Текст книги "За пределы человека. Жизнь и деятельность Шри Ауробиндо и Матери"

Гораздо менее очевидна роль Великой Матери как божественного воплощения, как Аватара. Мы уже видели, что некоторые консервативные, придерживающиеся традиций последователи Шри Ауробиндо не могли постичь этого. Им трудно было принять «эту французскую женщину», живущую среди них, в качестве Воплощенного Божества. Это непонимание сохранялось даже после того, как Шри Ауробиндо высказался по этому поводу и силой своего авторитета утвердил ее как Аватара: «Мать есть Сознание и Сила Всевышнего»¹⁴. «Даже в раннем детстве Мать внутренне превосходила человеческий уровень… Так что вы должны видеть в ней Божественную Шакти… Она есть Шакти в теле, но во всей полноте своего сознания она также тождественна всем остальным аспектам Божественного»¹⁵. После того как некоторые из его прекрасных писем о Матери были опубликованы отдельной книгой, тогда еще очень юный ученик Нагин Доши прямо спросил Шри Ауробиндо: «Относится ли все то, что сказано в книге «Мать», к нашей Матери?» И Шри Ауробиндо лаконично ответил: «Да».

 
В ней видел он родную широту…
В ней постигал он собственную вечность.¹⁶
 

«Савитри»

Факт неприятия Матери как Аватара и наравне с Аватаром «мужского пола» имеет несколько объяснений. Первое из них в том, что во всех традициях божественное воплощение связывается всегда только с мужским началом; более того, мужчины, когда они приходят сюда как божественные воплощения, не нуждаются в каком-либо женском «дополнении», даже если они и женаты. Именно поэтому очень долгая эра, идущая к своему завершению, была эрой неоспоримого мужского верховенства, что до сих пор не находит удовлетворительного объяснения. Некоторые древние культуры имели объектом своего поклонения малых и великих богинь, но практически все они были замещены доминирующими культами мужского начала. И даже само поклонение Матери-Богине стало рассматриваться как нечто порочное, дикое, пагубное по своей сути. В Индии все знают, что у каждого бога есть жена, которая является богиней, что она есть его Шакти, т. е. его сила и могущество, но она, тем не менее, всегда изображается меньшей по размеру в знак того, что уступает своему супругу. И в повседневной жизни муж – это, образно говоря, бог, владыка замужней женщины, к которому она обращается не по имени и называет «господином моего дома», которому она поклоняется с церемониальной «пуджей», словно статуе бога в храме.

И здесь мы сталкиваемся со второй причиной умаления Силы Матери по сравнению с Всевышним (The Supreme), который всегда рассматривается как мужское начало: она есть его сила, его шакти, которая порождена им и вследствие этого является вторичной по отношению к нему, производной от него. Но это только человеческая интерпретация того метафизического факта, который не может быть выражен словами, и поэтому в древних текстах, оставленных нам великими пророками и мудрецами, их взаимоотношения описываются метафорически, с использованием понятий из обыденной человеческой жизни. Возможно, кто-то помнит слова из Упанишад, которые упоминались ранее: «Праджапати (Отец всех существ) стал тогда этой вселенной. Вак (Речь) изошла от него. Он соединился с ней, и она зачала. Она вышла из него и создала все творения и затем вновь возвратилась в него». Однако Сила или Потенция Абсолютного Единства есть Абсолютное Единство во всей его тотальности и вечности. Единый не имеет пола, его Шакти также не имеет пола, так как Шакти есть сам Единый. Эти два принципа находятся в сокровеннейшей неделимой взаимосвязи, в столь близком и абсолютном единстве, что нет ни малейшей возможности выразить эти вещи словами.

Изначальный мужской элемент в древних писаниях Индии назван Пурушей, а изначальный женский элемент – Пракрити. Когда однажды ребенок на уроке французского языка спросил у Матери, что это значит, Мать, внезапно повернувшись к Нолини, который тоже находился в классе, сказала: «Нолини, тебе придется объяснить это… Я понятия не имею об этом. Это не согласуется с моим внутренним опытом. У меня никогда не было такого рода переживания, и я ничего не могу сказать об этом. Создать такое разделение… Одно назвать Пурушей, мужским принципом, другое назвать Пракрити, женским принципом… Это что-то странное… На мой взгляд, все это – результат, я прошу простить меня, какого-то дегенерировавшего мужского менталитета… ЭТО НЕ ВЕРНО… На самом верху нет ни малейшего намека на «мужское» и «женское». Эта концепция пришла откуда-то снизу»¹⁷.

