Текст книги "Охота за островом"

71

Экспериментальный корабль назывался «Призрак» – это название не было данью романтике, а просто отражало способность корабля становиться невидимым для любых систем обнаружения. В состав экспедиции, помимо Уайта и Ковальски, входило еще восемь членов экипажа (два пилота, два медика, трое инженеров разной специализации и капитан Спирит – Роберт так и не узнал, настоящая ли это фамилия или производная от названия корабля [spirit (англ.) – дух] – и шестеро подчиненных Ковальски. Общение с ними не доставляло Роберту удовольствия: он не любил получать ответы типа «вам незачем это знать». Наконец все приготовления были закончены, и «Призрак» покинул базу в Ближнем космосе. Для своей массы это был очень быстроходный корабль; уже через трое суток он вынырнул из транспространства возле самой Границы, рядом с последним форпостом «Клайренс Энтерпрайзис» в Среднем космосе. Здесь звездолет дозаправили – иначе топлива не хватило бы на обратный путь. Эта операция заняла чуть больше получаса и проводилась полностью автоматически; возможно, на планете вовсе не было людей. «Призрак» снова ушел в транспространство без всяких прощальных напутствий и пожеланий удачи; у Роберта холодело в животе при мысли о том, где им предстоит вынырнуть. На этот раз полет должен был занять пять дней; этот срок вынужденного бездействия показался Уайту невыносимо долгим. Он думал об экспедиции Ричарда Клайренса, у которой тот же путь занял куда больше времени; многие месяцы мчались они в транспространстве на куда менее надежных кораблях, навстречу неизвестности, имея не так уж много шансов вернуться обратно… но эти мысли не приносили облегчения, и на второй день Роберт сказал себе, что ему нет дела до скептических усмешек Ковальски и остальных, так что он может воспользоваться имевшейся на борту анабиозной камерой и переждать неприятные дни. Но, поразмыслив еще, он отказался от этой идеи: беспомощный человек в анабиозе может стать слишком сильным искушением для людей вроде Ковальски; в его тело, например, могут имплантировать что-нибудь не слишком полезное. Несомненно, если бы существовало подобное распоряжение Клайренса, оно все равно было бы выполнено; но сторожевой пес может укусить и без приказа хозяина, из одной личной преданности, а к хищникам не стоит поворачиваться спиной. Поэтому почти весь полет Роберт просидел в своей каюте, пытаясь отвлечься дешевыми фильмами и компьютерными играми.

Наконец сигнал внутренней связи известил об окончании перелета. Корабль вышел из транспространства; Роберт прошел в центральный отсек, где уже собрались все, кроме занятых в рубке пилотов.

– В заданное время в заданном месте, – удовлетворенно констатировал капитан, глядя на дисплей. – Мы в межзвездном пространстве. До ближайшей звезды – 1,9 световых года, до Гхордерата – 2,5. На таком расстоянии нас не обнаружит ни один детектор, даже при отключенных защитах это трудно сделать.

Роберт молчал, вглядываясь в усеянную звездами тьму обзорного экрана. После Ричарда Клайренса так далеко еще не забирался никто, кроме военных разведчиков… и, вероятно, китайцев где-то на другом конце достижимого космоса. У китайцев ведь не нашлось собственного Ричарда Клайренса, их экспансию не ограничивает враждебная цивилизация. Впрочем, китайцы, как обычно, не афишируют своих достижений, и насколько далеко они продвинулись, знают только парни из ЦРУ, а никак не простой пилот Роберт Уайт.

– Мы будем возвращаться в близкую к этой точку пространства через каждые 36 часов, – повторял капитан то, что Роберт уже знал из своих инструкций. – Вам не следует подавать никаких сигналов: мы сами обнаружим ваш челнок. В экстренной ситуации вы можете отправить трансграмму на базу в Среднем космосе, а они переправят послание нам. У вас хватит энергии на одну транспередачу, если, конечно, коррингартцы не поделятся. Вы помните координаты базы?

