Текст книги "Охота за островом"
Автор книги: Джордж Райт
Жанр: Научная фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)
53
Схватка с существами, не считавшими физическую силу архаизмом, не заняла много времени. Через минуту Роберт уже лежал на земле, связанный по рукам и ногам, а тонкие пальцы верхних рук одного из воинов ощупывали шейный обод его скафандра. Раздался щелчок, затем еще один, и пилот лишился шлема. После этого двое туземцев подхватили пленника сильными средними конечностями и спихнули в яму. Несмотря на то, что Роберт успел кое-как сгруппироваться, падение более чем с трехметровой высоты было не слишком приятным.
– Вы не ушиблись, сэр? – изысканно-вежливым тоном осведомилась Эмили.
– Не очень, благодарю вас, – невозмутимо ответил Роберт. – Кажется, нашу сделку придется временно отложить. Моя ручка осталась наверху.
– Если бы не ваша беспредельная жадность!…
– То же самое я могу сказать вам. Если бы вы не торговались так долго… Ладно, в подобной ситуации нет ничего глупее взаимных упреков. Нам надо выбираться.
– Вы знаете, как это сделать?
– Разумеется. Только надо немного подождать, пока наши друзья утратят к нам интерес и отойдут от ямы.
Однако «друзья» оказались не столь легкомысленны, как предполагал Роберт. Сверху послышались скребущие и шуршащие звуки, как будто по земле волокли что-то тяжелое. Затем в яму посыпался песок, и над ее краем показался грубо обработанный толстый деревянный брус, с которым перекрещивались еще несколько таких же. Эта конструкция рывком сдвинулась, затем еще и еще, и вскоре выход из ямы был полностью перегорожен огромной решеткой из каменного дерева. Масса этого сооружения составляла не менее полутонны; к тому же здесь оно весило больше, чем на Земле.
– Да, – печально произнес Роберт, вытряхивая песок и землю из волос, – я всегда говорил, что они смышленые ребята. Я-то надеялся, что один из нас выберется, встав на плечи другому, как только мы избавимся от ремней, но эту хреновину так просто не сдвинешь. Ладно, займемся хотя бы ремнями.
Пилот полагал, что два человека, имея достаточно времени, почти всегда смогут освободить друг друга от пут; но это был тот самый случай, когда «почти» не считается. Ремни были не просто очень туго затянуты и завязаны сложными узлами, но и пропитаны каким-то клейким веществом. И хотя к скафандру трудно что-нибудь приклеить – его материал химически инертен к большинству растворителей – но витки ремней прочно слиплись друг с другом, а узлы превратились в сплошной монолит, и землянам пришлось, наконец, отказаться от бесполезных попыток освободиться.
– Черт возьми! – воскликнул Роберт, тяжело дыша. – Одно дело – говорить об уважении к достойному противнику, а совсем другое – иметь с ним дело! И ведь это какие-то дикари, не знающие ни металла, ни колеса! Сколько времени они возились с вашим шлемом?
– Минут пять.
– А с моим несколько секунд. Эти сволочи быстро обучаются… Думаю, они бы и со скафандром в конце концов справились, если бы знали, что это такое.
– То есть?
– Они же не пользуются одеждой. Когда им не удалось снять ваш скафандр, они, вероятно, решили, что это ваша кожа. Исходя из этого, с моим они уже ничего не пытались сделать.
– Но ведь они уже имели дело с коррингартцами.
– Те были в простой униформе или доспехах, их снять куда легче. И, я полагаю, аборигены достаточно умны, чтобы заметить разницу между коррингартцем и человеком.
– Послушайте, Уайт! Наверное, несмотря на ремни, мы можем вылезти из скафандров? Тогда наши руки и ноги будут свободны.
– Этим мы добьемся только того, что лишим себя последней защиты, а она нам еще пригодится… Хотел бы я знать, что они собираются с нами делать. Эмили, они пробовали вас кормить?
– Нет. Привезли сюда и сбросили в яму. И не давали ни воды, ни пищи, хотя я пыталась объяснить им, что хочу пить.
– Гм… В таком случае, вряд ли они собираются нас съесть. И, надо полагать, из ямы здесь тоже не выпускают?
Эмили поняла, что он имеет в виду, и покраснела.