Теперь мы можем понять фундаментальное высказывание Шри Ауробиндо: «Сознание Матери и мое сознание – одно и то же; единое Божественное Сознание в двоих, потому что это необходимо для игры»¹⁸. «Мать и я – это единое сознание в двух телах»¹⁹. «Мы оба, Мать и я, представляем одну и ту же Силу в двух различных формах»²⁰. Со своей стороны Мать говорит: «Шри Ауробиндо и я – это всегда одно и то же сознание, одна и та же личность»²¹. Подобно «мужскому» Аватару, «женский» Аватар также представляет всю полноту божественного; оба есть – ОДНО. Поэтому мантра, которую Шри Ауробиндо дал на санскрите, была переведена Матерью следующим образом: «ОМ, Она – Ананда, Она – Сознание, Она – Истина, Она – Высочайшее (The Supreme, Всевышний)» (17.11.63). И Мать однажды написала их имена как «МАТЬШРИАУРОБИНДО», чтобы продемонстрировать их сущностное единство.

Неделимое единство Божественного, его проявляющей Силы и его Проявления, имеет не только огромную теоретическую важность, но и влечет за собой конкретные практические следствия. Одно из них в том, что душа, как часть бесполого Божества, сама также является бесполой. В человеческом существе она принимает тело того или другого пола только вследствие необходимости. В своих первых человеческих воплощениях душа часто меняет пол, но впоследствии, достигнув зрелости, она сохраняет тот пол, который избрала для своего дальнейшего продвижения. И в силу того, что по самой своей природе она является бесполым или надполым существом, в новых видах, превосходящих человеческий, она проявится в супраментальном теле, в котором уже не будет никаких половых различий.

Половые различия есть феномен низшей полусферы Существования, простирающейся от богов до низших витальных существ. «Концепция, которая пришла снизу…», как говорит Мать, была, таким образом, распространена с низшей полусферы Разделения на высшую полусферу божественного Единства. «Эта концепция полезна только с психологической точки зрения, но это и все»²². Конечно, нельзя отрицать, что в низшей полусфере это разделение на мужское и женское начало действительно существует. Но причиной происхождения двух взаимодополняющих полов, очевидно, является функциональная дифференциация Пуруши и Пракрити, Единого и его Шакти, его Майи[12]12
  Слово «Майя» приобретает негативное значение только в связи с иллюзионизмом Майявады. Изначально это понятие обозначало трансцендентную Мать в ее соразмеряющем, ограничивающем аспекте – ипостаси божественного Всемогущества, иными словами, Силу, проявляющую миры, Создательницу.


[Закрыть].

Немногие знают о том, что эта концепция Пуруши и Пракрити создала проблему относительно понимания сущности единого, но двухполюсного Аватара – Шри Ауробиндо и Матери. Да, всегда существует вечное устремление творящей Силы объединиться с Творцом в тотальной, всепоглощающей самоотдаче, «так, чтобы все Бытие могло существовать» в проявлении. Практически говоря, это означает, что Мать в своей тотальной самоотдаче всегда ставила Шри Ауробиндо выше себя и именно поэтому она обычно садилась у его ног на полу или на маленьком табурете[13]13
  На единственной фотографии, где Мать и Шри Ауробиндо сняты вместе во время одного из Даршанов [см. вкладку], они сидят рядом на одном диване, выражая тем самым равенство и единство друг с другом. – Прим. ред.


[Закрыть]. Но йогическое развитие Шри Ауробиндо открыло ему существование Божественной Матери, и поэтому он, со своей стороны, также всецело и без остатка отдавал себя ей. Его отношение к ней и его самоотдача были выражены им в одной из Песней «Савитри». Эта Песнь называется «Поклонение Божественной Матери».