Роберт назвал их. Он понимал необходимость подобных сложностей: он не мог связаться напрямую с «Призраком», не зная его координат, а сообщать их человеку, отправляющемуся к коррингартцам, было бы не слишком разумно.

– Если через 360 часов вы не вернетесь и от вас не будет получено никаких известий, мы возвращаемся на Землю. Ну, надеюсь, все кончится благополучно. Челнок готов к старту, мистер Уайт. Вам пора. Желаю удачи.

– Удачи… удачи… – откликнулись члены экипажа. У выхода из отсека Роберт обернулся и помахал им рукой. В ангар его сопровождал один Ковальски. Пилот облачился в скафандр.

– Контейнер и письмо находятся в кабине. Больше на челноке нет ничего интересного для коррингартцев, так что пусть обследуют его, сколько угодно – не рассказывайте им ваши любимые сказки о взрывных устройствах. Если вам не удастся самому вызволить девушку – впрочем, я не уверен, что они держат ее здесь – вам следует привезти документы, регламентирующие порядок ее освобождения. Ну, Уайт, до встречи. Успеха вам! – Роберт с удивлением почувствовал, что это пожелание идет от чистого сердца. «Сейчас похлопает меня по плечу», – подумал он неприязненно, ибо ненавидел фамильярность. Но старый десантник лишь вскинул руку в военном салюте. Роберт тоже приложил два пальца к шлему, а затем полез в люк.

На этот раз трансперелет был почти мгновенным. Челнок вывалился в обычное пространство на окраине планетной системы, посылая на всех радиочастотах сигнал парламентера. Эфир не замедлил отозваться.

– Земной корабль, вы на прицеле, не пытайтесь скрыться! Что вы делаете в Имперском Внутреннем космосе?!

– Я прибыл для переговоров! Повторяю: переговоры! Особо важная и срочная миссия!

– Землянин, не пытайся нас надуть! Ваше командование не уведомляло нас ни о каких переговорах!

– Я здесь не от имени Коалиционного Командования. Переговоры не носят официальный характер. Я располагаю крайне важной информацией, которую должен передать лично Его Величеству Императору.

Транслятор довольно ненатурально изобразил смех.

– Я отвечаю за свои слова! – крикнул Роберт. – Речь идет о деле государственной важности, и если вы не окажете содействия переговорам, то ответите перед Императором!

– Не ори, землянин, тебя хорошо слышат. Твой корабль способен к точным трансперемещениям?

– Да, в пределах вашей планетной системы погрешность прибытия не превысит сотни километров.

– Хорошо. Записывай координаты…

Роберт ввел их в компьютер, который тут же выдал пересчет в земных единицах.

– Там тебя подберет наш крейсер. Если попытаешься выйти более чем в ста километрах от этой точки – будешь уничтожен немедленно. Оставайся на связи на этой частоте.

Еще один прыжок – и Роберт оказался в сотне миллионов километров от Гхордерата. Сканеры сразу же засекли в тысяче миль от точки выхода большой имперский корабль, который приближался, гася скорость. Уайт тоже включил торможение, мысленно оценив отличную навигацию коррингартцев – они точно предугадали его вектор скорости при выходе из транспространства и теперь заходили на сближение оптимальным курсом. Вскоре челнок и крейсер зависли неподвижно друг относительно друга – маленькая рыбешка рядом с кашалотом.

– Землянин, если у тебя на борту есть оружие или опасные вещества, тебе лучше заявить об этом сейчас.

– Никакого оружия, – честно ответил Роберт, – но у меня есть предметы, которые должны быть переданы лично императору.

– Что это за предметы?

– Контейнер и пакет. Они запечатаны. Их содержимое самоуничтожается после вскрытия.

– За кого ты нас принимаешь, землянин? Ты думаешь, мы передадим Его Величеству ваши земные сюрпризы, не проверив, насколько они опасны?

– Вы можете вскрыть пакет. После этого у вас будет четыре минуты на снятие копии с заключенного в нем документа. Когда Император ознакомится с ним, он сам распорядится судьбой контейнера.

