Текст книги "За пределы человека. Жизнь и деятельность Шри Ауробиндо и Матери"

За Теоном и Альмой стояли немалые силы. Оба они были наследниками традиций, уходящих в глубочайшую древность, в дохалдейские и доведические времена, традиций, которые легли в основу этих двух мировых цивилизаций. Эти люди имели глубокое знание сил, работающих во вселенной и за ее пределами; они понимали значение эволюции и судьбу человека на земле. Они знали, что человек есть эволюционирующее существо, которое прошло лишь половину пути в своем космическом развитии, и что в настоящий момент для него наступило время трансмутироваться в новое существо – за неимением более точного слова мы можем назвать это существо «сверхчеловеком». Это новое существо будет всецело состоять из божественной субстанции, которая всегда потенциально присутствует в каждом представителе человечества и которая в настоящий момент близка к тому, чтобы обрести конкретный «материальный» образ на нашей планете.

«Теон знал, что не ему предначертано добиться успеха в этом деле; что он пришел лишь для того, чтобы подготовить путь для других – для тех, которые придут после него и достигнут цели… Именно Альма поддерживала Теона своими знаниями и силой; без нее он был ничем, и, естественно, после ее смерти весь этот план потерпел крушение»⁹. (Шри Ауробиндо)

Возникает даже впечатление, что Альма ушла из жизни по своей собственной воле. После того, как она и Теон провели в 1908 году лето во Франции с Жоржем и Кларой Теманлис, она пожелала в начале сентября посетить Британские острова (она родилась на острове Уайт). Перед отплытием парома из гавани Котере у них было немного свободного времени, и они решили побродить по берегу среди нависших над морем скал. Очевидцы говорят, что она поскользнулась, возможно, будучи как всегда в трансе, и упала в холодную воду. Она не захотела откладывать свое путешествие, но в пути сильно заболела. По прибытии в порт Горей, на острове Джерси, ее привезли в отель, где в тот же день, 10 сентября, она умерла.

Теон не мог примириться со смертью Альмы. Журнал «Космическое обозрение» прекратил свое существование в декабре того же года. Он жил, как и прежде, в своем Тлемсене, но уже один, ничем не напоминая о себе, нигде не появляясь. Многие, в том числе и Мирра, думали, что он умер приблизительно в 1913 году, после того как попал в серьезную автомобильную аварию. Но умер он намного позже, в 1927 году, на глазах у преданной Терезы, которая пережила его всего на несколько месяцев.

Смерти Теона, равно как и Альмы, было посвящено всего несколько строчек в местной газете. Будучи величайшими оккультистами своего времени, они жили и умерли почти в полной безвестности. И тем не менее, являясь предвестниками новой эпохи, они не напрасно трудились, ибо их оккультные знания и достижения ожили в Мирре Альфассе, которая всегда вспоминала о них с благодарностью. «Теон по-настоящему обучил меня оккультизму, и я действительно овладела им». Их достоинства, как учителей, были неоспоримы. Будучи их ученицей, Мирра хорошо знала об этом; они обладали широким, многосторонним знанием, основанным на синтезе различных оккультных школ и систем, уходящих корнями в глубокую древность. При этом все оккультные истины они подвергали тщательной проверке личным опытом, руководствуясь при этом абсолютной искренностью.

«Оккультизм западного толка, следовательно, можно было не принимать во внимание, ибо он так и не вышел из детского возраста, не достиг зрелости, равно как и не сумел создать достаточно глубокую и систематизированную философскую основу. Он предоставлял слишком большую свободу «романтизму сверхъестественного». Его главная ошибка была в том, что он концентрировал свои основные усилия на открытии форм и на поисках эффективных средств для использования сверхъестественных сил. Он переродился в черную и белую магию, в увлеченность потусторонним, в чудесные фантазии оккультного мистицизма, а также чрезмерно возвеличил свои ограниченные и скудные познания. Эти тенденции, наряду с непрочными ментальными устоями, привели к тому, что его гораздо легче было дискредитировать, чем защитить или оправдать. В Египте и на Востоке это направление знаний развивалось намного успешнее; и усилия, направленные на его практическую реализацию, достигли здесь гораздо большего могущества и масштаба»¹⁰, – писал Шри Ауробиндо в своем центральном философском труде «Жизнь Божественная».

