Текст книги "Преображение"

Глава 21

Ускользнуть от юношей оказалось куда труднее, чем ей представлялось, а спрятаться от них – еще сложнее. Ей пришлось укрыться за грудой сухих листьев и кустарником и, затаив дыхание, прятаться, пока Бад и Кэл шарили вокруг. Посовещавшись почти без помощи слов, они разошлись, и один направился на север, другой на юг. Съежившись, Лиа сидела неподвижно, пока не заболели ноги.

На закате юноши вернулись и принялись внимательно рассматривать землю. Казалось, они догадываются, что она неподалеку, и хотели дать ей время, чтобы она вышла из укрытия. Однако Лиа выползла из своей норы только после наступления ночи. Когда она направилась вверх по склону, Бада и Кэла нигде не было видно.

При каждом шорохе она вздрагивала, и когда прошла всего несколько метров, ее спина напряглась от страха. Только после нескольких часов ходьбы по поросшему растительностью склону она почувствовала, что рядом кто-то есть.

– Ревис! – вскрикнула она и остановилась. – Бад и Кэл, произнесла она со вздохом. – Я знаю, что вы здесь. Выходите.

Юноши вынырнули из леса, как будто сами были его частью, и встали около нее.

Нет, ее не поймали. Лиа обрадовалась, увидев их, и почувствовала себя в большей безопасности. Она с улыбкой посмотрела на них.

– Так что происходит? Вы понесете меня к подножью горы, а тем временем я буду кричать? Предупреждаю вас, я буду кричать. И отбиваться, – добавила она, пытаясь оценить ситуацию.

Кажется, ее поведение озадачило юношей.

– Почему вы хотите вернуться к Ревису? Ваш муж хочет, чтобы вы были в безопасности.

– А кто будет охранять Уэсли, когда вы оба уйдете? А Ревис станет обижать Вериги, потому что защитить ее некому, и, пожалуй, изобьет Эйба за то, что я сбежала.

– Вас волнует судьба вашего брата? – спросил Кэл.

– Пожалуй. Сама не знаю. Но думаю, что не должна убегать и позволить Уэсли в одиночку схватиться с Ревисом. Вы мне поможете?

Бад посмотрел на Кэла. Пока Лиа разглядывала их, два юных гиганта, казалось, завели безмолвный разговор. Эйб сказал, что они братья Ревиса, но сейчас она попыталась понять, насколько в действительности они близки с ним.

– Хоть одному из вас приходилось участвовать с Ревисом в грабежах?

– Нет, – ответил Бад.

– Тогда почему… почему вы остаетесь с ним?

– Он платит нам за дрова, за добытые припасы и за то, что мы следим за его хижиной, чтобы никто к ней не приближался.

– И хорошо он вам платит? – Любопытство Лии усилилось.

– Мы купили землю в городке у подножия горы. Мы собираемся заняться фермерством.

– В городке?.. Вы хотите сказать, в Суитбрайаре, где живет Уэсли? И много у вас земли? Они переглянулись.

– Сейчас восемь тысяч пятьсот шестьдесят два акра.

– Тысяч? – прошептала Лиа. – Вдвоем вы владеете тысячами акров земли?

– Уэсли знает наш участок, он считает, что земля там хорошая. Он пообещал помочь нам построить дом и купить семена и разные орудия.

Лиа не удержалась от смеха. Эйб считал их глупцами, а в действительности они оказались достаточно умными, чтобы разбогатеть.

– Когда же вы собираетесь уйти от Ревиса?

– Мы кое-чем ему обязаны. Он помог нам, когда мы были детьми, – ответил Кэл. – Но скоро мы выплатим наш долг и уйдем от него.

– А теперь у вас есть новый защитник. Уэсли будет помогать вам столько, сколько понадобится. И если сейчас вы мне поможете, я… – Она не могла придумать, что пообещать им. – Я буду готовить для вас. Пока вы займетесь строительством дома и сарая, я буду кормить вас.

Впервые за все время она в свете луны увидела, что они улыбаются, и оттого братья стали казаться еще моложе. Их гигантский рост внушал страх, и она догадалась, что они привыкли к удивленным взглядам и насмешкам. Ей же они нравились все больше.