– Хочешь сообщить еще что-нибудь?

– Пока нет.

– Хорошо. Не включай двигатели. Мы сами втянем тебя в док.

Открылся люк одной из ангарных палуб крейсера, и силовое поле повлекло челнок к образовавшемуся отверстию. Кашалот проглотил рыбешку.

72

Челнок проплыл вглубь огромного отсека и опустился на большой желтый круг. Через несколько секунд из люка напротив вышли десять коррингартцев в скафандрах с оружием наготове.

– Выходи, землянин. Без резких движений.

Роберта провели через воздушный шлюз и дальше, по пустым коридорам, пока вся процессия не остановилась в тамбуре перед закрытой дверью.

– Когда мы выйдем, ты снимешь скафандр и оставишь его здесь, – распорядился командир конвоя. – После этого дверь откроется, и ты войдешь внутрь.

«Боятся земная бактерий, – подумал пилот, – или просто не хотят дышать со мной одним воздухом?» – Подождите! – окликнул он уже выходящего командира. – Я еще раз напоминаю о чрезвычайной важности и срочности моей миссии. Я надеюсь, ваше командование не станет чинить мне препятствий.

– Командованию известны твои слова, – ответил офицер. Коррингартцы вышли, и Роберту ничего не оставалось, как последовать их указаниям. Он оказался в тесном боксе с белыми стенами; едва он вошел, дверь закрылась. Обследовав неуютное помещение, пилот убедился, что здесь нет никаких средств связи, так что он лишен возможности напомнить о себе местному начальству. Оставалось только ждать.

Ждать пришлось долго. Вдобавок ко всему Роберт не мог дать волю своим эмоциям, ибо понимал, что за ним наблюдают. Через шесть часов в стене открылось окошко, и оттуда выехал столик со стаканом напитка и калорийной таблеткой. После некоторого колебания Роберт решил не отказываться от угощения – все равно он в полной власти коррингартцев.

И снова потянулось время. Восемь часов… Девять… Неужели Реджинальд Клайренс все-таки решил устранить его руками Ричарда?! Что, если он был лишь курьером – письмо доставлено, мавр сделал свое дело… Но Р.М. знает, что угроза разоблачения в прессе – не пустой звук! Или во всем виновата имперская бюрократия? Через сколько инстанций должна пройти информация, прежде чем ее доложат императору? По ничтожной гравитации Роберт чувствовал, что корабль никуда не летит, а просто дрейфует в открытом космосе. Ждут челнока с Гхордерата? Но почему, черт возьми, его держат в этой клетке, не давая ему никаких сведений? Почему обращаются с ним не как с парламентером, а как с пленником?

Дверь отворилась неожиданно, и Роберт вздрогнул. На пороге стоял имперский офицер в ярко-голубой форме с золотой птицей на рукаве и лучевым пистолетом на боку; на шее его висел транслятор.

– Я командир крейсера барон Хигт зир Гхартлент зир Краагл. Ваше имя и звание?

– Можете называть меня Джонс, – ответил Роберт, бросив взгляд на запястье. Девять с половиной часов…

– Вы должны сообщить свое настоящее имя, цель вашей миссии и кого вы представляете.

– Моя миссия носит сугубо секретный характер. Подробнее я буду говорить только лично с Императором.

– Вы, кажется, плохо представляете себе ситуацию. Вы находитесь на имперском корабле и должны выполнять наши распоряжения.

– Я должен выполнять лишь свои инструкции, как, очевидно, и вы – ваши.

Удар попал в цель. «Этот землянин догадывается, что о нем до сих пор не доложено! – зло подумал барон. – И он плохо поддается психологическому давлению.»

– Значит, вы отказываетесь сообщить мне суть миссии?

– Отказываюсь.

– Но мы можем вас заставить! – барон положил руку на пистолет. – Мозг землянина – не такое уж надежное хранилище!

– Не спорю, – спокойно согласился Роберт. – Но в этом случае вы станете обладателем государственной тайны, которую вам знать не положено. Таких людей обычно ликвидируют, барон.