– Не смущайтесь, мисс Клайренс, тут уж не до приличий цивилизации. Когда возникнет необходимость, просто попросите меня отвернуться. (Эмили возблагодарила судьбу за то, что ей по крайней мере не придется просить его расстегнуть и застегнуть ее скафандр и комбинезон). Да, – продолжал рассуждать Роберт, – в разных дурацких фильмах, конечно, красиво расписывают эту ублюдочную романтику, а на деле все сводится к тому, что людям с высшим образованием придется сидеть в собственных фекалиях.
– Но ведь не собираются же они просто уморить нас в этой яме! – воскликнула Эмили, чуть не плача.
– Вероятно, нет: это было бы слишком прозаично для столь изобретательных существ, – сказал Роберт и лег на землю. – Они придумают что-нибудь похуже.
– Но что вы собираетесь делать?
– Спать.
– Спать? Сейчас? Когда нам угрожает гибель?
– Старайтесь не думать об этом. У нас нет шансов выбраться отсюда… а я слишком устал, когда спешил сюда. Вам тоже следует отдохнуть. Доброй ночи… хотя оба эти слова не подходят к ситуации.
54
Роберта разбудил ком земли, упавший в дюйме от его головы. Туземцы отодвигали решетку.
Пилот заметил, что в яме стало темнее, да и цвет неба изменился, превратившись из линяло-голубого в темно-синий. Очевидно, долгий планетарный день подходил к концу.
Убрав решетку, аборигены спустили в яму два длинных шеста с большими костяными крюками на концах. Этими крюками пленников подцепили за связанные руки и вытащили наверх. Уайт увидел заплаканное лицо Эмили; она и теперь всхлипывала. Неожиданно Роберт испытал нехарактерное для себя желание сказать ей что-то утешающее, но так и не нашел, что именно. Он отвернулся и взглянул на багровое солнце, почти касавшееся горизонта. Очевидно, туземный ритуал предписывал совершать церемонии на закате – впрочем, судя по отсутствию в стойбище пленных коррингартцев, также и на восходе. Подходили все новые туземцы, и вскоре возле ямы собрались если не все взрослые представители племени, то, по крайней мере, большая их часть. Несмотря на отсутствие у них одежды, Роберт не разглядел каких-либо половых признаков; впрочем, судя по отсутствию существенных внешних различий, все собравшиеся аборигены принадлежали к одному полу, а скорее всего, были гермафродитами. Пилот с усмешкой вспомнил теорию одного из земных ученых, утверждавшую, что цивилизация гермафродитов не может быть воинственной.
Не было слышно никакого барабанного боя, но это не значило, что ритуал должен обойтись без музыки. У многих туземцев в руках были трубки, вырезанные из стеблей гигантской травы; Роберт сначала принял их за духовое оружие, но потом понял, что это музыкальные инструменты наподобие флейт.
Подвели двух оседланных слонобыков. Хитроумные конструкции, укрепленные ремнями на спинах животных, позволяли ехать на каждом из них десятку туземцев; но на этот раз лишь по одному аборигену вскарабкалось на сиденья. Концы шестов, лишенные крюка, прикрепили к седлам, после чего седоки дернули поводья, привязанные к кольцам, продетым в уши огромных животных, и процессия тронулась в сторону кольцевого леса.
Едва землян выволокли за пределы стойбища, музыканты принялись играть. Тонкие длинные пальцы их верхних конечностей перебирали отверстия флейт, и мелодия была не лишена красоты; но она раздражала Роберта больше, чем все остальное – ему слышалась в ней даже не торжество, а насмешка. Пилот подумал, что если согнуть связанные ноги, а потом резко оттолкнуться ими, то можно сорваться с крюка; но в окружении десятков туземцев в этом не было никакого смысла.
Из своего положения Роберт не видел, куда движется процессия; он лишь понимал, что конечная цель находится на востоке, потому что заходящее солнце все время оставалось точно сзади. Вскоре над головой пилота показались кривые ветви деревьев, и Роберт понял, что их тащат по просеке в центр кольцевого леса. Ужас комом подкатил к горлу пилота: хотя он и не ждал от туземцев ничего хорошего, перспектива быть утопленным в болоте показалась ему особенно отвратительной.
Через некоторое время, однако, ветви кончились, а почва по-прежнему оставалась достаточно твердой, чтобы выдержать слонобыка. Очевидно, далеко не каждый местный лес имел болото в центре. Наконец движение замедлилось и остановилось. Подошедшие туземцы поставили землян на ноги, и пленники увидели центр поляны. Эмили вскрикнула, Роберт закусил губу.
