Текст книги "Рыцарь лунного света"

Глава 10

Гром продолжал рокотать на западе, но то, что Мэллори собиралась сделать, не требовало много времени. Она вышла в опустевший внутренний двор, радуясь тому, что гроза загнала всех в дом. Достав из рукава обе стрелы, она вложила их в колчан. Саксон молча наблюдал, как она обмотана длинные концы рукавов вокруг запястий и, согнув лук, надела тетиву. Его непривычное молчание больше выводило ее из равновесия, чем раскаты грома.

– Смотрите! – сказала она.

Он молча кивнул.

Положив колчан на землю, Мэллори вытащила одну из своих стрел и прицелилась в стожок сена в дальнем углу двора, более чем в пятидесяти ярдах от них. Когда девушка спустила тетиву, стрела полетела прямо в стожок. Звук удара сообщил ей, что стрела попала туда, куда она хотела.

– Теперь посмотрите на это! – Мэллори осторожно вытащила из колчана две стрелы с белым оперением. Устояв перед искушением выпрямить погнутую стрелу, она наложила обе стрелы на тетиву, придерживая их между пальцев правой руки. Ей пришлось несколько раз поменять захват, чтобы сбалансировать стрелы. Как только ей это удалось, она спустила тетиву. Девушка услышала, как Саксон резко вздохнул, когда обе стрелы полетели. Одна стрела летела прямо и попала в сено, куда и была нацелена. Вторая вильнула и врезалась в землю в нескольких футах вправо.

Когда Мэллори, уперев лук в ступню, сняла тетиву, Саксон тихонько присвистнул и сказал:

– Никогда бы не поверил, что можно выстрелить двумя стрелами одновременно, если бы не увидел этого собственными глазами!

– Должна признать, что ошибалась, когда сказала, что не могу этого сделать.

– Полагаю, что так. – Саксон потер подбородок. – Но это возможно, как вы и доказали!

– Да, и я думаю, что в королеву стрелял один человек. Две стрелы были пущены для того, чтобы все думали, будто лучников было двое. У одной из стрел, однако, было повреждено оперение, так что она упала далеко от цели, а вторая улетела в сторону потому, что лучник не сумел хорошо прицелиться.

– Одна из стрел попала в сено, куда вы целились.

– Возможно, я стреляю лучше, чем он. – Мэллори холодно улыбнулась. – К тому же я не волновалась из-за того, что кто-нибудь заметит, как я целюсь в королеву. Даже малейшая дрожь может отправить стрелу в неожиданном направлении.

– Представить себе не мог, что кто-нибудь способен выстрелить двумя стрелами одновременно!

Мэллори подняла колчан и повесила через плечо.

– Вы хорошо умеете стрелять из лука?

– Зачем трубадуру лук? – Саксон дружелюбно улыбнулся девушке.

– А зачем трубадуру боевой кинжал? – возразила она.

– Не всем нравится моя музыка. – Он намотал на палец прядку ее волос. – Вы вышли, не дослушав мою историю. Не хотите ли узнать, чем она закончилась?

– Меня больше беспокоит, как сохранить жизнь королеве! – Мэллори выдернула волосы из его пальцев. Перейдя двор, она порылась в сене и вытащила стрелы. Положив их в колчан, она повернулась, чтобы подобрать еще одну. Ее ничуть не удивило, что ее уже поднял Саксон.

Когда она подошла к нему, он протянул ей стрелу.

– Очень интересно, но это не поможет нам найти человека, стрелявшего в королеву.

Теперь пришла ее очередь кивнуть. То, что ей удалось доказать, что стрелял всего один лучник, обнадеживало, но Саксон прав. Знание того, каким образом были выпущены стрелы, не проливало свет на то, кем же был лучник, спустивший тетиву.

– Можно, я попробую? – спросил Саксон.

– Вынуждена снова спросить вас – как хорошо вы владеете луком?

– Я умею стрелять одной стрелой, но сомневаюсь, что смогу выстрелить двумя стрелами и попасть в цель, как бы велика она ни была. – Он лукаво подмигнул девушке. – А вы побудете здесь, чтобы убедиться, что я занял правильную позицию и не выстрелю в открытое окно по ошибке.