Чтобы выстроить свой всемирный синтез, Ауробиндо Гхош должен будет испытать на собственном опыте все то, что хранило в себе тайное знание Востока, Мирра же привнесет в этот синтез все самое лучшее из того, что открыл Запад, из того, что дали ей Теон и Альма, наиболее совершенные представители западного оккультизма. В последние годы жизни Мирра, вглядываясь в свое далекое прошлое, скажет: «Не странно ли, Теон и Шри Ауробиндо никогда не знали друг друга, они никогда не встречались… Не зная друг друга, следуя совершенно разными путями, они пришли к одним и тем же заключениям… И я знала их обоих»¹¹.

Глава 5. Двенадцать жемчужин

 
В космической обители своей
Жила привольно вечная Богиня,
Играя с Богом, словно Мать с дитятей¹.
 

«Савитри»

Мать не раз говорила, что она сама выбрала себе родителей. «Я выбрала себе родителей, чтобы иметь надежную физическую основу, ибо я знала, что работа, которую мне предстоит выполнить, будет очень и очень трудной»². Она также говорила, что для начального периода ее жизни невозможно даже представить себе лучших условий, чем те, которые были у нее. Позиция материалистически настроенной Матильды, которая с железной непреклонностью настаивала на необходимости совершенства, была далеко не глупой. Такое окружение, пусть и казавшееся юной Мирре излишне суровым, стало «чудесной школой» для нее, пришедшей сделать великую, трудную работу.

Все ее внутренние опыты приходили совершенно неожиданно, и сама эта неожиданность, как объясняет Мать, являлась необходимым условием для них, иначе они были бы фальсифицированы. Ожидание ограничивает опыт и искажает его. Часто даже само ожидание создает некую разновидность опыта, который адаптирует себя к искусственному, воображаемому миру человека, не имея при этом никакого отношения к реальности. И тогда мало что остается от опыта, за исключением иллюзий.

С самых ранних лет Мирра уже осознавала нечто такое, чему она никогда не давала имени и никак не описывала. «Это был внутренний Свет, Присутствие… Я родилась с ним». Часто она садилась в свое маленькое, сделанное специально для нее креслице, чтобы почувствовать это Присутствие, которое, возможно, усиливало свет и оказывало легкое, успокаивающее давление на ее мозг. Из этого Присутствия она смотрела на странный, запутанный и удивительный мир вокруг себя, мир, где было так мало чуткости, сострадания, взаимопонимания, но который был полон лжи, злобы, борьбы, враждебности, грязи и неведения. Маленькое человеческое дитя, еще не закаленное жизнью, часто страдало от «притворства и неискренности» взрослых, которые не осознавали скрытой агрессивности своих слов и действий. В девочке же та Красота, из которой она пришла, оставалась живой и действенной.

 
И даже в детстве за ее шагами,
Неведомый земле, лучился свет³.
 

«Савитри»

«Когда мне было 13 лет, каждую ночь, в постели, мне виделось, что я выхожу из своего тела и поднимаюсь прямо над домом, затем над городом (Парижем), очень, очень высоко. Я видела себя в чудесных, золотых одеждах, очень просторных – намного больших, чем я сама – и чем выше я поднималась, тем шире простирались мои одежды; они большими кругами обвивались вокруг меня и создавали что-то похожее на… на купол над городом. Я видела людей: мужчин, женщин, детей, стариков, больных, несчастных… Они стекались со всех сторон; они собирались все вместе под моими парящими одеждами, просили о помощи, рассказывали о своих злоключениях, о своих страданиях, о своих трудностях. В ответ на их мольбы мои золотые одежды, тонкие и живые, опускались к ним, к каждому в отдельности, и те прикасались к ним и сразу же исцелялись. Им становилось хорошо, и они расходились по своим домам более счастливые и сильные, чем были до этого. Ничто не казалось мне более прекрасным, ничто не радовало меня больше, чем эти ночные прогулки. По сравнению с ними все, что происходило днем, было для меня бесцветным и лишенным смысла. Жизнь казалась мне нереальной. Только к этим ночным бдениям я относилась как к своей единственно настоящей жизни»⁴. Так пишет Мать в своем духовном дневнике «Молитвы и медитации».

