Текст книги "Согласие на брак"

ГЛАВА 4

Эми стояла в дверном проеме. Мужчина, похоже, не видел, как она вошла, он даже не поднял головы, когда скрипнула дверь.

Перед ним на импровизированном верстаке лежал распростертый ангел; мужчина, сосредоточенно склонившись над алебастровой фигурой, замерял размеры какой-то мельчайшей детали крыла. В руках Ричард Боден – а это был, несомненно, он – держал калибр и карандаш. – Джиффорд, заходи, присаживайся, – пробормотал Ричард. – Я поставил кресло у печки. – Едва заметным кивком головы он указал куда-то в угол.

Вот уж действительно каменный тип! Ситуация начинала казаться Эми забавной.

– Как только меня не называли в свое время, – заметила она, – но никто еще не умудрился перепутать меня с человеком шестидесяти с лишним лет.

Услышав звук ее голоса, он встрепенулся.

– Что за чертовщина! – воскликнул он, от неожиданности выронив карандаш, который запрыгал по каменным плитам пола.

– Надеюсь, архангел Гавриил простит вам не вполне уместное в таком месте высказывание. – Войдя в комнату, она притворила за собой дверь и, машинально оглядевшись, протянула ему руку: – Меня зовут Эми Уэлдон. А вы, насколько я понимаю, мистер Ричард Боден.

У него было такое выражение, словно его только что ударили молотком по голове и с ним, того и гляди, случится обморок.

– Кажется, я сумела произвести впечатление? – Эми, не опуская руки, сделала шаг навстречу. – Как я понимаю, это традиционный английский способ приветствовать молча, не так ли?

Он спохватился и, подав ей руку, крепко стиснул ее ладонь в своей.

– Черт! Прошу прощения. Просто я не рассчитывал вас увидеть.

Он энергично потряс ее руку.

– Мне следовало договориться о встрече заранее? – насмешливо спросила Эми.

– Черт побери, нет, разумеется.

– Миссис Эберкромби настоятельно рекомендовала мне избегать в разговоре слов „черт“, „чертовщина“ и тому подобных. Я уже подумала, что кроме меня в Англии никто не чертыхается. И вот тебе на: стоило мне выйти из дому, как наткнулась на родственную душу. – Эми широко улыбнулась. – Похоже, мы с вами разговариваем на универсальном языке, мистер Ричард Боден. – С этими словами она подошла к верстаку и с любопытством уставилась на фигуру ангела. – А что это вы делаете с Гавриилом?

Не дожидаясь ответа, она посмотрела на Бодена. То, что она увидела, ей понравилось: волевой подбородок, прямой взгляд карих глаз, правильные черты лица. Неужели этот мужчина тайно добивается ее руки? Эми решила пока не поднимать этот вопрос.

Ричард Боден, видимо, был немало смущен ее присутствием, однако самообладание постепенно возвращалось к нему.

– Разве ваш дядя ничего вам не рассказывал? – спросил он. – Пытаюсь выровнять крылья. От одного откололись мелкие кусочки, когда ангел упал во время пожара. Я его обработал, однако в нескольких местах остались изъяны, и теперь надо сделать так, чтобы оба выглядели одинаково. Посмотрите…

Ричард посторонился, снова обратив взгляд на алебастровую скульптуру. Он наклонился пониже и своей крупной, тяжелой ладонью провел воображаемую линию у основания одного из крыльев.

– Видите вот эту часть? – спросил он и внезапно повернул голову, так что их взгляды встретились.

Эми кивнула.

– Кажется, вижу.

– Это придется убрать. Я как раз замерял, насколько.

– Как вам это удастся?

– Думаю, с помощью кованого плоского зубила. Я не хочу рисковать. Боюсь повредить эту сторону – она неплохо сохранилась.

У него был приятный, мягкий тембр голоса, и он, по крайней мере на первый взгляд, казался человеком образованным.

– Можно мне потрогать? – спросила Эми. – Я хочу сказать, крыло?

– Ну конечно. – Ричард собирался отойти в сторону, чтобы не мешать ей, но Эми опередила его – сказалась ее импульсивная натура – и машинально коснулась его руки.

