареста. Мы не хотим, чтобы так получилось. Это будет несправедливо по отношению к старой женщине и, что еще важнее, помешает нам затянуть петлю на шее Хейторнтуэйта.

– Да, – произнес Росс. – Но как нам добраться до него? Инспектор Литтлджон был с нею наедине, когда она призналась. Миссис Майлз не подписала показания, и опытный адвокат легко опровергнет ее обвинения, назвав их бреднями выжившей из ума старухи. А свидетельство полицейского, даже самого уважаемого и достойного, при отсутствии иных доказательств едва ли убедит суд. В общем, дела наши плохи, если мы не сумеем добиться признания от сэра Калеба.

Литтлджон, в самом благодушном настроении как ни в чем не бывало попыхивая трубкой, заметил:

– К этому мы и стремимся, Росс, но нам лучше успокоиться и пошевелить мозгами, поискать способ добиться своего. Я верю, что миссис Майлз сказала правду. Она была женщиной острого ума и находилась в здравом рассудке, несмотря на возраст. Я готов поставить на кон свою репутацию: она не лгала. Теперь нам предстоит решить, подступиться ли к Хейторнтуэйту с тем, что нам известно о его встрече с Трехпалым и об убийстве Сайкса, или продолжать поиски свидетеля, который видел бродягу возле дома сэра Калеба.

Открылась входная дверь, в здание ворвался морозный восточный ветер и пронесся по комнатам, словно гонимый признак. Из коридора донеслись шаги, потом ворчание и пыхтение, и в комнату вошел отставной инспектор Энтуистл. Его седую бороду запорошил снег, дыхание сбилось, стало частым. На лице проступил румянец, но губы посинели от холода. Он немного постоял, чтобы отдышаться, потом снял шляпу, смахнул с нее снег, расстегнул пальто и, не снимая его, встряхнулся по-собачьи, отчего мелкие брызги полетели на пол. Затем размотал толстый шерстяной шарф, защищавший горло и уши, и улыбнулся полицейским.

– Добрый вечер, – произнес он, прежде чем сесть на ближайший стул.

Хауорт поспешно подскочил к шкафу, плеснул в стакан немного бренди и протянул гостю.

– Вот, выпейте, инспектор, – предложил он. – Угораздило же вас выбраться из дому в такую погоду. Давайте-ка мы перейдем ко мне в кабинет. Там уютнее, и мы наконец прогреем как следует замерзшие кости.

– Я не смог усидеть дома сегодня, – сказал Энтуистл, когда они перебрались в комнату поменьше. – Я только сейчас услышал о миссис Майлз и почувствовал, что должен прийти обсудить это с вами. Чарли с женой отправился в кино, так что я улизнул без помех. Не знаю, что скажет моя дочь, когда вернется и не найдет меня в теплой гостиной у камина, но я подумал, что мог бы немного помочь. Понимаете, я ведь хорошо знал миссис Майлз. Мы выросли вместе, так что знакомы всю жизнь, с самого детства. Я родом из той деревни, где она жила. Ее отец был местным сквайром.

Старик не стал рассказывать, что еще молодым констеблем влюбился в дочь хозяина поместья. Он помнил, как в школьные годы они вместе искали птичьи гнезда и собирали чернику на болотах. Энтуистл прекрасно понимал: различие в их положении слишком велико, чтобы он мог на что-то надеяться, – и все же эта девушка была его первой любовью. Всякий раз, встречая ее где-нибудь на дороге (а она великолепно смотрелась в седле и была отважной наездницей), он останавливался переброситься с ней парой слов. Когда же подруга его юности стала миссис Майлз и переехала в Хаттеруорт, куда позднее перебрался и Энтуистл, получив повышение и заняв пост шефа местной полиции, они возобновили былую дружбу. Инспектор с затаенной радостью наблюдал за счастливой семейной жизнью миссис Майлз, видел, как растут ее чудесные сыновья, как процветает завод мужа, потому что все эти годы желал ей только добра. Вскоре на миссис Майлз посыпались несчастья: она лишилась состояния, потеряла обоих сыновей, а затем и завод. Для Энтуистла это стало жестоким ударом. Вмешаться он не мог, так что ему оставалось лишь беспомощно смотреть, как рушится ее жизнь. Последние двадцать лет миссис Майлз жила в затворничестве за чертой города. Каждое Рождество Энтуистл приходил поздравить ее с праздником, приносил яйца из собственного курятника и всякий раз замечал, что она дряхлеет, но смелый дух не сломлен, а воля так же тверда. Миссис Майлз оставалась самым старым и близким его другом, единственным уцелевшим осколком прежнего, более счастливого мира, который он когда-то знал. Услышав о ее ужасной смерти, Энтуистл решил добраться до правды, выяснить причины трагедии и очистить имя миссис Майлз от любого темного пятна.