– Сомневаюсь, что вы хоть что-нибудь делаете по ошибке, Саксон! – Не дав ему возможности ответить, девушка под порывами ветра направилась к тому месту, откуда стреляла. Повернувшись лицом к стогу сена, она сделала вид, что не заметила удивления на лице Саксона. Она снова надела тетиву и протянула Саксону лук. – Он вам не подходит.

– Я могу подрегулировать тетиву.

– Пожалуйста, не делайте этого, потому что тогда мне придется налаживать ее снова. Вы ненамного выше меня, так что для одного выстрела и так сгодится.

– А если я хочу выстрелить сразу двумя стрелами?

– Не говорите ерунды. Я всего лишь показала вам, что это возможно. Не могу представить, зачем еще нужно стрелять несколькими стрелами, помимо того, чтобы заставить нас думать, что лучник был не один. Одна стрела будет мешать другой, и ни одна не попадет в цель.

– Как ни одна не попала, когда кто-то стрелял в королеву.

– Если его целью было напугать, то он достиг желаемого.

Саксон взял лук и дернул тетиву, словно струну лютни.

– Не делайте этого! – задохнулась Мэллори.

– Мне хотелось услышать, как она звучит, – ответил Саксон. – Звуки многое рассказывают об окружающих меня вещах. – Он положил руку девушке на плечо и ласково сжал его пальцами. – Например, как учащается ваше дыхание, стоит мне только коснуться вас

– Если вы собираетесь выстрелить из лука, прежде чем гроза накроет нас, то делайте это скорее

– Ах! – сказал он с широкой улыбкой – А этот укоризненный тон появляется в вашем голосе, когда вы не хотите говорить правду о том, что вы на самом деле чувствуете

– Правда заключается в том, что я не хочу, чтобы меня поразила молния! – Мэллори взглянула в небо, озарившееся яркой вспышкой, тут же исчезнувшей в тучах. – Сейчас же стреляйте!

Саксон поднял лук, и девушка поспешила вперед. Положив ладонь на его руку, она помогла ему занять более точную позицию по отношению к стогу сена. Он снова улыбнулся ей, когда она надавила на его руку, державшую тетиву, чтобы он не выстрелил поверх стены.

– Оттяните тетиву назад, по крайней мере до подбородка, – сказала Мэллори, – и затем плавно спустите.

– Вот так? – Когда стрела перелетела через двор и упала на землю возле дерева, Саксон посмотрел на девушку. – Как я выстрелил, мастер лучник Мэллори? Или, может, мисс лучник Мэллори?

Старательно сдерживаясь, чтобы не закатить глаза, девушка взяла у него лук.

– Мне приходилось видеть выстрелы и похуже.

– И лучше тоже, полагаю.

Прежде чем она успела ответить, сверкнула молния, и в следующее мгновение грянул гром. Мэллори без колебаний подчинилась, когда Саксон схватил ее за руку и потащил к ближайшей двери. Она бежала изо всех сил, но тут молния ударила в ближайшую башню, разбив одну из резных фигур, и град камней посыпался на землю. Гром, раздавшийся следом, грозил разорвать уши, а капли дождя тысячью мелких уколов обрушились на голову и руки.

Наконец Мэллори добралась до входа. Дождь преследовал ее по пятам, но остался за порогом, когда дверь со стуком захлопнулась. Девушка очутилась в полной темноте. Затем услышала шаги, и мрак немного рассеялся, когда Саксон открыл дверь в комнату, примыкавшую к внешней стене. Ее узкое стрельчатое окно пропускало внутрь тусклый свет, сочившийся сквозь грозовые тучи. Гром продолжал грохотать над дворцом, но за толстыми каменными стенами его почти не было слышно.

Мэллори промокла насквозь, вода ручьями стекала по лицу. Она увидела, как Саксон потряс головой, подобно собаке, стряхивая капли дождя с волос.

– Перестаньте! – недовольно воскликнула Мэллори, отпуская длинные края рукавов. Левым она вытерла залитые водой глаза и щеки.

– Не хочу, чтобы еще час с меня капала вода. – Саксон уселся на маленькую скамеечку возле незажженного камина.