 
Превыше всех, за исключеньем Бога,
Явилась Матерь вечная вселенной…
Всевластной Истиной, всеправой Мощью,
Что все родит и губит все, предстала
Всех устремлений Матерь, всех божеств,
Посредница меж миром и Всевышним…
Она явилась воплощеньем блага,
Невыразимой радости безмерной,
Которой слепо ищут силы мира,
Немыслимой нетленной красотою,
Что, как луна, блестит над бездной счастья,
Владычицей рождения и смерти,
Чей будит зов стремленье вечных циклов,
Единственной Спасительницей мира,
Чья длань пронзит драконье дно эонов,
Глубокой тайной, что сокрыта в Ночи,
Мистической энергией духовной,
Златым мостом, пленительным огнем,
Неведомого сердцем светоносным,
В глубинах Божьих – силою безмолвья,
Всевластной Мощью, непреложным Словом,
Магнитом нашей битвы-восхожденья,
Светилом, что живит все наши солнца,
Сияньем неизведанных Просторов,
Восторгом, что смеется в невозможном,
Могуществом всего, что ждет до срока…
Единожды узрев, он жил теперь лишь Ею.²³
 

«Савитри»

Практические следствия этого отношения как для самого себя, так и для учеников он выразил в одном из своих писем: «Вовсе не наша собственная сила, но Шакти Бога – вот единственная Сила, которая совершает эту йогу». Логически это вытекает из того факта, что эволюция есть постепенное возвращение к божественному Первоистоку и что Божественная Мать сама разрабатывает и делает возможным процесс этого возвратного движения. (Кроме того, это означает, что все человеческие существа, будучи живыми элементами эволюции, принимают участие в этой эволюционной йоге, независимо от того, хотят они того или нет). «Вся жизнь есть Йога Природы»²⁴. «Вся жизнь – Йога. Поэтому невозможно жить, не практикуя божественную йогу»²⁵.

Земная игра указывает на отношение между Божеством и проявляющей Его Шакти, которой является Великая Мать, – мы не раз видели прекрасные картины, изображающие Богоматерь с младенцем. Этот младенец есть ее Источник, ее Господь, которому как Мать она дает существование и воплощение в проявленных формах. И не случайно мы находим этот образ, широко распространенный в католической и православной иконографии, также и в «Савитри».

 
Над широтой космического Зренья,
Над тишиною бессловесной Мысли,
Неименуема, неизъяснима,
Божественное воплощая Имя,
Превосходя Вневременье и Время…
Покойно восседает Матерь Мира,
Храня в объятьях вечное Дитя,
И близит день, когда из уст Его
Глагол всевластный повелит Судьбе.
Там – образ нашей будущей надежды,
Там – солнце, что влечет к себе весь мрак,
Там – царствие гармонии нетленной…
 

«Савитри»

Чем же тогда была воплощенная Пракрити, Мать, по отношению к воплощенному Пуруше, Шри Ауробиндо? Для темы, которой посвящена наша книга, это вопрос первостепенной важности. Не имея ясного понимания их подлинной сущности, их «двуединства», невозможно правильно оценить их совместный Труд и его результаты. Мать, конечно, не была женой Шри Ауробиндо, как о том уведомляют некоторые путеводители для путешественников, вероятно, почерпнувшие свою информацию от пондичерских торговцев чаем. Она также никогда не была женой французского губернатора в Пондичери – как об этом сообщает изданный во Франции «Guide du routier». В книгах и статьях, написанных их учениками, мы можем прочитать также, что Мать была «сподвижницей» Шри Ауробиндо или даже его «ученицей и последовательницей». Но необходимо ясно понимать, что она была инкарнацией божественного Сознания и значит – самим Божественным. Как пишет Шри Ауробиндо: «Либо она есть «То»… либо она не является «Тем», и тогда вам незачем оставаться здесь»²⁶, то есть в ашраме.