– Я подумал, что мог бы помочь, – повторил он и жалобно взглянул на трех своих собеседников. В глазах его читались десятки безмолвных вопросов.

– Спасибо, что взяли на себя труд прийти сюда, инспектор, – отозвался Хауорт. – Мы как раз собирались провести совещание по данному делу, и вы могли бы к нам присоединиться. Не сомневаюсь: ваш опыт и знание предыстории нынешних событий для нас бесценны. Наверное, вы еще не слышали – пока это известно лишь нам троим, – но смерть миссис Майлз тесно связана с преступлением двадцатилетней давности: с убийством Сайкса и Трикетта.

– Я подозревал нечто подобное, но буду рад, если объясните подробнее.

– Я предлагаю, чтобы Литтлджон, который занимался расследованием и оказался на месте происшествия, обрисовал нам вкратце цепь событий вплоть до сегодняшнего дня. Его рассказ поможет нам собраться с мыслями, а заодно прояснит для вас картину случившегося.

Литтлджон все больше восхищался Хауортом. С престарелым полицейским, давно ушедшим на покой, суперинтендант обращался безупречно вежливо и уважительно. Хауорт знал, с кем имеет дело. Старый Энтуистл был далеко не глуп: сохранил живой острый ум, а вдобавок обладал богатым опытом и знанием местной жизни. Такой человек мог стать бесценным союзником в предстоящей схватке с сэром Калебом.

Инспектор Скотленд-Ярда начал свой рассказ:

– В действительности история эта началась со смерти мужа миссис Майлз. Вдове пришлось взять на себя управление заводом, чтобы сохранить семейное предприятие, пока сыновья не подрастут. Тогда-то Калеб Хейторнтуэйт и стал управляющим. Повышение вскружило ему голову. Вскоре он вообразил себя главной фигурой, на которой держится завод, и самонадеянно сделал предложение миссис Майлз, однако получил решительный отказ.

Старик Энтуистл издал глухое рычание, словно добрый пес, которому приснилось что-то дурное или почудилась угроза.

– Мы знаем, что Хейторнтуэйт рассорился с миссис Майлз, уволился с поста управляющего, перешел на завод ее конкурента в этом же городе и к тому же увел с собой двух своих подручных, Сайкса и Трикетта, а заодно кое-что похитил, в том числе патенты, собственность миссис Майлз. Одному Богу известно, что еще они унесли с собой. Вероятно, часть оборудования, инструменты, образцы продукции. В общем, история эта темная, поскольку, как мы можем заключить, Сайкс начал шантажировать Калеба, когда тот достаточно разбогател, чтобы платить. Парень сумел добыть большие деньги (у нас есть доказательство – средства, что он оставил на содержание матери). Сайкс не смог бы обеспечить мать до конца ее дней на зарплату механика. Хейторнтуэйту пришлось признать, что он выплачивал Сайксу крупные суммы. Однако он объяснил это патентными выплатами за изобретения. Вы лучше меня знаете (а я расспросил старых приятелей Сайкса по заводу), что парень отлично справлялся с работой, его охотно приняли бы на любое механическое производство, однако изобретательским талантом не отличался.

– Верно, – пробормотал Энтуистл, внимательно выслушав Литтлджона. Его взгляд не отрывался от пятна на полу, а борода покоилась на галстуке из магазина готового платья.

– Хейторнтуэйт стремился войти в круг местной знати, но не мог достигнуть своей цели, пока его держал на крючке наглый шантажист, а тот не собирался отступаться. Хейторнтуэйт жаждал добиться успеха, «выбиться в люди», как это делают американцы, но с Сайксом ему было не по пути. Вдобавок ко всему Инок начал пить, после того как поссорился со своей девушкой, и та ушла к его лучшему другу. Трикетт, конечно, держался рядом с Сайксом, словно верный пес, пока они не разругались, но даже тогда надеялся помириться со старым приятелем и сохранил ему преданность.

– Джереми был славным парнем: не скажу о нем ничего плохого, – разве что поставил не на ту лошадку, – заметил старик.