Коррингартцы были здесь – вернее, то, что от них осталось. Восемнадцать копий, воткнутых в землю остриями вверх, образовывали круговой частокол вокруг центрального столба. Каждое копье поддерживало в стоячем положении тщательно очищенный от мяса скелет – хотя и явно не человеческий, но гуманоидный. Лишь головы, насаженные на наконечники копий, не были очищены от кожных покровов – высохшие и сморщенные, они выглядели еще более жутко, чем головы живых коррингартцев. У ног каждого скелета лежали еще головы – возможно, они принадлежали тем, кого не удалось взять живыми, или же число 18 имело для племени какое-то ритуальное значение. Скелеты и отдельные кости этих коррингартцев вместе с изодранной униформой, разломанными бластерами и разбитыми приборами были свалены в кучу у подножия столба. Вся эта куча выглядела обгорелой, и лишь наверху ее выделялись еще не тронутые огнем пробитые шлемы и изувеченные бластеры землян, а также ранец Эмили. Столб имел почти четыре метра в высоту; в верхней его части были проделаны девять сквозных горизонтальных отверстий, на разной высоте проходивших через центр. В каждое такое отверстие была продета крепкая прямая палка, концы которой торчали из столба на три фута в каждую сторону, напоминая спицы колеса; на концы палок были насажены деревянные бруски. Роберт окинул безнадежным взглядом искореженное оружие; в этот момент тупая страсть туземцев к разрушению злила его даже больше, чем их жестокость. «Впрочем, – подумал он мгновение спустя, – это не так уж и глупо. Вещь, предназначения и устройства которой ты не понимаешь, гораздо безопаснее уничтожить, чем пытаться использовать. В этом туземцы мудрее землян, хватающихся за любую опасную игрушку. Черт бы побрал всех достойных противников в мире! Вот сейчас бы прыгнуть, пару раз перекатиться – и бластер был бы у меня в руках…»
Еще несколько аборигенов вскарабкались по ременным петлям на спины слонобыков и втащили наверх пленников. Животные подошли вплотную к столбу с разных сторон. Роберта и Эмили подвесили за руки на противоположные концы одной палки. Слонобыки отошли в сторону, зато появились туземцы с охапками травы. Они свалили траву под ногами землян; один из воинов высек двумя камнями искру и зажег факел. В этот момент солнце, прекрасно видимое отсюда благодаря уходящей на запад прямой просеке, коснулось земли. Туземец с браслетами из желтых зубов на всех шести конечностях – очевидно, шаман или вождь – подал знак. Воин поджег траву. Туземцы разбрелись по поляне, садясь или опускаясь на средние конечности в предвкушении долгого зрелища. Музыканты затянули новую мелодию, тоскливую и протяжную, с резкими диссонирующими нотами; очевидно, она имела целью увеличить страдания обреченных.
Трава разгоралась медленно и давала удивительно мало дыма, так что пока дискомфорт землян ограничивался лишь неудобной позой, но пилот понимал, что туземцы в своей первобытной жестокости специально предусмотрели это – пламя должно увеличиваться постепенно.
– Роберт! – воскликнула Эмили тоном, которым в менее просвещенные времена обращались к богу. – У вас должны быть какие-то идеи!
– Увы, никаких, – мрачно отозвался пилот. – Если бы не эти бруски, можно было бы раскачаться и сорваться с палки. Но и в этом случае нас бы тут же подвесили обратно, и хорошо еще, если не вниз головой.
– Ну почему эти ублюдки такие тупые! Неужели нельзя с ними договориться? Цивилизованный человек может столько предложить дикарю…
– Только не такому, как эти. Им не нужны ни стеклянные бусы, ни бластеры. Все чужое может быть опасным, все опасное должно быть уничтожено. Принцип простой, но эффективный.
– Но ведь должен быть какой-нибудь выход!
– Кто вам это сказал? Безвыходные положения встречаются на каждом шагу, а в Дальнем космосе тем более. Как сказал в старину один остроумный человек, жизнь ничем хорошим не кончается.
– Но, Роберт, я не хочу умирать!
– Я тоже, если вас это хоть немного утешит.