– Вы осмеливаетесь угрожать мне?!

– Разве напомнить офицеру о его долге – это угроза?

Коррингартец взял себя в руки.

– Но вы, тем не менее, передали нам документ в конверте, – сказал он спокойным тоном.

– Разумеется, ведь вы все равно не смогли его прочитать, – ответил Роберт. Он догадывался, что послание племянника дяде зашифровано личным кодом Клайренсов.

– П_о_к_а_ не смогли, – хмуро согласился командир крейсера.

– И не сможете еще лет пятьдесят, даже задействовав все бортовые компьютеры. Послушайте, барон, вы заставляете ждать не меня. Вы заставляете ждать своего Императора. Он будет весьма недоволен, если узнает, что мне чинились препятствия.

– Не вам судить о воле и деяниях Божественного Императора! – огрызнулся зир Краагл. Роберт пожал плечами.

Барон размышлял. «Этот мерзкий земной слизняк явно что-то знает. Государственная тайна… это не блеф. И тот, кто завладеет этой тайной, обретет могущественную силу. Конечно, подобное стоило бы жизни какому-нибудь пеону… но со мной им придется считаться. В моем распоряжении прекрасный боевой корабль с преданным экипажем. Однако эта игра рискованна… даже если землянин навсегда исчезнет. Неужели Божественный действительно захочет видеть столь омерзительную тварь? На удивление уродливая раса… Если бы о нем никто не знал! Но он успел оповестить о себе весь космос. За эти часы его радиосигналы приняты по всей системе, мы сами подобрали его по трансграмме сторожевого поста… Можно объявить его больным, фанатиком, покушавшимся на Императора… Но это в любом случае вызовет расследование. И потом, что если его информация действительно принципиально важна для Империи? Тогда скрыть ее – это предательство, это несмываемый позор для зир Гхартлентов эир Крааглов…»

– Может быть, вы хотите что-то еще передать Императору? Должен же у него быть повод хотя бы взглянуть на эту тарабарщину.

– Передайте ему следующую фразу… запишите ее (барон послушно нажал одну из кнопок транслятора) «Я располагаю достоверной информацией о человеке по имени Ричард Герберт.»

Зир Краагл резко и неприятно свистнул сквозь зубы, что соответствовало земной презрительной усмешке.

– По-вашему, Его Величество интересует какой-то землянин?

– Возвращаю вам ваши же слова: не вам судить о воле и деяниях Божественного Императора.

«Он держится достойно, – с невольным уважением подумал барон, – хотя само по себе это, конечно, не решает, жить ему или умереть.» Он стоял, глядя на землянина; честолюбие и долг боролись в нем. Наконец долг победил.

– Вам сообщат, как только мы получим указание с Гхордерата. У вас еще какие-нибудь пожелания?

– Честно говоря, ужин показался мне слишком аскетичным.

– По корабельному времени это был завтрак. Я распоряжусь, чтобы вам прислали еду и напиток.

– Благодарю вас, барон.

Двери за коррингартцем закрылись. Роберт вытянулся на узкой койке, расцепив судорожно сплетенные ледяные пальцы и расслабляя каждую мышцу. Он понял, что выиграл этот раунд.

73

Ответ с Гхордерата пришел меньше чем через час после доклада зир Краагла. Командиру крейсера было приказано доставить земного посланца вместе с его кораблем на центральную планету, исключив при этом всякие контакты с тем и другим со стороны экипажа. Крейсер вышел из транспространства настолько близко к планете, насколько это возможно для корабля такой массы, и начал торможение. В нижней точки гиперболической траектории лихтер с планеты забрал Роберта и его челнок. Конвоиры по-прежнему были в скафандрах. После прибытия в порт пилота сразу же посадили в лишенный окон отсек какой-то машины, из которой он вышел лишь внутри грандиозного здания, весьма вероятно, расположенного под землей. Безмолвные конвоиры провели Уайта по коридору в отведенное ему помещение; оно было значительно просторней, чем бокс на крейсере, но ничуть не уютней. Пилот вскоре понял, что император вряд ли пришлет за ним в ближайшие минуты, а потому он может спокойно поспать. Выспаться Уайту, однако, не дали. Четверо коррингартцев в защитных костюмах разбудили его и снова куда-то повели.