Известно много необычных историй о ее детских годах. Вот одна из них. Это было в лесу Фонтенбло. Вероятно, спасаясь от преследования своего брата, увлеченная игрой, она не заметила, что бежит к краю обрыва. Земля вдруг ушла у нее из-под ног, и она полетела с обрыва вниз на проходящую по лесу мощеную дорогу, прямо на камни. Но в этот момент что-то подхватило ее и мягко, словно пушинку, опустило на землю. Или еще: однажды во время торжественного семейного обеда ее настолько очаровала аура ее племянника, что она забылась и в течение нескольких минут пребывала в полной неподвижности, с вилкой, повисшей в воздухе, не в силах оторвать глаз от этого великолепия. Все это рассказывала о себе сама Мать, поэтому нет никакой необходимости создавать вокруг нее легенды.

И все же наиболее интересным в этой смуглой девочке было то Великое Присутствие, мимо которого мы проходим, как правило, совершенно не замечая его. «Между 11 и 13 годами множество психических и духовных опытов открыли мне не только то, что Бог есть, но и то, что человеку дано соединиться с Ним, реализовать Его интегрально в своем сознании и действии, проявить Его на земле, в божественной жизни. Это знание, наряду с практической дисциплиной для его воплощения, было дано мне во сне несколькими учителями, некоторых из них я впоследствии встретила на физическом плане»⁵.

Этот процесс самораскрытия или самореализации постепенно развивается. Мы уже знаем, как благодаря журналу «Космическое обозрение», который издавали Теон и Альма, Мирра нашла в своем сердце сокровенное Божество. Пройдя курс обучения в Тлемсене, она, после того как журнал «Космическое обозрение» прекратил существование, развивает активную деятельность в прогрессивных оккультных кругах Парижа. Тогда же она знакомится с одним индийцем, который дает ей прочесть французский перевод Бхагавадгиты, а также снабжает ключом к пониманию текста; через Гиту она постигает Шри Кришну как Божественное Существо в своем сердце. Приблизительно в то же самое время Мирра знакомится с книгой Вивекананды «Раджа-йога». Эта книга потрясла ее. Она нашла в ней ответы на множество вопросов, которые уже давно волновали ее. Этот текст не только пролил свет на ее внутренние поиски, но и дал ей метод духовной реализации. Какую бы задачу она ни ставила перед собой, она всегда отдавалась ей всецело и без промедления. Так же она поступила и в этот раз. Ее внутренний рост ускорился, она прогрессировала от одной реализации к другой.

Кем же она была в действительности? Кем была эта молодая парижанка, имеющая столь необычные оккультные способности? Возможно, она была величайшей оккультисткой своего времени. Но кто знал об этом? Кто мог тогда сказать, что благодаря этому Присутствию в своем сердце она свершит впоследствии нечто совершенно уникальное?

Альма! Полуслепая, но ясновидящая Альма знала, кем была Мирра, и она сказала ей все. «Мадам Теон узнала меня, увидев двенадцать жемчужин над моей головой. Она сказала мне: «Вы – «Та», потому что у вас есть это. Только «Та» обладает этим». Ничего подобного я не могла себе даже вообразить»⁶.

Двенадцать – это число Махалакшми, число Вселенской Матери. Двенадцать жемчужин – это ее корона.

Существует Единый, который пребывает по ту сторону времени, в Вечности. Он не имеет ни начала, ни конца, он ЕСТЬ. И в блаженстве своего бытия он пожелал увидеть себя извне облеченным в форму. И то, что он пожелал, стало существовать благодаря самому факту его желания; проявление его неисчислимых качеств в бесконечном, неисчерпаемом акте творения развернуло перед его творящим оком миры, которым нет числа.