– Прекрасно, но не надо брызгать на меня! Я и так вся промокла.

– Промокли? В самом деле? – Улыбка, которая всегда так завораживала ее, тронула его губы. Скрестив руки на груди, он внимательно осмотрел ее. – По-моему, вы выглядите прекрасно!

Мэллори отвернулась, чтобы он не заметил, как вспыхнуло ее лицо при этих словах, в которых слышалось искреннее восхищение. Она сняла тетиву с лука и прислонила к стене возле двери. Скинув с плеча колчан, девушка опустилась на скамью возле стены и положила колчан на каменный пол рядом с собой. Спиной она прислонилась к стене, но даже холодный камень не смог унять пожар, вспыхнувший внутри от его дерзких слов.

– Простите меня, если мое восхищение вашей красотой смутило вас!

– Пустяки!

– Вам стало бы легче, скажи я, что глубоко уважаю ваше мастерство лучника?

Мэллори не удержалась и взглянула на него. Саксон сидел, наклонившись вперед, зажав ладони между колен. Комнатка была такой тесной, что, протянув руку, она могла бы дотронуться до его щеки. У Мэллори буквально чесались пальцы от желания сделать это, и она подумала, уж не потому ли он сжимает ладони, что тоже хочет сдержать стремление прикоснуться к ней.

– Благодарю вас, – сказала она. – А вы и вправду Замечательный трубадур, Саксон! Все в зале были очарованы вашей балладой.

– Даже вы?

– Да.

– Но вы ушли, не дослушав ее до конца!

– Я хотела поговорить с мастером лучником насчет стрел, выпущенных в королеву. Подумала, что это самое подходящее время, потому что все увлечены балладой и меня не хватятся.

– А еще?

Мэллори холодно улыбнулась:

– А еще я хотела поразмышлять, почему вы притворяетесь трубадуром, Саксон!

– Я не притворяюсь. – Выражение его лица не изменилось. – Я и есть трубадур.

– А еще? – спросила она.

– А еще я один из телохранителей королевы.

Мэллори встряхнула головой и поморщилась, потому что с волос снова брызнула вода.

– Но зачем королеве Элеоноре нужен трубадур-телохранитель?

– Как поэт, я привык внимательно наблюдать за окружающими, высматривая странности и неувязки, которые можно было бы использовать в своих балладах. В то же время, по просьбе ее величества, я приглядывал за ее придворными, стараясь выяснить, не ведет ли себя кто-нибудь из них подозрительно. Возможно, таким образом удастся обнаружить, кто готов предать королеву. Как вам известно, у королевы Элеоноры возникает много идей, не укладывающихся в обычные представления.

– Например?

– Она основала аббатство Святого Иуды и распорядилась, чтобы сестер-монахинь обучали рыцарским боевым искусствам.

Мэллори кивнула. Тут ей нечего было возразить

– Если бы у меня не отупели мозги от нудных разговоров в большом зале, я бы непременно заметила это.

– Должно быть, вы единственная в Пуатье, кто считает любовь скучной.

– Я не сказала, что нахожу любовь скучной, я только сказала, что скучны разговоры.

– Верно! Вы сказали, что любовь… – Он постучал пальцем по подбородку. – Как вы ее назвали? Кажется, досадной неизбежностью.

– А вы как бы ее назвали?

– Восхитительной и захватывающей душу.

Мэллори холодно рассмеялась.

– Именно это я и ожидала от вас услышать, потому что вы развлекаете придворных дам и их поклонников красивыми сказками о храбрых рыцарях, готовых все отдать, кроме чести, за одну лишь улыбку возлюбленной.

– Иногда улыбка – это все, что рыцарь надеется получить.

– Это глупо.

– В самом деле? Я второй сын. Как и младшие сыновья, я не могу жениться, пока не найду богатую вдову или завоюю достаточно почета и славы, чтобы взять в жены девушку с богатым приданым.

– Но если младший сын женится, у него может родиться сын, который начнет несправедливо оспаривать права прямых наследников.

– Подобные притязания присущи не только сыновьям младших сыновей, не правда ли? Они разъедают многие семьи, простые и королевские.