Точно электрический разряд пробежал у нее по ладони, и это напомнило ей, как иногда, когда она расчесывала волосы, они сухо потрескивали и прилипали к щетке. „Солнышко, да ты сплошной клубок статического напряжения, – говорила Кейт Уэлдон. – Что лишний раз подтверждает, как хорошо я тебя кормила все эти годы. Ты просто пышешь здоровьем!“

Эми рассмеялась, глядя в глаза Ричарду Бодену.

– Прошу прощения. Должно быть, переборщила с витаминами.

В его глазах угадывался скрытый интерес. В отличие от большинства мужчин, у него были выразительные глаза. И еще – большинство мужчин не стали бы разговаривать с ней так, как он: не как с хорошенькой дамочкой, на которую можно произвести впечатление, а как с равной, как с человеком, способным понять и оценить то, что он делает. Ричард Боден был явно не похож на других, и это импонировало Эми. К тому же она все больше и больше убеждалась, что он нисколько не соответствовал тому образу, который услужливо нарисовало ее воображение, и это тоже было приятно.

– Он теплый, – сказала она, проводя тыльной стороной ладони по крылу ангела. – А я всегда считала, что мрамор это холодный камень.

– Это алебастр, – пояснил Ричард. – Материал куда более мягкий. Потому и работать с ним проще.

– Вот оно что? – Эми склонила голову набок и украдкой покосилась на него.

Он был видный мужчина, больше шести футов роста, так что Эми со своими пятью футами и восемью дюймами вдруг сама себе показалась миниатюрной и необыкновенно женственной, чего с ней раньше никогда не случалось, ведь она привыкла считать себя долговязой и нескладной дылдой. Она невольно улыбнулась.

– Вам нравится алебастр? Ричард насмешливо поднял брови.

– Как вы догадались, мэм?

Но Эми предпочла не подыгрывать ему и отвечала серьезно:

– Вы говорите о нем, как о женщине.

Эми не могла не отметить, что, услышав эти ее слова, Ричард Боден насторожился.

– Прошу прощения, мистер Ричард, – поспешила она загладить неловкость. – Я не хотела вас обидеть.

– Может, обойдемся без „мистера“? – предложил он. – Надеюсь, мы станем друзьями.

– И как вас называют ваши друзья? Ричард? Дики?

По тому, как у Ричарда Бодена весело заблестели глаза, Эми поняла, что ее вопрос немало позабавил его.

– А как бы меня звали, если бы я очутился у вас в Штатах? – спросил он.

Эми на минуту задумалась, наконец сказала: – Может быть, Води. Такое звучное, мужественное имя, вы согласны?

– Можете называть меня так, если хотите.

Эми покачала головой:

– Дядю Джифа хватит удар. – Она даже поморщилась, представив, как отреагирует дядюшка на подобную фамильярность. – А как он вас называет?

– Чаще всего Ричард… Иногда еще „мой мальчик“…

Эми прыснула со смеху.

– Боже мой!

– Понимаю, понимаю… не очень вяжется, ведь я уже давно не мальчик.

– Ричард, но вы и не старик, – уже серьезно сказала Эми. Она всегда считала, что неплохо разбирается в людях, и теперь ей казалось, что Ричард Боден относится к той категории, представителей которой никогда нельзя назвать совершенно взрослыми, даже если возраст их приближается к сорока. И даже когда им за восемьдесят, в душе они все те же мальчишки. Ричард был именно таким.

– Я как раз собирался сегодня в Уайдейл-холл, чтобы представиться, – сказал он.

Лицо Эми озарила улыбка.

– Значит, я избавила вас от этой тягостной повинности… бедный старичок. Вы, должно быть, уже не в состоянии проделать весь путь наверх, к поместью?

Его заразительный смех гулким эхом отозвался в старинных каменных стенах. Эми нравились люди, которые могли легко посмеяться над собой.

Справившись со смехом и отдышавшись, Ричард Боден сказал:

– И все же кто-то должен был рассказать вам обо мне. Вам известно мое имя. – Он нагнулся, чтобы поднять карандаш, который обронил ранее.

– Лиззи Эберкромби, кто же еще! – Архангел Гавриил только теперь целиком попал в поле зрения Эми, и она, пораженная увиденным, не сводила с него глаз. – Представляю, каково здесь пришлось старине Гавриилу. – Она подняла голову и увидела устремленный на нее взгляд Ричарда.