Роберт оказался в комнате, заполненной разнообразной аппаратурой, по-видимому, медицинской. Комнату разделяла прозрачная перегородка, по другую сторону которой сидело у приборов несколько коррингартцев в зеленой униформе. «Черт, мне уже надоело, что со мной обращаются, как с прокаженным!» – подумал пилот. Дверь за его спиной закрылась; стражники остались в комнате.

– Снимите с себя все и положите в ящик, – голос исходил из транслятора внутри помещения, говорил же один из зеленых за перегородкой. Роберт без особого удовольствия повиновался.

– Часы тоже.

Это было уж совсем неприятно, но что делать? Едва часы легли поверх одежды, ящик скрылся в стене.

– Эй, парни, надеюсь, ваш этикет не требует, чтобы я предстал перед императором голый?

Похоже, один из зеленых хотел что-то сказать насчет кощунственности подобного предположения, но главный жестом остановил его.

– Вы получите одежду. Позже. А сейчас четыре шага вперед. Ступни на металлические пластины. Руки вверх и в стороны.

Как только Роберт это проделал, техника вокруг него пришла в движение. Манипуляторы-захваты обхватили его запястья и лодыжки, какое-то стальное щупальце обвило пояс, широкий обруч опустился на голову. Со всех сторон к пилоту потянулись многочисленные датчики. Практически лишенный возможности двигаться, он лишь вздрагивал от прикосновений холодного металла.

– Эй, что вы делаете? – закричал он, когда тонкая игла вонзилась в его вену. – Я должен лично переговорить с императором! Если вы причините мне вред или станете копаться в моем мозгу…

– Мы ищем источники биологической и химической опасности, а также замаскированные приборы и импланты, – снизошел до объяснений зеленый. – А теперь заткнитесь.

Роберт видел, как его кровь вытекает по прозрачной трубочке в недра какого-то агрегата. Смотреть на это было неприятно, и он отвел взгляд.

– Задержите дыхание, – приказал голос, и какие-то инструменты, похожие на проворных червяков, влезли ему в нос и в рот. Роберт едва сдержал рвотный рефлекс. Сканеры разной формы ползали вверх и вниз по его телу, что-то гудело и щелкало. Неожиданно трубки и датчики отвалились, как насосавшиеся пиявки, и захваты выпустили жертву.

– Чисто, – сказал главный «зеленый», и охранники сняли маски. Роберт нетвердой походкой подошел к ящику с одеждой. Ящик открылся, но внутри вместо вещей Уайта лежало нечто ярко-желтое. «Имперский цвет опасности», – вспомнил пилот.

– Надевайте.

Роберт покорно натянул желтый комбинезон и такие же ботинки, почувствовав прикосновение к коже многочисленных контактов.

– В случае нелояльного поведения дистанционный сигнал вызывает сильную боль, паралич или смерть, – предупредил зеленый. – Попытка снять костюм без разрешения относится к нелояльному поведению.

– Как насчет моих прежних вещей?

– Вы получите их, если покинете Коррингарт.

Это «если» вместо «когда» очень не понравилось Роберту.

Пилот вышел из медицинской лаборатории в сопровождении охранников, полагая, что теперь-то он попадет на аудиенцию к императору. Однако безмолвные солдаты снова привели его в бокс, ничем не отличавшийся от предыдущего. «Примитивное психологическое давление – вот все, на что они способны, – подумал Роберт. – Ну что ж, подождем. Время еще есть.»

На этот раз прошло более суток, прежде чем дверь вновь отворилась. Озверевший от скуки Роберт удержался, однако, от расспросов и лишь равнодушно взглянул на очередных конвоиров. Были ли это те же, что накануне, или другие? Землянину все коррингартцы кажутся на одно лицо; вероятно, они то же самое думают о людях.