Мэллори нахмурилась.

– Вы говорите как сторонник короля.

– А я и есть его сторонник.

– Я имела в виду короля Генриха Старшего.

– Я знаю, кого вы имели в виду, а вам известно, что я всегда на страже интересов королевы. – Саксон нахмурился. – Надеюсь, вы в этом не сомневаетесь?

– Нет, – ответила Мэллори, вспомнив слова королевы: «Если только он не играет на лютне или не читает стихи, можешь не сомневаться, что он абсолютно честен».

– Рад это слышать. – Саксон встал и выглянул наружу через узкое окно, как раз когда яркая молния прорезала небо. – Кажется, мы здесь застряли. – Он взял в руки лютню, висевшую за спиной. – Можно, я закончу для вас балладу?

– Буду крайне признательна, – искренне ответила Мэллори. Перед тем как беспокойство выгнало ее из зала, она с увлечением слушала историю Гаруафа, барона-оборотня. – Бедняге лорду удалось вернуть себе человеческий облик?

Саксон опустился перед ней на колени и протянул ей лютню.

– Почему бы вам самой не рассказать мне, как, по-вашему, развернулись события?

– Это ваша баллада. – Девушка оттолкнула лютню. – Понятия не имею, как на ней играть.

– Очень просто. – Саксон взял ее левую руку и загнул все пальцы, кроме одного. Положив изогнутый гриф лютни на плечо, он слегка провел ее пальцем по струнам. – Нужно только научиться находить внутри ее музыку.

– Саксон!

– Позвольте мне показать вам, как придавать силы музыке, идущей из глубины вашей души!

Услышав глубокое волнение в его голосе, девушка подняла взгляд от лютни к его лицу. У нее перехватило дыхание, а сердце лихорадочно забилось, когда она увидела откровенное желание в его глазах. Когда ее пальцы снова пробежали по струнам к его плечу, Саксон убрал разделявшую их лютню. Мэллори не заметила, куда он положил инструмент, потому что рот его завладел ее губами.

Девушка со стоном вернула ему поцелуй, вложив в него всю страсть, которая, подобно летней грозе, внезапно охватила ее. Когда Саксон опрокинул ее на пол, она крепко обняла его за плечи. Мэллори гладила его спину, наслаждаясь ощущением твердых мышц, перекатывавшихся под ее ладонями. Пробежавшись языком по контуру его рта, она проникла в глубь его, когда он приоткрыл губы. Она упивалась легким ароматом вина из его рта и тем, что дарила ему наслаждение.

Ладонь его переместилась от талии, обхватив ее грудь, и Мэллори тихо застонала. Никогда еще ей не доводилось испытать удовольствие, которое растекалось по всему телу от того места, где его палец касался ее соска. Девушку охватил жар, сосредоточившись в самом интимном месте.

Саксон перевернулся на спину, увлекая за собой Мэллори, которая теперь оказалась поверх него. Подцепив пальцем шнуровку ее платья, Саксон медленно, не отрывая от девушки взгляда, принялся развязывать тесемки. Когда ему это удалось, он распахнул платье и обхватил ладонями ее груди.

– Они прекрасны! – прошептал Саксон.

Мэллори хотела ему ответить, но не в силах была даже вздохнуть. Когда Саксон, приподняв голову, припал жаркими губами к ее обнаженной коже, девушка удивленно вскрикнула. Ни в песнях, ни в стихах, ни даже в шепотом передаваемых слухах не встречала она и намека на то, что прикосновение мужчины может дарить такое наслаждение, освобождая от последних проблесков здравого смысла и заставляя желать большего – новых поцелуев, новых прикосновений, более крепких объятий!

Склонившись к Саксону, Мэллори провела языком по контуру его уха. Его горячее дыхание обжигало ее, а грубая ткань туники царапала кожу, и она отдернула ее прочь, чтобы ощутить наслаждение от прикосновения его обнаженной груди. Когда он обхватил руками ее бедра и крепко прижал к своим, девушка припала к его губам, вложив в этот поцелуй всю силу овладевшей ею страсти. И тут он сбросил ее с себя. Мэллори тяжело шлепнулась на пол.

– Что?..