Это подобно тому, как если бы Единый в какой-то вневременный момент вечности возжелал реализовать себя в проявлении, конкретизировать и ограничить себя, разделить самого себя надвое: на то, что остается сущностью, обладающей блаженством созидательного самосозерцания, и на то, что делает это созидательное самосозерцание возможным. Это разделение Единого на два полюса, с одной стороны, является абсолютно реальным фактом, подтверждает который существование нашего мира, но, с другой стороны, все это есть только Его Игра, ибо Единый никогда в действительности не может быть разделен.

В Едином возникает созидательный Импульс-Соизволение, становящийся источником всего проявленного, и в то же самое время возникает Сознание-Сила, благодаря которой этот Импульс-Соизволение превращается в реальность. Это Сознание-Сила есть Великая Мать всего сущего. Она удерживает на своей ладони мириады рождающихся и гибнущих миров. Для нее мельчайшая песчинка или пустая раковина на берегу океана не менее важны, чем роящиеся бездны галактик.

 
Во глубине всевышнего безмолвья,
Вневременной Господней тишины,
Сошлись всезрящий Дух с всемощной Силой;
Безмолвие познало суть свою,
Идея обрела свою реальность:
Так мир восстал из двуединой силы⁷.
 

«Савитри»

Мать есть Сознание-Сила Бога. Слова Евангелия от Иоанна, отражающие непосредственное влияние халдейской традиции, хорошо известны: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Катха Упанишада говорит то же самое: «Праджапати (Отец всех существ) был тогда всей вселенной. Вак (Речь) изошла от него. Он соединился с ней, и она зачала. И она родила от него все эти миры. И она вновь возвратилась в него»⁸. Слово есть Звук; Звук есть Вибрация; Вибрация есть сгусток энергии, проявление силы в безграничном Едином. Основа творения есть Слово, изначальная, извечно сущая Мантра. И это Слово, этот Глагол Всевышнего, есть та Великая Мать, которой под тысячами имен поклоняются люди. Альма Теон узнала Мирру как «Глагол предвечный в образе людском»⁹ («Савитри»).

После Тлемсена Мирра уже больше не была парижской художницей, ее горизонты бесконечно расширились, она смотрела на мир по-другому. Последние упоминания об Анри Мориссе, муже Мирры, также относятся к этому периоду. Он приехал в Тлемсен, чтобы увидеться со своей женой, и однажды, во время одной из бесед с Теоном, затеял ожесточенный спор, который закончился ссорой. Предметом спора было… точное название цветового оттенка одежды Теона. После возвращения из Тлемсена Мирра решает жить одна.

Еще до Тлемсена Мирра основала небольшую группу искателей под названием «Идея». Теперь она создает новую группу – «Единение женской мысли». Ее феминистские взгляды были прямым отражением ее мировоззренческих поисков; она надеялась найти фундаментальную истину всех вещей и поэтому восстала против всех мировых условностей, окаменелых догм, предрассудков, извращенных истин, лжи. Угнетение женщины мужчиной – разве это не один из самых бессмысленнейших предрассудков в истории человечества?

В своем интенсивном внутреннем развитии Мирра всецело полагалась на Бхагавадгиту и на Раджа-йогу Вивекананды. Во внешней жизни она старалась контактировать с теми личностями, которые представляли различные аспекты заново открытых ею духовных ценностей. Она познакомилась с Абдол-Бахой, который являлся преемником своего отца Бахи Уллы, главы бахаизма. Она посещала оккультные сеансы и сама не раз проводила беседы на эти темы в различных кругах. Ее дом посещали Инаят-Хан, проповедник суфизма на западе, Александра Дэвид-Нил, современная последовательница буддизма и бесстрашная путешественница – первая женщина нетибетского происхождения, которая, изменив свой внешний вид, смогла проникнуть в Лхасу. Какое-то время они встречались каждый день и прогуливались по Булонскому лесу, где первые аэропланы, похожие на «гигантских кузнечиков», ревя моторами, пытались хотя бы несколько минут удержаться в воздухе.