Мать не может быть названа ни ученицей, ни последовательницей, ни сподвижницей Шри Ауробиндо. Подобные мнения возникают на основании того факта, что она была женщиной, притом женщиной с Запада, из чего автоматически следует, что ее никак нельзя ставить в один ряд со Шри Ауробиндо. Есть еще одно обстоятельство, которое формально подкрепляет это мнение. Это неверная интерпретация слов Шри Ауробиндо, относящихся к ее собственной тотальной самоотдаче ему как Аватару после ее приезда в 1914 году. «Когда Шри Ауробиндо впервые заговорил о ее качествах, он сказал, что никогда ни у кого не встречал самоотдачу столь абсолютную и безусловную»²⁷, – читаем мы у Нолини в его «Воспоминаниях». Амрита, тамилец из Пондичери, который одним из первых присоединился к маленькой группе из Бенгалии, также упоминает об этом. «Он (Амрита) сообщил мне, – пишет Сетна, – что после прибытия Матери в Пондичери Шри Ауробиндо сказал молодым людям, окружавшим его в то время (одним из которых был Амрита), следующее: «Я никогда не понимал до конца смысла самоотдачи (surrender), до тех пор пока Мирра не проявила эту самоотдачу по отношению ко мне»²⁸. Свидетельства этих двух выдающихся учеников не вызывают сомнения, однако они затрагивают лишь одну сторону их взаимоотношений и оставляют без внимания аналогичное самопосвящение, которое Шри Ауробиндо проявлял по отношению к Матери.

 
Он черпал силу в самопосвященьи.²⁹
 

«Савитри»

Более того, Шри Ауробиндо сам ясно и точно выразился по этому вопросу в одном из своих писем, вероятно для того, чтобы исправить искаженные представления некоторых учеников: «Мать ни в коей мере не является «ученицей Шри Ауробиндо», она имеет ту же самую реализацию и тот же опыт, что и я»³⁰.

«Мать и Шри Ауробиндо равны и всегда идут нога в ногу»³¹, – пишет К. Д. Сетна, наиболее авторитетный представитель ашрама. И продолжает: «Будучи на равных со Шри Ауробиндо, она часто занимала позицию «ученицы», чтобы выполнять отведенную ей работу и разъяснять его послание миру. С другой стороны, она вновь и вновь говорила не только о своем равенстве с ним, но и о том, что она необходима для его миссии и что без ее пребывания на земле и участия в его работе сам он был бы неполным»³².

Не так-то просто определить истинные отношения между Шри Ауробиндо и Матерью, и некоторые события на протяжении их жизни, а также возникновение различных сектантских настроений после их ухода демонстрируют это достаточно ярко.

 
В земнорожденной поступи ее
Бессмертные запечатлелись ритмы…³³
 

«Савитри»

В этом свете мы и попытались увидеть то, чему различные авторы уделяют столь пристальное внимание, а именно – человеческий аспект воплощенной божественной Матери. В то же время человеческий аспект Шри Ауробиндо все еще мало известен, несмотря на то, что есть множество его писем, например переписка с Ниродбараном, которые могли бы восполнить этот пробел и показать, сколь «человечен» был и Шри Ауробиндо тоже. То, что так называемая «человеческая» сторона Матери широко освещается в различных источниках, можно отчасти объяснить тем фактом, что Мать постоянно, день изо дня, находилась среди членов ашрама, в то время как Шри Ауробиндо с 24 ноября 1926 года не покидал своей комнаты. Но иногда появляются указания на какие-то более «человеческие», более располагающие качества, свойственные Матери, наряду с ее мнимой принадлежностью к «ученикам».

Мы находим следы такого отношения к Матери у некоторых самых известных авторов. Ниродбаран пишет в своей книге «Двенадцать лет со Шри Ауробиндо»: «Несмотря на ее Божественность, нельзя забывать и о ее «человеческом» материнском инстинкте»³⁴. У Пандита есть такие слова: «Она была в высшей степени божественна, но в ней было не меньше и человеческого»³⁵. А Сатпрем во втором томе своей трилогии о Матери пишет следующее: «Мать… В ней было столько человеческого, здесь не может быть ошибки. Ее сознание не было подобно нашему; ее энергии не походили на наши; но ее тело состояло из той же материи, нашей страдающей материи»³⁶. Мы могли бы привести еще множество высказываний в этом роде других писателей и учеников.