Саксон приложил к ее губам палец, пытаясь другой рукой привести в порядок ее платье. Девушка оттолкнула его и принялась шнуровать лиф.

– Может, объясните? – спросила она.

– Помолчите, Мэллори!

– Я…

– Тише! – сердито прошипел он, хотя всего мгновение назад глаза его горели желанием. – Прислушайтесь!

Мэллори последовала его совету и услышала то, что встревожило его, пока она млела в его объятиях. Кто-то из-за наружной двери звал Саксона по имени.

Дверь с шумом распахнулась, едва не задев девушку, вскочившую на ноги. Мэллори вытащила кинжал и застыла в ожидании, стараясь сосредоточиться на внезапной атаке.

Девушка опустила клинок, осознав, что Саксон не вытаскивал своего. Она сразу поняла почему, когда увидела, что в тесную комнатку ввалился сэр Годард.

Промокший до нитки рыцарь увидел Мэллори, и губы его презрительно скривились, когда он повернулся к Саксону.

– Ты должен был встретиться со мной полчаса назад! Сколько же времени тебе нужно, чтобы переспать со своей девкой?

Увидев, что Саксон сжал кулаки, Мэллори положила ладонь на его руку.

– Не стоит его бить, – тихо сказала она.

– Он оскорбил вас!

– Да, но он ваш брат!

– А вы…

Саксон выглядел обескураженным, и девушка подумала, что он – в кои-то веки – не сумел подыскать нужного слова. Мэллори и Саксон не были друзьями. Хотя легко могли стать любовниками. Не явилось ли вторжение сэра Годарда знаком свыше, что этого нельзя допустить.

Впрочем, чтобы понять это, ей не нужны были никакие знаки. Мэллори видела, какую боль приносит неконтролируемая страсть наряду с наслаждением. Ее отца ничуть не заботило, сколько жизней он загубил своей похотью.

Схватив лук и колчан, девушка поспешно вышла из комнаты. Ей не хотелось бежать, но воспоминания снова превратили ее в запуганную маленькую девочку, никогда не знавшую, в какой момент ее отец от гневных слов перейдет к более активным действиям и начнет швырять мебель и бить посуду.

Дождь лил как из ведра. Мэллори остановилась посреди двора, под резкими порывами ветра. Молнии вскоре иссякнут. Раскаты грома затихнут в облаках. Дождь прекратится.

Но мучительные воспоминания не исчезнут никогда!

– Мэллори?

Девушка обернулась, услышав голос Саксона. Он тоже промок. Одежда облепила его, подчеркивая каждую мышцу, каждый изгиб на его крепких руках и мощные мускулы на груди. Больше чем когда-либо он не походил на трубадура, и больше чем когда-либо Мэллори хотелось забыть свой долг перед королевой и аббатством Святого Иуды, когда она представляла себе, какое наслаждение они могли бы испытать.

И больше чем когда-либо она понимала, что будет последней дурой, если подчинится зову своего вожделения.

– Вашему брату нужно с вами поговорить, – прошептала девушка, отступив на шаг, потом еще на один. Она сомневалась, что сумела бы устоять, прикоснись к ней в этот момент Саксон.

– Мэллори…

– Мне пора к королеве. – Она продолжала пятиться. – Я слишком долго отсутствовала.

– Мэллори… – Саксон сжал губы и направился к двери, где его дожидался сэр Годард.

Затворяя дверь, Саксон оглянулся. Мэллори встретила его взгляд спокойно, стоя под проливным дождем. Когда дверь захлопнулась, девушка пошла в противоположном направлении, думая про себя, что ей крупно повезло: и она, и Саксон опомнились вовремя.

Возможно, ей следовало радоваться, но она ощущала себя такой же жалкой и несчастной, как когда-то в отцовском замке.

Глава 11

Шагая по узкой улочке, Саксон молча слушал нескончаемые сетования Годарда. Брата раздражала жизнь во дворце королевы, и он стремился поскорее завершить свой визит. Но при этом упорно настаивал, чтобы вместе с ним покинул Пуатье и Саксон.