– По пути сюда я видела поляну с дикой земляникой, – медленно сказала она. – Вам приходилось пробовать фруктовый пирог с земляникой, с толстой коркой и отверстиями в ней, через которые сочится земляничный сок? А может быть, вам захочется попробовать другое блюдо, курицу в тесте? Это курица, запеченная с…

– Что нам нужно сделать для вас? – прервал ее Бад.

– Мы не убиваем людей, – вставил Кэл.

– Нет! Я не хотела сказать… – Она поняла, что они дразнят ее. – Ревис знает, каковы его братья на самом деле?

– Ревис считает нас своей собственностью. – На лице Кэла появилось жесткое выражение, как считала и его мать, но он не обращается с нами как с рабами. Мы заставляем его хорошо платить нам за работу. Вы не должны к нему возвращаться.

– Кэл, – тихо сказала она; решив все объяснить им, – если бы Бад оказался в беде, ты рискнул бы своей жизнью, чтобы помочь ему, или укрылся бы от опасности? Я люблю Уэсли и думаю, что могу помочь ему.

– Я могу отдать жизнь за своего брата, а он за меня, – ответил Кэл. – Мы вам поможем.

– Мы отведем вас к Ревису, а когда ваш муж вернется…

– Вернется? А куда он ушел? Что он замышляет?

– Он нам не сказал. Он только сообщил, что вернется через два дня. До того времени вы можете жить в хижине Ревиса, или мы спрячем вас в лесу.

– Я вернусь к Ревису. Во всяком случае, там я могу помочь Вериги и накормить всех. Так что, идем?

– Может быть, – Бад опустил глаза, – нам дождаться утра, когда рассветет?

– Но мне бы хотелось вернуться, если Уэсли… – Она осеклась. – Вряд ли мы можем ночью собрать землянику.

– Нет, – улыбаясь, ответил Бад. – А что вы ели, пока росли?

– Что-то серое, – мрачно сообщил Кэл. – Большие кастрюли чего-то серого.

Лиа сдержала смех, слыша эти горестные слова. Может быть, когда-нибудь они смогут приехать на плантацию Стэнфордов и увидят обилие и разнообразие блюд. Еще, возможно, им захочется познакомиться с хорошенькой юной племянницей Клея Армстронга.

Она опустилась на землю.

– Думаю, сон нам не помешает. И, недолго думая, она свернулась клубочком на сырой земле и заснула. Можно было чувствовать себя в безопасности, когда тебя охраняют великаны ростом до середины горы.

Лиа уже приготовила в маленькой хижине очередную порцию еды, но пока не решалась позвать мужчин к столу. Только что появился Уэсли. Солнце отсвечивало на его замшевой одежде. Лицо его было серьезным, когда он разговаривал с Ревисом. Лиа видела, как напряжен Ревирс, более низкорослый мужчина горбился, будто в любую минуту ожидал удара.

Несколько последних дней Лиа держалась поближе к Баду и Кэлу. Она понимала, как глубоко возненавидела Ревиса. Она вновь и вновь вспоминала – он убил переселенца и ранил женщину! Он попробовал ласковой речью убедить ее, будто сделал это непроизвольно, был взвинчен из-за любви к ней. Но Лиа понимала – он убил человека, потому что не мог смириться с тем, что его отвергли.

Чем дольше Лиа была с юношами, тем больше они ей нравились. Они помалкивали, когда Эйб бесцеремонно отзывался о них, говорил, будто разумом они были не лучше чурбана. Несколько раз в таких случаях она замечала блеск в глазах Бада.

Ревис принес в хижину запас свежих яиц и сливок, и Лиа наготовила большое блюдо крема, покрытого жженым сахаром. Но прежде чем позволить Баду или Кэлу отведать хоть малую толику, она заставила их рассказать, что им известно про Уэса. Они знали только то, что Уэс делает вид, будто его прислал Танцор, и что он собирается действовать вместе с Ревисом.

– Думаю, Ревис встретит его с распростертыми объятиями. Он будет в восторге от того, что разделит свои обязанности старшего, – презрительно заметила Лиа.

И вот теперь Уэсли стоит возле хижины, что-то объясняя Ревису, и у Лии перехватило горло при мысли о том, как он на нее рассердится. Может быть, ей стоило послушаться и уйти в Суитбрайар. Но тут она еще раз взглянула на него. Нет. Ни Кимберли Шоу, ни любая другая женщина не смогут завладеть им, если это зависит от нее!