Это путешествие было самым длительным. Скоростные лифты, коридоры, долгий путь в закрытом самоходном вагончике, опять коридоры и лифты… Наконец перед Робертом медленно распахнулись высокие двери, покрытые позолоченными коррингартскими письменами. Он вошел, охрана осталась снаружи.

В отличие от Эмили, пилот сразу понял, что причиной неестественной разницы в освещении залы является анизотропная к свету мембрана. Понял он и то, что наблюдающие за ним ждут от него проявлений любопытства по отношению к мембране и темному пространству за ней, а потому со скучающим и безразличным видом прислонился к излучающей свет стене. Впрочем, ему стоило большого труда изображать спокойствие, и как только Роберт различил очертания фигуры в кресле по ту сторону перегородки – кресле, которое только что было пустым – он отделился от стены и двинулся к границе света и тьмы. Остановившись у самой мембраны, Уайт несколько секунд разглядывал сидевшего в кресле. Да, все в точности соответствует описаниям. Просторный черный плащ, глухой капюшон, пластиковая маска…

– Добрый день, мистер Клайренс, – первым нарушил молчание Роберт.

74

– Добрый день, мистер Уайт, – ответил император.

– Итак, нам кое-что известно друг о друге. Может быть, сразу перейдем к делу, без этих дешевых фокусов?

– Фокусов? – императора явно позабавил натиск пилота.

– Вроде внезапного появления в пустом кресле. Думаю, это не производит впечатления даже на ваших подданных – они ведь уже знают, что такое голография.

– Верно, но они не знают, когда имеют дело с голографической проекцией, а когда – с реальностью: когда видят меня или пустое кресло? Или и то, и другое – голограммы? Землянина такие нюансы заботят мало, но для средневековой психологии гхордератцев имеет большое значение, позволено ли им лицезреть самого Божественного Императора или только его изображение. И я никогда не рассеиваю их сомнений.

– Полагаю, что сейчас вы действительно присутствуете здесь, ибо любая передача на расстояние повышает риск утечки информации.

– Вы сообразительны. Ведь это именно вы догадались, кто я такой?

– Как вы это узнали?

– Иначе вы не появились бы здесь. Людям вашего уровня не доверяют подобных тайн, если только они не проникнут в них сами. Мне нравится чувство юмора моего племянника.

– Юмора?

– Послать ко мне именно вас, доставившего нам столько хлопот – очень остроумно. На какое-то мгновенье я подумал, что это могла быть ваша инициатива. Но нет, вы просто впутались в слишком крупную игру, а когда осознали размер ставок, отступать было уже поздно.

– Я должен вернуться на Землю целым и невредимым, – поспешил напомнить Роберт. – В этом заинтересованы и вы, и ваш племянник.

– Вы пытаетесь угрожать Императору Коррингарта? Забавно.

– Речь идет не об угрозах, а о взаимной выгоде.

– Ну что ж, я готов выслушать ваши предложения… точнее, предложения Реджинальда.

«Разве все не изложено в письме?» – удивился Роберт, а вслух сказал: – Не могли бы вы распорядиться о кресле для меня? Не слишком удобно вести переговоры стоя.

– В присутствии императора сидеть не полагается, – наставительно заметил старый Клайренс. – Я не требую от вас соблюдения церемониала – мне не нужно фальшивое поклонение, у меня хватает настоящего – но не ждете же вы, что я прикажу ради вас переоборудовать зал аудиенций?

– Ну хорошо, – согласился Роберт. – Итак, в настоящее время ваша тайна известна лишь очень узкому кругу лиц. Вы освобождаете мисс Эмили, и нежелательная для вас информация никогда не станет достоянием государства.

– И это все? Вы что-то говорили о взаимовыгодной сделке. Пока я вижу лишь примитивную попытку шантажа.

– Реджинальд Мармадьюк готов уплатить выкуп. Вы не можете не знать об этом от своих агентов.