Обходя лужи возле маленькой церкви Святого Иоанна в нескольких кварталах от дворца, Саксон по-прежнему не отвечал брату. Что толку убеждать Годарда прислушаться к его мнению? Братец вел себя так, словно Саксон был его пажом на посылках. Ничего удивительного в этом не было. Их отца не интересовали его многочисленные отпрыски, только наследник. Никакие проступки Годарда или успехи других детей не могли изменить отношение к ним отца.

Саксон не мог винить брата за действия их родителя, точно так же, как Мэллори не следовало сердиться на своего отца за то, что тот в порыве разочарования отверг ее. Знал бы де Сен-Себастьян, чем его дочь занимается сейчас. Лучше об этом не думать! Пора им обоим вплотную заняться тем, ради чего они находятся в Пуатье.

Саксон не прерывал Годарда, пока они огибали здание, почти столь же древнее, как каменные городские стены, тысячу лет назад возведенные римскими захватчиками.

– Ты не желаешь взглянуть правде в лицо, – укорял его брат. – Потерял способность сосредоточиться на своем задании. Она полностью околдовала тебя.

– Она ничего подобного не делала, – ответил Саксон. Сколько раз ему придется это повторять, прежде чем Годард его услышит? – Она всего лишь легкое осложнение, которого я не ожидал.

– А следовало бы!

– Как мог я ожидать, что встречу в Пуатье такую необыкновенную женщину?

Годард насмешливо хмыкнул.

– Ты наверняка слышал многочисленные рассказы о ее хитрости и коварстве.

– Как я мог их слышать? Всего месяц назад я понятия не имел, что она и ее аббатство вообще существуют на свете

– Аббатство? – Годард резко повернулся к брату. – Она собирается уйти в монастырь?

Саксон с трудом сохранил самообладание. Нельзя позволить Годарду заподозрить, что Саксон проговорился о чем-то, что обещал хранить в секрете. Что с ним происходит? Он всегда умел держать язык за зубами! Поэтому именно его отправили в Пуатье.

– Как только она завершит свои дела здесь, скорее всего вернется в монастырь, – осторожно сказал он. Не следовало слишком распространяться об аббатстве Святого Иуды.

– Вернется? А она что, жила в монастыре? – Годард расхохотался. – Не в те ли несколько недель, что отделяли ее развод с Людовиком от замужества с Генрихом?

– Я неправильно тебя понял, – сказал Саксон, с содроганием осознав, что Годард имел в виду королеву. – Я думал, мы говорим о другой женщине.

– О твоей девке?

Рука Саксона впилась в рукоять кинжала.

– Ее имя леди Мэллори де Сен-Себастьян!

– Ты собираешься убить меня за неуважение к твоей леди?

– Что за чушь! – Саксон убрал руку с кинжала и холодно улыбнулся. – Забудь о леди Мэллори!

– Лучше ты о ней забудь! Эта женщина намерена заставить тебя плясать под ее дудку.

– Позволь уж мне самому разобраться с ней!

– А мне ты предоставляешь беспокоиться о том, что тебя околдовала королева? Я видел, как ты сидишь у ее ног, словно комнатная собачка! Все зло в ней, раз она подстрекает сыновей к восстанию против отца, которому они в первую очередь клялись в верности!

Саксон остановился, увидев, что от подножия холма поднимается стадо скота. Два мальчика гнали мычавших животных к перекрестку, откуда начиналась улица, где трудились мясники.

Обернувшись к Годарду, Саксон сказат:

– Не стоит путать, мои старания сохранять верность клятвам никак не являются действиями под влиянием чар. Я никогда не подводил тех, кому служил, не собираюсь и впредь!

– Тогда тебе нужно избавиться от твоей леди Мэллори!

– Почему? – Саксон не придал значения оскорбительному тону Годарда, сильно удивленный его словами. Все пошло не так с момента прибытия Годарда в Пуатье с сообщением о гибели их молочного брата.