– Эйб, – окликнула Лиа брата, когда тот направился к Уэсли. Ведь Эйб может рассказать Ревису, кто это такой! Она была у двери, когда услышала:

– Кто это, мистер Ревис? – спросил Эйб, будто не имел понятия об Уэсли.

Прислонившись к двери, Лиа с облегчением вздохнула и улыбнулась. Значит, Уэсли каким-то образом договорился с Эйбом. Что же он пообещал Эйбу, чтобы тот согласился выступить против своего любимого Ревиса?

Теперь единственная вещь, которую предстояло объяснить, заключалась в Лие. Она пригладила волосы, поправила платье и попыталась собраться с духом. Хоть бы он не слишком удивился, увидев ее!

Она склонилась к очагу, когда он вошел в хижину.

– И кто же эта красотка, Ревис? – медленно проговорил Уэсли. – Я слышал, что у тебя здесь все удобства, но про это не знал.

Лиа медленно повернулась к нему. На его лице удивление не отразилась, но глаза Уэса метали молнии.

– Лиа принадлежит мне, – резко ответил Ревис. – Я ни с кем ею не делюсь, и нет вопроса, чья она.

Криво улыбаясь, Уэсли приблизился к ним. Только она могла видеть лицо мужа, и выражение его было таким, что она отступила. Гнев Уэса напугал ее.

– Уэс… – заговорила она.

– Берегитесь, прекрасная дама, вы можете упасть в огонь. Он схватил ее за талию и прижал к себе. – Меня зовут Уэсли Армстронг. А вас?

В его взгляде одновременно были и предостережение, и угроза.

За его спиной она увидела Ревиса; его смуглое лицо еще больше потемнело. Это была неожиданность. Если Ревис увидит, что она предпочитает Уэсли, не всадит ли он нож в спину ее мужа?

– Отпусти меня, грязный вор, – крикнула она и увидела смятение в глазах Уэсли. – Никто из подобных тебе никогда меня не коснется.

Пользуясь изумлением Уэса, она вырвалась из его рук.

– Ревис, думаю, я бы взял себе эту красотку, – надменно заявил он. – Может быть, мы сумеем договориться?

– Лия моя, – произнес Ревис сквозь зубы.

– Может быть, дама выберет сама. – Уэс улыбнулся и уверенно направился к ней. – Может, у тебя с женщинами затруднения, но у меня их нет. Иди ко мне, девчонка.

– Девчонка! – отозвалась Лиа с гневом. Даже если она и любит его, слово «девчонка» задело ее. Справа от нее стояла миска с тестом из кукурузной муки, которое она только что замесила. С хитрой улыбкой она неторопливо подняла миску и быстро выплеснула ее содержимое в улыбающееся лицо Уэсли. Пока он вытирал потеки с лица, Лиа повернулась к Баду и Кэлу.

– Этот расфуфыренный павлин такой же, как и его друг. Если он подойдет ко мне слишком близко, я подам вам на завтрак сырую грудинку.

Краем глаза она заметила, как Ревис удовлетворенно ухмыльнулся, повернулся и вышел из хижины. Теперь ей оставалось испытать на себе только гнев Уэсли.

– Вот такая «девчонка»! – бросила она и отступила подальше от Уэсли.

Выходя на улицу, чтобы умыться, он ничего ей не сказал, но, видя выражение его лица, Лиа с трудом глотнула воздух.

– Думаете, он вас побьет? – прошептал Бад.

– А вы ему позволите? – испуганно спросила она.

– Вы плохо с ним обошлись, – объяснил Кэл.

– Молчите и ешьте, – приказала Лиа, и только тут поняла, что они смеются над ней. – Надеюсь, вы поняли, что я выплеснула на него тесто, приготовленное для вас? Может быть, в следующий раз мне под руку попадется яблочный пирог, который я готовлю на ужин.

– Мы не позволим ему бить вас! – повторяли Бад и Кэл, широко раскрыв глаза, потом заулыбались. – Лиа, вы действительно необыкновенная женщина.

– Хорошо, если Уэсли согласиться с вами, – мрачно произнесла она и снова повернулась к очагу.

Когда солнце стало клониться к закату и Лиа опять принялась расставлять на столе обильный ужин, в дом вошел Уэсли. Лиа не знала, посмотрел ли он на нее, потому что боялась повернуться. Она понимала, что Уэс удивлен тем, что она его отвергла. Как видно, он считал, что смог бы лучше защитить ее, если бы она была его «девчонкой».