– Меня не интересуют деньги или их эквивалент в виде редких металлов. Я достаточно богат. Я владею Империей.

– Зачем вам понадобилась девушка? – спросил Роберт.

– А вы как думаете?

– Я думаю, из нее не получится наследница престола.

– Из нее может получиться мать наследника.

Роберту, наконец, стал ясен замысел императора.

– Почему вы не взяли с собой в экспедицию женщин, мистер Клайренс?

– По-вашему, я идиот? – император, похоже, был рассержен. – Я не из тех людей, кто сам создает себе проблемы! Мне совсем не нужно было змеиное гнездо под боком. Бесчисленные интриги, идиотские страсти, раздоры среди моих людей! Нет уж, я не настолько глуп. Что же до полового влечения, то медицина еще в мое время умела без вреда для здоровья регулировать его, в том числе сводя до нуля.

– Да, это давно известная методика, – кивнул Роберт, – но, к сожалению, до сих пор не так уж много людей ею пользуются. Вы чертовски правы, мистер Клайренс. Мне жаль, что мы оказались по разные стороны баррикад. Но, тем не менее, теперь вам женщина понадобилась. Почему это должна быть именно Эмили?

Император молчал.

– Понимаю, – догадался Уайт, – гены Клайренсов. Но ведь можно найти другой генетический материал, не хуже. Разве для столь разумного человека, как вы, имеет какое-нибудь значение кровное родство?

– Имеет, Уайт. Вы не знаете, что такое фамильное дело, особенно столь грандиозное, как моя Империя или «Клайренс Энтерпрайзис». Вам нет дела до того, кто будет вашим наследником, ибо, – император усмехнулся, – вам нечего ему передать.

– Какая мне разница, что будет после меня? – пожал плечами Роберт. – И я не вижу никакого смысла в богатстве сверх того уровня, которым обеспечивается личный комфорт. Но, предположим, Эмили произведет вам наследника. Отпустите вы ее после этого?

– Может быть. Но, конечно, после физического промывания памяти.

– Но какой в этом смысл? – удивился Роберт. – Ведь ваша тайна известна и другим людям.

– Ей известно больше, чем вам или Реджинальду.

Роберт задумался, вспоминая свои инструкции. Если он вернется с таким ответом к Р.М., не видать ему острова…

– Нет, – твердо сказал Уайт, – это исключено.

– Это ваши проблемы, – ответил Клайренс.

– Они станут вашими! Как вы думаете, понравится ли вашим подданным узнать, что во главе их стоит землянин – главный враг коррингартцев и к тому же, по их мнению, самое отвратительное существо в Галактике?

– Откуда же они об этом узнают?

– Даже я уже имел возможность рассказать им об этом!

– Хотите, проведем эксперимент. Я вызову охрану, и вы попытаетесь изложить им свое открытие. Вас растерзают прежде, чем вы кончите говорить.

– Да, у ваших подданных хватает фанатизма. По этой причине земляне до сих пор мало использовали в войне пропаганду. Но теперь у нас будет что сказать коррингартцам. Пусть большинство отвергнет это с негодованием, но ведь найдутся и те, кто задумается. А задумавшись, поймут, насколько логично земная пропаганда объясняет все факты.

– А если бы я согласился отпустить Эмили – какие были бы гарантии, что информация не будет распространена все равно?

– Репутация Клайренсов. Реджинальд не заинтересован в огласке.

– Как насчет вас?

– Ваш племянник способен позаботиться о моей лояльности.

– Разумеется. Но вы не марионетка и не кретин. Отправляясь сюда, вы перестраховались минимум дважды – от Реджинальда и от меня. Значит, информация хранится еще в каких-то независимых источниках, откуда она выйдет в случае несчастного случая с вами – не можем же мы исключать такую вероятность – вашей нечестной игры или элементарной утечки. Нет, такие гарантии не кажутся мне надежными.

– Но подумайте об альтернативе.