– Сломан нос, несколько царапин и поврежденное крыло, в остальном, можно сказать, ему повезло. Каким-то чудом он вывалился из своей ниши, благодаря чему избежал пламени.

– Что вы собираетесь с ним делать? Вряд ли его можно оставить стоять среди этого хаоса.

Ричард вновь принялся обмерять крыло. Эми обошла статую вокруг, чтобы лучше видеть, чем занят ее новый знакомый. Тот карандашом нанес несколько меток, повернулся к конической формы окну, у которого стоял разбитый стол с инструментами, и положил на него калибр.

Затем, выбирая подходящее зубило и не поднимая головы, ответил:

– В свободное время я хочу отреставрировать церковь.

Эми не удержалась от смеха.

– Вы говорите так, словно вам это раз плюнуть. Только теперь он оглянулся, и Эми увидела, что из уголков его глаз разбегаются веселые морщинки.

– Конечно, мне потребуются помощники, но у меня в карьере найдутся ребята, которые не откажутся поработать сверхурочно.

– И вы будете платить им? – недоверчиво спросила Эми.

– Я дал себе слово, – пожав плечами, сказал Ричард. – К тому же человеку необходимо иметь какое-нибудь хобби, а поскольку раньше у меня такового не было, я и решил посвятить себя этой церкви.

– А как вы познакомились с дядей Джифом?

– Эми, ведь у меня свой карьер. Я продаю гипс строительным фирмам. Еще я добываю камень, из которого в свое время и был построен Уайдейл-холл. Пару раз ваш дядя обращался ко мне, просил составить сметы на кое-какие работы в поместье. Не знаю, обратили ли вы внимание, но… – Ричард осекся.

– Дом рушится на глазах? – невесело закончила за него фразу Эми. – Да. Лиззи Эберкромби мне говорила.

– Джиффорд хотел заново отделать западное крыло, но под него нужно подводить фундамент, в противном случае это чревато…

Эми понимающе кивнула.

Держа в одной руке зубило, в другой – маленькую киянку, Ричард повернулся к ней.

– И это всего лишь надводная часть айсберга. Когда я осмотрел весь дом целиком, я посоветовал вашему дяде на время оставить идею с западным крылом, а сосредоточиться на главном. В конце концов, западное крыло можно снести без ущерба основному строению. И я никак не мог понять, зачем тратить деньги на то, что совершенно очевидно восстановлению не подлежит.

Эми задумчиво склонила голову:

– Сколько, по-вашему, необходимо денег, чтобы вернуть Уайдейл-холл к жизни?

Ричард снова подошел к верстаку и отрешенно посмотрел на лежавшую перед ним фигуру ангела.

– Я могу назвать вам приблизительную цифру, – словно нехотя произнес он. – Это около ста тысяч. Или вы желаете иметь точную смету?

Эми присвистнула и машинально сунула руки в карманы пальто. Сумма поражала воображение. Вместе с тем ей было приятно, что Ричард с ней откровенен.

– Неужели все настолько серьезно? – спросила она, глядя на него с надеждой.

Тот, не отводя взгляда, спокойно продолжал:

– Если хотите, мы могли бы вместе, разумеется с Джиффордом, осмотреть весь дом. Я могу составить подробный перечень работ. В любом случае вы можете обратиться к независимому эксперту-оценщику.

Эми кивнула.

– Думаю, мы обойдемся без него. По-моему, мы вполне можем положиться на ваше мнение.

Ричард готов был снова приступить к работе, как вдруг отложил в сторону инструменты и повернулся к Эми.

– Проклятье! Чуть не забыл. Я же кое-что приготовил для вас. Хотел сегодня зайти и передать Лиззи Эберкромби.

– Для меня? – Взгляд Эми выражал неподдельное изумление.

– Небольшой сувенир на память о вашем возвращении домой. Если вы не против, конечно.

– Мистер Боден, как это любезно с вашей стороны! – Что бы это могло значить? Взятка? – подумала Эми и тут же устыдилась этой мысли. Ричард Боден был не похож на человека, способного на подобные ухищрения. До сих пор он был так любезен… и так чертовски откровенен с ней.

Слова Ричарда вывели ее из задумчивости.

– Эми, я в самом деле предпочел бы, чтобы вы называли меня Води, а не мистер Боден.

Эми смутилась.

– По-моему, Ричард более вежливо, вы не находите?