По-прежнему играя свою роль, она держалась подальше от него, подавая еду на стол. Она ощущала на себе взгляды Ревиса и Уэсли.

– Значит, тебе известно про фургон с богатым грузом? – спросил Ревис у Уэса. – Танцор послал тебя устроить это дельце?

Уэс посмотрел на Бада, Кэла, Эйба, Верити и Лию.

– Пожалуй, мы побеседуем позже.

– Бад и Кэл – мои братья. – Ревис лениво улыбнулся. – А Эйб болтать не будет, правда, Эйб?

– Нет, мистер Ревис, – отозвался Эйб, набив рот. – Я надежно храню тайны.

– А Вериги слишком напугана, чтобы вообще разговаривать, – продолжал Ревис.

– А красотка? – спросил Уэсли.

– Она моя, и уйти не может, – ответил Ревис жестко. – А теперь скажи, что тебе поручили передать мне.

Пока Лиа подавала на стол, Уэсли изложил план нападения на два фургона, которые будто бы принадлежали переселенцам, но на самом деле в них перевозили золото.

– Танцор всегда знает про такие штуки, – изрек Ревис, откинулся на спинку стула и закурил тонкую сигару. – А теперь скажи, как его дела? При последней встрече он хорошо выглядел.

– Ты знаешь Танцора, – ответил Уэс. – Он, как всегда, в добром здравии. Он рассказал мне о вашей последней встрече у него дома.

– Да, когда он принимал гостей.

– Кажется, он рассердился на тебя и какую-то молодую женщину.

– Кстати, она – его дочь. – Ревис улыбнулся. – Разве он не говорил, что юная дама, которая так увлеклась мной, – его красавица-дочь?

– Танцор не сказал мне про эту мелкую подробность. – Уэсли тоже улыбнулся. – А теперь, с вашего разрешения, пойду-ка я к пруду на вершине горы и искупаюсь. – Он остановился перед Лией и провел пальцем по ее щеке. – Может быть, вы, прекрасная леди, пойдете со мной?

Она улыбнулась ему как можно ласковее.

– Теперь мне действительно придется вымыться после того, как вы меня коснулись, но купаться с вами я не буду. В этом не будет смысла, правда?

Она испытала легкое чувство вины, увидев, как изменилось выражение лица Уэсли, как опустилась его рука, словно он больше не хотел касаться ее. После его ухода в хижине наступила тишина, и только Ревис тихо захихикал.

Когда в хижине остались только Бад и Кэл, продолжавшие ужинать, Лиа сняла фартук.

– Я пойду к Уэсли. Вы присмотрите за тем, чтобы Ревис не появился возле нас?

– Что у нас будет завтра на ужин? – Бад посмотрел на свою тарелку.

– Ты меня шантажируешь? – она улыбнулась. – Поработайте сегодня как следует, а я покажу вам, что смогу сделать из связки голубей, которую вы принесли.

Поколебавшись только самую малость, она поцеловала обоих в лоб.

– Спокойной ночи, мои дорогие принцы. – С этими словами она вышла на улицу и через темный лес побежала вверх по тропинке к хижине, в которой раньше скрывался Уэсли. Еще выше находился пруд. По пути она лихорадочно обдумывала, как смягчить гнев Уэсли. Чем больше Лиа думала об этом, тем больше убеждалась, что вместо слов должно будет действовать ее тело.

Секунду она постояла на уступе горы, глядя, как внизу долговязый Уэсли неторопливо плавал в пруду. Свет луны отсвечивал на его смуглой коже. Все получится проще, чем ей казалось.

Кашлянув несколько раз, чтобы привлечь его внимание, и убедившись в том, что он повернул к ней голову, Лиа стала медленно расстегивать платье. Запачканное грубое одеяние упало на землю, и на ней осталась только полупрозрачная нижняя сорочка.

Лиа направилась к нему по берегу. Уэс плыл, глядя на нее. С каждым шагом сорочка все плотнее облегала ее бедра. Подойдя к высокому дереву, она остановилась. Глядя ему в глаза, она расстегнула и сбросила на землю сорочку.

Теперь на ней остались только пара панталон, настолько прозрачных, что ничего не скрывали, и короткий корсет из мягкого шелка.