– Итак, Калеб нацелился на рыцарское звание и купил Спенклаф-Холл. Настало время избавиться от Сайкса. Возможно, вначале Хейторнтуэйт попытался откупиться: этого мы не знаем, – но Сайкс присосался к нему как пиявка. Считал, наверное, что напал на золотую жилу. Тогда Калеб задумал убить его, как только представится подходящий случай. Пожалуй, легче всего было устроить это на заводе, где повсюду опасные механизмы и материалы, но, вероятно, Сайкс оказался слишком осторожным…

– Скажите лучше, ему повезло, – усмехнулся Энтуистл. – Помнится, там у них приключилась загадочная история, когда чугунная чушка при разгрузке упала со второго этажа и едва не задела Сайкса: пролетела буквально в паре дюймов от него, покалечила парня, стоявшего рядом. Бедняга навсегда остался хромым. В аварии винили Калеба. Люди говорили, что он крутился поблизости, пока шла разгрузка, повсюду совал свой нос и цеплялся к тому, в чем вовсе не разбирается. Вполне может быть, что он столкнул вниз тот слиток чугуна.

– Этого следовало ожидать, – продолжил Литтлджон. – И вот наконец выпал удобный случай. Хейторнтуэйт возвращался с охоты через пустошь, вокруг, как ему казалось, не было ни души, и встретил Сайкса в сумерках: тот брел домой – пьяный, едва держался на ногах. Хейторнтуэйт застрелил его из дробовика. Ссорились ли они, мы не знаем, но Калеб наверняка собирался выдать убийство за несчастный случай, когда его внезапно спугнули. Миссис Майлз обнаружила, что Калеб похитил ее промышленные разработки, и намеревалась привлечь его к ответу. Она заметила машину Калеба в глухом месте на дороге через пустошь и отправилась его искать. Калеб ускользнул от нее, но не успел скрыть следы преступления. Однако по болотам в тот вечер ходили и другие. Там бродил Трикетт, с которым Сайкс затеял шумную драку в «Лошади и жокее» у всех на глазах. Он шел за своим приятелем. Возможно, хотел помириться, кто знает? Джереми был безобидным малым – похоже, ему не терпелось заключить мировую с Сайксом и разойтись друзьями. Вероятно, он услышал выстрел, поспешил на шум и обнаружил миссис Майлз возле трупа Сайкса.

Литтлджон устроился поудобнее на жестком стуле, вытянул длинные ноги и разжег потухшую трубку:

– Миссис Майлз считалась заклятым врагом всей грязной тройки предателей. Разумеется, Трикетт решил, что Сайкса убила она. Ничего иного он и не мог подумать. Во всяком случае, Трикетт обвинил ее в убийстве и повел себя соответственно. Джереми успел изрядно набраться, умом он не блистал, а потому слушать объяснения не стал. Он ткнул ружьем в грудь миссис Майлз, та вспылила, попыталась отнять дробовик. Между ними завязалось что-то вроде драки. Тогда на сцене появился номер пятый. На сей раз егерь Буллер, старый слуга миссис Майлз. Как я понял, тот боготворил свою хозяйку, готов был целовать землю, по которой она ступает…

– Не он один, – пробормотал Энтуистл.

– Что, простите?

– Ничего-ничего, продолжайте.

– Миссис Майлз грозила опасность, когда подоспел Буллер. Двустволка Трикетта была не заряжена, но он вел себя так, словно собирался застрелить женщину. Егерь вскинул ружье и убил Трикетта наповал. Представляете, что почувствовали миссис Майлз и Буллер, когда битва утихла? У них на руках оказалось два трупа. Вы скажете, им следовало вызвать полицию, объяснить, что случилось, и обвинить Хейторнтуэйта. Вы сидите здесь и бесстрастно ведете следствие. Я спрашиваю вас, джентльмены: вы поверили бы в такую фантастическую историю? Я и сам не принял бы ее на веру, если бы не услышал от умирающей женщины, которой не было смысла лгать мне. Она ничего этим не выгадывала.

– Если миссис Майлз сказала – значит, так все и было, – произнес Энтуистл.

Хауорт кивнул:

– Полагаю, теперь все, что нам нужно, – заставить Хейторнтуэйта признать правду.

– Да. Но я продолжу свой рассказ… У миссис Майлз в машине лежала лопата. Буллер закопал тело Сайкса. Они скрыли следы своего вмешательства и создали видимость, будто Инок убил бывшего дружка и сбежал.

– Тьфу! – поморщился Энтуистл. – Я помню, как Чарли Пикерсгилл заявил мне: «Не вмешивайтесь, папаша. Вы уже в отставке. Дело это яснее ясного, и ваша помощь мне не нужна». Чарли возомнил себя большим умником, – но его умения хватало на поддержание порядка, и только, в остальном он был слабоват. Любой, кто хорошо знал эти болота, сказал бы, что при сухой погоде невозможно не заметить следы, как бы ни пытались их замести. Однако Чарли вбил себе в голову, что это дело рук Сайкса, и не видел дальше своего носа. Говорите, мистер Литтлджон, не обращайте на меня внимания! Я просто ворчливый старик, который вечно во все встревает.