Такие высказывания кажутся, на первый взгляд, вполне резонными. Превознесение сверхчеловеческого аспекта Аватара в ущерб его человеческой стороне может выглядеть лишь как акт идолопоклоннической ограниченности, если даже не фанатизма. И разве Шри Ауробиндо не писал: «Божественное должно принять на себя человеческую природу, чтобы человек мог возвыситься и стать божественным»³⁷ и: «Божественное, когда оно приемлет бремя земной природы, принимает ее полностью, искренне, без всякого притворства и колдовских фокусов»³⁸?

Вопрос о преобладании человеческого либо божественного аспекта Аватара на протяжении всей истории человечества вызывал бесконечные споры и сектантское противоборство: по поводу Христа – у гностиков и ранних христиан, точно так же, как и в философских диспутах индусов относительно их Аватаров. Необходимо рассмотреть этот вопрос более детально, так как он чрезвычайно важен для цели нашего исследования, в чем мы убедимся в третьей части этой книги.

Сначала несколько высказываний Шри Ауробиндо.

По поводу концепции Аватара как таковой: «Божественное облачается в человеческий облик, принимает внешнюю человеческую природу, для того чтобы проложить путь и явить его людям, но при этом оно не перестает быть Божественным»³⁹.

По поводу контактов Матери с другими людьми, в частности с учениками: «Вы должны помнить, что для нее физические контакты с другими людьми – это не просто обычные встречи социального или бытового характера, сводящиеся к нескольким поверхностным движениям, встречи, которые по большому счету почти не отличаются друг от друга. Для нее это взаимообмен, излияние ее сил и принятие в себя всего того, что несут в себе люди, – всего плохого, хорошего, смешанного, – что зачастую требует от нее серьезной работы по очищению и гармонизации их существа и во многих случаях, хотя и не всегда, вызывает значительное напряжение в ее теле»⁴⁰.

По поводу отношения учеников к Матери: «Но почему вы хотите видеть в ней «человеческую» Мать? Если вы сможете увидеть в ней Божественную Мать в человеческом теле – этого будет достаточно, и такое отношение ней окажется для вас наиболее плодотворным. Те, кто относится к ней как к «человеческой» Матери, часто впадают в затруднение, так как эта ложная концепция порождает всевозможные ошибки и искажает восприятие ее подлинной сущности»⁴¹.

И в «Савитри» он пишет:

 
И даже низойдя к земным пределам,
Душа ее хранила стать богов.⁴²
 

Мы также приводим высказывания Матери по этому поводу.

По поводу концепции Аватара как таковой: «Люди могут быть уверены в том, что их суждения о Божественном неправильны, если их видение ограничивается поверхностным аспектом его (или ее) действий, так как они никогда не поймут, что за их внешне обычными человеческими действиями стоит нечто совершенно другое, нечто исходящее из источника, который не является человеческим. Может показаться, что воплощенное Божество действует точно так же, как и другие люди. Но это только видимость…»⁴³

По поводу ежедневного контакта учеников с ее внешним физическим существом: «На самом деле, они почти не ощущают того, чем в действительности является мое тело, и того могущественного средоточия сознательной энергии, которое оно представляет⁴⁴.

Мать всегда любила играть в теннис и продолжала играть до восьмидесятилетнего возраста. В связи с этим она говорила: «У вас здесь есть исключительная возможность играть и упражняться в атмосфере, наполненной Божественным Сознанием, Светом и Силой, так чтобы каждое ваше движение было пронизано этими сознанием, светом и силой, что само по себе уже является интенсивной йогой; но из-за вашей несознательности, слепоты и недостаточной чувствительности вам кажется, что вы просто играете с доброй, старой дамой, проявляя некоторое расположение к ней или снисходительное великодушие»⁴⁵.

По поводу своего физического тела: «Каждая точка этого тела представляет собой символ того или иного внутреннего движения. Это целый мир тонких взаимосвязей»⁴⁶. Эта истина применима ко всем телам, но в ее теле каждая точка была сознательной.