– Но для вашего уха это звучит не очень естественно, я прав?

Эми беззаботно рассмеялась, отметив про себя, что этот человек, похоже, обладает превосходной интуицией.

– Откровенно говоря, вы правы, – сказала она. – Ричард почему-то ассоциируется у меня с образом старшего брата.

– Мне совсем не хочется быть вашим старшим братом, – радостно подхватил он. – Если бы вы называли меня Води, я помолодел бы лет на десять. Знаете, в юности я хотел стать профессиональным боксером. Если бы мы были знакомы с вами тогда, я выходил бы на ринг под псевдонимом Громила Води. Каково!

– Вам бы подошло, – улыбнулась Эми. Ричард как-то рассеянно посмотрел на нее, словно вспомнил о чем-то своем, потом внезапно повернулся и направился в угол, где у алькова стояла круглая черная печка, от которой было больше чада, чем тепла. К верстаку он вернулся, держа в руках полиэтиленовый пакет. Протянул его ей и сказал:

– Взгляните и скажите, нравится вам это или нет. Если нет, я сделаю что-нибудь другое.

Мучимая любопытством, Эми заглянула внутрь.

– Мрамор! Ах нет, постойте, это алебастр, да? – Она сунула руку в пакет, чтобы пощупать спрятанный там сюрприз. – Теплый, как крыло Гавриила, – с мечтательной улыбкой добавила она. – Погодите-ка! Вернее было бы сказать, теплые? Там, кажется, два предмета.

– Безделица. Подставки для книг. Я решил, что раз вы хотели стать учительницей, то, должно быть, любите читать. – Ричард потянулся к пакету и добавил: – Давайте я сам вам покажу.

С этими словами он ловко извлек из пакета два предмета и, когда Эми положила пакет, подал один ей.

Эми затаив дыхание рассматривала алебастровую вещицу. На оборотной стороне ее были выгравированы миниатюрные детские личики представителей самых разных народов. В руках Ричарда было точно такое же изделие: счастливые улыбающиеся лица детей, расположенные вперемешку и кое-где тонированные специальной краской, чтобы обозначить темный цвет кожи, который удачно оттенял более светлые тона. Никогда еще Эми не видела ничего подобного. Робко, словно забыв о своей американской манере говорить начистоту, она произнесла:

– Мне никогда еще не дарили таких красивых вещей.

Ричард с видимым равнодушием махнул рукой.

– Пустяки. Я рад, что вам понравилось. – Он положил в пакет безделушку, которую держал в ладони, и протянул руку к Эми. Та безропотно отдала ему свою. – По-правде говоря, – продолжал он, я вырезал эти детские лица в надежде, что они будут напоминать вам о тех ребятишках, которых вы собирались учить. Джиффорд сказал, что вы отказались от места в школе ради того, чтобы приехать сюда…

– Так вы сами это вырезали? – удивленно спросила Эми.

Ричард положил пакет у двери, затем машинально вытер ладони о вельветовые брюки.

– Стал бы я, по-вашему, покупать алебастровые безделушки в магазине? – вопросом на вопрос ответил он. – Все-таки камень – это мой хлеб.

Эми наблюдала за ним точно завороженная. Когда Ричард направился к верстаку, она импульсивно схватила его за рукав синего мешковатого свитера.

– С вашим талантом в Штатах вы заработали бы состояние! – воскликнула она.

Ей вдруг стало неловко. Не слишком ли это фамильярно – хватать едва знакомого человека за руку? Но ведь она сделала это не нарочно… почти безотчетно. Эми не узнавала себя. Конечно, она была словоохотлива, порой даже болтлива, но обычно умела сдерживать свои чувства. Она опустила руку и тут же спрятала ее в карман, где пальцы, словно сами собой, стиснулись в кулак.

Какая же она идиотка! – отчитывала она себя. Что, если он таким способом пытается добиться ее благосклонности? Заискивает перед ней, притупляя ее бдительность… Может, уже давно сочинил для дядюшки Джифа слезливую историю о том, что ему нужна жена, которая скрасит надвигающуюся старость. Все верно! Этот Води малый не промах и не будет сорить деньгами, а дяде Джифу, кровь из носу, нужны средства на восстановление Уайдейл-холла. Так что Води вполне мог предложить ему нечто вроде сделки.