Смерть Бруно не давала Саксону покоя. Уговори он Бруно отправиться с ним в Пуатье, вместо того чтобы искать славы на поле боя, его молочный брат, возможно, остался бы жив. Теперь он мог бы помочь ему вместе с Годардом, который, судя по всему, так обозлился на то, что его спасла женщина, что отказывался думать о ней иначе, как о девке, осмелившейся переступить черту, ограждавшую мир, доступный одним лишь мужчинам. В утешение своей поруганной чести Годард получил сочувствие среди кавалеров из ближайшего окружения королевы, которые рассматривали мастерство Мэллори и ее попытки обучать дам как оскорбление достоинства мужчин. Одна женщина, умеющая стрелять из лука, просто чудачка. Множество женщин, обученных владеть оружием, способны разрушить тонко продуманное равновесие Двора Любви, где женщины служат предметом поклонения, а честь сражаться в битвах предоставлена мужчинам.

Если бы Мэллори вела себя подобно остальным женщинам, настороженное к ней отношение при дворе постепенно исчезло бы. Однако Саксон не мог представить себе Мэллори, которая сидит и слушает похвальбу некоего мужчины о еще не свершенных подвигах, подбадривая его лучезарной улыбкой.

Ее язык был так же остер, как стрелы, которые она пускала мастерски, а ее фиалковые глаза метали искры, способные испепелить мужчину. Как он мог даже вообразить подобное о сестре-монахине, которая стояла тогда в позе опытного лучника, будучи одета в простую льняную рубашку, под ветром тесно облегавшую колени, открывая взгляду ее стройные ноги? С той ночи прошло уже много недель, но Саксон по-прежнему помнил мельчайшие подробности своего визита в аббатство Святого Иуды.

Аббатство Святого Иуды! Саксон Фицджаст ни за что не поверил бы в эту историю, если бы не увидел все собственными глазами! Какая женщина, кроме королевы Элеоноры, принимавшей участие в крестовом походе на Святую землю вместе со своим первым мужем, перед тем как развестись с ним и связать свою судьбу с юным еще тогда Генрихом Плантагенетом, осмелилась бы основать аббатство, где молодых женщин обучали рыцарским искусствам?!

– Леди Мэллори может вмешаться в наши планы! – проревел Годард, прерывая размышления брата.

– Ее нетрудно сбить с толку и отвлечь. – Саксону неприятно было отзываться о девушке пренебрежительно, но необходимо было сменить тему разговора. Он уже убедился, что наилучший способ добиться своего – во всем соглашаться с братом

– Я так и знал. – Годард отошел назад, ближе к маленькой церкви, потому что скотина уже заполонила улицу. – Но она может помешать тебе в делах, ради которых ты сюда приехал!

– Каким образом?

– Может, ты и думаешь, что ее легко сбить с толку, но она, кроме того, очень привлекательна. Ты слишком часто засматриваешься на нее, вместо того чтобы следить совсем за другим.

Саксон холодно улыбнулся:

– Предоставь мне беспокоиться насчет леди Мэллори! Ты бы удивился, узнав, как она может нам помочь в достижении наших целей.

– Но она доверенное лицо королевы!

– И именно поэтому присутствует при многих разговорах, к которым мы не имеем доступа. К тому же она на все готова, чтобы защитить королеву Элеонору! – Саксон лукаво улыбнулся и заговорщически понизил голос до шепота. – Вот и ключик к тому, чтобы заручиться ее помощью, захочет она того или нет.

Такой ответ, видимо, удовлетворил Годарда. Он кивнул, затем сказал:

– Я хочу, чтобы ты первым узнал, что я женюсь.

– Женишься? – Саксон в изумлении посмотрел на брата. Не для того же, чтобы сообщить ему эту новость, Годард явился в Пуатье. – На ком?

– На леди Вайолет, чья мать приходится кузиной лорду Байгоду из восточной Англии. Об этом союзе наш отец договорился с ее отцом перед моим отъездом в Пуатье. Я задержусь здесь ровно на то время, какое потребуется, чтобы сыграть свадьбу, а затем вернусь к своим обязанностям.

– Байгод? – Саксон изумленно приподнял бровь, столь же удивленный выбором родственника, как и тем, что оказался не в курсе грядущего бракосочетания. Его внимание полностью поглощали работа… и Мэллори. Она действительно была слишком привлекательной. – Впечатляющее родство, Годард! Однако сей мятежный граф восстал против короля Генриха Старшего. Если ты женишься на леди Вайолет, то можешь потерять расположение короля.