Эмили снова начала всхлипывать. Роберт кусал губы, пытаясь укротить ужас, бившийся в нем под маской внешнего спокойствия. Он пытался отвлечься, переключить сознание на решение какой-нибудь задачи… вспомнить нерешенную головоломку… придумать оригинальный каламбур… не лучше ли поискать выход? Но ведь его действительно нет, выхода. Внизу больше сотни вооруженных туземцев – а их всего двое, они связаны, их головы не защищены… Нет, нет, нет! Если ничего не приходит на ум, задачу надо выдумать. Например, мат в три хода, где решение начинается с жертвы ферзя. Черного короля, конечно, поместим в центр доски – так больше вариантов… и вообще побольше фигур, чтобы жертва была неочевидной… Проклятое слово «жертва»! Опять все сначала…
Хотя рукава скафандров не позволяли ремням впиваться в запястья, задранные вверх руки постепенно затекали – причем повышенная гравитация ускоряла этот процесс. Пламя разгоралось, его тепло уже чувствовалось сквозь ботинки. И дым, как бы мало его ни было, все же начинал щипать в носу и в горле…
– Роберт, сколько, по-вашему, мы так продержимся?
– Если бы у нас были шлемы, то, может быть, мы могли бы рассчитывать на несколько часов. А так мы, вероятно, задохнемся раньше. В любом случае у нас нет приличной термозащиты. Туземцы намерены сделать из нас фирменное блюдо – землянин, жареный в собственном скафандре…
– Как вы можете шутить в таких обстоятельствах!
– В таких обстоятельствах шутить – это все, что нам осталось, чтобы сохранить достоинство. Иначе мы начнем визжать и звать маму, а это унизительно и, главное, бесполезно.
Огонь поднимался все выше и охватил ноги землян. С шипением сгорели связывавшие их ремни, оставив отвратительный запах. Жара становилась нестерпимой, пленники подогнули ноги. Туземцы оживились, видя, что эти странные существа наконец-то начинают мучиться, несмотря на свою толстую, нечувствительную кожу. Флейты заиграли с новой силой – на этот раз что-то радостное, ликующее, напоминая приговоренным обо всех прелестях оставляемой ими жизни.
– Роберт…
– Да?
– Скажите, Роберт… вы и сейчас меня ненавидите?
– Сейчас – нет, мисс Клайренс… Эмили… ведь вы страдаете так же, как и я.
– А если бы мы спаслись… вы бы снова не простили мне миллиарды моего отца?
– Каким образом мы могли бы спастись? Разве что начнется внезапное оледенение… Я еще не видел рептилий, способных выдержать температуру ниже точки замерзания воды… Оледенение… а лучше потоп…
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Сейчас мне плевать на любые деньги… Но, если я спасусь, мое отношение к хозяевам жизни станет прежним.
– Вы говорите – «если»… Значит, вы еще верите?
– Знаете, Эмили… – Роберт закашлялся, – я позволил себе отступить от своих принципов. Не только наихудший, но и самый вероятный сценарий говорят, что нам конец… но я еще позволяю себе надеяться. В конце концов, хуже от этого уже не будет…
Пламя поднялось до пояса.
55
Земляне раскачивались и извивались, чтобы хоть на короткие моменты вырываться из огня. Увы, этих моментов было недостаточно, чтобы восстановить нормальную температуру в скафандрах. Дым ел глаза, дышать становилось все труднее. В перерывах между приступами кашля Эмили стонала, а Роберт поносил дикарей последними словами, избегая, впрочем, особо непристойных оборотов – не столько из-за девушки, сколько помня еще о собственном достоинстве. Флейты с навязчивостью идиота повторяли одну и ту же музыкальную фразу, построенную, казалось, по принципу максимального неблагозвучия.
Звук, который услышал пилот, сперва был сочтен им за галлюцинацию, порожденную отравленным дымом мозгом. Но вот и Эмили, подавив кашель, закричала:
– Роберт, вы слышите?!
И в самом деле, с неба шел отдаленный гул. Туземцы, опьяненные музыкой и зрелищем, еще не замечали его.
– Коррингартцы… – пробормотал пилот. – В данной ситуации… это конструктивная альтернатива. Но они летят не сюда… на базу…
Но звук становился все громче, и наконец один из воинов недоуменно поднял голову. В то же мгновение ослепительно яркий вертикальный луч вонзился в толпу туземцев. С воплями ужаса дикари бросились в разные стороны; на земле осталось лежать несколько изувеченных и обожженных тел. Сверху ударили новые лучи, дымящимися шрамами вспарывая поляну; туземцы метались в панике и бежали в лес, ибо даже во время штурма базы им не приходилось иметь дела с противником, спускающимся с неба на ревущем пламени. После нескольких выстрелов поляна опустела; на ней остались только трупы и тяжелораненые, которые корчились и шипели от боли. Корабль сел на краю поляны.