Эми живо представила, как эти двое за ее спиной решают ее судьбу: „Джиффорд, старина, почему бы тебе не устроить так, чтобы Эми вышла за меня замуж? В качестве компенсации за мои расходы на восстановление Уайдейл-холла?“ А дядя Джиф, естественно, с готовностью соглашается: „Превосходная идея, мой мальчик. Эми скоро исполняется двадцать четыре года. Самое время подумать о семье…“

– О чем задумались?

Услышав голос Ричарда, Эми вздрогнула. Они по-прежнему стояли очень близко друг к другу. Эми чувствовала, как пылают ее щеки. Не выдала ли она нечаянно себя? Оставалось надеяться, что Ричард Боден не смог прочесть ее мысли. Попятившись в направлении к двери, она смущенно пробормотала:

– Думаю… думаю, мне пора возвращаться. Ричард Боден не сделал попытки остановить ее.

– Приятно было познакомиться, – сказал он. Эми ткнулась спиной в дверь.

– Не забудьте подставки для книг. Надеюсь, они вам пригодятся.

Пригодятся! Он, должно быть, шутит. Это же настоящие шедевры. У нее и в мыслях не было использовать их по прямому назначению, как заурядные канцелярские принадлежности. Эми, улыбнувшись, подняла с пола полиэтиленовый пакет, бережно обхватив его обеими руками, чтобы, чего доброго, не оборвались хлипкие ручки.

– Благодарю вас, – произнесла она, тщетно стараясь казаться непринужденной.

– Не заблудитесь? – спросил Ричард.

– Ну что вы! В школе я выигрывала соревнования по спортивному ориентированию.

– Заходите как-нибудь еще.

Эми кивнула. Она вдруг поняла, что с удовольствием задержалась бы здесь, но было поздно, ведь она уже объявила о том, что уходит.

– Вы здесь каждый день? – спросила она.

– О нет. У меня ведь есть свой бизнес – карьер в Хаттоне-на-Дейле. Обычно мне удается выбираться сюда только на выходные.

– Выходит, мы несколько дней не увидимся?

– Похоже, что так.

Эми почувствовала себя слегка раздосадованной. Ей нравилось беседовать с Ричардом Боденом. Ей казалось, что они могли бы подружиться, правда, она не была вполне уверена, что ждет от него именно дружбы.

– Вам, должно быть, неудобно с этим пакетом. – Ричард направился к ней. – Давайте я вам помогу.

С этими словами он открыл перед ней дверь, и Эми выскользнула в узкий коридор. Там она на секунду замешкалась, затем произнесла:

– Кстати, я хотела бы кое-что уточнить.

От ее внимания не ускользнуло, что при этих словах Ричард насторожился. – Да?

– Насколько я понимаю, дядя Джиф сказал вам, что я отказалась от предложения работать в школе ради того, чтобы приехать сюда?

– Ну да, Джиффорд сказал… Не дав ему закончить, Эми пояснила:

– Они полгода будут держать это место для меня. – Она улыбнулась ему ослепительной улыбкой. – Понимаете, я не намерена оставаться в Англии навсегда. Я приехала погостить, не более того.

– В таком случае, Эми, вам, видимо, следовало бы поставить вашего дядю в известность.

– Пожалуй, вы правы, – задумчиво произнесла Эми. – Наверное, я так и сделаю.

ГЛАВА 5

– Девочка, прежде чем что-то сказать, полагается подумать, – назидательно промолвил Джиффорд Уэлдон, приторно улыбаясь, словно разговаривал с пятилетним ребенком.

– Дядя Джиф, я вполне серьезно, – сказана Эми, сидевшая напротив него за накрытым к ужну столом. Ее выводило из себя то обстоятельство, что с ней обращаются, как с малолеткой. Однако чего еще можно было ожидать от человека, который когда-то являлся ее опекуном и который, похоже, до сих пор считал себя вправе решать за нее.

Джиффорд Уэлдон как ни в чем не бывало продолжал трапезу; он аккуратно цеплял вилкой картофелину и, вместо того чтобы отправить ее в рот целиком, педантично резал на мелкие кусочки.

– Но ты не можешь уехать, – не отрывая взгляда от тарелки, говорил он. – Ведь ты только что приехала.