– Генрих знает, что преданность нашей семьи непоколебима, и он будет рад, если один из постоянно колеблющихся Байгодов войдет в нашу среду. Возможно, под моим влиянием они снова вспомнят, что присягали королю и на мечах клялись ему в верности, вместо того чтобы менять союзников в том случае, когда считают это выгодным. – Хлопнув Саксона по спине, Годард добавил: – Надеюсь, ты придешь на свадьбу?

– Ни за что не пропущу такое событие!

Годард распрощался с Саксоном и отправился смотреть, как рабочие возводят стены нового храма по другую сторону дворца. Как только его брат скрылся из виду, Саксон пересек улицу и вошел в церковь Святого Иоанна. Ему требовалось побыть наедине со своими мыслями, а маленькая церквушка обычно пустовала, поскольку жители Пуатье отдавали предпочтение более величественным храмам.

Едкий запах краски ударил ему в нос, когда он, спустившись на несколько ступенек, подошел к крестильной купели в центре маленькой ротонды. Взглянув вверх, Саксон увидел человека, который, стоя на приставной лестнице, расписывал фресками недавно оштукатуренные стены. Может, королева заинтересовалась древней церквушкой, или нашелся другой богатый покровитель, вознамерившийся спасти крошечный храм от забвения, когда рядом строилась новая большая церковь?

Саксон хотел уйти, но художник, поглощенный работой, даже не взглянул на него. Сев на ступеньки, Саксон наблюдал, как живописец, обмакнув кисть в ярко-красную краску, водит ею по стене. Мужчина насвистывал, раскрашивая длинную, ниспадавшую складками одежду какого то святого, беседовавшего с другим человеком, едва намеченным контуром справа от него.

Саксон тяжело вздохнул. Как он завидовал этому художнику и его увлеченности работой, которая свершалась во благо каждому, кто бы ни зашел в храм Святого Иоанна! Упершись локтями в колени, Саксон обхватил голову ладонями. Он был полон энтузиазма, когда впервые прибыл в Пуатье, чтобы служить глазами и ушами короля Генриха Старшего во дворце его теперь отдельно проживавшей жены. Сейчас он ненавидел эту маску, грозившую загубить его жизнь. Ему претила необходимость сочинять ложь и отделываться полуправдой, а также причинить боль тем, кто поверит ему.

Это было легко. В первые месяцы пребывания в Пуатье ему без труда удалось убедить всех и каждого, что он трубадур, прибывший ко Двору Любви, чтобы попрактиковаться и отточить свое мастерство во всех областях любовного искусства. Даже королева Элеонора поверила в его сказку о разочарованном младшем сыне, не видящем для себя перспектив в случае, если король Генрих Старший останется у власти. Она радушно приняла его, восхищалась его стихами и песнями и даже пригласила в узкий круг приближенных, обособленный от остального двора.

А потом в Пуатье заявилась Мэллори де Сен-Себастьян. Своим наметанным взглядом лучника она заметила такие его особенности, на которые никто пока не обращал внимания, и начала задумываться над тем, какую роль он в действительности играет при дворе. Ему удавалось уклоняться от ее вопросов – пока еще, – заключив в свои объятия. И вот теперь он не мог думать ни о чем другом, кроме как затащить ее в постель.

Саксон услышал, как художник пробормотал проклятие, явно неуместное в церкви. Подняв глаза, он увидел, что тот вытирает рубашкой стену, по которой струйками стекала вниз алая краска, оставляя за собой кровавый след, будто бы святой был ранен.

Саксон встал и медленно поднялся по лестнице. Выйдя на улицу, он плотно затворил за собой дверь. Годард прав в одном: Мэллори действительно отвлекает его от дела. Он должен сосредоточиться на задании, которое выполняет в Пуатье. Простейший способ добиться этого – напомнить девушке, что неуловимый лучник, чуть было не убивший королеву, все еще не схвачен. Пока она будет выслеживать преступника, он соберет сведения, которые ждет от него король Генрих Старший, и отошлет их ему с Годардом. Если повезет, им обоим удастся выполнить то, ради чего они приехали в Пуатье.