Когда Лиа была еще девочкой, она хорошо обучилась лазить по деревьям, спасаясь от отцовского гнева, и сейчас ловко подтянулась на длинную прочную ветвь, свисавшую над прудом. Удерживая равновесие, она прошла приблизительно до ее середины. Потом, глядя на Уэсли, она сняла корсет и бросила его на землю, освободив в свете луны свои тяжелые груди. Затем стянула облепившие ее панталоны.

Раздевшись, Лиа не посмотрела на мужа, а медленно-медленно прошла до конца ветки, секунду балансировала, а потом ловко бросилась в прохладную воду, опустившись менее чем в полуметре от него. Когда Лиа вынырнула, он схватил ее за руку.

– Господи, душа моя, – с трудом выговорил он. – Ты умеешь привлечь внимание мужчины.

Не произнеся больше ни слова, он рывком вытащил ее из воды с такой силой, что ноги Лии взбивали воду, и повлек ее к берегу.

– Лиа, – прошептал он и обнял ее, и их влажные тела слились воедино.

Взяв ее лицо руками, он жадно поцеловал ее, и Лиа обняла его за шею, сознавая, что это мгновение стоило всех перенесенных страданий.

Его руки скользнули вниз по ее мокрой спине, играя с влажными завитками волос, губами, он ласкал ее лицо, целовал брови и щеки.

Внезапно он оттолкнул ее.

– Подожди-ка, дай мне посмотреть на тебя. Краска бросилась в лицо Лии. Возможно, он увидит, что она не так привлекательна.

Он взял ее за руки, развел их в стороны, и глаза его скользнули по ее телу.

– Когда мы приедем домой, ты будешь находиться в моем доме именно в таком виде. Ни за что не разрешу тебе носить одежду.

– Уэсли, – сказала она, смеясь. – Зимой я замерзну.

– Не замерзнешь, ведь я буду тебя согревать, ответил он, привлек ее к себе и начал целовать шею.

Лиа вздрогнула. По ее спине и ногам побежали мурашки. Чувствуя, как Лиа дрожит, Уэс обнял ее сильнее и опять поцеловал. Ей показалось, что ее тело охватил жар, и она еще теснее прижалась к нему.

С любовью, ласково улыбаясь, Уэсли опустился вместе с ней на землю, но когда Лиа коснулась травы, он поднял ее и положил на свое тело.

– Твоя кожа не должна касаться жесткой земли. Потрогай меня, моя красавица. – С этими словами он приподнял ее и опустил на себя.

Задыхаясь, Лиа стала двигаться на нем, все ее тело подчинилось изумительному ритму. Уэсли обхватил ее бедра своими могучими руками и помогал ей. Когда Лиа почувствовала, что достигла высшей точки наслаждения, она упала на Уэсли, обняла его за шею и прижалась к нему еще сильнее; от его мощных толчков ей казалось, что она тонет.

– Уэсли! – вскрикнула она, и ее тело, содрогаясь, приникло к телу мужчины.

Сжав Лию в своих могучих объятиях, Уэсли едва не раздавил ее.

Внезапно он сбросил ее с себя.

– Надо сказать, твоя песня изменилась. Ты уверена, что тебе лучше быть с мужем, чем с любовником? Глубоко вздохнув, Лиа откатилась в сторону.

– Ну почему мужчины так приятны, когда их естество напряжено, а все остальное время они ведут себя мерзко?

Уэсли возмущенно засмеялся:

– Куда ты уходишь? Опять к Ревису? А каков он, когда его мужское естество?.. – Он замолчал. Лиа резко повернулась, и поскольку зрелище ее прекрасного нагого тела было для него непривычным, он смотрел во все глаза.

– Я вовсе не бросаюсь в кровать с любым, кто меня об этом попросит, только из-за того, что я Симмонс, а ты благородный Стэнфорд. Если ты еще хоть раз скажешь, что я – подумать только! – спала с Ре-висом, я никогда больше не стану с тобой разговаривать и никогда не подпущу к себе. Тебе понятно?

Когда Лиа протянула руку к лежавшей на берегу одежде, он поднялся и схватил ее за плечо.

– Лиа, прости меня. Наверное, то, что случилось сегодня, просто взвинтило меня. Ребята потом рассказали мне, как ты избегала Ревиса. Но какого черта ты утром оттолкнула меня? Если бы Ревис увидел, что ты моя, он бы как следует подумал, стоит ли тебя домогаться. А теперь я не могу защитить тебя, во всяком случае, открыто. Твоя шуточка с выплеснутым на меня тестом дорого обошлась нам.