– Я не говорила, что уезжаю немедленно. Я только сказала, что директор школы „Пейсли“ обещал держать для меня место до летних каникул. И я не собираюсь отказываться от этого места, дядя Джиф. Я серьезно.

– Лучше ешь и помалкивай. Будь умницей.

Его улыбка начинала раздражать ее. Она положила вилку и нож на тарелку и вздохнула, пытаясь сохранить самообладание. Ее так и подмывало влепить ему оплеуху. Как еще втолковать ему, что она уже не маленькая девочка?

– Кушай овощи, детка. И цыпленок превосходный. Надо будет непременно сказать миссис Эберкромби, что у нее незаурядные гастрономические способности.

Это становилось невыносимым. Надо же такое ляпнуть: „гастрономические способности“!

– На месте Лиззи, если бы я такое услышала, то опрокинула бы тебе на голову соусник, – сквозь зубы процедила Эми.

Ее слова, казалось, ничуть не задели Джиффорда Уэлдона.

– Но это же комплимент, Эми, – спокойно произнес он. – Разве ты не любишь, когда тебе делают комплименты? Уверен, что Лиззи это понравится.

Эми была уверена в обратном. Тут до нее дошло, что дядя Джиф ловко уклонился от неприятного разговора.

Что ж, подумала Эми, она выразилась достаточно ясно. И если он предпочитает делать вид, что ничего не слышал, то это его трудности. Не может же он, в самом деле, заковать ее в железо и держать здесь насильно?

Джиффорд Уэлдон взглянул на нее исподлобья и усмехнулся.

– Жаль, в Уайдейл-холле нет темницы. Тебе пошло бы на пользу посидеть там и подумать.

Эми решила обратить его слова в шутку и мрачно рассмеялась. В этот самый момент в дверях появилась Лиззи, которая пришла, чтобы убрать со стола.

– Желаете пудинг? – спросила она, переводя взгляд с одного на другого.

Эта безобидная фраза настолько не вязалась с царившей в столовой взрывоопасной атмосферой, что Эми буквально покатилась со смеху.

– Ох, Лиззи! – бормотала она.

– Что я такого сказала! – Лиззи стояла, упершись руками в бока и устремив на Эми недоуменный взгляд.

– Пудинг! Ха-ха-ха! – заливалась Эми.

– Лиззи, не обращай внимания. Эми сегодня в игривом настроении.

– Он предлагает заточить меня в темницу, а тут входишь ты и спрашиваешь, буду ли я пудинг…

– Ничего не понимаю, – буркнула Лиззи. – Так нести имбирный пудинг или нет?

– Лиззи, это было бы превосходно, – слащавым тоном сказал Джиф Уэлдон. – Да, вот еще что. Хочу сделать тебе комплимент. Ужин чудо как хорош…

– Всего-навсего цыпленок, – отрезала Лиззи. – Обычная курица. И не думай, что такой грубой лестью тебе удастся привлечь меня на свою сторону. У женщин теперь тоже имеются права, Джиф Уэлдон. Они не должны больше мириться с покровительственным отношением со стороны хозяев.

– Лиззи, ты больше чем просто наемная прислуга. И знаешь об этом.

– Ты платишь мне жалованье, я тебе прислуживаю. Вот и все. И довольно об этом!

Эми поднялась из-за стола и принялась помогать с посудой, но Лиззи Эберкромби нетерпеливо отмахнулась от нее.

– Сядь, девочка.

– Но я не хочу никакой имбирный пудинг. Я пойду с тобой на кухню мыть посуду.

– Не твое это дело.

– Ты когда-нибудь слышала о разделении труда? – насмешливо спросила Эми, выхватывая из-под носа у экономки два блюда с овощными салатами.

– Чем ты его так расстроила? – спросила Лиззи, когда они оказались на кухне.

– Я сказала, что через несколько месяцев возвращаюсь в Штаты. Похоже, он вбил себе в голову, что я останусь здесь насовсем.

– Неудачный ход, девочка. – Лиззи подошла к старинному камину и выбросила остатки еды с тарелок в огонь. Зашипели куриные кости и кожа. Выпрямившись, Лиззи спросила: – Зачем ты это сделала? Неужели не понимаешь, что он хотел бы, чтобы ты осталась здесь навсегда?

– Но я не могу. В Бостоне у меня работа. – Эми отвернулась к раковине и пустила горячую воду.