– Напрасно вы придаете этому такое значение. Ваше появление здесь было для меня неприятным, но не таким уж неожиданным. Я подозревал, что рано или поздно кто-то из землян поднимет старые архивы и докопается до истины. Это случилось сейчас, это может повториться потом. Я готов принять меры против земной пропаганды… тем более что коррингартцы не слишком-то склонны доверять землянам.

«Что это? Блеф или реальная ситуация? Но если не блеф, тогда зачем вообще эта аудиенция?» – Роберт чувствовал, как рушатся его планы. Дело шло уже не только об острове – если он не найдет выход, то сгинет в коррингартских лабораториях. Клайренс завладевал инициативой. Следовало немедленно сбить его с пути, смутить неожиданным выпадом, пусть и рискованным.

– Мистер Клайренс, – Роберт вплотную приблизил лицо к разделявшей их мембране, – сколько еще вы надеетесь прожить? – и сразу сменил вкрадчивый тон на резкий: – Десять лет? Двадцать? Вы не хуже меня знаете, что это предел для медтехнологии вашей эпохи. Искусственные органы можно менять сколько угодно, но мозг неумолимо разрушается! В любом случае у вас не хватит времени, чтобы вырастить наследника!

– Я рад, что вы принимаете близко к сердцу мои проблемы, – насмешливо произнес император, – но их решение давно найдено. Власть будет передана регенту из числа коррингартцев. Он будет править от моего имени, для него уже изготовлены плащ и маска.

– Неужели вы думаете, что, когда придет срок, он отдаст власть наследнику?

– Уайт, не будьте так наивны. Существует масса способов умертвить живое существо в заданный момент времени – от имплантированного механизма до индивидуально ориентированного вируса с длительным инкубационным периодом. Разумеется, регент не будет даже подозревать о том, что обречен.

– Но не постарается ли он все равно обезопасить себя, уничтожив наследника?

– Регент не будет знать о нем. Воспитанием наследника на секретной базе займутся компьютеры. Они будут контролировать его развитие, они определят момент, когда он будет готов взять власть, они обеспечат необходимые процедуры скрытого перехода управления от регента к новому Клайренсу.

У Роберта на мгновение захватило дух от этого проекта. Компьютеры, способные самостоятельно воспитать ребенка, существовали уже давно, но до сих пор ни одна страна не решалась на подобный эксперимент – во всяком случае, официально. Даже в сиротских приютах компьютеры были лишь помощниками воспитателей-людей. Компьютерный Маугли, не знавший общества себе подобных, но знакомый с тщательным анализом их слабостей, мозг, максимально очищенный от животных страстей и повинующийся лишь законам логики… Мизантропическая натура Уайта не могла не оценить эту идею. Но уже в следующий момент он вспомнил о собственном отчаянном положении. Он исчерпал свои доводы, и Клайренс знал это. Неужели император затеял весь этот разговор без практической цели, из одного садистского удовольствия? Роберт знал, что подобный фактор нельзя списывать со счетов.

Меж тем Клайренс молчал, явно наслаждаясь смятением пилота.

– Что же, в свою очередь, вы хотите предложить? – спросил, наконец, Роберт.

– Очевидно, ваши предложения исчерпаны? Я же говорил, что у моего племянника превосходное чувство юмора… У вас на борту находился маленький опечатанный металлический контейнер. Вам известно его содержимое?

– Нет, – ответил Роберт, понимая, что лгать бессмысленно.

– Так же, как и содержание письма… В контейнере, мистер Уайт, находятся пять законсервированных зигот из Генетического Банка Клайренсов. Пять зародышей мужского пола. Кроме того, в моем распоряжении имеются готовые к оплодотворению яйцеклетки Эмили; она сама об этом не знает, так как находилась в наркотическом сне. Правда, первоначально я полагал сделать ее не только генетической, но и фактической матерью; однако она так упорно сопротивляется этому плану, что, похоже, проще подыскать суррогатную мать.

«Значит, все это была игра! – понял Роберт. – Чертов старый ублюдок! Эмили фактически больше не нужна ему; он забавлялся со мной, как кошка с мышкой. Но теперь должно последовать какое-то предложение.»