Эти высказывания Шри Ауробиндо и Матери, почерпнутые в различных источниках и относящиеся к различным периодам их жизни, говорят сами за себя. Они не оставляют места для непонимания и недооценки. Либо они были «Тем», либо они не были «Тем» (А если они были «Тем», то они по-прежнему «Тем» и являются). Это вопрос не преданности или фанатизма, но духовного факта, который вы либо принимаете, либо нет. Шри Ауробиндо и Мать никогда никому не навязывали своих взглядов, однако невозможно понять или объяснить их Работу, не давая ясного определения ее основных принципов и характерных особенностей. «Очеловечивание» их личностей и их деятельности имело катастрофические последствия для духовного развития многих из их учеников, которые вследствие недостаточно развитого внутреннего видения были полны сомнений или слишком своевольны; это «очеловечивание» могло бы также исказить суть этой книги. Все, что здесь описывается, для человека неподготовленного может выглядеть фантастичным и невероятным, однако наше исследование опирается на факты и при условии принятия некоторых базовых принципов является вполне логичным и последовательным.

Что бы ни делали Шри Ауробиндо и Мать, включая самые обыденные повседневные действия, все это в результате их полной идентификации со своим Божественным Источником приобретало более высокую интенсивность и более высокий смысл. Именно это представляет собой основу божественной трансформации всего человеческого, которую они стремились осуществить. Мы можем поэтому заключить вместе с К. Д. Сетной: «За всеми действиями Божественного во плоти, независимо от того, позволено ли об этом знать внешнему уму или нет, скрывается импульс Истины»⁴⁷ – импульс Сознания-Истины, которое является атрибутом Божественного, а значит, и Божественного во плоти.

Ученики

 
Я не очень охотно принимаю учеников, так как путь этой Йоги труден и следовать им может только тот, кто имеет к этому особое призвание.⁴⁸
 

Шри Ауробиндо

После 1920 года в Пондичери начали прибывать новые ученики, люди, имевшие намерение посвятить себя работе Шри Ауробиндо и Матери. Некоторые из них не смогли выдержать суровых требований этого интегрального пути и вынуждены были оставить его, иногда после многих лет практики. Другие становились могучей опорой в Божественном Труде. Имена некоторых из них по ряду причин широко известны: Дьюман, Чампаклал, Барин, Пурани, Дилип Кумар Рой, Павитра, Пуджалал, Ниродбаран, К. Д. Сетна (имя, которое дал ему Шри Ауробиндо, – Амаль Киран). Еще многие, необязательно менее значимые, предпочли оставаться в тени, сохраняя анонимность. В 1925 году, по словам Павитры, их было около пятнадцати; год спустя, когда маленькая группа, сплотившаяся вокруг Шри Ауробиндо и Матери, официально стала ашрамом, названным ашрамом Шри Ауробиндо, их было уже двадцать четыре. О жизни некоторых из них, таких как Нолини, Биджой и Барин, мы имеем некоторое представление, потому что она большей частью совпадала с политической жизнью самого Шри Ауробиндо. В качестве примера мы вкратце приведем здесь биографии еще двух учеников, чьи жизненные пути (очень непохожие) хорошо известны и документально подтверждены, с которыми мы еще не раз встретимся по ходу изложения.

Начнем с Павитры. О нем мы уже упоминали выше. Он был французом. До того как Шри Ауробиндо дал ему санскритское имя «Павитра», что означает «Чистый», его полное имя было Филипп Барбье де Сент-Илер. Он был дипломированным инженером, выпускником прославленной Политехнической школы в Париже. Сразу же по окончании обучения – «в 1914 году, мне было ровно двадцать лет» – он был призван на фронт в качестве артиллерийского офицера. Уже в ходе войны его все больше и больше привлекает оккультизм; он знакомится с книгами французских оккультистов. Его увлеченность оккультизмом проистекала из глубокого стремления к духовности… Он выжил в этой войне и спустя некоторое время начал работать в министерстве транспорта и связи. «В моем ведении был весь участок Сены, в основном парижской ее части». Затем, в 1920 году, он уезжает в Японию обучаться дзен-буддизму. «Я знал… да, я знал… ибо во мне жила внутренняя уверенность, что моя жизнь должна быть посвящена духовной реализации, что все остальное не имеет для меня значения… и что где-то на земле, я имею в виду на земле в пределах моей досягаемости, должен быть кто-то, кто может дать мне… кто может повести меня к Свету»[14]14
  Все высказывания Павитры взяты из истории его жизни, рассказанной им ученикам школы ашрама Шри Ауробиндо. Этот рассказ был напечатан как введение к книге «Беседы с Павитрой».