Официальное расторжение брака с Анри Мориссе состоялось в 1908 году. В этом же году Мирра встречает Поля Ришара. Он также интересовался оккультизмом и благодаря «Космическому обозрению» познакомился с Теоном и Альмой. Поль Ришар получил теологическое образование и около десяти лет был священником французской реформистской церкви в городе Лилле. Однако гораздо больший интерес он испытывал к политике и оккультизму. Политика подтолкнула его к тому, что он начал изучать право, а интерес к оккультизму привел к знакомству с Теонами. В 1908 году Ришар стал профессиональным юристом и вскоре получил должность адвоката в парижском апелляционном суде.

В 1910 году он прибывает в Пондичери, чтобы принять участие в выборах во Французскую Палату Представителей. Город Пондичери был тогда французской территорией и имел двух выборных представителей в Париже. Возможно, Ришар был послан туда Радикально-Социалистической Лигой республиканской защиты и пропаганды, «партией, программа которой сочетала «левую» идеологию с консервативной финансовой программой (а также с сильным влиянием масонов)»¹⁰. Ришар был свободным масоном, и его миссия сводилась к тому, чтобы поддержать выборную кампанию некоего Блисьена.

Но, как бы там ни было, он был сильно заинтересован во встрече с настоящим индийским йогином. И в этом ему повезло; он узнал, что в Пондичери недавно прибыл из Бенгалии великий йогин и что зовут его Ауробиндо Гхош. В начале мая мистер Гхош согласился принять Ришара. Ришар был потрясен этой встречей. Много лет спустя, находясь в Японии, он скажет: «Пришел час великих перемен, великих событий, а также великих людей – великих людей Азии. Всю свою жизнь я искал их по всему миру, ибо всегда чувствовал, что они где-то существуют и что этот мир погибнет, если их не будет среди нас. Потому что они есть его свет, его сердце, его жизнь. И в Азии я нашел величайшего из них – духовного лидера, героя завтрашнего дня. Его имя – Ауробиндо Гхош»¹¹.

Четыре года спустя Ришар снова прибывает в Пондичери и снова на выборы, но уже не для того, чтобы поддерживать чью-то кандидатуру, а чтобы быть избранным самому. Его сопровождает Мирра; она вышла за него замуж в 1911 году. После своего первого путешествия в Пондичери преисполненный энтузиазма Ришар показал ей фотографию Ауробиндо Гхоша, но странно… Мирра не узнала в нем того, кем он был в своей сущности. Она увидела в нем лишь политического деятеля.

Мы уже упоминали, что между 11 и 13 годами Мирра в своих снах встречалась с несколькими учителями: «Позже, когда внутреннее и внешнее развитие установилось, мои духовные и психические отношения с одним из этих существ стали более очевидными и близкими. И хотя я в то время мало что знала об индийских религиях и философии, я называла того, кто вел и направлял меня, Кришной. И уже гораздо позже я осознала, что именно с ним (кого, как я знала, я однажды встречу на земле) мне предстоит совершать божественную работу… Я всегда была уверена, что рано или поздно встречу его на земле. Как только я увидела Шри Ауробиндо, я тут же узнала в нем то хорошо знакомое мне существо, которому дала когда-то имя Кришны»¹².

Она захотела встретиться с ним лично. Первая их встреча состоялась 29 марта 1914 года. Он ждал ее наверху, на ступеньках террасы. Это был «Кришна», с которым она встречалась в своих видениях. На следующий день она записала в своем дневнике: «Неважно, что тысячи и тысячи людей погружены в полное Неведение. Тот, кого мы видели вчера, уже здесь, на земле. Его присутствие является достаточным доказательством того, что придет день и тьма преобразится в свет, и Царство Твое, о Господи, установится на земле»¹³. В этот раз она имеет в виду не Ауробиндо Гхоша, а Шри Ауробиндо, которого она встречала ранее в своих видениях.