– Он старый человек. Неужели ты не могла потрафить ему?

Над миской, куда была сложена грязная посуда, вздымался пар. Эми рассмеялась.

– Лиззи, что значит „потрафить“?

– Ну подыграть! Пойти ему навстречу.

– И ради него сломать собственную жизнь? – гневно спросила Эми.

– Девочка, ведь ему-то жить осталось всего ничего.

Эми, которая до этого момента была занята тем, что нервно перемешивала воду в миске посудной щеткой, резко обернулась.

– Лиззи, не смей так говорить.

– Но это так. Думаешь, почему я написала тебе?

– Когда я прочла твое письмо, то подумала, что дядя Джиф уже лежит на смертном одре. – Эми нахмурилась. – Но ведь это не так, верно, Лиззи? Это он подговорил тебя написать мне? Чтобы вынудить меня вернуться?

– Он ничего не знал про это письмо. Я дала ему понять, что ты хочешь приехать на праздники.

Эми прислонилась к кухонной стойке: в Уайдейл-холле комплект современного кухонного оборудования и мебели являлся, пожалуй, единственной данью цивилизации.

– Умно ты все придумала.

Лиззи подошла к раковине и положила грязную посуду в миску с горячей водой. Затем она занялась имбирным пудингом, который Джиф Уэлдон заказал на десерт.

– Не вздумай напоминать ему об этом, маленькая мисс, – сказала она. – О своем намерении вернуться в Штаты.

– Если хочешь знать, так это Ричард Боден посоветовал мне честно ему обо всем рассказать, – заметила Эми.

Лиззи на мгновение опешила, затем пытливо посмотрела на Эми из-под полуопущенных век и промолвила:

– Быстро же ты его нашла.

– Он был в старой церкви. Не думаешь же ты, что я специально его выслеживала, черт побери!

Лиззи погрозила ей пальцем.

– Я же просила тебя не поминать без конца черта. Эми задиристо подбоченилась.

– Ричард Боден, в отличие от некоторых, не цеплялся к моему акценту. И Ричард Боден поминает черта не реже, чем это делаю я.

– Насколько я понимаю, Ричард Боден уже втерся к вам в доверие, мисс учительница? – сказала Лиззи, старательно пародируя американский выговор Эми.

– У Ричарда Бодена все в порядке, – буркнула Эми и, повернувшись к раковине, принялась яростно тереть щеткой посуду. Она слышала, как Лиззи, которая держала в руках тарелку с имбирным пудингом, вышла из кухни и по длинному, выложенному каменными плитами коридору направилась в столовую.

Когда она вернулась, Эми спросила:

– Почему мы не можем есть здесь, на кухне? Все втроем? Здесь куда уютнее, чем в этой паршивой, заколоченной досками столовой.

– Заколоченной досками? – повторила Лиззи, давясь от смеха. – Девочка моя, это дубовый брус. Упаси тебя бог заикнуться про доски при хозяине.

– Все равно, там темно и мрачно, а на твоем брусе какая-то синяя плесень.

– Это от сырости. Ричард Боден говорит, что нужна хорошая гидроизоляция. Видимо тот, кто триста лет назад строил Уайдейл-холл, об этом не знал.

– Лиззи, ты не должна есть в одиночестве.

– Я прислуга, мисс Эми.

– Черт побери, не называй меня мисс! – вспылила Эми. – Меня тошнит от этого. Честное слово!

– Ты опять ругаешься, девочка?

– У меня такое чувство, будто меня сунули в машину времени и запулили в средние века, – проворчала Эми. – Может быть, необязательно постоянно ругать меня за то, что я выражаюсь?

Лиззи пожала плечами.

– Думаю, что нет. – Она взяла белое вафельное полотенце и начала вытирать посуду, которую ей протягивала Эми.

С минуту они работали молча, затем Лиззи не без лукавства спросила:

– И как он тебе? Ричард Боден?

– О-о, это каменный человек, – туманно ответила Эми.

– Ты не лишена воображения, – заметила Лиззи, без труда водрузив тарелки на верхнюю полку буфета. – Каменный человек. – Она фыркнула. – Я могла догадаться, что ты ответишь именно так.

– Он ничего, – сказала Эми. – Мне он даже понравился. Подарил мне подставки для книг, он сам их сделал.