[Закрыть].

Поль и Мирра Ришары покинули Японию за несколько месяцев до приезда туда Павитры. «Я слышал о них. У нас даже были общие друзья. То, что мне удалось узнать о них, очень, очень сильно заинтересовало меня, настолько, что я решил написать ей». Но он не получил ответа ни на первое, ни на второе письмо. Следующие четыре года он изучал буддизм, «был поглощен множеством различных опытов, практиковал дзен, жил в храмах… и продолжал изучение индийской, японской и китайской духовности». Он прошел многие «полосы света и тьмы, продвижения и застоя – все возможные трудности, с которыми встречаются все те, кто ищет свет и кто ищет его в одиночестве – возможно, в кажущемся одиночестве».

Павитра, как инженер и химик, был настоящим ученым. Издатель книги «Беседы с Павитрой», содержащей выдержки из бесед Павитры со Шри Ауробиндо, приводит в предисловии следующий интригующий отрывок: «Из краткого монолога в театральной пьесе, где Павитра играет ученого-химика (такого же, как и он сам), мы узнаем об ученом, который в ходе своих опытов вдруг случайно находит очень простой метод высвобождения ядерной энергии из самых обычных металлов посредством особого химического процесса. Этот открытие могло дать огромные, почти беспредельные по своим масштабам силы тому, кто смог бы воспользоваться им. Но он уничтожает свое открытие. Мы сильно подозреваем, что Павитра рассказывал о результатах своих собственных опытов в лабораториях Японии, полученных прежде, чем он отправился в монастыри лам в Монголию, а затем в Индию».

Путешествие в Монголию с одним из монгольских лам, который учил его своему языку, состоялось в 1924 году. «Итак, я покинул Японию. Мы пересекли северный Китай, чтобы добраться до монастырей, где жили только тибетские ламы». Он пробыл там девять месяцев, пережил суровую зиму, «надежно защищенный и полностью отрезанный от внешнего мира».

Несколькими годами ранее ему в руки случайно попал один из номеров французской версии журнала «Арья». Это было интересно, «но, сказать по правде, этот журнал не очень затронул меня». Теперь он почувствовал внутреннее побуждение отправиться в Индию. «Что касается остальных – моих родственников и друзей, – то я сказал им: «Я возвращаюсь назад в Европу, но через Индию», но внутренне я уже знал, что останусь в Индии.

В то время (1925 год) Шри Ауробиндо еще продолжал беседовать с учениками. Шри Ауробиндо любезно встретил меня. Я рассказал ему, что привело меня сюда и каков был мой путь… В первый день в основном говорил я». Вечером того же дня он был принят Матерью. «Мне особенно запомнились глаза Матери, глаза света». На следующий день он снова встретился со Шри Ауробиндо, который на этот раз говорил уже сам. «Шри Ауробиндо сказал мне, что то, что я ищу, мне могли бы дать несколько учителей в Индии, но не так просто добраться до них, особенно европейцу. И он добавил, что, по его мнению, то, что я ищу – отождествление с Богом, реализация Брахмана, – это, образно говоря, первый шаг, необходимый предварительный этап. Но это еще не все, ибо есть еще второй этап: нисхождение силы Божественного в человеческое сознание с целью его трансформации, и именно это он, Шри Ауробиндо, и пытается осуществить. И затем он сказал: «Если хотите попробовать двигаться в этом направлении, можете остаться здесь». Я с благодарностью припал к его ногам. Вот так это произошло».