Роберт с трудом разлепил слезящиеся глаза и рассматривал прибывший звездолет. Сумерки скрадывали мелкие детали, но не привычные приземистые очертания явно земного корабля. Эмили испустила радостный крик. Уайт отметил про себя, что звездолет невелик и не слишком новой модели; такие обычно принадлежат частным лицам, и в самом деле, на борту отсутствовал государственный герб или эмблема компании. Опытный глаз пилота отметил, однако, мощную и явно весьма современную двигательную установку, а также многочисленные небольшие люки, что говорило о хорошем вооружении. Вне всякого сомнения, последний владелец существенно модернизировал корабль.
В нижней части корпуса открылся люк, и на поляну по трапу спустился человек в скафандре и с укороченным бластером в руке. Он направился к столбу, по дороге небрежно, с пояса, расстреливая еще шевелившихся туземцев. Остановившись у столба, вновь прибывший откинул шлем и задрал голову.
– Привет, ребята. Кажется, мы прибыли как раз вовремя.
Эмили скорее догадалась о смысле фразы, чем поняла ее, потому что прибывший говорил не по-английски, а на миксе – ужасающем колониальном диалекте, образовавшемся в результате смешения доброго десятка европейских языков. Выходец из колоний тем временем расшвырял ногами горящую траву – очевидно, его скафандр не боялся огня.
– Эй, приятель, – обратился он к Роберту, поднимая бластер, – сейчас я отстрелю твой конец палки. Сумеешь приземлиться так, чтобы обломок не огрел тебя по макушке?
– Попробую! – крикнул в ответ пилот, делая мах ногами, чтобы тело отклонилось назад. Сверкнул луч, и Роберт свалился на землю рядом с обугленным скелетом коррингартца, благополучно избежав удара по голове. Человек с корабля одним движением ножа разрезал ремни на руках пилота и обошел столб, направляясь к Эмили. Уайт обогнал его и крепко схватил девушку за лодыжки, частично принимая на себя вес ее тела.
– Возьмитесь за брусок на конце палки и не отпускайте его в полете, – велел он ей, а когда это было исполнено, кивнул человеку с бластером и выпустил ноги Эмили. Секунду спустя она тоже была на земле.
– Не знаю, как и благодарить вас, сэр… – обернулась она было к человеку с корабля. Тот, очевидно, понял ее и лишь махнул рукой:
– Пустое. Добро пожаловать на борт «Счастливого странника». Идемте, познакомитесь с командой.
Прежде, чем подняться по трапу, Роберт бросил взгляд на название на борту корабля. Помимо английских букв, там были и иероглифы. Очевидно, звездолет совершал весьма дальние путешествия и нередко бывал в китайской зоне.
В шлюзовом отсеке все трое сняли скафандры. Эмили с радостью вылезла из еще горячего защитного костюма; пилот проделал это с некоторой нерешительностью.
Экипаж «Странника» состоял из шести человек; остальные пятеро уже собрались в кубрике. Когда Роберт и Эмили вошли, один из них, толстый и краснолицый, повернулся к своему соседу и громко сказал на миксе:
– Ну что, Пит, кто был прав? Я же говорил, что один из них – женщина!
– Случайное совпадение, – брюзгливо ответил тот, кого назвали Питом. – Тебе женщины мерещатся даже в открытом космосе.
В этот момент вперед выступил высокий и тощий шатен с бородкой в духе старинных шкиперов.
– Не обращайте на них внимания, – сказал он по-английски с полуулыбкой. – Приветствую вас на борту. Я – капитан и владелец этой посудины, меня зовут Энтони Купер. Мы – свободные изыскатели.
– Очень рада, мистер Купер, – затараторила Эмили, – вы не представляете себе, что мы пережили. А теперь, надеюсь, вы свяжетесь с Землей – у вас есть аппаратура? Дело в том, что я…
Но Роберт уже завладел инициативой. Он сильно сжал руку своей спутницы, постаравшись, чтобы со стороны это выглядело просто как успокаивающий жест, и поспешно сказал:
– Мое имя Роберт Джонс, а это моя подружка, Джейн Карсон. Большое спасибо вам, парни. Еще немного – и нам бы крышка.
Эмили бросила на Уайта удивленный взгляд, но рука, все еще сжимавшая ее запястье, убедила ее в неуместности сомнений. К тому же в этот момент ее обуревали другие чувства:
– Да, да! Вы здорово врезали этим ублюдкам. Не могли бы вы преподать им еще урок? Их стойбище совсем рядом!