– Подставки для книг? – Лиззи всплеснула руками, затем уперла их в бока. Так она и стояла, неподвижная как статуя, и только пожирала Эми глазами.

Эми стало смешно.

– Тебе не нравится, что я принимаю подарки от Ричарда Бодена?

– Как тебе сказать? Я просто не ожидала. Мне казалось, он такой застенчивый…

– У меня такого впечатления не сложилось. – Эми снова повернулась к раковине. – Лиззи, скажи, что случилось с его женой?

– Он говорил, что она умерла. Это было давно, должно быть, в середине восьмидесятых. Какое-то осложнение во время беременности.

– Беременности! – Эми оживилась. – Черт, этот момент я как-то совсем упустила из виду. Но у него, кажется, детей нет, или я не права?

– Нет. Это был бы их первенец, если бы Грейс и ребенок остались живы. Он как-то показывал мне ее фотографию.

Эми задумчиво прищурилась:

– Лиззи, выходит, вы с Ричардом на дружеской ноге, я права?

– Можно сказать и так. – Лиззи усердно делала вид, что ее в данный момент интересуют исключительно столовые приборы, которые она тщательно вытирала и складывала в выстланную фланелевой тканью коробочку в одном из ящиков буфета.

– Ну же, Лиззи, расскажи мне о нем. Теперь-то уж я вытяну из тебя все.

– Я больше ничего не знаю. – Лиззи передернула плечами. – Он иногда заглядывает на чашку чая, когда работает в церкви.

– Могу я пригласить его на ужин?

– Почему бы нет? Похоже, вы начинаете чувствовать себя здесь хозяйкой, мисс Америка.

– Что ты хочешь сказать, Лиззи?

– Я хочу сказать только одно: ты задаешь слишком много вопросов. – Лиззи задвинула ящик и повесила полотенце. – А теперь, если не возражаешь, я пойду к себе смотреть „Улицу Коронации“.[4]4
  Телесериал о повседневной жизни нескольких семей с одной улицы в городке на севере Англии. Идет с 1960 г.


[Закрыть]

– „Улица Коронации“? – переспросила Эми. – Что это? Какой-нибудь высокопарный бред о жизни королевы?

– Заходите и посмотрите сами, если хотите, мисс Всезнайка, – сухо промолвила Лиззи. – Думаю, тебе понравится.

– Правда?

– Да! Там есть персонажи, очень похожие на тебя. Тоже суют нос не в свои дела. Как знать, может, ты бы у них чему-нибудь научилась.

Джиф Уэлдон ничего не имел против того, чтобы пригласить Ричарда Бодена на ужин, однако сказал, что приглашение передаст лично. Эми была разочарована. Она-то надеялась, что у нее появится лишняя возможность поговорить с Ричардом по телефону, но не тут-то было. Дядя Джиф не желал и слышать об этом.

– Не твое это дело, девочка, – сказал Джиф Уэлдон. – Будет правильнее, если это сделаю я, как хозяин.

– Но я же тоже выступаю в роли хозяйки.

– Ты, Эми, у меня в гостях, – подчеркнул Джиф Уэлдон тоном, не терпящим возражений.

Эми поняла, что ей указали на место, она всего лишь гость, не более того, даже если когда-то в будущем ей и суждено унаследовать Уайдейл-холл.

Снег выпал еще за две недели до праздников. Рождественский день выдался холодным и безрадостным. Выглянув утром в окно, Эми поежилась, с тоской вспомнив о Бостоне и о центральном отоплении. Она быстро оделась, натянув первое, что попалось ей под руку в старинном двустворчатом гардеробе: черную трикотажную рубашку поло, черные джинсы и толстую, на подкладке, фуфайку. Главное, решила она, это сапоги, особенно если она намеревается отправиться на прогулку. Всю прошедшую после ее приезда в Уайдейл-холл неделю Эми ходила гулять регулярно, отшагав уже не одну милю, чем повергала в ужас Лиззи Эберкромби и дядю Джифа.

Позавтракала Эми одна. Лиззи была занята с двумя женщинами, которые дважды в неделю приходили из деревни убираться в доме. Выйдя в холл, она заметила дядю Джифа; он, должно быть, направлялся в свой кабинет – туда вел похожий на каменный мешок коридор, в котором вечно гулял ветер. Эми не стала окликать его.