Аватар – это земное воплощение Бога. Можно представить себе это следующим образом: некая часть божественного «Я» (Self) нисходит для выполнения особой задачи в творении. Поэтому можно сказать, что каждый человек в некотором смысле является Аватаром, ибо все люди несут в себе растущее «психическое существо», «божественную искру». (Ребенок однажды спросил Мать: «Мать, ты Бог?» И она ответила: «Да, дитя мое, и ты тоже».) Но душа в человеке (психическое существо), идущая в ночи Несознания, постепенно, жизнь за жизнью, вспоминает, пробуждается и вновь достигает того источника, из которого она пришла. Аватар, в отличие от человека, постоянно осознает, кем он является. Он знает, что он есть «То». В то же время, подобно обычному человеку, воплощенная божественная личность, принимая земное тело, должна подвергнуться процессу становления сознания, посредством которого она реализует свое сокровенное «Я», и только после этого божественная природа овладевает воплощенной личностью решительно и совершенно.

Вначале Ауробиндо Гхош и Мирра Альфасса вообще не осознавали себя Аватарами. Одно время они даже были убежденными атеистами. Мирра поняла свою природу тогда, когда мадам Теон сказала ей, кем та была в своей внутренней сущности: «Ты единственная имеешь это», корону из двенадцати жемчужин. Неизвестно, когда Ауробиндо осознал себя как Аватар, как Шри Ауробиндо, – возможно, в первый год своего пребывания в Пондичери… Но, несомненно, это произошло до его встречи с Миррой Ришар, как подтверждает запись в ее дневнике от 30 марта 1914 года. (Имя Шри Ауробиндо впервые зазвучало публично в 1926 году. До этого все в Пондичери называли его по двум начальным буквам его прежнего имени: «A. G.» – «эй джи». В том же 1926 году Мирра была провозглашена Матерью.)

Но мы знаем, когда Мирра отождествила себя с Матерью. Шри Ауробиндо подтвердил точность видения Альмы, он сказал Мирре: «Ты – Она», то есть Великая Мать. Он подтвердил это семь раз, отвечая на вопросы индийских учеников, которым трудно было увидеть Аватара в женщине, парижанке, к тому же дважды бывшей замужем! «В 1914 году произошла идентификация со Вселенской Матерью, отождествление с ней моего физического сознания. Конечно я и до этого знала, что была Великой Матерью, но полная идентификация пришла только в 1914 году»¹⁴. – «В ней пробудилась Матерь мирозданья»¹⁵ («Савитри»). В ее «Молитвах и медитациях» мы читаем: «Я горячо приветствую тебя, о Божественная Мать, и в глубокой любви отождествляю себя с Тобой. Соединившись с нашей Божественной Матерью, я обращаюсь к Тебе, Господи, склонившись в немом обожании и в горячем устремлении отождествиться с Тобой»¹⁶. (13 сентября 1914 года) В том же самом дневнике мы читаем запись, датированную 31 августа: «О Мать, сладостная Мать, которая есть я сама…», и затем снова 14 октября: «О Мать Божественная, Ты с нами; каждый день Ты даешь мне уверенность и близость единения, которое становится все более глубоким и постоянным. И мы направляем свой взор, о Владыка Вселенной, к Тебе – к Тому, кто пребывает в ней и за ее пределами, – в великой устремленности к новому Свету. Вся Земля сейчас у нас на руках, словно больной ребенок, которого надо вылечить и для которого нужна особая любовь и особая нежность, ибо он очень слаб».

Да, Земля действительно была больна. Всего месяц назад разразилась первая мировая война.

Именно в этот момент произошли те самые исторические события, которые упомянуты в начале этой книги; они названы Барбарой Ташмен «поворот фон Клака». Даже в 1970 году Мать снова возвращается к ним. Она рассказывает, как танцующая черная Кали вошла в ее комнату и крикнула: «Париж будет взят! Париж будет разрушен!» Но в этот момент, говорит Мать, сама Великая Мать Махашакти, с которой она отождествилась, появилась в комнате позади Кали и сказала «НЕТ». Она сказала это с неопровержимой простотой и ясностью. Теперь мы способны более точно представить себе идею силы, посредством которой становится возможным вмешательство подобного рода.

Неизвестные миру Шри Ауробиндо и Мать, Единые-Двое, нашли самих себя и друг друга. И возможно, неистовая ярость войны была первой реакцией Земли на воплощенное предвестие новой эры.