– Хорошая идея, кэп, – заметил один из членов экипажа с резкими и грубыми чертами лица. В руке он держал прямоугольную флягу и сейчас как раз начал отвинчивать крышку. – Люблю охоту.
– Еще успеешь поохотиться, Джек, – заметил Купер и вновь обратился к Эмили. – Они, конечно, заслуживают наказания, мисс… – вы позволите называть вас просто Джейн? (Эмили неуверенно кивнула) – но нам необходимо проделать кое-какие послеполетные процедуры. К тому же нам не помешает некоторая информация об этих дикарях. Они, должно быть, хитры и коварны, не так ли, Роберт?
– Да уж, способны доставить неприятности цивилизованному человеку. Вы видели скелеты? Они разнесли коррингартскую базу. Кстати, хочу вас предупредить, что эта база неподалеку и сюда могут пожаловать имперские корабли.
– Мы видели базу с орбиты, – заверил Роберта капитан, – и поняли, что она безжизненна, но не теряем бдительности. Значит, дикари захватили военный объект?
– А по-моему, нет ничего плохого, если одни ниггеры перебьют других, – заявил любитель охоты, отхлебнув из фляги. – Меньше хлопот белому человеку.
Эмили была шокирована. Она не ожидала услышать слово «ниггер» иначе как в исторических фильмах. Эмили, конечно, знала, что расизм еще не изжит до конца, более того, эпоха противостояния с Китаем дала для него обильную почву, хотя и сместила акцент неприязни с черных на желтых – но все же расизм считался варварским предрассудком, почти таким же диким, как курение, и во всем Ближнем космосе человек, исповедующий подобные взгляды, не решился бы высказать их, не будучи уверенным, что находится в обществе единомышленников. Меж тем только что прозвучавшая фраза ни на кого из присутствующих, включая Роберта, не произвела, по-видимому, впечатления.
– Ребята, – сказал Уайт, – я, если хотите, отвечу на ваши вопросы, а Джейн надо отдохнуть. У вас найдется подходящая каюта для нас?
– Конечно, – кивнул Купер. – Макс, выкини хлам из восьмой каюты, а потом проводи туда Джейн.
Роберт бросил косой взгляд на того, к кому были обращены эти слова – это был тот самый стрелок, что освобождал их – но на лениво-флегматичном лице Макса читалось безразличие ко всем женщинам в мире.
– Знаете, ужасно хочется пить, – сказала Эмили, глядя на убирающего флягу Джека.
– Нет проблем, – Купер потыкал в кнопки, и из центра стола поднялись две большие кружки с темным напитком.
– Пока мы еще не разошлись, представлю вам остальных, – сказал капитан, когда Роберт и Эмили утолили жажду. – Пит, Луис (им оказался толстяк), Джек и Карл. (Купер произнес именно «Карл», а не «Чарли», как это обычно делается.)
Карл, до сих пор не проронивший ни слова, даже не кивнул, когда его представляли; он сидел, развалясь в кресле, свесив с подлокотников огромные ручищи и уставясь в пространство бычьим взглядом. Время от времени, впрочем, его взгляд скользил по фигуре девушки, обретая определенную осмысленность.
– И еще… – сказала Эмили слегка смущенно, – у вас не найдется мази от ожогов?
– Моменто! – воскликнул Луис и собрался исчезнуть в той же двери, что и Макс. На пороге он обернулся: – Я оставлю ее в вашей каюте.
Представление команды не удовлетворило Роберта: никто не называл фамилий, не говорил, вопреки обычаю Границы, откуда он (а совершенно очевидно, что на «Страннике» были и коренные земляне, и уроженцы колоний), не упоминались и должности членов экипажа. Впрочем, на кораблях свободных изыскателей, этих последних конкистадоров космоса, еще ухитрявшихся урвать кусок пожирнее из-под носа у крупных компаний, нередко не было четкого штатного расписания – каждый был понемногу и пилотом, и связистом, и планетологом, и, разумеется, специалистом по всем видам оружия.
Вернулись Луис и Макс, и Эмили пошла за своим провожатым. Луис хотел было скользнуть следом, но строгий взгляд капитана заставил его переменить направление и выйти через другую дверь. Разошлись и остальные – видимо, для выполнения обычных послеполетных процедур.
– Ну, а мы, – сказал Купер Роберту, поудобнее устраиваясь в кресле, – еще немного побеседуем.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.