– Итак, убийство считалось раскрытым, но преступника так и не нашли, и дело отправилось на полку. Там оно и лежало, пока отряд самообороны не обнаружил останки Сайкса. Тогда на сцене появился Трехпалый. Он оказался номером шестым из тех, кто бродил по болотам в день убийства. Как мы знаем, незадолго до выстрелов Буллер прогнал его с охотничьих угодий. Женщина, спутница Трехпалого в тот вечер, призналась мне, что бродяга кого-то заметил на пустоши и узнал, но не сказал, кто этот человек. Судя по всему, он видел Калеба, поскольку вскоре после того, как по городу поползли слухи, будто кто-то третий убил Трикетта с Сайксом, Трехпалый начал хвастаться, что ему наконец привалила удача. Он помнил, кого видел на болотах в вечер убийства, и собирался на этом нажиться. Едва ли свидетельство бродяги привело бы Калеба на виселицу, однако полиция наверняка начала бы задавать неудобные вопросы, и кто знает, что могло тогда всплыть.

Хейторнтуэйт пригласил к себе Трехпалого, заплатил ему и дал бутылку с отравленным ромом. Опознать бутылку было невозможно – таких полно повсюду, – но убийца упустил из виду, что подобный ром в наше время редкость. Калеб, как нам известно, не большой знаток по части спиртных напитков! Миссис Майлз видела, как Трехпалый покидал Спенклаф-Холл незадолго до свой смерти. Наверное, Хейторнтуэйт рассчитывал, что бродяга отправится на пустошь, упьется до бесчувствия среди вереска и там же умрет. Но вместо этого он погиб у меня на руках, и, к счастью, нам удалось спасти остатки рома. Вот и вся история, джентльмены. Вы вольны принять ее или отвергнуть. Вероятно, она верна, хотя прямых доказательств у нас нет.

– Иными словами, мы должны выжать правду из сэра Калеба, – заключил Хауорт. – Безусловно, это задача не из легких. Нам никто не позволит подвергнуть его допросу с пристрастием. Кстати, мы и без того изрядно превысили свои полномочия, взяв образцы рома из погребов миссис Майлз и Хейторнтуэйта.

– Вы хотите сказать, что вломились к ним в подвалы? Поверить не могу, – хохотнул Энтуистл. – Ну, это что-то небывалое!

– Мы решились на отчаянные меры, мистер Энтуистл, – признал Хауорт. – Нам пришлось рискнуть и поставить под удар свою репутацию. Но операция прошла успешно и привела к желаемым результатам.

– Да, – подтвердил отставной инспектор. – Но худшее еще впереди. Калеб – твердый орешек, его так просто не расколешь. Он пробился наверх благодаря хитрости и неразборчивости в средствах. Загнать его в ловушку непросто, будьте уверены.

– Да, это теперь наша главная проблема.

– Помню, я говорил вам двоим в тот день, когда вы приходили к нам в курятник, что хочу, чтобы это дело стало моим последним, – произнес Энтуистл. – Я берусь прижать Калеба к стенке. Я знаю его лучше, чем любой из вас, и насквозь вижу все уловки. У меня есть на примете один план, но мне нужно немного времени. Я уже старик, терять мне нечего, и о репутации заботиться нет нужды. Ответственность я беру на себя, если вы оба доверитесь мне.

Хауорт взглянул на Литтлджона, а потом на Росса. Оба кивнули.

– Что ж, будь по-вашему, но мы хотим знать все об этом, прежде чем начнем действовать, – отозвался он.

– Ладно. – Энтуистл поднялся, а остальные помогли ему надеть пальто и обмотать шею шарфом. – Я как раз успею домой вовремя. Кино закончится через четверть часа, мои домашние найдут меня там же, где оставили, – у камина. Мне не нужны лишние вопросы: не хочу, чтобы Чарли Пикерсгилл пронюхал. Я ему покажу, как отваживать меня от дела! Ну, я с вами прощаюсь, увидимся завтра утром, в десять часов. Придется сказать дочери, будто я собрался взять новую книгу в библиотеке. Теперь я из дому и шагу ступить не могу без подробного отчета. Доброй вам ночи!

Бодрый восьмидесятилетний старик шагнул за порог и нырнул в метель.