Так Павитра рассказывал о том, как он достиг цели своего странствия, детям школы ашрама Шри Ауробиндо сорок лет спустя, после того как уже многие годы он был ближайшим сподвижником Матери и главой этой же самой школы. И он добавляет: «Тогда еще не было ашрама. Были лишь несколько домов, принадлежащих Шри Ауробиндо, а Мать главным образом заботилась о Шри Ауробиндо, также было несколько учеников, но они большей частью были предоставлены сами себе. Так что у меня тогда была огромная привилегия встречаться со Шри Ауробиндо каждый день, слушать его и получать ответы на все те вопросы, которые мы задавали ему».

Эти ежедневные беседы Шри Ауробиндо с учениками были частично записаны некоторыми из присутствовавших, среди них В. Чиданандам, и особенно А. Б. Пурани, который издал эти записи отдельной книгой под названием «Вечерние беседы со Шри Ауробиндо». Во введении к своей книге Пурани пишет: «Шри Ауробиндо приходил одетый как всегда в дхоти, один конец которого он обычно накидывал себе на плечи… Ход этих встреч полностью зависел от него: иногда три четверти времени, а то и более проходило в полном молчании, без каких-либо предложений с его стороны. Иногда в ответ на все наши попытки втянуть его в беседу мы слышали только его лаконичные «да» или «нет». И даже когда он принимал участие в беседе, по его голосу можно было ощутить, что он не позволяет выразиться в словах всему своему существу; за ними всегда оставалось что-то невысказанное, и это, возможно, было важнее всяких слов. Он говорил лишь то, что считал необходимым.

Очень часто какие-то новости в ежедневных газетах, городские события или интересное письмо, полученное им самим либо учеником, либо вопрос одного из собравшихся, либо его собственное замечание могли послужить толчком для беседы. Все было столь неформально, что никто никогда не смог бы сказать заранее, какое направление примет разговор. Весь дом жил в сладостном предвкушении этих радостных и всегда непредсказуемых встреч. Там всегда царила самая непринужденная атмосфера: то и дело раздавались оживленные радостные голоса, слышались смех, шутки, иронические замечания в адрес друг друга, но и серьезного и глубокого также было предостаточно»⁴⁹.

Дилип Кумар Рой родился в «одной из самых аристократических браминских семей Бенгалии». Его отец был поэтом и драматургом, и Дилип уже в молодости сделал себе имя в основном как певец религиозных песен, получив математическое и музыкальное образование в Кембридже. Помимо английского, французского и немецкого он говорил на нескольких индийских языках. Среди его ближайших знакомых были Мохандас К. Ганди, Рабиндранат Тагор, Ромен Роллан, Бертран Расселл, Субхас Чандра Бос. Он был автором не менее 75 книг на бенгали и 26 книг на английском.

В 1923 году Рональд Никсон, бывший британский военный летчик и профессор университета в Лакхнау, первый привлек внимание Дилипа к книге Шри Ауробиндо «Очерки о Гите», сказав при этом, что никогда прежде не встречал столь глубокого толкования Бхагавадгиты. Никсон был горячим поклонником Шри Кришны, настолько страстным и преданным, что в скором времени оставил карьеру профессора и под именем Кришнапрем удалился в Альмору, приняв в качестве гуру Яшодаму, женщину чрезвычайно высокой культуры, жену вице-канцлера университета в Лакхнау[15]15
  Читатель, возможно, помнит, что ее муж, Джнанендра Натх Чакраварти, был тем самым человеком, который в 1908 году в Париже познакомил с Бхагавадгитой Мирру Альфассу.


[Закрыть].

Его восторженная оценка книги «Очерки о Гите» побудила Дилипа обратиться и к остальным книгам Шри Ауробиндо. Вскоре он решил лично встретиться с этим Махайогином (великим йогином). Первая их встреча состоялась в 1924 году. Дилип в деталях описывает те две беседы, которые состоялись у него со Шри Ауробиндо: «Глубокая аура покоя окружала его, неизъяснимого и в то же время совершенно осязаемого покоя, который почти сразу же втягивал вас в свою магическую орбиту. Но более всего очаровывали его глаза – сияющие, словно два светоча, две путеводные звезды…»[16]16
  Выдержки из книги Дилипа К. Роя «Среди великих»


[Закрыть]