– Я так и знала, что ты не поймешь, – горько ответила она. – Я отринула Ревиса потому, что он вор, а у меня есть муж. Так на что бы было похоже, если бы появился ты, тоже вор, и я бы упала в твои объятия? Неужели у него не возникли бы подозрения?

– Но ведь я… – проговорил Уэсли.

– Что ты? – спросила она. – Мой муж? Но ведь мы не хотим, чтобы Ревис узнал об этом?

– Нет. Я хотел сказать, что я… я ведь гораздо красивее Ревиса, и было бы понятно, что ты пожелаешь меня, а не его.

– Боже мой, Уэсли! – воскликнула она и засмеялась.

– Ты так не думаешь? – Он возмутился.

– Да, думаю. – Продолжая смеяться, она обняла его. – Я искренне считаю, что ты красивее всех мужчин, которых мне приходилось видеть.

– Красивее Ревиса? – Он отстранился.

– Гораздо красивее.

– И моего брата Тревиса?

– Намного.

Он улыбнулся и принялся целовать ее. Как ей ни было трудно, она освободилась из его объятий.

– Мы больше не можем оставаться здесь. Ревис может спросить, где я. Если нас обоих не будет на месте, он что-то заподозрит.

– Я могу взять Ревиса на себя: скажу ему, что леди завоевал тот мужчина, кто лучше.

– Нет, – ответила она, лаская пальцами мышцы его груди. – Прошу, не делай этого. Ты его не знаешь. Это дурной человек. Он способен вонзить в тебя нож, когда ты будешь спать. Прошу тебя, – умоляла она.

Слегка нахмурившись, он погладил ее щеку.

– Что же случилось с тем котенком, который по пути сюда шипел и плевался в меня? Где та женщина, которая поклялась, что ничего не даст мне, кроме того, что я возьму сам?

Она оттолкнула его. Меньше всего ей хотелось сейчас говорить ему о своей любви. Когда они спустятся с горы (если это когда-либо произойдет) и Уэсли бросит ее, она должна сохранить остатки своей гордости. И когда он ее покинет, она сможет сказать ему, что ей все равно, что он доставил ей несколько часов плотской радости, а она только этого и хотела.

– Из вас двоих ты менее опасен. – Она вывернулась из его рук. – Останься я с Ревисом, я могла бы стать еще одной Вериги. К тому же ты говорил, что при помощи денег сможешь снять с меня обвинение в убийстве.

– И я нужен тебе только для этого? – тихо спросил он. – Я нужен тебе только ради денег?

Она сдержалась, не давая голосу задрожать. Может быть, ей следовало бы признаться, что она может упасть и умереть, если с ним что-то случиться?

– Мы поженились потому, что ты решил – так и должно быть. Я была почти без сознания. Мне хотелось расторгнуть наш брак, но ты отказался пойти мне навстречу. Поэтому в глазах закона мы по-прежнему соединены. И по этой причине, и потому, что тебя ранил мой брат, я и осталась с шайкой Ревиса, желая защитить тебя. Думаю, что когда все закончится, мой долг будет исполнен.

– Долг? – спросил он. – А как же быть с этим? – Его глаза скользнули по ее нагому телу.

– Нам, женщинам из семьи Симмонс, приятно схватиться с красивым мужчиной. – Она с вожделением улыбнулась. – Я не легла бы с Ревисом, потому что он из тех, кому, по-моему, нравится причинять боль другим.

– Боже мой, Лиа, какая же ты хладнокровная женщина! – Он отстранился. – Видимо, я должен быть благодарен, что ты не бросила меня истекать кровью, когда твой брат ранил меня.

Она молчала, потому что всеми силами сдерживала слезы. Как ей хотелось сказать, что она его любит, и услышать от него те же самые слова. Но если она произнесет их вслух, Уэсли, вероятно, только рассмеется и ответит, что женщина ее круга, естественно, полюбит человека, принадлежащего к его, высшему обществу. Нет, лучше сохранить если не сердце, то хотя бы гордость.

– Мне пора идти, – выговорила она, потом отвернулась и начала одеваться.

– Да, иди, – отозвался он и пошел прочь. И туг Лиа дала волю безмолвным слезам. Связывавшие их хрупкие нити теперь оборвались.